Текст книги ""Фантастика 2025-125". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Манасыпов

Глава X.

Герон пошел к воротам. Фальк кивнул в его сторону, показывая рабу, чтобы тот шел следом. Сам он пошел последним. Вслед им вскрикнули молги, которых проигнорировали хозяева. Раздался глухой удар – кто-то из животных всем весом ударился о дверку стойла, желая выйти на свежий воздух, как они уже привыкли, но люди не обернулись, а запор выдержал. Молг издал жалобный стон и снова затих.

Антея вывели во двор. Он поймал себя на мысли, что почти не заметил, как зима сменилась промозглой слякотной весной.

Зиму он, конечно же, заметил. Было очень холодно. В их замке, конечно, было еще холоднее, но там это компенсировалось неплохим питанием, одеждой и теплыми шкурами, в изобилии устилавшими пол и кровати каждого члена братства Ворона и учеников. Здесь же у него была лишь порванная молгами одежда, начинающие рваться сапоги и охапка сена. Его было вдоволь, но оно не грело так хорошо, как мохнатая шкура медведя, которая у него была там…дома, в прошлой жизни.

При воспоминании о тепле его снова затрясло. Сапоги начали пропитываться влагой, выступавшей из-под грязного слежавшегося снега. Он оскальзывался, но упорно шел за Героном, стараясь идти след в след – шипованные сапоги солдата взрыхляли обледеневший снег, и идти за ним было гораздо легче.

Еще издали он услышал возбужденный гомон толпы мужчин и рычание волков. Он помнил слова своих «дрессировщиков», обещавших устроить ему схватку с волками. Однако, в этот момент его мало пугала участь пойти на корм голодным зверям – он помнил ту ночную клятву, когда он пообещал вытащить брата отсюда.

Он обернулся на Фалька, надеясь на то, что что-то не так понял, но тот снова кивком указал направление движения.

За почти полгода здесь Антей неплохо изучил расположение построек во дворе и знал, куда его ведут.

Небольшая арена для поединков, огороженная высоким сетчатым забором. Вокруг нее было множество мест для публики. Он не знал, от чего его больше трясло. От холода или от страха, первобытного ужаса человека перед лютыми зверями с глазами, горящими бешеной злобой.

Он видел их мельком, но этого хватило. Он и раньше видел волков – в лесу, на охоте. Но то явно были иные волки. Обычные, они боялись людей и старались избегать встреч. Эти же звери были словно одержимы демонами. Они даже были крупнее. Их передние лапы были гораздо длиннее задних, грудь была широкой, из-за чего поджарые фигуры казались непропорциональными. Антей видел освежеванные трупы тех, лесных волков, и догадывался, какое строение, какие мощные кости и мышцы были у этих чудовищ. Драться с таким? Да проще броситься на одного из рыцарей, он хотя бы убьет одним единственным ударом, а не будет вырывать внутренности через разгрызенный живот.

Когда они подошли к арене, их встретили громкими возгласами. Были и заинтересованные, были откровенно неодобрительные. Люди начали делать ставки. На него, как он заметил, поставили только его «дрессировщики». Остальные – их было около пятидесяти человек – ставили на волка. Вокруг него мелькало серебро и маленькие клочки бумаги, но он смотрел только на своего противника. Внутри всё обледенело.

Это был демон. Нет, это был король демонов.

Черный, с проседью, матерый зверь стоял по другую сторону от клетки. Он был в полтора раза крупнее прочих, находившихся здесь. Один только пышный хвост был длиной с ногу Антея. Это, несомненно, был вожак. Он был не молод, но и не слишком стар. Он был как раз в том возрасте, когда глупость молодости больше не расплескивает энергию впустую. Зрелость и опыт теперь направляют ее, делая каждый выпад смертельно точным, когда второго удара уже не нужно.

Длинная шерсть шелковыми волнами струилась по телу, обтекая вздутые мышцы, сейчас расслабленные, но готовые в любое мгновение напрячься, швыряя тело своего хозяина в тот самый смертоносный прыжок. На морде и лапах, где шерсть была гораздо короче, виднелись многочисленные шрамы. Мохнатые уши так же не избежали травм и были почти такие же короткие как у молгов.

Клыки зверя не помещались в пасть. Антей украдкой взглянул на свою руку. Всё верно, каждый верхний клык был вполовину больше ширины его ладони. Они свисали из-под верхней губы. На землю стекала вязкими каплями слюна. Нижние клыки были не намного короче.

Раб нервно сглотнул и попытался успокоиться, памятуя уроки охотников Воронов. Звери чуют страх. И пусть это был не зверь, а демон – он тоже, несомненно, его чует, иначе бы не смотрел так в упор, в глаза, в самую душу, трепещущую как огонь свечи на сквозняке.

В конце концов, он же был претендентом на звание рыцаря. Он человек. Он обязан встретить смерть как полагается, а не сдохнуть от страха, как мелкий грызун, портящий зерно в амбарах. Он сжал челюсти и взглянул в глаза зверя, стараясь выдержать его взгляд. Он не моргал, и в глазах защипало. Он упрашивал сам себя продержаться еще чуть, но не сумел. Он моргнул. А когда открыл глаза, увидел, что волк блаженно жмурится. На его загривке, глубоко зарывшись в шерсть, лежала рука солдата. Видимо – его хозяина.

Антей вздрогнул, когда на его плечо легла чужая тяжелая ладонь. Он медленно обернулся и увидел позади себя Герона. Тот сжал пальцы, причиняя боль. Антей сделал шаг ко входу на арену – небольшой дверце из металлической сетки.

– Ну, не подведи нас.

Голос был уже не слишком самоуверенный, возможно эти двое не ожидали такого противника для своего подопечного, но отказываться было ниже их достоинства и выше цены жизни Антея.

Он снова до боли сжал зубы и шагнул внутрь огороженного участка. Толпа восторженно заулюлюкала и засвистела. Волк, которого раздразнил громкий звук, рявкнул. Слюна брызнула из пасти веером, повиснув на решетке. Один из солдат поспешно открыл вторую дверь с противоположного конца арены. За ней стоял зверь. Пригнув голову и распахнув красную пасть, он издавал низкий рык, граничащий с рёвом. Его хозяин стоял рядом и монотонно похлопывал его по спине. Потом губы его шевельнулись. Антей, само собой не слышал команду, но отлично понимал, что это за слово.

Накопивший ярость, зверь метнулся вперед мгновенно. Без какого-либо предупреждения. Он одновременно взвился вверх и вперед, чтобы сразу сбить с ног раба.

Он промахнулся. В долю секунды, понадобившейся, чтобы зверь взлетел и приземлился, Антей прыгнул к стенке. Похоже, это было впервые. Волк, стоя на том месте, где должен был лежать у его лап человек, медленно повернул голову и снова заглянул в глаза жертвы. Но страха там больше не было. Уши зверя дрогнули. Он закрыл пасть и принюхался. Он был озадачен.

На сей раз, команда прозвучала как выстрел

– Взять!

Но зверь не прыгнул. Он медленно пошел на раба. Лапы вставали точно след в след. Антей в свою очередь начал смещаться в сторону, не давая расстоянию сокращаться, размышляя, как ему, с голыми руками, справиться с этой машиной для убийства.

Волк снова прыгнул. Теперь без угроз и предупреждений. Абсолютно беззвучно, но Антей увернулся снова. Он несколько месяцев уворачивался от зубов молгов, иногда нескольких сразу. Тело привычно отреагировало на опасность и просчитало правильный путь.

Зрители разочарованно загудели – они пришли насладиться видом человеческой крови, как злобные ночные духи, которыми в деревне пугали детей.

Волк начал беситься. Клочья пены падали из пасти, оставаясь на поверхности льда.

Долго так продолжаться не могло. Обученный зверь рано или поздно должен был измотать раба и прикончить его.

Прижавшийся к сетчатой стенке, Антей, тяжело дыша, снова взглянул волку в глаза. В них была только смерть и жажда крови наглеца.

Он снова вспомнил о том, кем хотел стать. Вспомнил клятву. Его душу, наконец, наполнила жажда побороть врага, во что бы то ни стало. Не жажда жизни. Зачем ему такая жизнь? Но что-то такое, равнодушно-ледяное стремление убивать просто потому, что он может это сделать.

Зверь снова прыгнул, одним скачком преодолев все расстояние до Антея. Последний бросок, нацеливший смертоносные челюсти в горло жертвы. Радостный рев хищника перекрыл гомон трибун.

И оборвался в жалобном всхлипе.

На морде волка застыло выражение, граничащее с удивлением.

Рука Антея по локоть торчала из пасти волка, ноги которого теперь дрожали и скребли лед. На землю упали первые капли крови.

С равнодушным лицом Антей продвинул руку дальше, едва ли не по плечо.

Волк не мог вздохнуть, несомненно, чувствуя, что умирает. Его бросок всем весом огромной туши позволил рабу протиснуть руку в его дыхательное горло, и ладонь разорвала его. Под пальцами Антея судорожно трепетало огромное сердце животного, с клыков которого теперь обильно стекала кровь, пятная и землю, и убийцу. В глазах волка вместо злобы теперь тлели ужас и отчаяние, и он не стал тянуть.

Он с силой сжал сердце волка.

Последний визг зверя, с толчком воздуха вырвавшийся через его нос, покрытый пузырящейся кровью, прозвучал в гробовой тишине как выстрел.

Антей выдрал свою, окровавленную до плеча, руку из горячего нутра зверя. По ней сползали и шлепались на землю мелкие обрывки плоти.

Все зрители молчали. Он переводил взгляд с одного лица на другое, но все они выглядели одинаково пораженными.

Он тряхнул рукой, пытаясь смахнуть с нее кровь, но, естественно, не получилось.

Наконец, импровизированные трибуны взорвались яростными воплями. Среди них были и одобрительные возгласы, но их было мало.

Внутрь арены-клетки ворвались люди, вооруженные тонкими короткими клинками. На их лицах была злобная решимость довести до конца то, что начал волк. Их кольцо медленно стягивалось вокруг Антея, который, пригнувшись, крутился на месте, опасаясь пропустить первый удар, который может оказаться смертельным.

Десятеро на одного – плохой расклад в любом случае, но ему было плевать. Его кровь еще не успела остыть, и он сам не заметил, как в глазах алым пламенем полыхнула та же волчья жажда убийства, а губы дрогнули в оскале. Но людей это не остановило. Перед ними было животное. Двуногое, дикое животное, которое надлежало истребить, и они бросились на него со всех сторон одновременно. Мешая друг другу, они наносили удары руками и ногами, кололи клинками и отскакивали, когда он разворачивался чтобы ответить.

Это бесчинство оборвал грозный рык Старого Волка.

– Оставьте его. Он победил честно.

Им хватило этого приказа, и несостоявшиеся мстители молча вышли из клетки. На земле осталось лишь два тела – мертвый волк и полуживой от побоев Антей.

Зрители за пределами клетки едва слышно шептались, и он с трудом, не с первого раза, поднялся на подламывающихся руках.

Вцепившись в прутьях, он заставил себя встать на ноги. По разбитому лицу и израненному телу стекали струйки воды из лужи, окрашенные красным. Шатаясь, он поднял взгляд. Впервые, с их последней встречи, он смотрел в глаза своего хозяина, не чувствуя невольной робости. Но его взгляд тут же скользнул мимо Рагнара.

Рядом с ним, на вороном молге был еще один воин. Непроницаемо черный доспех и глухой шлем стали тем единственным, что заставило Антея испытать неподдельный, не сравнимый ни с чем, ужас.

Его брат занял место в рядах воинов Волка, и, судя по украшению доспеха, не последнее.

Глава XI.

– Чья это была идея?

Голос вождя прозвучал в почти полной тишине. Оба воина не стали прятаться за спинами. Шагнув вперед и опустив глаза, как нашкодившие дети, они являли из себя забавное зрелище, потому как ни один из них не считали такое развлечение чем-то, заслуживающим осуждения.

– В конюшню его. И дайте пожрать – он заслужил.

Фальк и Герон забежали в клетку и, подхватив под руки шатающегося раба, быстро поволокли его в указанном направлении.

Антей слышал удаляющийся командный голос, который управлял людьми там, сзади. Они к чему-то готовились. Возможно – к походу.

Тогда, при их встрече с Рагнаром, он не осознавал его слов насчет посвящения его брата в рыцари. Теперь же он чувствовал и его, и себя потерянными для мира.

Его брат стал одержимым таким же омерзительным демоном, что и все люди здесь. Его черная броня была вызовом всему свету. Гордая стать, которая, на огромном звере под седлом только больше бросалась в глаза, заставляла исподволь ощущать себя мелким и ничтожным, а его считать неким владыкой. А что скрывалось под шлемом? Он не видел даже его глаз. Горел ли в них красный огонь преисподней? Или они скрывали его до поры? Теперь эти вопросы будут терзать его до конца его жизни. Полтора года? Или меньше?

Раскинув створки ворот свободными руками, солдаты втащили его в тепло конюшни и отволокли в стойло. Относительно аккуратно опустили на сено. Герон ободряюще похлопал его по плечу

– Ты молодец. Мы озолотились благодаря тебе.

Оба засмеялись и ушли.

Там, где когда-то была его душа, выпотрошенная полгода назад когтями и клыками волчьих демонов, в черной обгоревшей бездне, поселился черный росток. Ему еще не было имени ни в одном из человеческих языков. Это не было болью, злобой или отчаянием. Ничем подобным. И в то же время – оно было всем. Семя, зароненное тогда, когда он твердо решил убить скалящего зубы противника, дало свой всход на благодатной почве отчаяния. Это не растение, которое без тепла и света растет хилым и слабым. Нет. Пройдет время, и на его месте поднимется мощный терновник, который будет только больше и больше раздирать сознание, щедро поливаемый кровью. В конце концов, он убьет его.

Он это знал и понимал. Но ему было все равно. Пожалуй, он этого хотел.

Больше всего на свете он хотел умереть. Сдаться и умереть. Смысла бежать не было. Смысла звать с собой брата не было. Все, что он делал, пытаясь сопротивляться – было бесполезным.

Его мысли вновь вернулись к произошедшему.

Как так получилось, что он стал дрессированным псом на радость местным падальщикам? Он – человек, но позволил управлять собой, словно игрушкой. Его навыки, рефлексы, его тело – все это было поставлено на службу двум людям, а он даже не придал этому значения, когда еще мог что-то изменить.

А что теперь? Проклятье. Какой смысл теперь сопротивляться? Он больше никому ничего не докажет. Ни себе, ни брату, ни проклятому Рагнару с его сворой бешеных собак. Он стал таким же псом. Да где там – хуже. Хуже чего уже не может быть.

Шавка, дерущаяся за еду, по приказу, науськанная своими хозяевами.

Он попытался сесть.

Молги в соседних стойлах замерли, чуя, что человек как-то изменился, а от него самого пахнет волчьей кровью. Волков они не боялись – те нападают только на детенышей, слишком старых животных или больных. Их пугал именно человек, которого они всё это время считали слабейшим.

Он видел в их позах и взглядах страх. Он понимал его. Верхняя губа дернулась вверх.

Глава XII.

Утро застало его спящим. Это был, пожалуй, первый день здесь, когда он спал после рассвета. Он не проводил ни одного всадника. Впрочем, он узнал это только потом.

Измученное тело нуждалось в отдыхе, а разум странствовал где-то за границами реальности.

Он видел сон. Этот сон – кошмар, преследовал его с детства, перестав запугивать его только тогда, когда ему исполнилось тринадцать. Он продолжал периодически ему сниться, но постепенно краски смазывались, отступая перед реальными ужасами реального мира.

В этом сне он шел по лесу. Он никогда не был там до десяти лет. В десять наставники стали постепенно знакомить их с миром за стенами крепости. Следопыты и охотники учили их понимать и выслеживать зверей. Знахари – знакомили с растительным миром. В этом-то и была странность. Он, не знавший леса, еще ребенком видел его таким, каким увидел потом, спустя годы.

Толстенные стволы деревьев перемежались жуткими буреломами, перебираться через которые было смертельно опасно, а обходить можно было по нескольку дней.

Среди ветвей упавших деревьев скрывались ждущие добычи хищники. Там гнездились ядовитые змеи и насекомые. Но это отнюдь не значило, что вокруг не могло находиться опасностей. Они были везде. Они могли упасть или спрыгнуть с ветки. Выскочить из норы у самых ног или шагнуть из-за плотно переплетенных, опустившихся к самой земле ветвей. Можно было умереть, схватившись за сук, пытаясь удержать равновесие, когда оступишься. Он мог оказаться не веткой или его могла покрывать ядовитая слизь. Лес был полон опасностей даже для большого числа воинов, в любое время года.

Он шел между стволами, осторожно вглядываясь в землю, выбирая место для каждого шага. Вокруг слышался легкий треск. Множество желтых огней сверкало вокруг него в сгущающихся сумерках. Он потерялся, отбился от группы, и теперь, чтобы выжить, был вынужден постоянно двигаться, пока его противники загоняли его как дичь.

Их движение сопровождалось своеобразным говором, на языке которого он не понимал. Их вел сильный и мудрый вожак. Он был сед и силен. Сильнее любого из них. Все они выполняли его приказ, но каждый в этом искал выгоду и для себя. Ему же оставалось только бежать, неизвестно куда, он просто должен был двигаться.

Он устал. Он шел несколько дней. В лесу были вечные сумерки. Свет дня не проникал под плотный навес ветвей, но рассеянно светилось само пространство – особые, то ли грибы, то ли растения. Этого света было достаточно, чтобы не дать отчаянию совсем поглотить его рассудок и дать надежду, продляя агонию жертвы.

Преследователи не торопились стягивать кольцо вокруг него, но и не уходили, словно у них не было иной цели существования, других потребностей.

Когда ему надоедало бежать, он оборачивался. Позади себя он неизменно видел его. Вожака.

Седого, огромного зверя, имени которого он не знал. Тот раскрывал свою пасть и поглощал тщедушное человеческое тело, излучающее страх и усталость. Потом Антей просыпался в холодном поту. Его успокаивала мать в теплых объятиях, и тогда он засыпал без сновидений до утра.

В замке Воронов ученики смеялись над ним, и он боролся со своими страхами в одиночку, перестав делиться переживаниями с кем-либо. Об этом вскоре забыли, он в свое время стал считаться бесстрашным воином, и никто не подозревал, что творится в темных уголках его души.

Как-то невзначай он встретился с дряхлым стариком – толкователем снов и хранителем традиций.

Тот сидел в зале церемоний на постеленном на каменный пол коврике и бросал перед собой горстку косточек. Антей слышал о таком виде гаданий, но совершенно не понимал его смысла. Он уже хотел уйти, когда его окликнул слабый голос.

– Юный Антей, подойди.

Ему пришлось подчиниться. Старик оглядел его выцветшими глазами.

– Тебя мучают кошмары? Не так ли?

Ему было уже почти тринадцать, и сознаваться, насколько его пугает этот неизменный сон, было стыдно. Однако, проницательность толкователя заставила его кивнуть.

Старик жестом указал на пол перед собой. Антей устроился напротив него, скрестив ноги.

– Рассказывай, сын мой.

И он рассказал. Стараясь вспомнить все подробности, наблюдая, как мелкие косточки, какие-то камешки и ракушки складываются в магические узоры перед ним.

Какое-то время толкователь сидел молча, разглядывая лишь свои побрякушки. Потом снова взглянул на будущего рыцаря.

– Этот сон – вещий. Ты встретишь много хищников в своей жизни. Они будут решать твою судьбу и каждый раз будет зависеть от тебя – съедят они тебя или нет. Но, в конце концов, хищник тебя убьет, когда ты не сможешь сопротивляться ему.

Увидев метнувшийся в глазах мальчишки ужас, он добавил

– Если не станешь сопротивляться. Ступай. Помни, что ты сам вершишь свою судьбу. Не позволяй страхам брать над тобой верх.

Антей поднялся и, поклонившись мастеру, поспешно вышел из зала.

Остаток дня он думал над его словами, ночью кошмар не пришел, а скоро и вовсе перестал донимать его.

И вот теперь снова.

Он, наконец, понял значение этого сна.

Он все так же стоял посреди лесной поляны. Она вся скрывалась под могучими телами Волков Рагнара. Люди с чертами зверей и звери с чертами Волков. Отвратительные своей неправильностью, демоны, оскверняющие лик мира и человеческого рода своими невозможными пропорциями. Они окружали его, злобно скалясь и рявкая, морща морды, покрытые гниющими кусками плоти. Почерневшие клыки норовили сомкнуться на нем, но они не решались нападать не получив приказа.

Их вожак, Рагнар, тот самый зверь-великан, стоял напротив него. В его пасти поместились бы, пожалуй, два-три молга сразу. Эта пасть надвинулась на Антея. Он стоял не шевелясь. Эта картина причудливо переплеталась в его сознании с тем, что произошло там, на маленькой арене. Только теперь, чтобы победить, надо было влезть в пасть зверя целиком. Перемазавшись ядовитой слюной. Его передернуло. Выбор между очевидной смертью и осквернением и вероятной гибелью был сомнительным. Бездонная пасть медленно приближалась и он, закрыв глаза и задержав дыхание, шагнул вперед.

Проснулся Антей внезапно даже для самого себя. Возле него на сене лежал сверток из ткани, ставший уже привычным. Он равнодушно смотрел на него.

– Выспался?

Ему не нужно было оборачиваться, чтобы знать, кто стоит позади него в проходе между стойлами. Герон.

Он обернулся, глядя в глаза своему дрессировщику.

Тот выдержал взгляд и улыбнулся.

– Вставай. Пора отрабатывать свой паек. И так спишь третий день.

Увидев удивление в глазах раба, он рассмеялся.

– Мы уже не надеялись, что ты очнешься, но господин запретил тебя добивать. Он проницательный. Однако, он не запретил устраивать бои.

Герон нетерпеливо шагнул в сторону ворот.

– Ну что, ты готов?

Антей поднялся на ноги. Все его тело по-прежнему ныло. В прорехах одежды явственно проступали черные синяки.

Пересохшее горло сумело выдать лишь одно бесчувственно-короткое слово

– Готов.

Он пошел за Героном, едва переставляя ноги, будто на его плечи взвалили всю планету.