Текст книги "И аз воздам (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 104 страниц)

– Слабак, – сплюнул Герлет, – тащите его отсюда!

Двое из зрителей ухватили парня за руки и поволокли в сторону ближайшего навеса, где бросили его, как куль с мукой. В пыли остался только след от сапог, перемежаемый там и тут каплями крови, быстро подсыхающей на жарком солнце.

– Водой облейте, – Герлет тут явно был за старшего, раздавая приказы, – и пусть к себе валит, нечего тут прохлаждаться. Чего встали? – последнее относилось к зрителям, которые уже отходили от увлекательнейшего зрелища и начинали осматриваться по сторонам. – Тора? – заметил он нас, – уже привезли?

Пока шла драка, Тора не сделала ни одной попытки прекратить это избиение, даже когда парня уже оттащили под навес, к нему так никто и не подошел и теперь он стоял на четвереньках, мотая головой. Подбежавший мужчина со всего маху обдал его ведром воды и розовые потеки мокрыми языками протянулись из-под навеса на открытое пространство двора, где очень быстро стали светлеть. Парень с трудом поднялся по стенке, постоял, уткнувшись в нее лбом, и, шатаясь, двинулся к раскрытой двери. На светлом камне стены остался только темный отпечаток.

– Как видишь, – женщина неопределенно пожала плечами, – пока еще не знаем о них ничего.

– Значит, нас решили порадовать, – Герлет натянул услужливо поданную рубашку на мокрый торс и подошел к нам, встряхивая влажными волосами, – представляться будете, красавицы?

– Геда, – неожиданно кокетливо выдала брюнетка, уставившись на подтянувшихся следом за ним мужиков.

– Перта, – с достоинством представилась девушка.

Айна потихоньку отодвинулась за мое плечо и ухватилась за локоть, выглядывая оттуда и Герлет с любопытством уставился на нее.

– А эти, что, немые? Или считают, что называть своим имена нам не обязательно? Эй, птичка, тебя как кличут-то?

Поскольку я тоже повернулась к Айне, то всех подошедших видела исключительно боковым зрением, которое у меня, как у автомобилиста со стажем, было хорошо развито. Не то, чтобы особые приметы могла описать, но в общих чертах предметы различала и лиц не путала. Особенно это приносило свои преимущества в сумерках, когда надо было уловить малейшее движение и я часто пользовалась этим интересным свойством в щекотливых ситуациях, делая вид, что смотрю в другую сторону.

– Герлет, не пугай ее, – вступилась за Айну Тора, – до тебя Лион ей страхов наговорил, так она из повозки вылезать боялась.

– Ничего, привыкнет, – хмыкнул тот, – не маленькая, раз сюда отправили. А эта глазастая чего молчит, тоже напуганная или мы тебе не по нраву? – дернул меня за рукав мужик. – Морду-то повороти к нам, а то отвернулась…

Поворотила, как прошено, только вот лица моментально смазались и превратились в светлые размытые блики с темными провалами глаз, как будто я смотрела на них сквозь матовое стекло…ни одной черты ни разглядеть, как ни старайся. На Герлета такая реакция или на всех? Переводя взгляд на остальных, попыталась сфокусировать зрение на ярком солнце, но потерпела полную неудачу. Ну вот еще какая-то напасть на мою душу…

С того момента, как я пришла в себя, лица людей, с которыми мне довелось разговаривать, расплывались перед глазами, но я сочла это несущественным – под веками что-то царапалось сухим песком, в сумрачном помещении и так было плохо видно, а на ярком свету глаза заслезились и заболели, вдобавок от слез начало щипать и жечь…словом, упадок зрения я отнесла к временным неприятностям, которые имеют свойство проходить. В лица попутчиц я не всматривалась, на встречающих тоже не особо пялилась, вот и получилось, что Герлет, по сути дела, был первым, с кем я начала говорить. Значит, что-то с глазами у меня не в порядке и не усталость тому виной… для проверки я попыталась присмотреться к Торе и совершенно нормально разглядела ее лицо…разглядывала до тех пор, пока она не посмотрела мне в глаза, потому что результат был такой же – размытое пятно вместо лица и все. Вижу лица, пока не встречаюсь взглядом?

– Ну чего, язык проглотила или так понравились, что имя свое забыла?

– Рией ее зовут, а меня Айной! – девушка вдруг выскочила у меня из-за спины и встала чуть ли не нос к носу с подошедшими мужиками, яростно выкрикивая слова им прямо в лица. – Чего привязались к ней? Да и какое вам дело до наших имен?

– Ишь ты, какая птичка-то бойкая оказалась, – прогудел кто-то со сдерживаемым смехом, – а то пряталась у своей подруги за спиной да за подол держалась! Давно у нас таких не пролетало мимо…Герлет, не по твою ли душу эта пичужка приехала?

– Разберемся со временем, по чью, только вот я так и не услышал четвертого имени…или я оглох? – в голосе прозвучала не угроза…скорее ее отголосок, тень, но и это нельзя было сбрасывать со счетов.

– Рия, – представляться размытому пятну вместо лица напротив оказалось очень удобным, никаких эмоций при этом не испытываешь да и на чужие выражения тоже наплевать, может, и к лучшему, что в глаза смотреть не могу?

– Рия, говоришь…вечером узнаем, кто вы есть.

– Здесь у нас колодец с водой, – Тора любовно погладила ручку ворота и заглянула в темную глубину, обложенную крупными камнями, – раньше веревкой вытаскивали, так это больше для мужчин была работа, а как новый ворот поставили, и девушки могут воду доставать. На кухню ее носим, на стирку…вон там, видите, чаны стоят? Туда и носим, поняли? Как полежит в щелоке, так можно и полоскать, вода здешняя хорошо смывает всю грязь. Ну, кто пойдет прачкой сегодня?

– Пра-ачкой? – презрительно протянула Геда. – Это что, постоянно чужую грязь отбивать?

– Хочешь, можешь постоянно, а вообще девушки тут меняются, – Торе явно не понравилось отношение Геды, – чтоб не скучно было!

– А еще куда нас поведут? – Перта тоже не испытывала особого желания идти в прачки, но благоразумно сдержала свои эмоции.

– Ваши руки везде нужны, за хурами надо чистить, коз доить, на кухне помогать, шить… – перечисление Тора закончила быстро, – не все солдаты здесь жен имеют, вот вы и будете их обстирывать да обшивать. Нет-нет, ты в прачки не годишься, – погладила она Айну по плечу, – слишком мала для этого ворота и ведро для тебя тяжелое.

– Почему это не гожусь? – обидчиво вскинулась девушка, – дома я все делала, а ворота на нашем колодце отродясь не было, Леста сказала, что дорого слишком его делать! Я всех сама обстирывала, что, не верите?

– Верю, только ты слишком слаба для нашего колодца, – в голосе Торы прозвучала какая-то материнская нежность, – а вот что шить умеешь, это похвально, и тебе больше подходит. Есть у нас и такие неумехи, что лучше бы никогда в руки иголку не брали…нет уж, девочка, для тебя шитье самое подходящее занятие.

– Я не девочка, – голосок Айны задрожал от возмущения, – мне уже шестнадцать полных лет!

– Да вижу, вижу, вот и будешь других учить, кто до двадцати дожил, а все шить не умеет. А сюда мы другую поставим, – женщина оглядела нашу троицу, – посильнее тебя. Вот ты, например, – она ткнула кулаком Перту, – как…

– Госпожа Тора, я у себя в деревне лучше всех скотину содержала, – перспектива быть прачкой Перту не устраивала и она стала приводить причины, по которым с ней надо было согласиться, – никогда мои коровы не кричали недоеные, и шкуру у них я все время проверяла, а коз я всегда мыла, прежде чем чесать…

– Ну хорошо, раз ты такая знающая, – повелась на ее самовосхваления Тора, – пойдешь на уход. Там не одна будешь, Лийса тебе поможет, а на тяжелые работы можно привлекать кого-то из свободных мужчин. Тогда на стирку пошлем…

– Я пойду, – ведро издалека не смотрелось огромным, наличие ворота упрощало задачу, а больше всего мне понравилось здесь то, что рядом постоянно есть вода и можно умываться сколько угодно, – это я все одна буду стирать?

– Иди-иди, я на кухне подмогну лучше, – обрадовалась Геда и даже в голосе у нее зазвучали ласковые нотки, – там работа потяжелее будет, жарко же все время, пар идет, дрова таскать надо, а они куда тяжелее мокрых штанов…а что тут за работа, удовольствие одно, плещись себе в воде целый день!

– Не одна, еще двое с тобой будут…ишь, убежали обе, решили, что я не вижу и делать ничего не надо? Крата! Нита! – заорала Тора на весь двор, – почему все брошено? Нита-а! Ну что за паршивки, небось с утра ничего не делали…ну подождите, найду обеих, отхожу по первое число и не посмотрю, что одна уже в храм сходила, и ей достанется и ее муженьку! Опять, небось, по темным углам прячутся, как будто ночи им не хватает…Кра-ата, марш немедленно за стирку!

Откуда-то выскочила темноволосая девушка лет двадцати на вид, с раскрасневшимся лицом и растрепанной прической и опрометью кинулась к стоящим в отдалении чанам. Появившаяся следом за ней круглолицая полноватая блондинка даже не подумала спешить никуда, наоборот, она подошла к нам и теперь рассматривала всех с ног до головы, заложив за спиной руки.

– Надеюсь, Тора, ты кого-нибудь оставишь нам с Кратой в помощь, – высокомерный тон блондинки не оставлял никаких иллюзий в ее отношении, – не можем же мы вдвоем перестирать всю эту кучу грязи, – она презрительно дернула плечом, – и вообще, раз сегодня новые девушки прибыли, пусть они этим и занимаются!

– Нита, – голос Торы приобрел металлическую размеренность и равнодушие, – мы уже не раз говорили с тобой, но ты опять продолжаешь этот разговор. Шить ты не хочешь, от кухни тебя тошнит, убирать за хурами тебе тоже не нравится…ты в Скаггарде на таком же положении, как и все остальные, разве что теперь Берен твой муж, но это не избавляет тебя от твоих обязанностей!

– А почему тогда Элта выбирает себе работу сама, а не таскает ведра с водой по твоей указке? – вспылила блондинка. – Еще третьего дня ты ничего не сказала ей, когда она полдня сидела в тени, а нас костеришь постоянно!

– Элта ждет ребенка и она не может носить тяжелые ведра, а ты убегаешь каждую свободную минуту, хотя работы здесь, – женщина обличающе ткнула пальцем в далекие чаны и темноволосую девушку около них, – предостаточно!

– Может, я тоже жду ребенка и мне нельзя ничем заниматься!

– Когда ждут ребенка, не бегают по всем углам, – отрезала Тора, – ты пользуешься тем, что Берен слишком тебя любит и постоянно встает на твою защиту! Парень ради тебя готов на все, так и ты сделай для него хоть что-то…да хоть ему одному зашей дыры, не надо это делать всем! Он все-таки твой муж, так и веди себя с ним так, как положено хорошей жене. Как ты собираешься жить с ним дальше, если даже сейчас ему зашивает вещи Крата, а не ты? Если Берен останется здесь жить после…

– Он здесь не останется! – взвизгнула Нита. – Он что, идиот, жить тут и после того, как закончится его подпись? Мы вернемся в Делькор и он поможет мне отобрать мой дом, слышишь? Не хватало еще, чтобы я похоронила себя в этой дыре!

– Что вы будете делать потом, меня не касается, – рявкнула Тора, – а сейчас займись стиркой! С вами останется Мерия, втроем дело пойдет быстрее. Будешь спорить, твой срок продлится настолько, чтобы ты разучилась это делать в дальнейшем!

Блондинка презрительно скривила рот, но больше возражать ничего не стала, только еще раз прошлась оценивающим взглядом по Геде и Айне. Ну что ж, побуду прачкой, раз так сложились обстоятельства.

Стирка в здешних условиях ничего интересного из себя не представляла – лежит себе куча шмотья в огромном чане со щелоком, твое дело – пожмыхать руками или по волнистой доске это самое шмотье да перебросить его в другой чан, где оно полощется. Здешний щелок не чета мылу, полоскать в трех водах не надо, но все равно приходится то и дело менять воду, таская ее из колодца. Здесь он, кстати, глубокий – поверхность воды блестит так далеко, что кажется совсем малюсенькой, но зато вода чистая и ее можно пить, не опасаясь грязи.

Крата и Нита крутились как заведенные, видать, Тора их здорово взгрела – отстиранные шмотки то и дело плюхались в полоскательный чан, поднимая тучу брызг. Пока они отмолачивали грязь на досках, я с удовольствием предавалась такому приятному занятию, как вытаскивание воды из колодца в третий чан. А чем оно не приятное? Пока крутишь ручку воротка, думаешь о своем, идешь с ведром – думаешь о своем, вылил и опять все сначала, и при мыслях и при деле.

Драка во дворе оставила двоякое впечатление – какие тут взаимоотношения, разберемся со временем, но в мужские разборки лезть не следует, Тора показала хороший пример. Суть конфликта неясна, то ли за дело били, то ли показывали, кто в доме хозяин, обе версии имеют право на существование. Для начала хорошо уже то, что здесь есть определенная субординация и отсутствует этакий культ уголовщины, а запугивания Лиона оказались именно болтовней, как и рассказ Бальора. Признаться, пугали они меня преизрядно, но действительность оказалась несколько лучше, чем ожидалось и женщин здесь все-таки не представляли этакой разменной монетой, что вселяло надежду на более менее нормальную жизнь. Оставались еще взаимоотношения в женской части Скаггарда…

Девицы шустро плюхали стирку из одного чана в другой, выливали грязную воду и у меня создалась твердая уверенность, что для них таскание воды более тяжелая и неприятная работа, чем эта самая стирка, уж больно они старательно делали вид, что не видят, как я выливаю ведро за ведром в очередной чан, болтая друг с другом и вытирая мокрые щеки и лбы. Шмотки уже были сложены приличной грудой на широкой лавке, когда обе уселись на нее в ожидании, чтобы стекла вода. Ну да, выжимать такую толстую ткань накладно, пусть сама стечет, благо здешние обитатели не заморачиваются на предмет затеков и складок.

– Эй, а ты откуда будешь, – пошушукавшись, девицы все-таки не выдержали распирающего их любопытства, – не из Делькора часом? И как тебя зовут?

– Рия, – потратив на себя целое ведро воды, я тоже присела на свободный край ближайшей лавки. Делькор…название вытащило из памяти улицы залитые ярким солнцем, высокие дома и богатую решетку, ограждающую тенистый сад, широкие ступени с колоннами, ведущие ко входу в строгое и величественное здание и создалось впечатление, что я птицей пролетела по всему городу, узнавая издавна знакомые места. – Делькор…да, я из Делькора. – Проскользнуло еще одно видение – неширокая тихая улица с колодцем, упирающаяся в высокую стену и две пожилых женщины на скамейке около старых ворот.

– Из Делько-ора? – Нита была порядком удивлена, услышав об этом, – и где ты жила в Делькоре? Я у нас в округе всех знала наперечет, а тебя не помню. На какой улице ты жила?

– Улица? – смотреть вполоборота оказалось самым удобным, и выражения лиц можно поймать и не расплывается ничего. – Не помню, как она называлась.

– Не помни-ишь? Вот так жила и не помнишь, где жила и с кем? – окинув презрительным взглядом мое коричневое бесформенное платье, Нита отвернулась в сторону. – Наверняка за городской стеной была, – пояснила она Крате, – там много кто толчется, только не всем разрешено в городе селиться. Побродяжки тоже кричат, что живут в столице, а на деле ютятся в жалких хибарах за второй излучиной. Вот я в самом Делькоре жила, даже королевский дворец видела и не раз, – гордо заявила она, – а уж сколько я ходила по главной площади да по рынку, каждый камешек там знаю! И здание Совета знаю, моя мать туда ходила, с закрытыми глазами дойду хоть днем хоть ночью!

– А сюда за что попала? – не то, чтобы мне было очень интересно расспрашивать ее, но вдруг получится поддержать разговор да наладить дружеские отношения.

– Сюда, – вскинулась было Нита, – сюда и просто так попадают, если хочешь знать! Если бы не тетка, которая на наш дом позарилась, я бы тут не сидела…вот вернусь в Делькор, покажу ей еще, чтобы до смерти икалось! Такая гадина оказалась, я и подумать не могла, что собственного дома лишусь! – В словах девушки слышалась нешуточная злость, нарастающая с каждым следующим словом, видно эта тема была для нее постоянным источником ненависти. – Мать у меня как умерла, так отец и позвал Илину, младшую сестру матери, к нам в дом, чтобы та за хозяйством следила. Приехала она, вся такая тихая да скромная, как мышка, только и слышали от нее «чего хотите» да «как будет угодно», все сама делала, чтобы слуг не нанимать, от жадности аж высохла, кожа да кости остались. Вокруг отца увивалась постоянно, разве что в рот ему не смотрела, как будто он ей нужен был! И отец, дурак старый, все это за чистую монету принимал, как будто она лично о нем заботилась, а обо мне да сестре и думать забыл, как раньше. Придет, спросит только, не голодные ли мы, а на все остальное ему наплевать стало, Илине в рот смотрит да слушает, что она ему на ухо шепчет…у-у, змея поганая! Вот и нашептала она, что он нас слишком балует, мол, дома ничего не делаем, а служанкам деньги платим зазря. Подумаешь, три девчонки бегают по дому, много они денег-то требуют? Вот отец с ее подачи и согласился, что нам достаточно только матушки Христы чтоб она готовила, а все остальное мы с Вестой можем и сами делать. Сестрица моя дурочка малолетняя, за ласковое слово согласна была и в старом тряпье ходить и той же Христе помогать, как Илина ее по голове погладит да похвалит, так и мать родную забыла, дрянь такая, – зафыркала Нита, вспоминая свои горести, – но со мной этот номер у нее не прошел! Илина не раз ко мне подлизывалась, особенно при отце, все хотела, чтобы он верил ей больше, чем мне, но я ей сразу от ворот поворот дала и на место служанки не пошла. Раз она решила наши деньги так экономить, пусть сама и занимается всей работой по дому, а я пальцем не пошевелю ради ее блага. Потом еще лучше придумала, мол, надо от нас с Вестой избавиться да обеих выгнать из дома, чтобы все ей одной досталось. Чего удивляешься, ну не выгнать совсем, а женихов нам подыскать с сестрой, а отец и вовсе стал под ее дудку плясать во всем, на нас как на пустое место смотрел. Ну эта змея и постаралась, так постаралась, чтоб ей до смерти икалось! Веста только головой кивала, когда на смотрины к ней приехали, хоть бы возразила что, дурища такая, пусть теперь плачется в чужом доме! – девушка от избытка чувств даже топнула ногой, вспоминая прошедшее. – А я отказалась выходить, обругала Илину и велела уйти из моей комнаты, сказала, что ее выбора мне не надо. Та еще одного жениха мне нашла, я снова их всех прогнала, так она мне подкинула в комнату деньги и украшения матери, а потом обвинила в воровстве! Мерзкая дрянь, гадина, приживалка, – снова взвилась Нита, срываясь на фальцет, – и отец ей во всем поверил, а не мне! Вот они и спровадили меня сюда, чтобы я у них под ногами не болталась да жить не мешала. Ну ничего, отольется Илине все это, помяни Нейди мое слово, хоть она и выздоровела, да я еще вернусь в Делькор и не одна, а с мужем, который заставит их хорошенько раскошелиться! Не веришь, что так дело было? Вон, Крату тоже пытались в храм отправить, да убежала она, а жених осерчал и упек ее сюда, даром, что сам из стражников!

– Это верно, – Крата явно не испытывала никаких неудобств от своего положения, злости в ее голосе не было и она даже заболтала ногами на лавочке, – Мерт в страже служил, только он выпить любит и старый уже, а нас у отца с матерью было девять сестер, вот они и пытались всех пристроить, как могли. Отец сына хотел, да не вышло ничего, вот он и обозлился на мать, будто она во всем виноватая. А с Мертом они с юности дружили, потому и меня захотел ему отдать, мол, дом у него свой есть, а меня он был согласен и без приданого взять. Только я не захотела, у него же живот на локоть вперед торчит! – расхохоталась девушка. – И сын молодой, а тоже пузатый, как бочонок! Поговорила я с матерью, собрала кое-какие вещички да утекла к тетке в деревню, подальше от них. Обиделся Мерт, крепко обиделся, вот они втроем за мной и приехали, он с сыном да отец, а я испугалась, что силой в храм потащат и выскочила из кухни с ножом в руке. Клен, сын Мерта в дверь зашел, а я в окно прыгнула и прямо на Мерта попала. Кровищи было, ужас, но он больше от злости орал, чем от боли, он же стражник, а тут его глупая девчонка ножом ударила и он даже увернуться не успел! Отец как не упрашивал Мерта, тот ни за что не согласился на мировую все спустить, даже денег не захотел брать. Записали мне бродяжничество и один нож, обещали все страхи этой жизни да сюда и отправили…а я и рада этому! Так бы дома жила с этим стариком, терпела бы его побои, как первая жена, а что потом со мной стало бы – только Айди знает. Здесь мне куда как лучше, хоть и работы много.

– А остальные за что сюда попали? Тоже по наговорам? – допускать, что все здесь белые и пушистые, было бы глупо, наверняка тут лихой люд имеется в неограниченном количестве!

– Ну да, по наговорам, – теперь в голосе Ниты слышалось явное удовлетворение от возможности вывалить что-то плохое про других, – Тора за убийство сюда попала, Элта за грабеж и за то, что трактирщика ранила, Берина в веселом доме жила и убила одного гостя…это они сейчас такие правильные стали, слова им сказать нельзя поперек, а сами забыли, почему здесь оказались. Вот еще будут жизни учить, каждую есть чем ткнуть в нос, чтобы они меньше командовали! Ты-то сюда за что попала?

– Не помню, – я пожала плечами, – били по голове, все воспоминания улетели.

– Нашла, чем прикрываться, – вздернулась Нита, – все равно на твоей бирке все написано, даже если говорить не хочешь! Через портал вас провели с ними, а назад без них ходу нет.

Оп-па, а вот с этого места поподробней, пока что про бирки, которые у нас забрал маг, никакого разговора не было и я была совершенно уверена, что их единственное назначение – для опознания личности. Получается, что это своего рода ключ на выход?

– Можно подумать, что отсюда только через порталы уходят, – сказано было для затравки как бы в пространство, – ногами-то оно дольше, но все равно можно и пешком…или как?

– Пе-ешком? – девицы замолчали, уставившись на меня. Глупость, что ли, какую сморозила? – Как ты отсюда пешком-то пойдешь, еды тебе никто с собой не даст, оружия тоже, а что ты можешь по дороге встретить, так только Нейди знает, – Крата была более рассудительна, перечисляя грядущие заморочки, – к тому же на бирке не будет отметки об окончании срока, значит, как поймают еще раз, так еще дальше ушлют. Сколько тебе срок-то дали?

Повинилась, что и этого не знаю, но это их уже не удивило.

Несмотря на все отрицательные отзывы девушек о Торе и острое желание Ниты тыкать в прошедшие события всем окружающим, они не ушли со двора до тех пор, пока вся стирка не была закончена. Пошипели, поплевались, но ослушаться приказа не посмели. Это уже навевало хорошие мысли о поддерживаемой в крепости дисциплине и четком распределении обязанностей между всеми проживающими здесь, поскольку без твердой руки держать в повиновении этот контингент просто невозможно.

Таскание воды и сама стирка с непривычки так придавили меня, что к вечеру я без сил плюхнулась на скамейку в то время, как Нита с Кратой весело щебетали о предстоящем вечере. Судя по всему, Крата собиралась на свидание и обсуждение этого важного события ничуть не повлияло на скорость их стирки, убыстряя неприятный процесс.

– Чего, непривычно? – Крата заканчивала развешивать стираные вещи и позволила себе проявить некоторое сочувствие. – Ничего, привыкнешь, все тут по очереди крутятся, если только не попросишься специально одной стиркой заниматься.

– А чем еще, кроме этого? – от усталости было тяжело даже шевелить языком, к тому же ботинки натерли ноги и хотелось только лечь. – На кухню идти?

– Эк, куда замахнулась, – Нита села на соседнюю лавку, – на кухню не всех берут, и не думай даже! Вы тут новенькие…

– Значит, нам достанется самая тяжелая работа, – завершила я за ней недоконченную фразу, – так что еще здесь по нашу душу?

– За дровами могут отправить, – Крата присела рядом, умылась и стала переплетать косу. – Туда тоже никто не хочет ехать, а без дров на кухне ничего не сготовишь. Я бы лучше прачкой осталась, тут хоть можно водой умыться в любое время, а собирать хворост по жаре или рубить ветки топором…нет уж, я больше на такое не способна! Два раза посылали, чуть не умерла на обратном пути. Да, едут обычно втроем, – стала пояснять она, видя, что я никак не реагирую на ее рассказ, – кто-нибудь из солдат постарше и две девушки. Повозку надо привезти полную, чем больше привезешь, тем лучше. Раньше было хорошо, собирали хворост недалеко от крепости, а сейчас все выбрали, ехать надо куда дальше, – она вздохнула и отбросила косу назад, – туда-то будешь сидеть, а обратно только пешком, если повозка полная, то места в ней уже нет и лошади тяжело тащить. Ну, и подтолкнуть надо, если что…

– Можешь еще попасть на прочистку каналов в Алтек, – внесла свою ложку дегтя Нита, а в том, что это была именно ложка дегтя, я и не сомневалась. – Там райсу сажают, для нее вода нужна, по давнему уговору мы прочищаем им каналы и помогаем на поле, а за это получаем мешки с райсой. В самой Лионии райсу мало, кто ест, а здесь это основная пища для нас, так что готовься. Крата, пошли, – дернула она подругу за рукав, – нам еще надо переодеться успеть!

– Рия, а ты чего сидишь? – девушки уже собрались уходить, а у меня все не было сил двинуться с места и даже отвечать на вопрос Краты. – На ужин опоздаешь, голодная останешься!

– На ужин? Здесь еще и кормят? – прозвучало откровенно издевательски, понимаю, девушки переглянулись, но решили просветить на этот важный предмет.

– Конечно, кормят, раз мы здесь находимся. Учти, еду дают два раза в день, не поешь, никто ничего тебе не принесет. Утром надо делать это побыстрее, иначе может не хватить, а вечером можно и не торопиться да и после ужина есть время посидеть, поболтать, на других посмотреть, – Нита хихикнула, одернув платье, и в ее голосе проскочили кокетливые интонации, – послушать, чего говорят. Где зал, знаешь? А, ну даже если не знаешь, то сама быстро найдешь…Крата, ну пошли же, пока еще время есть.

Будь моя воля, я бы так и осталась сидеть на скамейке, а еще лучше – лежать на ней, чтобы никто не трогал и не подходил, но голод все-таки ощутимо давал о себе знать, пусть даже там будут давать одну райсу. Если я точно помню, то это какие-то желтоватые зерна, которые очень быстро варятся, немного слипаясь при этом. Ничего, есть можно, тем более, что ничего другого в обозримом будущем не предвидится. Пойду-ка я на ужин, только вот ноги да лицо сполосну. Эх, искупаться бы…

Даже если бы я не знала, где находится этот самый зал, где всех тут централизованно кормят, то все равно бы догадалась по сдержанному гулу и спешащим в эту сторону людям. Ноги я сбила преизрядно, но другой обувки у меня все равно нет, так что придется терпеть. Ну и где тут кормят? Ух ты…

Зал со сводчатым потолком был забит почти до отказа и гудел, как разозленный улей. Огромное по местным меркам помещение было занято двумя длиннющими столами, за которыми сидели все вперемешку, и мужчины и женщины и даже дети. Хотя нет, дети как раз не сидели, большинство их носилось, как сумасшедшие между столами, гоняясь друг за другом с криками и визгом, отчего звуки буквально концентрировались над головами сидящих. Детей было непозволительно много даже для такого большого зала…или они бегали с такой скоростью, что буквально рябили в глазах? Трудно сказать, сколько всего было народу, по моим прикидкам взрослое население Скаггарда подтягивалось к шестидесяти-семидесяти, из которых примерно треть были женщины и девушки.

Постояв у дверей, я так и не увидела никого из нашей четверки, но зато уяснила, где и как получают еду. Хорошо, что зашла именно через эту дверь, она оказалась ближе всего к раздаточному проему и не надо идти мимо всех столов, привлекая к себе лишнее внимание! Зайди я в ту дверь, что виднеется в противоположном углу, этого было бы не избежать. Успеется еще пообщаться, мне тут жить и жить…

– О, ты из новеньких? – доброжелательность распаренной поварихи несколько смутила, но врученная миска с разновидностью каши и кусок хлеба заставили желудок прямо взвыть от радости, что о нем наконец вспомнили. Повариха немного подумала и подсыпала еще еды. – Не опаздывай, особенно по утрам, а то уйдешь голодная! На столе возьмешь отвар, – сунула она мне глиняную кружку, – его можно пить, сколько угодно, лишь бы до отхожего места добежала во-время!

– Спасибо, – миска была горячая и держать ее надо было двумя руками, чтобы не потерять хлеб.

Пробираясь по стенке вдоль спин, я пыталась найти свободное место на длинной лавке, но для этого надо было либо раздвинутьсидевших за столом, либо присесть с краю. Спины, не стесняясь, занимали столько места, сколько могли отгородить расставленные локти и при этом раскладе вряд ли кто захочет ужиматься! Народ что-то бурно обсуждал, стучал ложками, орал друг другу и через стол, хохотал и толкался…где бы присесть так, чтобы не получить ненароком этим самым локтем? Ну неужели краешек скамьи свободен, мне как раз хватит места там пристроиться, пока соседи даже не пытаются занять освободившееся место!

Каша проваливалась в желудок так быстро, что я не успела и опомниться, как миска была идеально чистой, а саднящая пустота внутри медленно стала заполняться…можно немного посидеть, рассматривая обстановку и людей, попить отвар и валить спать.

– Чего рассматриваешь? Отвар ищешь? – седоусый дядечка сбоку потянул задубевшей лапищей мою кружку, – давай-давай, не отберу! Чего вцепилась-то, сейчас черпанем тебе полную, пей от души! Эй, Лигар, – кружка поехала по рукам в сторону дымящегося отвара, – еще одну черпни! Что-то я тебя не помню, – голос прозвучал почти над головой, – ты не из новеньких, часом?

– Из новеньких, – сосед на первый взгляд не вызывал никаких опасений и я благодарно кивнула ему, получив назад свою полную посудину. Как вкусно-то, травы здесь не хуже чая!

– А, ну ты не тушуйся, – дядечка просто расцвел, услышав, кто я такая, – все мы когда-то здесь новенькими были, невелика честь! Чего там за тобой числится, это уже дело прошлое, главное ты здесь, в Скаггарде, себя веди, как человек, а не как скотина, тогда и отношение к тебе будет, как к человеку. Мы тут все не без греха, но случись чего, не подведем, запомни. Меня Дреном кличут, я тут четыре года уже обретаюсь, – гордость из дядечки так и перла во все стороны, – и заметь, никто про меня слова худого не скажет, не то, что дома было! Ну да, там сам был виноват, не спорю, что чуть что за нож хватался, только это все уже давно прошло и никому поминать про мое прошлое не советую, а то и схлопотать можно…да чего ты испугалась, – хлопнул он меня по плечу, – что надо, мы тут про каждого знаем и так, а вот мордой в это тыкать да кричать громко не след. Поняла? Да пей, пей, пока Бальор не пришел!