Текст книги ""Фантастика 2025-125". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Манасыпов

– У меня только два предположения: первое – мальчик нашел библиотеку Боярских и начал осваивать родовую школу родственничков, и там были материалы из школ других государств, второе – он действительно безумно талантливый и чертовски удачливый засранец и смог самостоятельно создать несколько новых арканов. – Император сделал глоток горячего напитка.

– Но если первый вариант правильный, и он нашел родовую библиотеку Боярских, а вы так долго её искали, то, что вы прикажете? – Князь поднялся из своего кресла и подошел практически в плотную к императору.

– Ничего не буду. Библиотека останется у мальчишки, пусть это будет нашим негласным подарком, если она, конечно, у него. Нам нужен новый князь Боярский, пусть под другой фамилией и с другим характером, лояльный императору, но такой же сильный и ужасающий любого своим Даром. Так если у нас самостоятельно подрастает новое поколение, и нам не нужно прикладывать никаких усилий для его развития, так зачем ему мешать развиваться? – Улыбнулся император и отсалютовал Кобылину, – просто будем присматривать за ним и иногда оберегать от излишнего внимания, а периодически тормошить и давать хорошенького такого пинка под зад, чтобы не переставал совершенствоваться. – Император вновь повернул голову в сторону окна на поляну перед дворцом, где недавно проходил спарринг Волкова и британского рыцаря.

Кобылин в ответ лишь молча поклонился в ответ.

– Ты все сам прекрасно знаешь, Владимир Алексеевич, – Император вновь повернул голову в сторону окна, – империи не бояться героев. Мой отец был героем, мой дед был героем, и мой старший сын будет героем. Герои нужны империям лишь в мирное время. Но империи боятся чудовищ. Я – чудовище, Илья Боярский был чудовищем пострашнее меня, Игорь Никитич Боярский был страшнее меня, моего брата и Ильи вместе взятых. Ты только вдумайся: Одаренного называли во всем мире «Живое Воплощение Смерти». Во всем мире! Именно поэтому у нас была всего три войны за время его жизни! На первой он был мальчишкой, на второй стал чудовищем, а третья произошла спустя пятьдесят лет просто, потому что его попытались отравить, а его сына еще никто не брал в расчет. Нам нужно новое чудовище, которое будет жить, когда и меня не станет.

Глава 3

Глава 3. «Сгорая изнутри».

Первая выкладка:

РИ, Санкт-Петербург, Городская больница Святого Георгия, отделение хирургии и неотложной помощи, 31 июля, 23.30

Борис Геннадьевич Володин растёкся по широкому подоконнику, в правой руке его дымилась сигарета, и тонкий дымок, поднимавшийся от яркого уголька, уплывал в распахнутое настежь окно. Во второй руке мой непосредственный начальник держал белую кружку с ярко красной надписью «НАШ ЛЮБИМЫЙ НАЧАЛЬНИК», в котором исходил паром горячий кофе. Я развалился на диване напротив Володина, в моих руках была простая белая кружка с таким же прекрасным напитком богов, которых в ординаторской было восемь штук. Хирургические костюмы у обоих были испачканы брызгами крови после последней операции, а на моих коленях лежал недавно полученный от наших милых девушек подарок – хирургический колпак с очень своеобразным принтом – по всей площади медицинского колпака были нарисованы самые разные мультяшные котики всех цветов радуги – одни ели, другие махали лапами в приветственном жести, третьи сидели с набитыми щеками, словно они хомяки, а четвертые показывали пушистую жопу с очень надменными мордочками…

Кареты скорой помощи регулярно прибывали во двор больницы, но, к нашему счастью, пока к нам в отделение никого не положили на стол. Хотя моргание синих фонарей на люстрах уже немного нервировало…

Смена сразу взяла крутой темп и не сбавляла его до ночи. Только мы в шесть часов вечера оказались в ординаторской, как к нам прибежала наша Оленька, которая сразу погнала нас в третью операционную, куда привезли полицейского, который поймал пулю на каком-то там задержании, следом сразу к нам попал один из участников дорожной аварии, а «на десерт» к нам попал мальчишка девяти лет, с открытыми переломами обеих ног – выпал с третьего этажа, балкона или окна я не понял, да и не пытался особо, да и какая разница? Оперировать надо? Надо! Вот и оперируем! Остальное потом, только вот третий раз переодеваться после последней операционной сил не было, так как Светлый Источник опустел на три четверти, а Темный потерял процентов двадцать, и теперь мое тело зудело и ныло, словно я отпахал очень хорошую продуктивную тренировку в тренажерном зале…

А раз нас снова пока что не гнали в операционную для «нового клиента», то могли позволить себе короткую передышку…

– Что думаешь по практике после третьего курса? – Внезапно спросил Володин.

– Пока ничего. – Лениво помахал рукой в воздухе я, – впереди еще учебный год, а там уже можно говорить.

– А не хочешь её под моим началом пройти?

Я с удивлением поднял голову:

– Борис Геннадьевич, я могу воспринимать это как признание своих навыков и компетенций?

Володин весело расхохотался. Затушив старую сигарету, он тут же выбил из мягкой пачки нового никотинового солдатика, подхватил его зубами и чиркнул фирменной австрийской зажигалкой «имко», прикурил и глубоко затянулся. Выдыхая голубовато – серый дым через нос, а сам продолжил:

–Ну, во-первых, если это потешит твое эго, то да, на минимальный уровень самостоятельной работы ты точно наработал. Во-вторых, мне искренне жаль твоих родных, ты же каждый раз, как из города уезжаешь, то в какое-то дерьмо вляпываешься, а когда в городе – все нормально и спокойно.

Спросите, откуда Володин знает? Это я ему рассказал о Долгоруковых, умолчав о кровной связи с Боярскими. Но наличие второго Источника легко можно было объяснить одним словом – мутация. Опять же, некоторые особенности в Источниках встречались не так уж и редко, особенно среди старых родов, а Аспекты вообще не поддавались никакой логике, являясь по сути своей Божественным Благословлением… Та же «Светоч Проклятого Пламени» императорской династии, которая позволяла заглядывать в будущее всего мира чего стоила…

– Думаете, рядом с вами ничего подобного не произойдет? – Улыбнулся я.

– Уверен, – С усмешкой ответил Володин, – я же самый настоящий оплот стабильности!

– В принципе, я ничего не имею против, Борис Геннадьевич, даже буду искренне благодарен, если вы напишите мне направление. Так я смогу и своей компанией заниматься параллельно.

– А ты думаешь, оно у тебя будет? – Хитро прищурился мой непосредственный начальник.

– Найду. – Уверенно ответил я.

В этот момент к нам в ординаторскую влетела наша Оленька.

– Борис Геннадьевич! Матвей Александрович! Беда! Терапевтическое отделение требует помощи! У них уже размещать больных негде! У нас похоже эпидемия… – Затараторила словно пулемет Оленька, но была жестко остановлена Володиным.

– ТАК! ОЛЬГА! ЧЕТКО! БЫСТРО! ПО ДЕЛУ! – Володин встал с подоконника и навис над Оленькой.

– Докладываю! – Оленька вытянулась в струнку как новобранец перед начальником отделения хирургии и неотложной помощи, – Свиридов Дмитрий Александрович, начальник терапевтического отделения настоятельно просит прибыть всех свободных врачей и младших специалистов в терапию. У них не хватает свободных рук и мест для размещения пациентов. В настоящее время пациентов терапии уже размещают в неврологии и гинекологии, часть пациентов перешла в крайне тяжелое состояние, они все переведены в реанимацию. Все пациенты с идентичными симптомами, анализы пока не готовы, и терапии нужна помощь. Ну идем же! Сами все увидите! – И наша медсестра выскочила из ординаторской.

– Матвей, идем! – Володин выскочил за ней, и я помчался за ним.

Мы все бегом отправились в лечебное отделение. Вслед за нами бежали и еще три медсестры нашего отделения: Катя, Даша и Света.

Все шестеро, мы практически одновременно прибежали в терапию. Тут был аншлаг. Люди лежали на каталках прямо в коридоре. Мест в палатах уже явно не хватало. В коридоре стоял отвратительный запах рвоты, крови, пота, гноя и испражнений. Тут уже бегали все врачи и медсестры больницы. Народу явно не хватало, даже синие жилеты – врачи скорой помощи – носились от одного больного к другому. Каждого обкладывали пакетами со льдом, ставили капельницы, все врачи, обладающие Даром, выкладывались на полную. Вокруг стоял постоянный шум: кто-то шипел, кто-то стонал, кто-то матерился, кто-то уже метался в бреду, кто-то вообще молился. И вокруг витал этот отвратительный сладковатый запах, оставляющий металлическое послевкусие на губах… За долгие годы учебы и практики еще в прошлой жизни я прекрасно знал этот запах – так пахнет приближающаяся смерть…

Я трансформировал глаза и огляделся. Вот жесть! Да тут практически у каждого в груди горел хотя очень маленький, но Дар! Создав аркан лечебной диагностики, я выпустил его вокруг на максимальную дистанцию. Почти сотня пациентов! Да как так-то!

– Борис Геннадьевич! Эдуард Михайлович и Дмитрий Александрович собирают всех в ординаторской! Идите туда! – Крикнула Леночка, медсестра лечебного отделения.

– Матвей, за мной! Девочки, поступаете к Леночке в помощь! – Володин мгновенно раздал указание и двинулся в местную ординаторскую, словно атомный ледокол в Северном Ледовитом Океане.

Я поспешил следом за своим руководителем. Пробираться мимо лежащих и мечущихся в бреду людей оказалось не так уж и просто, мне сразу вспомнилась центральная республиканская больница в Цхинвале, где меня оперировали после ранения… Вот там стоял такой же запах…

Мы вошли в ординаторскую, яблоку здесь, как говориться, негде было упасть. Все врачи и личные помощники, которые были с моего же университета, были здесь.

Под потолком вилось облако табачного дыма, которое просто не успевало выходить наружу, несмотря на то что все три окна в ординаторской были распахнуты настежь. У центрального окна стояли и нервно курили Свиридов Дмитрий Александрович, начальник лечебного отделения, и Соколовский Эдуард Михайлович, глава больницы Святого Георгия. Оба были Одаренными, глава нашей больницы был в Ранге Магистром уже больше пяти лет и вел прием до сих пор, не смотря на руководящую должность, а Свиридов почти прорвался на тот же Ранг, пока оставаясь крепким уверенным Мастером. И несмотря на то, что личными Небесными Покровителями ни один из них не обладал, талант в медицине обоих был общепризнанным.Как только дверь захлопнулась, Эдуард Михайлович отлип от стены и огляделся по сторонам. Поняв, что вокруг него собрались все врачи, присутствующие в больнице в данное время, он потушил недокуренную сигарету, и начал говорить:

– Господа и дамы, мы столкнулись с очень сложной ситуацией в городе. За последние восемь часов в различные больницы и госпитали столицы поступило в общей сложности более трех тысяч пациентов с идентичными симптомами. Основные симптомы: постоянное повышение температуры до критической стадии, появление гнойного абсцесса, первоначально в горле, затем гнойные образования появляются по всему телу, внутреннее кровотечение, после повышения температуры физического тела, в случае обладания Даром, Источник пациентов начинает источать Жар, не формируемый в четкую форму аркана, выход Жара происходит беспрерывно, что приводит к полному магическому Истощению, после наступает смерть.

В ординаторской наступило молчание. Пару минут никто не задавал вопросов, переваривая полученную информацию.

– Есть результаты анализов? – Это был Володин.

– Пока нет, – Покачал головой Свиридов, – лаборанты прибыли на рабочее место лишь чуть больше часа назад. Первая партия проб собрана, анализы будут готовы, в лучшем случае, через час. Но и на это пока нельзя полагаться на сто процентов. Нам нужно собрать несколько партий анализов и сравнить их. Также нужно свести их с анализами других больниц и госпиталей.

– Сколько у нас погибших на данный момент? – Это уже был начальница отделения гинекологии.

– Семеро. – Жестко отрезал Свиридов.

– Преморбидное состояние выявлено? – Снова Володин.

– Нет. По этому вопросу сказать нам просто нечего на данный момент. – Ответил Свиридов.

– Тогда переходим к главному вопросу в настоящем – что мы должны делать сейчас, чтобы избежать смертей?

– Цикл процедур по снижению температуры физического тела. Опять же те, кто обладает стихией Жизни, погружайте всех пациентов в «Целебный Сон» и накладывайте аркан «Укрепления Тела», данные арканы в связке снижают скорость развития этой странной болезни. Далее вскрываем гнойники и ставим дренажи, обрабатывать вскрытые гнойники будет младший персонал. И будем молиться, что анализы дадут результат.

– Самый главный вопрос – о происшествии доложили наверх? – Задал вопрос начальник патологоанатомического бюро.

– Да, но сейчас ночь, и вряд ли мы получим ответ до утра. Опять же, завтра День Империи. Так что будем справляться своими силами. Пока я возьму на себя ответственность, и вскрою хранилище заряженного янтаря и кварца, иначе никаких резервов не хватит. Всё! За работу!

Мы вывалились из ординаторской. По ходу движения Соколовский распределял нас по отделениям. Нам с Володиным отправили в неврологию.

Мы поднялись на следующий этаж. И тут для нас начался ад. Здесь было не меньше пациентов, чем в терапии. Люди лежали по всему коридору, проходы оставили только на ширину одного человека. И запах, этот отвратительный запах.

– Матвей, не спи! – Рыкнул Володин, уже стоя у первого пациента.

Я двинулся к следующему по очереди. Им оказалась девушка – брюнетка, лет двадцати на вид. На ее теле уже выступили гнойники, часть из них прорвалась, дыхание девушки было прерывистым, тяжелым, грудная клетка дрожала при каждом вдохе и выдохе. Слабенький Источник на Ранге Неофита часто и неконтролируемо пульсировал. Все ее тело было красным, воздух вокруг ее тела дрожал. Значит, Источник начал источать неконтролируемый Жар. Взяв в руки лоток со скальпелем и несколькими дренажами, нарезанными из медицинских перчаток, я принялся поочередно вскрывать все гнойники, погружая дренажи во все вскрытые гнойники.

«Целебный сон» и «Укрепление Тела» сформировались моментально. Оба аркана вплелись в энергетическую структуру пациента, пульсация Источника начала постепенно снижать частоту пульсации, следом и немного выровнялось дыхание.

Дашенька, одна из наших медсестер, как только я закончил, начала обрабатывать и закрывать тампонами вскрытые гнойники, и поставила капельницу. Я же переместился к следующему пациенту. Даша поставила рядом со мной новый лоток с чистыми инструментами, а старый быстро унесла на обработку.

На этот раз был мужчина в возрасте около пятидесяти в Ранге Адепта. Вся процедура повторилась. И так пошла бесконечная череда. Вскрытие – арканы – обработка – вскрытие – арканы – обработка – вскрытие – арканы – обработка – вскрытие – арканы – обработка – вскрытие – арканы – обработка – вскрытие – арканы – обработка… Эта бесконечная череда манипуляций и попытка параллельно наблюдать за поведением Источников…

Но я так ничего и не смог выяснить. Новых пациентов не было в нашем отделении не поступало, так как оно уже было переполнено, а для получения полной картины, уж простите, но нужно наблюдать все стадии болезни. Или это вирус? Непонятно…

Хотя, уже спустя пару часов я отказался от попыток хоть что-то выяснить. Усталость начала брать свое. Звуки медицинских сирен и работа проблесковых синих маячков уже начали нервировать. Светлый Источник уже дважды успел опустеть, только камни янтаря, которые приносила мне Дашенька позволяли не упасть без сил.

А мы все работали и работали. Я потерял счет времени.

Когда я уже в пятый раз опустошил новый янтарь, который мне принесла Даша, я не выдержал и сказал:

– Когда уже наконец наступит утро?!

Даша и Катя, которая присоединилась к ней в пару где-то час назад на миг замерли, хотя одна из них уже собиралась бежать за новым лотком с инструментами, и повернулась ко мне лицом:

– Матвей Александрович, утро наступило уже, и день, уже десять часов вечера первого августа! Большая часть врачей уже отдыхает, у них не осталось сил даже поглощать энергию из янтарей.

Я выдохнул.

– Есть информация, сколько пациентов поступило к нам?

– Почти полторы тысячи только у нас. Около двадцати тысяч зараженных по всем больницам. По радиостанции уже объявили о чрезвычайном положении и ввели комендантский час. Всем рекомендовано оставаться по домам.

Я с трудом выдохнул и повернулся к последнему больному в нашем отделении.

– Он такой классный! Хочу за него замуж! – Услышал я тихий голос Кати.

– Я хочу от него детей! – Это уже была Дашенька.

Час от часу не легче…

* * * * *

Москва, Кремль, личный кабинет императора Александра Четвертого, 1ое августа, 22.00

Император был зол. Очень зол. Комнату для совещаний он спалил дотла. Все убранство кабинета для совещаний обратилось в пепел, оставив лишь почерневшие каменные стены. Генералы и чиновники в ужасе сбежали. Никто уже очень давно не видел настолько взбешённого главу государства.

А виной тому был один чиновник, который решил не сразу доложить о происшествии в Петербурге, а дождаться окончания празднования Дня Империи…

– Разрешите войти, государь? – В открывшихся дверях показался Лев Леонидович Трубецкой.

– Входи. – Рыкнул император, – какие новости?

– За прошедшие сутки мы имеем более двенадцати тысяч зараженных. Очаг заражения пока выявить не представляется возможным. Все больницы и госпиталя заполнены, личный состав столичного управления полиции полностью переведен в усиленный режим несения службы. Уже были первые случаи мародёрства и грабежа. Народ постепенно поддается панике, отдельные люди пытаются бежать из города. Требуется вводить усиленные меры и блокировать город, вводя меры карантина. В противном случае, эта новая напасть может расползтись по всей стране. – Трубецкой остановился с кожаной папкой в руках перед рабочим столом императора, не опускаясь в кресло, хотя обычно личному помощнику императора даже не нужно было спрашивать на это разрешение.

– Ты представляешь, что после этого начнется, Лев Леонидович? – Император исподлобья посмотрел на своего помощника.

– Представляю, государь. – Кивнул Трубецкой.

– НЕТ! НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ! – Взревел император, вскочив из-за стола.

Кулаки императора вспыхнули белоснежными и чернильными языками магического пламени, белки и радужка глаз пропали, внутри глаз плескалось точно такое пламя, даже волосы императора трансформировались в пламя. Его форма Стихии была более раскрытой его ранней формы, когда он стал рыкарем.

Трубецкой помнил этот день, когда он впервые увидел императора после прибытия с восточной границы. И как он тогда сжигал Илью Боярского свои Призрачным Пламенем. Лишь когда схватка перешла в чудовищные масштабы, пламя императора стало видимым как сейчас. Это говорило о том, что он очень зол. Очень. И в этом пламени погибали, растворялись без следа даже тени – марионетки, которых так любили использовать Боярские, которые очень серьезно развили свой талант в Смерти и Тьме…

– Они меня сожрут! ВСЕ И РАЗОМ! Я здесь! Моя семья – здесь! Ни одного, бл**ь, Рюриковича в столице нет! – В эмоциональные моменты император переходил к старому названию своего рода, – а из Высших Родов Империи тут только князья с женами и их прямые наследники! И ТО, СУКА! НЕ! ВСЕ!!! Большая часть высшего света всей Империи осталась в Петербурге!!! И за КАЖДОГО, БЛ**Ь, КАЖДОГО, кто из них СДОХНЕТ от этой непонятной заразы, ОНИ БУДУТ СПРАШИВАТЬ С МЕНЯ И МОЕЙ СЕМЬИ!!!

– Ваше императорское величество, никто не посмеет сказать вам и слова, это не ваша вина! – Возразил Трубецкой.

– ЛЮБАЯ СМЕРТЬ В ИМПЕРИИ – ВИНА ИМПЕРАТОРА! – Прорычал Александр Четвертый, – если это не сытая смерть в старости! И не важно, из-за чего: война, эпидемия, мор, голод, бандиты, анархисты… НАРОДУ НА ЭТО НАПЛЕВАТЬ! Даже Одаренные превращаются в стадо, когда поддаются страху! А сейчас именно СТРАХ превратит их в толпу! И лучшие превратятся в худших!..

Призрачное пламя пропало, волосы и глаза императора приняли обычный внешний вид, и сам монарх устало опустился в кресло, уткнув лицо в сложенные лодочкой руки. Пару минут царило полное молчание в кабинете. Император тяжело дышал, а Трубецкой не решался взять слово. Именно сейчас, Александр не был похож на грозного, опасного и жесткого императора Российской Империи. Скорее, на простого русского мужика, которого в конец завалило проблемами всех окружающих его людей, и он помогал их решить всем, но свои собственные откладывал на потом… Наконец, личный помощник императора вышел из ступора.

– Государь, но и ничего делать мы не можем. Нужно принимать решение, нужно начинать действовать. Сейчас эмоции будут только мешать. Первоначальные инструкции выполнены в полном объеме, город перекрыт, но сил столичного гарнизона и управления полиции для полной блокады и соблюдения условий карантина требуется привлечение воинских частей и сотрудников медицины с других регионов.

– Когда прибудет мой брат? – Вместо ответа спросил император.

– Завтра днем, Великий Князь уже получил сообщение в Иркутске и в данный момент должен готовиться к вылету. Но я все равно настоятельно рекомендую вам даже после прибытия вашего брата оставаться в Москве. Государь, вы прекрасно знаете, что я желаю вам исключительно добра, и пусть иногда говорю вам не самые приятные, но всегда правильные вещи. И я в очередной раз вынужден вам это говорить. Вы ничего не сможете сделать в Петербурге такого, чего не можете сделать в Москве. Лишь подвергните себя бессмысленной опасности. Ваш старший сын все же еще слишком молод, он не сможет занять трон, а ваш брат слишком импульсивен, он наломает дров. Опять же, его готовили командовать, а не править. Это совершенно разные вещи. И без вас нас начнут рвать на куски. Сейчас только вы являетесь тем, уж простите, якорем, что поддерживает зыбкую стабильность на мировой арене. Вы должны оставаться здесь.

– Как супруга и дети? – Император наконец-то принял в руки папку Трубецкого, но открывать не спешил.

– Ваши дочери размещены каждая в своих личных покоях, императрица вместе со вторым наследником находятся в императорских покоях, оба чувствуют себя хорошо. Софья и Анастасия очень сильно ругались, и порывались отправиться обратно в Петербург самостоятельно, но их успокоила государыня.

– И куда так засобирались старшая и младшая? – Впервые на лице императора появилось что-то вроде улыбки.

У императора было три дочери и два сына: старшая – Анастасия, средняя – Екатерина, и младшая – Софья, старший сын – Михаил и младший – Александр. Все родились с разницей в три года, сейчас Анастасии было двадцать, Екатерине – семнадцать, а Софье – четырнадцать. И спокойно сейчас жила и училась только средняя, у старшей было повышенное чувство ответственности, что воспитала в ней мать, так как мальчиков в императорской семье было принято с раннего детства отдавать на воспитание "дядьке", и первенец и наследник императора сейчас уже жил и учился в Европе инкогнито почти три года, а старшая взрослела, и мать честно старалась подготовить дочь не просто к замужеству, а именно к правлению родом, в который она попадет, а в итоге девушка бросалась в любые дела, в которых могла себя проявить, а с младшей все было проще и одновременно сложнее – подростковый период. В итоге, старшая хотела ехать в обратно в столицу и работать в любой больнице даже простой сестрой милосердия, стараясь своими руками спасти как можно больше жизней, а младшая хотела отправиться в Петербург по другой причине – она должна быть сейчас со своими друзьями. Обе получил отказ, устроили истерику, получили повторный отказ уже в более жесткой форме, и были отправлены по собственным покоям.

Сегодня император со своими детьми общался достаточно жестко. В такой момент ему не хватало только разборок с девчонками, которые стремились высказать свое мнение…

– Хорошо. Тогда, возвращаясь к нашим проблемам, вводим план по чрезвычайной ситуации в действие немедленно. Отдать распоряжение по всем необходимым гарнизонам. Отозвать с отпусков всех офицеров и солдат. Первый резерв от каждого подразделения должен выдвинуться в Петербург в течении четырех часов. Кронштадтский гарнизон морской пехоты должен выдвинуться на важные государственные объекты и усилить охрану на местах. По специалистам медицинской службы… – Император вернулся в «рабочее состояние».

Трубецкой тезисно фиксировал указания императора, пока тот просматривал документы и ставил личную подпись. Это совещание в малом кругу продолжалось практически два часа. Лишь уже за полночь личный помощник императора покинул рабочий кабинет Александра Четвертого.

Выйдя за двери кабинета и плотно закрыв их, Трубецкой развернулся к толпе из тридцати генералов и чиновников, которые все это время ждали окончания совещания. Просто никто из них не рискнул показываться на глаза главе государства, когда у него настолько испортилось настроение. Один чиновник уже был в «Матросской Тишине», и вряд ли он уже когда-нибудь покинет это столь закрытое и весьма «уютное» заведение…

– Все указания отданы, господа, пакеты с указаниями подписаны государем. Вводится план Чрезвычайного Положения в Санкт-Петербурге. Прошу вас всех получить пакеты с личными приказами и отбыть для немедленного выполнения. Император особо выделил требованием оперативные действия всех ваших ведомств. Как вы понимаете, господа, ситуация критическая. Прошу всех работать с максимальной отдачей. Иначе «Матросская Тишина» окажется новым домом для нас всех. Я понятно выразился?

Все моментально закивали словно болванчики.

– Тогда не смею вас задерживать, господа. Пакеты ваших инструкций в этой папке, а я смею откланяться. У меня еще остались указания императора, которые следует исполнить немедленно.

Трубецкой двинулся по коридору в сторону покоев императрицы, а генералы и министры начали растаскивать личные пакеты указаний между собой.

* * * * *

* * * * *

Вторая выкладка:

РИ, Москва, гостиница «Империя», номер Волковых, 1 августа, 23.17

Аристарх Прохорович сидел в гостиной номера вместе с князем Кобылиным. Владимир Александрович принес последние новости из Кремля вместе с парой бутылок коньяка. Новости были неутешительные. Почти час назад император подписал указ о создании санитарной зоны вокруг столицы и введения карантина в Санкт-Петербурге. Новая эпидемия распространялась с безумной скоростью. Уже было подтверждено более двенадцати тысячи зараженных, и их число продолжало расти. И самое страшное было в том, что даже организм Одаренных не мог справиться с заразой. Новая болезнь будто бы в первую очередь выбивала именно их.

– И что ты думаешь по всему этому? – Взгляд Волкова – старшего стал угрюмым и тяжелым после всего услышанного.

– Это не просто новая болезнь. Уверен практически на все сто процентов, что это рукотворный вирус. И не с проста он появился именно в преддверии Дня Империи, когда император покинул столицу. Это три, а то и четыре зайца одним выстрелом. – Кивнул князь Кобылин, делая маленький глоток из пузатого бокала.

– Поясни по всем «зайцам»? – Подвинулся к столу Волков.

Софья уже давно спала, набравшись впечатлений на ближайшую неделю, и двое старых друзей могли спокойно поговорить в тишине. Марфа Петровна поехала вместе с Волковым – старшим по его указанию, и сейчас она отдыхала во второй комнате номера. Двум старым безопасникам никто не мешал, и они могли открыто обсуждать все вопросы. Да и как иначе, когда за дверью стоят трое оперативников Тайного Приказа, которые берегли покой своего подопечного и его старого друга…

– Ну, давай, как в старину разложим все по полочкам, – Кивнул князь, доставая маленькую записную книжку в черной кожаной обложке с авторучкой и вырывая из нее несколько листков белоснежной бумаги.

– Все еще пользуешься этим методом? – Ухмыльнулся Волков.

– Старая школа. – Отзеркалил выражение лица Волкова Кобылин, – привычки – вторая натура. Помнишь же как Андрей Петрович нас натаскивал и всегда требовал «визуализировать картину, стоящую перед нами».

– Помню, как такое забудешь. – Кивнул граф.

– И так, что мы имеем? А имеем мы новый никому официально неизвестный вирус, который за сутки выкосил из строя больше десяти тысяч подданных империи. – Первый листок с записью «вирус» лег на центр стола, – при этом император и главы старших родов империи покинули столицу. Но вот незадача, императорская семья выехала полностью, слуг и ближников в расчет не берем. А вот в старших родах хоть кто-то, но в Петербурге да остался – брат, сват, теща, сестра, бабулька свой век уже доживающая, но все же, они в столице. К чему это нас подводи?

– Конфликт во внутренней политике в текущем кризисе и продолжение конфликта и после его окончания между императором и старшими родами. – Кивнул граф.

Вторая бумажка с записью «конфликт» легла на стол, на «двенадцать часов», если бы стол представлял собой циферблат с первой запиской в центре.

– Верно, – Кивнул князь и взял третий вырванный листок, – также мы нарушаем работу логистики, экономики, блокируем самый крупный на данный момент город в империи, а также один из крупнейших торговых портов, плюс, именно в столице идет разработка большинства новых технологий для империи, как гражданских, так и военных.

– Кризис грозит падением в экономической и социальных сферах. Это факт. – Кивнул Волков.

Князь вновь кивнул и положил записку с кривым рисунком векселя имперского рубля на стол на «три часа».

– Также вирус буквально выкашивает население столицы. Как скоро мы найдем способ лечения и сколько будет занимать процесс восстановления после болезни, мы, в данный момент сказать не можем.

– И сколько потеряем душ, мы тоже сказать не можем. – Кивнул словам князя граф.

Четвертая записка со словом «население» легла на «шесть часов».

– Опять же, если этот вирус всплывет где-то еще, не на наших территориях, нас спокойно могут обвинить те же саксы в том, что вначале это была наша разработка, распространению которой способствовал наш неудачный опыт или производственная ошибка, а во второй раз – мы применили его целенаправленно. – Кивнул князь.

– Сложно, но возможно. Как игра в долгую. – Коротко кивнул князь. – Но как подогрев общественности перед войной вполне возможно. Международный конфликт.

Пятая записка «международный конфликт» легла на девять часов.

– Картина не очень радужная. И если развивать эту теорию дальше, мы с тобой таких гипотез насочинять сможем, что голова лопнет, а весь «циферблат» будет заполнен на каждую минуту, не то что час. – Кивнул князь на стол.

– Но фактов, которые подкрепляют последнего «зайца» пока что нет? – Волков поставил свой бокал с коньяком на «девять часов».