Текст книги "Звезда Ворона (СИ)"

Автор книги: Илья ле Гион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 76 страниц)

– Держи щит перед собой, Дуреха! – проревел он, размахивая окровавленным топором, и не подпуская других солдат.

В это время, отделившись от общей массы прижавшихся друг к другу рабов, вперед вышли Арк с двойняшками, и Феликс поразился их общей слаженности. Впереди со щитом стояла сестра, принимая на себя основные удары, а Арк, вместе с ее братом, стояли за ее спиной. Мальчик-ферасиец очень умело орудовал копьем, нанося колющие удары через плечо и сбоку сестры. Арк же прикрывал их спины с помощью еще одного щита, который он подобрал у убитого до этого бойца. Солдаты ашурийцев были растерянны, и не знали, кого им атаковать первым. С трибун неслись громкие возгласы, и временами Феликс слышал знакомую речь, которая весело подбадривала солдат идти в атаку. Тем временем Арк с двойняшками уже отошли в другой конец арены, собрав вокруг себя половину из оставшихся ашурийцев. Даже Феликсу, который не так хорошо разбирался в военном искусстве, стал понятен исход этой битвы. Получив значительное преимущество в живой силе, пленники ринулись в атаку на разрозненную горстку солдат, которые криком стали подзывать своих товарищей, и которых Арк увел в другой конец поля. Но когда до тех солдат дошла вся серьезность их невыгодного положения, большинство их товарищей уже были мертвы. В прорезях шлемов ашурийцев можно было увидеть животный страх, когда они поняли, что им не выбраться живыми. Скорее всего, это были наемники, которые не знали строя, и привыкшие убивать за деньги. Увидев легкую добычу, они пошли за ней, за что и поплатились.

Но конца сражения Феликс так и не увидел, так как арену вновь заполонил серый туман. Было лишь видно неясные очертания людей, мелькавших в густой дымке, и временами выкрикивающие короткие приказы. Феликс стал замечать, что туман со временем стал наполняться чернотой, и в конечном итоге он приобрел темно-синий оттенок, как сливовое вино. А через несколько сердцебиений дымка растворилась, открыв Феликсу новую картину.

На этот раз он вновь попал в просторное помещение, в котором содержались рабы. Но сейчас за решетчатыми окнами виднелось темно-синее небо с яркими, похожими на дорогие самоцветы, звездочками. Костер посередине комнаты уже давно потух, и свет исходил лишь от маленьких окон, через которые пробивались холодные лунные оттенки. Люди, находившиеся внутри комнаты, крепко спали. Большинство лежали на высоких ступенчатых скамейках, и лишь некоторые расположились вокруг догоревшего костра, укрывшись грязными мешковатыми тряпками.

Рассматривая мирно посапывающих людей, Феликс не сразу заметил, что двое из них еще бодрствуют. Они сидели в темном углу, склонившись над лежавшим около них человеком. Подойдя поближе, Феликс увидел, что там сидел Арк и та плаксивая девочка – Дуреха. Третьим же был Скали, который лежал, укутанный кровавыми тряпками, и его грудь тяжело поднималась и опускалась, хотя воин не издавал и звука. Рядом с ними стояло ведро с мутной водой, в котором Дуреха смачивала обрывки серой ткани. Когда же она отодвинула тряпки, которыми был укутан Скали, Феликс увидел длинный порез, тянувшийся через всю грудь воина. Стерев новую кровь, Дуреха негромко всхлипнула.

– Хватит уже носом шуршать. – стараясь придать своему голосу уверенный тон, проговорил Скали. – Спать мешаешь.

– Тебе здорово досталось. – угрюмо сказал Арк. – Уверен, что не нужна помощь?

– А? Что ты там сказал? Ты про эту царапину, что ли? – хмыкнул Скали, ткнув себя в грудь большим пальцем. – Если бы люди умирали от таких ран, то дворовые кошки уже давно бы истребили всех, кто наступает на их хвосты. – сказав это, он грубо отпихнул руку Дурехи, и повернулся на бок. Но почуяв, что девочка все еще сидит рядом с ним, коротко прибавил: – Иди спи.

Девочка замерла, не зная, как ей поступить. Рана Скали, хоть и сильно кровоточила, не выглядела такой уж опасной, хотя Феликс понимал, что даже такая рана может оказаться смертельной, если ей не уделить должного внимания. Растерянная, девочка вопросительно посмотрела на Арка. Окинув ее своими карими глазами, тот глубоко вздохнул, а затем оторвал длинную тканевую полоску от края своей туники.

– На вот. Перевяжи, а потом иди спать. – быстро сказал он, и отошел в другой конец комнаты.

– Вы как кровососы, которые слетелись на запах смерти – такие же назойливые. – проворчал Скали, поднимаясь с места, и позволяя Дурехи перевязать его рану. – Боги точно желают мне худшего, если даже не дают спокойно выспаться.

Когда дело было закончено, лицо Дурехи уже не было так омрачено, и она даже позволила себе тихонько улыбнуться.

– Все сделала? Ну а теперь вали отсюда. И тряпки свои забери, они пахнут. – махнул рукой Скали, бросив груду сухого тряпья в руки девочки. Хоть в помещении стоял голубоватый полумрак, Феликс отчетливо увидел в свете луны, как изо рта воина при каждом слове вырывались облачка пара. Ночь была холодной. Когда Дуреха улеглась рядом с тлеющим костром, комната полностью погрузилась в сонную дремоту. Теперь Феликс не понимал, что именно он должен тут увидеть? Спящих людей?

Пошарив глазами, он отыскал Арка. Тот забился в угол, и прижав колени к груди, обнял себя руками, чтобы было не так холодно. Феликс увидел, как он устало закрыл глаза, а затем резко их открыл, будто его кто-то окликнул. Какое-то время он сидел, медленно обводя комнату взглядом. Видимо убедившись, что ему это показалось, он снова закрыл глаза, а затем снова их открыл. На этот раз он медленно поднялся со своего места, и стал смотреть на яркую звездочку, которую можно было увидеть в одном из решетчатых отверстий. И только спустя несколько секунд, Феликс увидел, что рядом с окном по другую сторону кто-то стоит. Маленький вор видел лишь темный кожаный сапог, который почти слился с ночным небом, а его железные пряжки сверкали во тьме, и походили на мерцание ночных огней.

Оглядевшись по сторонам, Арк быстро вскочил на ноги и подобрался к окну. Феликс последовал за ним, чтобы послушать, о чем тот шепчется, но не смог разобрать слов, так как тот говорил на другом языке. Он успел увидеть лишь как бледная рука передала сквозь железные прутья небольшой тканевый сверток, а затем сапог исчез из виду. В этот момент лунный свет начал становиться все ярче, пока не заполонил всю комнату, ослепив Феликса, и заставив его зажмурить глаза. Несколько мгновений он опять видел каменную пещеру с темной рекой и фресками на грубых стенах. Его глаза были открыты, но в тоже время он чувствовал, что это не конец. Могучим усилием воли он заставил себя поверить в то, что его глаза еще закрыты, и, будто у него появилась вторая пара век, он вновь приподнял их. Сверкнула вспышка, и Феликс увидел, что переместился из пещеры на середину арены, где недавно сражались Арк и другие пленники.

Все казалось в точности таким же, каким было и в прошлый раз. На трибунах восседали знатные гости в дорогих одеждах, а слуги преподносили им свежие фрукты и наполняли золотые кубки мягким, словно шелк, вином. Оглядевшись, Феликс увидел, что сражение идет в самом разгаре, но на этот раз воинов ашурийцев было намного больше, и экипированы они были в тяжелые латы, полностью защищающие все тело. По их виду было понятно, что они во много раз превосходят в военном мастерстве своих неудачливых предшественников. Несколько пленников уже валялись на земле мертвые или близкие к смерти, тогда как среди закованных в железо воинов не было даже раненых бойцов. И это понятно, учитывая, что на этот раз пленникам выдали лишь несколько деревянных щитов и дубинок, в перевес смертоносным лезвиям, которые были в руках у ашурийцев. Феликс увидел, как Дуреха сжалась за своим щитом, и зажмуривая глаза каждый раз, когда кто-то рядом принимал очередной удар булавы или меча на свой щит. По ней удары не проходили, так как ее загораживали Скали с двойняшками, и еще одним мальчиком-ферасийцем. Приглядевшись, Феликс увидел, что в этот раз никто из пленников не был скован цепями.

Солдаты наступали со всех сторон, не давая отдыха пленникам, нанося яростные удары, и тут же уступая место своему товарищу, словно накатывающие волны на хрупкую деревянную лодку. Маленькая арена превратилось в место казни, и не было никакой надежды на спасение. Но ашурийские солдаты не торопились убивать пленников, раззадоривая зрителей быстрыми атаками на стену из деревянных щитов, и время от времени нанося легкие раны своим жертвам. Но вот, когда очередной закованный в латы воин пошел в атаку, в него, неизвестно откуда, влетела полностью сделанная из железа стрела, которая в один миг пробила его шлем, застряв в черепе, и вместе с этим переломив ему шею своей чудовищной мощью, с какой ее выпустили.

В миг над ареной повисла звенящая тишина, и можно было услышать, как где-то вдалеке журчит вода и как иногда всхлипывают некоторые дети, сбившиеся в центре. Затем раздался пронзительный свист, похожий вой дикой северной вьюги, после чего небо затмили сотни новых стрел, которые стальным дождем обрушились на головы ашурийских воинов и трибуны со знатью. А еще через секунду началась настоящая паника и давка. Испуганные люди, спотыкаясь об пронзенные трупы своих соседей, разом ринулись с арены, истошно крича и в страхе толкая друг друга на отполированные зеленые ступеньки. Некоторые были все в крови, другие же падали в обморок, видя, как рядом с ними очередная стрела пронзает тела их слуг и соплеменников.

Воодушевленные таким поворотом событий, рабы ринулись на оставшихся солдат, которые с растерянностью смотрели на смерти их господ. Но не прошло и минуты, как на поле высыпался еще один отряд закованных в латы солдат. Арк к этому моменту успел подобрать меч у одного из убитых стрелой воинов, и вместе с двойняшками, ринулся убивать выбежавших на поле бойцов. Несколько ашурийских воинов из первой группы, которым удалось пережить ливень стрел, уже успели ранить разбежавшихся во все стороны пленников. Феликс наблюдал, как один из новоприбывших солдат рванулся на растерянную Дуреху, которая дрожа и плача, топталась в самом центре событий, прикрывая голову руками. Свой щит она где-то выронила, и теперь была полностью открыта для удара. Все были так увлечены сражением, что не заметили, как железный воин в несколько быстрых шагов преодолел расстояние между ним и плачущей девочкой, и занес свой меч, готовясь нанести последний удар. Но в этот момент сбоку появился Скали, и перехватив лезвие солдата на полпути своей рукой, издал громкий клич, словно бешенный медведь, и с силой ударил своим лбом о высокий шлем, который закрывал лицо воина, оставив на нем глубокую вмятину. И прежде чем Феликс успел обрадоваться такому неожиданному спасению, другой солдат, который успел только что убить одного из взрослых пленников, метнул свой окровавленный дротик, и тот проткнул тело Скали насквозь. В этот же миг в небо взмыл второй залп железных стрел, убив большую часть выбежавших солдат. Феликс поразился насколько филигранно действуют лучники, и задался вопросом, как им удается так метко стрелять, не поражая при этом бегающих по арене рабов.

Во втором залпе, помимо обычных стрел, были еще и странные снаряды со стеклянными наконечниками, в которых плескались разноцветные жидкости. Разбиваясь, они заволакивали те места, куда падали, плотной дымовой завесой. Постепенно вся арена погрузилась в непроглядный черный туман, в котором теперь к испуганным крикам и плачу добавлялись отдаленные раскаты грома и вспышки молний, высвечивающие силуэты убегающих в страхе ашурийцев. Вместе с этим, где-то в отдалении, Феликс вновь услышал гнетущие молитвы, которые теперь смешивались со звуками битвы.

Спустя некоторое время крики испуганных людей стали стихать, но звонкие удары железа не прекращались. Пробыв в этой странной дымке несколько минут, Феликс начал различать, что металлические звуки сменили свой ритм, и теперь больше походили на то, будто кто-то работает киркой или молотом, пытаясь пробить крепкую горную породу. Как только Феликс об этом подумал, то плотная завеса из дыма начала расползаться, и он увидел, что стоит в глубокой подземной пещере. Сначала он подумал, что опять очутился в каменном туннеле с черной водой, но потом до него дошло, что это были какие-то темные шахты, расположенные в широкой извивающейся расщелине. Скудный свет падал вниз из узкой полоски над его головой, похожей на приоткрытый рот каменного великана. Присмотревшись, он увидел множество людей, которые долбили неровные каменные стены и возили большие тележки, нагруженные непомерно тяжелыми валунами и кусками горных минералов.

Подойдя к одному из этих людей, Феликс увидел, что это были уже взрослые ферасийцы. Все рабочие были прикованы цепями к тяжелым валунам и гирям, и им приходилось прилагать немалые усилия, чтобы сдвинуть эту ношу в сторону, дабы добраться до очередного куска скалы. В темных углах Феликс так же увидел и угрюмых надзирателей, которые с недовольным видом наблюдали за их работой. Но вот один из солдат что-то приметил наверху, и пихнул своего товарища локтем, одновременно показывая пальцем наверх. Остальные ферасийцы, один за другим, тоже стали поднимать головы, обрадованные тем, что надзиратели не смотрят на них, и они могут сделать небольшую паузу в этой тяжелой работе.

Феликс тоже поднял взгляд, и увидел на фоне голубого неба, пробивающегося сквозь расщелину, целую толпу людей, которые смотрели вниз, словно кровожадные коршуны на умирающую жертву. Некоторые из них что-то поднесли к краю обрыва, а затем к ногам надсмотрщиков, с приглушенным звоном, упали несколько набитых мешков. Один из них тут же порвался, и из него, будто обглоданный кочан капусты, выкатилась изуродованная голова, облаченная в ашурийский шлем. Прокатившись, она, словно зная куда ей нужно повернуться, встала перед ногами надсмотрщиков, обратив застывший в гримасе боли и ужаса взор на своих собратьев. Гончие, которые стояли у ног солдат, принялись громко лаять на голову, боясь приблизиться к ней, как если бы это была опасная рептилия.

Прежде чем солдаты смогли опомниться, вслед за мешками, полетели слова, такие твердые и наполненные уверенностью, что быстро наполнили расщелину своим сильным эхом, будто расплавленная сталь, которая заполняет форуму будущего меча.

– Va aurana! Undana!

И не успело эхо этих слов достигнуть самых отдаленных участков пещеры, как с неба на надсмотрщиков обрушились длинные копья, пригвоздив растерянных солдат к скале. Феликс увидел, как от того места, куда вонзились копья, пошли глубокие трещины, и он в который раз поразился этой невероятной силе, которой боялись и уважали все, кто хоть раз слышал о ней.

Глядя на каменную породу, которой с такой легкостью пронзали все новые копья, он вдруг приметил, что камень в тех местах стал намного светлее, словно на него кто-то направил яркий фонарь. Обернувшись, он понял, что пещера исчезла, и теперь он стоит в пустынном каньоне, с двух сторон окруженного выпирающими каменными пиками скал, и редкими сухими деревьями, которые пробивались сквозь крошащийся камень, словно истлевшие руки потревоженных мертвецов. Это было бы совершенно покинутое место, если бы не многочисленная армия огромных воинов, вышагивающая вперед, будто железные волны неистовой реки, которая только что прорвала хрупкую платину. Тысячи ферасийских мужчин шли ровным строем, и их тяжелая поступь вызывала небольшие обвалы камней, заставляя испуганных ящериц, греющихся в лучах белого солнца, забиваться в щели между выжженными камнями. В главе же этой армии ехал Арк, верхом на рыжей горгоне. Сейчас он напоминал настоящего рыцаря, которыми особенно восхищаются в Бреталии и в набожной Яричке, где дают святые обеты белые капелланы и мрачные инквизиторы. Его блестящие доспехи имели темный цвет с красной окантовкой, а длинный алый плащ покоился на задней части его скакуна. Стальной шлем, с пышной гривой конских волос, сейчас был прикреплен к седельной сумке, и можно было увидеть, что левый глаз Арка прикрывала странная повязка, с металлической пластиной.

Рассматривая это гордое войско, Феликс попытался сосчитать сколько воинов находилось в каждом из рядов, и получилось, что не так уж и много. Всего в отряде было шестьсот солдат. Наверное, его ввел в заблуждение высокий рост воинов, и то, с какой силой они ступали по земле.

Пристроившись к переднему ряду, он пошел позади раскачивающейся в седле фигуры Арка, стараясь прикинуть, сможет ли такое войско победить ту многотысячную армию, которая когда-то разрушила их солнечный город, и заковала высокий народ в цепи. Пораздумав, Феликс пришел к выводу, что если Арк грамотно распределит свою военную компанию, и будет планомерно истреблять небольшие отряды ашурийцев, то вполне реально, что к решающему сражению ряды его врагов заметно поредеют, а его собственная армия обзаведется новыми союзниками. Вот только Феликс сомневался, что военачальники ашурийцев будут сидеть сложа руки, поэтому он пришел к другой мысли, что сейчас Арк ведет в бой лишь часть своего войска.

Пока он думал над этим вопросом, армия ферасийцев замедлила свой марш, и теперь было видно, как с другого конца длинного каньона на них движется еще одна группа людей. По мере приближения, она все разрасталась, словно грозовая туча, и вскоре заполонила весь горизонт. Тысячи ашурийцев стояли не только внутри каньона, но и на его высоких выступах, постепенно окружая отряды Арка и беря их в полукольцо. Но великаны никак не реагировали на такую опасную ситуацию, и продолжали смиренно стоять, словно ожившие мраморные статуи древних воителей. Лишь Арк бродил туда-сюда на своей горгоне, чего-то явно ожидая, но при этом не показывая ни страха, ни озабоченности. Сейчас по его лицу было трудно что-либо прочитать, так как оно выражало лишь небольшой интерес, как лицо не знающего чем себя занять пастуха, который смотрит на белые облака, стараясь разглядеть в них причудливые формы.

А тем временем ашурийцы все еще прибывали, покрывая своими искаженными темными формами все видимые участки земли. Тысячи копий ощетинились, направив зазубренные концы на бесстрашных воителей, которые смотрели на них, как на досадное препятствие, небольшую расщелину, возомнившую себя краем всей земли, и не видящую что позади нее растянулось золотое поле, уходившее за горизонт. Но Феликс не мог разделить их уверенности. Ашурийцев было в десятки раз больше, и это были явно не все их силы. Только безумец стал бы надеяться на победу в такой ситуации, но по лицу Арка было видно, что он не страдает слабоумием. Так почему же он такой спокойный?

Прошло еще некоторое время, прежде чем главный отряд врага, тот, что был внутри каньона, приблизился к ожидающему их Арку. Теперь две армии разделяли всего лишь несколько десятков шагов, и только приглядевшись к передним рядам противника, Феликс заметил, что среди мускулистых и закованных в броню воинов, стоит белый конь, на котором восседает уже знакомый ему человек. Это был тот самый жрец в белоснежном одеянии, который выступал перед королем ферасийцев от имени императора, когда ашурийцы осаждали золотой город великанов. Сейчас, как и в прошлый раз, он сжимал в руке пылающий посох, и также, как и тогда, его лицо закрывала гладкая маска без каких-либо прорезей. Выехав вперед, он медленно направил свой огненный посох на Арка.

– Аркиракар Норнийский. – торжественным тоном произнес он, обращаясь к Арку. – Король Рабов и Владыка Цепей. Твой трон – холодный камень, а единственное царство – беспросветная тюрьма. Что ты ищешь на землях своих господ? Смерть? Разве одного раза тебе было мало? Сложи оружие, безумное создание, и император Виго пощадит твоих людей.

И снова Феликсу показалось, что голос священника необыкновенно мелодичен, и что он уж очень похож на женский. Но его мысли быстро сменились новыми, и Феликсу стало интересно, почему священник назвал императора другим именем. Похоже, что за то время, которое Арк провел в заточении, власть в империи успела поменяться.

Выслушав слова этого посланника, Арк наконец позволил своим сдерживаемым чувствам отразиться на его грубом заветренном лице. Скривив рот и нахмурив брови, он сплюнул на землю, прежде чем начать говорить.

– Плевал я на твои слова, белая гадюка, и на волю того очередного ублюдка, который заполз на ваш проклятый трон, возомнив себя чем-то большим, нежели обычный навозный жук. Если он не жалкий трус, который может говорить лишь через твой гнилой рот, то пусть выйдет и сам сразиться со мной! – последние слова Арк сказал так громко, что они долетели до вершин каньона, заставив ашурийцев переглянуться. В этот же самый момент по всей долине разнесся гулкий смех, будто сами камни источали холодящий звук, заставлявший болеть зубы и трепетать сердце.

– Ха-ха-ха! Я исполню твое желание, ничтожное создание! – прогремел голос.

После этого наступила тишина, и только спустя несколько секунд Феликс увидел, что на горизонте появилась какая-то высокая башня, похожая на кусок отколовшейся скалы. Постепенно приближаясь, она все больше увеличивалась в размерах, возвышаясь над головами ашурийцев, словно корабль, плывущий по темным волнам. Вскоре башня преодолела передние ряды солдат, и Феликс увидел, что это был просто огромный железный трон, который тянули закованную в броню риносы – существа, похожие на буйволов, но с одним рогом на конце нижней челюсти, которых Феликс раньше видел лишь на картинках. Сам же постамент, на котором находился трон, походил на груду черепов, которую залили расплавленным железом. И хоть высотой трон был в несколько человеческих ростов, Феликс смог разглядеть фигуру, восседающую на вершине этой ужасной громадины.

Новый император был прямой противоположностью предыдущего – стройного и гибкого. Человек, которой сейчас спускался по гладким бронзовым ступеням, был гораздо выше любого из ашурийцев, но не так высок, как застывшие в едином порыве великаны, возглавляемые Арком. Скорее всего в нем была смесь крови этих двух необычных рас, а, возможно, и какой-то еще. Весь его дикий вид кричал о звериной жестокости и первобытной силе. Длинная грива черных волос спускалась почти до пояса, а его упругий голый торс бугрился от распирающих мышц. В отличие от своих воинов, новый император, по-видимому, не любил железные доспехи, и поэтому на нем были надеты лишь кожаные штаны и легкая жилетка из красивой белой шерсти. На голове же была водружена корона, сделанная из черепа какого-то рогатого животного. И хоть лицо его не выделялось особой красотой и величием, и в нем имелось больше от зверей, чем от людей, Феликс смог разглядеть в его диком взгляде еле уловимую мудрость, которую тот скрывал за жестокой маской кровожадного хищника.

Как только тот достиг последних ступеней, к нему подбежали несколько ашурийцев, держа в руках два огромных топора, грубых и смертельно опасных, как и сам новый владыка. Тем временем Арк соскочил со своего скакуна, и к нему тоже подошли двое оруженосцев. Даже с закрытыми лицами, которые было не видно из-за позолоченных шлемов, Феликс узнал двойняшек, что сражались вместе с Арком на арене. Нельзя было сказать, что именно их выдало, может быть их совместная, почти зеркальная работа, или его ввели в заблуждение их одинаковые доспехи, но почему-то Феликс был уверен, что это были именно они. Сейчас они были чуть выше, чем прежде, и действовали слаженно, как две тени одного и того же существа. Когда они подошли, держа в руках железный щит и полуторный меч, Арк уже успел надеть на себя свой блестящий шлем с конской гривой, перед этим сорвав с глаза повязку, и теперь было видно лишь узкую полоску его лица сквозь закрытое забрало. Взяв из рук своих подопечных оружие, Арк размял руки, будто щит, который он держал, весил непомерно много, и нужно было время, чтобы привыкнуть к этой тяжести.

Когда будущий претор Стелларии вышел вперед, император Виго уже ждал его, уверенно расставив руки с уродливыми топорами в стороны, словно желая обнять его. Как только расстояние между ними сократилось до нескольких шагов, Виго, без какого-либо предупреждения, резко ринулся вперед, издав громоподобный клич, от которого задрожали камни и поднялся ветер. В последнюю секунду Арк успел укрыться щитом, и сокрушительный удар императора высек искры из закаленной стали. Наполненные беспощадной мощью удары сыпались один за другим, превратив грозного властителя этих земель в свирепого демона, желающего разрушить все, что встало у него на пути. Но чудовищные удары не были бессмысленными подергиваниями, как это бывает у обычных дикарей, а таили в себе определенный ритм и порядок. Виго не давал расслабиться Арку ни на секунду, заставляя того лишь закрываться щитом, и не оставляя ему шанса для контратаки, используя молниеносные, не имеющие ничего лишнего, движения. Он целился в одно и тоже место, словно выдра, которая стремиться расколоть камнем устрицу. Воздух стал наполняться подбадривающими криками ашурийцев, которые, воодушевленные мощью своего правителя, стали поддерживать его громкими возгласами, боевыми кличами и ударами копий о свои щиты. Но куда более внушительными и пугающими были ферасийцы. Великаны никак не выражали свои эмоции, все еще застыв живыми статуями посреди каньона, гордо выпрямившись, и сжимая свое оружие в руках. Сильный ветер, который поднимался после каждого удара Виго, слегка колыхал их алые плащи, и складывалось впечатление, что этот ветер был единственным, что может хоть как-то их задеть. Ни копья, ни мечи, сейчас были им не страшны.

Прошло несколько минут, но напор Виго так и не уменьшился, и создавалось впечатление, что с каждой секундой он становился еще более необузданным и животным, как раздувающийся пожар. Арк тоже не подавал признаков усталости, хотя его положение было явно слабее, чем у противника. Закрывшись щитом, он не сводил прорези шлема со звериного оскала своего врага. Феликс наблюдал как бывший раб принимает на себя удары, способные одним своим видом сломить боевой дух неподготовленного человека. Щит в его руках звенел, словно похоронный колокол, возвещающий при Таинстве Последнего Пути прожитые года усопшего. Но в глазах Арка не было страха, и в них читалась лишь холодная уверенность, будто он чего-то ждал.

«Неужели он хочет измотать противника?» – подумал Феликс, глядя на неистовый танец Виго, который высекал искры своими тяжелыми топорами.

Но тут маленький вор заметил, что в этом сражении что-то изменилось. За спиной Арка вдруг появились тени, которых до этого не было, и которые выглядели как сгустки черного дыма. Феликс тут же признал темный силуэт, который он видел раньше, и с которым беседовал Арк в сгоревшем порту, когда нашел меч. Он узнал его по золотым глазам, которые сверкали на фоне черного дыма. Но там были и другие – большие и маленькие, сгорбленные, как старики, и элегантные, как дамы. Все они стояли за спиной Арка, и, кажется, поддерживали его.

В этот же момент волна силы вырвалась из Арка, подняв в воздух каменную пыль. Все произошло в один удар сердца. Молниеносным движением он отклонил очередной гибельный удар императора, и Феликс увидел, что левый глаз у Арка почернел, а зрачок стал похож на маленькое солнце, отражающееся на дне колодца. И пока сбитый таким внезапным маневром Виго старался вернуть равновесие, рука Арка подняла полуторный меч. На мгновение застыв, словно лезвие гильотины, клинок с великой силой обрушился на закаленное тело Виго. Феликс видел, как меч разрезает воздух, как само пространство гнется под сверкающим лезвием, словно оно было материальным, как расплавленный мед.

Исход был решен. Тело Виго разорвало на куски, а волна воздуха сбила с ног первые ряды ашурийцев, облив их кровью побежденного императора.

– Ra! Undana! – проревел Арк, подняв свой окровавленный меч, словно знамя, и обращаясь к войску великанов за своей спиной.

– Un! Da! Ra! – повторили первые ряды ферасийцев, и эхо их слов, словно шквалистые волны, прокатилось по всем остальным отрядам.

– Undana! – в едином порыве отозвались последние ряды, и Феликс увидел, как ожившие великаны, подняв свои копья, метнули их в ошарашенных ашурийцев. Феликс в первый раз наблюдал нечто настолько грандиозное. Железные наконечники пробивали верхушки скал, словно раскаленный нож масло, пролетая насквозь и вызывая лавину из мертвых тел ашурийцев, которые теперь валились со своих позиций, словно обычные камни. Где-то сверху послышался боевой рог, и Феликс увидел новые отряды великанов, которые стали подниматься за спинами испуганных солдат.

Но вместе с неожиданным подкреплением пришел и шум воды. Темная река, бушующая и наполненная криками, лилась по каньонам, сметая сражающихся людей, и погружая все во мрак. Феликс не испугался этого яростного потока, потому что уже знал, что он не навредит ему. Глубоко вздохнув, он позволил темным водам подхватить его, и унести в недра новых воспоминаний.

Какое-то время его беспорядочно кружило, затягивая в бездонную яму, в которой нет света, но где обитают ужасно холодные и грязные существа. Феликс ощущал, будто упал на дно забытого колодца, в котором свили гнездо полчища ядовитых змей. Подняв голову, он увидел окошко, в котором проглядывался кусочек чистого неба. Затем картина в этом проеме изменилась, и маленький вор снова увидел армию ферасийцев, возглавляемую Арком. Но теперь тот стоял, приклонив колено перед темноволосой женщиной в черных латах и татуированным лицом, которая сжимала в руках странную булаву, больше походившую на кадило, внутри которой были расположены тлеющие угольки. Феликс видел, как шевелятся губы первого претора, как он медленно произносит имя женщины:

– ЭНИО. – разнесся по невидимым стенам уверенный голос Арка.

В памяти Феликса мигом всплыли знания, которые прежде были похоронены под грудой других, более мелких и жизненных забот. Знания, которые он хранил, но не придавал им значения, как повар не придает значения тому, из какого сплава сделан его нож, пока тот не ломается, стоит ему приступить к работе.

– Энио Ценебрийская, дочь Энлиля Старого. – вслух проговорил Феликс, глядя на темноволосую женщину. – Жрица Зверя. Последняя королева Ценебрии. Так значит это правда, и Арк действительно служил ей?

Сцена с преклонившим колено Арком изменилась, и теперь Феликс видел множество кораблей, на которых снуют высокие фигуры, уплывая прочь от скалистых берегов. Картины менялись одна за другой, показывая многочисленные сражения, осады городов и пышные пиры. Феликс снова увидел преклонившего колени Арка, но на этот раз рядом с ним находились еще три человека. Это было похоже на какое-то торжественное мероприятие, так как все четверо были одеты в парадные костюмы, а вокруг них собрались аристократического вида люди. Тут до Феликса дошло, что он видит первых преторов, которые присягают на верность императору Гелиосу. Маленького вора заинтересовала фигура рыжеволосой девушки, которая, по всей видимости, была Линой де ла Игнис, одной из самых загадочных персон в истории Стелларии. Странно, но во всех официальных источниках она описывалась как высокая и властная особа, которая была единственным претором-женщиной за все время существования империи. Но сейчас он видел лишь заносчивую девчонку, не старше Мавис, которая не имела манер и вела себя абсолютно не подобающим ее высокому статусу образом. Пренебрегая правилами всякого приличия, она уселась на край обеденного стола и беззаботно грызла яблоко, пока другие аристократы недовольно смотрели в ее сторону и тихо перешептывались, прикрывая рты широкими рукавами бальных платьев.