Текст книги "И аз воздам (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 104 страниц)

– Знаешь, твоя проблема для меня не является проблемой вообще, – наконец я услышала ответ, от которого чуть не подскочила на месте. – Будь я в твоем мире, все решилось бы, самое большое, дня за три-четыре. Вытравить твою подпись отовсюду, выкинуть новых хозяев подальше, убрать новые записи в паспорте…ну и где там они еще есть, заодно раздать всем, кто принимал участие в этом деле, причитающееся… дольше рассказывать, чем делать. Вся проблема только в том, что я тут, а ты у себя. По большому счету моей силы хватило бы и на большее, но вот незадача… – он замолчал и я снова задергалась, потому что призрачная надежда подняла голову и внутри завертелась жаркая волна, от которой даже перехватило дыхание.

– В чем…незадача? Что…это…невозможно? – от волнения я уже не могла связно говорить.

– Да нет, возможно, только ты на это вряд ли согласишься, – пояснил голос. – В своем виде я появиться у тебя в мире не могу, вот в чем дело. Объяснять это долго, да ты и не поймешь. Считай, что мне силы не хватит, и все.

– Силы не хватит, – повторила я, сжав со всей силы руки. – А на что я не соглашусь? Ты хоть озвучь, а я подумаю… Кровь, что ли, нужна? Или…

– При чем тут кровь? – растерялся голос. – Я же говорю, что мой материальный перенос в твой мир невозможен, но я-то говорю с тобой, понимаешь?

– Нет, – помотала я головой, – ну снизойди к моей глупости, растолкуй прямо и честно, что от меня надо?

– Мы можем с тобой поменяться на это время телами, ты уйдешь в мое, а я в твое, – разъяснил голос. – Потом вернемся обратно.

– Как это…поменяться? Куда?

– Ну вот, я же говорю, что не согласишься, – протянул голос.

– Нет! Стой! Не уходи, – я чуть не завопила в голос, представив, что теряю даже этот призрачный шанс на возврат квартиры. – Подожди, прошу тебя, только объясни, что от меня надо? И…в чье тело я должна буду прибыть?

– Да в мое конечно же, – ворчливо отозвался он. – Куда тебе еще влезть, кроме как не в человека?

– Господи, ну хоть скажи, как тебя зовут, кто ты на самом деле…ой, ты…мужчина? – я попыталась представить себя мужчиной и поперхнулась. Но призрак уплывшей квартиры упрямо маячил перед глазами и отступать было поздно. Или сейчас или никогда, если я сейчас струшу и откажусь, то навсегда останусь в этой жуткой помойке…о-о, только не это! – Расскажи, что я должна делать?

– Ты…решила согласиться? – неуверенно спросил голос, в котором почему-то отдаленно слышались нотки радости. – Не передумаешь? Учти, потом будет поздно, если вдруг передумаешь или засомневаешься, то можешь так и болтаться между пластами Реальностей в виде той самой души без тела. Я-то вернусь в свое тело при любом раскладе, а твое тут похоронят без тебя…

– Послушай, – я уже приняла решение и твердо решила идти до конца, – во-первых, это ненадолго, правильно?

– Дня на три-четыре, – подтвердил он. – Не больше, это не в моих интересах. Дома у меня еще дела, а без меня они… в общем, рассчитывай на три дня.

– Во-вторых, если я не буду упираться и бояться, то все пройдет нормально. Я постараюсь не бояться, ты только расскажи мне, что и как у тебя делается, чтобы меня…тебя потом за психа не приняли. Инструкции дай хоть какие-то…да, ты ведь сможешь со мной общаться, вот также, как сейчас?

– Общаться постараюсь, но это будет коротко. На замке стоит защита от…меня же, – хихикнул голос, – так что если пробьюсь, то хорошо. Но ты можешь особо не волноваться, там ты будешь полновластная хозяйка и пусть только кто-то попробует тебе что-то сказать, можешь смело бить всех в морду!

– Хозяйка? – вытаращила я глаза в стену. – Бить всех…в морду?

– Ну да, – голос рассмеялся и теперь я четко уловила, что его тембр сменился и со мной разговаривает женщина, – делай, что хочешь, эти три дня, ешь, пей, веселись от души, когда прием будет, даже можешь кое-кем попользоваться, если душа пожелает! Кстати, теперь уже могу представиться – Дайлерия, боевой маг Лионии, сто восемнадцатый выпуск Академии. Описывать себя не буду, в зеркале все сама увидишь, надеюсь, что ты не слишком некрасивая…но если что, могу кое-что подправить. Возраст – двадцать девять лет, родители погибли лет двадцать назад, так что со стороны родственников тебе ничего не грозит. А теперь по порядку обо всем…

Проговорили мы с Дайлерией чуть ли не до двух часов ночи, пока я уже не стала валиться на подушку, причем большую часть информации все же выкладывала я. Она же только хмыкала в ответ на объяснения, где и в каких учреждениях надо искать документы, подписанные моей рукой. Учетные карточки в паспортном столе, копии подписей у нотариуса, дело о моей квартире в ГБР, вторые экземпляры договора купли-продажи, которые находятся неизвестно у кого на руках, последнее место проживания Лешика, сведения о его машине – список выглядел достаточно внушительно и я долго писала, что где находится, чтобы потом не осталось неучтенных факторов. Объяснила, что такое права, паспорт, страховка, свидетельство на комнату, где я живу и что надо делать дальше, куда ехать и ходить.

– Об этом можешь не беспокоиться, – усмехнулась она, – с твоей техникой я разберусь самостоятельно, я же маг, а не безграмотная селянка! Твой компьютер – хорошее изобретение, попробую его освоить. Адреса учреждений ты мне напишешь сама, чтобы сэкономить время поисков, а дальше будет уже мое дело, как я с этим разберусь. Не беспокойся, лица твоего никто не заметит, уж об этом я постараюсь позаботиться. Нет, все-таки как легко работать в мире, где все завязано только на технику и нет ни крупицы магии! – ехидное замечание Дайлерии привело меня в определенно хорошее настроение.

– Когда ты намечаешь осуществить… это? – почему-то я боялась употреблять слово «перенос» и предпочитала обходиться непонятным местоимением, хотя суевериями никогда не страдала в силу материалистического воспитания.

– По-хорошему перенос можно начинать делать хоть сейчас, но ты еще здорово волнуешься и это может плохо сказаться на твоем самочувствии. Да и проводить его для тебя лично лучше всего, когда ты спишь. Легла у себя, заснула, проснулась уже в Лионии у меня. Не мешаешь, не кричишь, не боишься…это мне придется все время держать сознание под контролем, чтобы все прошло гладко по дороге и к тебе и от тебя. Давай выбирай сама, когда это можно будет сделать.

– Дайлерия, а когда тебе удобней всего посещать все эти учреждения, о которых я тебе говорила? В рабочие дни там полно народу, ночью и в выходные никого там нет, кроме видеокамер внутри и охранников снаружи.

– М-м-м, – задумалась она, – а сегодня у тебя какой день, выходной или рабочий?

– Завтра еще один рабочий, потом два дня выходных, потом снова пять дней рабочих будет, – глаза уже слипались и я на постановку вопроса я не обратила никакого внимания.

– В выходные и начну, когда все закрыто будет, – решительно объявила Дайлерия, – оставшиеся дни буду подчищать следы.

– Тогда назначим это на завтрашний вечер, – сонно отозвалась я из одеяльного кокона.

Пятница всегда радостный день для тех, кто живет на свою зарплату, потому что впереди маячат два законных выходных. Мне же эта пятница была милее всех на свете других пятниц, потому что впереди предстояло Нечто, в результате которого я должна была получить свою квартиру назад. Думать о том, что где-то в туманном далеке надо прожить три-четыре дня, было пока неинтересно, да и на месте лучше всего разбираться, что там такое будет. Весь день я сидела, как на иголках, дожидаясь конца работы и самая первая умчалась домой, как только стрелка часов коснулась заветной цифры. Перед обедом я подписала заявление у Натальи Фатеевны о пяти днях за свой счет, справедливо рассудив, что после окончания этой операции мне надо будет переезжать к себе…ну или восстанавливать свои права, а на это тоже надо иметь свободное время.

– Лерка, ты случайно не замуж выходишь на днях? – догнала меня уже почти у выхода Ленка. – У Фатеевны пять дней попросила, сама вся только что не светишься…это за того парня, который тебя с новогоднего корпоратива забирал? Наши все про него вспоминали еще долго, симпатичный парень такой!

– Нет, Лен, пока замуж не выхожу, – успокоила я ее любопытство. – Просто кое-какие дела наметились, да и отдохнуть хочу немного после нервотрепок… Как у тебя с Мишкой дела? – я быстро перевела стрелки на ее проблемы, как только поняла, что проговорилась и Ленка моментально пошла трещать о дочке, о Мишкиных пристрастиях к белым носкам и вечному протиранию влажными салфетками внутреннего убранства его «Лансера», о вредной мамаше, которая ни за что не хочет посидеть даже лишней минутки с внучкой и остальных простых житейских мелочах, из которых состоит ежедневная жизнь каждой женщины.

Дойдя с Ленкой до угла, я передала ее в услужливо распахнутую дверь вышеупомянутого «Лансера» и помахала рукой в знак приветствия Мишке за рулем. Дело у них, судя по всему, было на мази и мне от этого стало немного завидно. По-хорошему так завидно, а не по-плохому, как было со мной последнее время. Ленка уже что-то доказывала Мишке, энергично жестикулируя и тыча пальцем в небо, а я побежала домой. Сегодня у меня будет очень важное дело, надо хорошенько успокоиться и морально подготовиться к нему. По дороге домой я купила кое-какие продукты, вскипятила чайник и помыла голову – не позориться же перед иномирной гостьей сальными патлами? На соседей по кухне я не обращала никакого внимания, как будто их и не было, погруженная в собственные мысли, пока ко мне не подрулил Паша-зек, шарившийся в поисках какой-нибудь еды.

– Слышь, Лерка, привет, говорю, – оторвал он меня от созерцания помойки за окном, – ничего нет на зуб, а в одних тапочках не побежишь за угол…

Присказка эта была хорошо известна и я пообещала поделиться с Пашей, если он посторожит мой чайник и пошла в комнату за обещанным.

– На, держи, – сунула я ему в руки сыр и пару кусков хлеба, – пригодится.

– Спасибо, Лерка, – он сунул закуску в засаленный карман. – А знаешь, почему Фатимы уже второй день не видно?

Я молча пожала плечами, какое мне до нее дело?

– Уши у нее в трубочку свернулись, так она их под платок теперь прячет, чуешь! – подмигнул он мне. – Так что съезжать они будут отсюда, помяни мое слово.

Я вытаращила на него глаза, а Паша икнул старым перегаром и побрел по коридору с законной добычей в кармане. Охренеть…

Волосы уже высохли и я их достаточно прилично уложила и сбрызнула лаком. Осмотрела приготовленные на столе документы, распечатанные на принтере листы с адресами и инструкциями, начала было делать кое-какую приборку, но плюнула на это неблагодарное занятие и занялась маникюром, на который в обычные дни со времени переезда не находила ни времени, ни желания. Дверь заперла изнутри, выложила все ключи на стол, подумала, и положила рядом деньги и карточку на метро. Не знаю, как это Дайлерия собирается тут передвигаться, но на всякий случай надо предусмотреть и этот вариант. Включила компьютер, написав ей пошагово, что и как надо делать, как пользоваться поисковиком и как отключать процессор для режима сна. Внутри было абсолютно спокойно, как будто я и не собиралась в никому не известный мир. Скорее всего, я просто не верила в это, несмотря на все наши разговоры и сопровождающие меня проявления каких-то сил. Казалось так просто – лег, проснулся и ты уже где-то в невообразимой дали, вот если бы надо было собираться заранее, бежать с чемоданом на автобус, проверяя по пути билеты и деньги, то наверняка я бы волновалась и переживала, а так…ну где же эта Дайлерия, если она только действительно не является моим личным бредом!

– Готова? – голос на этот раз был чуть жестковат. – Как состояние?

– Нормальное, – я улыбнулась сама себе в зеркало, – я абсолютно спокойна.

– А я вот стала немного волноваться, – почему-то сообщила мне Дайлерия. – Но это вполне нормально, зато мне страшно интересно посмотреть твой мир! Пожалуй, я привезу домой кое-что любопытное, судя по твоим рассказам… одна техника, зато не надо к ней прикладывать ничего из собственного резерва. Для меня это будет прорыв, ух! – засмеялась она. – Давай ложись спать, только одежду рядом положи, чтобы мне не искать спозаранку. До встречи с Лионией, Валерия!

– До встречи, – откликнулась я, закрывая глаза.

Последней мыслью мелькнуло, что я должна буду чем-нибудь расплатиться с ней за ее помощь, но вот чем…

Сны снились мне всегда. Иногда я получала такое сумасшедшее варево из выхваченных из жизни кусков, что только сама могла бы определить, из какого контекста что выхвачено. Покажи я подобное любому толкователю – именно «покажи», потому что «расскажи» для этой фантасмагории не существует в принципе, то не знаю, что бы он выдал мне в качестве предсказания на будущее. Во всяком случае, никаких ЦУ от своих снов я не получала, а вот удовольствия было море. Иногда я летала, иногда плавала, но почему-то это всегда проходило без малейшего удивления с моей стороны, как будто любая действительность, сопровождавшая меня в темное время суток, была сама собой разумеющаяся данность.

Вот и сейчас, вынырнув из сонного царства, я с закрытыми глазами пыталась вспомнить очередной головокружительный полет, пока что он полностью не выветрился из памяти. Полет…ну да, что-то там мимо проскакало, шарики вроде бы летали разноцветные, как лампочки в метро, рожу видела безобразную и амбал из моей квартиры присутствовал в стеклянном графине с пробочкой, как заточенный в нем джинн. Графинчик такой я дома видела, в него раньше водку наливали и называли «лафитничек», амбал тоже понятно откуда материализовался, рожа…ну, это надо вспоминать, кто тут на кухне недавно ошивался, тоже не проблема, а вот ощущение полета на американских горках непонятно откуда пришло, поскольку не люблю я эти аттракционы и больше всего они мне напоминают состояние с хорошего перепоя, когда все перед глазами кружится и ноги идут сами по себе в разные стороны. И чего это я вчера такое потребляла-то?

Память была хорошей и упорно утверждала, что ничего не было и даже сама мысль о подобном безобразии кощунственна. Пришла это я с работы, голову помыла в том корыте, что мои соседи гордо зовут раковиной, чайник вскипятила и чайку заварила, несмотря на вечер пятницы, а потом… да, а что было потом?

Не раздирая глаз, которые почему-то слиплись, я почесала зудящую голову. Что за хрень, я же мыла ее и моя шевелюра, хоть и не богатая, дорога мне как память! Ага, я же лаком ее прыскала, вот волосы и стали жесткими, поняла! Больше «Шварцкопф» не беру, лучше «Тафт». Теперь зачесалась шея и я потянулась к ней…стоп, а где ногти? Я же вчера маникюр сделала и без ногтей категорически не могу ходить, то почесаться надо, то в ухе поковырять, когда никто не видит, да и волосы лезут везде под руку. А чего это их столько много стало? У меня отродясь они ниже плеч не отрастали!

Голова по-прежнему была отвратительно тяжелой и я протянула руку, чтобы нашарить на тумбочке кружку с водой. Рука нащупала продолжение кровати в виде бесконечного пространства. Ну, сейчас я открою глаза и пойму, что тут за чертовщина…ой!

Протерев кулаками совершенно слипшиеся веки, я изумленно рассматривала обстановку вокруг, не веря собственным глазам, пока не хлопнула себя по лбу. А ведь это я в той самой Лионии нахожусь, про которую говорили мы с Дайлерией! И это не что иное, как ее спальня! Неплохо, неплохо девушка устроилась, одобрям!

Над головой болталась какая-то собранная в мягкие узлы светлая тряпка, опирающаяся на четыре резных столбика сексодрома, рассчитанного не меньше, чем на десяток людей нормального телосложения. Комната большая, окно огромное, но как будто затянутое пленкой, а не стеклом, и через эту колеблющуюся пленку видно яркое голубое небо. Стены комнаты то ли в обоях, то ли в тряпках, издалека блестят как шелковые. Дурацкая мода ставить кровать посреди помещения мне не понравилась, а еще больше не понравилось то, что стояла она еще и на подиуме, то есть возвышалась над полом еще сантиметров на тридцать ступенька, а на ней-то и стояла кровать. Неуютно, но придется потерпеть эти три ночи. Темная дверь с блестящей ручкой – вход, не иначе, а вон там что такое, где светленькие занавесочки?

Попытавшись встать, я получила очередной заряд головной боли и только сейчас до меня дошло, что обладательница этого великолепия вчера тривиально нажралась, от чего я и страдаю. Между прочим, я ей оставила свежевымытую голову и абсолютно трезвый организм, а эта… Повалившись в подушки, я вспомнила, ради чего все затеялось и прикусила язык. Придется потерпеть.

Лежа в пуховых перинах, я отрешенно рассматривала детали обстановки и рисунки на обивке, пока до меня не дошло, что я их очень хорошо вижу, чего в принципе быть не могло. Работа на компьютере не предполагает хорошего зрения и я уже давно таскала с собой очки, чтобы рассматривать в магазинах то, до чего не могла дотянуться руками. Сейчас же я видела столь хорошо, что даже нашла в этом приятную сторону – лежи себе, да считай перышки в хвостах райских птичек на обоях. Раньше я и обоев бы не разглядела.

– Ну как прошло перемещение? – голос Дайлерии я признала сразу, но он был столь слабым, что его заглушала даже моя тихая возня под одеялом. – Что надо, служанку зови, там звонок висит. Делай, что хочешь, никто тебе не указ. Здесь тоже все нормально, сейчас пойду в город. Твоя машина где стоит? Разобраться хочу в ней.

– Нормально все, только голова болит…у тебя. Машина стоит за домом, как пойдешь к большой дороге, смотри справа. На ключах черная кнопка подвешена, нажми на нее, она мигнет сигналкой. Закрывать тоже этой кнопкой.

– Болит…хм, – донесся слабый шепот, – приняла за удачу. Все, тяжело пробиваться…

Сеанс связи с Большой Землей прошел удачно. Поздравляю вас, Валерия Павловна, с благополучным прибытием в Лионию! Голова болела нудно и тяжело, вставать не хотелось и мне стало обидно – такой потрясающий отпуск, а по вине Дайлерии приходится лежать пластом. Раз здесь есть магия, наверняка предусмотрены и средства от подобного состояния, помогающие получше нашего лаврового листа и Алкозельцера. Где тут шнур от служанки?

– Госпожа Дайлерия, чего изволите? – стукнувшая дверь впустила маленькую брюнетистую толстушку в сером платьице с белым передничком, белыми кружевами по рукавам и вырезу декольте. Вырез был средних размеров и приличного вида. У девушки очень ярко алел румянец на пухлых щеках, а из-под кружевной фитюльки на затылке висели какие-то ленточки и хвостики.

– Голова болит, – на всякий случай сообщила я хриплым со сна голосом, – плохо мне.

Пожалуй, требовательный взгляд – это именно то, что надо в такой ситуации, потому что девушка моментально закивала головой, как китайский болванчик и обрадованно исчезла за дверями, пятясь задом. Между прочим, когда она вошла, такой радостной не выглядела, что наталкивало на определенные мысли в отношении хозяйки. Но поспешных выводов я никогда не делала, может быть, эта девица была замечена Дайлерией за какими-нибудь пагубными пристрастиями вроде воровства конфет и теперь боится ее, как огня?

Девица примчалась, как нахлестанная, и уже с порога протягивала мне на блестящем подносе прозрачный кубок. или фужер…с каким-то подозрительного цвета напитком, причем держала она его на вытянутых руках так, как будто старалась отгородиться им и пальцы у нее при этом даже побелели на костяшках от напряжения. Я села на постели, пережив еще один всплеск магмы внутри головы, и протянула руку за бокалом.

– Не отравлено? – ох, и голосочек у хозяйки с утра пораньше!

Девушка подняла на меня глаза и нижняя губа у нее задрожала так, как будто она вот-вот разрыдается.

– Чт-то в-вы т-та-к-кое г-го-ворите, госпожа! – она едва справилась с собой. – Я бы никогда… – она судорожно втянула воздух и всхлипнула.

– Одежда моя где? – постаралась я помягче, но вышло еще хуже, чем было и несчастная служанка просто застыла на месте. – Не реви, не съем. Сколько мне еще ждать, чтобы голова прошла?

– Вы ложитесь, госпожа Дайлерия, я сейчас все приготовлю и ваша голова уже пройдет, – залепетала девушка, делая маленький шажок назад. – Давайте я вам еще подушку подложу, я аккуратно подложу, не волнуйтесь…

– Не надо, – я отдала ей бокал и легла набок, посматривая за действиями служанки. – Ты…как там тебя?

– Катарина, госпожа Дайлерия, – девица уже каталась шариком около шкафа, створки которого были сделаны заподлицо со стеной, – сейчас я все приготовлю!

Из необъятного шкафа, который был размером с маленькую комнату, доносилось ее бормотанье, возня и стуки, а я с радостью осознавала, что магма в голове перестает взрываться и покрывается прочной ледяной коркой. Неизвестное средство действовало почти моментально и радости жизни становились доступными и близкими. При этом страшно захотелось в туалет и я стала прикидывать, где может находиться искомое место. Не дай бог, во дворе!

– Катарина, – рявкнула я по возможности грубее, – живот прихватило, боюсь, не дойду!

Расчет оказался правильным, но результат…о, нет! Теперь живот действительно прихватило, только от смеха, потому что служанка вытащила из-под кровати самый натуральный ночной горшок с крышкой и поставила его там, где по ее предположению, я должна была спустить ноги на пол. Горшок был размером с половину десятилитрового ведра и на одном боку был нарисован какой-то герб, а на крышке вместо привычного вида петельки была пришпандорена колючая шишка. Я почесала нос и с опасением посмотрела на это чудо, а Катарина подняла крышку и смиренно встала с ней в паре метров от горшка, прижимая ее к груди.

– Туда? – спросила я, вытягивая шею и указывая пальцем на горшок.

Девица мелко закивала головой, не произнося ни слова. Глаза у нее при этом были размером с хорошую сливу.

– А потом…куда понесешь? – ласкового тона опять не получилось. Катарина затряслась целиком и на блестящую крышку от горшка стали падать тяжелые крупные слезы.

Этак я бедную служанку скоро до кондрашки доведу своими вопросами! Повздыхав, я кое-как пристроилась на этом чуде, сделав себе заметку – первым делом разузнать, как ЭТО делают все остальные обитатели замка. Неужели они все с горшками бегают по коридорам? Как только я поднялась, девушка моментально накрыла горшок крышкой и попыталась уйти задом из комнаты.

– Подожди, – я потерла голову рукой, чтобы не очень было заметно замешательство, – ты еще вернешься…где бы помыться-то?

– Да-да, госпожа Дайлерия, я только отнесу и сразу приду, – зачастила Катарина, все быстрее и быстрее отходя с драгоценным грузом к дверям.

– Не споткнись, – напутствовала я ее, но дверь щелкнула и закрылась. – У-уф, устала!

Голова уже не болела и я вылезла из кровати, чтобы обойти комнату своими ногами. Итак, шкаф со шмотками мы уже видели, но заглянуть туда еще раз не мешает. Не покажи Катарина, что в стене есть такая кладовка, я бы и не подумала ничего подобного. Вот это да… Двери в шкаф были действительно дверями в маленькую длинную комнату, сплошь увешанную по обе стороны платьями, рубашками, блузками и прочей женской требухой. Корсеты, юбки, штаны, туфли, сапоги…мама дорогая, тут целый музей и как только она все помнит, что у нее тут висит, лежит или стоит? Катарина выбрала мне длинное платье, тонкую рубашку и еще какие-то принадлежности странной формы, напоминающие короткую юбочку с кучей воланов на заду. Покрутив это дело, я решила поискать потом что-нибудь более носибельное и выбрать сама наряд, а пока…пока я ходила в длинной, до пят, тонкой белой рубахе с длинными же рукавами и круглым вырезом. Похоже, это была ночнушка, чего я дома категорически не признавала с детства. Ладно, разберемся.

От шкафа я потопала к завешенному входу в надежде увидеть там душ, ванну, раковину, туалет или хотя бы тазик с водой для умывания. Действительность опять оказалась круче – в завешенном алькове с узким окном стояло огромное зеркало и по всей стене висели сухие букетики, от которых першило в носу. Тумбочка под зеркалом была сплошь заставлена баночками, коробочками, бутылочками и прочей красильной продукцией, а слева стоял Ларец на изогнутых ножках. Размеры его были таковы, что при желании я бы там могла запросто поместиться, если бы удосужилась когда-то научиться сгибаться пополам. Наверное, там лежат все драгоценности хозяйки, прятать которые просто не имеет смысла – слуги сюда не ходят, а я спереть в принципе ничего не могу. Сунувшись под крышку, я не разочаровалась – будет время, посмотрю из любопытства, а пока обойдусь. Гораздо больше меня интересовало зеркало и внешность мой драгоценной оппонентки.

Женщина в зеркале должна была родиться мужчиной – вот первая мысль, которая пришла мне на ум, когда я встала перед своим…пардон, чужим, отражением. Высокая стройная фигура, не костлявая, а поджарая, бедра узкие, грудь маленькая, плечи широкие – все бы оно ничего, но лицо…из зеркала на меня глянуло такое, что я тихо охнула про себя, рассматривая черты хозяйки замка. Блондинка с жесткими прямыми волосами до лопаток имела высокий лоб, узкий прямой нос, глаза очень глубоко посажены и цвет их определить почти невозможно, потому что скрыты тяжелыми веками. Лицо овальное, выдающийся вперед подбородок означает упрямый характер и неожиданно тонкие узкие губы. Очень мало женственности, зато чувствуется воля и сила. От носа идут две складочки, наверняка их не видно вечером, зато они хорошо проявляются днем. Я постояла у зеркала, то улыбаясь, то хмурясь, то пытаясь кого-то ругать и с грустью заметила, что привлекательности в лице чрезвычайно мало. Даже улыбка выходила какой-то хищной и при этом оставалось в глазах такое, отчего к этой женщине не хотелось поворачиваться спиной. Не удивляюсь, что бедная Катарина вся тряслась, зайдя в комнату Дайлерии.

Прочистив горло, я попыталась поговорить сама с собой, ожидая, что хрипота скоро исчезнет. Безусловно, она стала поменьше, но тембр голоса все равно оставался низковатым. Утешив себя, что это маска только на три дня, я вышла из алькова и наткнулась на Катарину, стоящую у дверей.

– Послушай, – голос звучал несколько неестественно, но надо было к нему привыкать, – я хочу помыться. Целиком. Помыть голову горячей водой, потом уже можно пойти позавтракать. Вода горячая есть?

– Да, госпожа Дайлерия, где изволите мыться, здесь или внизу?

– Давай внизу, – решила я, чтобы убить двух зайцев. Во-первых, посмотрю, что это за «низ», во-вторых, ускорю процесс.

В «низ» мы спускались с Катариной по маленькой узкой лестнице, не встретив по дороге ни одной души. Держу пари, что все разбежались, как только узнали, что госпожа изволит здесь идти. Служанка несла стопку чистой одежды, собственноручно отобранную мной в кладовке, а я брела сзади, путаясь в длинных полах идиотского толстого халата, подпоясанного кушаком. Нет уж, хоть на три дня, но я заведу здесь свои порядки – умываться в спальне, туалет без ночных ваз, пусть даже на дворе, и к черту халаты и ночнушки!

«Низ» оказался маленькой комнаткой со здоровенной кадушкой в форме эллипса, где уже поднимался пар от воды. Полежав в ней, я полезла было поискать мочалку, как Катарина взяла это в свои руки и очень быстро отскоблила меня от грязи. Подольше она возилась с головой, но через некоторое время и это мученье закончилось, она собрала грязные вещи и уже собралась уходить, как я снова поймала ее у дверей.

– Есть когда будем?

– Сейчас распоряжусь, чтобы на стол накрыли, – пискнула она и пропала, а я так и осталась сидеть на лавке с мокрыми волосами, завернутыми в полотенце. Ну и что мне дальше делать? Бродить по замку в поисках столовой? Дайлерия советовала не стесняться, но пролетарско-демократическое воспитание все же не позволяло просто так орать на слуг, пугая их геенной огненной и я решила подсушить волосы, а заодно и побродить по коридорам. Авось, унюхаю, где сегодня будет раздача!

Рубашка была с воланчиками и кружавчиками, штаны больше напоминали галифе, зато оказались неожиданно удобными широкие полусапожки и, помахав еще влажными волосами во все стороны, я разобрала их пятерней и вышла в коридор.

Самое лучшее в моем положении было бы выйти на улицу и осмотреть замок снаружи, а потом уже начинать обследовать его от главного входа. Так можно представить себе и размеры и расположение основных и вспомогательных комнат. Сейчас же я узрила только широкий коридор в каменном исполнении, вдоль которого стояли какие-то фигуры. Наверняка статуи, что еще можно ставить в подобных местах! Пройдя вдоль них быстрым шагом, я вышла в большой зал, откуда поднималась наверх средней ширины лестница. Еще из зала был один выход в противоположную сторону, причем оттуда неслись какие-то звуки, напоминавшие скрип заржавевшей телеги, шипенье и сдавленные слова. По возможности неслышно надо подойти к этому выходу и выглянуть за дверь. Мне посчастливилось попасть на кухню!

У огромной плиты, вздымающейся посередине заполненного вкуснющими запахами пространства, толклись двое – женщина средних лет, худая, как щепка, в длинном пестром платье подвязанном заляпанным передником, и дородный мужик в переднике и колпаке, сдвинутом на одно ухо. Худая шатенка резала и бросала в кастрюли мелкие кусочки с доски, а мужик заглядывал за ними и поводил носом, как будто принюхивался к источаемым запахам. Нос у него, кстати, был здоровым, как башмак, и под ним топорщились черные усы, напоминавшие по размеру средней величины сапожную щетку. Дым и пар поднимались вверх над плитой, вытягиваясь очень целенаправленно в отверстие на потолке, вокруг которого широким раструбом опускалась вниз вытяжка. По стенам были развешены многочисленные шкафчики и полочки, под которыми стояли самые обыкновенные кухонные столы с дверцами и ящиками. В общем, никакой романтики, кухня и кухня. Не заметив нигде следов второй двери, я вышла обратно в зал, недоумевая, где же в этом доме сегодня кормят и натолкнулась на несколько пузатую личность, застывшую как столб при моем появлении. Личность была одета в длинный камзол с остатками нашивок и позолоты, короткие штаны ниже колен и туфли в стиле придворной знати конца восемнадцатого века с огромными пряжками. Оплывшее лицо с маленькими хитрыми глазками и приличной лысиной умильно сложилось в поросячью улыбку.

– Госпожа Дайлерия, доброго здравия вам, – личность попыталась что-то переложить из руки в руку за спиной, но произошла неувязка и некий предмет теперь с трудом держался двумя руками, а личность пыхтела, стараясь куда-то его упрятать.

– Это что там? – я демонстративно нацелила палец на выпирающий живот, но личность поняла, что дело совсем в другом и опять нервно заюлила задом. – Давай сюда, – поманила я его пальцем и протянула руку, куда незамедлительно легла темная бутылка с вполне предсказуемым содержимым. – Та-ак, – зловеще прозвучало, как приговор и личность начала причитать так быстро, что я с трудом различала отдельные слова. Вроде бы там что-то говорилось о сиротах и обездоленных, а также о смертном одре и чьей-то памяти. – Все, стоп! – я подняла руку и личность жалостливо завыла. Из кухни высунулась шатенка в пестром платье, ахнула и закрыла рот передником.