Текст книги "Звезда Ворона (СИ)"

Автор книги: Илья ле Гион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 76 страниц)

Глава 12. Дорога мечей

Дождь хлестал по черным скалам, словно вознамерился смыть всю каменную породу в бурлящее море. Вспышки молний время от времени освещали тот небольшой кусочек скалы, на котором высадился отряд Эскера. Где-то в вышине все еще можно было услышать голоса сотен птиц, которые в бешенном порыве создавали огромные смерчи, и даже не замечали, что маленький корабль проплыл между их яростными хороводами. «Стумпа» выполнила свой долг, стойко преодолела все препятствия и отдала жизнь за то, чтобы горстка людей смогла высадиться на проклятую землю. Феликсу было почти также жаль корабль, как и тех двух несчастных наемников, которых убило сорвавшейся цепью. За два месяца, что он провел в компании Железных Масок, он успел подружиться со всеми, и было грустно осознавать, что двое из них погибли такой ужасной смертью.

– Да упокоит Господь их души. – проговорил Эскер, когда все ненадолго собрались в пещере, чтобы почтить память умерших. – Эйрик и Тимар были одними из первых, кто вызвался отправиться с нами в эту экспедицию. Боги ужасно несправедливы, раз выбрали им такую жестокую участь.

Некоторое время все молчали, и даже Анья склонила голову в знак уважения. «Ослиные уши» ее затейливой банданы, намокшие из-за дождя и волн, жалостливо повисли в скорбном порыве. Но грустное молчание продлилось не долго. Нужно было собрать сохранившиеся припасы, которые остались на уцелевшей части корабля, а поэтому наемники принялись перетаскивать их в пещеру. Феликс хотел было помочь, но его остановил Синох, который сейчас казался еще больше похожим на живую статую, чем обычно. Его безволосое лицо и одежда были выпачканы в грязи, а кое где даже виднелись следы крови.

– Нужно производить отдых, Феликс Лихт. – проговорил он, кладя свою бугристую ладонь ему на плечо. – Железные лица сами завершат нужные приготовления.

У Феликса не хватило сил ему возразить. Он только сейчас в полной мере осознал насколько устал от всей проделанной работы. Его руки были все изодраны в кровь, и дрожали от холода и боли. Мышцы ныли, а глаза щипало от горечи и соленых волн, и все это смешивалось со страхом, который пульсировал в его сердце. Феликс бессильно опустился на холодный камень, глядя как в пещеру то и дело возвращаются вымотанные наемники, перенося уцелевшие мешки с провизией и теплыми вещами. В пещере было гораздо более спокойнее, чем снаружи, и поэтому казалось, что они приходят из какого-то другого мира, который разделяет их тонкой ширмой из проливного дождя. Внутри их каменного убежища даже звуки шторма казались не такими громкими. Феликс слышал, как где-то неподалеку Анья раскуривает свою трубку, и как с приятным хрустом сгорает в чаше табак. И как только он не намок в этом свирепом шквале?

Еще несколько человек тоже сидели вместе с ним. Арель находился в нескольких шагах от него, и выжимал свой синий камзол, бурча под нос разные северные ругательства, причем делал это сразу на нескольких языках. Дэй так был погружен в свои мысли, что представлялся спящим. Он тоже что-то шептал себе под нос, поднеся кулак ко рту. Феликс был уверен, что будь у пастуха правая рука, то она была бы водружена на левую в, белланийскую молитвенную позу. А рядом с ним сидел абсолютно чистый Эн. Сначала Феликсу показалось невозможным то, что ювелир даже не промок, но потом он увидел сложенный мокрый плащ, который лежал рядом с ним, и все встало на свои места. Положив одну ногу на другую, Эн с обычным для себя высокомерием натирал маслом блестящий меч.

– Все же нам повезло, что мы не потеряли больше людей. – раздался грустный голос Эскера. Наемник вошел в пещеру держа в руках меха, и затем пустил их по кругу. Когда очередь дошла до Феликса, он обнаружил, что внутри находится очень крепкое северное вино. Поларвейн – так назывался этот напиток, в честь которого и была названа северная столица. Вино приятно согревало нутро, и Феликс почувствовал, что будто оттаивает от долгой прогулки в зимнюю стужу. – Господь все еще не отвернулся от нас. – закончил говорить Эскер.

– С самого рождения боги устраивают нашу судьбу и смерть, и вряд ли она как-то связана с этим кораблем. – проговорил Феликс, к которому начали возвращаться силы. – Не думаю, что Господь знал, что на свет появится нечто подобное этому судну, – Феликс кивнул в сторону выхода из пещеры, – а иначе тут же воспротивился бы этому.

На какое-то время в пещере вновь повисла тишина, и было слышно лишь как вдалеке наемники пробивают топорами корпус корабля, чтобы добраться до уцелевших припасов.

– Что ты будешь делать дальше, песчаная змейка? – спросила Анья, провожая взглядом двух наемников, которые только что внесли в пещеру большой ящик. – У нас нет лошадей, чтобы все это унести.

– Нас должен встретить отряд у входа в Звенящие каньоны. – ответил Эскер. – Мы возьмем лишь самые необходимые вещи.

Феликс и раньше задавался вопросом о том, зачем нужно было брать с собой так много припасов, если нет никаких вьючных животных, чтобы их унести. Теперь он понял, что Эскер с самого начала знал, что нужные им вещи могут не уцелеть в шторме, и поэтому взял их с запасом. И только эта мысль попала в его голову, как Феликс заметил на одном из ящиков черную сумку, с выпирающими из нее тугими связками толстых шкур. Сердце его еще больше наполнилось теплом.

– Мои вещи! – радостно возвестил он, направившись к сумке. – Теперь я со всей уверенностью могу заявить, что боги еще могут устраивать нам приятные сюрпризы.

Развязав узел, он обнаружил свитки, одежду и остальные свои принадлежности в целости и сохранности. Его охватило чувство, будто он вновь обрел утраченную часть своей жизни, о которой до этого момента совершенно не помнил. Копошась в сумке, он заметил, как над ним повисла чья-то большая тень, а в нос ударил запах алкоголя, моря и немытого тела.

– Это мешочек в котором ты живешь, человечек? – спросил Хольф, и беззастенчиво сунул свою волосатую руку в мешок. – Железки какие-то… а это что? Секстант?

Феликс поднял бровь, удивленный, что такой лишенный всякого приличия варвар как Хольф знает название этих измерительных приборов. Хотя, судя по тому, как тот аккуратно обращается с хрупким приспособлением, Феликс был уверен, что тот знает и о его предназначении.

– Я еще не поблагодарил тебя, за то, что ты меня тогда спас. – виновато проговорил Феликс, глядя на Хольфа. – Спасибо.

– Ты мне, а я тебе, человечек. – ответил Хольф, возвращая секстант в мешок. – Тогда, на корабле водной ведьмы, ты сделал хорошее дело для Хольфа. А Хольф не забывает хороших дел.

После этого они провозились еще пол дня, прежде чем смогли собрать самые необходимые вещи и отдохнуть после трудной работы. Пока шло время, Анья разведала глубь пещеры, и по возвращению объявила, что сможет вывести их на другую сторону горного хребта.

– Придется переночевать внутри, так как вряд ли мы успеем выйти наружу до следующей ночи. – сказала она, когда остальные взваливали на свои плечи мешки и сумки. – Но опасности в этих местах я не ощущаю, так что можно не бояться.

– Как посмотреть, так это и вправду кажется не таким уж и страшным местом, да, господин Феликс? – проговорил Милу, который сейчас зажигал факел вместе с еще несколькими наемниками. – Смотрите, эти пещеры похожи на те, что под Эль-Хафа, только тут сырости побольше, а еще сам камень необычный.

– Не стоит судить по первому впечатлению. – хмуро заметил Феликс, когда весь отряд двинулся вперед. Маленькому никсу не хотелось сейчас тратить силы на то, чтобы отчитывать здоровяка за его поистине безумный поступок, и он надеялся, хотя эти мысли и были очень страшные, что смерть двух человек повлияет на Милу не хуже, чем обычные слова.

Растянувшись на пару десятков шагов, их отряд продвигался вглубь пещеры вот уже несколько часов. И хоть факелов было всего пять, света в пещере было так много, что можно было подумать, что в ней взошло настоящее солнце. Прежде чем отправиться в путь, Анья стукнула своим странным посохом об пол, и жидкость внутри колб начала выделять излучающий драгоценное сияние дым, наподобие того, который Феликс видел на ее корабле. Возглавляя процессию, Анья держала посох над головой, оставляя тем самым светящийся след, по которому и шли все остальные. Феликс не очень любил пещеры, и в обычной жизни он старался избегать подобных мест, но все же несколько раз ему доводилось бывать в темных и насыщенных испарениями шахтах. И сейчас, шагая по скользким камням, он не мог не согласиться с Милу. Пещеры, по которым они шли, и вправду чем-то походили на те, что располагались в Эль-Хафа, только вот гладкий темный базальт делал их похожими на мрачный железный тоннель, усыпанный острыми выпирающими краями и осколками. Время от времени они слышали отдаленные звуки грома, которые эхо искажало в леденящие душу стоны. Наемники почти не разговаривали – сказывалась общая усталость. Несколько раз им пришлось преодолевать довольно опасные участки с глубокими оврагами, дна которых невозможно было разглядеть в бархатном мраке. Такая похоронная атмосфера не радовала Феликса, и он решил хоть с кем-то поговорить.

– Я так и не узнал, что за религию исповедует твой орден? – поинтересовался он у Синоха, который шел рядом, и был одним из немногих, кто не нес на своих плечах никакой поклажи. Другие наемники были явно недовольны таким распределением ролей, но не решались возразить по этому поводу. Феликс же понимал, что вежливый монах не хочет занимать руки на случай, если они столкнуться с какой-нибудь угрозой.

– Мое поклонение имеет похожесть на любое другое. – ответил он, выдержав небольшую паузу. – Я верю в Великого Создателя. Все мои братья и я, мы вместе приносим свои жизни в жертвенность.

– Вы приносите себя в жертву? – удивился Феликс. – Не думаю, что на свете много религий, в которых есть такие жестокие правила.

– Все поклонения имеют жертвенность. – сказал Синох. – Все жизни людей – это одна великая жертвенность. Мы приносим в жертвенность Господу наше время, когда исполняем молитвы в Его честь. Приносим наши силы, когда подчищаем и ухаживаем за храмами. И, когда наступает нужный час, мы приносим в жертвенность наши тела и души.

– А, ты имел в виду такие жертвы. – наконец понял Феликс. – Ну, по тебе сразу видно, что ты приносишь очень много сил в жертву. Неужели ваши храмы настолько большие, что обычная уборка смогла так изменить твое тело?

– Орден Раджна был создан в конце Эпохи Горя тремя пророками, чтобы не только славить имя Господа, но и производить оберегание людей и святых мест. Наша жертвенность имеет похожесть на ту, что приносят воители.

– Ну, то что ты из боевого ордена, это и так понятно. – хмыкнул Феликс. – Как ты и сказал, в этом наши религии схожи. Я даже не знаю, какая из наших трех религий более воинственная. Капелланы и храмовники Ярички одни из лучших воинов империи, и тоже самое можно сказать и о цепных ведьмах. Ну а у меня на родине только и мечтают, что умереть в сражении, хотя, конечно, стараются избегать кровопролития без причины.

– Да, я имел виденье ваших слепых жриц. – кивнул Синох. – Они хранят великое горе в своих сердцах, и эта печаль делает их сильнее. Я знаю, потому что когда-то давно мои братья имели сопровождение ваших первых слепых дев в Алгопсис, чтобы взять святое пламя.

Феликс заинтересовал рассказ Синоха. В Белланиме действительно горело голубое пламя на вершине Призрачного собора. Его могли видеть все, кто решался посетить это святое место, а также заключенные, которые работали на первых ярусах тюрьмы. А еще Феликс слышал, что в точности такое же пламя горит в Храме Слез, где проводят свое сорокадневное бдение плакальщицы, которые в будущем становятся Святыми Вдовами. Те, кто побывал в этом страшном месте, утверждали, что святое пламя распространяет могильный холод и великую скорбь, сжигая в сердце всякую надежду и воспоминания о прошлой жизни.

– Алгобсис – это какой-то город? – спросил Феликс. – Я уже не первый раз слышу это название.

Синох открыл было рот, но его перебил Эскер, который шел позади них.

– Давайте не будем сейчас говорить про Алгобсис. – сказал он хриплым голосом от долгого молчания и холодного воздуха. – Мы сегодня и так достаточно настрадались, так зачем же омрачать наше и без того плохое настроение еще и рассказами об этом кошмарном месте?

К удивлению Феликса, монах кивнул своей лысой головой и проговорил тоном, в котором улавливались несвойственные Синоху нотки страха.

– Ты имеешь справедливость в словах. Я тоже не хочу больше говаривать об Алгобсисе.

Феликсу же, который ничего не знал про здешние города, стало жутко интересно узнать про это загадочное место, но он не хотел тревожить других, да и сам чувствовал, что сейчас эти знания могут навредить его еще не окрепшей решимости. Раз уж Эскер с Синохом не хотят рассказывать, то значит это место действительно очень неприятное.

Прошло по меньшей мере четыре часа, прежде чем они решили остановиться на ночлег. Сбросив вещи, их отряд устроился в небольшом проходе, разложив спальные мешки вокруг костра, который развела Анья с помощью желтого порошка. В этом месте стены уже были не такими мокрыми как вначале, и запах моря практически исчез, сменившись более насыщенным запахом плесени и мха. Те, кто нес вещи, тут же улеглись спать, а Феликс, с еще несколькими людьми, встали на стражу. Не то чтобы в таком месте на них мог кто-нибудь напасть, но как сказала Анья, в этих пещерах часто бывают приливы, правда она так же уверила, что опасаться им нечего, а поэтому вместе со всеми ушла отдыхать. Эскер же не стал испытывать судьбу, и поставил несколько человек охранять их лагерь, да и Феликс еще помнил, как на них напали зоарийцы в темном кабинете сумасшедшего Камалладина.

– Я не говаривал это раньше, но мои братья так же имели сопровождение вашего первого царя, когда тот нес табличку. – сказал Синох, который, как и Феликс, решил еще немного пободрствовать.

– Так тебя поэтому послали к Хепзибе? – высказал догадку Феликс. Слова монаха не сильно удивили его, хотя и раздразнили новый интерес. Он уже давно догадался, что Синох не просто так приехал в Стелларию, чтобы ознакомиться с культурой и традициями империи. – Если так, то у вас должны были остаться какие-нибудь записи про тот поход. – сказал он, без какой-либо надежды на положительный ответ.

– В наших книгах имеются только малые записывания тех событий. – ответил Синох. – Мы, как и морская женщина, не имеем знания зачем нужна табличка.

– Почему же тогда тебя отправили в Стелларию, если вы даже не знаете, для чего это нужно? – нахмурил лоб Феликс.

– У нас не имеется знания о табличке, но имеются пророчества. Нам велено отправляться за табличкой, когда на небе местополагается Глаз Хасиналя.

– Как ты сказал? Это что еще такое?

– Звезда. О ней еще говаривала морская женщина. – Синох по своему обыкновению сидел неподвижно, и Феликсу, в который раз показалось, что он разговаривает с камнем.

– Значит за всю историю была лишь одна экспедиция в Храмы-Города? – подумал вслух Феликс, подкидывая в костер самых сухих из тех досок, которые они смогли добыть со «Стумпы».

– У нас имеется знание, что была еще одна попытка. Через год, после возвращения вашего царя, к нам пришли другие, тоже из империи. Они принимали попытку идти в Аль’эшул ра Синмал, но уже без сопровождения. Пастух Дэй говаривал о них вместе с хозяйкой Хепзибой. Это были предки тех, кто сейчас именуется Тенебрисами.

Феликс глубоко задумался, пытаясь осознать то, что ему рассказал Синох. Если верить словам архивариуса, который ухаживал за святой скрижалью, то десять лет назад Анастериан Тенебрис пытался завладеть таблицей, но ему это не удалось. Скорее всего он не смог ее поднять, хотя, при должных усилиях, он наверняка бы смог это сделать. Анастериан был претором запада, и обладал непомерной силой, которая могла соперничать с силой Гантэра и Синоха, а Феликс своими глазами видел, как монах, хоть и с большим трудом, но смог переносить скрижаль. Если не для того, чтобы ее украсть, тогда зачем Анастериан подходил к скрижали? А тут еще выясняется, что и его предки как-то замешены с предыдущей экспедицией. Зачем они возвратились? И знал ли об этом Гелиос?

Множество вопросов крутились в голове Феликса, и ни на один он не мог дать однозначного ответа. Ему казалось все это очень важным, да и Дэй, судя по всему, тоже был обеспокоен вниманием Тенебрисов к скрижали. Феликс окинул взглядом спящих, и не смог понять, где именно спит пастух. Ему хотелось расспросить Дэя получше о том, что ему известно про семью Анастериана, но делать это сейчас было бы грубо и невежливо, а поэтому Феликс решил поговорить с пастухом, как только все проснутся и вновь двинутся в путь.

Когда настал его черед ложиться спать, Феликс подложил под голову свою сумку со скрижалью. Даже сквозь дубленую кожу он чувствовал приятное тепло, которое исходило от небесной таблицы. Он не помнил, как уснул, но когда проснулся, некоторые наемники, из тех, кто стоял вместе с ним на страже, еще дремали. Когда же он снова погрузился в сон, то ему стали сниться странные картины. Он увидел гнетущее черное солнце, которое заслонило собой все небо, словно огромная каракатица, извивая свои огненные отростки, будто пытаясь поглотить ими все сущее. Феликс чувствовал исходящие от солнца волны злобы и великой утраты, которые, словно магнитный камень, тянули его к себе. Он чувствовал его пульсацию, будто огромное сердце билось прямо посреди бескрайнего мира. Сама же земля, на которой он стоял, была голая и лишенная жизни, похожая на пустыню, она не имела даже цвета, представляла собой сплошную серую массу, и лишь изредка он замечал раскиданные на ней черные перья. Его ноги сами собой шли в направлении темного солнца, преодолевая один безжизненный бархан за другим, за которыми не было ничего кроме серого песка и черных перьев. Но Феликс чувствовал, что где-то там вдалеке есть что-то живое, что-то еще, кроме несущего печаль солнца. Неведомая сила влекла его вперед, навстречу пульсирующей холодной ярости и всепоглощающей горести.

Когда Феликс проснулся, то увидел, как на костре побулькивает котелок, рядом с которым стоял Милу, шевеля большой ложкой содержимое. При этом лицо у него было такое усидчивое и напряженное, будто он готовил завтрак самому императору. По запаху Феликс догадался, что это был обычный суп. За два месяца он успел привыкнуть к неприхотливой еде, а поэтому горячий бульон из сушеного мяса и овощей пришелся ему по вкусу. И лишь когда Феликс полностью отошел от своего необычного сна, и его желудок наполнился теплой едой, только тогда он заметил, что нескольких человек не хватает.

– А где Дэй и Анья? – спросил он у Эскера, который в это время склонился над картой.

– Они с небольшим отрядом отправились вперед, чтобы встретиться с теми, кто будет нас встречать. – ответил Эскер, не отрывая взгляда от карты. – Мы решили не ждать пока все проснуться, так мы сэкономим время.

Феликса не очень обрадовала мысль, что Анья, которая лучше всех ориентировалась в этих пещерах, ушла вперед, но потом он успокоил себя тем, что скорее всего она каким-нибудь образом пометит для них свой путь. К тому же Эскер, как исследователь, и сам должен неплохо ориентироваться в таких местах. Так или иначе, они тоже двинулись в путь, как только все насытились и собрали свои вещи.

Как и предполагал Феликс, Анья отметила свой путь светящимися знаками, которые мерцали в темноте золотыми бликами. Но теперь, без ее солнечного дыма было куда сложнее передвигаться, и Феликс то и дело запинался о выпирающие камни, которых не мог выцепить свет немногочисленных факелов.

– А куда мы пойдем дальше, после того как встретимся с вашими провожатыми? – спросил Феликс у Эскера, когда они устроили небольшой привал в проходе, полностью обросшим мхом. Теперь на их пути стало встречаться гораздо больше растительности, а острые камни заменились на выпирающие корни.

– Мы двинемся в Ашур, а затем через земли верхних пиктов в Зерзуллу. – проговорил тот, делая глоток из мехов. – Прежде чем выдвигаться, нам нужно будет раздобыть крепких лошадей, а иначе мы не преодолеем такой путь. И лучше всего сделать это в Ашуре, так как это большой город с крупными скотными рынками.

– А это не опасно – идти в Ашур? – задумчиво спросил Феликс, чувствуя неприятный укол страха. – Анья ведь упоминала, что они заключили союз с проклятыми зоарийцами.

– Ашурийцы живут войной и собственной жадностью, и им без разницы, кто их союзник сегодня, ведь завтра он может оказаться врагом. – ответил Эскер. – Но даже у них есть свои нерушимые правила. В своих землях они никогда ни на кого не нападают, если, конечно, это не вражеская армия. Им нет дела до этой скрижали, да и наш отряд не такой многочисленный, чтобы обратить на него пристальное внимание. Но и расслабляться нам тоже не стоит, так что не позволяй своему страху полностью отступить, ведь он подпитывает твою бдительность.

С одной стороны Феликса не очень радовала мысль, что им придется посетить столицу самого воинственного народа, о котором он мог только слышать. Он еще не забыл сон про Арка, и о тех страшных вещах, которые ашурийцы делали с рабами, но в то же время ему было любопытно увидеть, как выглядит столица одной из самых древних империй. Конечно, многое он уже вычитал из записей, которые нашел в архивах Железных Масок, но одно дело читать, и совсем другое – увидеть своими глазами.

Когда они вновь двинулись в путь, Феликс стал замечать, что иногда сквозь камни стали пробиваться лучики света. Шум бури и соленый запах моря уже давно остался позади, и теперь лишь изредка им попадались ручейки, стекающие по каменным стенам, и уходившие в небольшие расщелины, которые с каждым часом встречались им все реже и реже. Может быть из-за бликов света, а может воображение Феликса просто сильно разыгралось, но порой ему казалось, что он видит обработанный камень, и даже какие-то намеки на живописные колонны с арками, которые за долгое время успели зарасти камнем. Прошло еще два часа, прежде чем они наконец смогли выйти из пещеры под открытое небо. Солнце уже клонилось к закату, и Феликс увидел, что они вышли прямиком в большой каньон, который тянулся до самого горизонта, словно русло высохшей реки. В его памяти тут же вспыхнула картина, как сотни гордых воинов вышагивают по похожему каньону, ведомые своим невысоким лидером.

– И где же наши любезнейшие провожатые? – спросил Феликс, стаскивая сумку со скрижалью, и разминая затекшее плечо. – Будет очень некстати, если мы заблудимся в этих каменных лабиринтах.

– Их лагерь должен быть неподалеку. – ответил Эскер, прикладывая руку к прорезям маски и осматривая окрестности.

– Вот там виден дым. – вмешался в их разговор Эн, указав в сторону скалистой гряды, за которой и вправду можно было увидеть поднимающуюся к небу полоску дыма.

– Да, это наверняка должны быть они. – кивнул Эскер, давая знак остальным чтобы шли за ним.

Им пришлось спуститься в ущелье, и некоторое время прошагать по сухой растрескавшейся земле, прежде чем они смогли дойти до нужного места. Под их ногами то и дело сновали мелкие ящерицы и другие шустрые рептилии. К этому времени солнце уже окрасилось в алые тона, и на небе стали загораться первые звезды. Лагерь, которые разбили провожатые, на деле оказался не таким большим, как думал Феликс. Всего две палатки и пять лошадей, на которых и приехали их сопровождающие. Феликс ожидал увидеть других наемников, но среди пятерых провожатых лишь один носил железную маску.

– Серафиль. – произнес Эскер, и подойдя к мужчине в маске, крепко обнял его. – Мне не хотелось сообщать эти печальные вести через письмо… Казия умер. Мне очень жаль, Серафиль. Я знаю, вы многое с ним прошли, но всем нам уготовлена одна судьба. Мы похоронили его как он и завещал, по норнийскому обычаю.

Услышав слова друга, Серафиль склонил голову, и повторил жест, которым наемники проводили Феликса и остальных, когда те отплывали из Меридиана – печально провел рукой по прорезям маски, словно закрывая себе глаза.

Пока он это делал, Феликсу удалось получше рассмотреть нового спутника. Во время своего заточения в городе-тюрьме, маленькому вору не раз доводилось видеть белланийских следопытов, которые иногда сопровождали цепных ведьм. И Серафиль выглядел почти в точности также, как и они. На нем был длинный плащ с капюшоном и кожаный доспех, с множеством мелких отделений под разное метательное оружие, а также другие мелкие вещи, которые могли бы пригодиться в путешествии. Он был довольно молод, если судить по длинным темным волосам, собранных в конский хвост, а также тому кусочку лица, который не заслоняла маска. Она, в отличии от других наемников, закрывала только глаза и лоб, и имела необычную форму. Ее левая половина была выполнена в форме крыла, тогда как правая не имела четких очертаний и выглядела так, будто ее расплавили в горниле. Необычным было и его оружие. На поясе наемника висели два изящных клинка без гарды и с искривленным лезвием, похожими на тело змеи. Феликс как-то раз видел такое оружие у воинов из Арно-Очинг, хотя даже с полностью закрытым лицом было понятно, что Серафиль был не арнистрийцем. А еще рядом с ним был прислонен разобранный лук, что еще больше удивило Феликса, так как тот был сделан из железа и, без сомнений, был гораздо крепче обычного. Об этом говорили и сами стрелы, которые были толще обычных и тоже выполненные из все того же железа. Такими спокойно можно было пробить дубовую бочку навылет, если приложить должное усилие. Глядя на них, Феликс невольно вспомнил сон, где такие же стрелы пронзали тела аристократов и ашурийских солдат, когда Арк поднял рабов на мятеж.

– Это Серафиль. – представил Эскер своего товарища, когда тот вновь поднял свой взгляд. – Он последний, кто остался в живых после похода к Приделу Скорби. Как и Казия, он тоже потерял свой голос.

Феликса сильно удивило, что Серафиль вызвался снова идти в то страшное место, которое так сильно повлияло на разум несчастного Казии, и отняло его собственный голос. Он помнил, с каким страхом и безумием отреагировал Казия на одно лишь упоминание о том месте, и поэтому не мог понять, почему Серафиль не выказывает похожих эмоций. Но ответ на этот вопрос пришел практически сразу.

– Серафиль был во второй группе разведчиков, которая должна была дождаться основной отряд, возглавляемый Казией. – продолжил говорить Эскер. – Практически они не были у Предела Скорби, а лишь видели его издалека, но это все равно повлияло на разум многих наших людей, и большинство из них по неведомым причинам ушли вперед. Серафиль объяснил нам, что какая-то ужасная сила звала их к себе, и, как мне кажется, она и повлияла на его голос.

Серафиль сотворил звездный крест Владык над своим сердцем, и снова провел рукой по глазам. Затем, постояв в скорбной позе несколько мгновений, неожиданно оживился, и похлопав Эскера по плечу, словно требуя его внимания, указал пальцем на юг. Феликс видел, как двигались его губы, когда тот с жаром жестикулировал, что-то объясняя своему другу, но ни единого звука так и не сорвалось с них. Эскер внимательно следил за разъяснениями Серафиля, а затем, когда тот закончил, перевел взгляд на других провожатых и с удивлением спросил:

– Спаси нас Силестия! Неужели это правда? Император умер?

– Как умер? – тут же спохватился Феликс. – У него ведь совсем недавно обнаружили болотное поветрие. Неужели оно так быстро забрало его жизнь?

– Нет-нет. – поспешил успокоить его Эскер. – Я говорил не про бедного Лионеля, а про ашурийского – Алзефора, если память мне не изменяет. Здешние правители мрут как мухи, так что скоро на этих землях не останется места под золотые храмы, которые возводят в их честь. Может быть это как раз одна из причин, по которой они так сильно стремятся захватить побольше земель? Хотя, сколько бы они храмов не построили, все равно боги отправят их души гореть в аду.

– А это хорошо или плохо? – спросил Феликс, который не мог понять настроение Эскера по поводу этой неожиданной вести. – В смысле, я хотел сказать, что смерть – это безусловно горе, да благословит Господь его душу…

– Попридержи свои скорбные слова для более добрых людей, Феликс. – прервал его Эскер, который теперь перекладывал свои вещи в седельные сумки. – В мире много других мерзавцев, которые заслужили их куда больше, чем правители этих земель. По поводу же твоего вопроса – это не плохо, и не хорошо. Я не знаю кто сейчас взойдет на их золотой трон, но нам не стоит питать надежды, что этот человек будет благородным праведником. Еще ни один из правителей Ашура не умер своей смертью. Реальность такова, что каждый новый тиран старается превзойти предыдущего, по крайней мере в начале своего правления, а это значит, что Ашур ждут новые военные походы и очередные переделы власти. Поэтому нам нужно как можно скорее убраться отсюда, до того, как Белая Змея провозгласит нового императора.

– Белая Змея? – спросил Феликс, который теперь присел на камень и наблюдал как остальные начинают разбирать вещи, чтобы решить, что оставить, а что взять с собой.

– Так мы зовем первосвященника Ашура. – сказал Эскер, нежно погладив рукой по морде коня, чтобы успокоить его. – Никто не знает, как его имя, и как он выглядит. Проклятая Дочь, да я даже не знаю, мужчина это или женщина! Дед рассказывал, что когда он только в первый раз прибыл сюда, эта тварь уже руководила местными храмами. И дед его деда тоже говорил ему про этого белого священника, который раскинул свои мерзкие сети далеко за пределами этих земель. В наших архивах есть упоминания о нем, которые датируются еще походом на Мидденхол и первым восстанием рабов.

– Если так, то лет ему уже должно быть больше, чем самым изысканным винам в имперском погребе. – проговорил Феликс, уставившись в пустоту, и пытаясь осознать свои собственные слова. – Сколько получается? Шестьсот? Семьсот? Но ведь это невозможно! Люди столько не живут! – Феликс говорил, а сам при этом осознавал, что первосвященнику Ашура на самом деле может быть и гораздо больше лет, так как если это тот, о ком он подумал, то этот человек жил еще во времена Арка.

– То-то и оно. – по голосу Эскера было понятно, что тот злиться. – Если под его белой маской и осталось хоть что-то, то это будут истлевшие кости, пропитанные ложью и притворством. Хотя, разгадка может оказаться куда менее прозаичной, чем мы думаем. Возможно, что на смену одному лжецу, приходит другой, такой же ядовитый и верткий, как и первый. – пожал плечами Эскер и почесал пальцем висок. – Как я уже сказал – первосвященник носит маску, а поэтому никто не видел его истинного лица. Но ты ошибаешься, утверждая, что люди не могут прожить столько, сколько ты сказал, и скоро ты в этом убедишься, когда мы достигнем Уамаль Эошул.