Текст книги "Звезда Ворона (СИ)"

Автор книги: Илья ле Гион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 76 страниц)

В этот момент один из зоарицев угрожающе зашипел, и вытащив из складок своей легкой одежды кинжал, черной тенью бросился на королеву. Все это произошло настолько быстро и неожиданно, что стражники не успели среагировать и заслонить свою повелительницу. Темным призраком проскочив вперед, зоариец был уже в нескольких шагах от Каа, когда зал наполнил голос всесокрушающей силы. Это было всего одно Слово, которое вырвалось из уст королевы. Оно было переполнено той же запредельной и безграничной силой, что и молитвы старых монахов, которых Феликс видел в Приделе Скорби, привязанными вверх ногами к мертвым деревьям. При всем своем желании Феликс не смог бы повторить или даже запомнить его, к тому же оно было куда более сильным, чем тот шепот, который издавали перевернутые вниз головой священники. Казалось, будто это Слово зрело внутри королевы целую вечность, и бесконечно повторялось ей в мыслях, пока наконец не вырвалось наружу. Мистическим эхом прокатившись по залу, оно застыло в воздухе, и вместе с ним, где-то в далеких небесах, послышался звон затихающего колокола, словно отзвук прогремевшего грома. Следом за этим звуком, всего лишь на мгновение, но позади головы королевы вспыхнул черный звездный нимб, после чего к ее ногам рухнул бездыханный труп зоарийца. Его красивая гладкая кожа вмиг высохла и почернела, а невесомая одежда истлела, превратившись в груду грязного дымящегося тряпья. Когда же Каа обратила свой взгляд на остальных пришельцев, то из ее сияющих серебром глаз текли кровавые слезы, а на губах пылали золотом витиеватые узоры. В купе с ее алой одеждой, это придавало образу королевы еще более величественный и пугающий вид.

– Прочь. – тихо промолвила она, но ее голос, в наступившей тишине показался Феликсу очень сильным, как если бы она выкрикнула этот приказ. – Прочь с моих земель, смертные отродья Хасиналя! И ты, порожденье лжи и предательства, огнеликий Певец ларийских садов! – Каа метнула преисполненный злобы взгляд на белого посланца, что стоял впереди зоарийцев. – Прочь! Вам нет места на этой земле, а скоро не найдется места и во всем Аине! Так говорю я!

Феликс увидел, как белый посланец сделал жест, напоминающий легкий поклон. И в это мгновение и он, и остальные присутствующие в зале, включая всех стражников, растаяли в воздухе. Теперь царица была одна. Она вновь оказалась на своем широком троне, а ее одежды к этому времени успели измениться. Они по-прежнему были строгими, но уже другими, хотя все еще алого цвета. Помимо этого, исчезла и драгоценная люлька, а ее место теперь занял маленький столик с экзотическими фруктами. По обеим сторонам зала появились множество красивых служанок вперемешку с застывшими в одинаковых позах стражниками. В одном из углов Феликс так же заметил молодого писаря, который выводил большим павлиньим пером узорчатые письмена, срисовывая их с расположенного перед ним манускрипта. Так же, непонятно откуда, доносилась плавная мелодия, похожая на звуки флейты, хотя это в той же степени могло быть и пение райских птиц. Перед троном же королевы находился длинноволосый художник, который, вне всяких сомнений, писал картину своей царицы. Феликс и до этого доводилось видеть волосы невероятной длины, а поэтому художник, волосы которого водопадом спадали почти до пола, не особо привлек его внимание. Взгляд молодого мастера, как и взгляды всех остальных слуг, был покорным и сосредоточенным на своей работе.

– Что это сейчас было? – недоуменно спросил Феликс у Эна, убедившись, что ничего необычного в новых миражах пока не происходит. – Ваша мать была в сговоре с зоарийцами?

– Для меня самого эта новость оказалось неожиданностью. – хмуря лоб ответил Эн. – Моя мать не рассказывала об этом.

– И что это за «владыка» такой, которого они все время упоминали? Неужели они говорили про Ашримуна?

– Я уже ответил на твой вопрос, никс, и других слов у меня для тебя нет. – сурово проговорил Эн.

Но не успел Феликс придумать у себя в голове новый вопрос, как тронный зал наполнил звонкий детский смех. Оглядевшись по сторонам, маленький никс увидел, как через высокие деревянные двери в зал вбежали несколько детей. Это были три мальчика и одна девочка. Смеясь, они словно озорные мыши, разбежались в разные стороны, стремясь поскорее спрятаться. Один мальчик тут же пролез за длинную штору, а тот, что бежал следом за ним, спрятался под синим плащом одного из стражников, который даже глазом не моргнул и продолжил стоять, словно каменная статуя. Оставшиеся же мальчик с девочкой залезли под цветастый гобелен с изображением луны, висевший на противоположной стене, и тут же уронили его.

Все это время за ними пристально наблюдала королева, при этом вид у нее был такой, словно она смотрит какое-то интересное театральное представление. Облокотившись на одну из рук, она взяла с золотого блюдца немного винограда, и не глядя отправила несколько ягод в рот, при этом все еще с интересом следя за детьми. Художник же, заметив, что королева поменяла позу, со спокойным видом отложил кисти и стал работать над задним фоном картины, убирая лишнюю краску с помощью смоченного в воде бархатного платка.

В этот момент в зал вошла, скорее всего, одна из близких прислужниц королевы, которой было велено присматривать за детьми. Она вела за руку еще одну, совсем уж маленькую девочку, которая, судя по раскрасневшемуся лицу, недавно плакала. Кинув быстрый и немного испуганный взгляд на трон, прислужница низко поклонилась королеве, а затем, с явной наигранностью стала искать детей, делая вид что не замечает, как они перешептываются в своих укрытиях. Девочка же, шагая с ней рядом, несколько раз с любопытством глянула на трон, и даже пару раз, с невнятным детским мыканьем, ткнула в сторону королевы пальцем.

Посмотрев на Эна, и поняв, что тот больше ничего не хочет ему сказать, Феликс прошел вперед чтобы лучше рассмотреть детей. У него не было сомнений, что среди них есть и сам молодой Эн, – или как назвала его мать – Сахимэль, – а иначе королева вряд ли бы позволила так бесцеремонно вести себя в ее присутствии. Но дело в том, что все дети были в богатых одеждах, и так быстро разбежались, что Феликс просто не смог их толком разглядеть. К тому же он не заметил ни у одного из них того самого сложного узорчатого нимба над головой, который сиял у младенца в предыдущем воспоминании. Поэтому Феликс подошел к самому ближайшему из мальчишек, который прятался за тяжелой шторой. Тот как раз выглянул из своего укрытия чтобы разведать обстановку. Но это оказался не Эн, хотя мальчик так же был довольно мил. По длинным бровям и заостренным чертам лица было понятно, что он был прямым потомком эйнов, или как их теперь называют, арлекинов.

Феликс не стал долго разглядывать его, и переключился на другого мальчика, который прятался совсем рядом, под плащом у неусыпного стражника. На этот раз интерес Феликса возрос многократно, когда он увидел белоснежные перья, высовывающиеся из-под синей ткани. Служанка, которая только что прошла мимо, сделала вид что не заметила их, хотя не увидеть эти подрагивающие крылья мог лишь полный слепец. Даже маленькая девочка попыталась их ухватить своими короткими пальцами, но не смогла дотянуться. После того, как служанка повернулась к стражнику спиной, полы плаща ненадолго поднялись, и Феликс смог разглядеть под ними испещренное золотыми узорами прекрасное лицо, и волосы, цвета серебра. Без сомнений, это был самый красивый ребенок, которого Феликс видел в своей жизни, но тем не менее это был не Сахимэль. Возможно, это был его двоюродный брат, и сын принцессы Баа. Малышка же, которую вела за руку служанка, явно играла в прятки лучше ее, и уже несколько раз указала пальцем на те места, где прятались дети.

Осталось лишь одно место, где мог прятаться маленький принц. Феликс, а вместе с ним и служанка, как раз направились в его сторону. Прислужница королевы уже достаточно подыграла детям, да и девчушка, которая шла с ней рядом, уже без устали указывала на упавший гобелен, продолжая издавать непонятные детские звуки, которые еще не могли соединиться во внятную речь. Феликс увидел, как зашевелилась украшенная гербами тяжелая ткань, когда служанка подошла ближе. Не было никакого сомнения, что тот, кто под ней прятался, вот-вот будет найден. Но как только служанка приподняла упавший гобелен, то Феликс увидел под ней лишь золотовласую девочку. Она была тоже преисполнена красоты и благородства, и даже в тенях гобелена ее светлые волосы переливались таким драгоценным оттенком, будто на них падали лучи яркого летнего солнца.

Но Сахимэля нигде не было, и это повергло в недоумение не только служанку и Феликса, но и саму королеву, которая продолжала следить за ними. Но не успел никто ничего сказать, как из-за спины стражника, который стоял рядом с гобеленом, выбежал молодой принц, и быстро подскочив к служанке, сорвал с ее пояса крохотный серебряный колокольчик. Маленькая девочка, которая шла рядом со служанкой, тут же со слезами попыталась отнять колокольчик, но Сахимэль уже успел отпрыгнуть на несколько шагов назад.

– Ха-ха! Мы вновь победили! – восторженно произнес он, позвенев колокольчиком у себя над ухом. – Тебе следовало спрятать его где-нибудь в другом месте, чтобы мы тоже его искали. – с небольшой досадой произнес принц, пока маленькая девочка уже во всю рыдала, и топая ногами, пыталась дотянуться своими крохотными ручками до колокольчика. – А так, получается, что ты сама принесла его нам. Ты совсем не умеешь играть в прятки, Харамун.

Феликс смотрел на молодого принца, и не мог поверить, что когда-то Эн был таким беззаботным мальчишкой. Но то, что перед ним был именно сын королевы, не было никакого сомнения. На его лбу были те же самые переливчатые узоры, что и у настоящего Эна, который тоже подошел к нему, и сейчас не отрываясь смотрел на самого себя в молодости. Да и другие черты лица были схожи. Феликс так же отметил, что у маленького принца не было никаких украшений, и одежда была очень свободной и не стесняющей движения, когда как у других детей, которые уже успели выбраться из своих укрытий, были надеты всевозможные драгоценные браслеты, кольца и серьги. Видимо, он заранее их снял, чтобы они своим звоном не выдали его.

– Может, колокольчик стоило отдать нашей маленькой звездочке? – проговорила золотовласая кузина Сахимэля, которая, подойдя к плачущей девочке, обняла ее сзади и попыталась успокоить.

– Ни в коем случае! – принц тут же сжал кулак с серебряным колокольчиком. – Рамунэль все тянет в свой непослушный рот, так что она бы его просто съела, и мы бы никогда не выиграли!

– Вот-вот. – вставил длиннобровый мальчик-эйн. – Рамунэль жуткая капризнулька, зачем мы вообще взяли ее с собой играть? Нужно было оставить ее с другими женщинами.

Сейчас, когда дети выбрались на свет, Феликс смог понять, что всем им примерно по семь-восемь лет. Маленькой же Рамунэль не было и двух. До этого Феликс никогда не встречал таких молодых принцев и принцесс, а поэтому видеть разодетых в изысканные королевские одежды детей было довольно странно. Все они походили на уменьшенные копии взрослых правителей.

– Не будь так строг, Синоэ. – улыбаясь проговорила старшая девочка. – С ней гораздо веселее играть в прятки.

– Она чуть не выдернула мне еще одно перо! – воскликнул красивый мальчик с крыльями. Феликс отметил что на его одежде сзади имелся большой вырез, через которые и вылезали наружу два белых крыла. – Оно было бы уже третье на этой неделе.

– Ты их что, еще и пересчитываешь? Они и так у тебя отваливаются, что только успевай подбирать. – ответила девочка. – Ничего бы страшного не случилось, если Рамунэлька оторвала бы у тебя еще парочку.

– Успокойте ее уже наконец! Надоела. – не выдержал, и встрял в разговор Сахимэль. Феликс сразу понял, что это была не просьба, а самый настоящий приказ. Следом за этими словами с расписных скамеек вскочили несколько придворных дам, которые до этого делали вид, что ведут между собой тихие беседы, и тут же принялись утешать малышку. Даже другие мальчишки, которые до этого жаловались на капризы маленькой Рамунэль, стали всячески ее утешать. Но лучше всего вышло у златовласой кузины принца, которая сунула ей под нос одну из своих ярких прядей, на которой поблескивали украшения.

В этот момент по залу пронесся уверенный и низкий голос королевы Каа.

– Харамун, подойди ко мне.

Оставив малютку Рамунэль на попечение придворных дам и других детей, служанка поспешила к высокому трону, при этом не теряя плавной грации в движениях. Из-за длинных одежд, которые волочились за ней, словно хвост сказочной птицы, казалось, будто она просто подплыла к ногам королевы.

– Ваше величество, чем недостойная жрица может услужить вашему сердцу? – услышал Феликс немного напуганный голос служанки, когда та упала на колени перед ступеньками высокого трона.

– Встань, и поднимись ко мне. – потребовала королева. – Я хочу слышать твое дыхание.

Служанка тут же поспешила выполнить приказ, заняв правую сторону от трона, так как слева стоял столик с фруктами. Феликсу тоже пришлось подняться, чтобы расслышать, о чем они переговариваются. Взрослый же Эн занял место перед троном, и по его внимательному взгляду было ясно, что он тоже вслушивается в разговор.

– Я хочу знать, что точно случилось вчерашней ночью. – проговорила королева. – Мой капитан стражи, видимо, слишком ценит слова, и не хочет делиться ими со мной, хотя и говорит, что просто не хочет лишний раз обременять меня их весом. Но я вижу, что в его речах нет всей правды, которую я хочу знать. Тебе же, я уверена, известны все подробности произошедшего. Как настоящие, так и выдуманные. Но ты уже и сама знаешь, что именно я хочу услышать. Говори, и не таи, потому что я увижу ложь, какой бы она не была.

– Для ничтожной служанки будет великой честью исполнить вашу волю, моя лучезарная королева. – еще раз поклонилась прислужница, а затем, еще немного понизив голос и наклонившись к уху королевы, начала быстро говорить. – Дворцовые девы шепчутся, что вчера ночью кто-то проник в верхние палаты. Стража, конечно, это отрицает, но я сама слышала, как командир Зирамун отдавал приказ слугам поскорее убрать кровь на верхних этажах, а когда я сегодня проходила мимо кухонь, то слышала, как поварята шептались, будто видели, как ночью из дворца вынесли несколько тел. Некоторые утверждают, что это были тела презренных зоаркир, которые и проникли под покровом ночи во дворец.

Было видно, что королева внимательно слушает каждое слово, но при этом ее взгляд был направлен на сына, который теперь начал показывать маленькой Рамунэль фокусы с колокольчиком. Смеясь, он то убирал его, скрывая в кулаке, то вновь доставал, иногда за ухом маленькой девочки, а порой из длинных волос своей кузины. В конечном итоге Рамунэль вновь разревелась, то ли из-за того, что не понимала в чем состоит фокус, то ли просто из-за того, что ей не давали поиграть с тем, чего она хочет.

– Значит это низменное племя набралось невежества выступить против меня. – на лице Каа появилась зловещая улыбка. Все еще не отрывая взгляда от сына, королева продолжила говорить. – Можешь ступать. И когда будешь уходить, прикажи слугам найти мне Зирамуна, и других моих генералов. Пусть все прибудут к моему трону.

Феликс не услышал ответа служанки, так как воспоминание начало меняться. На этот раз перемена была подобно сильному землетрясению, хотя Феликс и не ощутил на себе его физического воздействия. Тем не менее дворцовые стены вокруг него стали трястись и осыпаться, а все люди растаяли, как и раньше, словно ледяные скульптуры. Пока происходили перемены, Феликс переглянулся с Эном, который так и стоял на своем месте. Глядя на него, маленький никс решил поинтересоваться насчет его настоящего имени.

– Так значит вас зовут Сахимэль?

– Такое имя дала мне мать. – кивнул Эн. – А если быть точнее, то Сахимэль Эн Нэгарст Валь-Элай.

– О, значит мне следует поблагодарить вас за то, что вы не представились мне полным именем. Было бы довольно проблематично запомнить такое сложное сочетание слов, не говоря уже о том, чтобы его правильно произнести.

– Но теперь, когда ты его знаешь, начни называть меня полным именем. – как обычно, повелительным тоном, проговорил Эн, а затем направился к трещине в стене, через которую проглядывалась длинная пустошь, с какими-то постройками и неясными тенями, снующими в разные стороны.

– Всем сердцем надеюсь, что вы сейчас пошутили… – немного встревоженно пробормотал Феликс, направляясь следом за молодым ювелиром.

Феликс хотел сказать еще что-то по поводу имени, но эти мысли мигом улетучились из его головы, когда он, пройдя через образовавшуюся трещину, очутился в уже знакомом ему месте. Это была уходившая за горизонт мертвая земля, в центре которой возвышался величественный город Алгобсис. Но пока что темно-алые тучи не затянули все небо над его крышами, и оно было до невозможности голубым и мирным. Тем не менее эту относительно спокойную картину портило бессметное войско закованных в яркие доспехи воинов, которые выстроились у стен неприступного города. На воздетых вверх знаменах развивалось светлое солнце, которое восходило на ночном небе, роняя лучи на крылатый меч, который находился под ним. Тысячи солдат стояли в волнительном ожидании, пока за стенами города в голубую высь поднимались вереницы черного дыма. Небольшой отряд рыцарей в алых латах выстроился у опущенных решеток города, готовый встретить врага, хотя шансов на победу у этой кучки отважных воинов было столько же, сколько у муравья проглотить медведя.

Следуя за Эном вдоль многочисленных рядов солдат, Феликс подумал, что тот, видимо, знает куда идти, и какое именно событие сейчас происходит. И подозрения маленького никса быстро подтвердились, когда они вышли к передней линии войска, где, ко всему прочему, стояли и главные военачальники. По крайней мере так подумал Феликс, но приглядевшись, увидел, что помимо разодетых в искусные доспехи мужчин, там стояли и несколько женщин. В частности, там была королева Каа, которая держала в руках странное оружие, похожее на зазубренный ритуальный серп, который был объят пугающим черно-золотым пламенем. Также там была златовласая кузина, которая уже заметно подросла, и теперь была почти не отличимая от своей высокой матери, которую Феликс видел до этого. Она, как и стоявшая рядом королева, была облачена в элегантные облегающие тело доспехи, поверх которых была наброшена шелковая красная ткань, которая трепетала на ветру, что придавало вид, будто доспех объят огнем.

Как только Феликс подошел поближе, то тут же понял, что между всеми этими высокородными людьми шел какой-то жаркий спор. Но сильнее всех негодовал высокий юноша, в котором Феликс не сразу признал Сахимэля. Он, как и все остальные, был облачен в роскошные черные латы, которые отливали радужным блеском, в зависимости под каким углом смотреть, а порой, когда молодой король поворачивался или отходил в сторону, Феликсу казалось, что его доспехи и вовсе меняют цвет, будто хамелеон, который пытается слиться с северным сиянием.

– Что значит оставить город?! – с раздражением и злобой воскликнул Сахимэль, быстро подходя к королеве. – Ты сама себя слышала?! Мы стоим на пороге победы, а ты предлагаешь просто отступить?!

Феликс был абсолютно сбит с толку, увидев перед собой эту непривычную картину. Мало того, что Эн облаченный в латы уже выглядел довольно необычно, хотя доспехи ему очень шли, так еще и его эмоциональное поведение шло в разрез с тем, что привык видеть Феликс. Это был совершенно другой человек, почти полная противоположность спокойному и взвешенному Эну, который сейчас стоял рядом, и холодно смотрел на самого себя. При этом черты лица и возраст у обоих был примерно одинаковый. Отличием было лишь то, что у Сахимэля волосы были чуть короче, чем у настоящего. Тем временем, уже король Сахимэль, продолжал спорить с матерью:

– Это не обсуждается! Мы возьмем этот ничтожный клочок земли во чтобы то ни стало! Я лично сожгу каждого, кто осмелиться противиться моей воле! И я не желаю слышать никакие оправдания, к тому же они совершенно неуместны в сложившейся ситуации! Я не вижу ничего, что помешало бы мне осуществить задуманное!

– Ты не понимаешь! – во взгляде Каа на секунду промелькнул страх смешанный с яростью, но она быстро подавила его, сменив гнев на более нейтральный и даже льстивый тон. – Эта земля проклята. Она не стоит того, чтобы за нее сражались и гибли наши люди. Посмотри, – она обвела рукой голую пустошь, которая окружала город, – тут нет ничего, кроме забвения. Эта земля лишена могущества.

– Мне плевать. – взгляд короля тоже переменился, и теперь стал холодным и непреклонным. – Все в этом мире склонится перед моей волей или сгинет в небытие. Отступление равносильно проигрышу, – он повернулся к матери спиной, и все также холодно посмотрел на высокие стены Алгобсиса, – милосердие удел слабых. Если они не желают признать меня своим повелителем, то я обращу их жизнь в прах.

– Сын мой, прошу… – Каа любовно прильнула к спине Сахимэля, и обняла его всеми четырьмя руками, выронив горящий серп на потрескавшуюся землю. Феликсу даже стало немного неловко смотреть на них, так как Каа была все такой же молодой и красивой, и совершенно не выглядела как мать, обнимающая сына. – Ты полноправный владыка всех земель, а небо твой трон. Но есть народы, которые в своих далеких и диких краях еще не знают об этом. Не стоит тратить силы на ничтожную горстку отщепенцев, время которых уже на исходе.

– Ты права. – Сахимэль сделал шаг вперед освобождаясь от объятий матери. – Мы не будем растрачивать время. Он повернулся к военачальникам, которые, увидев его взгляд, тут же все попадали на колени. – Приведите мне Рахамуна. Пусть изложит этим невежественным глупцам мою волю.

Не прошло и минуты, как между рядов появился высокий мужчина в длинных атласных платьях. Феликс мигом признал в нем кузена Сахимэля, но не сразу обнаружил его крылья, которые теперь оказались сложены таким изящным образом, что походили на белый плащ, который покрывал плечи и спину. По его виду было ясно, что он бы не воином, а скорее занимал руководящую должность советника короля.

Не говоря ни слова, он, вместе с королем, вышел вперед войска, и теперь все взгляды были устремлены только на них. Как только они остановились, Рахамун расправил свои белые крылья, и все солдаты за его спиной разом, как и их военачальники, упали на колени. Даже лошади, и те склонили свои гривы в явном повиновении.

– Нечестивые безумцы и глупцы! – вдруг раздался громкий и поражающий своим величием голос, который разнесся во все стороны, эхом отдаваясь в небесах и далях. – Перед вами стоит владыка всего мира и несчастных душ, что населяют его! Отриньте пустые веянья, которыми полнятся ваши ничтожные мысли! Все это время вас вскармливали ложью ядовитые языки лжепророков! Лишь один в этом мире достоин править всеми! Узрите же, невежи, силу Короля всех земель Аина!

В этот момент грянул гром, и чистое синее небо начало сменяться на такую-же безмятежную звездную ночь. Изменения были плавными, но довольно быстрыми. Не прошло и десяти секунд, как день стал ночью. Вместе с этим над головой Эна воссиял тот самый сложный ореол, который Феликс видел раньше. Теперь уже на колени опустились и высокородные повелители, в том числе и сама Каа. Все вокруг застыло в абсолютной покорности. Но продлилось это не долго.

Сначала слабо, а затем все сильнее, но стены Алгобсиса тоже стали источать загадочный светлый ореол. Тогда Феликс увидел, что не все небо окутала ночная пелена, и маленький голубой кусочек еще оставался виден среди темных красок. Именно через него, словно сквозь чердачное окошко, пробивались лучи света, которые освещали город точь-в-точь как чудеса, которые изображались на старинных церковных фресках и гравюрах.

– Сила твоя поистине безмерна, Король! – раздался новый голос, в котором Феликс мигом узнал белого посланца. – Но не стоит умалять власть тех, кто одарил тебя этой силой! Может быть в этом мире тебе и нет равных, но земля, на которой ты стоишь, хранима истинным Владыкой всех Миров! Тебе не заполучить ее, как бы ты не старался! Оставь нас, ибо все уже предрешено, и тебе не в силах это изменить!

Даже сквозь воспоминания Феликс почувствовал, как от Сахимэля, окруженного драгоценным ореолом, повеяло устрашающей злобой. И хоть он по-прежнему сиял ярким светом, тени по краям его ореола зашевелились, словно темный дым, который клубится снаружи стеклянной лампы, но не может проникнуть внутрь. Ряды солдат позади короля накрыла такая зловещая тень, что все они разом стали походить на окаменевшие статуи. Даже их доспехи перестали отражать свет. Медленно повернувшись назад, Сахимэль устремил холодный и совершенно безразличный взгляд на свою златовласую кузину, которая одна из немногих еще выделялась на фоне серой безликой массы.

– Фасинэль, принеси мне свой огонь. – произнес он с холодным равнодушием.

– Как будет угодно вашему милому сердцу, мой повелитель. – не поднимая головы, тихо ответила златовласая девушка.

После этих слов Фасинэль сняла с пояса украшенный рубинами кинжал и вонзила его в землю. Затем она сложила руки так, как если бы хотела набрать в них воды, после чего Феликс увидел как в них сам собой появился огонь. Разомкнув руки, она вылила его на кинжал, и тот запылал золотым пламенем. Вытащив горящее оружие, и все еще не поднимая головы, Фасинэль встала на ноги и подойдя к Эну, передала ему пылающий клинок. Взяв его за лезвие, словно звездный крест Владык, король повернулся к ней спиной и вновь обратил свой взгляд на непокорный город. Всего мгновение он всматривался в него своими драгоценными зрачками, а затем закрыл глаза, будто монах, готовящийся прочитать очень трудную и важную молитву. В этот момент огонь, которым был объят кинжал, стал быстро увеличиваться в размерах. Но вел он себя совершенно не так, как подобает обычному огню. Он стекал водопадом на землю как вода, и медленно полз к городу, словно нарастающая лавина, с каждым ударом сердца увеличиваясь в размерах. Вскоре огонь разросся до таких невиданных масштабов, что заслонил собой все стены города, и глазам Феликса стало больно на него смотреть. Но внезапно все потемнело, и воспоминание полностью исчезло, оставив после себя уже знакомые Феликсу темные облака, пульсирующие всполохами молний.

– Что случилось? – спросил Феликс, озадаченно смотря по сторонам. Эн стоял в нескольких шагах от него. – Что случилось с городом? В смысле, он ведь не сгорел, так?

– Сгорел. – спокойным тоном ответил Эн. – В тот день от него не осталось даже стен.

– Как же так? – удивился Феликс. – Но мы ведь были в нем, и он был в точности таким же, как и в этих миражах. – внезапно Феликс осознал, что Алгобсис и в самом деле не изменился за все это время, хотя маленькому никсу даже не представлялось сколько веков могло пройти с того момента.

– Через год, после того, как я стер его с лица земли, этот город вновь появился на том же месте, таким, каким был прежде. И сколько бы раз я не разрушал его, он снова возрождался там, где и был. Наконец меня утомила эта бессмысленная игра, и я оставил его в покое, вычеркнув его из истории и памяти людей.

– Это ужасно. Неужели не было иного выбора? – на Феликса накатила волна грусти.

– Сейчас, вспоминая то время, я начинаю жалеть о том, что не воспринимал это место серьезно. – Эн задумчиво опустил взгляд, погрузившись в свои собственные, невидимые Феликсу, воспоминания. – Для меня это место было не больше чем камень, который лежит перед дворцом и портит своим невзрачным видом всю картину. В итоге я перестал его замечать, предоставив решать эту проблему моим вассалам.

Внезапно Эн поднял голову, как если бы услышал, что его окликнули по имени, и устремил странный, наполненный тревогой и нетерпением взгляд в ту сторону, откуда теперь полился яркий свет. Окутав все пространство, свет сформировал новое воспоминание.

На этот раз они очутились посреди бескрайних песчаных дюн, где на небольшом клочке зеленого оазиса располагалось строение, которое Феликс воспринял как некий экзотический храм. Построенный из белого камня, он был пирамидальной формы, и отдаленно напоминал Храмы-Города, правда был не таким мрачным и гнетущим. Легкий ветер безмятежно трепетал невесомые цветные занавески, которые выполняли функцию дверей, а по наклонным стенам с приятным звуком стекала кристально чистая вода, которая распределялась по желобам и уходила к маленькой реке, огибающей все каменное строение. Эту блаженную и мирную картину не портила даже крохотная деревушка, которая расположилась у подножия храма. Феликс увидел водяное колесо, которое медленно и спокойно поворачивалось, скрепя досками, когда на него с приятным журчанием падала вода со стен пирамиды. Люди же здесь были подобны стае фламинго – чистые и спокойные, они, казалось, совершенно не знали забот. Единственное, что выделялось на их фоне, была длинная процессия карет и паланкинов, которая подбиралась к этому райскому уголку. Но больше всего Феликса удивила реакция Эна, который быстрым шагом направился к остановившейся у подножия храма процессии. До этого Эн не проявлял такой сильной настойчивости, и Феликсу стало интересно, что именно так взволновало молодого ювелира.

Подойдя вместе с ним к самому большому паланкину, который Феликс когда-либо видел в своей жизни (его одновременно несли двенадцать крепко сложенных мужчин), маленький никс увидел, как сквозь алые занавески вышла королева Каа. На этот раз ее одежда была менее строгая, что вполне обуславливалось беспощадно палящим солнцем. Королева была обмотана легкими тканями, которые извивались совершенно непонятным образом, словно были живыми. А пока Феликс рассматривал королеву, вслед за своей матерью из огромного паланкина вышел и сам король. На нем так же были свободные ткани и длинная юбка красно-белых оттенков, украшенная драгоценностями. Взгляд его золотых зрачков тут же устремился на подоспевшего к его ногам одного из жителей деревни, который оказался стариком с длинной раздвоенной бородой и цветочным венком на голове. Феликс подумал, что это был староста, так как все остальные жители явно полагались на него, застыв в трепетном предвкушении.

– Для скромных слуг невообразимая честь быть замеченными повелителем всего сущего. – упав на колени, проговорил старик. – Что мы можем сделать, чтобы доставить радость вашему светлому сердцу?