Текст книги "Звезда Ворона (СИ)"

Автор книги: Илья ле Гион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 76 страниц)

– Прошу простить нас, о небесный владыка, за то что не узнали тебя. – вновь заговорил Гелиос. – За столько лет мои воспоминания померкли и смешались с несбыточными мечтами.

– В этом нет твоей вины, дитя Аина. То место, что ты помнил, изменилось вместе со мной. – снова проговорил Рануил своим выразительно-ласковым голосом, который наполнял комнату, словно жар волшебной кузницы. – Время властно даже над бессмертными, хоть и не в той мере, как над обычными людьми.

– Мы принесли, что было велено. – все еще глядя в пол, проговорил Гелиос. – Мы принесли Синэль Онуаль, владыка. Феликс, умоляю тебя, отдай ему скрижаль.

– Нет. – Феликс нисколько не удивился своим словам. Он был готов сказать это с того момента, как увидел Рануила, сидящего на темном троне и укрытого тканью. А недовольный взгляд Эна еще больше вызвал у него подозрения, которые не смогли развеять ни Гелиос, ни Дэй, который, как и все остальные, тоже встал на колени перед троном. – Я всем сердцем уважаю ваше мнение, господин Гелиос, но я все еще не убежден, что перед нами именно тот, кто именуется ангелом Рануилом.

– Прости его слова, владыка. – Гелиос еще ниже опустил голову перед троном, почти касаясь лбом холодного камня. – Он сам не ведает, что говорит. На его плечи выпало столько испытаний, и его разум помутился.

– Я полностью владею своими мыслями. – Феликс посмотрел сверху вниз на того, кто совсем недавно вызывал у него уважение и гордость, а сейчас распластался на голой земле, словно жалкий раб. – Прошу извинить меня, господин Гелиос, но сейчас я не могу верить тому, кому верите вы. – он перевел взгляд на Дэя, который хоть и стоял на коленях, все равно был выше Феликса. Сейчас молодое лицо сифа превратилось в ничего не выражающую маску, будто он глубоко погрузился в свои мысли. Тогда Феликс понял, что сейчас от Дэя тоже не добиться никаких ответов.

– Ради всего святого, Феликс, как ты можешь такое говорить? – голос Гелиоса стал надрываться. – Ты разве не слышал его праведного голоса?

– За свою немалую жизнь я слышал много разных голосов, мой уважаемый Гелиос, и если бы по ним можно было судить кто есть ангел, то сейчас я назвал бы вам еще дюжину имен таких вот небесных посланцев. – пока Феликс говорил, он вспомнил голос, что обрушился на него с Перевернутой Горы, и в котором было в сто крат больше силы.

– Что ты хочешь услышать от меня, дитя? – снова раздался голос ангела, окутав тело маленького никса приятным теплом. Фигура на троне подалась чуть вперед, и Феликс увидел золотистые волосы, а затем и молодое лицо, не уступающее красоте Дэю и Эну. Но было в нем что-то странное, неживое, что одновременно и отталкивало, и в то же время притягивало взгляд. Феликсу хотелось получше его рассмотреть, но с каждой секундой в его сердце нарастала тревога, будто он опустил голову в нору с ядовитыми змеями. – Какие слова мне произнести, чтобы ты мне поверил, раз уж чудо воскресения тебя не убедило. – ангел медленно перевел взгляд в сторону, где стояли Зено с Анастерианом.

В сердце Феликса закралось еще больше гложущих сомнений, и теперь он сам не знал, чему верить. Он знал, перед ним сидел не смертный человек, но что-то мешало Феликсу поверить, что это был действительно божий посланец Рануил. И тут он встретился с проницательным взглядом Эна, который до сих пор не проронил и слова.

– Если ты действительно вестник Господа, которому было велено нас встретить, то расскажи мне как все начиналось. Расскажи мне про мир и бога. Ты ведь должен это знать.

Услышав слова Феликса, покрытая тканью фигура вновь откинулась на спинку трона, укрывшись в холодных тенях.

– Да будет так, как ты этого просишь. – раздался сильный голос ангела.

В этот момент свеча, что горела золотым светом перед каменным троном, резко вспыхнула. Комната наполнилась приятным мягким свечением, и Феликс увидел темную фигуру крылатого посланца в центре этого золотого света, будто растекшееся пятно чернил. А затем все переменилось. Весь божественный свет будто бы влился в черную тень ангела, и тот засиял как солнце. Свет стал тьмою, а тень обратилась в свет. И теперь все, кто был в комнате, стояли в бескрайней космической пустоте, в которой сияла, словно драгоценное солнце, фигура ангела. Феликс видел его крылья и тело, и все это состояло из волн чистого и божественного света.

– Все было тьмой. – раздался запредельный голос Рануила, и маленький никс увидел, как подрагивают золотистые нити света в такт его словам. – Не было ничего и никого. А затем в этой вечной тьме зародилась Мысль. Великое Звездное Чудо! То был Отец всего сущего, Эум ИаЭль, как его называют сифы. Одинокая и первозданная, Ищущая Мессия. И тогда, узрев тьму и заветную пустоту, Великое Чудо обратилось во Свет!

В этот момент божественная фигура Рануила засияла, озарив все пространство новой яркой вспышкой, и Феликс увидел, как в темноте, что окутала их, стали зажигаться бесчисленное множество маленьких звездочек и переливаться космические миражи.

– И отделились в тот момент от Великого Чуда многие дети его – первородные и бесформенные духи, которые назвались эвами. – продолжил говорить голос. – И затанцевали в вечной пустоте, облекаясь светом и творя Миры. И закружились в темной пустоте нескончаемыми хороводами. Возрадовалось Чудо глядя на танцы детей своих и их творения, и пронесся его восторг по Мирам, облекая Свет во Слово!

– «ЭУМ! ИА!» – возликовало Чудо. – «ВСЕ ЕСТЬ Я, ИБО Я ЕСТЬ ПЕРВООСНОВА, ОБРАТИВШАЯСЯ ВО СВЕТ, И ТЕПЕРЬ ГОВОРЮ Я! ИА! ЭЛЬ! ТАНЦУЙТЕ ЖЕ ДЕТИ, И ТВОРИТЕ ВСЕ!»

И вновь Рануил озарился яркой вспышкой, и все услышали, как полилась незабвенная космическая мелодия, которую никакой инструмент не способен был воссоздать, настолько загадочной и невыразимой она была.

– И услышали первородные духи голос Отца своего, и передалось им его веление и радость! Тогда они запели многими голосами, что появились у них, и еще большая радость наполнила их. Затанцевали они тогда огненными хороводами, и в танце этом обрели формы. Было их тогда превеликое множество, но могущественных из них было всего шесть. И названы они были вальдэвами. Были они первые, кто обрели сознание и облеклись в тела. Вот их имена:

– Иакир и Эумаль! То были двое самых старших и равных между собой вальдэв.

Феликс увидел, как из завихрения звезд появились два ярких сгустка света, похожие на тот, в который превратился сам Рануил, только не имеющие очертания ангела.

– Ниже них стояли средние сестры Ингораш и Шиамэль! После них двое младших, брат и сестра – Рауналь и Нюла.

– Увидев детей своих, Чудо вновь возликовало радостью, ибо вместе с ними зародились и новые чувства. И пожелало тогда Чудо увидеть еще большее и зародить новое, и сказало тогда слова своим детям:

– «ЭУМ! ВОТ НОВОЕ, ЧЕГО НЕ БЫЛО ПРЕЖДЕ, И ВЫ ЕГО ТВОРЦЫ! ДЕЛАЙТЕ ТАК, И РОДИТЕ НОВЫЙ МИР!»

– Услышав наказ Отца, первородные духи возрадовались и запели великие гимны еще сильнее, и затанцевали еще яростнее! Но шестеро высших были особо усердными в танцах, и пение их было чудеснее всех остальных!

В этот момент Феликс увидел, как звезды стали кружить вокруг него, словно огромные водовороты света, сталкиваясь друг с другом и порождая вспышки разноцветных молний. Мелодия стала еще более волнительной, и казалось, что еще чуть-чуть, и сердце маленького никса разорвется на части от этих запредельных звуков.

– И облекли вальдэвы с помощью пения и танцев свет в другое. Иакир облек свет во Камень, а Эумаль во Огонь. Другие же, младшие, облекли свет в Воды, и соединилось это все вместе, и создалось бытие!

– Издеваешься? – вдруг раздался в пустоте твердый голос Эна. – Ты действительно собираешься поведать нам все, начиная от зарождения мира? – Феликс заметил, как в темной пустоте, где все еще кружился теплый свет, к нему медленно подошел молодой ювелир с горящими золотом глазами. – У нас нет на это времени. – проговорил Эн, обведя взглядом всех остальных его спутников, которые, как и Феликс, замерли в благоговейном трепете, увидев тайны мироздания. – Мы хотим знать про того, кого зовут Ашримуном, посланец! Расскажи про то зло, что похоронено в запредельной пустоте между мирами!

– Да будет так, как ты того пожелаешь! – раздался голос Рануила. – Но не узнав одного, ты упустишь другое. Я сокращу свой рассказ, поведав лишь необходимое знание.

Конечно, Феликсу хотелось узнать все более подробно, но в то же время он был согласен с Эном, и выслушивать всю историю с зарождения мира было бы очень долгим, хоть и безумно увлекательным занятием.

– Прошли многовечные циклы, прежде чем образовалась земля и на ней зародилась жизнь, и была она многогранна и многолика. – продолжил говорить Рануил. – Зародились тогда и многие Миры, но два из них были самыми любимыми эвами, и именовались они Риа и Аин. Риа был первым из зарожденных, и туда спустились шестеро вальдэв вместе с другими старшими эвами. Аин был вторым, и туда спустились многие другие духи, и жили там, творя новое.

Так прошли бесчисленные времена, прежде чем Эум ИаЭль и шестеро великих детей его обратили на Аин свое внимание. Тогда увидели они новое, что создали младшие, и поразились великолепию его. Но время не щадило младших, и увидели тогда шестеро и Отец их, что пришел печальный конец Аину, и безликая и неуловимая Смерть прошлась по нему. Зародилось тогда в первородных новое чувство, что именовалось печалью, когда узрели они разоренную Смертью, опустелую землю. Тогда же сказал Эум ИаЭль:

– «ЭА! ВОТ МИР, ЧТО ПОТЕРЯН НАМИ! ВОЗРОДИМ ЖЕ ЕГО В НОВОМ СВЕТЕ! ИБО Я ЭЛЬ, И ГОВОРЮ БЫТЬ ЭТОМУ!»

Но не все было утеряно, и нашел вскоре Эум ИаЭль молодое древо и дев-хранительниц вместе с их предводительницей Лалафэй, что спали предвечным сном в его белых корнях. Поразились тогда Старшие эвы и Отец их новым девственным формам, неведомым прежде, и возлюбили Старшие их больше чем свои, и облеклись в них с надеждой оставаться такими впредь и навеки!

Все, о чем говорил Рануил, представало перед глазами Феликса, будто сны наяву. Он видел пустую и выжженную долину, где росло лишь одно белое дерево, и как сгустки разноцветного света обретали человеческие тела рядом с ним. Так перед маленьким никсом предстали шестеро самых прекрасных существ, что он когда-либо видел прежде. У Иакира были длинные белоснежные волосы и золотые оленьи рога, а у Эумаля за спиной раскинулись два светлых крыла. И остальные так же не уступали им в красоте. Новые тела вальдэв соединили в себе волшебную гармонию человеческих форм и самых удивительных природных явлений. Всю их светлую кожу покрывали переливающиеся серебряные узоры, а глаза горели чистым огнем.

– После слов своих, Эум ИаЭль в третий раз озарился светом и разбудил древесных дев, а из света его пришел новый Высший, именуемый Хасиналем. Тогда сказал Отец:

– «ВОТ СЛОВА МОИ! НАКАЗЫВАЮ ВАМ ВОЗРОДИТЬ АИН В НОВОМ СВЕТЕ, И КОГДА СЛУЧИТСЯ ЭТО, ПРИДУ Я ВНОВЬ И БУДУ ТУТ, ИБО Я ЕСТЬ СВЕТ, И СВЕТ ЕСТЬ ВСЕ!»

Ушли тогда шестеро вальдэв, оставив своего брата Хасиналя и дев-хранительниц в ночном Аине, озаренного звездами. Но так был велик их восторг по новому Миру, и по красивым формам, которые они в нем узрели, что начали они облагораживать Риа, который в те времена был еще сосредоточением света и безликих форм. Тогда создали вальдэвы землю и небеса, а Отец их воссиял Солнцем над их творениями.

Прошло еще немалочисленные циклы, прежде чем Высшие вновь обратили свое внимание на Аин. И увидели они что брат их Хасиналь, вместе с девой Лалафэй и старшими эвами, сотворили новых созданий из плодов древесных, ветра и земли. И были это эйны – первые люди. Тогда снова удивились Высшие, и возжелали тоже сотворить похожее, чтобы наполнили они Риа новой красотой и жизнью. Каждый из шестерых пытался сделать по-своему, но умелее всех вышло у Иакира. Тогда пришли в их мир ильвы, рожденные из водного света и тумана, что клубился над звездными озерами Риа, и все эвы были рады им, и каждый из Высших наградил их дарами. Увидел тогда Эум ИаЭль творения рук детей своих, и задумал свести их с эйнами, чтобы наблюдать за их жизнью и радоваться. И предстал он тогда перед Высшими в последний раз, и сказал им:

– «ЭВА! ДЕТИ МОИ, РАДОСТНО МНЕ СМОТРЕТЬ НА ТРУДЫ ВАШИ! ДЕЛАЙТЕ ТАК, КАК ВЕЛЮ Я! ПРИШЛО ВРЕМЯ СОЗДАНИЯМ ВАШИМ, ИЛЬВАМ, ВОЙТИ В АИН И ПОРОДНИТЬСЯ С ЭЙНАМИ! ВОИСТИНУ БУДЕТ ТАК, КАК Я ГОВОРЮ! ТЕПЕРЬ ЖЕ Я ВЗОЙДУ НА НЕБО И БУДУ СВЕТИТЬ ВО ВСЕХ МИРАХ, ИБО Я ЕСТЬ СВЕТ! ИА!»

И было так, как сказал Отец. Но перед тем, как навеки засиять Солнцем, Эум ИаЭль возложил на старшего сына своего, златорогого Иакира, новую благодать, и получил тот дар провиденья, дабы управлять всем Порядком!

В этот момент свет, что исходил от Рануила немного померк, и Феликс ощутил, как вокруг него сгущаются холодные тени. Ему стало страшно.

– И как только это случилось, в мире зародилось новое Зло. Эумаль, завидев, что Отец возложил благодать только на Иакира, хотя сам он был равен ему, породил у себя в душе новое чувство, и была это зависть. В то время Высшие уже многое переняли из Аина, где царствовал их звездокрылый брат Хасиналь. Лики их были подобны людским, и жизнь их все больше пропитывалась смертным духом, потому что любили они его. Подражая Хасиналю и эве Лалафэй, они завели семьи, и рождали они детей своих через плоть, как рождали их люди, и звались эти дети сифами. Эумаль взял в жены лунную предвестницу, эву Минэа. Иакир же породнился с эвой Дэйной, которая любила преображаться в небесную лань, а из-под ее копыт вытекало золото и серебро. Другие Высшие тоже породнились с эвами, кроме Ингораш, которая являлась загадкой даже для самих Высших, и о чем она думала, никто не мог знать.

Так в Риа появились множество Дворов, и самыми великими из них были дворы Луны и Звезд, которыми правили Иакир и Эумаль. К тому времени в душе Эумаля еще больше укоренилась зависть к брату, ибо видел он, что двор Луны куда более любим всеми. Тогда он еще больше в тайне возненавидел брата своего и творения рук его.

Когда же пришло время ильвам спуститься в Аин, Иакиру снизошло предвиденье, и узнал он тогда какая судьба их ждет, и погрузился в глубокие мысли. Ничего он не сказал другим Высшим, и это еще сильнее тревожило сердце Эумаля, и зло еще больше укоренялось в нем, ибо думал он, что брат скрывает от него волю Отца, и сам хочет царствовать над всеми, когда придет время. Еще больше его разозлило то, что Иакир после долгих раздумий вышел к нему во владения и просил его поделиться Первородным Огнем, который Эумаль создал из света в начале времен, и который теперь хранился в храме Ла’Ра а потому именовался ларийским. Но не захотел тогда Эумаль показывать свое подозрение, и поделился с братом Огнем, а сам в тайне проследил за Иакиром. И увидел тогда Эумаль, что брат заточил Огонь в тринадцать камней, что были взяты им из корней святого Уа, Первородного Камня, что смертные потом будут именовать луною. После чего Иакир собрал совет вальдэв, и сказал им:

– «Вот камни, коим велено в нужный час явиться в Аин, дабы противостоять Злу! Было мне видение грядущего, и велено было сделать так, как я сделал. Камни эти будут использовать люди дабы отгонять Зло!»

Не понравились слова эти Эумалю, ибо увидел он, что Иакир принес лишь десять камней, а три из них утаил. И видел он, что и другие вальдэвы недовольны словами старшего брата, а особенно недовольна была краснорукая Шиамэль. Знал Эумаль, что и многоликая Ингораш была недовольна, ибо любила людей более всех, так как радостно ей было наблюдать за их непостоянством и хаосом жизни. Буреокий Рауналь же подчинился Иакиру, ибо верил в слова его, а двухвостая Нюла ушла в сторону, и не было ей дело до этого.

Встал тогда Эумаль, и тоже воспротивился брату, и сказал ему, что тот утаил камни, тем самым еще сильнее посеяв смуту среди Высших, и возрадовался тогда в мыслях своих тому, что содеял. Но сказал Иакир:

– «Верны слова твои, брат. Воистину я утаил камни, но не ради темных мыслей, ибо велено было мне творить из них нужные вещи.» И явил тогда Иакир всем три великие вещи, и были это белый Сао и черный Бал – колокола Жизни и Смерти. Третей же вещью был Эх – золотой язык, без которого не звонили колокола. И сказал тогда Иакир: – «Будут звонить они в нужное время, но глас их слышен будет лишь в Аине. Таков будет Порядок».

Еще больше удивилась и воспротивилась Шиамэль поступку брата своего, и вступила в долгий спор, ибо испугалась она, что потеряют многое, что было создано до этого. И вступился тогда за старшего брата Рауналь, и раззадорили они младшую и вспыльчивую Нюлу, а Ингораш смотрела в стороне. Эумаль же кружил среди них в огне, и разжигал новое недовольство своими коварными словами, дабы еще пуще прежнего разгорелся их спор. Тогда переросли слова в большее, и Шиамэль подняла космические ветры, и Нюла обрушила звездные дожди, и загремели святые молнии Рауналя. И не удержал тогда Иакир сокровенный язык Эх, и выпал он из рук его, и стукнулся об черный Бал, колокол Смерти. Пролетел тогда его погибельный глас по всему Риа, и упали тогда многие эвы замертво, и была среди них предвестница Минэа, любимая жена Эумаля. Мерцающий дух ее взошел на небо, и отразил во все Миры свет Уа, Первородного Камня, и люди увидели его, и потом стали величать его «луною».

Увидев, что содеяли они, Высшие в молчании разошлись в стороны, и Эумаль ушел глубоко скорбеть по Минэа, и укоренил злость свою на брата еще сильнее, ибо считал его повинным в смерти жены. Но еще сильнее ненавидел он ильвов, ибо никто из них не умер, так как Иакир защитил их от пагубного гласа Бала. Стал тогда Эумаль вынашивать злость, выжидая время.

И вот, настал час, когда ильвы должны были прийти в Аин и породниться с эйнами. И вручили каждый из Высших им по великому дару, что было велено разделить с эйнами, ибо те были не сведущие во многом. И увидел тогда Эумаль в этом шанс посеять новое зло, и дал ильвам в дар свой Первородный Огонь, а в душе затаил страшное злодейство.

Спустились тогда ильвы на белоснежных ладьях в ночной Аин, и встретили их эйны в трепетном страхе, и были сыны Хасиналя поражены красоте небесных братьев своих, а также великим дарам, что те с собой принесли. Но более всех их восхитил Первородный Огонь, который не был сравним ни с чем, виденным прежде. Мог он исцелять любые раны, и можно было насытить им тело, а потом долгое время не испытывать потребностей, и многие другие добрые вещи творились с его помощью. Первородные Творения вальдэв могли даже исполнять людские желания. Ильвы же поразились Великому Древу Элун, что за вековечные годы возросло многократно, и укоренилось в земле, а крона была выше небес. Радостна была их встреча, и солнце взошло над Аином, и эвы запели чудесные песни, и отступила вечная ночь, и наступила весна дня.

Долгое время прошло после этого, и как завещал Отец, породнились ильвы с эйнами, и переняли многое друг от друга. Ильвы научили своих земных братьев искусству смены малого Порядка, что потом стало именоваться ваэлен – алхимией, а также подарили власть над природой огня и гроз. Эйны же были сведущи в работе с железом и драгоценными камнями, и построили многие города для ильвов, где потом те жили. Построили они также и Рафамал – белокаменную звездную башню, в которой хранилось Первородное Пламя. Ильвы же ценили дар Эумаля превыше других, и делились им неохотно с эйнами, и яростно охраняли от посягательств…»

Глядя на невероятные образы, которые показывал Рануил, Феликс не мог сдержать обуревающих его эмоций. Каждый раз, когда перед ним появлялась новая волшебная картина, он боялся, что ненароком воскликнет от несдержанного восторга, а поэтому прижал руки ко рту, чтобы случайно не прервать рассказ ангела. И все же он не смог сдержать вздоха, когда впервые увидел Короля-Ворона Хасиналя. Как и у Эумаля, у него тоже были крылья за спиной, но они были черные, словно самая прекрасная ночь, и когда он расправлял их, то в перьях загорались бесчисленные маленькие огоньки-звездочки, и они захватывали все небо, словно сами были частью его. Да и лицо его, как и у других вальдэв, имело нечеловеческие черты. На месте бровей у него имелись маленькие черные перья с радужным отливом, а серебристые глаза имели вертикальные золотые зрачки, как у кошки. Весь его вид был преисполнен гордости и величия, и будь он реален, то Феликс тут же бы упал на колени, признав его своим единственным повелителем. И он не сомневался, что так же бы поступил любой живущий сейчас на свете добрый человек, не важно какого сословия и чина он был. Феликс также отметил, что во взгляде Хасиналя была видна куда большая мудрость, чем у его братьев и сестер, глаза которых пылали огнем, что придавало им более мистический тон. Остальные, кто пришел вместе с Феликсом, тоже с трепетом наблюдали за туманными миражами, и смотрели как над их головами вырастает огромная сверкающая башня, на вершине которой, словно свет маяка, горел золотой огонь, окруженный сказочным ореолом из ярких радуг и многоцветных переливов.

А тем временем Рануил продолжал свой рассказ:

– Долгие века Эумаль таил свою злобу, и не показывал ее миру. Но пришло время, и явился он в Аин во всем своем божественном величии, и стал творить свои дела. Многими силами обладал он тогда, и мог с легкостью проникать в слабые мысли людей, и менять их на свой лад. Начал он тогда сеять смуты среди королей эйнов и первых людей, что жили вместе с ними, и говорил им, что ильвы хотят единолично править Аином, и что принесли они Огонь, дабы поджег он Великое Древо Элун. Ильвам же он шептал другие слова, и говорил, что эйны хотят полной власти над Первородным Пламенем, и что если в скором времени не получат его, то обрушат белокаменный Рафамал, а Первородное Пламя погребут под его останками, чтобы не досталось оно никому. Но сильна была любовь ильвов, и чисты были их помыслы, а поэтому трудно было Эумалю склонить их ко злу.

Но настал день, и удалось Эумалю посеять великую злобу в сердцах некоторых эйнов, среди которых больше других было чистых и прекрасных зоарэйнов – самых добрых и любимых сынов Хасиналя. Собрались они тогда под покровом ночи, и в тенях проникли в города ильвов, среди которых был и белосветный Эо-Харафэй, и убили в нем многих из сынов Иакира. Была тогда среди убитых прекраснейшая из принцесс, Уаваль, что особо была любима и чтима ильвами. После этого назвалась та ночь – Нуэ Гармуваль – «Ночью Великого Злодеяния». Увидели тогда сыны Иакира что содеяли эйны, и как низменно надругались они над телом их принцессы, и посеялось в их сердцах злое семя Эумаля, и тоже склонились они ко злу. Обрушили они тогда божественные бури и грозы на храмы эйнов, и пороняли алтари Великого Древа Элун в моря.

Обозлились тогда оба племени друг на друга, и начали готовиться к войне. Увидел Хасиналь, что творится неладное, и стал спрашивать своих подданных королей-вассалов, что случилось. Сказали тогда короли о всем, что услышали от Эумаля, и вызвал Хасиналь своего старшего брата к себе в высокий древесный дворец, чтобы тот явил перед ним правду. Много времени они говорили за закрытыми дверями, и Эумаль был избирателен в речах. Сказал он тогда Хасиналю, что брат их, Иакир, замыслил править Аином, и что сотворил он колокол Смерти, чтобы разом погубить всех эйнов. Хасиналь, как и другие Высшие эвы, тоже обладал многими талантами, и мог видеть ложь в любых сказанных словах. Но не усомнился он в Эумале, так как тот и сам верил в то, что говорит. Рассказал тогда Эумаль о том, что случилось на совете Высших в Риа, и как погибли от гласа колокола Смерти многие эвы, и что не было среди них ни одного ильва, так как защитил их Иакир и не властен был над ними смертоносный Бал. Решил тогда Король-Ворон говорить с самим Иакиром, так как думал, что сможет вразумить его и уладить споры.

Но Эумаль опередил его, и первым пришел к Иакиру, и говорил ему, что младший брат Хасиналь прибудет к Лунному Двору, дабы убить его. Сказал Эумаль, что Король-Ворон возгордился, и хочет сместить Иакира с его небесного трона, так как боится его дара предвиденья и страшится силы ильвов.

Молча слушал Иакир слова брата своего, но по завершению благодарил его за них, что вывело из себя Эумаля. Утратил он на мгновение контроль над собой, и охватила его лютая ненависть, что передалась во все его создания, и воспылали они яростным пламенем во всех Мирах. Свирепо и яростно вспыхнул и Первородный Огонь, и увидели эйны как неотвратимо пылает Рафамал, и уверовались еще больше в слова Эумаля, что ильвы стремятся поджечь Великое Древо, дабы навеки сгорело оно.

Пришел тогда Хасиналь со своими подданными ко Двору Луны, и говорил открыть ему двери, дабы он мог общаться с братом своим Иакиром. Но не открыли ему двери, и Иакир прогнал его со Двора. Когда же уходил Хасиналь со своей свитой, сказал ему вслед Иакир: – «Великое Древо Элун будет гореть! Так говорю я!». И увидел тогда Хасиналь правду в его словах, но сдержался от гнева, и ушел в Аин в холодном молчании.

Много еще сделал зла Эумаль в то время. И пока братья готовились к войне, он тайно склонял на свою сторону древних царей людей, обещая им защиту, и говоря сладкими речами, что лишь он может всех спасти. Эйнам он обещал уберечь Великое Древо, ибо властен он был над любым огнем во всех Мирах. Ильвам же он обещал уберечь от посягательств Первородное Пламя, и уверял, что любимы ильвы ему более других, ибо долгое время жили они в Риа вместе, и что сам он приложил силы для их рождения, а эйны для него чужаки. Многие года он тайно обучал тех и других темным искусствам, которые сам и придумал, дабы те направили их друг против друга. И многие цари тогда прельстились темными дарами, и тайно присягнули на верность Эумалю. Все больше наливались сердца их тьмой, и сила их росла вместе со злобой. Эумаль же отправился на север Аина, и нашел там загробные проходы, что сгинули перед пришествием Высших, там же он нашел могилы гурха – мертвых великанов. И сделал так, чтобы они ожили, но до поры не показывались никому. Собрал он и других своих слуг, темных духов, чтобы потом самому вступить в войну. И была его армия больше других, но таилась в тенях и подземных корнях.

Так настал день братоубийственной войны, и запели эвы боевые гимны, и выступили из Риа сыны Иакира, а вместе с ними и другие святые духи. На сторону Иакира встал и младший брат его, Рауналь. Другие же Высшие остались в стороне, и не пожелали участвовать в войне ни на чьей стороне. Облачили тогда ильвы свои мечи во огонь и во молнии, да так и пошли на Великое Древо Элун. Но не уступили им эйны в числе, и тоже выступили им на встречу, а вместе с ними выступили и древесные девы вместе со всеми зверьми и птицами. И тоже заиграли военные марши, и были их доспехи крепче-крепкого, а мечи не уступали в смертоносности стихиям ильвав. Так сошлись две могучие силы, и никто не мог победить. Ильвы, хоть и превосходили в мощи своих братьев эйнов, не могли сразить их, так как сыны Хасиналя были более искусны в войне, и мечи их были более крепки…»

В который раз перед Феликсом предстали волшебные миражи, но на этот раз показывающие картины ужасных сражений. Неисчислимое множество воинов шли бесконечными маршами друг на друга. Он видел прекрасных ильвов, облаченных в такие легкие кольчуги, что они больше напоминали невесомые шелка, нежели крепкое железо. А им на встречу шли закованные в драгоценные латы и крылатые шлемы эйны, подняв над головами сверкающие солнцем клинки. Одни кровопролитные сражения сменялись другими, и вскоре они добрались и до Великого Древа. Полчища новых могучих воинов эйнов выстраивались перед чрезмерно высокими крепостными стенами, чтобы не подпустить врага к его корням. Ильвы же держали в руках огненные мечи, и казалось, будто на Древо движется необузданное пылающее море, так велико было их число. С окутанных светом крон Древа на неприятеля сыпались железные стрелы, выпущенные древесными девами, а вверху парили гигантские птицы, которые сражались с ангелами Иакира.

У Феликса больно сжалось сердце, когда среди прочих он увидел Дэя, который без жалости на лице истреблял сынов Хасиналя янтарным мечем. Он не щадил никого, и вместе с другими сифами пробивал путь к Древу. В конце концов прямо на глазах Феликса сошлись двое владык, и Хасиналь с Иакиром скрестили свои мечи. Маленький никс видел, как все в ужасе бегут от них, такой яростной была их битва. Земля кипела лавой под их ногами, и молнии исходили от их мечей. Хасиналь распростер свои ночные крылья, и от них повеяло всесокрушающим ужасом. Он кружил вокруг своего старшего брата в вихре перьев и мерцающих звезд, нанося сокрушительные удары серебряным мечом.

Феликс так был поглощен этими стремительно меняющимися образами, что уже не слушал слова Рануила, ведь он и так все видел и понимал. Но в самый разгар битвы между Высшими, когда земля пропиталась кровью настолько, что вокруг все поменяло свой цвет на алый, воздух пронзил страшный вой. Забили черные барабаны, а небо затянуло могильной тьмой, из которой вышли ужасные существа, ведомые златовласым воином с белоснежными крыльями и огненным венцом. В одно мгновение они охватили все поле боя, и Великое Древо запылало огнем.

– Так Эумаль совершил свое зло. – услышал Феликс голос Рануила. – Ворвался он в гущу сражений огненным вихрем, и страшно ранил Иакира, так как считал его главным своим врагом. Озарился тогда Иакир светом, что прошел по земле и по небу, и коснулось всех живых ужасное откровение, и увидели они всю правду, но уже не в силах были остановиться. Слезы лились из их глаз, а лица наполнялись вечной скорбью, но продолжали они биться друг с другом, чувствуя как горят яростным огнем их сердца. И падали их горькие слезы на раны, и пропитались теми слезами тела их, и сладкая кровь сделалась соленой. Таким было великое зло, содеянное Эумалем, что коснулось оно Первородного Огня на белокаменной башне Рафамал, и обрушилась она в расщелину, и осквернился тот Огонь навеки. Так поселилось Первородное Зло в душах всех людей, ибо все живое в Мирах было создано из того Огня.

Увидел тогда Хасиналь, что содеял Эумаль, и первым ринулся на него, охваченный праведным гневом. И вступили они в неистовую битву, раскалывающую Аин на части. Охватил тогда всех людей великий ужас, ибо увидели они сколь страшна была та битва, как водили смертельный хоровод золотой огонь и черные перья, и некоторые бежали тогда. И порушились многие города, и моря вышли из берегов, затопив многие заповедные земли Аина. Бились двое Старших шесть дней, и на седьмой звездокрылому Хасиналю удалось нанести поражение своему брату Эумалю, ибо как ни у кого другого была велика его сила в Аине. Но не стал он убивать своего старшего брата, но обрушил на него Великие Слова, ибо властен он был над ними больше других вальдэв, и проклял имя его, назвав Альсинамуном – Первым Злонесущим. И как только прогремело это имя во всех Мирах, окончательно утратил Эумаль свой прекрасный облик. Почернели его крылья, и волосы его опали, и белая кожа покрылась пеплом и грязью, и на лбу выточился страшный знак, а к ногам его приползли все земные гады и разный гнус. Низверг тогда Хасиналь его со своей земли, и отправил через расщелину в нижнее междумирье, царство злых снов – Келип, и заточил вход святым камнем.