Текст книги "Звезда Ворона (СИ)"

Автор книги: Илья ле Гион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 76 страниц)

Сказав это, он поднял взгляд на своих гостей, словно ожидая, что его сейчас поднимут на смех. Но все сохраняли гробовое молчание. Даже Эн переменился, и теперь, за место отстраненной надменности, в его поведении проглядывалось нечто вызывающее, будто он проиграл важный спор, но не собирался просто так мириться с поражением.

– На этом все. – нарушил молчание Эскер, снова принявшись что-то записывать. – Приготовления займут несколько месяцев, и я бы хотел, чтобы все, кто отправятся с нами, перебрались в штаб. Как я уже сказал, организация отказалась дать нам Великие Корабли, а поэтому мы поплывем на малом Гранд Ауре. На этом все.

***

Как и сказал Эскер, приготовления заняли ни много ни мало два месяца. Судно, на котором они должны были отправиться в опасное путешествие, оказалось сравнительно небольшим, как представлял себе Феликс – всего двадцать шагов в длину и с двумя мачтами, но, как и Великие Корабли, оно тоже было сделано из железа. Феликс как-то раз поинтересовался у одного из наемников, почему все корабли, которые следуют в Самсонские пустоши, должны быть сделаны из железа, но тот лишь отмахнулся от него фразой «так надо», а также пробубнив под нос о дикарях и труднодоступных портах.

Хепзиба, пожертвовав приличную сумму денег, отправилась в Мидденхол проведать своего мужа, а затем уехала в Бриталию по делам торговой конфедерации. Хотя, все, кто знал про скрижаль, прекрасно понимали, что отправилась она туда именно из-за другой таблички, которая хранилась под неусыпным надзором слепых рыцарей – таких же умелых воинов, как и цепные ведьмы империи, которые, как и рыцари Бреталии, были незрячими. Перед своим отъездом Хепзиба рассказала Эскеру о истинной цели их путешествия, которую наемник воспринял вполне спокойно.

– В наших архивах сохранились записи о том, что Гелиос что-то относил в Храмы-Города. – задумчиво проговорил он, когда услышал правду о скрижали. – Если это действительно небесная скрижаль, то боги должны будут благословить наш поход.

– Тем более с нами будет еще и местный священник. – саркастически вставил Феликс, который в этот момент присутствовал в кабинете Эскера. Он мельком глянул на темный угол, где просматривался застывший силуэт Синоха. – Так что нам нечего бояться.

– Да, священник нам точно не помешает, – с веселыми нотками согласился Эскер, тоже взглянув на камнеподобного монаха. – Нам не повредит общество святого человека, который будет ограждать нас от соблазнов.

Услышав слова наемника, Феликс хмыкнул, подумав про себя, что один лишь вид Синоха заставит кого угодно не раз согрешить, приложившись к кружке с крепким вином, только бы забыть эти бугрящиеся мозолями кулаки.

Пока шло приготовление к отплытию, Феликс успел изучить главные залы этого удивительно места. На базе наемников было огромное множество трофеев, которые те привозили из пустыни. Помимо экзотического оружия и доспехов, тут присутствовали и совсем необычные экспонаты, вроде высушенных голов, гигантских яиц, старых корон и хитроумных военных машин. Разглядывая их каждый день, Феликс постепенно ощущал, как в нем разрастается неуемное любопытство, и еще одно, не совсем ясное для него чувство. Это не было радостью, но что-то очень близкое и теплое, словно чувство, которое возникает у путешественника, возвращающегося в родные земли после долгих странствий. Подобное ощущение у него было после того, как он покинул стены Белланимы, как только его освободили из заключения. Ожидание с каждым днем становилось все нестерпимей. Оно пугало и завораживало, манило своими ужасными секретами любопытного маленького вора. Каждый день Феликс проверял свои вещи, которые уложил в первый же вечер после разговора с Эскером. Предусмотрительный никс решил заранее все приготовить, чтобы в последний момент не забыть что-нибудь нужное, хотя, те вещи, которые он уложил, не были предметами первой необходимости. Эскер прямо дал понять, что он сам займется сбором всего, что им понадобится в походе, а поэтому Феликс уложил в мешок сменную одежду, толстые шкуры и чернила, чтобы на них можно было записать увиденные им чудеса, ведь тонкий пергамент может испортиться. Так же он взял приборы для наблюдения за звездами и кинжал, который ему подарил Делрой. А еще гусиный жир, чтобы защитить вещи от пагубного влияния природы, хотя он был уверен, что наемники позаботятся о такой очень нужной детали.

Так прошло два месяца. За неделю до отплытия Феликс написал письмо Делрою, в котором не во всех подробностях сообщил, что отправляется на юг. Он не стал рассказывать друзьям о истинной цели его путешествия, ограничившись лишь тем, что вскоре приведет им лучших воинов, которых они когда-либо видели. Феликс и сам не понимал, почему скрывает эту тайну от друзей, но ему казалось это очень важным. Возможно, он просто не хотел пугать их этим сообщением, или думал, что письмо может попасть не в те руки. Хотя, в любом случае, ответ он уже не получит, по крайней мере в ближайшее время.

С каждым днем напряжение, витающее в воздухе, словно трупный яд в могильнике, все нарастало. Спокойными оставались лишь несколько человек, притом все они входили в состав будущей экспедиции. Синох, понятное дело, был одним из тех, кто не показывал страха. Феликс вообще сомневался, что этот жуткий монах может испытывать хоть какие-то эмоции. Но вот поведение Дэя и Эна ему казалось очень странным. Он вообще не понимал, зачем они едут вместе с ними в это проклятое место. Как они могут помочь? Дэй все время твердил о своем долге, что, как и его потомок в самой первой экспедиции, должен отправиться вместе со всеми. А молодой ювелир предпочитал молчать или вовсе пропадал на несколько дней. Феликс понимал, что у этих двоих есть какие-то свои секреты, и так же понимал, что бесполезно их об этом спрашивать. Еще страха не показывал взбалмошный Арель, который, как только услышал об экспедиции, тут же решил присоединиться к ним в качестве капитана корабля. Ни дня не проходило, чтобы по докам не разносился его пронзительный крик о том, что кто-то неправильно закрепил тросы или что припасы разложены не в том порядке, в котором, по его мнению, они должны были находиться. Иногда, когда Феликс гулял вечером по причалам, любуясь восходящей луной и наслаждаясь прохладным бризом, он замечал, как Арель сидит на носу корабля с кувшином вина, и свесив ноги, тихо разговаривает сам с собой. Несколько раз он даже видел, как тот плакал, глядя на водные просторы в которых отражался лунный свет.

А когда до отплытия оставалось три дня, случилось страшное – умер Казия. Это произошло во сне, и слуги, которые в это время присматривали за ним, рассказали, что перед смертью он говорил на непонятном языке. С того момента, как Казия впал в помешательство, он выглядел словно оживший мертвец. Когда слуги выводили его на прогулку, то он все время тянул руку, указывая пальцем на небо, будто стараясь показать на что-то, что видел только он один, издавая при этом мычащие звуки, как человек, который всеми силами хотел рассказать страшную тайну, но не мог этого сделать из-за повязки, которая закрывала ему рот. Наблюдая за ним, Феликс невольно вспоминал о слабоумном ребенке, который в детстве жил рядом с его домом. Его мать каждый день выводила того на прогулку, словно бычка на ярмарку, а он вразвалочку шагал с ней рядом, наклонив голову набок и уставившись грустным взглядом перед собой.

Из-за смерти старейшины, Эскер решил отложить отплытие на несколько дней, чтобы достойно попрощаться с Казией и выказать тому дань уважения. Попрощаться со старым наемником пришло множество народа – от обычных горожан, до более высоких лиц. Приехал даже сам претор юга – Джума Набиль Аль-Абас. Сами же похороны Казии выглядели на редкость странными: сначала дьякон Ярички провел над усопшим Таинство Прощания и Последнего Пути, а затем Казию накрыли белым саваном и уложили в длинную лодку, после чего пришли матроны из белланийской церкви, и надев на его голову венок из священных роз, покрыли алыми лепестками все тело старейшины. Удивительно было смотреть на то, как две не признающие друг друга церкви соединили свои обычаи, чтобы похоронить безбожного наемника. Эскер поведал Феликсу, что Казия никогда не молился ни одному из новых богов. Но самым интересным оказался процесс захоронения. Небольшая группа наемников, в которую в том числе входили и Эскер со своим дедом, подняли лодку на плечи и понесли ее по улицам города, двигаясь вдоль каналов, в которых, по мнению Феликса, куда удобнее было бы переправлять этот импровизированный гроб. После того, как процессия достигла песчаного пляжа, лодку наконец спустили на воду. И даже в свой последний поход, никто не думал снять с Казии его странную маску похожую на раскрытую ладонь. Когда же лодка отплыла достаточно далеко, Марбас поднял лук и выпустил горящую стрелу. Угодив в качающуюся на волнах лодку, она тут же подожгла ее, так как до этого ее облили маслом. Как потом рассказал Эскер, этот странный обычай похорон наемники переняли у норнов – народа, который живет на самом краю Самсонской пустыни.

Но на этом странные ритуалы наемников не закончились. В день отплытия, когда все вещи уже были погружены, и Феликс с мрачным предвкушением стоял рядом с остальными членами экспедиции, в пещеру, из которой они отплывали, пришли все остальные наемники. Они стояли на высоких балконах и у огромных ворот, напоминая своим видом большие шахматные фигуры, которые боги расставили для своей игры. Некоторые держали в руках зажженные факелы, что еще больше нагнетало атмосферу мистического ритуала. Эскер, который находился у трапа, оглядел собравшихся, а затем поднял вверх кулак. Мгновение он стоял с поднятой рукой, после чего разжал пальцы, и в свете множества трепещущих факелов Феликс увидел, как маленькое серое облачко пепла выплыло наружу и его тут же унес морской ветер. Наблюдая за ним, Феликс вдруг почувствовал нарастающую тревогу, ведь всего день назад в точности такой же ритуал проделывал священник из церкви Шести Владык над телом умершего Казии. Это было одно из главных таинств церкви. Таинство Прощания, когда по ветру пускали пепел от сожженной пряди волос умершего. После этого все наемники одновременно подняли раскрытые ладони ко лбу, и стали медленно проводить их вниз, двигаясь к глазам, олицетворяя тем самым утрату света и приход неизбежной смерти. Когда прощание было завершено, и Эскер уже было повернулся к кораблю, из толпы наемников выбежал Марбас, и со слезами на глазах обнял внука. Молодой наемник любовно похлопал деда по спине, а затем отстранился, направившись к кораблю.

«Морское Копье», а именно так назывался их корабль, отправилось в свое последнее путешествие, следуя по серебряной полоске света, которую проложила для него взошедшая на небо холодная луна.

Глава 10. Остров пиратов

Суммийское море непредсказуемо и строптиво, и лишь самым опытным мореходам удается обуздать его темные воды и не потерять жизнь, борясь с великим множеством опасностей, которые таились как под водой, так и над ней. Бушующие ураганы и водовороты, острые скалы, скрытые за обманчивыми бугорками волн, которые царапали своими каменными когтями борта кораблей, и забирая их сокровища в свои темные и холодные глубины. Выходя в море, капитаны заранее заботились чтобы у навигатора была свежая карта астероидов, ведь небесные камни падали в водных просторах гораздо чаще, чем на суше. Но ничто из этого не было страшнее самой главной опасности – суммийских пиратов. Эти безжалостные головорезы славились своей жестокостью и маниакальной воинственностью, нападая на каждого, кого увидят на горизонте, и даже на превосходящего по силе противника. Их чрезмерное стремление к грабежу и насилию заставляло прибрежные города возводить неприступные каменные бастионы, чтобы защитить жителей от набегов кровожадных орд морских разбойников. По сравнению с суммийскими пиратами, Северный картель, – союз пиратских банд, которые, в основном, промышляли свои темные дела в Северном море, – являлся примером благородства и рыцарских идеалов. По крайней мере пленники, схваченные Северным картелем, могли выкупить свою жизнь или отправиться в рабство, тогда как суммийские пираты казнили всех, кто попадал им в руки, устраивая безжалостные расправы во славу своей подводной богини – Рогатой Русалки. Кто-то говорил, что суммийские пираты чтят древний морской кодекс, который был установлен задолго до образования Северного картеля, а значит они являются полноправными наследниками истинного пиратского духа и чести, а жалкая мошкара из Северного моря не более чем самозванцы, возомнившие себя королями преступного мира. Но точного мнения по поводу того, кто несет истинный дух грабежа и разбоя, так и не сложилось.

Феликс стоял на корме «Морского копья», глядя на малиновый восход, который, при всей своей красоте, вызывал не самые приятные мысли, напоминая алыми красками о бесчисленных опасностях, которые таятся в темных водах и за их пределами. Он только что закончил свою молитву, вознося благодарность Владыкам и Силестии за то, что на их пути пока что не встретились жаждущие крови пираты, и моля их и впредь защищать корабль от этой напасти. Глядя на темно-зеленые волны, накатывающие маленькими горками на железный корпус их корабля, Феликс вдруг подумал, а не попросить ли ему о помощи Рогатую Русалку, ведь именно в ее бескрайних морских просторах он сейчас и находился. Но от богохульных мыслей его отвлек громкий чих Ареля, который стоял рядом и управлял кораблем.

Феликс отрешенно посмотрел на крикливого капитана, все еще занятый своими мыслями. Слушая хриплое ворчание бородатого никса, он стал задумываться о том, тяжело ли вот так стоять и управлять кораблем? Судя по виду Ареля – это не так уж и сложно. Прошло два дня с момента их отплытия, и вечно недовольный капитан так и не выпустил из рук штурвала, словно от этого зависела его жизнь. Феликс не замечал, чтобы Арель менялся с кем-то из команды, хотя, если подумать, то ночью его точно кто-то подменял. Может быть Эскер или Рольф – рыжий наемник, который был навигатором в их команде. Глядя на гордо выпрямившегося капитана, Феликсу вдруг захотелось тоже немного постоять за штурвалом, и это чувство еще больше усилилось, когда он понял, что такого шанса ему может быть больше и не представится. Все-таки он тоже никс, и в нем течет кровь пиктов и норнов – первых мореходов, которые покоряли Северное море и заселяли холодные берега от Скольдхолла до Полларвейна! Он обязан!

– Даже не думай, парень. – охрипшим от холодного утреннего воздуха голосом проговорил Арель.

Феликс был так занят своими мыслями, что чуть было не упустил высказывание Ареля мимо ушей. Только через несколько секунд бестолкового разглядывания хмурого лица капитана до него дошло, что эти слова были адресованы ему.

– Что, простите? – Феликс попытался придать своему голосу тон уважительной растерянности, но из-за детской мысли, что капитан каким-то образом может читать его мысли, вышло у него это совсем фальшиво.

– Вот-вот, об этом я и говорю. – словно подтверждая какие-то свои догадки по поводу личных качеств Феликса, сказал Арель, смерив его полным недовольства и призрения взглядом. – Хрен тебе, а не…, – тут он снова громко чихнул, да так, что на мгновение Феликсу показалось, что в этом, казалось бы, простом звуке, улавливались еле слышные раскаты грома, – … а не штурвал.

– У вас плохой вид. Вам не здоровится? – злобно проговорил Феликс, уязвленный словами капитана. – Может будет лучше, если вы отдохнете немного от своих важных обязанностей?

– Ха-ха-ха. – громко рассмеялся Арель, все еще крепко удерживая штурвал. – Отдохнуть, говорит. Чтобы потом проснуться от того, что какая-то мелкая сардина, решившая, что она умеет управляться с кораблем не хуже меня, направила этот самый корабль на рифы? Нет уж, парень, меня так просто не проведешь. Со мной все отлично, это просто мое тело так радуется морскому воздуху. – слова Ареля еще сильнее уязвили гордость Феликса, хотя тот старался этого и не показывать.

– Между прочим, мой дед, Изурн сын Изгримма, был моряком на полларвейнском корабле, который патрулировал пролив Яросиля. – с вызовом в голосе ответил Феликс. – Он даже брал меня с собой, когда я был маленький, и я много чему у него научился. Например, вот эта часть, – он указал на широкую корзину, находившуюся на верхушке самой большой мачты, – называется «воронье гнездо», верно? Я там сидел, когда мне было пять лет.

На самом деле дед Феликса был гончаром, и все, что его связывало с морем, было то, что он временами делал для своего внука маленькие глиняные кораблики. А про устройство настоящего корабля Феликс узнал из книг и от пиратов, с которыми отбывал срок в Белланиме. Но его скромных познаний было явно недостаточно, чтобы хоть на мизерную долю сменить неприятное мнение, которое составил о нем капитан корабля.

– Неужели ты думаешь, что после этого я должен уступить тебе свое место? – с язвительным смешком спросил Арель.

– Да я и не просил. – со злостью ответил Феликс, и повернулся, чтобы уйти.

– Если так охота помочь, то можешь вычерпать запрелую воду с днища корабля. – бросил ему вдогонку капитан. – Тогда, может быть, я и подумаю над тем, чтобы пустить тебя за штурвал.

Не так, чтобы Феликсу очень хотелось принимать его предложение, но за те два дня, что прошли с момента их отплытия, Феликс понял, что у моряков ужасно скучная жизнь. Обычному человеку на корабле просто нечем было заняться. Возможно, конечно, он ошибался, и у моряков была яркая и насыщенная жизнь, но по крайне мере в тех недолгих морских путешествиях, которые выдались на долю Феликса, обычные матросы развлекали его множеством баек и игрой в кости. Но в обществе молчаливых наемников он чувствовал, будто попал на забытое кладбище, где среди могил бродят ожившие мертвецы, повинуясь воле руководившего ими темного колдуна, в роли которого выступал Эскер. Время от времени маленькому никсу поручали скучные задания, вроде того, чтобы протереть палубу или принести из трюма сушеного мяса для супа. И за этот небольшой срок в голову Феликса закралась неприятная мысль, что, возможно, именно такие угрюмые морские походы и сделали наемников мрачными и нелюдимыми.

Спустившись вниз, Феликс все же решил выполнить поручение капитана, понимая при этом, что тот вряд ли выполнит свою часть уговора. Но сейчас Феликсу просто нечем было заняться. Прошагав мимо тесных кубриков, в некоторых из которых дремали уставшие наемники, которые несли ночную вахту, Феликс направился к спуску в трюм. Захватив с собой масляную лампу и деревянный ковшик, он спустился в темный отсек, где располагались их запасы. Мешки и корзины были доверху набиты овощами и сушеными фруктами. Несколько сморщенных яблок из-за качки выкатились в проход, и на одно из них уже кто-то успел наступить. Множество тканевых связок с шерстью и спальными мешками свисали с потолка на специально закрепленных сетях. Трюм был так набит всевозможной провизией и ящиками, что Феликсу приходилось вилять между ними, порой протискиваясь боком, чтобы только добраться до люка, который вел к днищу, из которого ему и следовало вычерпать пробившуюся через мелкие щели воду. Феликс до сих пор не понимал, как корабль, сделанный из железа, мог держаться на плаву, но подозревал что секрет такой волшебной устойчивости кроется в особом сплаве и черной смоле, которой был покрыт металлический корпус.

Когда он почти добрался до люка, то слабый свет лампы вдруг выхватил из плотно стоявших друг к другу ящиков человеческий силуэт, который тут же поспешил скрыться за парой высоких бочек с пресной водой. И хоть Феликс понимал, что это, скорее всего, обычная тень от мешка, который стоял рядом, он все же не удержался, и волнительным голосом произнес:

– Кто здесь?

Ответа не последовало, но Феликс точно услышал, как скрипнул один из ящиков, хотя корабль сейчас почти не шатало, а сами ящики были плотно закреплены веревками. Но звук был такой, будто кто-то пододвинул ящик специально, чтобы поспешно убраться в более темное и спокойное место. Сердце Феликса забилось сильнее, когда он услышал еще один скрип, на этот раз более громкий и отчетливый. Ему стало страшно находиться здесь одному, но в то же время он осознавал, что если поднимет шум, и выяснится, что он испугался всего лишь собственной тени, то даже молчаливые наемники не выдержат, и поднимут его на смех. Он представил себе лицо Эна, презрительно фыркающего и говорящего что-то вроде: «тут нечему удивляться» или «что еще можно было ожидать от этого маленького хорька». Хотя, Эн вряд ли бы такое сказал. За то небольшое время, что Феликсу удалось пообщаться с молодым ювелиром, он понял, что Эн очень хорошо взвешивает свои слова, прежде чем что-то сказать, и никогда не позволяет себе прямых оскорблений, как самый настоящий дипломат. Но все же это не меняло того факта, что Феликса просто засмеют, если узнают, что тут никого нет. Лучше самому проверить, может это и вправду обычная тень от мешка.

Осторожно ступая, Феликс двинулся вперед, перешагивая через корзинки с припасами и тюки с одеждой. Ему пришлось поставить фонарь на один из широких ящиков, чтобы перелезть через очень большую железную перегородку, которая разделяла трюм на отсеки. Перелезая через нее, Феликс не сводил внимательного взгляда с того места, где, как ему казалось, он видел промелькнувшую тень. От его движений поднялась пыль, которая, смешавшись с темнотой, стала походить на затаившуюся черную змею, которая распутывала свои кольца во мраке, готовясь к смертоносному рывку. От этого движения Феликсу стало не по себе, и он снова со страхом произнес:

– Здесь есть кто? Я сейчас позову капитана.

– Господин Феликс?

От внезапного ответа, уже успевший слезть с перегородки Феликс, резко дернулся, и больно ударился ногой об угол одного из ящиков.

– Безумная Силестия, проклятая дочь! – выругался Феликс, скача на одной ноге, и не сводя глаз с темного угла. Оттуда только что, понуро опустив голову, словно нашкодивший ребенок, вразвалочку вышел Милу.

– Не нужно капитана, господин Феликс. – жалобно проговорил толстяк, сцепив пальцы в какой-то странной позе, напоминающей молитвенную.

Убедившись, что это ему не мерещится, Феликс подобрал лампу, и поднес ее к широкому лицу Милу. И хоть свет был не такой уж и яркий, толстяк тут же заморгал и стал щурить свои большие голубые глаза.

– Прокляни меня все боги! Милу, что ты тут делаешь?! – наконец воскликнул Феликс, когда понял, что перед ним на самом деле стоит живой Милу.

– Ничего. – ответил тот, загораживаясь ладонями от бьющего по глазам света лампы. А затем, на секунду застыв, будто что-то обдумывая, прибавил: – Я плыву вместе с вами, господин Феликс. В святой город.

***

Спустя двадцать минут Милу уже стоял, опустив голову, в каюте капитана, которую, по какой-то непонятной причине, занимал Эн. Феликсу же, как и всем остальным, приходилось ютиться в тесных кубриках, выслушивая громкий храп некоторых наемников.

– Ну и что нам делать с этим идиотом? – спросил Арель, посмотрев ожидающим взглядом на Эскера, который сидел на стуле, скрестив руки на груди.

Кроме них в каюте были еще Эн, Дэй и Феликс. Ювелир сменил свою украшенную золотыми узорами одежду, на более скромную багровую куртку и штаны, а вот широкую повязку на лбу, увешанную медальонами, так и оставил нетронутой. Дэй тоже поменял свои истертые тряпки на дорожный плащ и старый камзол. Непонятно было лишь то, почему он взял свой волнистый пастуший посох, хотя, возможно, так ему было удобнее держать равновесие на качающемся корабле.

– Придется взять с собой. – задумчиво проговорил Эскер.

Это предложение вызвало у Феликса растерянность, тут же переросшую в негодование.

– Как взять? – нахмурив брови произнес он. – Ты разве не видишь, что он еще ребенок. Мы не можем брать его с собой в такое опасное место, боги нам этого не простят. Помочь ему вернуться домой наш долг как праведных релиморцев… или белланийцев. Уж не знаю, кому вы там молитесь, но я уверен, Силестия и Владыки разом проклянут нас за такой жестокий поступок.

– А что мы можем еще сделать? – голос Эскера был такой, будто они решали судьбу мешка с картошкой, а не живого человека. – Выбросить его за борт?

– Боги, нет конечно! Надеюсь ты сказал это несерьезно? Разве нельзя пересадить его на другой корабль, который следует обратно в Стелларию? – спросил Феликс, обводя всех присутствующих взглядом. – Мы ведь должны пополнять запасы пресной воды, так? Передадим его в порту другому капитану на попечение.

– Пополнять запасы мы будем лишь на безлюдном острове Квинталу и на Альта-Петре. – спокойно ответил Эскер. – И я даже не знаю, какой из этих вариантов хуже.

Феликс в отчаянии прикусил губу, стараясь увидеть другой выход из сложившейся ситуации. Про первый остров он никогда не слышал, но если он действительно был безлюдным, то тогда этот вариант сразу отпадал. Что же до второго… Альта-Петре являлась базой суммийских пиратов, про это знал каждый, кто хоть раз за кружкой крепкого пива слышал рассказ о кровожадных морских головорезах. Сама мысль, что они будут останавливаться в таком неспокойном месте, доверху набитом преступниками всех мастей, уже вызывало у него мелкую дрожь. Нет, оставлять Милу в Альта-Петре было бы верхом бесчеловечности, лучше уж действительно скинуть его с корабля, чем передать в руки пиратам.

Раздумывая над этим вопросом, Феликс невольно кинул взгляд на каменную плиту, которая теперь лежала на капитанском столе и излучала легкий голубоватый свет, чем-то похожий на лунный. С того времени, как они покинули порт, священная плита так и не увеличивала своего веса, будто была живым существом и знала куда ее везут, не сопротивляясь этому.

– Если позволите, то я хочу помочь вам, господин Феликс. – тихим, но в тоже время решительным голосом проговорил Милу. Он поднял свою курчавую голову и смело посмотрел прямо в глаза маленького никса. – Уж не сочтите за что-то плохое, но я буду нести ваши вещи, что хотите сделаю. Могу и вас понести, если уж что-то случится нехорошее. Я… я буду использовать свой меч, как использовал его Король. Так вы мне говорили, помните? Я немного глуповат, но Владыки подарили мне хорошую силу, и я использую ее, чтобы помочь вам. А еще, если уж хотите знать, я хочу увидеть святой город, о котором рассказывал мне преподобный.

– Что этот дурак такое несет? Какой еще меч? – грубо произнес Арель, не удостоив Милу даже взглядом. – Давайте просто бросим его за борт, и дело с концом.

Слова капитана звучали грубо, но Феликс уловил в них веселые саркастические нотки, которые обычно бывают у плохо скрываемой шутки. Может поэтому маленький никс не разозлился на такое бессердечное предложение.

– Неужели нам и впрямь некому его передать? – спросил Феликс, снова посмотрев на Эскера, в надежде что наемник может что-то упустил в своих рассуждениях. Хотя, из-за маски все равно нельзя было толком сказать, о чем тот думает.

– К сожалению, но это так. – с твердой уверенностью ответил Эскер. – В этих водах плавают лишь пираты, но мы можем передать его моим людям, как только прибудем в Норн. Они привезут его обратно.

Феликс был рад и этому предложению, по крайней мере это гораздо лучше, чем оставлять Милу на необитаемом острове или в руках сумасшедших морских разбойников. Теперь, когда они уладили этот вопрос, растерянность Феликса сменилась злостью на безответственное поведение Милу, которого он с таким рвением нахваливал своему знакомому, когда пристраивал в трактир.

– Тебе несказанно повезло, что я тебя заметил, мальчик. – с раздражением проговорил он, когда все начали расходиться. – Если бы тебя поймали наемники, то тут же убили, и глазом не моргнув. Слышал, что сказал Арель? Сбросили бы в воду, как котенка в мешке.

По лицу Милу было видно, что он вот-вот заплачет. Нервно сцепив руки у груди, он нерешительно озирался по сторонам, будто ища, чем ему заняться, чтобы только его не ругали. Глядя на его испуганный и затравленный вид, сердце Феликса немного смягчилось, и он понял, что переборщил со словами. Милостивая Силестия, да этому пареньку понадобилась вся его храбрость, только чтобы решиться на такой поистине необдуманный поступок! И как только никто не заметил этого здоровяка?

– Наверное, тебе лучше пойти отдохнуть. – раздался голос Дэя, и Феликс увидел, как пастух положил свою руку на плечо Милу. – У тебя нехороший вид. Ты, как мне кажется, совсем не спал за все это время.

– Я…да. – устало проговорил Милу, мигом растеряв всю свою тревогу.

После слов пастуха, и Феликс заметил, что мальчик еле стоит на ногах, покачиваясь, словно подвыпивший конюх. И как он раньше этого не видел?

– В кубриках еще есть свободные места, так что можешь поспать там. Пойдем, я тебе провожу. – проговорил Эскер, беря Милу за локоть. – А потом, как выспишься, мы найдем тебе подходящее занятие. У нас для всех работа найдется.

Когда они покинули каюту, внутри остались лишь Феликс, Дэй и Эн. Тревога за Милу прошла, но теперь Феликса беспокоила мысль о скором посещении базы самых опасных преступников и бандитов во всем Кальдеросе. Он был немного удивлен, почему это все, кроме него, так спокойно восприняли эту безрадостную новость. Разве они не понимают, насколько это опасное место? Но немного поразмыслив, Феликс пришел к выводу, что Железные Маски уже не в первый раз сотрудничают с пиратами, к тому же он был уверен, что Эскер, который так стремится попасть в Храмы-Города, не стал бы совершать неосознанных поступков. Поглощенный своими мыслями, Феликс заметил, что Дэй внимательно смотрит на него своим единственным глазом. Эн же вальяжно разместился на капитанской кровати с небольшой книжкой в руках.

– Меня все еще беспокоят твои слова, мой добрый друг. – вдруг заговорил Дэй, и Феликс не сразу понял, к кому он обращается. – Я про то, что ты мне рассказал у королевского замка в Эль-Хафа.

– А, ты про Анастериана? – вспомнил Феликс. – Ну так он, как я уже сказал, ничего не сделал с плитой.

– Нет, не это меня тревожит. – задумчиво проговорил Дэй, устремив взгляд перед собой. – Понимаешь, семья Тенебрис, она… – тут он осекся, а затем, секунду что-то обдумав, быстро прибавил: – Нет. Ничего, забудь.

В этот момент дверь каюты открылась, и в проеме появилась голова Ареля, словно морда пса, учуявшего в хозяйском доме запах свежего мяса.

– Эй, болотная креветка, ты ведь хотел постоять за штурвалом, правильно говорю? Давай, иди, пока я добрый. – проговорил он, и тут же исчез, громко хлопнув дверью.