Текст книги "Звезда Ворона (СИ)"

Автор книги: Илья ле Гион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 76 страниц)

– Все за мной! – скомандовал Эскер, и вынув свой меч, направил лошадь в сторону пролеска, маячившего на горизонте.

Врагов еще не было видно – их скрывал туман и толстые коряги – но звуки их приближения были вполне отчетливые. Судя по топоту и хлюпанью почвы, к ним приближались сразу с двух сторон и не меньше пары десятков лошадей. Еще раз громко прогремел рог, заставив задрожать ленивый туман, и Феликс увидел первого противника – закутанного в алые одежды воина, с похожим на ведро латным шлемом. В него тут же угодила толстая стрела, выпущенная Серафилем, которая, словно пушечное ядро, сбила его с лошади. Не раздумывая, Феликс пристроился к повозке, в которой сидел, закрыв голову руками, напуганный Милу, а впереди, подгоняя лошадей, ругался на все лады Рольф.

Вся их маленькая компания собралась в кучу, и теперь мчалась по кочкам и ухабам, преследуемая вооруженными всадниками. Радость была лишь в том, что это были не зургалы, а значит их можно было победить обычным оружием. Мчавшись рядом с повозкой, Феликс увидел, как к нему приближается еще один воин в жутких окровавленных кольчугах, и маленький никс, не раздумывая, достал свой меч и тут же раздосадовано выругался. Со всеми этими приключениями и раздумьями он совсем забыл, что клинок сломан, и не позаботился о новом оружии! Всадник неумолимо приближался, а рядом не было никого, чтобы отразить его удар, но тут с другого бока кареты раздался хриплый голос Хольфа:

– Эй, человечек, лови скорее!

Тут старый никс отстегнул от своего седла длинный алый сверток, с которым вернулся из двухдневного странствия, и тут же перекинул его Феликсу. Развернув его, Феликс увидел двуручный меч, клинок которого был такой огромный, что как только Феликс поймал его, то тот чуть было не утянул его с седла. Кое-как удержавшись, Феликс поднял его двумя руками и тут же скрестил его с серым мечом противника. Удар был очень тяжелым, но не шел ни в какое сравнение с той всесокрушающей силой, с которой его бил вороний всадник в Каирнале. Обменявшись парой звонких ударов, Феликс краем глаза увидел, как справа от него промелькнуло что-то большое, а затем ударило врага по латному шлему. Это был Милу, который схватил узловатый посох Дэя и со всей силы обрушил его на голову противника. Удар вышел настолько сильным, что всадник осел, а затем и вовсе повалился с седла, потеряв сознание. Но на его место тут же пристроились еще двое преследователей, на этот раз с блестящими, смазанными какой-то черной смолой копьями.

Не имеющий почти никаких навыков верхового боя, Феликс смог увернуться от первого копья, но вот второй наконечник с жгучей болью ужалил его в плечо чуть выше сердца. Боль была дикая, но лишь первое мгновение. Леденящий страх приглушил все остальные чувства, и Феликс, перехватив тяжелый меч правой рукой, тут же ударил им в ответ. Странно, но меч с легкостью пробил кольчугу, словно сырую бумагу, и врезался в бок противника, который, словно настоящий безумец, схватился за лезвие рукой, не давая Феликсу вытянуть меч обратно. Точнее, он так полагал, но оружие с легкостью выскользнуло обратно, лишив всадника еще и нескольких пальцев.

Феликс был будто бы не в своем теле, не чувствуя ничего, кроме бьющего в лицо влажного ветра и приятной тяжести меча в руках. Боль и страх смешались в его голове, и полностью завладели его сознанием. Он раз за разом отражал все новые выпады, а рядом с ним то и дело выскакивал Милу, стукая очередного всадника пастушьим посохом. Над их головами свистели стрелы и гремел гром, совсем рядом сверкали смертоносные молнии, и улетали дугами в туманную дымку, а противники все прибывали. На место одного приходили двое, и было совершенно непонятно, сколько их еще. Вот и снова трое подоспели откуда-то сзади, заняв место раненого товарища. Феликс снова поднял меч, намереваясь нанести очередной удар, как откуда ни возьмись появилась черная, как ночь, карета. Сердце маленького никса ушло в пятки, когда он увидел взмыленных коней с выпученными глазами, обливающихся белой пеной. В его памяти возникла каменная повозка, похожая на ладью, в которой сидели мертвые короли. Но быстро опомнившись, он заметил, что эта карета все же отличается от той, и выглядит на первый взгляд вполне обычной. Казалось, что на осознание этого ушли часы, но прошло всего пара мгновений. Всадники с алыми плащами, которые мрачным закатным шлейфом развивались за их спинами, преследовали маленький отряд, и не было им конца. А тут еще и подкрепление им подоспело! И что же ждать от этого железного фургона?

Феликс быстро уловил маленькую фигурку, сидевшую на месте кучера. Бросив вожжи, она в мгновение ока прыгнула вперед, и, словно цирковой акробат, стала перебираться по спинам лошадей, грациозно, будто настоящая кошка. Феликс и глазом не успел моргнуть, как она перепрыгнула на лошадь одного из нападавших воинов. Теперь Феликс смог увидеть, что на лице у нее была расписная деревянная маска, и понять, кто именно скрывался под ней, было невозможно. А тем временем незнакомец вытащил из-за пояса тонкий меч, похожий на длинную иглу, и сразу же вонзил его в шею одному из всадников, между сочленениями латного воротника. Спихнув зазевавшегося противника ногой с седла, незнакомец занял его место, и тут же метнул в другого противника маленький пузырек. Вспыхнуло синее пламя, и второй всадник рассыпался в белую пыль. Что стало с третьим преследователем Феликс не увидел, так как сам вступил в схватку с очередным противником. С помощью Милу ему удалось одолеть и этого врага, и когда тот повалился на бок, обливаясь кровью, Феликс стал ощущать, что и его силы скоро иссякнут. Раздирающая боль в ране от копья все нарастала, но отвлекаться на нее не было времени.

Он повернул голову в сторону неожиданного союзника, чтобы проверить, как тот справляется, и как раз вовремя. Тот, все еще сидя на отобранной у преследователя лошади, достал из-за спины длинную, обмотанную тряпками с нарисованными на них рунами палку. Сначала Феликс подумал, что это был метательный дротик, так как за спиной у незнакомца висел колчан, из которого выглядывало еще несколько таких же разномастных черенков, но потом понял, что это была очень длинная курительная трубка. Приподняв маску, незнакомец вставил мундштук в рот, и крепко затянувшись, выпустил несколько струек синего, потрескивающего словно сырые поленья, дыма. Но то был не такой глубокий и тучный дым, какой обычно выдыхала Анья, а совсем наоборот – две юркие струйки вырвались наружу, и словно змейки-шутихи стали выплясывать вокруг убегающего отряда сложные узоры, которые на мгновение вспыхивали пламенем прямо в пустом пространстве, а затем угасали. После этого настала очередь другой трубки, которая была завита спиралью, словно бараний рог. Из нее незнакомец выпустил даже не дым, а что-то больше напоминающее блестящую пыль, которая замерцала вокруг них великим множеством разноцветных переливов. И только тогда Феликс стал понимать, что больше не слышит звуков битв и погони, при этом все его товарищи тоже были в полном недоумении. Борода Хольфа была залита кровью, по большей части его противников, и в ее растрепанных недрах, словно голодный птенец из гнезда, выглядывал алый кусочек вражьего уха. Преследование закончилось так же неожиданно, как и началось.

– Господин Феликс! – нарушил тишину встревоженный голос Милу. – Тут Рольф, он ранен!

– Не останавливайтесь! – тут же приказал их неожиданный спаситель, и Феликс услышал в его голосе знакомые нотки. Он был молодым и звонким. – Держите путь к Аркалийскому лесу, я позабочусь о вашем друге! – сказав это, он перепрыгнул в повозку, которой теперь, как мог, управлял Милу, распластавшись через загородку и не выпуская из рук подрагивающих вожжей. Рольф лежал между корзинами с припасами, и из бока у него торчала черная стрела с красным оперением.

– Там еще один! – внезапно крикнул кто-то, и Феликс вновь поднял меч, приготовившись к новой стычке. Из очередного мшистого валуна действительно показался всадник, но ехал он уткнувшись головой в шею лошади, которая и сама еле волочила ноги. Хольф прямо на скаку пихнул его древком топора, и тот лениво сполз с лошади, словно мешок муки.

– Дремлет. – буркнул он в бороду, и сплюнул изо рта кровавую слюну.

– Едем до пролеска, а там можно будет и передохнуть. – сказал незнакомец, осторожно и со знанием ощупывая руками рану Рольфа.

Феликс не опускал меча до самого привала. Клинок почему-то вдруг стал совсем легким, и даже вроде как ужался в размерах. Когда Феликс только достал его, тот был чуть ли не ростом с человека, а теперь едва ли дотягивал и до половины. Ехали до пролеска молча, если не считать болезненных стонов Рольфа, да недовольного ржания тройки вороных коней, которые сами по себе, без хозяина, тянули железный фургон незнакомца, не сворачивая и не убегая. Когда они остановились у темных деревьев с серой пожухлой листвой, рана Рольфа уже была умела перевязана, а стрела удалена вместе с наконечником.

– Тут можно уже не бояться нападения. – буднично сказал незнакомец, потирая руки и направившись к своему фургону. – Я только кое-что проверю, и тут же вернусь к вам.

– Кто это был, интересно знать? – спросил Феликс, кинув взгляд на болотистые равнины, выстроившиеся на горизонте. – Я про тех, что напали. На зоарийцев и зургалов они не похоже.

– Воины Алгобсиса. – ответил Эскер, склонившись над Рольфом и проверяя его рану. – Обычные конники, ничего страшного. Сюда они уже не сунутся, это тоже правда. Ведьмы просто так их не пропустят, а они не настолько еще лишились рассудка, чтобы соваться сюда с боем.

– Снова угодили в засаду, но в этот раз хоть все вместе остались. – сказал Дэй, и подойдя к Милу, попытался вынуть из его трясущихся рук свой посох, который тот прижимал к груди, словно святую реликвию. – Вижу он тебе славно послужил, а теперь верни его, пусть послужит и старому владельцу.

Милу, все такой же потрясенный, разжал руки и отпустил посох.

– Черный фургон. – только и проговорил он. – Вот он, как есть, прямо туточки.

– Видать, у нашего мальца и вправду глаза в ушах, и уши в заднице. – заметил Арель, тоже подходя к остальным. – А ты чего, молчаливая сардина, ничего не заметил? – обратился он к Серафилю. – Эх ты, а еще разведчик называется.

– Стоит понимать, что это и есть та самая загадочная ученица Аньи, про которую та писала. – сказал Эскер, переводя взгляд на невысокую фигуру, которая уже возвращалась к ним. – Интересно будет расспросить ее обо всем поподробнее, и зачем пряталась от нас, и что такое в ее фургоне.

– Этого я пока не могу сказать, мой глубокоуважаемый Эскер Оманис. – раздался молодой голос ученицы, которая возвращалась обратно, и по-видимому услышала его слова, при этом держа в руках ступку, из краев которой плавно переливался белый пар. – А это, стало быть, знаменитый господин-вор, Феликс Лихт? – проговорила она, направив свою расписную маску на Феликса. – Какая высокая честь познакомиться со столь легендарной личностью, сумевшей обвести вокруг пальца самих капелланов.

– Ну, я… – замялся Феликс, и тут же почувствовал резкую жгучую боль в плече. Он и забыл про свою рану.

– Давайте посмотрим… – задумчиво проговорила ученица Аньи приблизившись к Феликсу, но ее путь тут же преградила скалоподобная спина Синоха.

– Имею приятность знакомиться с вами, уважаемая леди, но прежде чем врачевать, назовите свое имя и покажите лицо. – проговорил он, при этом сам не выражая никаких эмоций.

– А вы шустрые ребята. – весело заметила ученица, и сложив руки на груди, задумчиво похлопала себя пальцем по подбородку. – М-м-м… Имя, значит? Пусть будет Приветочка. – и она снова попыталась пройти мимо Синоха, но тот вытянул руку, преграждая ей путь.

– Странное у тебя имя, Приветочка. А как насчет лица? – включился в разговор Арель.

– Лицо мое может повергнуть вас в ужас, так что не рекомендую его лицезреть. Да и в фургон алхимика лучше не заглядывать, если не хотите проститься с оставшимися конечностями. – она кинула быстрый взгляд на Дэя. – Мне ли вам объяснять?

– Может быть вы все-таки закончите свои милые речи, а то я и помереть тут могу. – корча лицо от боли проговорил Феликс.

– Пусть лечит. – согласился Эскер, отводя в сторону вытянутую руку Синоха. – Рольфа она хорошо выходила, да и во время погони помогла. Если хотела бы нас убить, то еще во время сражения могла напасть на Феликса.

– Хорошие мысли, господин «песчаная змейка». – весело проговорила Приветочка.

– Теперь нам остается решить, куда двигаться дальше, хотя, и так ясно, что придется заночевать у ворожей. – продолжил говорить Эскер, глядя как Приветочка обрабатывает рану Феликса какой-то белой мазью.

– Тогда предлагаю сейчас же и отправиться. – сказала Приветочка закончив смазывать рану. – Ты, – она указала пальцем на Милу, – Хранитель Пастушьей Клюки, перевяжи-ка своему господину рану. Тут не опасно, но лучше подолгу не задерживаться. – и без лишних слов, она направилась к своему черному фургону, чтобы потом возглавить их отряд в направлении сухой и опалой лесной чащи.

Глава 19. Древесные девы

– Господин Феликс, а, господин Феликс. – шепотом пропыхтел за спиной любопытный Милу.

– Чего?

– Как это чего? А вы разве не видите? У месяца-то, смотрите, рожки кверху! Где же это такое видано, а? Они ведь по всем людским правилам либо вправо, либо влево. А тут, словно повернутая подкова, ну не чудеса ли, а?

– Милый мой Милу, я видел как камни двигаются сами по себе, а в глубоких пещерах восходят одновременно все небесные светила. – устало ответил ему Феликс. – С нами столько всего приключилось, а ты удивляешься рожкам у месяца? Вот если бы они выросли у тебя, или у кого-то из нас – то другое дело. В такой темени нам это лишь в помощь было. А так, пусть себе смотрят куда хотят, нам это не мешает.

Время уже было позднее, и ночь давно вступила в свои права, накрыв серый лес сумеречной мглой. В наступившем мраке сухие долговязые дубы и сосны казались ожившими мертвецами, тянущие к ним свои кривые истлевшие руки. Ветер колыхал жухлую листву, и та шипела, словно змеи, в логово которых ступает нежданный гость. Где-то на голых ветках болтались, поблескивая в ночном свете, разные колдовские амулеты, о назначении которых Феликс мог лишь догадываться. В основном это были драгоценные камни, наподобие лунного лазурита, которые мирно покачивались на серебряных нитях, словно попавшие в паутину капли дождя. Тем не менее Феликс не испытывал сильного страха перед этим местом, будто бы знал, что просто так оно не станет ему вредить. Возможно, уверенности придавали и слова его спутников, которые уже бывали в этих местах.

Приветочка настояла на том, чтобы они не делали привала и поскорее поспешили к ворожеям, которые жили где-то в непроглядной чаще, куда вела заросшая мелкой травой просека. Этот путь, по которому они следовали, то сужался, то вновь расширялся, словно деревья тут рубил пьяный дровосек. Рана Рольфа была не смертельной, но все же ему требовался серьезный уход, а по словам Эскера аркаллийские ведьмы были искусны в целительстве, и могли помочь им залечить раны. Хотя, кроме Рольфа, никто больше серьезно не пострадал. Рана Феликса на деле оказалась простой царапиной – копье лишь слегка задело его плечо, так что даже не понадобилась перевязка, да и яда, как думалось Феликсу, на ней никакого не было. Кроме того, Эскер и другие наемники, в том числе и их новая спутница, сошлись во мнении, что напал на них патрульный отряд из Алгобсиса, который, по мнению многих, просто выполнял обязанности по защите своих границ, и не был нацелен на кражу скрижали. Вряд ли они вообще знали о ней.

– Что не говори, а ночь нам придется переждать в лесу. – спустя некоторое время недовольно сказал Эскер. – Лошади уже выбились из сил, да и остальные умотались. Найдем подходящую поляну и остановимся.

– Я и сама уже собиралась вам это предложить. – ответила ему Приветочка, сидя за вожжами. – Как погляжу, наши уважаемые картографы сильно приуменьшили размеры этого места, когда писали свои труды. Я надеялась, что скоро мы уже будем на месте, но, как видно, ошиблась.

– Да их тут и отродясь не было, твоих картографов. – ответил ей со своей лежанки Рольф. – Сюда разве что по сильной нужде заглядывают, да и то нехотя. Все карты со слов написаны, потому и неверны.

– Очень, очень досадное упущение, скажу я вам. – сокрушенно проговорила Приветочка, поцокав языком, при этом в голосе ее слышался веселый сарказм.

В скором времени отыскалось подходящее место, пустое и со всех сторон загороженное кустами сухого орешника и кривобокими березами. Феликс кинулся было собирать валежник для костра, но его тут же остановил Эскер.

– Костры разводить не будем, хозяйки этих мест не любят, когда без их разрешения разжигают здесь огонь. Разве что у нашей таинственной спутницы не найдется какой-нибудь волшебный огонек, у которого можно было бы согреться.

– Какая приятная неожиданность. А я ведь как раз захватила с собой целый мешок волшебных огоньков, когда собиралась в дорогу. – проговорила Приветочка, подойдя к ним сзади. При этом она и правда взяла в руки оттянутый чем-то тяжелым желтый мешочек, а когда его развязала, то на землю просыпалось несколько сверкающих песчинок. – Тут главное подгадать правильную пропорцию. – и с этими словами она достала горсть переливчатого порошка, а затем дунула, прямо через маску, словно посылая воздушный поцелуй. В этот же миг перед ней вздыбилось оранжевое пламя, да такое сильное, что опалило бороду зазевавшегося Ареля.

– Совсем ума лишилась, болотная гадюка! – яростно прокричал он, похлопывая по волосам.

– Я же говорила о пропорции. – с укором, словно Арель сам в этом виноват, бросила Приветочка. И снова в ее голосе зазвенело плохо скрываемое веселье. Феликс был уверен, что под маской этой неуравновешенной особы растянулась довольная улыбка. – Зато посмотрите, теперь у нас есть вполне уютный огонь.

Огонь и правда волшебным образом появился прямо из воздуха. Словно подброшенный шелковый платок, он медленно стал спускаться на землю, а затем затанцевал на темной траве, не нанося ей никакого вреда.

– Прежде чем мы уляжемся спать, – подозрительно объявил Эскер, – я хочу все же узнать, кто ты такая, и увидеть, наконец, твое лицо.

– С вашей стороны очень неучтиво просить леди раскрыть все ее тайны, когда мы только-только с вами познакомились, уважаемый. – лукаво проговорила Приветочка. – И вдвойне неучтиво просить кого-то показать свое лицо, когда как и сам носишь маску. Разве моей искренней и своевременной помощи было недостаточно?

– А что это у вас за спиной? – снова, по своему любопытному обыкновению, встрял в разговор Милу.

– Дамские штуки-дрюки. – без промедления ответила Приветочка, даже не посмотрев на Милу.

– Это же у вас курительные трубки, так? – вперившись глазами в колчан, ткнул пальцем Милу. – У госпожи Аньи тоже они были, только не так много и не такие большие. Честно сказать, всего одна и была. А у вас вон их сколько, и каждая по-разному интересная.

– А ты не только клюкой махать горазд. – проговорила Приветочка, ухватив Милу за щеку. Она была невысокого роста, а поэтому еле доставала высоченному Милу до головы. – И все любопытствует. Но углядел правильно, это и правда трубки, только вот не курительные, а алхимические. Как и у «госпожи Аньи». – Приветочка смахнула лесной мусор с ближайшего поросшего травой валуна, и уверенно села, положив ногу на ногу. – Что же до твоего вопроса про месяц – почему это он вдруг перевернут – то…

– Не увиливай. – прервал ее Эскер. – Я и правда благодарен тебе за помощь, и своего мнения пока не менял, но все же доверяться тебе полностью я не намерен. Со старухой Салтисмог я был знаком и раньше, да и мой отец был, а тебя вижу в первый раз, и хоть Анья сказала, что на тебя можно положиться, я все же хочу узнать с кем имею дело, и как мне к тебе относиться. Ты сказала, что мы скрываем лица, но личности наши тебе знакомы, а ты же пока что назвала нам лишь какую-то собачью кличку.

– Раз вы не знаете, кто я такая, то как вы поймете, что я сказала правду? – развела руками Приветочка. – Хотите увидеть мое лицо? Я не против, только что это изменит? Вы станете мне больше доверять?

– Ладно тебе Эскер, черт бы с ее лицом. – подал голос Рольф. – Пусть прячется, раз ей так нужно. Я не верю, что она умыслила что-то дурное, а уж если и попробует что-нибудь такое выгнуть, то уж мы будем наготове.

– Ты-то вон будешь, со стрелой в боку. – хмуро заметил Эскер.

– А чего? У меня вроде уже и зажило все.

– Такие раны – пустяки. – отозвалась Приветочка. – Но все же отлеживаться после них лучше в домах, а не на грязных корягах. Надеюсь, что завтра мы уже прибудем к ворожеям.

На том разговор о личности их новой спутницы был на время завершен. Но Феликс все же улавливал недоверие, которое исходило от Эскера. Да и он сам, хоть и не так сильно, разделял его чувства. А пока что они распрягли лошадей, и теперь те паслись небольшой кучкой по краям темной поляны. Закончив с довольно приличным ужином, (у Приветочки в запасах оказались не только самые настоящие окорочка и пироги, но и несколько бочонков пива, отчего Арель тут же забыл обиду на подпаленную бороду) они уселись у костра.

– А про месяц-то расскажите? – полушепотом напомнил Милу, когда многие уже улеглись спать. На страже сидели лишь Феликс, которому жребием выпало первому сторожить их стоянку, а еще сонный Милу с Приветочкой.

– Да ты только посмотри на себя, ты ведь того и гляди своим любопытным носом все угли склюешь. – весело проговорила Приветочка, которая в это время вертела в своей руке какой-то хрустальный шар, в котором плескалась разноцветная жидкость.

– Нет-нет, я еще посижу. Вы только расскажите про месяц, хорошо?

– Ну, как знаешь. – хмыкнула ученица Аньи, и обратила свою расписную маску к ночному небу. – Я читала, что этот месяц светит лишь в этих краях, и называют его по-разному – «Ятаганом Шалагарма», «Косой Лалафэй» и «Зоаншаль» – что тоже переводиться как «священная прядь». Но чаще всего именно «Ятаганом Шалагарма». Был среди арлекинов такой герой в древности. Это на самом деле долгая история, но если верить сказкам, когда-то на земле царствовал король, которого звали Хасиналь…

– Про Хасиналя мы уже и так все слышали. – перебил ее Феликс. – И про его войну с Иакиром.

– О-о-о, ну тогда это сильно укорачивает мою историю. – протянула Приветочка. – И про Хранительницу Древа Лалафэй знаете?

– Про нее чуть меньше, но тоже знаем, да.

– Так знайте же, что еще до войны с Иакиром – Войны Слез, как ее называют, – и даже еще до того, как первые бессмертные спустились на небесных ладьях в наш мир, на земле уже жили первые люди. В то далекое время еще не было привычного нам солнца, но свет источали звезды и деревья, которыми и правила Лалафэй. Так вот, в те наполненные тьмой первозданные времена на землю уже проникло незримое зло, и таясь в ночном мраке, пробудило племя великанов, которые жили в замогильных далях, и спали в вечнобесконечной пустоте. Великаны эти доселе никогда не просыпались, но Хасиналь и его светлые сыны знали, что если те проснутся, то принесут им лишь великие беды. И правда, очнувшись от заветного сна, великаны пошли войной против людей, которая в итоге так и не свершилась. Шли они во всеоружии, а из их косматых и кривых ртов сочились забытые всеми слова, которые были переполнены яростным пламенем и непроглядным дымным облаком. В те времена людям уже было подвластно железо, и искусство ковки доспехов было такое, что нынешним мастерам и не снилось. Хасиналь собрал несметное войско самых достойных своих сынов, готовый отправиться на губительную войну против зла и его приспешников. И в тот миг вышел из тех рядов храбрейший из храбрейших, герой из героев, по имени Шалагарм. Увидел он, что на войну собрались все мужчины, и что гибель их грозит гибелью всего рода человеческого. И сказал он тогда, что не хочет, чтобы кто-то еще погибал в этой страшной войне, а поэтому сам победит всех великанов. И поразились тогда подданные вассалы Хасиналя, да и сам Король-Ворон был удивлен такой благородной храбростью. Шалагарм считался лучшим мечником при дворе вороньего короля, а поэтому никто не усомнился в его силе, и отправили его одного на войну с великанами, снарядив как полагается. Ему выковали сверкающую кольчугу из рахаля – звездного янтаря, и сияла она ярче яркого. А леди Хранительница Древа, узрев самоотверженность и преданность Шалагарма, отрезала одну из своих солнечных кос, и отдала ее своим премудрым дочерям, древесным послушницам. Как я уже сказала, кузнечное мастерство тех лет не знает себе равных и по сей день, и самыми искусными были и остаются древесные мастерицы, известные сейчас как аркаллийские ведьмы.

– Так мы к ним и держим путь, получается? – расширил глаза Милу. – К древесным-то девам.

– Получается, что так. – согласилась Приветочка.

– Вот так дела. – удивленно покачал головой Милу.

– Они умелицы первозданного искусства работы с металлом, и именно они раскрыли некоторые свои древние секреты арлекинам, которых вы, если верить рассказам тетушки Аньи, уже встречали.

– Тетушки? – удивился Феликс.

– Я еще не закончила свой рассказ, не перебивайте. – раздраженно, словно суровая наставница, подняла руку Приветочка, не дав Феликсу расспросить ее дальше. – Так вот, Эль-Лалафэй отрезала свою светозарую косу, и отдала ее умелицам послушницам. А они уже выковали из нее в древесных кузнях ятаган Зоаншаль, и сиял он ярче всего остального в мире, и разгонял мрак великанов, словно ветер разгоняет облака. А еще дала Лалафэй Шалагарму свой хрустальный лук Лураль, который всегда разил без промаха, чтобы герой смог сражаться с великанами и на расстоянии. Хасиналь же дал ему свое священное знамя и ночных гончих, которые помогали Шалагарму нести снаряжение. Подняв над головой светлый Зоаншаль, Шалагарм поскакал один на войну с великанами, и слышали сыны Хасиналя как дрожит земля и гремит гром, когда Зоаншаль и Лураль разили вражьи ряды. Девять дней – а дни в то время считались по цветению Великого Древа Элун – гремела та битва, и падали орды великанов, сраженные храбростью и мастерством великого воина. Но на десятый день вышел из-за гор повелитель великаньих орд, с бородой из раскаленного железа и свирепо пламенеющей короной, которого звали Хронглах. И тогда вступил в свою последнюю схватку Шалагарм, и так гремела их битва, что остальные великаны в страхе убежали, спрятавшись за высокими горами, и с ужасом смотрели как бьются два великих воина. Еще три дня скрещивали они свои мечи, и в конце концов Зоаншаль перерубил каменный меч Хронглаха, и ноги, а затем, когда тот упал, и голову с огненной короной. Но и сам герой Шалагарм упал замертво, так как не осталось больше в его теле сил. Тогда, увидев это, подняли свои сверкающие клинки сыны Хасиналя, и сам Король-Ворон расправил свои черные крылья, и ощетинились серебряные копья древесных воительниц-прислужниц, и затрубили золотые рога Короля-Чародея. Тогда ужаснулись еще больше великаны, увидев, что на них движется огромное воинство таких же храбрецов, и пустились со всех ног обратно в свои мрачные норы, вереща во все горло от страха, и забились в самые дальние дали, и не показывались больше на свет. Тогда же, найдя тело Шалагарма среди гор трупов поверженных им врагов, Лалафэй вместе с Ильфеймой – королевой всех земных птиц – подняли его тело на ночное небо, вместе с Зоаншалем – сверкающим ятаганом, потому что никто не смог разжать предсмертную хватку Шалагарма. Так на небе появился этот месяц, который виден над тем местом, где и погиб первый герой людей. – Приветочка указала пальцем на яркую дугу. – Видите, там три звездочки рядом с одним из рожков. Это латная рукавица Шалагарма, которая создана из рахаля. А вот там, – она указала на небольшое скопление звезд, – остальное его тело, облаченное в звездную кольчугу.

– Выходит, прямо тут он и сражался. – еще больше удивился Милу, осматриваясь вокруг себя завороженным взглядом. – Прямо тут, получается?

– Где-то в этих местах. – кивнула Приветочка.

Феликс мечтательно поглядел на месяц, и его рука сама собой легла на меч, который ему перебросил Хольф во время погони. Оголенный, тот теперь покоился у него на коленях, так как ножен у меча не имелось. После того, как погоня закончилась, Феликс хотел было вернуть его, но Хольф лишь отмахнулся от маленького никса, назвав меч «подарочком». А ведь меч был совсем не тяжелый, как прежде, и его вес совсем не соответствовал размерам, которые так же успели поменяться. Опустив взгляд, Феликс увидел в наполированном до зеркального блеска лезвии отражение полумесяца. А еще свое собственное лицо, которое совсем не изменилось, если не считать цвета волос. За то время, что он не глядел на себя, его волосы совсем почернели, даже у самых кончиков. И почему никто из его товарищей не сказал ему об этом? Он провел рукой по отросшим волосам, полагая, что может быть под светом костра они станут чуть светлее, но нет. Они так и остались темнее ночи, да еще и в руке у него оказалась пара черных перышек.

– Что за напасть. – промолвил он, выбросив перья в огонь. – Который раз уже…

До конца своего дежурства Феликс так больше не проронил и слова. Он сжимал меч, и временами проводил по своим прядям рукой, выискивая еще невесть откуда взявшиеся перья. Но так ничего и не отыскав, он отправился спать, чтобы опять увидеть свой сон про пустыню и черное солнце.

***

Утром они снялись со стоянки, и отправились дальше в навевающую грусть лесную чащу. Перед самым отбытием Приветочка попросила Феликса показать ему скрижаль, а затем, чуть ли не в упор уткнувшись в нее маской, стала разглядывать мерцающие синим пламенем буквы.

– Занятненько, занятненько. – сказала она, а затем провела пальцем по буквам, словно пытаясь стереть назойливое пятно. – Вы не обижайтесь, это я так, ради науки. – сказала она, когда Феликс отдернул от нее драгоценную табличку.

День вдался пасмурный, но настроение у Феликса было странным образом приподнятое. Он то и дело озирался по сторонам, примечая все более причудливые деревья, попадающиеся им на пути. Чем дальше они углублялись в этот древний лес, следуя по давно заросшим колеям и лесным тропам, тем сильнее изменялись растущие там и сям деревья. Сначала они были вполне обычные, напоминающие осенние клены, дубы и ясени. Но по мере движения к чаще, верхушки деревьев все ниже склонялись к земле, словно плакучие ивы, а затем и вовсе стали закручиваться в спирали. Глядя на их кривые ветки, Феликс вспомнил странные деревья из Каирнала, которые росли у могильника, где на него напали своры разозленных мухоподобных фей. Те деревья тоже имели закрученные ветки, которые больше напоминали резные изделия, будто бы выполненные из цельного куска обработанной древесины. Деревья же, которые сейчас видел Феликс, имели более природный вид, и на ум невольно приходили птичьи гнезда, которые имели схожее строение, напоминающее водоворот из веток и сучков. Вскоре это лесное нагромождение полностью скрыло от них небо, превратившись в длинный арочный тоннель, с искривленными стволами по бокам. Наступивший серый мрак заставил их зажечь лампы, а Приветочка, которая возглавляла колонну, выпустила целый рой светящейся мошкары, бабочек и жуков, некоторые из которых были размером с кулак. Эти издающие свет создания теперь порхали вокруг веток, которые Приветочка смазала белой смолистой субстанцией.