Текст книги "Звезда Ворона (СИ)"

Автор книги: Илья ле Гион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 76 страниц)

– Нет-нет, леди Мавис, я вижу что вы сильно вымотались за сегодня. Не лучше ли вам пойти отдохнуть? Кто-нибудь, позовите Альфонсо, пусть проводит леди до их шатров. Да, и вы тоже, госпожа Габриель.

Все присутствующие выждано и с хмурыми лицами наблюдали как Мавис вместе с Габриель уходят из палатки. Затем дискуссия возобновилась.

– Значит Моргайза, говорите? – первым подал голос Алисандр. Видимо инцидент с огнем немного растормошил его, и он стал выглядеть чуть бодрее, чем до прихода Мавис. – А еще эта скрижаль и воскрешение Анастериана. Неужели Господь и вправду позволит сотворить такое богохульство?

На его вопрос последовало несколько невнятных предложений от лордов Ярички, которые в кои-то веке были поддержаны знатью из Белланимы. Все присутствующие знали, что эти два святых города холодно относятся друг к другу из-за давних разногласий в религии, а также горькими моментами в их общей истории. Но и эти возражения быстро потухли, и император погрузился в глубокие размышления.

– То, что я сейчас услышал, требует тщательного взвешивания. – наконец проговорил Алисандр. – К счастью, я был готов к подобным открытиям, поэтому и решился на этот поход. И все же, многое еще остается непонятным. Если бы Господь дал нам больше времени…

– Но у нас его нет. – подал голос Марбас. Поднявшись со своего места, он обошел стол и встал напротив Феликса. – Времени нет, император Алисандр. И как бы мне не хотелось этого делать, но хочу объявить, что пришло время сбросить ложные маски. – сказав это, и глубоко вздохнув, словно перед прыжком в ледяную воду, Марбас ослабил ремешки на своей золотой солнцеподобной маске, а затем аккуратно снял ее с лица.

Увидев это, Феликс подался чуть вперед, и долго вглядывался в молодые, высокородные черты лица Марбаса, которые совершенно не походили его преклонному, как всем казалось, возрасту. И только спустя несколько долгих мгновений маленький никс понял, кто именно стоит перед ним. То же, по-видимому, случилось и с другими лордами, которые, затаив дыхание, и протирая глаза, словно стараясь избавиться от наваждения, всматривались в стоявшего перед ними человека. Все застыли, глядя на такое знакомое лицо, не раз виденное ими во всех уголках империи, на статуях и картинах.

– Император Гелиос? – выпучив глаза, первой заговорила Зено. От удивления ее голос охрип, хотя и говорила она больше всех.

Первыми, растерянно и нерешительно, словно боясь, что их за это накажут, приклонили колени стражники, затем, один за другим упали на колени еще несколько военачальников. Алисандр тоже поднялся со своего места, и вид у него был, будто ему по голове засадили чем-то тяжелым. Было видно, что он не может поверить своим глазам, и в тоже время готов был сам опустить колено, но остатки здравого смысла, который и так уже подался большой нагрузке за последние часы, а так же благородная гордость, не позволяли ему опуститься на колени.

– Это безумие! – подал голос один из старых ярлов с разукрашенным татуировками лицом и косичками в белоснежной бороде, который воздержался от коленопреклонения. – Кто бы это не был, но он не может быть Гелиосом! Первый император умер тысячу лет назад! Даже деревенскому дураку будет ясно, что это самозванец!

– Что вас так смутило, барон Хортинг? – все еще не отрывая взгляда от молодого лица Марбаса проговорила Зено. – Долгожительство? Но ведь за нашим столом сейчас сидят личности, которые родились задолго до основания нашей светлой империи. – Зено повела взглядом в сторону арлекинов. – Правильно ведь я угадала, царь Фафанаиль?

– Очень верненько угадали, тут и не поспоришь. – улыбнулся Фафанаиль, звякнув одним из колокольчиков, заплетенных в его волосы. – Но что касается времечка, то вам следует спросить об этом мою любимую женушку, уж кто-кто, а она старушенька еще та.

– Это было бы весьма неучтиво. – подняла бровь Зено. – Хотя, у вас, наверное, другие этикеты, раз вы так спокойно об этом говорите.

– Давайте найдем более подходящее время для таких разговоров. – поднял руку Алисандр, давая понять, что не хочет сейчас обсуждать долгожительство владык арлекинов. – Мы сейчас говорим не о сказочных народах, уж простите мне такое сравнение, – он сделал легкий поклон в сторону арлекинов, – а о более реальном герое релиморцев. – Алисандр перевел все еще озадаченный взгляд на старейшину наемников, которого все считали стариком. – Как мне понять, что вы не самозванец?

– Если вас не устраивает мое лицо, чему я, конечно, не удивлен, так как и сам заподозрил бы неладное в такой ситуации, то я могу предложить вам лишь свои слова и фамильный меч Улулат. – резким движением наемник вытащил меч, и не успели стражники среагировать, как он уже положил его на стол перед их взором.

Все взгляды присутствующих тут же направились на украшенный красивой резьбой клинок с золотым навершием в виде раскрывшего пасть льва. Даже Эн с интересом подался чуть вперед, чтобы получше рассмотреть меч. Некоторые лорды привстали со своих мест, другие же начали вставлять в глаза выпавшие из них монокли. Алисандр же аккуратно взял меч в руки, и пока он его внимательно рассматривал, один из лордов Ярички высказал то, о чем думали все остальные.

– Но этого же не может быть. Всем присутствующим известно, что Улулат вот уже несколько веков не покидал стен нашего священного города! Это святая реликвия нашей империи, и она охраняется по всем канонам лучшими храмовниками, какие только у нас имеются!

– Если она охраняется так же хорошо, как и священные таблички, ликтор Ацио, то я не удивлюсь, если этот меч, что я держу в руках, окажется настоящим. – с укором заметил Алисандр. – Что скажете, лорд Уго? – император передал меч одному из самых старых военочальников, который тем не менее выглядел бодрее всех, и с интересом тут же начал рассматривать рукоять, водя по ней своим кривым носом, будто пытаясь почуять обман. В конце концов он отделил рукоять от лезвия, и стал изучать через тройной монокль печать мастера.

– Боюсь, что вам будет не приятно услышать мои слова, уважаемый ликтор, но скорее всего ваши доблестные воины вот уже несколько веков охраняют подделку. – ответил наконец старик, убирая в нагрудный карман свои линзы. – По крайней мере я с уверенностью могу сообщить, что этот меч и есть тот самый Улулат, который был выкован Квинтом Кальвисом для царя Калицио Леонхарда, и который впоследствии перешел к его старшему сыну Марко, а после и младшему Гелиосу.

Наступила тишина, после чего оставшиеся лорды, словно обменявшись одной и той же мыслью, почти одновременно приклонили колени.

– Святые боги! Но как такое может быть?! – проговори сомневавшийся до этого Хортинг, тоже падая на колени, и боясь посмотреть в лицо Гелиосу.

– В вашей жизни будет еще много чудес, уважаемый лорд. – вставила Зено. – Не стоит растрачивать все свое удивления на такие мелочи.

– Да простят меня святые Владыки, это и правда император Гелиос. – пораженно проговорил Алисандр, готовый уже так же преклонить колено перед тем, кто совсем недавно был безликим Марбасом. Но наемник, которому сейчас выказывали эти великие почести, успел остановить молодого императора.

– Не нужно поддаваться ложным чувствам, ваше величество, и склонять колени перед безродным наемником. Я уже давно перестал быть тем, кем все вы меня считаете.

– Но ведь это и правда вы. – Феликс, как и все, не мог поверить своим глазам. – Первый император Стелларии! Гелиос Леонхард!

– Сейчас я всего лишь Марбас, сын Азима, наемник из Меридиана. Гелиосом я был тогда, когда еще не пришел час оставить высокий трон, и, возможно, вновь становлюсь им на то недолгое время, когда навещаю свою любимую семью в северных горах, на отвесных пиках Денты. – проговорив это, Гелиос вновь надел на себя золотую маску. – Я раскрыл себя не для того, чтобы вновь взойти на переданный моим благородным потомкам трон – он внимательно посмотрел на Алисандра. – Я вижу, что мой славный приемник вполне достоин того титула, который когда-то принадлежал мне. И я понимаю, что вряд ли моя великая тайна сможет оставаться такой и впредь, и что, скорее всего, в скором времени все узнают о том, что я еще жив. В других обстоятельствах я предпочел бы и дальше скрывать свою личность. – он обвел глазами ошарашенных слуг и лакеев.

– Если такова будет ваша воля, то мы сохраним ваш секрет… – начал было один из лордов, но Гелиос прервал его.

– В этом нет необходимости, кардинал Растус. Как я уже сказал, времени у нас почти не осталось. Скоро мир захлестнет невиданное доселе зло. – Гелиос кинул взгляд на Феликса.

– Как я понимаю, ваше бессмертие как-то связанно со скрижалью, и той судьбой, которая нам обоим выпала? – медленно проговорил Феликс.

– Именно так, мой дорогой и храбрый друг. – кивнул Гелиос. – Все, кто вместе со мной побывали в Храмах-Городах, так же обрели вечную жизнь. Кстати, достопочтенная Хепзиба аль Нафрит тоже участвовала в том походе, если вам так интересно. На самом деле ее зовут Бадикка, и она была нашим провожатым из племени более цивилизованных кальтов, потомков местных пиктов. После похода она согласилась поступить ко мне на службу, а затем вышла замуж за моего адъютанта Сафира, который тоже был с нами в том походе. А он, к слову, уважаемый лорд Декстер, ваш далекий предок. С нами тогда была еще дюжина храбрецов, но большинство из них не смогли вынести бремени бессмертия, и в разные годы добровольно ушли из жизни.

– Так что же нам следует сделать, господин Гелиос… Марбас? – не выдержал Феликс, потому что сейчас для него было важнее узнать правду о скрижали, чем о том, кто ее нес. – Скажите же нам, молю вас!

– Вы практически и так знаете всю правду. Ашримун, враг всего сущего, заточенный между мирами, в самых глубоких снах и кошмарах, в безмолвных далях зазеркалья, таких недосягаемых, и в тоже время близких… Он грозит выбраться из своей, уже не такой крепкой тюрьмы, и в этом ему помогают древние короли Ва-Келья, зургалы, как принято их называть, чьими потомками стали Тенебрисы. Когда Ашримун пал в Войне Слез, его заточили в небытие, и было предсказано, что он будет низвергнут окончательно, когда придут три Короля – прошлого, настоящего и грядущего. Короли эти соберут девять Печатей, и сложат из них Слово, что рассеет зло. В то время с неба и явились священные скрижали, которым было велено в определенный час и определенными руками собраться воедино. Но все рухнуло в первый же цикл, ибо выбор тогда пал на королей Ва-Келья. Ашримун уже завладел их черными сердцами, и они не выполнили свой долг, а силу первой скрижали присвоили себе, превратив себя в бессмертных зургалов.

– Так значит все пропало? – сокрушенно проговорил Феликс. – Мы не сможем вернуть те Печати, как вы их называли, так как одной из них завладели наши враги.

– Я тоже так думал, мой мальчик, пока не достиг Храмов-Городов. – ответил Гелиос. – Меня тогда раздирали мысли о том, что все мои великие усилия бесполезны, но поговорив с ангелом Рануилом, который был знаменосцем Иакира, и видел Войну Слез своими глазами, я понял, что еще не все потерянно. Дело в том, как вы уже знаете, эти скрижали лишь материал, а то Слово, которое они должны будут в конце концов составить, является нечто большим, нежели обычным набором знаков и символов. В своих многотрудных изысканиях я пришел к выводу, что это некие предметы, которыми суждено завладеть трем избранным правителям, чтобы они смогли низвергнуть Ашримуна. Мы же с тобой, мой храбрый Феликс, лишь хранители этих всесильных предметов, и исполнители предначертанного в начале времен приказа. Именно мы решаем, во что превратить скрижаль, и в то же время мы исполняем волю судьбы, ведь появление этих волшебных предметов давно уготовано Господом. – закончив говорить, Гелиос водрузил на стол небольшой сверток, а когда развязал его, то все увидели необычайно красоты золотой рог, переливающийся вспыхивающими и гаснущими разноцветными рунами. Вокруг него был такой же остроконечный ореол, как и у скрижали Феликса.

– Значит это и есть та вещь, в которую вы превратили скрижаль? – поинтересовался Алисандр.

Гелиос кивнул, а затем поднес рог к губам и с силой подул в него. Феликс ожидал услышать что угодно, только не гробовую тишину. Все собравшиеся молча ждали, но звука так и не последовало.

– Как видите, рог предназначен для одного из Королей, и кто-либо другой не сможет им завладеть. – проговорил Гелиос.

– Только вот узнать бы, ваше превысоковеличество… Высочество… император Гелиос. – запинаясь прокряхтел Харон. С того момента, как Гелиос раскрыл себя, взъерошенный барон успел осушить пять кубков, но при этом голос его все еще оставался твердым, и почти не хмельным. – Вот интересно бы узнать нам, говорю, кто такие эти ваши Кроли… тобиж, Короли, простите.

– Стыдно признавать, но даже за столь длительный срок я в полной мере не смог это определить. – немного поникшим голосом ответил Гелиос, пока золотой рог стал переходить из рук в руки. – Но одного из них я могу назвать с уверенностью, и имя его вам всем хорошо знакомо. Это Обериль Прекрасный – Король минувших дней, сын Хасиналя и Лалафэй.

– Обериль был сыном Хасиналя? – удивленно проговорил Феликс. – Я думал, что он был просто его вассалом.

– Владыка Ульнэ’Сианэль действительно был сыном Короля-Ворона и Хранительницы Древа. – подал голос Фафанаиль, и снова тронул серебряный колокольчик, но на этот раз на своей хрустальной короне. – Многие его деяния и поступки со временем были искажены, в большинстве своем подленькими вражескими язычками. И главная их ложь в том, что Оэфэйриль, якобы, сам отказался сражаться в Варэм Синаэль, предав своего отца. На самом же деле Короля-Чародея обманули злоязычники, уверив его в том, что силы врага движутся к его сокрытому городу Шальнумаэль, и что его отец-ворон скоро сам прибудет к нему на подмогу. Его убедили, что враг не посмеет напасть на Великое Древо Элун, и что вначале захочет расправиться с более мелкими союзниками, и святыми саженцами. Когда же ложь была раскрыта, главное сражение было закончено, а Оэфэйрилью доставили весть о смерти его отца. Тогда он и погрузил свое королевство в междумирие, окутав его забвением и снами, чтобы потом вновь восстать в нужный час.

– Вы говорите сейчас про Обериля? Но ведь это король из детских сказок, так? – хмуря лоб проговорил Алисандр, все еще следя за золотым рогом, который сейчас рассматривали удивленные лорды. – Разве он мог существовать на самом деле?

– Еще как мог, ваше величество. – закивал Феликс. – Я самолично видел его гробницу. Это, уж поверьте, чистая правда. Король-Чародей, не живой и не мертвый, лежит в хрустальной гробнице.

– Допустим, но что там с первой скрижалью, которой завладели зургалы? – обеспокоенно спросила Зено. – Разве вы не сказали, ваше превосходительство, что ее сила перешла к врагу?

– В этом-то и кроется вся судьбоносность того решения, которое совершили короли Ва-Келья, и их опрометчивая недальновидность. – рот Гелиоса тронула легкая улыбка. – Как я уже сказал, все, что связанно со скрижалями, уже давно предначертано, и даже таким могущественным владыкам, как короли первых людей, не под силам это изменить. В своем малодушном невежестве и жажде могущества они совершили роковую ошибку, присвоив себе святую силу первой скрижали. Хранители этих небесных табличек сами выбирают во что их превратить, и владыки Ва-Келья также сделали свой выбор.

– Вы хотите сказать, что эти самые… как вы их именуете? Зургалы? Они и есть первый святой предмет? – оторвавшись от созерцания рога, проговорил один из лордов.

– Значит нам всего-то и нужно схватить их. – вставил Декстер, обведя всех присутствующих уверенным взглядом.

– Не думаете же вы, уважаемый лорд-главнокомандующий, что это будет столь же легко, как схватить одну маленькую и не оказывающую сопротивления женщину. – холодно проговорила Зено. Видимо она еще не смогла простить Декстера за то, что тот назвал Анастериана «предателем». – Мы говорим о посланниках зла, которые в разы могущественнее самых сильных из наших воинов.

– Но почему вы так уверены, что эти вороньи всадники именно те, кто нам нужен? – предвидя бурную реакцию Декстера, высказался Феликс. На самом деле он был уверен, что Гелиос прав, и сказал это лишь для того, чтобы отвлечь внимание главнокомандующего от ненужного спора.

– Об этом говорит многое. – Гелиос подошел к столу и налил себе немного вина из железного кувшина, чтобы просушить горло. – Во-первых, все эти великие предметы, которыми должны завладеть три Короля, невозможно каким-либо образом разрушить или даже повредить. Вы можете хоть сейчас попробовать разломать этот рог, хотя я уверен, что вам не удастся даже запачкать его. Никакая земная сила не способна им навредить. Такими же являются и зургалы. Их темные души были отделены от смертных тел и обрели физическую форму, которая теперь, по их злой воле, может сливаться воедино, и так же легко разъединяться, оставаясь неуязвимой для какого-либо человеческого оружия. По крайней мере известного обычным смертным. Да, их можно изгнать, что, собственно, и вышло у меня и моих верных друзей тысячу лет назад, когда объединились войска релиморцев и ценебритов. Но, как вы сами видите, эти черные всадники снова появились в нашем мире. Еще одним фактом, подтверждающим мои догадки, являются их слезоскорбные клинки – шулгуры. Дело в том, что по словам ангела Рануила, эти клинки были выдраны из недр священной горы Вазураль, но к этой горе могут приблизиться лишь сифы и хранители скрижали.

– А что же с остальными предметами? – спросил Харон, пока Гелиос делал большой глоток из кубка. – Сколько вы там сказали их всего-то было? Девять? Одной, получается, завладели эти самые как-их-там… черные эти. Так? Еще одна ваша, тобиж, этот вот самый рог. – он кивнул кустистой бородой в сторону переливающегося рога. – И еще одна Феликса, которая вот тут рядом лежит. Плюс еще три, которые сейчас находятся в Метеоре, Бреталии и Арно-Очинге. Выходит, всего шесть. Где же еще три?

– Этого я тоже не смог узнать. – помотал головой Гелиос. – Я даже не уверен, что точно разгадал их число, так что, вполне возможно, что этих небесных таблиц может быть и больше. Мне пришлось изучить великое множество писаний и летописей, и еще больше сказок… О, господа, вы даже представить себе не можете, сколько правды кроется в старинных сказаниях. Но найти чего-то конкретного так и не смог. Везде фигурирует разное количество могущественных предметов и святых таблиц. Из того, что мне стало известно, я понял лишь то, что среди хранителей этих табличек был северный владыка, королевство которого было поглощено морем. Возможно, он был из никсов или норнов.

– А разве этот ангел, Рануил… О, Господь всемогущий, он и вправду ангел? – Алисандр растерянно посмотрел на своих лордов, словно для того, чтобы убедиться, что он не ослышался, и Гелиос действительно упоминал в своем рассказе ангела. – Разве он не поведал вам о том, кто были эти хранители скрижалей, и какие предметы они сотворили?

– Если верить писанию из Книги Эрна, то Рануил на самом деле попадает под описание посланца Господа. – делая еще один глоток сказал Гелиос, при этом сотворив над собой звездный крест Владык, а затем погрузившись в глубокие раздумья. – Он назвался ларийцем. Одним из полукровных сифов, чьими предками были крылатые духи – ашулаи. И уверяю вас, выдержать его присутствие уже являлось великим испытанием, а уж слышать его голос… Мне казалось, что я вот-вот сойду с ума, таким сокровенным могуществом он обладал. Сам камень крошился от его слов, а мои мысли наполняли неизвестные образы, отягощающие разум. – взгляд Гелиоса стал настолько отрешенным, что Феликсу показалось, будто первый император полностью отрешился от реальности, погрузившись в свои воспоминания. – Я ведь шел в тот поход не только за тем, чтобы отнести табличку. Мне хотелось спросить его про моего дорогого брата Марко, узнать, попала ли его храбрая душа в Святые Уделы… Но когда я оказался перед Рануилом, то все слова покинули мою голову, и очнулся я лишь тогда, когда вышел из пещеры вместе с созданным из скрижали рогом.

– Неужели он настолько ужасен? – испуганно пробормотал Феликс.

– Ужасен? – Гелиос будто только что очнулся от забвения. – О нет, мой храбрый Феликс, он был прекрасен! Но ты и сам в этом убедишься, когда отправишься туда вместе со мной. Как-никак мне уже довелось побывать в тех гиблых местах, и тебе будет полезен такой проводник как я. Что же до вашего вопроса, юный император Алисандр, то ответ на него я уже дал. Я не смог как следует расспросить Рануила, так как разум мой был полностью сокрушен его святым могуществом. Я даже не помню, как смог пересилить себя и покинуть то удивительное место. И именно поэтому я снова хочу его увидеть… и узнать то, что не смог узнать прежде. Но войти туда мы сможем лишь со скрижалью.

– А что это за звезда такая, что светит с того момента, как мы вступили на эти земли. – спросил, после недолгой паузы один из лордов Белланимы. – В Стелларии ее не видно. И мы тут столько много успели обсудить, а про нее даже никто и словом не обмолвился. Или это просто местная достопримечательность?

– Эльхазур. Эоли Хасиналь. – проговорил Фафанаиль. – Так мы ее зовем. Предвестница Неведомого. Глаз Хасиналя. Горевестница, которая уже долгое время роняет свои черные слезы. Будьте уверены, скоро и в ваших землях ее увидят, если, конечно не поспешить.

Все притихли, видимо, ожидая слов императора. Не важно каких.

– Все эти тревожные известия оказались настолько неожиданными. – наконец сказал Алисандр. – Мы и так, вступив на эти земли, повидали всякого. Я, конечно, ожидал ужасных откровений, но не настолько же безумных. Спасите нас добрые святые! Гелиос жив, враг всего живого грозит выбраться на свободу, а тут еще эти северные людоеды расползаются по Стелларии!

Феликс понял, что Алисандр имеет в виду ту угрозу, с которой, по словам Зено, боролся претор Рейн. Дикие племена каннибалов, которые доселе населяли северные горы, в последние годы все чаще стали нападать на дальние деревушки заснеженной провинции. Да и сам Рейн подвергся их пагубному влиянию.

– Значит у нас нет выбора, так? Мы должны отнести эту небесную табличку. – наконец совладав с собой, уже более спокойным и уставшим голосом, проговорил Алисандр. – Конечно, мне бы хотелось получше разобраться во всем, но раз уж Господь не дал нам много времени…

Внезапно голос его умолк, и взгляд молодого императора устремился ко входу в шатер. Феликс тоже обернулся, и увидел согбенную фигуру, как ему сначала подумалось, древнего старца. Лишь спустя мгновение он узнал в ней изможденного Дэя, который из последних сил опирался на свой посох. Повязка на его глазу почти спала, и по бледным щекам катились слезы. Казалось, что даже одежда его стала еще более рваной и поношенной.

– Кто ты такой, старик? – первым подал голос Декстер, вставая со своего места. – Как ты прошел мимо охраны? Кто впустил тебя?

Не получив ответа, он направился прямиком к Дэю, но не успев сделать и трех шагов, как вдруг остановился, словно вкопанный. В это же мгновение всех присутствующих окатила волна запредельной силы, всеподавляющей и невыносимо тяжкой. Феликсу показалось, будто его замуровали между тяжелых камней, которые сдавливали его со всех сторон. Краем глаза он увидел, как арлекины разом закрыли ладонями лица, словно тоже собираясь заплакать, и склонили головы в почтенном поклоне. Лишь у Гелиоса и Эна еще оставались силы чтобы двигаться. Они медленно поднялись со своих мест, не сводя глаз с плачущего Дэя.

– Отец мой, дай мне сил вынести это тяжелое бремя. – услышал Феликс надрывающийся голос Дэя. – И прости меня. О, брат мой, Кирфаэль, я не достоин твоего имени. Салигармэ кирэль, уна фамуа зоэкир. Унхэ рааль Кирфаэл. Салигармэ, рааль ивэль. Уна синфэ муа. Прости меня, брат. Отец… Моя рука вновь должна взять меч. Прошу, брат мой, дай мне силы!

И в это мгновение огонь в лампах померк, а темная фигура Дэя, которая стояла у входа, вдруг стала резко увеличиваться в размерах, словно тень, и заполонять все пространство. Рваная повязка с его лица спала, и Феликс увидел под ней пылающий ярким солнечным огнем глаз. Не успев ничего понять, все, кто был в шатре, разом увидели, как фигура у входа вспыхнула неумолимым пламенем, которое тут же заполонило все вокруг, и люди оказались в центре огненного вихря, куда более свирепого, чем тот, который смогла сотворить Мавис. Вместе с этим, гнетущая тяжесть, что сковывала тело Феликса, внезапно пропала, и он увидел, как несколько преторианцев, а вместе с ними и сам лорд-главнокомандующий, разом выхватили свои мечи, и тут же с криками боли выронили их из рук. Все их оружие накалилось до такой степени, что его невозможно было держать в руках. А когда Феликс снова глянул на Дэя, то увидел, что за место обессиленного пастуха перед ним предстал великий воин в алых церковных одеждах, с длинными белыми волосами и красивыми чертами лица. Огонь все еще продолжал бушевать, расползаясь по стенам шатра, но не нанося вреда ни вещам, ни людям. Но даже так, присутствующие военачальники с проклятиями отстранялись от стен, а испуганные слуги с криками ужаса прятались под столами. Фигура Дэя, словно величественная статуя древнего бога войны, нависла над всеми, сжимая в огненной руке пылающий меч.

Феликс не сразу заметил, как рядом с ним, тихой походкой, прошествовал Эн. Он увидел его лишь тогда, когда тот приблизился к Дэю. Теперь и он казался куда более высоким, чем был на самом деле, а его прямые черные волосы будто бы удлинились, доставая ему почти до пяток, и одежды засияли мистическим звездным светом. Подойдя к сифу, он положил руку тому на сердце, и в этот же миг пламя угасло, а вместе с ним уменьшились и сами Дэй с Эном. Благородный сиф по-прежнему был в своем алом облачении, а его правый глаз и рука пылали огнем, но уже не яростным, а спокойным и теплым.

– Благодарю тебя, мой добрый друг. – переводя дыхание проговорил Дэй, и его голос больше не содержал той бесконечной горечи и отчаяния, что совсем недавно слышались в его словах. – Теперь мне гораздо лучше, хотя и ценой моей собственной клятвы. Сколько раз я убеждал себя не брать в руки меч. – Дэй остановился, и до него только сейчас дошло, что в шатре, кроме них, находятся и другие люди.

– Прошу простить меня, ваше величество, император Алисандр, что посмел напугать вас. – покорно приклоняя голову, сказал Дэй. Одним движением он укрыл пылающую руку своим красивым плащом, а на голову накинул капюшон.

– Кто… – растерянно выпучив глаза, начал говорить Алисандр, но его прервал Гелиос. Быстро прошагав вперед, он приобнял Дэя за плечо, и посмотрел на ошарашенных лордов.

– А это, если позволите, еще один из тех храбрецов, кто помогал мне нести скрижаль в прошлый раз. – бодрым голосом объявил он, одарив присутствующих теплой улыбкой. – Он один из семи сыновей Иакира, хотя и не любит признавать этого.

– Я не достоин твоей похвалы, Гелиос. – проговорил Дэй, склоняя лицо и пряча его в тени капюшона. – Я бросил тебя, так и не выполнив обещания.

– Ты слишком строг к себе, друг мой. – сочувственно проговорил Гелиос, похлопав того по спине. – Я понимаю какие великие усилия ты прилагаешь, и не считаю тебя предателем, хотя ты, как я погляжу, и думаешь по-другому.

– Пресвятые панталоны Силестии! Да что тут, черт побери, происходит?! – хрипло выругался Харон, поднимаясь с пола. Огонь застал громовержца врасплох, и он сполз на шелковых пледах со своего кресла, как со снежной горки.

– Мне тоже хотелось бы это знать. – уже более уверенно подал голос Алисандр, и Феликс поразился как молодой император так быстро смог совладать с собой после увиденного. Даже у него самого перехватило дыхание, а сердце продолжало бешено стучать в груди. – Но к этому вопросу мы вернемся утром, а сейчас я слишком устал. – продолжил говорить Алисандр. Он наклонился и помог испуганному старому виночерпию выбраться из-под стола.

Медленно, остальные лорды и арлекины стали тоже приходить в себя и подниматься со своих мест. Начали слышаться шепотки и еле слышные взывания к Силестии, Владыкам и Господу. Кто-то попросил еще вина.

– А что прикажете делать с леди Зено? – услышал Феликс голос главнокомандующего.

– Если позволите, ваше величество, то я могу поручиться за нее. – тут же, вскочив со стула, произнес Феликс. – Леди Зено не раз помогала мне, и лечила раны нашим товарищам. – он метнул быстрый взгляд на Зено, на лице которой снова заиграла ее обычная, хитрая улыбка.

– И я не перестаю удивляться вашему благородству, господин Феликс. – проговорила она, все еще сидя на стуле.

– В этом нет необходимости. – устало махнул рукой Алисандр. – Я снимаю с нее все обвинения. По крайней мере на время, пока мы не закончим со всем этим безумием, что свалилось на наши головы. Лорд Декстер, проводите леди Зено до ее фургона, и приставьте к ней охрану. И еще попросите кого-нибудь из храмовников прочитать молитвы, уберегающие ото зла. С того момента, как мы обосновались тут, меня не покидает тревожные чувства. – взгляд императора вновь метнулся ко входу, где собрались несколько военачальников. Среди них Феликс заметил Эскера, который, по-видимому, только что вошел в шатер.

– Эскер, мальчик мой! – возвел руки Гелиос, который уже успел нацепить себе на лицо свою золотую маску, и поспешил обнять своего приемного внука. – Ты и представить не можешь, как я рад тебя видеть!

Феликс ненадолго задумался над тем, а знает ли Эскер кто его дед на самом деле? Но все эти вопросы быстро улетучились, когда он увидел стеклянные глаза своего друга, которые блестели под маской и были направленный куда-то в пустое пространство поверх плеча Гелиоса. Даже когда тот обнял его, Эскер не подал вида, и продолжал безвольно пялиться в пустоту.

– Что-то случилось? – спросил Феликс, и в животе у него прошел холодок от странного предвкушения чего-то очень плохого. Эскер посмотрел на него все таким-же затуманенным взглядом, и из-под его железной маски скатилась одинокая слеза.

– Серафиль умер. – тихо молвил он.