Текст книги "И аз воздам (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 104 страниц)

Его величество торжественно поблагодарил меня за оказанную помощь при всех и даже поцеловал руку, что привело меня в страшное смущение, поскольку рядом стояла королева. Стояла и улыбалась, как могут улыбаться только коронованные особы, снисходительно глядящие на своих подданных.

Орвилл в это время отошел к судьям и что-то долго доказывал Иллайну, который качал головой и пытался спорить с ним, но тот так упорно гнул свое, что судья в конце концов сдался. Крайден моментально уселся на его место, разложив перед собой листы и погрузился в их просмотр, забыв обо всем на свете. Поглядывая на него краем глаза, я отметила, что он разложил бумаги на три кучки, две большие и одну совсем маленькую, которую, воровато оглядываясь, засунул куда-то к себе за пазуху. Самая большая его явно не интересовала, а вторую он начал перебирать, прочитывая листы уже более тщательно, чем раньше.

Суматоха улеглась еще не скоро, я отошла в сторону, где ее величество изволила вежливо расспрашивать меня о семье, изрядно удивившись, что мама гораздо старше своего мужа и даже ждет второго ребенка. Что еще может интересовать женщин, как не рассказы об их мужьях и детях? В свою очередь ее величество поведала мне, как она родила принцессу Велию и что при этом чувствовала. Звучало это все несколько натянуто, но наверное это было проявление монаршей благосклонности и надо было вежливо кивать головой, сочувствуя и переживая.

Наконец все утихомирилось, их величества изволили отбыть восвояси, зал был уже почти пуст – подавляющую часть присутствующих на суде уже давно выставили за двери, а оставшиеся придворные кучковались по углам, обсуждая произошедшее. За столом Совета несколько человек продолжали споры и я решилась подойти к Крайдену, который так и сидел за столом, полностью погруженный в чтение бумаг.

– Орвилл, все уже закончилось? – он поднял голову и как будто даже не понял, о чем я его спрашиваю. Вид у него был уставший и какой-то растерянный, а под глазами залегли глубокие тени. – Ты еще долго будешь здесь сидеть или после всего случившегося полагается банкет?

– Что? Не понял, что полагается?

– Ну, праздник, наверное, – я пожала плечами, – как-то у вас это дело должно отмечаться? Нашли преступников, можно и бокалы поднять за сохранение королевской власти! У нас бы живо соорудили приличный стол прямо здесь, послали бы гонца в ближайший магазин…или в трактир, а потом бы плясали до упаду, рассказывали анекдоты и тискали дам по углам.

– А, понял, – кивнул он, – во дворце будет прием по этому поводу. Там как раз и пройдет все именно так, как ты описала. Не сегодня, разумеется, к таким мероприятиям готовятся заранее и нельзя все пускать на самотек.

– Прием это совсем не то, о чем я тебе говорю! Когда проходит какое-то время, все чувства сглаживаются и сама причина приема переходит в разряд второстепенных. К тому времени уже начинаются новые дела, совершаются очередные подвиги и актуальность перемещается на них. Нет, праздновать надо сразу же, если есть на это желание, тогда абсолютно безразлично, кто в чем одет и какая у кого прическа, в какие бокалы налито вино и что лежит на тарелках. Разве это имеет такое принципиальное значение, если всем собравшимся весело и они готовы радоваться даже показанному пальцу? Главное – настрой, а остальное уже ерунда.

– Тебе хочется отпраздновать окончание суда?

– Не совсем так, – я примостилась на стул рядом, – сам суд во мне не вызвал никаких радостей. Это король…

– Его величество король Райделл, – поправил Орвилл, – просто так титул не произносится.

– Хорошо, его величество король Райделл должен праздновать свою победу, а я тут вообще просто рядом стояла. Нет, правда, я не испытываю никакой радости от того, что была тут центром внимания, но я рада окончанию этого. Все закончилось, ты должен испытывать удовлетворение от того, что все удалось, как ты и хотел, а на самом деле я вижу, что ты ничему не рад, а даже и наоборот, расстроен. Что-то произошло, чего ты никак не ожидал?

– Это мои дела и они тебя не касаются, – Орвилл прикрыл рукой листы на столе.

– Извини, но…я все равно не умею читать и это, – показала глазами на стопку под его рукой, – делать совершенно не нужно. Да если бы и умела, то не стала бы этого никогда делать без твоего позволения. Ладно, я понимаю, что тебе сейчас не до меня, но все-таки я бы хотела спросить, могу ли я покинуть это здание сама? Или мне нужно для этого какое-то разрешение? До твоего дома я могла бы дойти и пешком, прогуляюсь по дороге, а то голова гудит после всего, что тут было.

– Нет, – Крайден сгреб оставшиеся бумаги, – никаких пешком, я отвезу тебя, только вот отдам Иллайну это все…посидишь внизу, пока я вернусь?

– Хорошо, посижу. Надеюсь, меня оттуда не прогонят?

На мягкой банкетке в холле я действительно просидела совсем недолго, мимо ходили люди, делая вид, что не обращают внимания и бросая короткие любопытные взгляды, если я смотрела в другую сторону. Крайден спустился вниз и подхватил меня под руку, выводя на улицу.

– Послушай, мы так долго сидели в зале, что…словом, давай пройдемся, а то сейчас приедем к тебе, там будет недовольная Мирина, потом наедимся до отвала, напьемся и…

– Что «и»?

– А ничего, завалимся спать и все. Сейчас еще светит солнце, на улице тепло и можно просто молча пройтись, если не хочешь ни о чем говорить. Меня не обязательно развлекать разговорами, если на это нет никакого желания, я могу разглядывать улицы молча, а ты думай о своем, я не буду тебе мешать. Если тебя что-то тревожит или беспокоит, то ходьба по улицам отвлечет или поможет принять нужное решение, я всегда так поступаю, когда не знаю, что делать, а домой идти не хочется. Сосредоточиться все равно ни на чем не могу, а когда ходишь, сбрасывается лишнее напряжение. Ну как, идем пешком или едем?

– Как у тебя дома? – Крайден огляделся вокруг, – хорошо, пошли пешком. Если устанешь, скажи.

Шагать быстро по здешним мостовым не получалось, мешали и неровности камня и перепады высот и длинный подол, который надо было постоянно подбирать левой рукой. Орвилл шел молча, погруженный в собственные размышления и отвлекать его я постеснялась, чего приставать, раз сама предложила такой вариант? Правда, очень хотелось пить, но я мужественно решила дойти хоть до какого-нибудь фонтанчика, которые тут наверняка должны быть, видела же я такой около рынка! Дома, дома, особняки, роскошные и не очень ограды, люди, степенно прогуливающиеся по улицам и спешащие по делам, богато одетые дамы и серенькие платья служанок, всадники на лошадях и закрытые кареты…от обилия впечатлений рябило в глазах, зато было очень интересно рассматривать всю эту красоту. Орвилл был прав – сама бы я никогда не нашла дороги к его дому, уж слишком запутанной выглядела местная география! Никаких прямых углов, как в Питере, стоит только свернуть с более широкой улицы, как все становится кривое и крутится, как лента Мебиуса, пронзая самое себя.

До фонтанчика мы все-таки дошли и я кинулась к нему, сглатывая по пути остатки сухого воздуха в горле, а потом долго плескалась в прохладной воде. Уходить от приятной прохлады не хотелось, но сидеть на влажном парапете тоже удовольствие небольшое.

– Нам еще долго идти?

– Устала?

– Если честно сказать, то да. – Улица сделала очередной поворот и вывела нас на небольшую площадь неправильной формы, от которой отходило…да сколько же их тут? – Одна, две, три, четыре, пять, шесть…семь! Рекорд, здесь отходит целых семь улиц! У нас есть похожее место, но улиц только пять, оно так и называется, Пять углов. И дома такие узкие, в одну комнату наверное, да?

– Да, в некоторых комнатах по три окна, даже насквозь можно увидеть, если присмотреться, – Орвилл тоже задрал голову и стал рассматривать узкие стены, выходящие на площадь. – Одно, два, три…мы стоим здесь, как когда-то стояли в твоем городе, заглядывая в чужую жизнь. Пошли, у нас это не принято делать и хозяева могут пожаловаться на такое пристальное внимание к себе.

– Кому пожаловаться, тебе? – вдруг стало легко и хорошо, Орвилл перестал цедить слова сквозь зубы, стал нормально разговаривать и эта перемена в нем обрадовала меня больше всего за этот трудный день. – Ты же в Делькоре милиция…или как вас тут называют правильно?

– Протекторы, – Крайден вдруг остановился и стал озираться вокруг, – где-то рядом, сейчас вспомню…давно не заходил…

– Что тут рядом, – я тоже заозиралась, но ничего интересного не увидела, – вот придут жаловаться на нас, а на приеме жалоб ты сидишь, представляешь себе эту сцену? И еще сделаешь вот так, – выдвинув вперед челюсть, я нахмурилась и состроила страшную рожу. – Между прочим, когда ты злишься, то она у тебя именно такая!

Орвилл оторопело смотрел на мартышечьи кривлянья, попытался сделать серьезное лицо, но подумал и…рассмеялся.

– Ну наконец-то, улыбнулся, а то рыдать от тебя охота! Выброси хоть на время свою серьезность!

– Ага, вспомнил, – он повернулся и уверенным шагом двинулся по узкой улице, крепко подхватив меня под локоть, – в Делькоре моя очередь приглашать тебя!

– По-моему, это просто волшебство, – уверенно заявила я, когда представление закончилось, – ничего подобного у нас я не видела и мне очень понравилось! Что-то похожее у нас, конечно, есть, только оно называется «цирк» и там на это смотрят сотни людей, а здесь от силы два десятка. Но как красиво…

Больше всего действие походило на выступления наших иллюзионистов, только здесь примешивалась магия и то, что вылетало, например, из рук мужчины, одетого в пестрые шаровары и хламиду, превращалось на лету в бабочек, цветы, рассаживалось по волосам и тарелкам, освещало яркими огоньками сумрачное подвальное помещение и заставляло радоваться фокусам, как в детстве. Мне досталась большая бабочка с мохнатыми крыльями, которая уселась на подставленную ладонь и медленно превратилась в цветок. Постепенно он складывался до тех пор, пока не перешел в крошечную светящуюся капельку, от которой во все стороны полетели искры.

– Жаль, что все так быстро улетело и представление закончилось, – я с сожалением рассмотрела пустую ладонь.

– Это же фантом, а на самом деле ничего нет, – поспешил с объяснениями Орвилл, – ты поверила и оно появилось, как тогда, в пещерах ахдов.

– Да, получается, чем больше и дольше веришь, тем фантом живучей? А если будешь верить постоянно, то он будет жить вечно?

– Странная трактовка, – он подумал с полминуты, – фантом не может существовать вечно, он должен чем-то подпитываться, а иначе ничего не выйдет.

– Но эти ваши фантомы бывают разные, одни подпитываются злом и страхом, другие – радостью и счастьем. Почему бы вторым не быть долговечнее первых?

– Фантомам все равно положено пропадать, это закон, – заученность фразы была налицо, – все и везде подчинено своим законам, это основа всего существования. Не будет законов и все может рухнуть, начиная с простой постройки и кончая страной. Без единых законов нельзя существовать.

– Перестань, бывают ситуации, когда нарушаются любые законы и это идет только на пользу! По всем законам меня не должно было быть в Лионии, а я здесь, по всем законам я не должна была попадать в тело Дайлерии, а ты – появляться в Петербурге. По всем законам ты бы уже давно…

– Лерия, мы нарушили все эти законы, но они все равно существуют и от них никуда не деться, хотим мы этого или нет. От нас не зависит…

– Да я не говорю о грандиозных и основополагающих, на которых стоит само существование, я же говорю о незначительном, о мелочах, о крошечных отступлениях, которые никому не могут повредить.

– О чем, например? – Орвилл глянул колюче и жестко. – Примеры можешь привести?

– Могу! Вот, например… – я задумалась, потому что в голове почему-то тот пример, который я собиралась ему привести, сложил фигу и испарился, не оставив о себе даже воспоминаний.

– Ну что, не можешь? И не старайся… – рука Крайдена подтянула меня к себе и все остальные мысли тоже улетели следом, потому что в полумраке ниши, где мы сидели за столиком, было очень удобно целоваться. – Лерия, хватит умных разговоров, ты же что-то говорила о празднике!

– У тебя совершенно не праздничное настроение, – ответ прозвучал гораздо позже вопроса, потому что…ну, заняты были и все тут! Говорить мне ни о чем не хотелось, куда как лучше помолчать, пристроившись Орвиллу под бок и чувствуя его руку на плечах и дыхание на волосах. Истончившаяся до предела ниточка понимания не порвалась окончательно и даже вроде как начала приобретать вполне осязаемую прочность, уж это я очень хорошо ощущала тем самым шестым чувством, что присуще всему женскому полу! О чем можно спрашивать в такой момент? Я бы и дальше молчала, если бы он сам не начал этого разговора…

– Теперь ты посмотрела на Совет, что скажешь о нем?

– Я представляла его себе немного по-другому. Ваши маги…не понимаю, почему они так вели себя? Это же суд, почему они так запросто препирались друг с другом в присутствии их величеств и судей, а их никто не одернул за это? Если бы это были научные споры, я бы еще поняла, но мне это показалось более походящим на базарные склоки, где берут верх не знаниями, а… – я задумалась, чем бы полегче назвать тот бедлам, который я наблюдала на суде, но Орвилл опередил меня.

– Заносчивостью?

– Можно назвать это и так, – подбирать подходящие эпитеты надо было осторожно, чтобы не оскорбить, не дай Бог! Мне же еще идти туда надо…

– Да, в Совете хватает всего, о чем ты не хочешь говорить вслух. Когда-то я говорил тебе об этом и сегодня ты сама видела наибОльшую часть Совета.

– Разве это был не весь Совет? По-моему, там было не меньше двадцати человек!

– Конечно, нет! На самом деле в Совете гораздо больше магов, чем было на суде, но для принятия решения хватило и этих…не все любят посещать такие вот места, отговариваясь другими делами.

– А чем члены Совета занимаются в обычной жизни, если суд, собравшийся выявить государственных преступников, для них не обязательное место посещения? Это же Совет самых сильных людей в королевстве и они должны в первую очередь интересоваться всем, что касается управления страной, стабильностью власти, а они даже не всегда слушали судью…или я чего-то не понимаю в их поведении?

– Члены Совета… – Орвилл замолчал и потерся подбородком о мою макушку, раздумывая над ответом. – Кто чем занимается, там же состоят самые сильные маги, а они даже не всегда живут в Делькоре. Многие преподают в Академии, кто-то служит вместе со мной, есть несколько человек, до сих пор живущих на южной границе и они считают, что там они нужнее, чем в Делькоре. Трое вообще живут в своих лендах, считая, что приезжать в Делькор надо лишь на ежегодное собрание, а все остальное время они посвящают научным изысканиям, о которых практически никто не знает.

– Никто не знает, потому что они боятся, что кто-то украдет у них результаты? Для таких магов как раз вилты и являются самыми лучшими слугами и помощниками?

– Лерия, ты как-то слишком быстро понимаешь то, о чем я говорю…да, несмотря на введение этого закона, вилты по-прежнему находятся у них в услужении. Со стороны это выглядит все не так, как было бы надо…

– Не оправдывайся, что такое двойные стандарты, у нас тоже известно и никакой тайны из этого никто не делает, но и говорить об этом в глаза тоже не принято. Нет у нас и альтруистов…извини, это…такие человеколюбивые бессеребренники, которые не думают о себе. Когда ходишь по присутственным местам со своими проблемами, очень трудно добиться справедливости, если только нет личных связей и заинтересованности. В этом мой мир ничем не отличается от твоего, это для меня тоже не откровение свыше.

– А ваш король…нет, он у вас называется по-другому…

– Не мучайся терминами, у нас президент, это почти тот же король, только несколько ограниченный во власти. Есть же у вас Совет, еще министры наверняка, есть заместители, от которых тоже многое зависит, вот и у нас названия другие, а суть такая же. Ваш Ра…извиняюсь, его величество Райделл показался мне очень неплохим правителем, но он не всемогущ…он ведь не маг, верно? Может отдать приказ, а ну, как его приказ не захотят исполнять? Для этого можно найти сотню важных причин…ты только не вставай на дыбы, я о нашем говорю, вашего-то я не знаю. У моей знакомой дочку машина сбила, девочка шла как положено, по зеленому, а те два мужика левый поворот делали и не пропустили ее, словом, девчонка с переломами и сотрясением мозга в больнице, а те даже денег на ее лечение не дали. Мать в милицию обратилась, нашли…того, кто хозяин, а он заявил, что он не за рулем сидел, а рядом, а кто вел машину – не скажет. Понятно, что просто денег заслали, но чтоб вот так внаглую…моя подруга и в прокуратуру обращалась, и в еще одну службу и к адвокатам…это у нас защитники есть такие, кто на судах пытается обвиняемых вытащить…не всегда это правильно, ну да уж закон есть такой, не изменишь. Так вот, куда она только не стучалась, везде глухая стена. Даже до президента дозвонилась, была такая возможность, устроили для народа…ну выслушал, а дальше – тишина, все осталось, как было, только адвокат ей сказал, что там столько денег заслано, что она все равно ничего не добьется. Девочка, конечно, выздоровела, зажило все, только вот не понимаю, неужели не проще было помочь ребенку сразу, чем вот так жить…ментам платить, и не единожды, а ведь там не миллионы были нужны! Про совесть я и не говорю, такого понятия у них и нет изначально…а ты удивляешься, почему я про ваших магов-отшельников и вилтов поняла сразу. Сам-то Совет все же рядом с его величеством находится и все же пусть и не в полном составе, но в политической жизни Лионии участвует? Да еще и его величество не маг, значит, без магов ему просто не обойтись, соседи сожрут! Наш совет тоже препирается и ругается на потеху публике, но все же законы принимает и работает, наверняка и ваш живет так же.

– Лерия, но если ты так хорошо понимаешь вашу власть, для чего тебе обращаться в наш Совет?

– Как это для чего? – я отстранилась от Крайдена в некотором недоумении, пытаясь в пестром полумраке посмотреть ему в лицо. По стенам и потолку бегали разноцветные пятнышки света, создавая причудливые картины, и вся обстановка напоминала наше обычное кафе. – Мне же туда надо прошение подавать, ты сам говорил…

– Да. – Орвилл несколько раз сжал и раскрыл правую ладонь, прихлопнув ею потом нечто невидимое на поверхности стола. – Говорил… – он уже сменил тон на сухой и холодный, как будто не было теплой и дружеской беседы по пути, не было никаких поцелуев полчаса назад. – Завтра я напишу тебе то, о чем ты просишь. Потом поедем и ты отдашь сама прошение секретарю Совета. Пошли домой, уже поздно.

– Орвилл, что случилось? Я…сделала что-то не так? Мне не надо…

– Идем, Лерия, – оборвал он на полуслове. – Мы и так слишком задержались, а мне еще надо почитать кое-какие бумаги.

Получается, я сама все опять испортила?

До дома Крайдена мы добрались достаточно быстро, или я дороги вообще не заметила, пребирая в голове воспоминания сегодняшнего дня. Орвилл молча кивнул на прощанье, потребовав от Мирины какой-то настой и ушел к себе, превратившись в этакую ледяную статую. По дороге я пыталась затеять с ним разговор, но натыкалась на глухую стену и в конце концов отступила, потому что идти на контакт он не хотел ни под каким предлогом, отвечая лишь односложно «да» и «нет». Экономка подозрительно осмотрела нас, но не нашла никакого подтверждения своим подозрениям и даже изволила мило улыбнуться, обещав принести просимый настой.

Сон не шел, несмотря на богатый событиями день. Поведения Орвилла я совершенно искренне не понимала. Да, я ему нравилась, но было что-то еще, что не давало ему покоя и оно прорывалось постоянно наружу, заставляя его снова замыкаться в состоянии холодной безразличности. То, что было между нами в Арсворте, уже давно ушло и никакие попытки вернуть те теплые отношения не возымели успеха. Черт с ней, с постелью, ну хоть бы немного намекнул, что его так беспокоит, мне уже было бы несравнимо легче! Считал, что унизил себя связью с той, которая не имеет никакой магии? Допускаю, вполне допускаю такую версию, поскольку в Арсворте всех свидетелей оного – слуги да Никомус, а в Делькоре на это смотрят совсем по-другому, не просто так Мирина завопила в первый же вечер, что он себя позорит! Попыталась оправдаться, что не хотела его бросать тогда, перед зданием суда, но в тумане заблудилась да испугалась, но потом еще раз вернулась, так поймала такой взгляд, что лучше бы и не говорила ничего! Только себе хуже сделала…а ведь по сути-то, что я могла противопоставить двоим здоровенным мужикам? Там бы и грохнули, пискнуть бы не успела…но все равно виноватой осталась. Или надо было наоборот на Крайдена наезжать, что я вот из-за него по улицам бегала да в служанках жила? Нет, не получится, поскольку убежденности в таком наезде у меня не было и чувствовала я себя все равно виноватой. После суда вроде оттаял, даже в местный ресторан повел, вспомнив, как я таскала его по Питеру, да и от представления я была в восторге, ну что поделать, если я от наших иллюзионистов всегда была в восхищении, то уж от магических и подавно…еще бы раз сходить, да куда там, не получится. Про Совет ихний говорили, и чего он этот разговор затеял? Вроде постаралась никого не задевать, про Райделла только с пиететом говорила, как просил…ткнул пару раз, как надо, я ж понятливая, если положено так делать, чего я буду поперек из упрямства городить? Чужие традиции надо уважать, тем более, что я в чужом монастыре нахожусь. Дома-то ой, как возмущало, что наши порядки приезжие не уважают и ни в грош не ставят, вот и стараюсь здесь, как могу, да толку мало от этого… Не понравилось, что я напомнила, что мне надо обращаться в Совет, иначе меня домой не отправят…или он не хочет, чтобы я уходила? Может, он меня…да нет, вряд ли, если б хоть какие-то чувства были, то первый бы подошел, хоть маленький шажок навстречу сделал, а то все я сама на него вешаюсь, а он…просто из вежливости не отказывается? Лешик, вон, тоже два месяца меня за нос водил, пока я сама его не попросила остаться, только у меня дома их всех моя квартира интересовала, а здесь у меня ничего нет ценного да и я сама после суда никому здесь не нужна. Что там Крайден говорил про их родоплеменные связи, что все решает старший в роду? И осуждать его нельзя, что бы не случилось…помнится, я сама еще в Питере думала, что тут дело мормонами пахнет, собиралась только погулять с Олегом да разбежаться, а чем здесь, в Лионии, лучше чем у мормонов? Скажи спасибо, Валерия Павловна, что здесь по пять жен не держат, а то оставили бы вот такой пятой без права переписки… Обидно, что еще раз щелкнули по носу, но раз уж тут так все сложилось, то все-таки надо прошение в Совет нести да побыстрее.

– Доброе утро, Лерия, – хозяин сидел, как скала, подчеркнуто занимаясь своим завтраком.

– Доброе утро, Орвилл, – есть особо не хотелось, но здесь не те порядки, чтобы потом бегать на кухню и таскать еду в комнату, наслаждаясь книгой и креслом.

– Я уже составил прошение в Совет от твоего имени, – при этих словах Мирина обеспокоенно подняла голову повыше и задержалась на выходе из столовой, – поскольку хорошо представляю себе суть твоей просьбы.

– Да…спасибо, – ну что ж, будем вежливыми и корректными, раз этого требуют обстоятельства, – ты же понимаешь, что я там все равно ничего не могу прочитать.

– После завтрака поднимешься ко мне и я прочитаю тебе. Там не так много слов, чтобы между ними можно было вставить лишнее…кроме возможности возвращения у тебя еще будут какие-нибудь желания, которые ты хотела бы озвучить Совету?

– Желания? Совету? Никаких…а что, можно их еще о чем-то попросить? Но у меня вроде бы все есть, здоровье беспокоит, мешок золота мне не унести да и что я с ним буду делать дома? Нет, чем меньше желаний, тем лучше…Совет же не волшебник, чтобы их исполнять!

При этих словах Орвилл скривился, но говорить ничего не стал, а Мирина, потоптавшись на выходе, все же решила удалиться, решив, что все интересное она уже услышала.

– Лерия, прошения составляются у нас на обычной бумаге и раз ты не умеешь писать, то его надо заверить своей подписью под составленным текстом. Я прочитаю тебе все, потом подпишешь, как сможешь, но лучше если полностью напишешь имя и фамилию, чтобы потом не было никаких кривотолков.

– Да какие проблемы, подпишу. Пошли, раз все уже готово.

Понятно и без перевода, что Крайден не хотел сидеть долго со мной, погрузившись в обсуждения проблем написания несчастного прошения, у него рука набита, суть он и так знает, вряд ли я составлю эту просьбу лучше него.

– …прошу рассмотреть мое обращение в магический Совет королевства Лиония о возможности моего возвращения в родной мир под названием Россия, город Санкт-Петербург, что я не могу сделать самостоятельно при отсутствии от рождения силы для перемещения. Заранее согласна с решением Совета, волеизъявление которого ожидаю в доме мага Крайдена, протектора пятой ступени Службы его величества короля Райделла. – Орвилл положил передо мной белый листок, на котором непонятными загогулинами было выведено только что услышанное прошение. – Я постарался написать по возможности кратко, чтобы не было никаких кривотолков. Тебя устраивает этот текст?

– Да, – вглядываться в чужие письмена можно было очень долго, но суть от этого не менялась, – устраивает. Ты же лучше знаешь, как надо писать подобные документы? А почему ты пишешь, что я заранее согласна с решением Совета?

– Это общепринятая формулировка, но если ты хочешь ее изменить, то предложи что-нибудь другое. Дело в том, что Совет не очень любит, когда оказывается не прав, а такая фраза очень хорошо закрывает наглухо любое возмущение.

– Может быть, можно написать «очень прошу решить мой вопрос положительно»? Или «надеюсь на положительное решение моего вопроса»? Это не будет оскорблением вашего Совета?

– Надо подумать. Если ты напишешь «надеюсь на положительное решение моего вопроса», то подразумевается, что здесь может быть и отрицательное решение, то есть ты сомневаешься, что Совету хватит силы на твое перемещение. «Очень прошу решить мой вопрос положительно» …да, еще раз просьба со стороны девушки без наличия силы, хоть и звучит несколько давяще…но вполне может пойти. Я напишу так, как ты скажешь.

– Раз это такой важный документ, – я посмотрела на Крайдена, но он ничем не выражал своего отношения к происходящему, откинувшись по обыкновению на спинку кресла и закрыв глаза, – дай мне пожалуйста бумагу и ручку, я напишу этот текст и почитаю его сама глазами…на своем языке, разумеется! Не бойся, много времени это не займет, я постараюсь сделать это побыстрее.

Три фразы, выписанные столбиком друг под другом…имеют ли они на самом деле одинаковое значение или мне это только кажется? На первый взгляд смысл вроде бы и не теряется, но если копать глубже…я же не только слова произношу, я еще и глазами читаю, как бы только не ошибиться, раз от нескольких слов зависит моя собственная судьба? «Заранее согласна…» – вежливо и годится безусловно, не будут же они за подол меня держать в Лионии? «Надеюсь на…» – это и так просьба, но если еще усмотрят сомнение… «Очень прошу…» – подходит больше всего по моему мнению…

– Орвилл, напиши пожалуйста «очень прошу решить мой вопрос положительно», мне кажется, это наиболее подходящий вариант, – листок с русскими фразами смотрелся донельзя странно в этой обстановке, но комкать его я не стала. Трудно узнать собственный почерк, воспроизведенный на шершавой бумаге да еще необычным писАлом!

Крайден пододвинул к себе чистый лист и начал выводить изящные незнакомые буквы, не говоря ни слова. Красиво ложились слова, красиво держалось писАло в длинных пальцах…здесь его держали в трех – большом, указательном и среднем, чтобы оно стояло вертикально.

– Еще раз надо прочитать? Если надо, я могу сделать это медленно, показывая тебе каждое слово.

– Не надо, я тебе и так верю, что ты написал все правильно…как я должна подписаться?

– Ниже, пиши о себе все полностью, – протянул писАло и отдернул руку, как будто коснулся раскаленного железа. Так держать, как здесь принято, не получилось, и я взяла по-привычке, положив толстую палочку на средний палец. Линии получились неровные, видимо чернила поступали равномерно только в вертикальном положении, а при моем захвате меняли толщину навроде того, как писали когда-то гусиными перьями. «Колесникова Валерия Павловна», вывелось на шершавом листке под аккуратными рядами непонятных слов.

– Мы теперь можем ехать?

Крайден кивнул и встал из-за стола, показывая, что все закончено и можно отправляться в приемную Совета и только когда я уже вышла из его кабинета, то поняла, что он отдернул руку потому, что она дрожала. И с чего это он вдруг так разволновался?

Никаких интересностей по дороге в приемную не происходило, да и сама приемная ничем не отличалась от подобных ей присутственных мест, разве что обстановка была чуть другая…но и у нас исторических зданий предостаточно, в которых до сих пор располагаются самые различные организации! Прихожу это я помню на выставку «Мир камня» в Муху, а там чего только не продают в интерьере, который не во всяком дворце увидишь…да если на любую кассу в Русском музее или Этнографическом посмотреть, то сразу ощутишь полный диссонанс. В приемной все прошло быстро – потертый мужчина в темном камзоле взял мое прошение, прочитал, беззвучно шевеля губами…так у нас малограмотные читают, но вряд ли маги здесь действительно малограмотны…удивленно расширил глаза, глядя на необычную подпись, но говорить ничего не стал, записал что-то в огромный гроссбух, положил мою бумажку в толстую папку и попросил подождать, вежливо указав на стулья вдоль стены.

– Куда это он побежал?

Крайден сел рядом, закинув ногу на ногу в высоком сапоге, и все выражение его лица на этот раз было на редкость высокомерным и презрительным.

– Узнавать, сразу назначить тебе дату или сообщить позже письмом, – изрек он и спрашивать больше ничего не захотелось. Стесняется меня?

Секретарь вернулся не так скоро, как хотелось бы, кинул взгляд на Орвилла, но тот сделал вид, что вообще его не видит и даже как смотрит на шкаф в углу. Служитель поджал губы и уселся за свой стол, разложив перед собой принесенные бумаги. Полюбовался на деловой пасьянс, поискал что-то в выдвинутом ящике и только тогда снова раскрыл гроссбух и посмотрел на меня.

– Госпожа Валерия Колесникова? – изрек так, как будто и не я подавала ему недавно прошение, полностью назвав свое имя и фамилию. – Совет ждет вас на пятый день в четыре часа пополудни, большая просьба не опаздывать. Вы знаете, что будете присутствовать на Совете одна? Сопровождающие туда не допускаются.