Текст книги ""Фантастика 2025-125". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Манасыпов

Да, это было заманчиво. Да, я на какой-то момент, на секунду был готов согласиться… Все бросить и вернуться. Вернуться назад и исправить все ошибки, которые я совершил тогда, в прошлой жизни…Но вот только слова Баира Баторовича продолжали звучать в моей голове. А еще я вспомнил деда, Софью, Конева…

– У меня уже есть семья. – Сглотнув, ответил я, – и я не верю, что кто бы то ни было может изменить ход времени…

Я сделал шаг. Первый… Второй… Третий…Картинка меркла и пропадала, словно туман. А я шел вперед.

– Испытание пройдено, рыкарь. – Услышал я.

Тьма пропала в один миг. Я стоял на другом берегу реки Тойбодым.

– Ты можешь войти в Дворец Владыки, рыкарь. – «Старичок» стоял рядом.

– Ты ублюдок. – Процедил я сквозь зубы.

– Не без этого, но у меня работа такая – отсеивать слабых. – Хохотнул «старичок».

– А если бы я согласился?

– Тогда бы я тебя выкинул в реку. – Пожал плечами «старичок», – и утопил.

Я разворачиваюсь к сидящему "старичку" и наношу удар сплетенными щупальцами из плаща Тьмы на манер кулака в челюсть. "Старичок" немного потерялся от такого удара. Я запрыгиваю ему на грудь, и щупальца уже складываются в огромное жало за моей спиной.

– Скажешь, что не справедливо получил по морде? – Я рычу на него точно Сага, столько во мне злости.

Только сейчас я понимаю, что мои кулаки сжаты, и когти пробили кожу, кровь капает с ладоней.

– Справедливо, чего уж там. – "Старичок" не рвется встать и говорит лежа на спине, всё также продолжая улыбаться, – но работа такая, чего уж там. А ты не робкого десятка оказался, уважаю. Даже сжигать не буду. Тебя во Дворце ждут.

Я молча встал и шагнул к Дворцу.

* * * * *

Огромные черные металлические ворота медленно раскрывались навстречу мне. «Старичок», имя которого я так и не удосужился узнать, остался сидеть на берегу и за мной не пошел.

С каждым шагом я приближался к распахнутым воротам Дворца Эрлик-хана. С каждым шагом я чувствовал все сильнее и сильнее, как вокруг пульсирует Тьма.

На пороге дворца я услышал её шепот. Тихий… Спокойный… Уверенный… Вечный… Я остановился, открыв рот, услышав этот шепот. Сама Стихия говорила. Как это возможно?! Не уже ли у Стихии есть разум? Есть свое Сознание?

Тьма ничего не обещала… Она ничем меня не манила… Она ничем меня не искушала… Она шептала о постоянстве. Она рассказывала историю всей вечности… Она шептала о Пустоте… Она шептала о Начале и Конце… Она рассказывала хором мириад голосов мириады разных историй, и я слушал то одну, то другую, не успевая понять, как переключаться и фокусироваться на каком-то одном голосе…

Сколько я стоял? Не знаю… Я слушал Тьму, все, что она могла рассказать таким тихим чарующим голосом… Я выхватывал осколки её историй и пытался сложить общую картину, но, чем больше я слушал, тем больше «белых пятен» появлялось в этой картине…

Я бы так и продолжал стоять… Если бы не «старичок». Мощный удар ногой в спину толкнул меня вперед.

– Иди уже! Говорю же, тебя уже ждут! Рано тебе ещё Тьму слушать, мальчишка! – Крикнул из-за ворот «старичок».

Я поднялся и посмотрел на него. Только сейчас я понял, что пересек порог Дворца. Выходить и бить вновь по морде этого гения у меня уже желания не было, так что я развернулся и отправился внутрь Дворца. Шепот Тьмы странным образом успокоил меня, вернул собранность и хладнокровие.

Внутри царил полумрак. Шагов через сто я начал различать силуэт огромного стола, за которым сидели две персоны.

Подойдя ближе, я начал рассматривать сидящих за столом. Первого, который сидел ближе ко мне, я узнал сразу. Крепкий мужчина с длинными гладкими черными волосами до плеч, черные глаза без признаков радужки и белков. Серая кожа, острые, практически хищные, черты лица, хитрое и безумно опасное выражение лица, на голове – белоснежная корона, словно выточенная из отполированной кости с одним единственным черным ромбовидным камнем по центру, и ощущение, что корона словно бы растет из его головы, так и не пропало… За столом сидел Чернобог. Сейчас его рост был метра четыре, чтобы сидеть за таким столом. Но даже в такой форме мой один из моих Небесных Покровителей мерк по сравнению с тем, кто сидел на месте хозяина стола.

От затылка по всей спине пробежала волна мурашек. Потом вторая. А потом третья. А, когда я окончательно рассмотрел фигуру хозяина Дворца, прошлась и четвертая. Похоронным маршем.

Если с Матушкой Ульгень было ощущение опасности просто появилось и пропало в определенный момент времени, то сейчас это чувство просто тихо скулило, спрятавшись на задворках сознания, перед тем, кто сидел во главе стола…

Огромная фигура крупного мужчины с голым торсом восседал на скопище медвежьих шкур. Сидя со скрещенными ногами на низком табурете, он был больше в росте, чем Чернобог. Рядом с ним, воткнутый прямо в пол, стоял огромный меч из зеленого металла. На широкой груди висели бусы черного цвета, спускавшиеся до пояса, где каждое звено было размером с мою голову. Рядом с ним на столе лежал аркан, смотанный кольцами, рядом с ним стояли крупные весы. За спиной Хозяина Подземного Мира находилось огромное зеркало в простой черной оправе. Длинные прямые черные волосы свободно падали за спину, усы же у Эрлик-хана были такой же огромной длины и заправлены за уши. Было просто непонятно, куда смотрят глаза, заполненные Тьмой.

– И ты про этого заморыша говорил, Чернобог? Да он рассыплется пылью от моего дыхания! – Пробасил хозяин Дворца.

– От твоего дыхания тело любого смертного рассыплется пылью. Твое дыхание ни одно тело не выдержит, Хозяин Подземного Мира.

– И что с того, был же один смертный, что смог выдержать мое Слово! – Эрлик-хан поднял чашу, выполненную в виде черепа и в один глоток осушил, – Вот тогда я удивился!

– Ага, а потом один из твоих сыновей с ним пил! – Улыбнулся Чернобог и поднял свой кубок.

– Так это же один из моих сыновей, а не я! У меня их, между прочим, девять! А что твой? Как его… Кощей, вроде бы. – Бухнул ладонью по столу Эрлик-хан, – и ему, этому смертному заморышу, который не прожил даже века, ты просишь дать право пойти по Дороге? Хочешь, чтобы он вновь открыл Славянские Врата?

– Да, мы с братом именно этого и хотим. – Кивнул Чернобог, проигнорировав вопрос о своем сыне.

– А давай заключим сделку? – Прищурился Хозяин Подземного Мира.

Стоит ли говорить, что его прищур был больше похож на оскал?

– Какую?

– Если он выдержит одно мое Слово, то я дам тебе то, чего ты хочешь. Всего одно! И ты мне ничего не будешь должен за услугу?

С одной стороны, мне было неприятно обсуждение меня в третьем лице. С другой стороны – а стоит ли вообще в их присутствии открывать рот?.. А если я чихнуть захочу, меня сразу развоплотят в космическую пыль или после слов о том, что меня плохо воспитали, и старших перебивать некрасиво?..

В итоге, весь диалог между богами я прикидывался ветошью. Стоял, молчал и не отсвечивал…

– Идет. – Кивнул Чернобог, – одно твое Слово, и если он выстоит, ты подаришь ему Ключ. И ни он, ни я, ничего не будем должны тебе, Эрлик-хан.

– Сделка? – Кивнул Эрлик-хан.

– Сделка. – Кивнул Чернобог.

Чернобог и Эрлик-хан повернулись ко мне.

– Тебе нужно выстоять. Всего одно Слово. Используй для защиты все, что умеешь. – Кивнул Чернобог.

Я молча кивнул. Светлый Источник здесь я использовать не мог абсолютно. Но Темный Источник был со мной. Земля вряд ли подойдет для защиты от Хозяина Подземного Мира, Смертью защититься было просто невозможно, разве что не выставить перед собой толпу мертвецов, поднятых как куклы. Но только вот, думаю, что Слово будет обращено ко мне лично, и, мне кажется, что толпа кадавров не защитит меня от «адресного» аркана… Остается Тьма. А защита на основе Тьмы очень своеобразна. Она не отражает, она поглощает, впитывает в себя все, что на нее обращено… Ну, значит, пусть будет Тьма. Клин – клином, так сказать…

Аркан «Цепей» на основе Тьмы сформировался моментально, следом появился плащ на его основе, его «хвосты» расправились и окутали меня сферой, затем встали простые ученические щиты, которые не были привязаны к какой-либо стихии. На момент я «завис». Шепот Тьмы тихим, практически неслышным фоном зазвучал в моей голове. Колебался я не долго и решился впустить этот шепот в защиту.

Если мгновение назад защита была частично прозрачной снаружи, то теперь она приобрела антрацитовый цвет.

Когда новый цвет заполнил всю сферу, я ответил:

– Готов.

На каком-то подсознании я занял рукопашную оборонительную стойку.

– Ну раз он говорит, что готов, значит, я могу начать? – Эрлик-хан посмотрел на Чернобога.

Славянский бог лишь кивнул.

Эрлик-хан развернулся ко мне всем корпусом, вытянул вперед свои огромные руки, с громким хеканьем развернул ладони и щелкнул пальцами.

Одну руку он положил на колено, а второй сжал рукоять меча из зеленного металла.

– М – Е – Ч! – Слово Эрлик-хана просто развалило разом всё.

Сферу, щиты, плащ из Тьмы – все просто рассек МЕЧ. Самый кончик клинка дотянулся и до меня. Я почувствовал, как кончик клинка рассекает меня от центра груди до левой ключицы. Я упал на колено, тяжело дыша, темная кровь теплым покрывалом начала покрывать грудь.

– Надо же, он выдержал! А я уже подумал, что его надвое развалит! – Хохотнул Эрлик-хан.

– Сделка. – Напомнил Чернобог.

– Да, сделка. – Кивнул Хозяин Подземного Мира, – Подойди ко мне, смертный.

Впервые он обратился ко мне на прямую. Я на ватных ногах подошел к Эрлик-хану. Вблизи он казался ещё более огромным.

– Я, Эрлик-хан, Владыка Душ, Хранитель Закона и Верховный Судья, Хозяин Подземного Мира, дарую Право этому смертному. Слово мое произнесено, Слово мое нерушимо. И Стихии будут мне Свидетелями. – Голос Эрлик-хана заполнило все пространство. Мне показалось, что сейчас оно звучало по всем уголкам Подземного Мира. Каждый слышал его Слово, каждый его принял. И никто из Духов и Богов не решиться его нарушить.

– Тогда, как говорят у нас, пора и честь знать. Пойдем мы, Владыка Подземного Мира. – Чернобог поднялся из-за стола, коротко поклонился Эрлик-хану и подошел ко мне.

С каждым шагом Чернобог уменьшался, и рядом со мной стоял уже просто высокий мужчина (со своими особенностями внешности).

Он осмотрел рану, цыкнул и поднял правую руку, вытянув указательный палец.

– Пламя. – Шепнул Чернобог.

Перед указательным пальцем вспыхнул тонкий голубой огонек.

– Стой смирно. Будет больно. Но оно того стоит. – Кивнул Чернобог.

Он схватил меня левой рукой за плечо, а правой начал прижигать рану. Это было больно. Это было очень БОЛЬНО! Я сжал зубы и терпел эту экзекуцию…

– Этот старик все также продолжает творить какие-то безумные испытания за право прохода по мосту, иногда мне кажется, что он уже давно окончательно обезумел. Хотя я удивлен, что ты смог так быстро начать слышать шепот стихии. Возможно, в будущем, это нам пригодится. – Чернобог осмотрел пустую глазницу и положил на неё левую руку.

Вначале пришел холод. Это несло облегчение. Затем ушла боль. А затем пришло облегчение.

– Считай это Даром за то, что ты добрался до Дворца. – Кивнул Чернобог, убирая руку.

Я снова мог смотреть двумя глазами. Боли больше не было, и я с удивлением ощупал восстановившийся глаз.

– А с этим нельзя также было поступить, Великий Предок? – Я опустил вернувшийся полноценный взгляд на грудь, на которой уже зарубцевался новый шрам.

– Нет. – Покачал головой Чернобог, – Слово Эрлик-хана сильно. Эта отметина останется с тобой на всю оставшуюся жизнь. Она же и отпечатается на твоем теле. А сейчас идем, нам пора, мы и так задержались.

Чернобог развернулся и взмахнул рукой. Перед ним возникла дверь. Он спокойно открыл её. За ней была лишь Тьма. Абсолютная и непроглядная. В ней не было ни одного намека на свет. Она была тихой и спокойной, ее шепот моментально донесся до моего разума. До моей Души.

– И куда мы, Великий Предок? – Нервно сглотнув, спросил я.

– Во Тьму, – Чернобог весело (!) улыбнулся, – ты вместе со мной сделаешь шаг во Тьму, я проведу тебя, живого, по глубинам изначальной Тьмы, мы пройдемся по самой Бездне, с помощью этих древних потоков энергий Тьмы мы на миллисекунду приоткроем дверь в Сверхсознание, вернемся из вневременья, дабы услышать Откровение, увидеть пробуждение Смерти и рождение Земли, вспышку первого яростного Пламени и вернуться к началу Дороги Шамана.

Вышний славянский Бог взял меня за руку и шагнул во Тьму.

* * * * *

Матвей, весь бледный и вспотевший лежал на ковре рядом с костром в юрте.

От центра груди и до левой ключицы протянулся багровый шрам. Баир Баторович, который всё это время продолжал камлать, так и не понял, когда он упустил момент появления нового шрама. Секунда – и его не было, и вот – он уже есть на груди.

Близились сумерки. За ними придет новый рассвет. Он не сказал молодому рыкарю лишь одно – если он умрет в мире духов, то умрет и его физическое тело, вместилище его души…

Неожиданно молодой рыкарь открыл глаза, заполненные Тьмой. Он резко сел на ковре, открыв рот в немом крике. Начиная от глаз, Тьма пробежала по каждому сосуду, заполняя их. Пальцы крючками вцепились в ковер под рыкарем, тело выгибалось в приступах агонии. Шаман и его ученик слышали, как хрустят все суставы рыкаря. Жаргал отскочил от Матвея, стараясь не коснуться Тьмы, которая уже начала выступать на теле рыкаря словно пот. Спустя пару минут все закончилось.

Матвей тяжело дышал, лежа на ковре. Глаза вернулись к обычному виду, Тьма из сосудов ушла, все тело расслабилось. Молодой парень мутным взглядом поймал фигуру старого шамана, пытаясь сфокусироваться на ней.

Баир Баторович закончил камлание.

– Давно не виделись, Матвей. – Улыбнулся Баир Баторович.

Глава 4. «Крыло другое – птица та же»

РИ, Сибирь, Листвянка, берег Байкала.

– Держи, Матвей. Это мой подарок тебе. – Баир Баторович протянул мне свернутый хадак, – мне даже интересно было бы встретиться с тобой лет через пять и посмотреть, кем ты станешь. – Спасибо, Баир Баторович, если жизнь меня в Иркутск заведет вновь, обязательно заеду к вам в гости. Вы смогли научить меня смотреть на многие вещи с другой стороны. – Ответил я, принимая сверток и разворачивая его. Внутри лежало маленькое латунное зеркало размером около семи сантиметров в диаметре, завязанное на синюю нить, сплетенную из монгольского шелка. С левой стороны, чуть выше, если надеть зеркало на себя, висела пуля из латуни. – Это шаманское зеркало – толи, а выше пуля – зурхайбши, если объяснять в упрощенной форме – это щит и пуля шамана, щит защитит от злых духов, меч поможет дать им отпор. – Кивнул Баир Баторович, давая тем самым знак, что я могу надеть этот оберег на себя, – со временем он вберет в себя частицы твоей силы и станет помощником в жизни. – Благодарю, наставник. – Я низко поклонился старому шаману. – Ступай, вам уже пора выезжать. – Кивнул Зааменский и сжал мое предплечье н прощание. Я повернулся к Жаргалу:– До встречи, Жаргал, надеюсь, ещё увидимся. – Ну, если ты будешь в Бодайбо, заглядывай. – Улыбнулся молодой шаман. – В смысле? – Не понял я. – Мое обучение у наставника тоже подошло к концу, так что я скоро поеду к себе домой, в Бодайбо, там уже давно нет своего шамана. – Пожал плечами Жаргал. – Обязательно загляну, если будет возможность. – Ответил я, и мы сжали предплечья друг друга. Я развернулся и начал спускаться к воротам забора, окружающего участок Баира Баторовича. У ворот я обернулся и помахал шаманам на прощание. Они повторили жест, и я покинул шаманскую поляну. За воротами стояла машина такси, в которой уже сидели дед, Софья и Конев. – Ну что? Пора в столицу? – Конев был явно веселом настроении, последние три недели ему было просто нечем себя занять, а сейчас он возвращался в поместье вместе с дедом и Софьей, да и учебный год вновь скоро начнется, и Василий Иванович начнет гонять курсантов… – Да, пора в столицу. – Тихо ответил я, кидая взгляд в сторону священного озера. Над поверхностью Байкала танцевали воздушны потоки северо-восточного Баргузина, разогнавшего все облака над озером. Солнце стояло в зените и дарило последние теплые дни. Впереди у меня был новый учебный год. Пора было отправляться в столицу Империи…

* * * * *

РИ, Санкт – Петербург, Николаевский вокзал

– Внимание, дамы и господа, пассажирский поезд комфорт – класса "Байкал" прибывает на третий путь через двадцать. Температура в столице составляет… – Я разлепил сонные глаза и сил на своем месте. Дед, Софья и Конев сошли с поезда ещё в Новосибирске. Но дед толи неверно объяснил, то ли его не поняла женщина – кассир бальзаковского возраста на железнодорожном вокзале в Иркутске, но в моем купе оказались выкуплены оба места вплоть до столицы. Как вы думаете, чем я занимался последние два дня дороги? Правильно! Я спал! Все-таки три недели сна по четыре пять часов в сутки изматывают, и не организм в целом, все же в становлении рыкарем есть свои плюсы, но вот нервную систему та точно! И два дня я потратил на то, чтобы нормально выспаться и отдохнуть. О, это великое блаженство – сон…Но все хорошее, как говориться, заканчивается. Так и мое отшельничество в поезде. Вот что мне понравилось в поезде, так скажем, "люкс" класса, так это наличие своей душевой в каждом купе. Я быстро встал, умылся, принял душ и начал собираться на выход. Бриться не стал, так как официальных встреч у меня сегодня не планировалось. Да и подстричься бы не мешало… Так что на сегодня все мои планы были расписаны всего в двух пунктах: добраться до дома и сходить в цирюльнику, кабинет которого располагался через три дома от моего на Декабристов…Такси я поймал быстро, не смотря на то, что рядом с Николаевским вокзалом не было припарковано ни одной машины. Дом 21/2 по улице Декабристов встречал меня тишиной и покоем. Я вошел во внутренний дворик через калитку и устроился в беседке, которую так любил мой сосед с первого этажа. – Доброе утро, Матвей Александрович, давненько мы с вами не бэсэдовали. – С улыбкой из задней двери квартиры первого этажа вышел господин Арик Давидович Эльман, хозяин аптеки и мой сосед. Старый еврей с молодыми глазами все также был тучен и жизнерадостен. Он вышел из квартиры с термосом, складным столиком и газетой под мышкой. Своему стилю он не изменял: идельно чистые лакированные туфли, черные брюки, нарукавники и жилетка, белоснежная рубашка, черная шапочка – ермолка и золотой крючок с цепочкой карманных часок, тянущейся до кармана жилетки. – Доброе утро, Арик Давидович. И правда, давно не виделись. Я не узнал вас сразу, явно лето пошло вам на пользу, как говориться, богатым будете. – С улыбкой отдал я коротки поклон. – Ой, ну шо вы говоритэ, в мои года, Матвей Александрович, главное богатство – это здоровье. – Арик Давидович присел напротив меня, поставив перед собой столик. Старый аптекарь открыл термос и налил в крышку – кружку ароматный кофе, чей запах моментально распространился по всей беседке. Он пригубил горячий напиток, причмокнув губами от удовольствия, затем поставил кружку на столик и, соединив пальцы, продолжил:– И как прошла ваша летняя практика, молодой чэловек? Таки мы можем вас поздравить с успешным окончанием первого курса Императорского Университета? – Я думаю, уже можете. Практика прошла спокойно, сидел внутри гарнизона, лечил солдат и офицеров, занимался прямой деятельностью по профилю. В общем, мне понравилось. Особо рассказывать нечего, Арик Давидович. Время пролетело быстро, я даже заметить не успел, что практика закончилась, и мне пора возвращаться обратно в Петербург. Почему я соврал? Во-первых, с Ариком Давидовичем мы были просто знакомы и всего лишь соседями, во-вторых, я просто не понимаю, почему я должен делиться событиями своей жизни, очень значимыми и имеющими особое значение, с малознакомым человеком. С ним меня связывает лишь соседство, да утренние беседы "ни о чем"… – Что же, тогда таки и поздравляю вас с успешным окончанием первого курса Императорского Университета. И да, прошу вас, – Старый аптекарь выудил из кармана брюк связку ключей, – это ключи от вашей квартиры, моя экономка наводила порядок в ней все прошедшее лето. Я взял на себя смелость поддерживать порядок в вашей квартире, хоть вы и не просили об этом, честно говоря, я решил, что вы просто забыли об этом, когда так быстро собирались убыть на практику. И да, с вас пятьдесят имперских рублей. – Пятьдесят? – Все верно, Матвей Александрович, право слово, я даже не думал, что в столь юном возрасте таки возможны проблемы со слухом! Помню, в свою бытность, я не имел никаких проблем со здоровьем, когда мои годы равнялись вашим, да, я обладал истинно богатырским здоровьем! И так, о чем это я? А, да! Вы должны мне пятьдесят имперских рублей: сорок пять рублей, которые я исправно выплачивал экономке, и пять рублей – за мое участие в решении ваших вопросов. Я тихо "крякнул", но полез за кошельком. Отсчитав пятьдесят рублей десятками, подошел к старому аптекарю и положил на столик, забрав связку ключей. – Благодарю за оказанную услугу, Арик Давидович. Я признателен вам за оказанную помощь. – Полно, Матвей Александрович, полно, право слово, шо вы так меня смущаете… – Махнул рукой старый еврей. – Тогда не буду вас отвлекать от утренней газеты. – Кивнул я и отправился в свою квартиру.

* * * * *

РИ, Санкт-Петербург, улица Декабристов, дом 21/2, 31 августа

Последние дни отдыха пролетели быстро, я потратил их на бытовые дела – заказ нового костюма, посещение цирюльника, покупка небольшого запаса кофе, поход в тир, посещение больницы Святого Георгия. В тире провел два дня, просто вспоминая навыки, в больнице узнал, что Володин сам уехал в отпуск на крымское побережье Черного моря отдыхать и вернется только тринадцатого сентября, так что и мне придется сидеть без работы. А связано это было с тем, что Володин дал распоряжение не приписывать меня ни к кому, кроме него самого.

Я спокойно принимал ванну после утренней тренировки, когда в дверь позвонили.

– Странно, я же никого не ждал… – Пробормотал я, выбираясь из ванной и натягивая банный халат.

Сырыми босыми ногами я прошлепал до входной двери. Единственным человеком, который мог ко мне наведаться в такую утреннюю рань, был Арик Давидович, старый аптекарь. Больше я пока никому не успел сообщить о своем приезде. Да и, честно говоря, просто не считал нужным. Близкие отношения у меня были только с Александром Кобылиным, а больше я ни с кем толком близко и не сошелся…

Звонок раздался уже в третий раз, и мне пришлось ускориться.

– Да, да, иду уже, иду! – Громко крикнул я, подходя к двери.

Быстро сотворив аркан «Целебного ока» я посмотрел на окружающее пространство. Перед дверью стояли две персоны. Одним из гостей был точно Эльман, его энергетику я уже успел запомнить, а вот второго я не узнал, хотя я сразу отметил, что второй гость обладает, а также нарушение каналов в левой ноге ниже колена, видимо, какая-то травма. В общем-то, «Целебное око» было создано для быстрой поверхностной диагностики больных, но и для разведки за преградами на маленьких дистанциях, как я уже для себя выяснил, оно тоже подходило. Кроме этих двух энергетик на площадке перед дверью никого не было.

– Арик Давидович, доброе утро. У вас что-то случилось? – Я специально открыл дверь так, чтобы якобы «не увидеть» второго гостя.

– Да, молодой человэк, я был вынужден подняться в такую рань, и даже пропустить свой утренний кофий, в связи с тем, что данный господин буквально потребовал меня сопроводить его к вам, отчего я в полнейшем негодовании, в полнейшем! – Арик Давидович был действительно зол. Золотая цепочка часов противно бренчала в провисе на жилетке хозяина.

– Кхм – кхм. – Прокашлялся второй гость и вышел из-за двери.

Рядом со старым евреем встал молодой мужчина в зеленом парадном кителе и белоснежных брюках сухопутных родов войск с золотыми погонами ротмистра на плечах и знаками артиллериста на воротничке кителя.

Покатые плечи, мощные руки, крепкое сбитое тело, русые волосы, седые виски, серые спокойные глаза, плотно сжатые губы – типичный военный. Опирался мужчина на черную деревянную трость с набалдашником серебряного цвета. Явно получил за годы службы серьезное ранение, которое не смогли исцелить магически или восстановить с помощью общей медицины…

– Дворянский недоросль Матвей Александрович Волков? – Голос ротмистра звучал тихо.

– Да, это я. А в чем, собственно, дело?

– Меня зовут Шишикин Александр Юрьевич, я являюсь заместителем начальника армейского стола Санкт-Петербургского его Императорского Величества Константина V «Багрянородного», ректор и начальник армейского стола требуют, чтобы вы немедленно явились со мной в Университет.

– Почему я должен сегодня немедленно явиться с вами в Университет? – Прищурился я.

– Согласно Особому Указу Его Императорского Величества Алексея Третьего 31/23222/1 от 11.12.1861 года «Об особых Одаренных», каждый подданный Империи, обладающий высокоразвитым Источником, подлежит регулярной периодической проверке и учету. Подпункт третий пятнадцатого пункта основной части Указа. Так что советую поторопиться. – Ротмистр поджал губы. Развернулся и начал спускаться по лестнице вниз, на пятой ступени он остановился и бросил через плечо, – я буду ждать вас в машине, юноша.

– Матвей Александрович, советую вам поторопиться, не стоит заставлять представителя Университета ждать вас слишком долго, молодой чэловек. – Тихо прошептал старый аптекарь. Злость из выражения его лица и речи моментально пропала, стоило ротмистру Шишикину скрыться и поля зрения.

– Спасибо, Арик Давидович. Я поспешу последовать вашему совету. Прошу меня простить, мне нужно собраться. – Кивнул я.

– Ой, ну что вы, молодой чэловек, не стоит благодарности, но бутылочку красного сухого приму в дар с удовольствием. – Усмехнувшись, ответил старый еврей, и начал спускаться.

Я лишь вздохнул, подумав, что старый аптекарь своего не упустит…

Пришлось очень быстро собираться. Я натянул на себя серый костюм в клетку, который мне передали в благодарность Кобылины, галстук вязать не стал и открыл свой чемодан (как же хорошо быть запасливым хомяком!) – внутри лежали еще три куска кварца. Было у меня оформившаяся мысль, что меня могут проверить сегодня на силу. По этому темный Источник я практически полностью опустошил. После скорой процедуры по закачиванию своей силы в кварц, которая заняла от силы три минуты, я, схватив свою студенческую сумку, выскочил из дома (едва не забыв закрыть квартиру).

На улице меня ждал внедорожник черного цвета. Автомобиль сразу выделялся высотой и агрессивным дизайном с непроглядной тонировкой. Номера машины были белыми на черном фоне, что свидетельствовало, что машина принадлежит армейскому ведомству Российской Империи.

– Вы позволите? – Открыв переднюю пассажирскую дверь, я вновь увидел сурового ротмистра Шишикина.

– Вы не спешили. – Ответил ротмистр, выпуская облако табачного дыма.

Я лишь пожал плечами. Отвечать на эту реплику было бессмысленно.

Шишикин ещё раз затянулся и затушил сигарету. Только после того, как он закрыл пепельницу и завел внедорожник, он сказал:

– Садитесь.

Я залез в машину, пристегнул и решил прикинуться овощем. Не могу сказать, что общение с ним мне было приятно, скорее он вызывал у меня чувство неловкости. С одной стороны, он вроде бы и начальник, но где-то там и над кем-то, но точно не надо мной. Да и практика моя уже закончена, значит, и военным я уже не подчиняюсь, с другой стороны, мужик он явно не плохой, а скорее даже наоборот, просто армейский быт наложил на него свой отпечаток…

– Надеюсь, вы не решили, что теперь всесильны, юноша? – Первым, спустя пару минут, как машина начала движение, начал диалог Александр Юрьевич.

М – да, видимо, все, кому было разрешено ознакомиться с отчетом полковника Ибрагимова, уже его прочитали. И ротмистр вошел в их число. Только для чего мне нужно явиться в ректорат? Тем более к ректору? Да, всё-таки, хотя бы поверхностно, но мне нужно ознакомиться с законами Империи. Особенно с теми, которые касаются дворян, князей, бояр и Одаренных…

– Нет, ваше благородие, таких мыслей у меня не было, скорее даже наоборот. Я понял, насколько я еще неопытен как медик в составе армейского подразделения. – Ответил я, боковым зрением ловя реакцию Шишикина.

– Хм… – Ротмистр хмыкнул, – думали продолжить службу Империи в составе армии после окончания Университета?

– Рассматриваю все варианты, ваше благородие, в том числе и этот. – Кивнул я.

Ну а что? Я действительно рассматривал и такой вариант. Просто решил, что принимать такое решение буду уже перед окончанием Университета. До этого момента можно и просто пожить для себя…

– Будет неправильно, если я скажу что-то против этой идеи. Но дам совет на будущее – сто раз все взвесьте, юноша, прежде принимать подобное решение, даже для Одаренного с его долгой жизнью срок службы в армии – очень долог. А уйти можно только двумя путями – со щитом или на щите. А за срок службы хотя бы в одном вооруженном конфликте поучаствовать придется. А Лекари нужны везде и всегда. Даже если они становятся рыкарями.

– Учту на будущее, ваше благородие.

– Молодец, мы почти приехали. – Кивнул Шишикин и начал поворачивать на парковку служебного автотранспорта Императорского Университета.

После того как машина была запаркована, я вслед за ротмистром прошел главный корпус, поднялся на третий этаж и сейчас стоял у приемной кабинета ректора Петра Александровича Задунайского.

– Ожидайте здесь. – Коротко сказал ротмистр Шишикин и прошел в приемную, оставив меня за дверью.

До третьего этажа доносился шум с первого – шел последний день вводных занятий перед началом основного учебного года. Первокурсники шумели, галдели словно дети, делясь впечатлениями между собой, словно дети. Хотя они и были детьми. Да, большими, да, уже почти взрослыми, да, почти самостоятельными, но пока ещё детьми. Хотя, с другой стороны, большинство из них ещё не были расчетливыми, хитрыми, стремящимися к личной выгоде… Эх, прекрасный возраст, когда веришь, что все впереди, весь мир у твоих ног и тебе покоряться все вершины, ты станешь успешным, любимым, богатым, значимым…

Хотя, о чем это я? Я, ведь, и сам сейчас в таком же возрасте! И весь мир и так передо мной! И мне…

– Пройдемте, Матвей Александрович. – Дверь приемной ректора открылась, и оттуда показался ротмистр Шишикин.

Я отвлекся от своих мыслей и прошел в кабинет.

Секретаря ректора сегодня не было на привычном месте, так что мы просто пришли во вторую комнату приемной.

Я впервые оказался в кабинете ректора. Стены кабинета имело светло – серый тон, пол кабинета покрыт темно – серым паркетом. По правой стороне тянулся ряд из пяти окон во всю высоту стен, которая была явно выше двух с половиной метров. Левую стену занимали три картины с различными пейзажами природных катаклизмов, с которыми боролись Одаренные: на первой было изображено извержение вулкана, перед которым стоял Одаренный, поднимая огромную каменную стену, преграждающую путь потокам магмы, на второй – Одаренный поднимал огромную контр – волну навстречу грядущему цунами, на третьей – Одаренный стоял в центре колоссального торнадо, удерживая его на месте. Ближайшие две трети кабинета занимал огромный овальный стол, рядом с которым стояло тринадцать стульев. В дальней части, напротив последнего окна, стоял одинокий рабочий стол с мягким креслом. В отдельной стойке, рядом с рабочим столом стоял посох, полностью изготовленный из мифрила. Как только я вошел в кабинет, сразу почувствовал ауру, которую посох распространял вокруг. Сейчас кабинет выглядел пустым. За столом сидело лишь трое собеседников.