Текст книги "И аз воздам (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 86 (всего у книги 104 страниц)

– Даже не представляю, где бы вы могли их видеть, да еще и вдвоем, – недоверчиво протянула дама. – Фиона вообще рассорилась со своим родом, – она недовольно поджала губы, – и в этом я ее не одобряю, каковы бы ни были причины этой ссоры. Всегда надо пытаться найти точки соприкосновения, – закончила она менторским тоном.

– Но может же получиться так, что члены рода не хотят уступать ни в чем, что делать тогда? На Фиону давили постоянно, пытались отнять ребенка..

– Ей следовало повторять свои попытки ни один и ни два раза, а столько, сколько понадобится, пока ее родители не поймут, – упрямо возразила Летиция. – Я это делала много лет, но результата дождалась лишь сейчас. Кто-то должен быть умней и мудрей, почему это всегда должны быть родители, а не дети? Все, список прегрешений моего сына закрыт? Кстати, вы заметили, что говорили о его действиях только по отношению к вам? Может, стоит признать, что его так называемые подлости видели только вы?

– Только я? А может быть, остальные не решались говорить вам об этом?

– Посмотрела бы я, как у них это получится, – решительно тряхнула головой дама, – пусть только попробуют! Ну, что там вы еще себе придумали? Не молчите, я же по вашему лицу вижу, что вас так и тянет спросить…или вы испугались? Так решительно начали…давайте, мне будет даже интересно услышать все до конца!

– Простите, – я подумала, но все же решилась высказаться и по этому щекотливому поводу, – но Дайлерия Крайден сперва была просто любовницей, а именно он вовлек ее в эту историю с подосланным вилтом…

– Дайлерию? – спросила она таким тоном, что я сразу пожалела о своем вопросе, – еще неизвестно, кто из них больше использовал другого в собственных интересах! Трудно поверить, что Бейрис искренне любил эту женщину, скорее я могу предположить, что она очень хорошо запудрила ему мозги и совершала только те поступки, которые устраивали лично ее. Она уже давно погибла, а мы до сих пор спорим о ней, – неприязненно дернула она плечом, – по крайней мере, мой сын не видел от нее никаких неприятностей, как и я, а вот о вас я подобного сказать не могу. Столкнувшись с ним всего два раза, вы постарались на славу, благодаря чему он сейчас лежит в этом доме едва живой!

– Я не виновата в том, что ваш сын попал в тот дом, – Летиция снова перестала мне импонировать, усевшись на любимого конька, – я не маг и не я толкала его туда и дома того я тоже не рушила!

– Руками – безусловно, не рушили, но сдается мне, что именно с вами связана вся цепочка событий, в результате которой Бейрис едва остался жив, – отрезала дама, меряя меня испепеляющим взглядом, – иначе бы он не притащил вас сюда с собой, отдавая приказ никуда не выпускать. Полагаю, что он знает, в чем обвинить вас и сделает это сразу же, как только сможет подняться самостоятельно. Я не стану ускорять события и мы с мужем подождем до его выздоровления. Да, я так и не знаю, а где находился этот самый дом? Бейрис еще не очнулся, а мне очень интересно услышать вашу версию. Зачем он вообще туда полез?

– Подрались они, – от пронизывающего взгляда стало неуютно сидеть и я спешно стала придумывать, что бы такое выдать в ответ, – а я не успела…к ним вообще не подойти было…даже Тракер не подходил…и почему вдруг дом рухнул, я не понимаю…потом их вытащили, да старший в роду приказал забрать…

Не иначе, как бессвязное лопотанье в моем изложении она интерпретировала по-своему и мигом сложила свою собственную версию, где Райшер опять выступил в роли обиженного.

– Понятно, – протянула она, – раз вы не одна были в трактире, а с мужчиной, то он и драку затеял! Не мог же Берри первый начать да еще когда рядом девушка…и еще, говорите, народ подавило? Вот что бывает, когда хозяева плохо следят за своими домами, – вознегодовала Летиция, – да еще и постояльцы пострадали! Как им потом только удается отвертеться от наказания, ума не приложу, разве что вы столкнулись не в таком приличном месте, где можно быть полностью спокойным за свою жизнь? Остальные, похоже, просто рады были, что в живых остались, не будут же всем деньги давать за причиненные неудобства, не напасешься на каждого. А ваш спутник-то…ах, да, его родня с собой забрала, раз без ее дозволения решил по-своему сделать? Вот ведь угораздило вас встретиться с Бейрисом именно там, да еще в драку полезли…получается, что он из-за вас лежит в таком состоянии…

– Да не делала я ему ничего плохого! – чуть не завопила я в голос от невозможности доказать свою невиновность в этом вопросе, но память вытащила мне эпизод, когда я от всей души долбанула Райшера камнем по голове и эта запинка придала уверенности Летиции, которая буквально проедала меня глазами.

– Валерия, когда у вас будут собственные дети, вы наверняка вспомните меня, как вспомните и наш с вами разговор. Вы будете волноваться за них постоянно, будете ловить каждое их движение и желание, будете стараться сделать для них все в этом мире и, не дай Айди, чтобы кто-то посмел обидеть вашего ребенка…вы будете готовы порвать обидчика на части, чтобы защитить того, кто будет для вас дороже всего на свете. Вы не будете долго рассуждать, прав ваш ребенок или нет, вы просто встанете грудью на его защиту, даже если все вокруг будут кричать обратное. Вот и я встаю на защиту своих детей, обещая уничтожить того, кто только попробует посягнуть на них, понятно вам? Если вы будете источником опасности для Бейриса, если он только заикнется мне об этом, я вас уничтожу без всякой жалости и говорю об этом прямо и откровенно вам в глаза. Для меня важнее всего мой сын, а все остальное не имеет значения. Раз он привел вас сюда, значит, ваша защита уже ничего не стоит, а он получил возможность расплатиться с вами за неприятности, которые ему пришлось пережить по вашей вине.

Последняя фраза говорила о том, что мать Бейриса хорошо знает, под чьей защитой я была до вчерашнего дня и поддерживает желание своего сына раскатать меня в тонкий блин в отместку за все его мнимые и настоящие горести. Такого поворота событий я не ожидала и все слова пропали разом, как будто их и не рождалось вовсе. Переубеждать Летицию – дело заведомо провальное, она с обожанием будет смотреть на своего сыночка и согласно кивать, поддакивая ему во всем! Воспитать своей безумной любовью такого подлеца, это же еще как надо постараться, а у нее, оказывается, еще двое подрастают, вот уж те наверняка старшего братца переплюнут…

– Он…что он захочет сделать? Выпороть на конюшне? П-посадить на цепь, как собаку? Или…убить?

– Что…что вы такое говорите? – дама явно была потрясена, услышав мои предположения и с стала присматриваться с подозрением, ища очередные признаки сумасшествия. – Чтобы Бейрис позволил себе поднять руку на женщину…простите, девушку? Да еще в этом доме? Вы в своем уме, что позволяете себе так говорить о нем?

– Простите… – искреннее возмущение Летиции сбило меня с толку, может быть, я действительно перегибаю палку и получу только ласковый выговор при его семье и пинок под зад, сопровождаемый обидными прозвищами? Но был удар сапогом, который чудом не сломал руку, было предупреждение Орвилла, который уж никак не склонен преувеличивать опасность, были, в конце концов те трое в магическом тумане перед зданием суда, которые получили недвусмысленный приказ…разве хоть одна нормальная мать поверит, что ее обожаемый сын может убить другого человека без всякой жалости? Здесь надо на другое упирать, заручиться хотя бы минимальной поддержкой от нее, просить…ну точно, просить надо, желательно со слезой во взоре, глядишь, при матери Бейрис и рукоприкладством заниматься постесняется, а для нее я буду только глупой девицей, раздувающей от собственной недалекости из мухи слона…чего там боятся глупые девицы? – Простите, госпожа Летиция, я боюсь…боюсь вашего сына, – начала я убеждать ее дрогнувшим голосом, – а уж если наедине с ним оставаться, то и подавно…очень прошу вас, умоляю, можно все его разговоры со мной будут проходить в вашем присутствии? Ну пожалуйста, вы будете слышать все своими собственными ушами, а я буду спокойна…ну хотите, я встану перед вами на колени, только не бросайте меня одну с ним наедине!

В порыве уговоров я даже попыталась приложиться к холеной руке, украшенной дорогими кольцами и, возможно, это послужило одним из решающих аргументов, проковырявших брешь в ее уверенности…кроме исконно женского любопытства, естественно. А разве найдется хоть одна мать, которая не использует все средства, чтобы быть в курсе дел своего великовозрастного сына?

– Все-таки я не понимаю причин вашего страха, – изобразить сомнение у Летиции получилось на четверку, уж слишком долго колебалась она между желанием доказать, что ее драгоценный Бейрис чист и непорочен, и официально присутствовать на любой встрече сынули с непонятной Валерией. Победила женская составляющая… – но раз уж вы так просите, – она искоса глянула на меня и я истово закивала в ответ…прошу, еще как прошу, – то ради вашего успокоения…в Бейрисе я уверена, только чтобы вы поняли, как глубоко ошибочно ваше мнение, я не оставлю вас одну.

У меня просто язык чесался спросить, почему сперва она говорила, что у Райшера появилась возможность расплатиться со мной за все неприятности, а потом дико возмущалась предположениями о размерах этих самых расплат, но последнее обещание было дано относительно ласковым тоном и я решила не дразнить гусей раньше времени. Надеюсь, при должной сноровке я успею исчезнуть из этого дома до того, как Бейрис встанет на ноги. Все у них делается ради детей…не мешало бы спросить, а нужна их великовозрастным детям эта опека и помощь? Вон, Арлетта аж в лице изменилась, когда поняла, что с ней не согласны, и эта такая же, будет подминать под себя любыми способами?

– Можно я задам вам один вопрос, госпожа Летиция?

– Опять о том, кто больше виноват?

– Нет, о другом. Мне очень хотелось бы знать ваше мнение об уровне вреда для вашего сына. Скажите, вот если бы вы поняли, что он…ну просто допустите на время, что он подлец, что счет его неблаговидных поступков перевалил за все возможные допущения и у вас ничего не получается, чтобы найти общий язык с ним, что он выходит из-под контроля и, возможно, скоро будет представлять прямую опасность для окружающих…в этом случае вы бы могли прибегнуть к жрецам Айди, чтобы они…воздействовали на вашего сына? Заставили его забыть все неподобающие устремления, ограничили его агрессивность, принудили вернуться в нормальную жизнь…вы бы пошли на это, госпожа Летиция?

– Я говорила с вами так долго и все, похоже, пропало впустую, раз вы задаете мне такой вопрос. Я уже сказала, что не дам нанести никакого вреда моему сыну, а подобные действия со стороны жрецов я рассматриваю только как вред, потому что после подобного любой человек уже не будет самим собой. Чтобы измениться, надо желать этого самому, а не внушать подобное со стороны, иначе подобные действия бессмысленны. Внутри будет зреть разлад с самим собой и постепенно это приведет к еще бОльшему взрыву, чем раньше…хотя бы в качестве протеста за совершенное над ним действие. Я понятно объяснила свою позицию?

– Более чем… – промывание мозгов той женщины в Алтеке надолго врезалось мне в память, но я до сих пор не могла однозначно определить свое отношение к этой стороне жизни местного общества. Получается, пусть сын будет хоть убийцей, но ему нельзя ничего делать, надо лишь уговаривать не вести себя так плохо и ждать результатов…а сколько их придется ждать, до седой бороды?

– Любой инструмент можно использовать и во благо и во вред, – утешила меня Летиция, – это зависит от многого и не всегда будет возможность беспристрастно оценить еще не совершенные события. Не ломайте себе голову над этими вещами, пока они не коснулись лично вас. Да, чтобы вы не чувствовали себя в нашем доме на уровне наказанной за своеволие служанки, со своей стороны я предлагаю вам по вечерам присоединяться к нашему столу. Выглядите вы вполне прилично и, надеюсь, умеете себя вести, а нам будет интересно такое неожиданное знакомство. Начнем с сегодняшнего ужина, госпожа Валерия. Разумеется, это будет продолжаться до тех пор, пока это решение не отменит Бейрис.

Что? Я не ослышалась, меня приглашают к столу в качестве исследуемой зверюшки? А потом, когда Райшеру придет в голову, что пора бы вспомнить и о старых обидах, подадут на самом большом блюде?

– Благодарю за приглашение, но я предпочту есть в своей комнате на первом этаже.

– Разве я говорила о приглашении? – Летиция встала, еще раз смерив меня с ног до головы оценивающим взглядом. – Я говорила о своем предложении, уклоняться от которого я вам не советую. До ужина, госпожа Валерия.

Как было недвусмысленно сказано, от подобного предложения нельзя отказаться. К чему был устроен такой спектакль, оставалось только гадать – своего отношения ко мне Летиция и не подумала скрывать, совершенно искренне полагая, что любой человек, ткнувший Бейриса носом в его же пакости, должен тут же за это поплатиться. При такой поддержке каждый будет чувствовать себя безнаказанным, даже если он плюнет на сапог королю или нагадит в храме…ну как же, все родственнички встанут на защиту, находя оправдание любому поступку! Положение – хуже не придумаешь, сидеть посреди враждебного лагеря, испепеляемой взглядами семейки Райшеров, которые спят и видят, как воздается по заслугам той, которая посмела пойти поперек сильных мира сего…мало того, что свою шкуру надо спасать, так еще и до Орвилла добраться. А ведь Летиция в одном была права – делать так, как Крайдены, она никогда не будет, потому что искренне считает подобное вредом. Мать, ерш, кот…ну как же мне сбежать отсюда, подумайте втроем, у меня одной ничего не получается…

Несмотря на свой страх перед ужином, на который меня пригласила хозяйка дома, я все-таки постаралась собраться в кулачок, успокаивая себя тем, что с первого раза не сожрут, а в случае прямых нападок можно и просто помолчать. Лизетта по моей просьбе принесла мне кое-какую косметику, бывшую в ходу у здешнего слабого пола и я немного подкрасилась, чувствуя теперь себя более уверенно. Серьги и кольца снимать не стала – что-то было памятью о моей родине, что-то подарком Орвилла и расставаться со всем этим я была не намерена ни за что. Вот на что мне было совершенно наплевать, так это на одежду, что дали еще вчера, в том и пошла. Лизетта проводила меня до дверей столовой, услужливо открыв двери, откуда уже слышались громкие голоса.

– Добрый вечер, господа, – оглядевшись, я двинулась к дальнему концу стола, но один из слуг по знаку Летиции отодвинул стул и застыл за ним в ожидании. Приглашают именно сюда?

Место во главе стола было пусто и только резная высокая спинка стула обозначала, что на этом месте когда-то сидели, но в настоящее время по неизвестной причине этого не делают. Слева восседал сухопарый старик, откровенно скучающий над пустым бокалом и лениво рассматривающий сидящих напротив него людей. Место рядом с ним было свободно, потом сидел подтянутый мужчина с военной выправкой и квадратным подбородком, а его дама, маленькая кареглазая брюнетка с вьющимися волосами, повернулась вполоборота ровно настолько, чтобы видеть все происходящее и не терять из виду своего соседа, на которого она то и дело бросала обожающие взгляды. Следующего мужчину можно было и не представлять – даже издалека я разглядела его несомненное сходство с Герлетом, разве что черты лица были не такими резкими и без объяснений понятно, что за столом присутствует его младший брат…с женой? Скорее всего, молодая русоволосая женщина с гладкой скромной прической была именно ею, только вот вся ее поза была, на первый взгляд, какой-то сдержанной…вот сидит и боится сделать что-то не так, высказать свое мнение, сделать лишнее движение, опасаясь осуждения со стороны, даже одета в широкую накидку, под которой совершенно не видно платья. В такой одежке чрезвычайно удобно делать вид, что холодно, замыкаясь в себе от чужих взглядов и неприятных разговоров. По правую руку первое место также пустовало, потом сидела Летиция, за ней светловолосый мужчина с низким хвостом бросил в ее сторону внимательный взгляд, повернулся вполоборота ко входу и напоследок закрепил свое мнение последней короткой оценкой, сделав вид, что пододвигает бокал сидящей рядом красивой темноволосой девушке. Последняя пристально и серьезно рассматривала меня секунд десять, отчего сперва захотелось встать навытяжку, а потом сделать книксен. Ярко-голубые глаза доказывали ее несомненное сходство с Бейрисом, разве что волосы у нее были потемнее и не изливалось во все стороны самодовольство и презрительность братца ко всему окружающему. Отодвинутый стул находился рядом с ней, оставалось лишь присесть и чинно-благородно ожидать ужина. Накормят, похоже, от души и не только едой…

– Добрый вечер, – Летиция была воплощенная вежливость и, что характерно, не перло из нее той предвзятой недоброжелательности и презрения, которые способны отравить любое сосуществование даже в самый короткий промежуток времени. – Я пригласила к столу госпожу Валерию, которая несколько неожиданно появилась в нашем доме благодаря Бейрису и надеюсь, что все сочтут интересным посмотреть на нее. Если кто не помнит, – многозначительный взгляд был брошен на старика, – то именно она была главной свидетельницей на том королевском суде, после которого Бейриса обвинили в соучастии…

– Драли мало твоего Бейриса в детстве, – неожиданно отозвался старик, – потому и получилось так. Чем его лично не устраивал его величество Райделл? Да ничем! Ему, видишь ли, скучно было, не всех дам при дворе перещупал!

– Господин Герберт, – сдавленно прошипела Летиция, яростно комкая в руках салфетку, – за столом, между прочим, сидят незамужние особы, в присутствии которых подобные высказывания попросту невежливы!

– М-да? – Герберт удивленно уставился на рассерженную даму, перевел взгляд на девушку, а потом на меня, – Желлина, когда выезжает в свет, слушает и не такое, прикрываясь веером от чужих ушей, а Валерия и так все знает не хуже меня. Верно, госпожа Валерия?

– Ваши полковые замашки ничем не перебить, – горестно посетовала хозяйка, – хоть бы иногда вы старались быть вежливым!

– Вот вы и расшаркивайтесь друг перед другом, – весело улыбнулся Герберт, демонстрируя крупные желтые зубы, – а я не намерен делать это ради других. Говорил и буду говорить, что думаю и пусть все остальные это слышат! Нам сегодня будут подавать или нет? – Он повысил голос, обращаясь к пустому стулу во главе стола. – Между прочим, наши с Розалией бокалы пусты…эй, нам нальют или нет?

– Нальют, нальют, – отвернулась в сторону Летиция, чопорно поджав губы, – у нас за столом сегодня находятся чужие люди и хотя бы при них вы не могли бы…

– Не мог, – Герберту, похоже, доставляло истинное удовольствие поддевать Летицию, – раз вы, дорогая моя, пригласили этих людей за наш стол, я не могу считать их чужими! Когда я участвовал в Вестенской кампании, мы заняли одну деревушку…даже, скорее, небольшой городок, в котором оставшиеся жители прятали у себя тех дестарийцев, которые не успели во-время натянуть штаны и дать деру от нас.

– Господин Герберт! – застонала в голос дама, – ну может быть мы все-таки обойдемся без ваших рассказов?

– А что в них такого, – искренне удивился старик, взъерошив короткие седые волосы, – ничего ужасного, все очень жизненно! Мы вытащили всех на улицу и объявили военнопленными, а потом напоили…госпожа Валерия, разве у вас на родине военные не пьют?

– Пьют, – подтвердила я ожидаемое, – еще как пьют!

– Я и не сомневался, – стукнул бокалом по столу Герберт, – где же это видано, чтобы солдаты не пили? Офицеры моего полка никогда не выходили на марш без того, чтобы сзади не везли хоть пару бочонков вина!

– Дедушка, – неожиданно вклинилась в разговор девушка, – а прошлый раз ты говорил, что вы всегда шли очень быстро и никогда не таскали за собой ничего лишнего, а вино вам наливали во всех трактирах.

– Нам везде не отказывали, – гордо заявил Герберт, но подсунул под разливающую руку свой бокал и поспешил отпить из него, окончив на этом свои воспоминания. – Нортен, – обратился он к светловолосому молодому человеку, – вот ты недавно вернулся со своим полком в Делькор, что ты можешь вспомнить о…а где ты был, я что-то запамятовал?

– Я уже ушел из полка, господин Герберт, и сейчас служу в королевской канцелярии, – почтительно склонил он голову.

– Ну и молодежь, – недовольно зафыркал Герберт, – вместо того, чтобы вставать под знамена королевства, они предпочитают просиживать штаны с писалом в руках…что за мужчины нынче пошли, не понимаю! То ли дело во времена моей молодости, когда половина Лионии надела синие и зеленые мундиры…

– Герберт, – в столовую бодрым шариком вкатилась маленькая старушка, похожая на завитого пуделя, – ты опять за свое? Где мой бокал, ты уже успел и его выпить?

– Розалия, ну как ты могла подумать обо мне такое, – немедленно оскорбился дедуля, – без тебя я не сделал ни глотка! – Пододвинув за женой стул, он с удовольствием поцеловал ее в пухлую щеку и знаком подозвал Жерома, чтобы тот налил ему еще вина. – Где ты так задержалась, дорогая?

– Причесывалась конечно же, – засмеялась старушка, – а что я еще могу делать так долго? Вообще-то я не последняя, еще не подошел Раймон…Летиция, а где наш сын? Он что, еще не прибыл из дворца? Разве там не могут справиться и без него?

– Судя по всему, не могут, – дама медленно смаковала содержимое тарелки, сосредоточенно рассматривая каждый кусочек, – мог бы и поторопиться сегодня. Мэтр Лейнор уехал под утро и твердо обещал, что опасность для жизни Бейриса миновала, но всякое может быть…

– Дорогая моя, Раймон ему в этом не помощник, – сочувствующе посмотрела на нее Розалия, – и от него мало что зависит. Если уж чему-то суждено будет случиться, оно случится обязательно, даже если у постели Бейриса соберется вся наша семья! Кроме мэтра помочь ему не может никто…а что он еще сказал о его состоянии?

– Сильно надышался пылью, долго лежал без движения, вы же видели его сами, госпожа Розалия! Ну как его угораздило быть таким неосмотрительным и полезть в этот дом! Мэтр уповал только на его железное здоровье, а уж сколько он выгнал из него пыли…Агнес едва успевала менять тазы с водой, – Летиция продолжала перечислять неизмеримые беды, свалившиеся на голову Райшера даже не столько на публику, сколько для себя самой, заново переживая все события прошедшей ночи. – А эта рана на голове, ему едва смогли размочить волосы, чтобы смыть кровь и стянуть края!

Моя совесть в этот момент удовлетворенно потерла руки и захихикала, не обращая внимания на чужие страдания, добавив при этом несколько непечатных эпитетов.

– Мама, – мужчина с квадратным подбородком обошел стол и сжал плечи Летиции, призывая успокоиться, – но мэтр сказал, что его здоровье уже вне опасности, перестань так переживать!

– Я стараюсь, – дама всхлипнула, промокая кончиком салфетки уголки глаз, – но меня все время преследует мысль, что он мог погибнуть. И это в наше время, когда нет войны, нет никакой опасности…от одной этой мысли мне становится страшно, как никогда! Я столько сил положила на каждого из вас, столько раз представляла себе, как вы становитесь старше, взрослеете, создаете свои семьи…и все это может быть оборвано в любой момент по чьей-то злой прихоти, вот что самое ужасное. Это вы должны жить после того, как мы закончим свой путь в этом мире, а не мы хоронить вас…

– Летиция, я понимаю тебя, как мать, – Розалия тоже прочувствовалась и утерла слезу, – но давай не будем говорить о том, чего не произошло. Бейрис жив, воздай хвалу Айди за это и перестань травить себя глупыми мыслями о скорой смерти. Чем меньше мы будем упоминать эту невеселую гостью, тем реже она будет посещать нас. Каролина, надеюсь, ты не принимаешь близко к сердцу наши разговоры? – обратилась она к молодой женщине в накидке. – В твоем положении вообще не стоит и думать об этом, у тебя впереди совершенно иные заботы и наши проблемы еще не скоро будут волновать тебя. Реган, от брата не было каких-либо вестей?

– Нет, бабушка, – склонил почтительно голову муж Каролины, – с тех пор, как он уехал на южную границу, я почти ничего о нем не слышал.

– Плохой ты брат, если даже не попытался хотя бы обиняками узнать, что делает сейчас Герлет, – резкость слов Розалия даже не попыталась смягчить теплым тоном, – на твоем месте я бы уже давно разузнала, где он служит и написала бы ему письмо.

– Но он сказал, что не желает видеть никого из нас! – попытался оправдаться Реган, – даже отец…

– Имейте свое собственное мнение, молодой человек, – отчеканила старушка, – и никогда не полагайтесь на чужое! С вами-то он не ссорился, так почему вы даже не пожелали узнать, где он находится в настоящее время и каково его положение? При вашем отношении к роду вы будете очень удивлены полученными известиями.

– Вы что-то знаете о нем, госпожа Розалия? – Каролина поглубже запахнулась в накидку, – искоса посмотрев на мужа, а потом на Летицию. – Они ведь тогда так сильно поссорились с Бейрисом…

– Их ссора – не повод для раскола семьи, а тем более это плохой пример для младшего поколения, имейте это в виду, – постучав по бокалу вилкой, Розалия получила очередное вливание и не преминула им воспользоваться. – Кто сидит в четырех стенах, интересуясь только домашними сплетнями, тот никогда ничего не будет знать. Там, – ткнула она куда-то в сторону указательным пальцем, – происходит много чего интересного и надо всегда быть в курсе событий. Конечно, они не всем по нраву, но это ничего не меняет, раз они уже произошли! Иногда услышишь чей-то рассказ и поверить не можешь, что такое случается на белом свете, а проходит время и привыкаешь, а потом и вовсе кажется, что именно так все и должно быть. Айди милостива к тем, кто думает не только о себе, хотя и не отказывает себе в удовольствии поучить некоторых упрямцев!

Выпустив эту тираду, старушка раскраснелась и довольно посмотрела на сидящих за столом, всем видом показывая, что именно она очень хорошо осведомлена о тех самых упрямцах, но выкладывать подробности за просто так не будет ни за что.

– Бабушка, ты опять что-то разузнала раньше всех нас? – вытянула шею Желлина.

– Госпожа Розалия, вы были у Моргана? – поинтересовалась Летиция с какой-то обреченностью. – Вы снова приходили в дом к этой…

– Не вижу оснований, чтобы мне там отказали! – весело фыркнула старая дама, сделав изрядный глоток из бокала. – Он уже не в том возрасте, чтобы бежать в храм сломя голову, а Катарина весьма занимательная особа и я всегда с удовольствием разговариваю с ней, когда заглядываю в гости. Тем более, что это ее дом и таким образом все приличия соблюдены. Ну не к нам же ей перебираться! Ты тоже могла бы приходить к ней или приглашать ее к нам, а Морган будет тебе только благодарен за это. Мейделин…о-о-о…

Последнее замечание относилось к даме, которая возникла, как тень, в полуосвещенном проеме и прошуршала на свободное место рядом с Каролиной. Не прошла, а именно прошуршала, как мышь, скорбно опустив глаза и сложив на коленях руки. С моего места было трудновато определить ее возраст, ей можно было одинаково дать и тридцать пять и шестьдесят, так она была постна и бесцветна, причем бесцветна не внешне, а внутренне, что накладывало определенную печать на достаточно красивые черты лица. Монахиня, что ли…или пост какой соблюдает? Волосы густые, но прилизаны и туго свернуты в низкий кукиш, бледная сама до прозрачности, глаз и вообще не видно, а плечи опущены и вообще смотреть на нее хуже, чем на лимон, оскомина сразу появляется.

– Мне воды, – прошелестела Мейделин, отодвинув бокал бледной рукой без единого кольца, – положите, но немного, – уточнила она, отодвинувшись от протянутой тарелки, – мне абсолютно не хочется есть.

– Мейди, дорогая, если ты не будешь выходить из дома, то скоро тебе еда вовсе не понадобится, – отозвалась Летиция, – так и засохнешь прямо у себя в комнате. Возьми себя в руки и встряхнись.

– Выпила бы лучше, да приоделась, – не замедлил прокомментировать Герберт, откинувшись на спинку стула, – а то смотреть на тебя не хочется! Какому мужу понравится, когда его жена все время читает глупые книги при храме в компании таких же засушенных дам, как и она, вместо того, чтобы радовать его приятной улыбкой! Что ты нашла там интересного, Мей?

Не получив никакого ответа, он снова занялся тарелкой, а Мейделин начала скорбно гонять вилкой содержимое своего прибора, не поднимая глаз от стола.

– Отец, перестань третировать Мейделин, – вступился за нее квадратный подбородок, – она не виновата, что Алессандро оказался таким…непорядочным.

– Чего ты нашел в нем непорядочного, Сайрес, – изумился дедуля, – я всегда говорил ей, что надо больше уделять внимания мужу и сыновьям, а она слушала своих старых теток, а не меня! Тетки уже давно спокойно спят на кладбище, прожив всю жизнь в гордом одиночестве, а эта дурочка теперь уподобилась им и тоже осталась одна…Реган, не косись на меня, я знаю, что говорю! Чахнет теперь над своими книгами…много они тебе помогли? Розалия, твое здоровье, – Герберт ткнул своим бокалом соседний и быстренько допил оставшееся под сдавленные смешки Желлины и Нортена.

– Валерия, – теперь Розалия соизволила обратить на меня высочайшее внимание и то, что за столом меня никто никому не представлял, только подтверждало предположение, что все и так прекрасно знают, кто я такая, – а из какой страны вы попали в Лионию?

Я уже приготовилась напропалую врать о далеком королевстве Россия с односторонним порталом, как в столовую вошел еще один опоздавший гость, который своим появлением отвлек от меня внимание окружающих. Даже если не знать, кто он такой, то при одном взгляде на мужчину читалось несомненное сходство между ним, Бейрисом и Сайресом. Вот и папаша пожаловал…тоже будет закатывать глаза и скорбеть о своем отпрыске?

– Раймон, ну как ты долго сегодня, – Летиция отставила бокал в сторону, – ты уехал так рано, вместе с мэтром Лейнором? Что он говорил тебе по пути, каковы его прогнозы про здоровье Бейриса? Ну что ты молчишь…что он тебе сказал? Или ты не услышал от него ничего утешительного? Ты уехал так рано…Бейрис еще спал? Ты хоть заходил к нему, когда вернулся, или он еще до сих пор не очнулся? Я была у него утром, но просидела столько времени зря…он так и не открыл глаза… – при последних словах Летиция снова вытащила платочек и стала промокать излишнюю влагу, а остальные нервно завозились, причем все по-разному.