Текст книги "Звезда Ворона (СИ)"

Автор книги: Илья ле Гион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 76 страниц)

Тем временем вражье войско уже почти приблизилось на расстояние полета стрелы. Как и сказала Унлаха, в их действиях прослеживалась строгая дисциплина, а поэтому они не стали сразу бросаться в бой, и выстроились ровными рядами перед деревянными стенами поселения. Их реющие на ветру знамена смешивались с черным дымом от факелов, но даже так можно было разглядеть на них вышитого «Придавленного», о котором Феликсу рассказывал Эскер, а также и другие, не менее жуткие изображения, самым безобидным из которых был рисунок головы с тремя красными языками, высунутыми изо рта. Противники заняли свои позиции довольно быстро, и пяти минут не прошло, как они уже стояли плечом к плечу, но нападать так и не спешили. Ведьмы тоже оставались крайне спокойными, ожидая действий противника, ведь главное для них сейчас было выиграть побольше времени, прежде чем подоспеет подмога. Феликс даже подумал, что все можно будет урегулировать переговорами, хотя, о чем можно было договориться с такими лишенными рассудка людьми, как Изеул?

И только Феликс об этом подумал, как сумасшедший грязный старик вышел вперед своего многочисленного войска, а рядом с ним появился еще один рослый воин. Сначала Феликсу показалось, будто тот натянул на голову шлем в форме лошади, но как только оба пикта приблизились к стенам деревни, маленького никса обуяла новая волна страха и отвращения, так как шлем на деле оказался настоящей мертвой головой лошади, пришитой к телу. Тут же Феликс приметил и рану на груди воина, которую оставил меч Эна. Рядом с Изеулом вышагивал его собственный, когда-то мертвый сын, а точнее его молодое тело, с пришитой головой убитого коня. Голова животного казалась безжизненной, а из ее выколотых глаз безостановочно текли ручейки алой крови.

– Святая Дева Искупительница, спаси нас от этого нечестивого вида. – прошептал Феликс, не сводя глаз с воскресшего Труцидара.

Пока он молился всем известным богам, Изеул остановился напротив отряда Унлахи, и подняв руку, начал говорить:

– Порождения забытых времен, много веков мои благородные предки чтили ваши законы и границы! Мы закрывали глаза на ваше богопротивное существо, и не стремились к кровопролитной войне! Всеблагое Чудо милостиво даже к таким несчастным тварям, как вы! И впредь мы обещаем не пересекать ваши границы, а взамен вы отдадите нам предателей и лжецов, которых вы укрыли на своей забытой земле!

Тут Изеул повернул голову назад и взглянул на кого-то среди красных воинов Алгобсиса, будто бы хотел посмотреть на реакцию того человека, и убедиться, правильно ли он все сказал. Феликс тоже посмотрел в ту сторону, и тогда увидел, среди закованных в кровавое железо воинов, женщину, восседающую на жутком подобии сказочного единорога, рог которого больше походил на закрученный ржавый гвоздь. Сама же женщина была не молода, но красоту свою еще сохранила, и еще больше в ней было благородной стати. Феликс вспомнил, что уже видел ее, когда покидал Ашур, а еще до этого и на лесной поляне, где на него напал один из зургалов.

– Смотрите, – прошептал он стоявшей рядом с ним Зено, кивком указав на женщину с длинными седыми волосами, – это, как мне полагается, и есть Моргайза?

– Да, это она. – мрачно подтвердила Зено. – Будет очень неплохо, если нам удастся одолеть ее тут, хотя, вряд ли она будет принимать участие в битве. Матушка моего господина не так искусна в битвах, как мне известно.

Тем временем окрестности наполнил властный, поражающий своей мощью, и не допускающий возражений голос королевы Шалунвье.

– Меня ли ты называешь предателем, ты, ничтожный раб собственных иллюзий?! Здесь нет богохульников, кроме вас самих, и если вы не покинете это место сей же час, то ваши тела навсегда останутся на этой земле! Выбор за вами!

– Горная владычица не смеет указывать путь праведникам! – возмущенно крикнул Изеул, выпучив свой единственный здоровый глаз. – Мы не побоимся выступить даже против твоего заклейменного народа, ибо нас ведет праведная вера! Мы не побоимся тебя, подземная королева!

– Тогда, может быть, ты побоишься меня? – вдруг раздался громкий и полный тайн голос маленькой Нананиль, и Феликс увидел, как та вышла из-за ворот в сопровождении своих охранников. – Две королевы – это не одна, вождь диких людей.

Феликс внимательно посмотрел на низенькую шутиху, которая в этот момент совсем не выглядела такой уж безобидной. В том, как она стояла, в ее голосе и движениях проснулось что-то древнее и грозящее опасностью, наполненное таинственной мудростью.

– Что она имела в виду? – проговорил Феликс, не сводя глаз с еще больше возмущенного Изеула, которого, похоже, испугали слова новой собеседницы.

– Только то, что вы сейчас услышали. – сказала Зено. – Ведь не думали же вы, что у арлекинов лишь одна королева?

– Так это… – начал Феликс, указав пальцем на маленькую фигурку среди рослых охранников.

– Нананиль Звонкая – повелительница рамуа. – просто ответила Зено. – Я и сама, признаться, недавно узнала об этом. Мне почему-то казалось, что она немного иначе выглядит. Все-таки она прапрабабушка королевы Шалунвье, и самая взрослая из всех арлекинов, а тут, получается, какая-то девчушка. Хотя, может быть с возрастом все арлекины теряют в росте и прибавляют в дурости, кто их знает.

– Ты тоже об этом не знал? – обратился Феликс к Синоху. – Ты ведь из этих мест, не так ли?

– Знал. – ответил монах. – Только вот толку говаривать вам про это не имело смысла. У кочевого народа кирэ свои цари, и они не имеют высокомерности в традициях, а поэтому с ними можно говаривать как с обычными людьми.

Пока они беседовали, Изеул все еще молча стоял, и видимо слова Нананиль всерьез встревожили его, поэтому он обдумывал свои дальнейшие действия. Снова посмотрев на Моргайзу, которая одарила его властным и уничижительным взглядом, он повернулся к Нананиль, которая, уперев руки в бока, ждала его решения.

– Те, кто не чтит посланцев Всеблагого Чуда, не достойны его милости! – выкрикнул он. – А посему мы смоем ваши грехи кровью и выжжем святым огнем!

Он выхватил меч, и с задних рядов затрубили рога, кони заржали и ринулись на стены, а вместе с ними в воздух поднялись сотни черных стрел, выпущенных врагом с задних рядов. Феликса охватила волна страха вперемешку с яростью, но не успел он сориентироваться, как вой труб и гул разъяренных голосов перекрыл другой, более мелодичный звук арфы. Горящие стрелы, которые летели на стены деревни, вдруг мигом рухнули вниз, а ряды всадников разом попадали на землю, схватившись за свои уши. В это же время из кустов на них накинулись дикие животные, разрывая и топча их корчащиеся в агонии тела.

Нананиль к этому времени уже отошла за высокие спины ведьм, которые, одновременно издали шипящий боевой клич, и выставив перед собой щиты, ощетинили копья, готовясь встретить новую волну страшных всадников с горящими факелами. Битва началась, и войско Изеула, словно беспощадные волны бушующего моря, накатывало на стены деревни, и каждый раз их теснили выпущенные с высоких насестов исполинские стрелы-копья, которые, порой, пробивали насквозь сразу всадника и его скакуна. Где-то внизу неистово ревел во всю глотку Хольф, рубя топором латников Алгобсиса, а Арель выпускал на волю яркие дуги молний.

Феликс в панике метался из стороны в сторону, не зная куда ему податься, пока откуда-то сбоку не появился отряд пиктов, которые смогли взобраться по незащищенному участку стены. Бой был недолгим, но все равно каждому досталось по противнику, а то и не по одному. Феликс даже опомниться не успел, как Эльзир в его руках разрубил пополам огромного верзилу, словно раскаленный нож масло. Зено ловко расправилась с двумя противниками, метнув в них пузырьки со взрывчатым зельем, а Синох раскроил черепа еще двум дикарям, скинув их тела на головы лезущих снизу врагов.

Увидев великую силу Звездорожденного клинка, Феликс внезапно воспрянул духом, и уже без страха в сердце вступал в бой с новыми противниками. Прошло два часа, прежде чем отряд Унлахи отошел за стены деревни и забаррикадировал ворота с помощью тяжелых бревен. К этому времени лес вокруг них уже вовсю полыхал, сжигаемый оскверненным огнем, но стены деревни все еще противостояли этой яростной стихии. Лишь спустя еще час западная их часть воспламенилась, подняв в воздух темный столб дыма. К этому времени Феликс смог расправиться еще с пятью прорвавшимися противниками, и был весь залит их кровью. Со стены он видел, как к воротам подкатили уродливый костяной таран, а вместе с ним подошли и мускулистые, закованные в тяжелые панцири молотобойцы, но расписные двери стойко выдерживали первые стенобитные удары этих чудовищных орудий.

– Нужно потушить огонь. – с потусторонней злобой в голосе сказала Нунлах, указывая на западную часть деревни, где плясали жгучие языки удушливого пламени.

– Я могу это сделать! – тут же вызвался Феликс. – Так от меня будет побольше пользы, нежели на стене.

– Ты и так уже не мало сделал, мой маленький друг. – сказал Эскер, похлопав его по плечу. – Раз так, то я тоже пойду с вами.

Небольшой отряд быстро был сформирован, и в него вошли Феликс, Эскер, Синох и еще пять ведьм. Спустившись со стены, они, извилистыми улицами, направились к задымленной части деревни, прихватив с собой ведра. По словам Нунлах в той части был колодец, а поэтому доступ к воде был, но Зено все равно дала им пару своих алхимических глиняных пузырьков, которые должны были помочь потушить вражье пламя. По пути они наткнулись на еще один отряд пиктов, которые, по всей видимости, забрались под покровом дыма, а затем потерялись в лабиринте улиц. Феликс не успел вовремя среагировать, и один из нападавших больно порезал ему руку, чудом не дотянувшись до шеи. Благо, что ранение было не смертельным, но довольно болезненным.

– Ничего, жить будешь. – сказал ему Эскер, когда с пиктами было покончено, и он перевязал рану Феликса оторванным лоскутом одежды. – Идти то хоть сможешь?

– Да. – морщась от боли промолвил Феликс, опираясь на меч. Ему стало казаться, что ранена не только рука, но и нога, так как острая боль расходилась по всему телу. – Слава Силестии, я в порядке. Будем надеяться, что у этих негодяев не отравленные клинки.

– Все хорошо, пикты презирают любые яды, но их костяное оружие может принести не меньше боли, чем самый страшный яд. – рассказал Эскер, осматриваясь по сторонам, чтобы убедиться, что враг больше не нападет. – Ну что, идем дальше?

Так, в коридорах из едкого дыма и копоти, они добрались до горящего участка деревни. Огонь уже разросся до такой степени, что обычными ведрами с водой его было не потушить, а поэтому Феликс передал приготовленные зелья Эскеру – сам он вряд ли бы смог так хорошо их метнуть, при его-то ране. Покрутив в пальцах пузырьки, Эскер перевел взгляд на огонь, а затем с силой метнул один из них в багряные языки пламени. Раздался странный треск, словно ломался хрупкий лед, а затем свист и шипение. Прямо на их глазах алый огонь перестал танцевать, замер, и превратился в оранжевые сосульки, некоторые из которых под своим весом тут же обломились.

– Вот бы и дым еще так же разогнать! – воскликнул Эскер, метя в еще один полыхающий дом.

Таким образом, зельями и водой, им удалось потушить самые опасные очаги пламени и попутно расправиться с еще несколькими врагами, решившими проникнуть в деревню под прикрытием пожарища. Вскоре к ним подоспел еще небольшой отряд ведьм вместе с разноцветными латниками рамуа, которые встали на защиту этого участка деревни. Устало облокотившись о стену, залитый водой, кровью и потом, Феликс вдруг увидел, как сбоку, где был навален дымящийся мусор и доски, вырвался еще один здоровяк, весь в саже и грязи, словно огородное пугало. Эскер уже было поднял свой меч, но Феликс успел остановить его, так как узнал этого до смерти напуганного недотепу.

– Милу! – встревоженно воскликнул маленький никс, и поковылял на встречу испачканному мальчишке. – Ты где так долго пропадал? С тобой все нормально? Где Дэй?

– Господин Феликс? – испуганно пробормотал Милу, встревоженно озираясь по сторонам. – Так это… бегал по вашему указу, как вы мне и сказали, за господином Дэем.

– Ну так не на другой же конец мира ты за ним бегал? Времени-то уже! – удивился Феликс. – И где же сам Дэй?

Побитый и дикий вид Милу не на шутку встревожил Феликса. Тот был вроде бы как не в себе, а на его одежде, помимо грязи, была еще и запекшаяся кровь. Все еще вертя головой, будто высматривая чего-то, здоровяк, казалось, совсем не слышал, что ему говорит Феликс.

– Милу! Милу! Да успокойся ты, неугомонное создание! – воскликнул Феликс, встряхнув Милу за воротник. – Скажи же нам что с тобой приключилось! Где Дэй?!

– Он… – начал бормотать Милу. – Господин Дэй… Мы вместе шли по лесу, а потом напали эти, с факелами. Мы отбились, но набежали еще, и кроме них другие, железные. Господин Дэй сказал мне уходить, что он, мол, сам со всеми разберется. И я было со страху убежал, но затем воротился за ним, а потом…

– Что потом? – с замиранием сердца спросил Феликс. К его горлу подступил холодный комок.

– Не помню. – из глаз Милу покатились слезы, он спрятал лицо в ладонях и помотал головой. – Делайте что хотите, но не помню. Я, вроде как, бежал. Сквозь огонь, и люди сильно кричали… – тут Милу поднял на Феликса заплаканные глаза и жалобно промолвил: – Господин Феликс, давайте возвратимся домой.

Боль в сердце Феликса перекрыла даже боль от раны на руке. Он как мог обнял Милу, и похлопал его по спине. – Возвратимся, конечно. Только вот пережить бы этот день. Ты как, сможешь драться?

Милу жалобно посмотрел на него, но в этот раз растерянности в его взгляде немного поубавилось, и он сделал один единственный кивок.

– Вот и ладно. – сказал Феликс, и подобрав с трупа пикта небольшой костяной топор, передал его Милу. – За стены не лезь, держись поближе к Эну или ко мне с Синохом. Да, лучше не отходи от меня далеко.

Управившись с остатками пожара, они поспешили обратно к воротам. Пока они бежали обратно тем же путем, где-то со стороны ворот начали слышаться хлопки.

– Видать наша Приветочка пустила в ход свои зелья. С алхимией-то нам гораздо проще. – подумал вслух Феликс.

Небо все еще было затянуто тяжелыми мрачными тучами, но даже так Феликс видел среди этих густых темных красок еще более глубокую и черную звезду, которая прорывалась своей бездонной мглой сквозь клубы дыма, и казалось, будто вся эта чернота и беды исходят именно от нее, водя вокруг ее зловещих лучей свой богомерзкий хоровод. Феликс даже в порыве чувств пригрозил ей кулаком, и громко воскликнул:

– Ну что смотришь, горевестница! Даже не надейся, не забрать тебе наши души!

Подойдя к воротам Феликс увидел, как те все еще доблестно выдерживают напор костяного тарана, и поразился, откуда в них столько силы. Другие такие же ворота уже давно бы разбились, а этим хоть бы что. С высоких помостов и парапетов все еще летели огромные стрелы, выпускаемые лучницами и Серафилем, который вместе с раненым Рольфом так же присоединился к стрелковым отрядам. Но были и более горестные виды. Рядом с одним из домов расположились несколько десятков длинных тел, накрытых белой тканью. Маленькие ручейки светлой крови, солнечной и чистой, словно расплавленный янтарь, стекали от них, и там, где они текли, распускались неведанные доселе цветы.

Новая волна злости на пиктов и на их обезумевшего вождя накатила на Феликса, и он, сжав Эльзир, поспешил к стенам, на подмогу защитникам. Там он быстро отыскал Зено, которая раскуривала сразу три своих трубки.

– Подержите-ка. – не дав Феликсу вставить и слова, сказала она, и передала в руки маленького никса одну из кривых как рог трубок, которая светилась изнутри пульсирующим алым светом. – Эх, было бы у меня больше времени… Тогда можно было бы приготовить куда более хитрые западни. – и с этими словами она выпустила из трубок фонтан многоцветных брызг, который окатил пиктов, толкающих таран, шипящим дождем из прожигающих плоть капель. Тут же раздались истошные крики, и Феликс увидел, как дикари, выхватив оружие, стали рубить друг друга в порыве слепой ярости.

Изеул уверенно направлял на стены все новые войска, умело расходуя силы, а в другом конце поляны его колдуны проводили кровавые ритуалы, разводя костры и протыкая мечами уродливые человекоподобные деревья, которые они принесли вместе с собой. Одному из отрядов пиктов удалось проломить брешь в стене, и теперь ее, со звериными воплями, удерживал Хольф, безжалостно расправляясь с каждым высунувшимся оттуда противником, наряду с безмолвными воинами арлекинов, которые помогали ему в этом.

Спустя еще час к стенам выступил конный отряд Алгобсиса, который своим видом ненадолго поверг Феликса в неописуемый ужас. Бледные, болезненного вида лошади без упряжи, несли на себе голых седоков с приколоченными к лысым головам железными венками, изображающие множество маленьких оторванных рук. Держась от стены на расстоянии нескольких десятков шагов, они разворачивались и метали в защитников дымящиеся зелья, а затем быстро возвращались обратно. Вокруг все шипело, горело и корчилось в агонии, и надежда таяла на глазах. Феликс не знал, сколько они смогут еще продержаться. Ворота уже не могли выдерживать таран, и Милу с Феликсом таскали к ним разный мусор и тела поверженных врагов, чтобы хоть как-то забаррикадировать их.

– Уходи в безопасное место! – наконец крикнул Феликс, когда стена из мусора, которую они так упорно строили последние полчаса, начала рушиться.

– А как же вы? – испуганно проговорил Милу, глядя своими большими голубыми глазами на Феликса. – Пойдемте все вместе.

– Я еще останусь. – сказал Феликс, и опустил руку на сумку со скрижалью.

Феликс уже давно думал над этим. Что если вытащить эту небесную табличку перед войском противника? Может быть тогда она снова явит какое-нибудь светлое чудо, и они все спасутся. Быстро откинув клапан сумки, он уже готов был вытащить скрижаль, как его руку кто-то перехватил. Подняв взгляд, он увидел лицо Эна, который смотрел на него сверху вниз своими золотыми, как солнце, зрачками. Сейчас, в красках от пожара, молодой ювелир казался словно призрак войны, который вот-вот решит исход сражения.

– Еще не время. – сказал он, отводя руку Феликса.

– О чем это вы… – начал Феликс и осекся. Он вдруг понял, что больше не слышит криков и звуков битвы. За стенами все стихло, и лишь где-то вдали слышались протяжные стоны умирающих врагов.

В полной растерянности Феликс забрался на стену и увидел, что войско противника и правда начало отступать к опушке леса. Некоторые пикты бежали с такой резвостью, будто увидели нечто пострашнее смерти, вереща и роняя на бегу оружие, запинаясь о кочки и трупы своих товарищей. Феликс сначала не понял, что могло так напугать этих безумных дикарей, пока не увидел перед воротами одинокую фигуру, держащую в левой руке волнистый посох. У Феликса на секунду перехватило дыхание от радости, когда он увидел живого и невредимого Дэя. Он уже хотел было окликнуть его, чтобы Дэй побыстрее спрятался за крепкими стенами, но тут на его плечо упала огромная волосатая лапища Хольфа, который, тяжело дыша, тоже встал рядом с Феликсом.

– Подожди, человечек. – настороженно промолвил он, не спуская пристального взгляда с пастуха. – Сейчас лучше запрятаться тут.

Феликс нахмурил брови и снова посмотрел на Дэя, который, как ему показалось, будто бы даже прибавил в росте. Он стоял, не сводя полного ненависти взора с Изеула и его уродливого сына, с пришитой головой коня, которые были единственные, кто не отступил. Лицо сумасшедшего вождя пиктов было искажено гримасой дикой злобы и ненависти. Огни разросшегося пожара, пожирающего лес, отражались на расплавленном золоте, покрывающего лицо предводителя дикарей, и делали его тусклым и невзрачным, словно обычная ржавчина.

– Что вы творите?! – захлебываясь слюной прокричал Изеул, обращаясь к своим воинам. – Не сворачивайте с праведного пути, не показывайте спину демонам! Жгите, палите, очищайте это гнездо зла от языческой скверны!

Многие, услышав его слова, остановились, но снова нападать на деревню пока не решались. Феликс увидел, как между вековых сосен и дубов скачет небольшой отряд всадников Алгобсиса, стремясь убраться прочь, и среди них, на истерзанном подобии сказочного единорога, скачет и Моргайза. Что же всех их так напугало? Неужто приход Дэя?

И тут на всю поляну грянул новый голос, принадлежавший однорукому пастуху, но не обычный, а наделенный древней силой, проникающей в самое сердце, и заставляющий разум дрожать от одного лишь его звука.

– Убирайся прочь из этого леса, и забирай с собой все свои беды, вождь-исказитель. Тебе не найти здесь ничего, кроме смерти, ибо на пути твоем встал сын первого вальдэва!

– Мне не указ никто, кроме Господа и Его наместников, что несут святое Слово! – выкрикнул Изеул и поднял меч. – Не указ! – и он, вместе с воодушевленными фанатиками, в слепой ярости снова ринулся на деревню.

Феликс видел, как Дэй повернул свою голову в сторону деревянных стен, встретившись взглядом с Унлахой.

– Когда-то мое племя вершило бесчестие и принесло вам раздор и беды, благородная эва старого Аина. Так позволишь ли ты мне явить свою силу, но уже ради защиты того, чего мы в былые времена так стремились разрушить? – спросил он, и Феликс не сразу понял, что слова эти Дэй произнес на арлекинском языке, который вдруг стал ему понятен.

– Делай что должен, потомок Златорогого Властителя, грехи твои давно уже были прощены. – ответила ему Унлаха.

Дэй низко поклонился ей, а затем снова развернулся к бегущим на него обезумевшим пиктам. И тогда Феликс успел увидеть, как лицо пастуха тронуло глубокое отвращение и ненависть. Он поднес свой посох к груди, а затем приподнял обрубок своей правой руки, и тогда его одежда вспыхнула яростным пламенем. Прямо из воздуха у Дэя сформировалась пламенеющая правая рука, и схватив верхушку своего посоха, он сделал движение, будто вынимает меч из ножен. И в этот же момент посох распался, и в руке пастуха и вправду оказался объятый пламенем волнистый клинок. Но не только посох изменился – вся одежда Дэя поменяла свой вид, и теперь перед полуразрушенными воротами стояла высокая фигура огненного рыцаря в длинных красных одеждах и колпаком на голове, та самая фигура, что когда-то спасла Феликса от клинка зургала в темных улицах Забытого Королевства.

Многие из пиктов, завидев это преображение, остановились, но было уже поздно. Дэй, так же, как и Изеул, поднял свой меч над головой, и пламя, в стократ нещаднее, чем в самых жарких кузнях Поларвейна и Белланимы, вырвалось из него, и могучей волной накрыло все окрестности. Дрожала земля, и люди кричали, но Феликс не чувствовал ничего, кроме теплого ветерка, ласкающего его лицо. Огонь Дэя не вредил защитникам, но безжалостно уничтожал всех врагов, что не успели вовремя отступить в лес. Посмотрев вверх, Феликс увидел, что и сама черная звезда, которая до этого роняла на них непроглядную тьму, вдруг вспыхнула, превратившись в огненный крест. Огонь закручивался танцующими вихрями и сжигал врагов, и не было от него никакого спасения. Дэй несколько раз опускал свой пламенный меч, и каждый раз земля содрогалась под его ногами, дыбясь и покрываясь трещинами. Те пикты, кому удалось спастись, бежали в лес, вопя от страха, где их встретили подоспевшие на помощь войска арлекинов. Затрубили звонкие рога, и сотни всадников на грациозных конях топтали их, пронзая длинными копьями и рубя волнистыми мечами. И пламя, что исходило от Дэя, им тоже не вредило, и так продолжалось до тех пор, пока не сгинул последний враг, пораженный стрелой, выпущенной Унлахой со стены ее деревни.

Тьма расступилась, погас огонь, и в лицо Феликса ударили лучи заходящего солнца.