Текст книги "Звезда Ворона (СИ)"

Автор книги: Илья ле Гион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 76 страниц)

На этом Феликс решил пока закончить расспрашивать Дэя, хотя он узнал совсем не так много, как хотелось бы. Его стало быстро клонить ко сну, и он лег на разложенный плащ, а Дэй занял его место на посту рядом с уже догорающим костром.

Утро третьего дня выдалось темным и неприветливо холодным. Казалось, что вот-вот должен пойти ненастный дождь, и небо было затянуто тяжелыми черными тучами. Но ветра, предвещающего грозу, не было, и все казалось таким-же спокойным и тихим, как и вчера. Феликсу даже показалось, что эти мрачные тучи настигли их еще вчера, но из-за вечернего сумрака он их не заметил. Одно лишь место было на небе, где тучи не клубились, и это была, конечно, черная звезда, которая разгоняла даже эти плотно клубящиеся серые тени. И самое страшное, что путь они теперь держали прямо к ней, следуя за длинным темным мечевидным лучом, который указывал им путь.

Вскоре земля под их ногами стала изменяться и переходить в более угрюмые тона. Быстро, будто двигающиеся картинки в шкатулке шарманщика, зеленая трава поменялась на истрескавшеюся, голую и безжизненную почву. Зеленые насаждения сменились острыми колючками, засохшими вьюнами и другими безобразными растениями – кривыми и больными. С каждой пройденной лигой небо меняло свои светлые краски, становясь все более алым, и все вокруг так же приобретало подавляющий красный оттенок. Все чаще стали попадаться уродливые идолы, и чем дальше, тем страшнее становились их образы. Наконец, спустя несколько часов пути, они увидели первого распятого человека, который давно уже умер, и вороны уже растерзали его труп, оставив лишь несъедобные останки.

– Скоро будет наш пост. – объявил Эскер, стараясь придать своему голосу ободряющие нотки. В этот раз он снова возглавил колонну, ведя остальных через глубокие овраги и земляные насыпи, в обход главной дороги. Не прошло и часа, как на горизонте появился голый и редкий лес из сухих прямых деревьев, но как только они преодолели еще несколько серых холмов, то стало понятно, что это вовсе не лес, а бесчисленное множество высоких деревянных столбов. Феликс не сдержался от ужасающего возгласа, а Соль под ним недовольно повела гривой, когда они подъехали вплотную к этим сооружениям.

– Спаси нас Всеблагая Искупительница. – сокрушенно пробормотал Феликс, глядя перед собой на ужасающие сооружения. – Воистину, в этой раненой земле царит лишь одно зло.

Почти на всех верхушках этих высоких, покосившихся столбов располагались большие деревянные колеса, к которым были привязаны растерзанные трупы. Земля вокруг этих кольев так же была усеяна кровавыми останками и костями, гнилыми досками и пеплом. Со столбов свисали испачканные рваные одежды, и легкий ветер трепал их, словно жуткие знамена. Вокруг была застывшая, наводящая ужас тишина, и лишь время от времени издалека доносилось каркающее эхо, или скрипели колеса, движимые все тем же воющим ветром, а порой и лай дикий собак, дерущихся за еще съедобную добычу.

– Приготовься, мы встретим еще много таких мест. – угрюмо сказал ему Эскер.

По прошествии еще некоторого времени, Эскер свернул в сторону небольшого поселения, которое расположилось у одинокой скалы, вырывающейся из-под земли, словно морда выныривающего из воды кита. Там, под ее тенью, и находился местный штаб Железных Масок. Встретили их отряд сухими словами. Казалось, что ни у кого из местных наемников нету сил на радостные речи и теплые приветствия. Поговорив немного со здешним руководителем, Эскер вернулся к остальным.

– Если боги будут к нам добры, то скоро уже должен прийти наш провожатый. Рольф пошел за ним в город. – рассказал он, проверяя, хорошо ли закреплены на седле его ножны с мечом. – Надежнее будет подождать их тут, раз уж нам выдался такой шанс.

Феликсу совсем не хотелось долго торчать в этих лишенных всякого добра местах. Ему натерпелось поскорее покинуть эту мрачную, наводящую отчаянье и страх, землю. Тяжелые тучи все еще клубились над их головами, и теперь они окончательно приобрели алый оттенок. И хоть солнце тоже пробивалось сквозь их густую пелену, бросая тусклый свет на выжженную землю, выглядело оно совсем не так радостно, напоминая красный диск, и не было от него привычного тепла. Повсюду, куда не посмотри, горели коптящие небо факелы, хотя света было и так предостаточно. И даже спутники Феликса будто бы стали более угрюмыми и нелюдимыми. Хольф больше не голосил свои песни, а Зено так и вовсе заперлась в своей передвижной берлоге. Единственными, кто не переменился, были Эн, Синох и Дэй. В Милу же вновь проснулись его прежние, фанатичные переживания.

– Скоро мы увидим его, господин Феликс, правда ведь? Святой город, о котором говорил преподобный. – сказал Милу, когда к их группе подошел один из разведчиков с докладом о том, что провожатый уже вот-вот прибудет.

– Да что с тобой опять не так, Милу? – возмутился Феликс, оторвавшись от Соли, которую до этого расчесывал, чтобы занять мрачные мысли хоть каким-нибудь светлым делом. – Милостивая Дочь, открой уже свои глаза, мальчик. Ты разве не видишь, что тут один лишь мрак и смерть? Ничего святого ты тут не найдешь. Ты, может быть и не слышал, но Эскер мне рассказывал, что рядом с этой «святой землей», как ты ее называешь, расположен еще один злой город – Антэ Иллас. Говорят, что он вырос из земли, прямо из огненной расщелины, и ничего доброго в нем нет.

Милу слушал его очень внимательно, прижимая к груди сверток с Эльзиром, и по его глазам было видно, что мальчишка о чем-то сильно задумался. Но лицо его по-прежнему светилось блаженной надеждой.

– Ну вот и чего ты тут раздумываешь? – спросил его Феликс, так и не дождавшись какого-либо умозаключения от Милу. – Разве не ясно, что город тот прямиком из преисподней поднялся? Сам подумай – разве на святой земле может быть такое грязное небо? – он обвел руками тяжелые алые тучи, нависшие над их головами. – И только давай без твоих привычных речей о праведном пути, и всей прочей святой чепухи. Тут даже слепец поймет, что это место пропитано злом. Да ты и сам видел тех безумцев, что нападали вместе с Изеулом.

– Феликс прав. – раздался за спиной Милу голос Рольфа. Видимо, он только что прибыл в селение, и теперь направлялся к Эскеру с докладом. – Нечего тебе там делать, парень. Я вот только что побывал там, и мне уже нехорошо, а что уж там с тобой станет, так и сказать не могу. Раны там, понимаешь, старые открываются. Опомниться не успеешь, а город уже поглотит тебя, и останешься ты там навеки истекать кровью.

Взгляд Милу при этих словах вроде бы прояснился, и в нем даже мелькнула тень страха, которая тут же сменилась упрямой решимостью. Поджав губы и выпятив грудь, Милу сказал:

– А я все равно пойду. Не ради себя, так ради господина Феликса. Меч-то его кто понесет, а? Нет уж, что ни говорите, а я с вами. Вот вступим в город, тогда и посмотрим, кто был прав.

– Дурак ты – вот ты кто. – махнул на него рукой Рольф. – Я же тебе только что сказал, что я оттуда. Вот зайдем в город, тогда уже по-другому запоешь.

Сказав это, рыжебородый наемник насупился и пошел к костру, рядом с которым сидел Эскер.

– И совсем это неправда. – тихо проговорил себе под нос Милу, будто хотел успокоить сам себя. – Ничего там такого страшного нет, и раны никакие не открываются.

Спустя час все уже были готовы отправиться в путь, в том числе и их новый спутник. Сопровождающего, которого привел Рольф, звали Сервус. По рассказам Эскера, он когда-то тоже был одним из наемников, но после того, как посетил Алгобсис, больше не смог его покинуть. Древний город полностью овладел его сознанием, и тот не мог ни о чем другом думать, кроме как об этом проклятом месте, и поэтому остался там жить. С первого взгляда он ничем не отличался от обычного человека: приличная одежда, напоминающая смесь тоги и обычных штанов с рубашкой, а на голове у него был повязан шарф, длинными лоскутами свисающий чуть ли не до пояса. Лицо его было тоже чистым и опрятным, и длинная борода была ухожена и подстрижена. Но как только Феликс пригляделся, то увидел, что его серые одежды были в некоторых местах заляпаны кровью, а сам он, ссутулившись, судорожно шарил по телу руками, будто пытаясь изловить невидимых блох. И все время озирался на запад, словно его кто-то там звал.

– Повезло вам, что так вовремя пришли. – говорил он, когда вся группа вновь двинулась в путь. – Задержались бы на день, и уж не проскочили бы. Понтифик Ангустус велел к завтрашнему дню усилить стражу у ворот, и все подходы к городу забаррикадировать, да так, что и мышь не проскочит. А пришли бы на день раньше, то столкнулись бы с войском, что повели к Приделу Скорби. В общем, не иначе как происки Всеблагого Чуда помогли вам выбрать нужный час.

– Если мы подойдем к городу вечером, то сможем ли мы выбраться из него к утру, если, как вы сказали, все входы и выходу будут закрыты? – поинтересовался Феликс.

– Это да, через южные врата Алгобсиса вам уже не выбраться, тут уж и думать нечего. Так что придется идти в обход, сквозь Антэ Иллас. – ответил Сервус, указав трясущейся рукой перед собой, туда, где над горизонтом светила черная звезда.

Так они и шли, по мертвой земле, под светом красного солнца, и с каждой минутой Феликс все сильнее чувствовал, как им овладевают неясные тревоги, словно от злого предчувствия. От удушливого дыма, которым был пропитан воздух, голова начала идти кругом, и силы стали капля за каплей покидать его. Все труднее стало держаться в седле, и Феликс ощущал, как сумка со скрижалью тянет его в сторону, становясь все тяжелее и тяжелее. Он не помнил, сколько прошло времени, прежде чем на горизонте показались каменные стены Алгобсиса. Словно мираж, город замерцал впереди, идя волнами и формируясь, приобретая реальные очертания. Каменные строения выглядели надежными, и даже по-своему красивыми. Крепостные стены были сделаны из тяжелых булыжников, а за ними высились более светлые, гладкие и ровные дома. Были там и высокие шпили, с круглыми башнями, и более низкие постройки, с алой черепицей на крышах. Город чем-то напоминал Вестерклов, хотя и не выглядел таким же белокаменным, как западная столица Стелларии. Солнце окрашивало город в красные тона, а с другой стороны, будто бы могильный огонь, виднелся ореол из зеленого мистического сияния. Видимо, там и находился второй, подземный город.

Пока они двигались к Алгобсису, на их пути все чаще стали вырастать все новые леса из высоких столбов с распятыми и колесованными мучениками. Иногда также появлялись и закрученные ржавые штыри, среди которых бродили, собирая что-то в плетеные корзинки, местные жители, облаченные в закрывающие все тело ткани. Вскоре стало понятно, что собирали они ягоды, скорее всего виноград, который рос на этих ржавых железяках.

– Как в этом гиблом месте вообще может что-то вырасти? – спросил Феликс, глядя на то, как женщина склонилась над засохшей и больной лозой.

– Святая Земля благословенна, и что бы ты не посадил, если ты веруешь в Чудо, то вырастит это в десятикратном размере. – сказал ему Севрус.

– Видать не очень-то тут веруют, раз одна жухлость только и растет. – с мрачным смешком заметил Феликс.

Но он ошибся. Хоть сами растения и впрямь выглядели засохшими и чахлыми, плоды их были крепкими и упругими, налитыми нектаром, и будто бы выращены в светлых садах Бреталии, под лучами летнего солнца. Феликс даже подъехал к одной из таких лоз, чтобы убедиться, не мерещится ли ему это.

– Видишь. – Севрус сорвал горсть винограда и тут же засунул себе в рот. По его бороде потекла струйка красного сока. – Все свежее и сладкое. Хочешь попробовать? – он протянул несколько ягод Феликсу.

– Нет уж, спасибо, я не голодный. – отмахнулся Феликс. Он твердо решил, что не будет брать в рот то, что выращено в этом утратившем свет месте. А вот Милу с Арелем взяли по несколько гроздей, на дорожку.

– Вкусно, господин Феликс. – сказал Милу. – Попробуйте, что вы в самом деле?

– Тебе нравится, вот и ешь. – упрямо ответил Феликс. – Только потом не докучай госпоже Зено с просьбами о том, чтобы она дала тебе лекарство от отравления. То-то еще поплачешься с этих ягод, будь уверен. А я вот лучше живительного медку ворожей глотну. У них в лесном краю по крайней мере все чистое и настоящее.

Ведьмы и правда дали ему своего сладкого меда, который он старательно уберегал от хищных лапищ Хольфа. Были у него и другие съестные припасы, которых вполне себе должно было хватить до конца пути. А вот с водой были проблемы, и как не крути, а пить ему придется из здешних источников. Глядя на мертвую почву, и распятых тут и там истерзанных людей, Феликсу подумалось что и вода тут должна быть пропитана их кровью.

Время шло, и наводящий тревоги Алгобсис неумолимо приближался. Феликс старался не смотреть на него, но стоило ему отвести взгляд в сторону, как он тут же вновь возвращался на окутанный алым светом город. Вскоре Феликс заметил, что и мысли его полностью заняты этим местом, и ни о чем другом он думать не может. На подступах к городу еще раз вырос новый лес, на этот раз из настоящих деревьев, хотя и выглядели они совершенно безобразно. Это были такие же кривобокие и закрученные растения, которые использовал Изеул для своих кровавых ритуалов. Похожие на корчащихся людей, эти деревья так же были пронзены ржавыми мечами, копьями, и истыканы вбитыми в них толстыми гвоздями, а из их ран вытекал красный, похожий на кровь, сок. А может быть это и была настоящая кровь? Феликс бы нисколько не удивился этому, но уточнять у провожатого все же не стал.

В точности такой же сухой лес был и с восточной части города, но уже куда более обширный, и из его далеких частей, где голые кроны сплетались друг с другом своими кривыми ветками, поднимались в небо вереницы плотного темного дыма. С задней же части города находилась гора, от которой шло зеленое свечение, и где на высоких склонах танцевали мрачные тени. Как объяснил Севрус, именно там и находился загадочный Антэ Иллас. Так же Феликс стал замечать, что день с ночью тут все-таки меняются, и красный диск солнца, к тому времени, как они достигли стен Алгосбиса, уже скрылся за горизонтом, сменившись призрачно-зеленой луной. В одночасье алые краски заменились на более замогильные, и тени города стали наполняться далекими злыми шепотками. Но все же, из-за многочисленных факелов, Алгобсис по-прежнему был окрашен в красные тона.

– Мы пройдем через восточные ворота. – сказал Севрус, когда они приблизились к стенам. – Там я смог договориться со стражниками, чтобы они нас пропустили, так что волноваться нам пока не о чем.

– Хорошо, что в этом богом забытом месте можно хоть с кем-то договориться. – прошептал себе под нос Феликс.

Вплотную приблизиться к крепостным стенам они не могли. Город опоясывал глубокий и зловонный ров, у которого нельзя было разглядеть дна. Но стоило лишь приглядеться, то сразу становилось понятно, что вовсе это не ров, а огромная каменистая расщелина, по грубым стенкам которой спускались маленькие ручейки. Феликс хотел было задать вопрос, а где местные жители берут воду, но потом заметил, что с горы спускаются несколько витиеватых источников, и вопросы эти отпали сами собой, а Феликс вновь устремил взгляд на стены города. Все они были измалеваны надписями и изображениями Придавленного, и время от времени Феликсу даже казалось, что он видит высовывающиеся из-под булыжников руки, хотя скорее всего это были лишь сухие ветки, которые за много лет проросли в стенах.

До ворот их небольшой отряд прошел без происшествий, хотя один раз их все же окликнули с верхушки стены дозорные, но Севрус быстро от них отделался, сказав, что ведет паломников. Всем, кто был в отряде, выдали мешковатые накидки, похожие на одежды бедняков, а все припасы накрыли толстой тканью, так что со стороны и впрямь казалось, что к городу идут паломники. Восточные ворота оказались довольно широкими, чтобы через них могли спокойно проехать несколько телег. Но сейчас вокруг них возвели железные, утыканные острыми кольями баррикады, и чтобы пропустить внутрь их компанию, стражникам пришлось отодвигать тяжелые конструкции. Как и сказал Севрус, никто из местных охранников не задал лишних вопросов, а сам сопровождающий что-то тайком передал командиру стражи, когда остальные солдаты были заняты тем, что ставили баррикады на место. Пока они это делали, Феликсу удалось лучше рассмотреть их внешний вид.

Стражники Алгобсиса, все, как один, были облачены в тяжелые серые кольчуги, поверх которых находились накидки с изображением распростертых рук, которые держат диск солнца – гербом Алгобсиса. Все это выглядело бы вполне безобидно, если бы поверх всего этого, с самого шлема и до пояса, не была бы проведена грубая красная линия, очень сильно напоминающая свежую кровь. Выглядело это так, будто кто-то пометил свой скот, чтобы потом отличить его от других животных.

После того, как Севрус закончил дела с командиром и вернулся обратно, в руках у него была большая серая хламида.

– На вот, накрой свою лошадь. – сказал он, передав тряпку Феликсу.

– Это еще зачем? – спросил тот, погладив шею Соли, которая тоже поняла намерения Севруса, и протестующе мотнула головой.

– Белый цвет тут под запретом. Он дозволен лишь понтифику и великим магистрам. – объяснил Севрус, судорожно озираясь по сторонам.

– Ладно, ладно, я понял. – отодвигая тряпье Севруса, сказал Феликс. – Только давайте уж лучше я своей накидкой накрою, а то этим уродством даже пол стыдно подтирать.

Быстро вытащив одно из более чистых одеял, Феликс укрыл им Соль, которая недовольно фыркнула под тканью.

– Хорошо, с этим делом разобрались, теперь куда? – спросил Феликс, когда все остальные тоже попрятали все белые вещи.

– Пойдем через свечной район, а затем по главной площади к северным воротам. – сказал Севрус. – А там уже по молитвенному мосту переберемся в Антэ Иллас. Выдадим вас за паломников, нужные разрешения, если что, у меня уже имеются. – с этими словами он достал из-за пазухи связку пергаментов. – Только вот…

– Что? – спросил Феликс, заметив, что Севрус вдруг примолк, нерешительно осмотревшись по сторонам.

Тот подался чуть вперед, и тихо прошептал:

– Сказали мне тут, что среди вас есть один особо проникшийся человек.

– Есть один такой, что уж скрывать. – кивнул Феликс, покосившись на Милу.

– Так вот, лучше будет ему глаза-то завязать, если, конечно, не хотите его тут насовсем оставить. Да и вам, кто тут впервой, тоже не помешало бы.

Феликсу два раза повторять было не нужно, и он тут же велел Милу завязать глаза. Тот немного повозмущался на свой лад («Как это так, господин Феликс, это получается, что и не увижу я ничего. Нехорошо все это, в смысле, скрывать все чудеса от нас. Для того нам и даны глаза, чтобы видеть ими добрые вещи.»), но потом согласился, когда увидел повязки. Те были сделаны из золотистых колосьев пшеницы, и в некоторых местах проглядывались. Феликс тут же вспомнил свой вещий сон про Арка, в котором были люди в точности таких же повязках. Сам же маленький никс пока что не стал закрывать глаза, решив сделать это, как только ужасающие картины станут действительно невыносимыми. Город, хоть и давил на него своим тяжелым духом, все же странно манил его чем-то непонятным, будто незнакомец, скрывающий свое лицо, и обещающий показать неведанные доселе чудеса. Да и Феликс был еще в сознании, и никакие великие ужасы ему пока не привиделись.

– Ты предупреди нас, когда будут уж совсем страшные вещи начинаться. – сказал провожатому Феликс. Все же любопытство взяло вверх, и ему хотелось увидеть чем-же так прославлен этот загадочный город.

Таким образом, небольшой вереницей, они вступили в кровоточащий город. Сначала их путь пролегал по безлюдным узким улочкам, где фургон Зено то и дело царапал потрескавшиеся стены домов своей железной обшивкой. Улицы здесь были ухоженные и прибранные, а дороги выложены серым кирпичом, и все же порой взгляд Феликса выхватывал странные, непривычные глазу вещи. Порой это были изящные фонтаны, наполненные поблескивающей ртутью; или торговые лавочки, в которых продавали гнилые фрукты. А еще ему встречались дома, из стен которых высовывались все те же человекоподобные деревья, или деревянные двери с такими же очертаниями. Звуки и запахи тоже вызывали неприятные мысли. Эхо доносило до их ушей таинственные шорохи, приглушенный плач и далекие крики, будто долетающие со дна глубокого колодца. Иногда к ним прибавлялись монотонные песнопения, и воздух тогда наполнялся приторно-сладким запахом ладана, который неприятно смешивался с и без того удушливой гарью от дыма.

Стены города давили на Феликса своей массой, и с каждым шагом ему казалось, будто те увеличиваются в размерах, удлинялись и двигались. Ему припомнилось то время, когда он отбывал свой срок в Белланиме, где голые каменные плиты так же уходили в темные небеса, и где надежда таяла, а потом вновь возрождалась, стоило ему увидеть проходившую где-нибудь вдали Сакраментальную Деву, или посетить главную площадь, где находился Призрачный собор Силестии с его успокаивающим звездным свечением. Но Алгобсис все же отличался от города-тюрьмы. Вспоминая Белланиму, Феликс понял, что она была хоть и неприветливой, но все же чистой и живой, как кислое, вяжущее язык зеленое яблоко – стоило лишь привыкнуть. А вот Алгобсис был перезрелым фруктом, с виду сладким и манящим, а внутри испорченным и несъедобным. Двигаясь вдоль маленьких улочек Феликсу не раз хотелось завязать разговор, чтобы хоть как-то разрядить напряженную атмосферу, но каждый раз его мысли возвращались к Алгобсису. Город стал овладевать его сознанием, и это стало пугать Феликса.

– Сколько нам еще блуждать по этим тягостным лабиринтам? – спросил он сам не зная кого, так как в полутьме не мог определить кто перед ним находится. – Скоро ли будет площадь?

– Сейчас нужно соблюдать осторожность. – раздался позади него голос Эскера. – Лучше потратить время и миновать опасные участки, чем идти напрямик и попасть в лапы врагу. Моргайза, небось, уже давно опередила нас, и уже предупредила своих темных владык, что вскоре в город могут наведаться непрошенные гости.

– Ты считаешь, что она могла направиться в Алгобсис? – ухватившись за эту тему спросил Феликс. Ему сейчас хотелось хоть чем-то занять мысли.

– А куда же еще? – хмыкнул Эскер. – Ты видел ее свиту? А коня? Похоже, она уже давно спелась с местными безумными властителями.

– Можете даже не сомневаться, леди Моргайза уже давно на коротком поводке со всеми нашими врагами. – сказала Зено. – Так что будьте уверены – скоро она узнает, что мы вступили в город, если уже не знает.

– Если так, то нам следует поторопиться. Что не говори, а город этот действительно овладевает разумом. – сказал Феликс, протирая глаза. – Я вот уже даже счет времени стал терять. Сколько мы уже тут бродим?

Тут он повертел головой, чтобы найти Севруса, и как раз вовремя, чтобы увидеть, как Милу выпрыгивает из повозки. На глазах здоровяка все еще была повязка, но он будто бы и не замечал этого, и медленно побрел в ближайший темный переулок. Не успел Феликс всполошиться, чтобы окликнуть его, как крепкая рука Хольфа сцапала того за воротник.

– Куда это ты собрался, теленок? – спросил тот, и довольно грубо оттолкнул его обратно к телеге.

– Я? – Милу будто очнулся, и явно не понимал почему на его глазах повязка. Он попытался снять ее, потом вдруг остановился, и понуро залез обратно в телегу. – Там был… – вновь начал он, и замолк. И до самого выхода из Алгобсиса, он больше не проронил и слова. Только сидел и молчал.

Так они миновали целую цепь узких проходов и арок, а стены вокруг них все удлинялись, и вскоре тени поглотили крыши домов, словно тучи, спустившиеся с небес. Как только это случилось, Севрус наконец вывел их на большую площадь, которая была освещена горящими фонарями и свечами. И только тогда тягостная хватка этого места немного отпустила сознание Феликса, и город для него вновь стал прежним. Придя в себя от захватившего его наваждения, маленький никс даже смог по достоинству оценить архитектуру этого старого города. Местные зодчие действительно были мастерами своего дела, и Алгобсис не уступал в красоте даже торжественно-великому Мидденхолу – главной столице Стелларии. Тут были и небывалое множество великолепных статуй, и фонтаны, и узорчатые вывески заведений, выполненные умелыми кузнецами. Были длинные парки и пышные сады, и много еще чего разного, что должно было находиться в главном городе королевства. Но на всем этом лежала глубокая и длинная тень злых мыслей. Вся красота была пропитана фанатичной религией, что еще сильнее приковывало к ней взгляды, будто к прелестной танцовщице без ноги, которая тем не менее поражала своим необыкновенным танцем и равновесием. Везде, куда не глянь, можно было увидеть алый цвет, в который были покрашены крыши, двери и окна домов. Росли алые цветы, и ветер трепетал алые шторы. И всю эту картину дополняли люди.

Не понятно, задумывал ли это Севрус с самого начала, или все это вышло спонтанно, но вышли они всей компанией как раз в разгар какого-то диковинного шествия. Сотни людей шли по площади, неся в руках горящие свечи, следуя за белым мраморным паланкином, который был поднят высоко над их головами. На нем тоже горело целое множество красных свечей, и воск, словно кровь, стекал по резным стенкам паланкина, на которых были изображены религиозные барельефы. Окна же его были задрапированы невесомой черной шалью, больше походившей на дым, и из отверстий высовывались несколько десятков белоснежных рук с золотыми пальцами, которые кривились в молитвенных позах, и люди, что шли рядом, тянули к ним, в блаженном экстазе, свои раскрытые ладони. Феликс ненадолго был очарован красотой и изяществом этих белоснежных рук, при том что они были гораздо длиннее, чем следовало. Как и Севрус, многие люди были одеты в подобие тоги со штанами, но все же отличия от их провожатого имелись. У абсолютного большинства людей в разных местах были намотаны цепи, к которым в свою очередь крепились тяжелые булыжники. У некоторых они были не такие большие, и болтались на поясе, словно кадило. У других камни волочились по земле, словно гири заключенных. У третьих же, самых рьяных фанатиков, они покоились на спине, и выглядели совершенно неподъемными. Такие люди сгибались в три погибели, опираясь на железные трости, и походили на улиток, неспешно следующих за общей массой. У некоторых даже на этих каменных панцирях горели свечи, и воск стекал вниз, капая им на головы.

– Что это такое? – тихо спросил Феликс у Севруса, как только они пристроились к шествию. Вокруг было много телег и лошадей, так что им без труда удалось смешаться с общей толпой. – Мы ведь правильно идем?

– Это вечерняя месса, и лучше бы нам последовать за ней. Так надежней будет. – проговорил тот, приклонив голову, явно намереваясь присоединиться к тем людям, кто сейчас читал непонятные молитвы. – Заодно помолимся Великому Чуду, чтобы оно уберегло вас в пути.

– Некогда нам молиться всяким… – тут Феликс с опаской огляделся, и еще тише, еле слышно двигая губами, прошептал: – …всяким там чудам-юдам. Давай уже вытаскивай нас отсюда. – посмотрев на провожатого, Феликс увидел, что Севрус уже не слушал его слова, и прикрыв глаза, начал повторять ту же мантру, что и все остальные люди вокруг них. – Ну вы только посмотрите. – помотал головой Феликс, оглядывая остальных своих спутников. – Завел нас в самый водоворот безумия, и бросил. Плывите, говорит, как хотите.

– Лучше пусть будет так. – сказал позади него Дэй. – Религия здесь и в самом деле преисполнена зла, но в большей степени она вредит самим горожанам, чем гостям города. Прошествуем, как и сказал Севрус, вместе с остальными. Напасть во время вечерней мессы на нас в любом случае никто не решится, это уж, поверь мне, правда. Такие тут обычаи, что даже враги всего человечества могут не бояться расправы, если они попали на такие вот таинства.

– Раз так, то может быть попросить их довести нас до самых Храмов-Городов? – прошептал себе под нос Феликс.

Делать было нечего, и они, подхваченные общим потоком, плавно двигались по площади, направляясь к большому скоплению высоких зданий впереди. Со всех сторон раздавались однотонные молитвы, а где-то впереди красиво пел женский хор, наполняя и без того жуткие песнопения еще более горестными, мягко-певучими мотивами, больше походившими на лирический плачь. Двигались они медленно, но все же Феликс замечал, что с каждой минутой здания впереди становятся все ближе, приобретая все более отчетливые формы. Вскоре он понял, что это и была главная церковь города, стены которой держит на своей спине Придавленный. От этой мысли Феликсу стало очень тревожно, но оторвать глаз от этого сооружения он сразу не смог.

Поначалу, как только он увидел вдалеке это необычное здание, оно предстало перед ним как нечто бесформенное, задрапированное в плотную ткань. Но с каждым пройденным шагом его взору открывались все новые, скрытые детали. Ткани тут было действительно предостаточно, в основном алой и золотой, будто каменные стены церкви и впрямь облачили в богатые монашеские рясы. Но также тут была богатая лепнина, высокие шпили и черные купола. Глядя на нее, сразу можно было сказать, что это и есть главная святыня города. А подойдя еще ближе, Феликс увидел, что на стенах, статуях и выпирающих фресках, так же, как и на паланкине, горят тысячи алых свечей, и их расплавленный воск толстым слоем покрыл стены главного храма, придав им потекший и неясный вид. После того как Феликс разглядел свечи, церковь предстала перед ним как расплавленная свеча, которую забыли вовремя потушить. Сейчас, наверно, уже и нельзя было с точностью определить, какой был истинный цвет этого древнего сооружения, но, как полагал Феликс, изначально церковь была белая, с золотым орнаментом.

Добравшись до главного входа в церковь, процессия вдруг свернула в сторону, направившись вдоль высоких каменных стен, что опоясывали внутренний двор. Выглядели они намного древнее, чем само здание, хотя, дело тут было скорее в том, что они не были так сильно украшены, как церковь. Они были сделаны из холодного серого булыжника и на них были выбиты какие-то незнакомые слова, скорее всего молитвы. Время от времени на пути шествия встречались странные каменные бугорки, выпирающие из стен и накрытые белой тканью. Сначала Феликсу казалось, что это были статуи или все те же человекоподобные деревянные отростки, но потом он заметил, что один из бугорков двигается под тканью. А затем он увидел такое, от чего его бросило в дрожь, и сердце сжалось от отвращения и страха.