Текст книги "Звезда Ворона (СИ)"

Автор книги: Илья ле Гион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 76 страниц)

– Холодная нынче ночка выдалась, да? На вот, согрейся. – проговорил Феликс, протягивая ему чайник с травяным отваром.

Но пират будто и вовсе не замечал его. Скорчив недовольное лицо, он злобно глянул на черную звезду, будто это она грубым образом разбудила его, не дав досмотреть приятное сновидение. Раздраженно пнув свое спальное место ногой, Хольф красноречиво выругался на старом ценебрийском диалекте, а затем твердо направился куда-то в даль, не обронив больше ни слова. Феликс не стал останавливать его, уверенный, что тот скоро вернется, так как он не взял с собой ничего из своих драгоценных вещей, которые с таким упорством собирал на протяжении всего пути. Даже воды, и той не взял. Но Хольф так и не возвратился. Его любимый мешок, и все остальные пожитки, так и остались лежать, даже когда все остальные проснулись. Ждали его, по просьбе Феликса, несколько часов, но безрезультатно. Серафиль отправился разыскивать пирата, но вскоре вернулся с известием о том, что потерял следы Хольфа.

Это сильно удивило Феликса, так как Серафиль был непревзойденным следопытом, и времени прошло еще немного, чтобы ветер смог окончательно скрыть все следы Хольфа. Но нет, тот как сквозь землю провалился. Они собрали его вещи, в надежде, что возможно встретят его по дороге в Алгобсис. Хольф ведь уже бывал в этих землях, так что возможно он направился именно туда, хотя полной уверенности в этом ни у кого не было. Но спустя еще два дня, когда они только собирались выйти в новый путь после очередного привала, на горизонте показалась его растрепанная грива нечесаных волос, которая узнавалась даже с такого большого расстояния. Когда Хольф приблизился, то все увидели, что тот сжимает в руках какой-то длинный, изъеденный временем и песками, тканевый сверток. Когда-то яркая красная ткань, которая теперь выцвела на солнце, рваными клочками свисала по бокам свертка. Хольф так никому и не ответил где он был, и что лежит в этом загадочном свертке. Аккуратно закрепив его на седло своей лошади, он стал рыться в своем мешке, проверяя, все ли его вещи на месте. Было видно, что настроение у него намного улучшилось.

– Нет, это мне совсем не по душе. – возразил Эскер. – Нужно узнать где он был, и что это за сверток он с собой принес. Вдруг он в сговоре с врагами…

– Уверен, что Хольф не стал бы нас предавать. – сказал Дэй, положив свою руку на плечо Эскера, останавливая его. – Где бы он не был, это было для него очень важным делом. Но сейчас он вернулся чтобы снова помогать нам. – Эскер резко остановился, будто громом пораженный, взглянул еще раз на Хольфа, и не сказав больше ни слова возвратился к своей лошади.

Следующий день прошел без происшествий. Время от времени им встречались мирно бредущие караваны торговцев, от которых они прятались за волнистыми барханами. Шли они теперь днем, и солнце палило беспощадно, и в особо пиковые часы им приходилось укрываться в тенистых скалах, чтобы в прохладе переждать изнывающую жару. Из-за этого темп их похода немного снизился, и за неделю они не преодолели и четверти пути до Алгобсиса.

На десятый день, когда после полудня они двинулись в путь, к ним подоспел Рольф, который на этот раз разведывал путь. Хоть его лицо и было скрыто за маской, по голосу стало ясно, что тот чем-то встревожен.

– Там, в двух лигах от нас, войска белых крыс и… ферасийцы. – взволнованно поведал он.

– Ферасийцы?! – всполошился Феликс. – Те самые, непобедимые великаны? Так они все-таки нашлись! Но что они делают вместе с зоарийцами? Неужто помогают этим злодеям?

– В двух лигах, говоришь? – задумчиво проговорил Эскер. – Не помешало бы взглянуть, что это за войска такие. Если их слишком много, то лучше будет тут же убраться отсюда подальше.

– Не думаю, что они нас заметят. – ответил Рольф. – Они тащат лодки, или что-то похожее, и ни на кого не обращают внимания.

– Что тащат? – переспросил Феликс, но его проигнорировали.

– Тогда я хочу сам на это посмотреть. – сказал Эскер, и повернувшись к Серафилю, прибавил: – Если не вернусь через три часа, то отправляйтесь дальше без меня.

– Я тоже с тобой. – тут же сказал Феликс. – Без меня-то никто никуда не отправится, ведь это будет бессмысленно. А мне уж очень хочется увидеть тех великанов вживую.

– Зоарийцы точно нас не заметят? – поинтересовался Эскер у Рольфа.

– Да им вообще ни до кого нет дела, будто куклы какие-то. Знай себе тащат эти корабли по пустыне, да песни свои, богомерзские, поют.

– Ладно, если опасности нет, то можешь пойти со мной. – проговорил Эскер, запрыгивая на свою лошадь. – Только слишком близко подходить не будем, пусть даже враг и находится в глубоком трансе, не стоит недооценивать настороженность проклятых арлекинов.

Феликс был рад и такому условию, пусть даже и не самому лучшему. Вместе с ним к Эскеру присоединились Синох и Дэй. Милу тоже было тихонько пристроился, но его быстро заметили, и отправили обратно, поручив быть дозорным, и в случае чего оповестить остальных. Преодолев несколько песчаных бугорков, Феликс стал улавливать будто бы отдаленные завывания труб и редкие, но звучные выкрики, вперемежку с еще боле мрачными, и в то же время красивыми песнопениями, сравнимыми с церковным хором. Спустя еще десять минут пути Эскер дал знак спешиться. Синох остался приглядывать за лошадьми, а все остальные осторожно пригнув головы, стали взбираться на очередной белый бархан. У самой верхушки все четверо легли на живот, и медленно выглянули из-за своего укрытия.

– Безумная Дочь, что же они задумали? – испуганно прошептал Феликс, когда увидел то, о чем рассказывал Рольф.

В нескольких сотнях шагах от них, словно наводящая ужас черная флотилия, прямо по песку двигались десятки каменных ковчегов размером с небольшое турнирное поле. Водруженные на специальные подставки с колесиками, их тянули за собой сотни высоких рабов, наваливаясь всем своим телом на тяжелые цепи, которые были прикреплены к кораблям. Зоарийцы же, прячась от солнца под длинными черными балахонами, сопровождали эту мрачную колонну, кружа вокруг кораблей на конях, словно голодные стервятники, и монотонно распевая свои нечестивые хоралы.

– Они двигаются в сторону Норна. – шепотом рассказал Рольф. – Мы уже не первый раз замечаем их, и все они идут из Зуриаля на восток. Похоже, что эти корабли они берут где-то у себя на родине. Черт знает где именно, из скал может быть выдалбливают, или они у них уже давно имелись… А может и из самой преисподней достают, чтоб их всех Владыки пожрали и выплюнули.

– И для чего только нужны эти ужасные конструкции? – шепотом проговорил Феликс, наблюдая за процессией. Даже с такого большого расстояния он мог видеть безвольные лица гигантов, которые, раскрыв рты и закатив глаза, тянули черные корабли. – Не на воду же они их спускают.

– Старая ведьма говорила, что зоарийцы передвигаются на этих кораблях по морскому дну. – сказал Рольф. – Уж не знаю, какие темные силы им в этом помогают, но я не сомневаюсь, что так все и происходит.

– Давайте уже уходить. – сказал Эскер, все еще не отрывая взгляда от ковчегов. – Похоже, их и правда ничего больше не интересует, кроме этих ужасных кораблей. Вернемся назад и переждем день в каком-нибудь укромном месте. Пускай себе идут куда им надо, сейчас мы все равно ничего не сможем поделать, а подойдем ближе, и нас зачарует их темная песня.

У Феликса все никак не могла выйти из головы эта картина, и он до самой ночи думал о ферасийцах, которых снова заковали в цепи. Неужели они не могли дать отпор? Или может тут замешаны какие-то злые силы, как та странная песня, которая смогла завладеть умами великанов? Когда же он заснул, то ему снилось, как он вновь идет по пустыне, но теперь, где-то в отдалении слышались звуки труб и замученные стоны закованных в цепи великанов. Но продолжалось это не долго, и вскоре Феликс почувствовал, как кто-то дергает его за плечо, пытаясь разбудить.

– Вставай, никс. – проговорил твердый голос, отдающий женственной красотой.

– Что? А, это вы, господин Эн. – прохрипел Феликс, щурясь от направленного в его лицо луча света. – Уже мой черед сторожить?

– Нет. – только и ответил ювелир. – Вставай, я желаю тебе кое-что показать.

Слова Эна заинтересовали Феликса, и остатки сна быстро улетучились. Теперь он понял, что луч света, который был направлен ему в лицо, исходил от взошедшего на небо белого месяца. И когда он только пойдет на убыль? Уже больше недели как не меняет свою форму.

– Что показать? – поинтересовался Феликс, беря в руки сумку со скрижалью, которая до этого времени лежала у него под головой.

– Можешь оставить. – ответил Эн, и Феликс понял, что тот говорит про сумку. – За ней приглядит пастух.

Как только Эн это сказал, Феликс тут же увидел, что за спиной Эна стоит улыбающийся Дэй.

– Постарайтесь не долго. – проговорил тот, садясь у костра. – Скоро мне меняться с Милу, а уж этот мальчишка точно всех перебудит, как увидит, что тебя нет.

Феликс оставил сумку со скрижалью на хранение Дэю, а сам направился вслед за Эном, ведомый сильным чувством любопытства и толикой страха. Все же места эти были неспокойные, и зоарийцы все еще могли рыскать где-то поблизости. Пока Феликс думал про это, то заметил, что в руках у ювелира был тот самый погребальный меч, который он так старательно заматывал белоснежным саваном несколько дней назад.

– Куда мы идем? – еще раз спросил Феликс, но вновь не получил ответа.

Они вышли из своего укрытия в скалах и направились в сторону еще одной каменной громадины, которая виднелась на горизонте. Ее наполненный древним величием вид внезапно показался Феликсу смутно знакомым, будто бы он уже видел ее где-то раньше. В белом свете месяца, который будто бы специально выделял эту гору среди остальных подобных ей скал, Феликс подумал, что в этом живописном пейзаже чего-то не хватает. И как только он это подумал, до его ушей донесся еле уловимый всплеск воды. Пройдя дальше за Эном, он преодолел очередную песчаную дюну и увидел, что внизу, по пути к горе, протекает красная река. Как только он ее увидел в его памяти тут же возник образ золотого города великанов, купающегося в ярких лучах полуденного солнца. Вот где Феликс видел эту гору – в своем сне про Арка! Здесь когда-то возвышался белокаменный Ферас – город великанов, разрушенный варварской армией ашурийцев. Теперь же этот красивый город лежал в руинах, похороненный под толщей сверкающего песка. На некоторых скалах еще можно было различить остатки древних статуй и куски высоких стен, сумевших удержаться под напором безжалостных завоевателей. Где-то высовывались из песчаных волн острые смотровые башни, а вдалеке можно было увидеть обложенные мозаикой стоки, через которые в город попадала вода из красной реки. Они так и вовсе остались нетронутыми. И все же было грустно видеть этот великий город, который, вопреки наказу Арка, так и не смог возродиться. Утешением служило лишь то, что его благородную архитектуру смог отчасти перенять Эль-Хафа, и знания ферасийских зодчих не сгинули окончательно.

Погруженный в свои мысли, Феликс сам не заметил, как спустился вместе с Эном к красной реке. Теперь она была не такой полноводной, как раньше. Песок взял ее в свои неумолимые тиски, захватив оба берега и сжимая их, словно кузнец клещи. Теперь река больше походила на ручеек, и пересечь ее не составило большого труда. Оказавшись на другом берегу, Эн повел Феликса дальше, прямо к тому месту, где когда-то находились исполинские резные ворота. Теперь на их месте была лишь огромная расщелина в скале, доверху занесенная песком и тяжелыми камнями.

– Очень обидно, что мы не смогли увидеть это место в расцвете его величия. – грустно промолвил Феликс, когда они шли к воротам.

С каждым их шагом месяц все сильнее освещал гору, и вскоре глаза Феликса стали уставать от такого яркого свечения. Ночь совсем не ощущалась, и если бы Феликс не знал сколько сейчас времени, то подумал бы, что идет к горе под лучами полуденного солнца. Это все было очень необычно, но Феликс так и не получил ответа на самый первый заданный им вопрос – зачем вообще Эн привел его сюда? Ясно же, что город заброшен, а увидеть его они могли и днем, когда снова отправились бы в путь. И тут взгляд Феликса вновь упал на замотанный меч, который держал Эн, и разгадка сама собой появилась у него в голове.

– Ваш покойный друг был из племени ферасийцев? – высказал он свое предположение, уже зная, какой будет ответ.

– Твои мысли опять оказались верны, никс. – наконец ответил Эн, остановившись, и внимательнее осматривая гору. – Когда-то я дал ему свое обещание, и сегодня его исполняю. – Эн бросил взгляд на меч в своей руке, а затем прибавил: – Пусть ты и был упрямым стариком, неумело скрывающим от меня свои мысли, я все равно не вправе отказываться от своих слов.

Феликс догадался, что эти слова были адресованы не ему, но после них Эн обратился уже к маленькому никсу. Все еще находясь к Феликсу спиной, тот немного повернул голову и уже насмешливо бросил через плечо:

– Ты, как я помню, хотел увидеть настоящий народ кирфал?

Подул ветер, сначала легкий, словно любовное дуновение молодой девушки, но с каждой секундой все прибывающий в силе. Взметнулись плащи, и Феликс увидел, как светящийся песок кружит вокруг них, скрывая от взора все, кроме самой горы, которая стала видна еще более отчетливее. Белый свет месяца на секунду ярко вспыхнул, да так, что на гору стало больно смотреть, словно она превратилась в слепящее солнце, а затем померк и замерцал, как переливаются в темноте угольки жаровни. Теперь к белому свету прибавился еще и холодный, таинственный оттенок звезд, которые тоже внезапно стали светить намного ярче, чем когда-либо прежде. Они будто бы водили хоровод вокруг горы, выстраиваясь в новые созвездия, и чертя в небе сложные узоры.

Феликс, затаив дыхание, глядел как в ночной выси появляются звездные врата, из которых, словно легкий шелковый дым, струился свет, падая на гору. И тут произошло еще более удивительная вещь. Белый свет месяца стал приобретать очертания, и вскоре из скалы стала появляться первая смотровая башня, словно невидимая кисть художника вырисовывала ее с помощью света. Когда-то величественный Ферас возрождался в полуночном свете, такой же призрачный, как и воспоминания о жителях Каирнала, которые все еще бродят по Забытому королевству. Только в отличии от Каирнала, тут возрождались не люди, а сам город. Голубой свет звезд очерчивал сложные контуры зданий, а уже из этих светящихся рисунков выплывали башни и статуи, появлялись мосты и водопады, в небо взмывали стаи журавлей, и над городом восходила золотая радуга. Прозрачные стены Фераса окутывал небесный ореол, от которого расступалась даже тьма ночи, и в тот момент даже черная звезда ужалась под напором этого святого сияния.

Феликс так и стоял, разинув рот, а затем подскочил и упал, когда над горой неожиданно разнесся громогласный вой труб, настолько сильный, что его вполне могли бы услышать в любой точке этой необъятной пустыни. Теперь стало видно, что помимо города, из света родились и сами его жители, которые теперь стояли у стен, будто хозяева, встречающие у дома дорогих гостей. Когда же Феликс отошел от этого потрясения, Эн уже вовсю шагал к городским воротам, которые теперь были распахнуты, и в них можно было разглядеть все еще занесенный песком проход. Другие, звездные ворота, продолжали переливаться и подрагивать над городом, как флаг на ветру, или северное сияние. Поднявшись, маленький никс побежал, не глядя под ноги, за своим немногословным спутником. Он то и дело спотыкался, но не мог отвести взгляда от этого невероятного чуда. Когда же он догнал быстро идущего Эна, и открыл было рот, то смог издать лишь какие-то несвязные речи, в которых переплелись десятки вопросов, вертящихся у него в голове. Эн же все продолжал молча идти к городу.

Было ли это отблеском света, но одежда молодого ювелира тоже преобразилась. Золотые узоры и канитель на его плаще сияли солнечным светом, словно проходящим сквозь чистый янтарь, а в его темных волосах сверкала алмазная пыль, какую обычно можно было увидеть на чистом утреннем снегу. Феликс было подумал, что и его волосы блестят не хуже, но проверить это не смог. Так они дошли до самых ворот, и взгляды всех жителей сопровождали их. Но Феликс не боялся, так как все они выражали дружелюбие и доброту. Еще раз кинув взгляд на Эна, он увидел, что теперь вместе с ними шагает еще один полупрозрачный человек, который присоединился к ним из строя этих гордых призрачных великанов, такой же бестелесный и золотистый. То был высокий мужчина в расцвете своих лет, с бородой до подбородка, заплетенной блестящими лентами в упругую косу. Его длинные волосы спадали до плеч, и так же, как и борода, местами были заплетены в небольшие красивые косы. На плечах же у него были царственные одежды, доходившие до самых его ног. Он шел, слегка улыбаясь, то и дело украдкой поглядывая на Эна, который в свою очередь будто бы и не замечал нового спутника.

Так, втроем, они дошли до самых ворот и остановились у заваленного прохода. Феликс все вертел головой, глядя то на толпы полупрозрачных горожан, то поднимая взгляд на исполинские статуи, поддерживающие на своих плечах светящиеся стены города. Феликс смотрел на сотканных из света людей, и до него не сразу дошло, что все они отличаются от каирнальских привидений. В Забытом королевстве он видел лишь воспоминания, тогда как сейчас перед ним стояли настоящие призраки!

Пока он потрясенный новыми мыслями осматривал улыбающихся ему великанов, Эн подошел к скале, и звездный свет очертил на грубой каменной породе новую полосу, на этот раз витиеватую, похожую на молнию. Грянул гром и сверкнула молния, после чего скала разошлась, открыв темный проход, достаточный, чтобы в него мог протиснуться обычный человек. Феликс молча проследовал за Эном в образовавшуюся расщелину, а за ним прошел и бесплодный великан. Ламп у них не было, но они были и не нужны – звездный свет проникал сюда из большой трещины в потолке, а также источался от призрачной фигуры ферасийца, шагающего с ними рядом.

Они оказались в большом зале с высокими колоннами и разноцветными стенами. Всего его разглядеть Феликсу так и не удалось, так как свет хоть и проникал сюда, но его было недостаточно, чтобы осветить все стены. Казалось, что помещение было не меньше самой горы, в недрах которых они сейчас и находились. Феликс шел по все еще целой драгоценной плитке, и ему то и дело попадались давно истлевшие тела защитников этого места, облаченные в золотые доспехи. Порой ему встречались и черные панцири ашурийцев, разрубленные пополам могучими ударами топоров.

Когда же они прошли еще немного вперед, Феликс увидел высокий белый трон, к которому шла мраморная лестница. Место правителя выглядело молчаливым и покинутым, будто на него и не садились вовсе с самого его основания. Рядом же валялось сломанное кресло, уже не такое гордое и высокое, как место короля, но уже более пользованное. Видимо, это был тронный зал, а золотые воины – дворцовая стража, защищающая покои своего повелителя. Все они погибли, выполняя священный долг до последнего вздоха. Поднявшись по ступеням к высокому трону, Феликс увидел, что в некоторых местах белый камень был расколот. Наверное, когда ашурийцы мародерствовали в этих залах, то решили унести и сам трон, но не смогли сдвинуть его с места, а поэтому оставили как есть.

Приблизившись к месту правителя, Эн аккуратно пристроил меч рукояткой к изголовью, а затем, спустившись вниз, стал собирать сломанные мечи и шлемы ашурийцев. Феликс тоже стал помогать ему подбирать испорченное оружие врага, понимая, что именно хочет сделать Эн. Набрав целую кучу искореженных мечей и доспехов, они разложили их у подножия трона. Призрак Изаркиля – а то, что это был именно покойный друг Эна, Феликс догадался почти сразу же, как только тот появился рядом с ними – все это время молча наблюдал за их работой, робко улыбаясь. Когда же сломанное оружие поверженных врагов было уложено у подножия трона, в руках Эна появился еще один круглый предмет, который тот достал из сумки, висевшей у него на плечах. То была железная корона, больше похожая на волнистый обруч с белыми узорами. Она была гораздо больше обычной, и через нее вполне мог протиснуться маленький ребенок. Взяв ее в руки, он, наконец, впервые обратил внимание на прозрачную фигуру своего друга.

– Когда-то ты отказался забрать ее у меня, ну а что теперь? Достаточно ли ты послужил?

– Достаточно, мой дорогой друг. – разнеслось по залу многоголосое эхо. – Спасибо, что все еще хранишь память обо мне.

– Кто я, по-твоему, такой? – с раздражением и гордыней произнес Эн. – Я ничего не забываю.

Зал наполнил все такой же многоголосый смех, повторяющийся эхом между узловатыми колоннами.

– Мне было приятно знать тебя, sinrakir. – сказал Изаркиль. – Хочешь ли ты что-то передать тем, кто все еще любит тебя?

– Обычные слова все равно ничего не изменят. – ответил Эн, пристраивая корону на широкую спинку трона. – Ступай своей дорогой, царь ферасийский.

И Эн почтительно приклонил голову, но при этом все еще держась прямо и гордо. В этот же момент за спинкой трона прямо с потолка полился звездный свет, который был гораздо плотнее обычного, и больше напоминал дым. И тогда Феликс увидел, что он идет из большой расщелины, в которой виднелись сияющие врата, мерцающие драгоценным светом в ночном небе. По этому святому сиянию, плавно и грациозно, стала спускаться самая настоящая белоснежная ладья, и тянули ее такие же белые и невинные лебеди с огненными нимбами над головами.

От этого вида у Феликса вновь перехватило дыхание, но живительная сила, исходящая от священной ладьи, была такой могущественной, что наполняла его тело не хуже, чем глоток самого чистого воздуха. Изаркиль взошел на ладью, и небесные птицы понесли его к лучам света, которые исходили из открывшегося звездного проема. Феликсу захотелось, чтобы птицы забрали и его, но высказать это желание он не мог, так как на слова не было сил. Ему оставалось лишь завороженно наблюдать, как меркнут яркие звезды, и как по тронному залу расползается ночной мрак.

Пока Феликс, все еще застигнутый этим сказочным явлением, приходил в себя, бестолково пялясь во вновь ставшее обычным ночное небо, Эн достал небольшую масляную лампу и зажег ее. Теперь, когда все закончилось, представшая перед ними картина стала еще более удручающей, чем виделось раньше. Золотые доспехи защитников превратились в ржавые груды металла, а драгоценная плитка оказалась вся испачкана почерневшей кровью и засыпана серым песком, который принес сюда пустынный ветер. Отойдя от первого потрясения, и проследовав за Эном обратно ко входу, Феликс обнаружил, что светлый город и все его жители тоже растворились во мраке ночи. Ферас вновь превратился в покинутый всеми и забытый город-призрак.

– А я вот уже хотел будить всех, да только господин Дэй не позволил. – начал причитать Милу, когда они возвратились в лагерь. – Говорит, мол, вернетесь сейчас, а мне-то почем знать, когда вы там ушли. А вдруг вороньи всадники схватили.

– Так ведь со мной был господин Эн. – успокоил его Феликс, который только сейчас начал полностью приходить в себя. Всю дорогу до лагеря он старательно придумывал вопросы, которые задаст Эну, но как только увидел теплый свет костра, то тут же все их и забыл.

– Так это уж я потом узнал, что вы не одни пропали. С ним-то, конечно, вороньих всадников можно не бояться. – Милу бросил восхищенный взгляд на Эна, который в это время наливал себе воды из кувшина. – Но все равно нужно быть настороже, даже с таким умелым господином. Я ведь отчего и проснулся, от ржания, значит, лошадей, проснулся-то. Подумал было, что враг напал.

– Ну так ведь это наши лошади и ржали. – сказал Дэй.

– Нет, наши-то так не умеют. – запротестовал Милу. – Наши смирные. Это уж поверьте, я знаю. Сколько за ними уже присматриваю, подружились мы с ними, так что знаю я, как они ржут. Да и с другой стороны шло оно, ржание-то. Дикое такое. И, вроде бы как, скрип колес тоже слышал, но это уже и послышаться могло.

– Раз у тебя такие опасения, то нужно предупредить Эскера с Серафилем. – взволнованно проговорил Феликс. – Вдруг и правда враги где притаились.

– Да не было там никого, нечего их зря будить. – уже с упреком отозвался Дэй. – Мы же с тобой, Милу, сами ходили смотреть.

– Это да, ходили. – кивнул Милу. – Да вот толку-то, в ночи и не разглядишь ничего. А уж у кого, так у Серафиля глаз наметан лучше моего, и уж извините, господин Дэй, но и получше вашего. У вас-то он совсем один, если уж на то пошло.

– Приструнили, так приструнили. – улыбаясь развел руками Дэй.

– Да я ведь ничего злого и не хотел сказать, просто настороже нужно быть, раз тут всякие шастают. Ведь господин Эскер как говорил – что армии тут недалеко целые корабли тянут.

– Они уже должны были пройти. – вспомнил про вчерашнюю вылазку Феликс. Ему вдруг сильно захотелось спать, и он решил оставить свои расспросы на потом.

***

Как только солнце взошло над горизонтом, Феликса грубо разбудил Рольф, потыкав его ногой прямо в бок. Но это нисколько не разозлило Феликса, так как проснулся он как никогда бодрый и радостный, словно невеста перед свадьбой. Последний раз он так просыпался в Подзвездном Городе, чтобы увидеть новые чудеса того дивного места. Поэтому, быстро позавтракав, они направились на северо-запад, чуть правее застывшей в небе черной звезды. Теперь все увиденное прошлой ночью казалось Феликсу волшебным сном, наполненным несбыточными мечтами, и Эн не обмолвился с ним и словом про все, что с ними случилось в разрушенном городе. И вообще, в последнее время Феликс заметил, что тот все чаще погружается в раздумья, даже верхом на лошади, и часто бросает затуманенный взгляд куда-то на восток. Может он жалеет, что покинул Эль-Хафа, и его мысли возвращается к дому? Интересно, есть ли у него семья? Феликс ведь этого так и не узнал. Но ясно было одно – Эн, как и Дэй, скрывает от него нечто очень важное, но при этом не желает зла ни Феликсу, ни другим, а иначе уже давно бы перебил всех. То, что у Эна есть кто-то, кого он любит, говорила и то удивительное украшение, которое Феликс не раз видел в руках молодого ювелира. Эн часто любовался им, особенно по ночам, погружаясь в свои мысли. Но Феликс не хотел быть надоедливым и лезть с расспросами в личную жизнь этого загадочного человека, а поэтому оставил свои вопросы невысказанными.

К концу дня они свернули с главного тракта на почти не заметную, засыпанную песком небольшую дорогу, отходившую от основного пути. Если бы не кривые колья, вбитые вдоль всей дороги, то и не догадаешься, что тут есть тропа. На некоторых из таких кольев, покачиваясь на ветру, болтались белые кости – в основном змей и мелких животных. Но иногда попадались и человеческие черепа, в глазницах которых ночью загорался потусторонний могильный огонь. Раньше Феликсу от такого было бы не по себе, но после всего пережитого он был даже рад тому, что путь их был по крайней мере отмечен светом, пусть и не таким приятным, как хотелось бы.

На девятый день пути по этой забытой тропе пустыня стала редеть, и под их ногами все чаще стала появляться серая степь, с засохшими болотами и поваленными тут и там деревьями. Ветер в этих местах гулял еще сильнее, и скрип мертвых деревьев, вместе с развешанными на них костями, действовал на нервы сильнее, чем крики снедающих воронов, которые Феликс слышал, будучи узником в Белланиме. Днем их отряд стали преследовать редкие туманы, которые, хоть и ненадолго, но скрывали от глаз наводящую страх черную звезду. Постоянный болотный шум мошкары, и скрипучее эхо заставляли Милу нервно дергаться, и тот все время причитал о слежке, и что видит в туманах кладбищенскую карету, запряженную тройкой вороных коней, которой управляет посланник Владыки Костей.

– Хватит уже пугать нас, беспокойная ты душа, и без твоих выдумок в дрожь бросает. – упрекнул его Феликс, когда здоровяк в очередной раз стал рассказывать о карете.

– Ну так если видится она мне, что же тут поделать? Одному-то о ней думать страшновато, а вот расскажешь вам, и вроде как полегче.

– Только вот нам не легче. – нахмурился Феликс. – Серафиль, вон, ничего не видел, а тут, видите ли, нашелся следопыт. Как бы твои слова в правду не обратились, и за нами действительно не погнались кладбищенские мертвяки.

– Так могут ведь, погнаться-то. – почти шепотом промолвил Милу. – Тут ведь, сами видите, кости везде, да и воздух затхлый. Самый настоящий могильник. И не святой, как принято у добрых людей, а видно совсем заброшенный. Нам бы помолиться всем вместе, тогда может и Владыки отыщут его.

– Я уже говорил тебе, что тут нечего бояться. – вмешался в разговор Эскер. – Аркаллийские ведьмы совсем не опасные, хотя… вид их действительно может внушить страх. Так что приготовьтесь заранее, они пострашнее белланийских вдов будут. Наши хоть молодо выглядят, а эти словно из дерева родились.

Слова Эскера не сильно успокоили Феликса, и он, против своей воли, все чаще стал вслушиваться в разносящиеся по округе трухлявые звуки и свист холодного ветра. Теперь и ему казалось, что где-то за камнями и оврагами ржут кони и скрипят давно не смазанные колеса. Порой даже, в предрассветной дымке, ему мерещился силуэт крытого фургона, но он уверял себя, что это всего лишь еще одно поваленное ветром сухое дерево, которые тут валялись на каждом шагу.

– Слышите. – снова заговорил Милу, стоило им с утра сняться с лагеря и отправиться в дорогу. Погода была хмурая и влажная, а под ногами хлюпала болотистая почва, а поэтому настроение у всех было подавленным и по-утреннему недовольным. – Вроде как опять лошади.

Никто уже не обращал на его слова внимания, но спустя два часа Серафиль вдруг поднял руку, дав понять, чтобы все остановились. Сейчас, когда вокруг клубился рваный туман, было опасно разделяться, а поэтому разведчиков вперед не пускали, но те все равно были наготове.

– Ох и не нравится мне все это. – пожаловался Милу, когда Эскер с Серафилем стали оглядываться по сторонам, стараясь что-то рассмотреть или услышать.

– Имейте осторожность под ногами. – сказал за спиной Феликса Синох. – Трясины тут хваткие.

В этот момент где-то в глубине тумана раздался гулкий военный рог и бешено заржали кони. Справа от Феликса вспыхнула яркая вспышка – это Арель обнажил свой клинок, который тут же отразил своим наполированным лезвием серое небо. Не успел Феликс сообразить что ему делать, как рядом с ним просвистела черная стрела, но Соль вовремя успела встать на дыбы, и та проскочила прямо между ее копыт.