Текст книги "Звезда Ворона (СИ)"

Автор книги: Илья ле Гион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 76 страниц)

Пока Феликс старался разглядеть укрытое в тенях лицо незнакомца, рядом с ним открылась железная дверь, а мгновение спустя в проеме мелькнула рука с ведерком, которая окатила заключенного водой. От этого поступка тот пришел в сознание и заревел так, будто его облили кипящим маслом. Он стал рассеянно водить взглядом по темнице, и Феликс подумал, что он должно быть ослеп, но тут глаза незнакомца остановились на все еще раскрытой двери, в которую теперь вошли несколько человек. Сначала в камеру вступили двое одинаковых стражников, которые не были похожи на зоарийцев, хотя что-то общего в чертах лица у них все-же было. Встав по обе стороны от прохода, они застыли у темных стен, почти слившись с окружением в своих серых накидках. Феликс смог увидеть, что за дверями столпились еще много других солдат, но все поместиться в камеру они просто бы не смогли. Следом за этими двумя, внутрь вошла закутанная в черные одежды молодая женщина, которую Феликс сразу же узнал. Это была Каа, которая, если судить по ее мрачным одеяниям, еще не получила титул королевы. Это была та самая принцесса, которую Феликс видел молящейся у огненного алтаря. За ее спиной маленький никс увидел еще одну зловещую фигуру в уродливой железной маске и высоком стальном колпаке. Этот странный человек держал в руках длинный шест с круглым наконечником, похожий на кочергу, которой двигают горячие горшки в печи. Лишь по мертвенно бледным ладоням Феликс определил, что это был зоариец.

Пройдя внутрь, Каа с придирчивым любопытством оглядела помещение, словно надеясь увидеть здесь кого-то еще, и только потом обратила свои золотые зрачки на заключенного.

– Я хочу видеть его лицо. – повелительным тоном проговорила она.

Зоариец в маске, который судя по всему был надсмотрщиком в тюрьме, приставил свой металлический шест к шее прикованного мужчины, и прижал его к стене, тем самым заставив его поднять голову. Каа же подошла поближе и внимательно посмотрела в заросшее бородой лицо, к которому прилипли мокрые волосы. Феликс тоже вгляделся в черты пленника. И вновь ему стало казаться, что он уже где-то видел эти озлобленные глаза. Лицо незнакомца было точно таким, какие обычно рисуют на плакатах по розыску особо опасных преступников. Некоторое время Каа всматривалась в суровые черты висевшего перед ней мужчины, и с каждой секундой на ее собственном лице проступала злость и негодование.

– И ты хочешь, чтобы я поверила в твою гнусную ложь, презренное создание? – она повернула голову и с недовольством посмотрела на стоявшего рядом с ней зоарийца. Услышав ее слова, тот сразу отпустил свой жезл и упал перед Каа на колени. При этом голова заключенного мужчины все еще осталась в том же положении, и он продолжил смотреть за происходящим. В его злобных глазах появился интерес.

– Клянусь именем нашего светлого Владыки, о великая Госпожа Ночи. Это именно тот, кого вы ищете. Его вернула к жизни сама Верховная Жрица Зар-Альфамала, Темнозвездного Храма. Это произошло три великих цикла назад, госпожа, когда искали останки древних повелителей. Его нашли в одной из каменных гробниц, после чего и заточили в этом месте. С ним был и меч, о милостивая госпожа.

– Меч? – правая бровь Каа поползла вверх, и она вновь посмотрела на мужчину. – Какой еще меч?

– Альзирах. Он был в негодном состоянии, и его отправили в Зеркальные литейные, на переплавку. Но это точно был один из семи янтарных клинков, выкованных в светлых чертогах Ла’Ра.

– Три великих цикла, значит? – задумчиво повторила Каа, снова с интересом изучая прикованного мужчину. – Смертные обычно проживают лишь один, а этот, как я полагаю, висит тут с самого своего пробуждения? Думаю, не стоит питать ложных надежд на то, что мы сможем отыскать тот меч и убедиться, что это действительно он.

– Все верно, госпожа. И может быть он и не выглядит как сын вальдэва Иэкирэ, но это точно он.

– На нем нет божественных меток. – Каа изящно провела своими тонкими пальцами по рукам незнакомца, которые были подняты вверх с помощью цепей. – Разве такое возможно?

– Я не знаю ответа на ваш вопрос, госпожа. Все, что мне было известно, я уже вам рассказал.

Каа задумчиво подперла подбородок рукой. Вторая же пара рук была спрятана в складках ее платья. Немного постояв в раздумьях, она снова посмотрела на мужчину, а затем, выхватив из ножен одного из своих охранников меч, приставила его к горлу незнакомца.

– Кто ты? – требовательно спросила она на языке ильвов.

Не получив никакого ответа, кроме злобного взгляда, она полоснула острым лезвием по плечу мужчины, и из раны тут же полилась струйка красной крови. Мужчина повернул голову и посмотрел на рану таким взглядом, будто это было нечто несущественное, совершенно его не касающееся. Затем он закрыл глаза, и уронив голову на грудь стал бубнить себе под нос какую-то молитву, слова которой Феликс не смог разобрать.

Каа тоже приблизилась, и повернув голову, стала вслушиваться в слова мужчины. Несколько мгновений она стояла неподвижно, а затем ее брови вновь поползли в удивлении.

– Молитва Владыке Лунного Двора? – проговорила она, отступая на шаг назад. – Ты молишься своему отцу, сиф? – на ее красивом лице расползлась зловещая улыбка. И она стала еще более восторженной, когда рана на плече мужчины запылала, а затем полностью исцелилась.

– Он только и делает, что молится, госпожа. – встрял в разговор надсмотрщик. – Все время. Мы даем ему одну лишь воду из подземного источника Вашулфола, и как видите, она ему никак не навредила, и он не утратил своего облика за все это время.

– Да, теперь я точно убедилась, что это один из племени Иакира. – на лице Каа появился триумф. – Узнать бы его имя… Мне известно, что четверо из братьев вернулись в Небесные Сады, а трое остались. Но кто именно?

– Мне не ведом ответ. Я лишь недостойный слуга, исполняющий волю прекрасной госпожи, ради преданности и небольшой милости. – проговорил надсмотрщик, изогнувшись в поклоне.

– В любом случае я довольна. Освободите и передайте его моим слугам. Дальше они позаботятся о нем. – проговорила Каа, и уже собралась уходить, но надсмотрщик снова поклонился, сделав это слишком резко, от чего его высокий колпак чуть было не упал с головы.

– Как будет угодно… Но что же насчет милости, госпожа?

– Ах да. – Каа остановилась и одарила зоарийца надменным взглядом. – Ты получишь свою награду. Можешь взять столько золота, сколько сможешь унести. – после этого она посмотрела на одного из своих охранников, холодно добавив: – И отнимите у него язык. Никому не позволено клясться именем Светлокрылого Повелителя.

Феликс успел увидеть, как охранники Каа грубо схватили под руки надсмотрщика, который испуганно стал вертеть головой, но слов его маленький никс уже не смог услышать. Воспоминание стало испаряться, и Феликс последний раз метнул взгляд на узника, стараясь понять, где он его видел. Ему было очень трудно выудить из своей памяти вещи, которые с ним происходили в реальной жизни, но зато он теперь хорошо помнил все, что видел во снах. Эти воспоминания будто бы перекрыли те, иные, принадлежащие другой жизни. Оба мира будто поменялись местами.

Не успел Феликс все как следует обдумать, как вновь очутился в грозовых тучах. Но теперь они были другими. Раньше это были тяжелые бугристые облака, в которых сверкали золотые молнии, а теперь они больше напоминали рваную ткань тумана, в которой то и дело вспыхивали сгустки разноцветного света. Сначала Феликс не обращал на них внимания, но затем стал замечать тени, которые стали проявляться на фоне этих вспышек. Он видел очертания большого зала без потолка, похожего на старую библиотеку, и необычный трон, собранный из многочисленных каменных плит и толстых фолиантов. Еще он увидел очертания людей, которые бродили между огромных полок, словно поглощенные великими мыслями ученые. И пока он вглядывался в эти образы, его сердце наполнялось необъяснимым волнением. Он чувствовал присутствие вселенской силы, которая сводила с ума и манила древними тайнами. Нечто похожее Феликс испытал, когда безумный астролог Камалладин призвал в свой кабинет потустороннего посланца. Но в тоже время Феликс ощущал, что эта сила не желает ему зла. Она будто бы изучала его.

А тем временем туман стал чуть более прозрачным, и Феликс смог увидеть, что на троне из каменных плит сидит необычайно странная фигура. Это была безволосая женщина, которая держала в правой руке старый, но в то же время притягивающий взгляд фонарь со странным, мистическим свечением. Вторая же, левая рука, у нее отсутствовала, и за место нее было белое крыло, которым женщина прикрывала свою грудь. Правой ступни у нее тоже не было, и она поджала обрубок ноги к своему телу, словно нищий, который просит милостыню. Вторая же нога была опущена вниз, и свисала с ее высокого трона. У женщины было три глаза, один из которых находился на лбу, но открыт был лишь левый, в котором Феликс увидел двойной зрачок. Но самым необычным в ее облике был рот, из которого вылезала радужная кобра, обвиваясь вокруг лысой головы, и распахнув свой капюшон над затылком женщины, словно какой-то живой нимб. Феликс отметил, что рисунок на чешуе змеи тоже был непривычным, и все время менялся, как у хамелеона, и был очень яркий и гипнотизирующий.

Дрожа всем телом, словно загнанный кролик, Феликс застыл перед потусторонним существом, ожидая, какую судьбу оно ему подготовит. Но первый страх постепенно стал отступать, сменяясь любопытством и священным трепетом, от познания чего-то нового. Женщина тоже смотрела на него с любопытством, и что более странно, с любовью. В голове маленького никса тут же возник чарующий голос Рануила, но слова были не те, которые он слышал от небесного посланника. Казалось, что невидимый герольд говорит устами ангела.

– «Ингораш, Мать Хаоса, Знаний и Тайн…» «…больше всех любила она людей, ибо радостно ей было видеть их разноликость и непостоянство…» «…и никто из Высших не знал, о чем думает она, и какие пути избирает…».

Феликс стоял, раскрыв рот, будто слабоумный дурак. Он не мог отвести взгляд от переливающегося капюшона кобры, который завораживал его своими переменчивыми узорами и разноцветными бликами. И лишь новые слова, которые обрушились на него, словно гром, и прошли дрожью сквозь его сознание и тело, заставили маленького никса прийти в себя.

– ОСТЕРЕГАЙСЯ ЛОЖНОГО СВЕТА! ЛИШЬ ПЕРВОРОДНОЕ ПЛАМЯ УКАЖЕТ ИСТИНУ!

Феликсу показалось, что слова исходят от переменчивого рисунка на чешуе змеи. Каждому звуку был определен свой цвет и узор, который менялся, в зависимости от слова. Волнительный трепет еще раз прошелся по его телу, словно внезапно налетевший теплый ветер, принесший с собой целую волну неизвестных ему запахов. Слова врезались в его сознание, и Феликс понял, что они были подобраны очень тщательно, и произнесены с великой заботой. Он помнил, как на него обрушились слова Иакира, словно огромная нога, грозившаяся раздавить его тело и сознание. А сейчас он испытывал лишь приятное чувство близости к чему-то всемогущему, к чему-то, что стремится защитить его.

Пока Феликс разбирался с внезапно нахлынувшими на него эмоциями, туман стал обволакивать книжный трон, и не успел маленький никс собраться с мыслями, как все вновь потонуло в серой дымке. Чувство полной защищенности мигом пропало, и Феликс стал постепенно ощущать холод. Смертные чувства вновь стали возвращаться к нему, и он услышал шорохи и далекий плеск воды. Его сознание начало оттаивать, а воспоминания из старой жизни вновь стали наполнять его голову. И тогда Феликс понял, что возвращается в пещеру, где его ждал ангел Рануил. Туман рассеялся довольно быстро, и Феликс увидел силуэты своих товарищей, которые, как и он, стояли на коленях, уронив головы на грудь. Постепенно, все стали приходить в сознание и подниматься на ноги.

– Милостивая Дочь… Это реальность, или еще одно наваждение? – нерешительно проговорил Эскер, протирая глаза. – Я уже не знаю, чему верить.

– Если только вы, господин Эскер, тоже не скрываете от нас какой-нибудь хитрый секрет. – вмешалась Зено, помогая Анастериану, который еще не до конца пришел в себя после воскрешения, подняться на ноги. – Может быть мы сейчас увидим и ваши тайны?

Феликс молча наблюдал за происходящим со стороны. Все с волнением стали обсуждать увиденное, и по их разговорам маленький никс понял, что они не видели воспоминаний Эна. К тому же он был уверен, что последнюю часть, в которой ему было дано предупреждение, видел лишь он один.

– «Остерегайся ложного света. Лишь первородное пламя укажет путь». – повторил он про себя, пока остальные обсуждали то, что им показал Рануил.

– Помилуй нас Господь, поверить не могу, что все это правда. – пробормотал Декстер, держась за голову, словно она у него болела. – Стоит ли нам рассказать об этом простым людям?

– Сейчас не время об этом думать. – сказал Гелиос. – Но если вас так терзает этот вопрос, уважаемый лорд, то я считаю, что людям не стоит знать ничего из этого. Мы молимся добрым богам, неважно каким, и все они так или иначе помогают нам.

– Но мы ведь слышали, что некоторым нет дела до людей. – вставила Зено. – Правильно я говорю? – она вопросительно посмотрела на Рануила, который все еще сидел на своем месте, укрытый белым покрывалом.

– Многие отвернулись от вашего рода. – проговорил тот своим неземным голосом. – Но есть еще те, кто хочет жизни Аину, и прогнать то зло, что заточено между границами миров.

Тут Феликс увидел, что над головой Рануила нависла тень. Он только сейчас осознал, что до сих пор стоит на коленях. В его голове еще звучал тот волшебный голос, которым говорила с ним многоликая Ингораш. Ее слова, казалось, что-то поменяли в его сознании, и теперь он ощущал себя будто другим человеком. Из-за всех этих мыслей, он не сразу понял, кто сейчас стоит перед ним. И лишь спустя несколько секунд узнал в огромной тени Синоха.

– Вы имеете усталость на лице, Феликс Лихт. – проговорил монах, помогая маленькому никсу подняться на ноги. – Сейчас имеется важность заканчивать наши дела, и скорее возвращаться чтобы производить отдых.

– Ты тоже неважно выглядишь, друг. – Феликс отметил, что монах сильно побледнел, и в полутьме пещеры он стал походить на грубую мраморную статую, высеченную неумелым скульптором. Когда же он коснулся руки Синоха, которую тот протянул ему, то почувствовал, что та холодная и твердая, словно и правда была сделана из камня.

– Я испытываю тревожность. – Синох огляделся по сторонам. – Я и раньше имел эти ощущения, но как только мы сюда зашли, мои страхи усилились.

– Ты боишься? – пробормотал Феликс и посмотрел на остальных. Все его спутники тоже выглядели странно, не так, как раньше. Феликс ощущал какую-то отстраненность, словно не знал этих людей. И лишь Рануил внушал ему доверие, что обычно испытываешь к близкому человеку, которого знаешь уже долгое время.

Синох еще что-то ответил, но Феликс не уловил сути. Он внезапно ощутил на себе взгляд ангела, и понял, что все это время тот пристально наблюдает за ним. Маленький никс не сомневался, что перед ним сейчас действительно сидит настоящий ангел. Рануил рассказал ему столько вещей, о которых он не знал раньше. Феликс даже испытал стыд за то, что так неуважительно обращался к небесному посланнику, который, в отличие от других его собратьев, не отвернулся от людей.

Тут Феликс почувствовал тепло за своей спиной, и когда обернулся, то на секунду увидел перед собой темного, с пепельной кожей, облаченного в птичий шлем воина. Это страшное видение было столь неожиданным и реальным, что Феликс от испуга снова упал. Но тени быстро отступили, и маленький никс обнаружил, что на самом деле это был Дэй. На лице сифа появилось беспокойство, когда Феликс внезапно отшатнулся от него, словно от врага.

– Что с тобой? – Дэй подался вперед, но Феликс не дал ему до себя дотронуться, и прижав скрижаль к своему телу, быстро вскочил на ноги и отошел на несколько шагов от сифа. В этот момент, всего лишь на мгновение, он увидел во взгляде Дэя промелькнувшую тень ярости. Но затем лицо бессмертного вновь стало тревожным и грустным. – Путешествие по дорогам снов может сильно вымотать, мой добрый друг. – сказал он, окидывая взглядом остальных. – Но, как сказал Синох, мы должны завершить начатое.

– Мы все еще не знаем, что случилось с остальными великими предметами. – проговорил Феликс, с подозрением глядя на других своих товарищей.

– Мы можем обсудить это потом. – Анастериан выглядел хуже всех, и ему приходилось опираться на плечо Зено. Видимо Дэй был прав, и воспоминания действительно лишают многих сил. – Сейчас мы все равно не можем повлиять на случившееся. – продолжил говорить Анастериан. – Лучше сконцентрировать усилия на том, что мы можем сделать в данный момент. – он уверенно кивнул в сторону скрижали, которую Феликс все еще прижимал одной рукой к себе, словно ценное сокровище. Вторая же рука была занята Эльзиром. И когда это он успел взять меч? – Не бойся, мы не отнимем ее.

Внезапно Феликсу показалось, что он окружен голодными волками, которые смотрят на него светящимися глазами. И сильнее всех пугал его Эн, который стоял в тени, и неотрывно смотрел на него золотым взором. Никто, казалось, не заметил, что тот снял свою повязку со лба, или они просто делают вид, что не замечают?

Ощущая подступающий страх, Феликс осознал, что остался совершенно один. Он понял, что никому не стоит доверять. А что если их душами уже завладел враг, когда они преодолевали Придел Скорби? Самого Феликса защищала скрижаль, чего нельзя было сказать о других. Синох так и вовсе не надел никаких святых оберегов. Даже Дэй, и тот подвергся влиянию Зла в прошлом, что уж говорить про обычных людей? Феликс взглянул на сифа, вспоминая, кем тот был раньше. Может ли быть такое, что Зло вновь проникло в его сердце?

Все продолжали что-то обсуждать, но их светящиеся глаза были направленны лишь на него, и Феликс видел в них неприкрытую лож и ненасытную алчность. Он сделал шаг назад, по направлению к трону Рануила. И как только он ощутил позади себя край каменного рва, что окружал островок, на котором сидел ангел, Феликс услышал у себя в голове плавный и приятный голос.

– Не тревожься, дитя Аина. Тебе нечего бояться, пока я рядом. Зло не властно в этом святом месте. Поэтому оно ждет, пока ты его покинешь. Твои настоящие друзья спят глубоким сном, а их телами завладели демоны.

Голос принадлежал Рануилу, и когда Феликс обернулся, то увидел, как тело ангела под тканью вновь воссияло теплым божественным светом, который был подобен нежным объятиям матери. Феликс не мог оторвать взгляда от святого образа, который предстал перед ним. У него не было сомнений, что Рануил сейчас говорит лишь с ним, и никто не может их услышать.

– Но что будет потом? Что будет, когда мы покинем это место? Я не хочу причинять вред своим друзьям.

В этот момент за его спиной раздался голос Эскера, который больше походил на хриплый стон ворона и шипение змеи.

– Нужно скорее уходить, Феликс. Делай, что должен, и пойдем. Нас ждет император, не стоит беспечно растрачивать выделенное нам время и подвергать его величество опасности.

– Он прав. – кивнул Декстер, голос которого тоже изменился до неузнаваемости, и стал сухим, как скрежет камней. – Мы видели и узнали достаточно, чтобы действовать самим. И я тоже беспокоюсь за молодого Алисандра.

– Отринь тревоги, милое дитя. – снова раздался голос Рануила, и Феликс вновь посмотрел на светлый образ, пробивающийся сквозь белую ткань. – Я уберегу тебя своей тайной печатью, и изгоню зло из твоих друзей. Тебе нечего страшиться, пока я рядом. Делай, что было предначертано, и тебе откроется истина.

Феликс так до конца и не понимал, что от него требуется. Оперев Эльзир о край рва, маленький никс взял в обе руки скрижаль и внимательно посмотрел на нее. Как и всегда, она приятно пульсировала, и не показывала никакой враждебности, как это было с зургалами и зоарийцами.

– «Что же мне делать? О добрые боги, что же делать?» – в отчаянии подумал Феликс, но на его мольбу не было ответа.

Но тут он услышал тихий всплеск, и увидел, что из темной воды, которой был наполнен ров, вылезла светлая пара рук. Изящные и женственные, они были окутаны приятным звездным светом. Но самым необычным было то, что плоть они имели лишь под водой, тогда как на поверхности они становились прозрачными, словно руки призрака.

– Что ты желаешь? – раздался в его голове новый приятный голос, принадлежащий женщине.

Феликс понимал, что от его выбора зависит многое, но уже давно знал, какой предмет ему нужно изготовить. Он понял это еще в деревне ворожей, когда только узнал об истинном предназначении скрижали. Направив все мысли на свое желание, он аккуратно передал священную табличку в женские руки, и те плавно унесли ее под воду.

Наступило молчание, а затем в темной глади стали загораться огоньки, словно всплывая со дна, и Феликс понял, что смотрит в бездонную тьму космоса. Он видел далекие созвездия, бесконечные и яркие, которые мерцали в разноцветной запредельной дымке. Его уши наполняла плавная музыка звезд, нежная и местами звонкая, как переливы драгоценных колокольчиков. Но среди всех этих приятных звуков, был один, который был слышан особенно отчетливее. Сначала Феликсу показалось, что это было некое космическое явление, похожее на грозу, которое еще не знакомо ученым-астрологам, и ему не было названия. Звуки и вправду походили на удары грома, но лишь отчасти. Было в них некий ритм и особое глубокое эхо, которое Феликс определил не сразу. Он подумал, что так могут звучать алмазы и сапфиры, которые с невообразимой силой бьются друг о друга. И только спустя некоторое время он понял, что он слышит звуки молота и наковальни. Вместе с ними пришли и другие, разнообразные вселенские мотивы. Это было хоровое пение звезд, которые кружили в нескончаемом танце перед глазами Феликса. Их слова несли в себе чистый и непорочный Первородный Огонь, который укреплял и питал, создавал новое из ничего. А затем Феликс увидел часть Первородного Камня, отделенного от Огня, и вновь с ним соединенного. Все драгоценности мира не могли сравниться с ним в красоте, и даже луна, которая являлась его отражением в других Мирах, была лишь бледной тенью того величия и гармонии, которые нес его истинный облик. Камень сиял мистическим светом, и с него сыпалась драгоценная живительная пыль. Маленькие духи, похожие на светлячков, кружили вокруг него, собирая эту космическую пыльцу, и умывались ею, словно утренней росой. Феликс видел хаос и порядок, которые соединили свои усилия, чтобы создать то, чего он так хотел. И когда звон молота стал утихать, космические образы стали быстро угасать, вновь погружаясь в бездонные пучины, и в конечном итоге Феликс вновь очутился перед темной водой, с трепетом ожидая, что будет дальше. Он чувствовал, как сзади к нему подошел кто-то, но не стал обращать на это внимание. Феликс верил Рануилу, и поэтому не беспокоился о собственной безопасности. Он знал, что небесный посланник защитит его, а поэтому неотрывно смотрел на водную гладь, ставшую черной, как бездна.

И вот, спустя несколько биений сердца, из воды вновь показались призрачные руки. Но на этот раз они держали не скрижаль, а узкий и вытянутый предмет, который еще местами источал гаснущий огненный свет, словно его только что вынули из жаркого горнила.

– Это что, трость? – услышал Феликс голос Гелиоса, который был похож на карканье ворона.

Ничего не ответив, маленький никс протянул руку и схватился за раскаленную поверхность. Но его не обожгло, и он, уже более уверенно, взял предмет из женских рук, и те тут же скрылись под водой. В тусклом свете пещеры было трудно разглядеть всю его красоту, но Феликсу все же удалось заметить изящную узорную окантовку, и серебряное покрытие по бокам, а также несколько драгоценных камней и черную мраморную поверхность предмета, по которой расходилась раскаленная паутина трещин, похожих на играющий в дневном свете янтарь.

– «Видимо, они такими и останутся». – подумал Феликс.

Он держал в руках самые красивые ножны для меча, которые только можно было представить. Они были легкими, будто сделанные из камыша, но при этом крепкие и надежные. У них были даже ремешки, созданные из непонятного материала. Вроде бы это была кожа, но когда Феликс провел по ним рукой, то ощущения были будто бы он гладит металл.

За спиной Феликса начались разговоры. На его плечо легла чья-то рука, а другая тем временем провела пальцами по ножнам. В этот момент Феликс забыл все, что с ним происходило, и что он видел в воспоминаниях. Сейчас для него существовали лишь эти ножны и Эльзир, который отражал своим гладким лезвием холодный свет пещеры. Чувствуя, что его сердце в любой момент может вырваться из груди от нарастающего предвкушения, Феликс медленно взял меч.

– Что ты умыслил, милое дитя? – раздался в голове голос Рануила. – Прежде чем ты оставишь это место, позволь мне одарить твой жезл своими охранными печатями, чтобы укрепить его силу.

– Это ножны, а не жезл. – проговорил Феликс, не сводя глаз с сияющего образа ангела, который стал источать еще больше теплого света. Сейчас, когда маленький никс держал в руках этот необычный предмет, его разум внезапно прояснился, будто до этого он находился в опьяненном состоянии. Еще крепче сжав Эльзир, Феликс медленно вложил его в созданные ножны.

И как только он это сделал, свет полностью ушел из пещеры. Казалось, что он, словно ткань, последовал за клинком, прямо в глубь ножен. И все же, хоть вокруг воцарилась тьма, Феликс ощущал пульсацию света у себя в руках. Ножны не расплавились и не загорелись, как это было в прошлый раз. Маленький никс ощущал приятное тепло у себя в руках, а также еле уловимое движение под гладкой поверхностью ножен, будто бы внутрь залетел рой пчел.

– Что случилось? Куда делся весь свет? – раздался за спиной Феликса голос Эскера, который вновь стал обычным. – Это еще одно воспоминание?

– Нет. – раздался голос Анастериана. – Мы все очутились во тьме.

После его слов раздался шипящий звук вынимания мечей. Где-то рядом с Феликсом выругался Декстер, и тут же вознес мольбу святой Силестии за свое несдержанное поведение рядом с божьим посланцем. Феликс ощущал общее настроение, и как многих из его спутников охватил новый страх, когда свет внезапно потух. Но сам он не испытывал ничего подобного, ведь в его руках был Огонь.

– Что ты содеял, дитя? – новый голос звучал так, словно одновременно выли, шипели и мычали сотни обезумевших животных. Так же в нем слышалось далекое эхо людских стенаний. – Подай мне этот предмет, и я помогу тебе уберечь его.

Одним движением Феликс выдернул Эльзир, и комната вмиг озарилась новым, золотым светом, исходящим от клинка. Меч был полностью окутан пламенем, которое меняло свой цвет, словно радуга, переходя от холодного синего к чистому солнечному. В этот же момент раздался хриплый крик, и в новом свете Феликс увидел чудовище, которое сидело на месте Рануила.

– Святая Дева-Искупительница, и все Небесные Владыки! – пораженно простонал Декстер. – Что это за тварь?

На обвалившемся троне сидело нечто, укрытое истлевшей окровавленной тряпкой. Когда свет коснулся его, то оно с шипением отпрянуло назад, и грязная ткань сползла вниз. Тогда все увидели разрубленное на части тело Рануила, которое держали десятки длинных рук, высовывавшихся из темного прохода позади трона. Они имели гораздо большую длину, чем обычные человеческие руки, но при этом были чистые и даже изящные. На некоторых из них имелось по шесть и даже больше пальцев. Они с заботой держали разрубленное тело Рануила в том положении, в котором то должно было находиться, словно руки невидимого кукловода. Почти все части тела ангела давно сгнили и почернели, и лишь голова по-прежнему оставалась не тронутой смертью. В красивом лице даже был живой румянец, и лишь стеклянные глаза говорили о том, что тот уже давно мертв. Но замешательство того, кто управлял мертвым телом Рануила, продлилось недолго, и ко всеобщему удивлению, отрубленная голова вдруг раскрыла рот и заговорила страшным голосом:

– Не страшись того, что видят твои глаза, милое дитя. Я не нанесу тебе вреда, и не замышляю стоять на твоем пути. Я разделяю твои желания изгнать Ненавистного Врага, чье тело погребено под камнем Короля-Ворона. Позволь мне подарить тебе силы, что помогут тебе низвергнуть Зло. Только отдай мне то, что держишь в руках.

Пока голова говорила, из ее рта потоками лилась гнилая кровь, которая с шипением и дымом падала на холодный камень пещеры. Но Феликс не отвернулся от этого неприятного зрелища, потому что пламя меча придавало ему сил и храбрости.

– Так и есть. – завороженно пробормотал Эскер, опуская меч. Его глаза полностью почернели, и из них тоже потекла кровь. – Ради всего святого, Феликс, дай ему то, что он просит.

Зено, которая стояла к наемнику ближе всех, загородила спиной Анастериана, и направила свой меч на Эскера, с подозрением глядя на остальных, словно каждый из них внезапно стал ее злейшим врагом.

– Отдай! Отдай! Отдай! – заговорили в унисон мертвый ангел и наемник.

Эскер направился к Феликсу, но его остановили крепкие руки Синоха, который сомкнул их на груди наемника, и прижав его тело к своему. При этом лицо у монаха было такое напряженное, словно он пытается удержать разъяренного быка. Хольф с Арелем тоже напряглись, готовые в любой момент отрубить голову Эскеру. Но на помощь пришли Дэй и Эн. Высокий сиф положил свою пылающую руку на лоб Эскера, а Эн, потеснив Синоха, и встав сзади, закрыл своими ладонями почерневшие глаза наемника. Вместе они стали читать молитву, от чего тело Эскера стало трястись в припадке, а из его рта полилась уже черная кровь.

– Нечестивцы! – воскликнула голова ангела. – Вы отринули благость, которая спасет вас! Зачем вы противитесь неизбежному, ведь скоро весь мир познает его! Король Алой Луны пробудился! Король грядущего! Король всего!

Феликс больше не мог терпеть. В нем постепенно разгоралась праведная ярость, которая лишь наполовину была вызвана тем фактом, что это существо посмело подчинить своей проклятой воле разум Эскера. Другая же часть его злобы так и вовсе не принадлежала ему, и была частью чего-то другого, более древнего и могущественного. Сжав зубы, он не глядя отшвырнул ножны в руки стоявшего рядом Гелиоса, а сам, перехватив пылающий меч двумя руками, одним движением перепрыгнул каменный ров, оказавшись на островке. Как только он это сделал, руки неведомого существа тут же стали удаляться, стараясь скрыться в круглом отверстии за троном, словно уползающие в нору змеи. Но Феликс успел поднять меч, и одним движением отрубить те из них, что держали тело Рануила. Раздался страшный вопль, но Феликс не обращал на него внимания, продолжая рубить оставшиеся конечности. Ему удалось освободить из плена почти все тело мертвого ангела, но одно крыло и рука все же смогли скрыться в проходе. Маленький никс увидел, как в том отверстии сами собой движутся тяжелые валуны, и когда руки исчезли, то проход полностью завалило камнями, из которых местами высовывались, словно ужасные корни, бледные руки, не успевшие вовремя убраться в проход. Теперь в них не было жизни.