Текст книги ""Фантастика 2025-125". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Манасыпов

Глава 3. Столица, экзамен и первое пари

– Внимание, пассажирский поезд первого класса «Амур» по маршруту «Хабаровск – Санкт – Петербург» прибывает на Николаевский вокзал столицы. Температура в Санкт-Петербурге составляет +17 градусов… Компания «Русские железные дороги» благодарит вас, за то, что вы воспользовались нашими услугами, приятного вам дня. – Механический голос раздался из динамика над окном, и поезд начал сбрасывать и так уже невысокую скорость. Я, спустя три дня пути, наконец-то добрался до столицы. Дорогой я наслаждался и на всякой долгой стоянке выходил из вагона и гулял по вокзалам разных городов. И знаете, они все были гораздо чище и опрятнее их аналогов, которые я помнил по прошлой жизни. Нет, здесь не было идеальной картинки, тут тоже были бездомные алкаши, спящие в подземных переходах, жирные полицейские, которые с трудом-то передвигались, куда им преступников ловить… Но того же мусора вокруг было меньше, здания чище, асфальт под ногами выглядел недавно обновленным, да и просто люди больше улыбались, смеялись и радовались вокруг. А то, как простые люди вели себя, говорили об очень многом…

Николаевский вокзал (в моих старых воспоминаниях он назывался Московским) встретил нас белоснежными стенами, парой подтянутых полицейских (ну, конечно, столица же), внимательно осматривающих вновь прибывших, парой ну просто странно чистых вагончиков – кафешек с вывесками «Шаверма» (ну прям ностальгия пробирает, сразу же захотелось съесть эту гадость), быстро бегущими по синему небу облачками, которые так и норовили спрятать за собой солнышко. Асфальт был еще сырой после ночного дождя. В прошлой жизни я жил в советском Ленинграде, и я помню другие улицы, другой город, в девяностые поступил в академию, куда потом и вернулся преподавать после ранения, а в 2010-ом ушел на пенсию – не вынес курсантов, а потом меня жизнь помотала по самым разным уголкам родины. В итоге, я довольно хорошо знал свой Ленинград, Улан – Удэ, Иркутск, Самару, Псков. Ну, ничего страшного, теперь у нас есть и время, и желание познакомиться с этим огромным северным имперским чудовищем. Именно чудовищем. За счет того, что в этом мире не было революции, и столицу никто не переносил, Санкт – Петербург разрастался колоссальными темпами, и был даже на карте больше своего отражения из моей памяти раза в два, в то же время, как и Москва наоборот не получила такого страшного роста и наплыва населения из дальних регионов страны, как в моей памяти.

Выйдя из здания вокзала, я в очередной раз открыл блокнот с записями. Смартфонов в этом мире ещё не изобрели, да и беспроводная связь была осуществлена пока лишь в принципах работы радиостанций, соответственно, пришлось забыть и о таких вещах как навигатор, фотоаппарат, доступ в сеть, звонки, электронная книга, музыкальный плеер в одном флаконе, который был всегда под рукой.

Вот и пришлось по старинке завести себе маленький блокнотик в черной кожаной обложке, который выполнял у меня роль карманного ежедневника.

Я открыл его на одной из первых страниц и снова прочитал адрес: улица Декабристов, 21/2, квартира № 13.

Да, здесь тоже были события в 26-ого декабря 1825-ого года. Только не такие, какие помнил я из прошлой жизни. Декабристами в этом мире называли защитников престола – два гвардейских полка, которые защищали зимний дворец и пустой престол династии трое суток, пока из Москвы не прибыл наследник престола, Константин, сын Алексея II, когда его младший брат, Василий, пытался узурпировать власть в Империи и сесть на отцовский трон. Да, дворцовые перевороты были и здесь, вот только их было аж три «эпохи».

Ну, хоть такси здесь было в родной для меня расцветке – желтые машины с черными шашками на боках и крышах. Знакомая до боли ГАЗ-23, которая здесь гордо именовалась «Буревестник». Правда, если внешние черты соответствовали «канону» из моей памяти: пузатые бока, выделенные передние фары, решетка радиатора, словно унылые усы старого прапорщика – вещевика, утопленная внутрь, под тяжелый металлический бампер, то под капотом у данного аппарата были совершенно другие характеристики, которые вызывали уважение, как для автомобиля среднего класса, так и для всего отечественного автопрома. Ну, и главное, чем славилась имперская автомобильная промышленность – надежность. Да-да, вы не ослышались, во всем мире, автомобили Российской империи славились надежностью, особенно военные машины, но и гражданские не отставали. Если военная техника была на первых строчках мирового рейтинга, то гражданские машины уверенно держали вторую позицию и постепенно начинали покусывать пирог нынешнего лидера – Японский сёгунат, который, фактически выигрывал только за счет уровня роскоши в представительском и дипломатическом классах в настоящее время.

Ну и ладно, вернемся к нашему настоящему. Я подошел к первой в желтой очереди машине с черными шашками.

– В Военную Академию, курсант? – Шофер стоял на улице возле своей «ласточки». Внутри я готов был упасть на асфальт и зайтись истеричным смехом: мне попался типичный «образ» водителя из советского кино в новом мире внутри империи: синяя, немного выгоревшая, форменная фуражка с золотого цвета кокардой в виде автомобильного руля, за которым скрещены два гаечных ключа, кожаная коричневого цвета куртка, которая потрескалась на левом плече и вдоль тыльной стороны всей руки оттого, что чаще всего она была за окном, форменные синие брюки и серая рубашка под кожанкой, черные ботинки, но главное – точно такие же по форме черные обвисшие усы на лице шофера, как и форма решетки радиатора на его автомобиле.

– Улица декабристов, 21, корпус 2? – Я мотнул головой и назвал адрес.

– Тридцать рублей с полтиной. – Шофер назвал цену, выдавая своё псковское происхождение.

– Кому полтина, а кому и ни алтына, – Ответил я ему поговоркой, – Командир, Бога побойся, цены ломишь, курсант в академии на первом курсе шестьдесят рублей стипендию имеет, а ты половину от нее за проезд до Декабристов хочешь? Да я по Невскому пройдусь, и через километр уже возьму такси в три раза дешевле, чтобы мимо двух мостов проехать, да по берегу пару – тройку километров всего-то.

Шофер сморщился как высохший апельсин, снял фуражку, почесал начинающий лысеть затылок, вновь водрузил символ шоферской власти на голову и спросил:

– Местный?

– Не местный, но частый гость. Цены знаем. – Я не стал врать. Зачем? И дураку понятно, что я не петербуржец, а вот то, что я не в первый раз приезжаю в столицу, вычислить практически невозможно. А на этом можно и поиграть. Как я всегда раньше сам себе говорил: сэкономил, значит, заработал. Вот и продолжаю придерживаться этой привычки.

– Двенадцать рублей с полтиной, меньше не возьму. – Ответил капитан желтого «Буревестника» и приветственно открыл багажник.

– Идет. – Я сложил ручку и закинул чемодан в багажник, а сам запрыгнул на заднее сидение.

Шофер быстро прыгнул на водительское кресло, и машина очень плавно тронулась с места.

– Третий курс Академии? – Таксист был явно не прочь поболтать.

– Так очевидно? – Я решил поддержать беседу, но лишь дать человеку убедительность в его собственных словах. Старая история – подтверди догадку человека, даже если она не верна, он сам уже построит вокруг нее целую теорию. Первые два года Военной Императорской Академии жили на казарменном положении, с третьего курса курсантам, которые были отмечены успехами в учебе и не имели дисциплинарных взысканий, дозволялось жить в городе. Ровно до тех пор, пока учеба была в идеальном состоянии, а дисциплина оставалась безупречной.

– Вашего брата всегда видно – строгие, суровые, подтянутые, даже костюм, словно парадную форму, носите. Эх, молодежь, вам бы жить, а вы все служить рветесь.

– Ваш сын тоже в Академии? – Догадался я.

– Не дорос ещё, но уже бредит. Через пару лет поступать сможет. – Кивнул шофер.

Да, для многих родителей это было больной темой. Военная стезя была популярна среди мужской части молодежи, но также она была весьма и опасна. Мало того, что конкурс в любое армейское учебное заведение был от десяти человек на место, так и большинство молодых офицеров отправлялись набираться опыта в различные дальние регионы, зачастую связанные с риском для жизни, к примеру, на границу с Афганистаном.

– Может, всё еще поменяется. Два года – большой срок. – Я решил встать на сторону шофера.

– Не знаю, посмотрим, я – то не против армии, честь и почет, уважение, жизнь достойная, но уж больно боязно и матери, и мне за него. Порог УЕР он прошел, силенок для поступления хватает, но вот на равных с княжескими сынками и дворянами он не стоит – не та лига.

– Объем УЕР еще не панацея. Мало голой силы, нужны ещё и мозги, чтобы ей управлять.

– Ваша правда, господин курсант, ваша правда…

Дальнейший наш путь прошел в тишине, хотя он и не был особенно долгим. Спустя пятнадцать минут мы уже проехали мимо Дворцового и Благовещенского мостов и повернули на улицу Декабристов.

Не знаю, почему, но улица мне сразу же понравилась. Она была зеленой, тихой и очень спокойной, не смотря на то, что до центра столицы здесь было меньше часа пешим. Словно тихая гавань посреди бушующего моря столицы. Я посмотрел на домик № 21, и улыбка сама собой вылезла на моем лице. Я когда-то, очень-очень давно мечтал о собственном отдельном домике. А тут меня ждал, пусть и не весь дом, но второй этаж двухэтажного желтого домика был отдельной квартирой на пять комнат, которая принадлежала деду Аристарху. Еще перед отъездом из Новосибирска, он отдал мне ключи от квартиры, рассказав, что давненько выкупил её у кого-то из дворянских родов – вассалов княжеского рода Юсуповых. Тогда я не предавал этому особого значения – жить есть где – вот и хорошо, жить не в общежитии или казарме – вообще прекрасно! А сейчас понимал, что мне вновь повезло. Дед рассказал, что на первом этаже должна была быть небольшая аптека, которую держал уже старый, давно овдовевший, еврей Арик Давидович Ейльман, немногим моложе деда. Как говорил дед, половину первого этажа занимала аптека, а вторая половина была его холостяцкой квартирой.

Я прошел в калитку и повернул к внутреннему дворику – вход в квартиру на втором этаже был сзади дома. За домом оказался приятный глазу укрытый в тени трёх огромных дубов скверик с круглой беседкой в центре.

– Цитадель мужского одиночества, не хватает только столика, бутылки вина и бокала. А, еще пепельницы и дымящейся сигареты. – Произнес я свои мысли вслух.

В прошлой жизни я так и не обзавелся семьей, и в таких беседках провел немало времени с ранней весны и до поздней осени за шахматами с кофе и сигаретой. Иногда и с вином и сигаретой. Но чаще с сигаретой и кофе.

– О чем вы говорите, молодой человэк, таки, развев вашэм возрасте и при вашей внешности можно говорить о мужском одиночестве-с? – Раздался голос за спиной.

Я развернулся и окинул взглядом нежданного собеседника, и, по всей видимости, моего соседа с первого этажа. Передо мной стоял плотный мужчина в годах, явно за восемьдесят. Ростом он мне был по грудь, и первое, что мне просилось в глаза – черная шапочка – ермолка, полностью седые, даже скорее белые, волосы на голове и борода – было абсолютно непонятно, где заканчиваются пейсы и начинается борода. Тучное, уже состарившееся тело было одето в черные брюки, белоснежную рубашку, черную жилетку, половину рук закрывали такие же черные нарукавники, на ногах блестели идеально чистые лакированные туфли, а на средней пуговице жилетки блестел золотом крючок, к которому через цепочку крепились карманные часы. В одной руке он держал маленький складной столик, во второй – средних размеров фляжка, высокий бокал для вина, под мышкой выглядывал титульный лист газеты «Империя сегодня».

– Господин Арик Давидович Эйльман, я полагаю? – Я обозначил легкий поклон.

– Таки, вы абсолютно правы, молодой человэк, но я до сих пор не знаю, хто вы, и по какому праву ворвались на мою утреннюю прогулку? – Арик Давидович обладал пусть и старым телом, но глаза его были моложе всех, кого я выдел. Этот дед явно любил вить веревки из всех, кому не посчастливилось посадить его себе на шею….

– Дворянский недоросль Матвей Александрович Волков, внук Аристарха Волкова. Прибыл для поступления в Петербург. Мой дед сказал, что имел недавно удовольствие побеседовать с вами и сообщил вам об этом заранее.

– А, таки вы, молодой человэк, внук господина Волкова! Что же, поздравляю вас с приездом, одну минуту – старый аптекарь приставил к ноге маленький раскладной столик и достал из кармана жилетки связку ключей, – Аристарх Прохорович попросил произвести уборку и закупить необходимые продукты на первое время. Все исполнено, согласно пожеланиям вашего глубокоуважаемого деда. Моя экономка приходит трижды в неделю, понедельник – среда – пятница, для уборки и закупки разных необходимых мелочей, так что можете поймать её и договориться об уборке и закупке для себя. Ну, что же вы стоите с дороги, заселяйтесь, отдыхайте, не забудьте, заявки на экзамен принимают лишь эту неделю.

– Благодарю, Арик Давидович, я обязательно встречусь с вашей экономкой, уверен, мы с ней сможем договориться. Благодарю, за оказанные услуги. – Я забрал вторые ключи у аптекаря, как и говорил дед, и отправился к себе.

Когда я уже закрывал за собой входную дверь в квартиру, увидел, что старый аптекарь уселся в беседке. Перед собой он поставил маленький столик, компанию старому еврею составляли бокал с красным вином, плоская фляжка и свежая газета.

* * *

Квартира оказалась огромной. Да, у меня в памяти самой большой квартирой оказалась моя съемная двушка в Подмосковье, но пятикомнатная квартира деда Аристарха была просто огромной. Столовая, она же гостиная, со столом на десять персон, не считая хозяина дома и балконом во внутренний дворик, хозяйская спальня была совмещена с комнатой – гардеробной, одна комната была сделана явно как гостевая спальня, четвертая комната была оформлена и обставлена, как и рабочий кабинет деда в поместье под Искитимом, ещё одна комната была полностью пуста, и я сразу же решил, что она станет моим личным спортзалом. Вся квартира, кроме рабочего кабинета, была отделана в едином скандинавском стиле – вся мебель была белого цвета – стол, стулья, шкафы, кровать в спальне, кухня, вешалка, гардеробная группа, в тоже время все шторы, подушки на диване, стульях и покрывало на кровати в спальне были серого цвета, обои по всей квартире были однотонные серо-голубые, создавая ощущение примерно одного уровня освещения в квартире – при солнце не слишком ярко, а без него не съедает весь свет. Просторно, комфортно, в общем, моё новое жилище мне понравилось.

Я очень быстро раскидал свой чемодан в гардеробной группе, понял, что весь он занял меньше одного шкафа.

– Помниться, дед сказал, что переведет на первое время мне деньги на банковский счет, и стоит прикупить пару-тройку хороших костюмов для выхода в свет и учёбу. – Я задумался, стоя рядом со своим гардеробом.

С одной стороны, дед Аристарх будет выделять мне деньги на жизнь – стипендий здесь не платили, как и не было понятия бюджетного образования, кроме как школьного. С другой – на жизнь этого наверняка хватит, а вот на мои личные «хотелочки»?

С обучением в империи всё было не так просто, как могло показаться на первый взгляд. В военных учебных заведениях курсантам платили с первого курса жалование – первые три курса они получали как солдаты, два курса как прапорщики, а на пятом они уже получали жалование поручика. Но по выпуску каждый молодой офицер был обязан отслужить Отечеству и Императору десять лет, в чем они клялись перед боевым знаменем императорского рода.

В гражданских всё было интереснее – если ты проходил вступительные испытания, то тебя принимали на дальнейшее обучение, а твоим родным отправлялось письмо с благодарностью о воспитании достойного отпрыска и рекомендацией ежегодных сумм пожертвований в фонд университета. И это считалось абсолютно нормальным. Потому как список семей, которым Университет и, соответственно, Император выражает свою личную благодарность за вклад в просвещение и развитие молодого поколения Российской Империи, ежегодно зачитывался в полном объеме на балу, посвященному Летнему Солнцестоянию, который завершал учебный год.

Соответственно, раз у меня не будет стипендии он Университета, а будет, так сказать, «дедовская стипендия», стоит подумать и о работе. Скорее, подработке. Дополнительный заработок никогда не помешает. И у меня была идея реализовать что-нибудь из моего прошлого, возможно, это тоже сможет принести свои плоды.

В любом случае, первая задача – поступление, потом уже с заработком разберемся.

С этой мыслью я не стал откладывать дела в долгий ящик, подхватил сумку с документами, отправился в главный корпус Санкт – Петербургского Императорского Университета. Сегодня был первый день приема документов.

Дорога до главного корпуса заняла меньше получаса. Фактически, я прошел меньше трех километров – от дома через Благовещенский мост и по Университетской набережной.

И вот у здания университета начались проблемы. Во-первых, у входа в Университет стояла полиция, которая сортировала абитуриентов и следила за порядком в очередях. А очередей было девять! И восемь из них длились не меньше полукилометра. Лишь одна была абсолютно пустая, но вход на неё также контролировали полицейские. Подойдя ближе, я понял, что каждая очередь соответствовала своему краю: Сибирь, Кавказ, Север, Урал, Дальний Восток, Средняя Азия и степные области, центральная часть России. Отдельный вход был для княжеских и боярских родов. Как я понял, что отдельный вход для очень короткого списка имперских фамилий? Все просто, у каждой очереди стояла табличка. И на княжеском – боярском входе были строго перечислены именно что фамилии, а не губернии или области.

Пришлось занять место в сибирской очереди. Почему шло такое деление – мне было абсолютно непонятно. Сама очередь двигалась, хоть и медленно. Пока я стоял в очереди, слушал разговоры вокруг.

– Говорят, в этом году набор будет ещё меньше, чем в прошлом…

– Да я за аттестат вообще не волнуюсь, страшнее испытание на источник, вот где провалиться можно на раз…

– А вы слышали, что в нашем году будет поступать старшая дочь императора? Говорят, она уже прошла испытание источника, даже ей никто не делал послаблений…

– Нет, ты представляешь⁈ Как можно так нас заставлять ждать, моя семья обладает дворянским титулом больше двадцати поколений, да мы по родословной можем с княжескими родами потягаться в старшинстве…

Народ говорил о чем угодно, чувствовался общий мандраж перед неизвестностью испытания источника. Ведь мало было показать достойный объем УЕР, нужно было ещё показать и достойный уровень контроля сил.

Проверка заключалась в двух этапах. Первый этап проходил при подаче документов на поступление. Во время подачи документов, в зависимости от того, каким источником обладал абитуриент, ему выдавался либо кусок кварца, либо янтаря, размером с кулак взрослого мужчины. Кварц отлично принимал энергию темного Источника, а янтарь соответственно, светлого. В среднем, было принято считать, что камень подобного размера мог впитать в себя около одной тысячи УЕР. Абитуриент опустошал свой резерв, в идеале до полного нуля, чтобы, впоследствии, количество УЕР можно было проверить с помощью сканирования камня. Минимальным порогом было три сотни УЕР. Стоит ли говорить, что все заполненные камни, вне зависимости от того, поступит или нет конкретный абитуриент, оставались во владении Университета? Таким образом, Университет пополнят запас магической энергии дважды в год – один раз вначале года, при поступлении и проверке студентов после летних каникул и практики, второй раз – в конце учебного года перед летней сессией, официально – чтобы проверить прогресс в развитии студентов…

Спустя почти час я прошел через арку главного корпуса Университета и попал в зал приемной комиссии. Каждая очередь вела в свой зал комиссии, в соответствии с табличками у начала очередей. Меня, в составе десяти абитуриентов пригласили в Сибирский зал.

Сибирский зал представлял из себя круглую комнату, словно бальную залу, диаметром около ста метров. У противоположной от входа стены по половине окружности располагалось десять столов с секретарями комиссии, в центре был расположен постамент высотой в половину человеческого роста с простеньким цифровым экраном – сканер камней, заполненных энергией.

Меня проводили к седьмому по счету столу.

– Присаживайтесь, молодой человек. – Кивнула женщина лет тридцати на вид, – Меня зовут Анна Алексеевна Комарова, секретарь – делопроизводитель приемной комиссии Санкт – Петербругского Университета его Императорского Величества Константина Пятого. Я приму ваши документы и прошение на поступление, а также вместе с вами проведу первоочередную проверку вашего Источника.

– Доброе утро, госпожа секретарь, – Я сел в кресло перед секретарем, – Дворянский недоросоль Матвей Александрович Волков. Прибыл к вам из Сибирской губернии.

– Давайте ваши документы, молодой человек, и добро пожаловать в столицу. Кто действующий глава вашего рода?

– Аристарх Прохорович Волков, поместный дворянин в первом поколении, титульный дворянин в шестом поколении Российской империи.

– А ваши родители?

– Мои родители давно почили, госпожа секретарь. Отец – Волков Александр Аристархович. Мать – Волкова Елизавета Игоревна.

– Примите мои соболезнования, Матвей Александрович. Но я вынуждена задать еще несколько вопросов по вашим родителям.

– Конечно, я постараюсь ответить на них как можно более полно.

– К какому роду относилась ваша матушка в девичестве?

– К боярскому роду Долгоруковых, Анна Алексеевна.

Тут секретарь подняла на меня заинтересованный взгляд. Боярский род, ну как еще, хоть я и носил фамилию Волкова, родство оспорить было невозможно, и кто знал – в каких отношениях я состою со своими родственниками.

– Ваше поступление идет под шефством рода Волковых или Долгоруковых?

– Под шефством рода моего отца – Волковых.

– Хорошо, какой факультет хотите выбрать для дальнейшего обучения?

– Лекарское дело, госпожа секретарь.

Тут она вовсе отложила ручку, связала кисти в замок и посмотрела на меня.

– Вы должны меня правильно понимать, Матвей Александрович, лекарское дело – отдельная кафедра внутри врачебного факультета. Но это элита среди всех медиков империи, и конкурс даже на первом этапе отбора очень высок, если вы покажите результат меньше 300 УЕР, то вас не допустят до второго этапа испытания. В тоже время, на врачебном деле, порог составляет 150 УЕР, что уже является более реальным результатом. И да, возможность повторного выбора не предоставляется до следующего года. Открою вам небольшую тайну, Матвей Александрович, второй этап заключается в высвобождении целительной силы на живой объект, это индивидуальная замена устного экзамена исключительно для кандидатов в Лекари. Разумеется, сразу же вас никто не допустит до человека, это будет животное, но в случае провала – ваши действия навредили объекту воздействия или же вы не смогли высвободить силу Источника на объект, вы провалите второй этап, и, соответственно, не сможете поступить в наше учебное заведение в этом году. Вы уверены в своем желании?

– Да, Анна Алексеевна, я смогу показать необходимый результат.

Секретарь кивнула и сделала последнюю отметку в анкете абитуриента. Из стола она достала крупный кусок янтаря размером с мой кулак и передала мне.

– Сейчас нам немного нужно подождать, пока не настанет наша очередь.

– Госпожа секретарь, я могу сразу же наполнить и отдать вам янтарь, если вы не будете против.

Она лишь покачала головой:

– Это запрещено, Матвей Александрович. Вы должны наполнить янтарь лишь рядом с постаментом. Наполнение и сканирование снимается на видео, чтобы, впоследствии, иметь возможность проверить ваши действия более детально, так наши сотрудники исключают случаи жульничества и подмены.

– Не уже ли, кто-то смеет так опорочить дворянское имя своего рода⁈ – Я действительно удивился сказанному. За прошедший год я убедился, что дворянская честь в этом мире – не пустые слова.

– Бывало и такое. – Улыбнулась Анна Алексеевна.

Ждать, в итоге пришлось недолго. Шесть человек передо мной показали результаты от семи десятков до двух сотен УЕР на сканере. Четыре светлых и два темных источника. Подошла и моя очередь.

Вместе с Комаровой мы подошли к постаменту сканера.

– Прошу вас, Матвей Александрович, теперь вы можете заполнить янтарь, и мы проведем сканирование.

Я кивнул и взялся за янтарь двумя руками и закрыл глаза. Уже привычный жар из центра груди волной поднялся по телу до головы, перетек в руки и начал погружаться в янтарь. Сырая сила светлого источника. По сути, это было подтверждением минимального или, как еще говорили, начального уровня контроля источника – ступени Неофита. Спустя минут пять я понял – энергии почти не осталось – словно остаток в несколько капель на дне кружки. Я открыл глаза и передал янтарь, который испускал теплое золотистое, схожее с солнечным светом, сияние, которое согревало всех окружающих, в руки секретаря. Словно единственную драгоценность, Анна Алексеевна возложила янтарь на постамент.

Сканер характерно щелкнул, и цифры на табло начали свой бег. Высветился светлый треугольник, указывающий на светлый источник, а сканер повторно щелкнул, остановившись на отметке «472 УЕР».

– Итоговый результат «472 УЕР». Поздравляю, Матвей Александрович, первый этап вступительного испытания вы сдали. – Анна Алексеевна подняла на меня удивленный взгляд.

Тут я понял, что вокруг меня царит тишина – секретари остановились и не делали записи, охрана и абитуриенты смотрели на меня чуть ли не разинув рты.

Черт, перестарался. Можно было остановиться пораньше.

– Прошу за мой стол. – Анна Алексеевна указала на свое рабочее место.

Также в полной тишине мы вернулись за стол. Секретарь поставила последнюю отметку в бланке и анкете абитуриента и передала мне копию бланка.

– В бланке стоит отметка о показанном результате. Также, там адрес и время второго этапа испытания. Второй этап пройдет через три дня. Желаю успехов в поступлении и учебе, уверена, вы с легкостью пройдете второе испытание.

Я лишь кивнул и поднялся со своего места. Сибирский зал я так и покинул в полной тишине.

* * *

– Быстро пролетели три дня, однако. – Сказал я, наливая себе в кружку горячий терпкий кофе. Шикарный запах с нотками фруктов, ванили и горячего шоколада распространялся по всей квартире. Завтрак был просто великолепен. Яичница из двух яиц с кусочками ветчины и помидорами, горячий кофе и пара тостов. С кофе отдельная история.

За три дня я всего-то и успел, что встретиться с экономкой Арика Давидовича Эйльмана, заказать один костюм, да найти достойный кофе. С экономкой мы договорились на уборку в понедельник и пятницу, за это я должен был платить ей тридцать рублей в месяц. Недорого и недешево, средний ценник по Петербургу, как я узнал. Зато дед говорил, что старому аптекарю можно доверять, и плохого он не посоветует. А, раз экономка убиралась и закупала продукты для Арика Давидовича уже более семи лет, значит, у старого еврея к ней не было претензий.

С кофе ситуация в Петербурге оказалась плачевной – народ не распробовал этот напиток, и его редко где подавали и продавали. Но мне удалось найти достойную кофейню на Университетской набережной, и там же, о чудо, продавали и зерно, подходящее для турки или воронки. В итоге, не смотря на указания Аристарха Прохоровича, я купил сразу запас кофе, воронку и кофемолку. В итоге, денег для приобретения сразу двух костюмов у меня сейчас не было, или я мог купить сразу два костюма, но жить следующий месяц мне было бы не на что. Но я решил, что душевное спокойствие и маленькая радость каждое утро дороже одного костюма в моем гардеробе, и решил себя порадовать. И докупил себе пару гирь по двадцать четыре килограмма каждая.

Завтрак я умял быстро, аппетит проснулся во время утренней тренировки. Пробежка, турники и брусья в соседнем дворе, возвращение домой, комплекс упражнений с гирями, душ и завтрак. Впереди было вторая часть испытания источника.

Позавтракав, я вернулся в спальню – встал я рано, около шести утра, на часах было около девяти утра, и до начала второго этапа экзаменов оставалось три часа – он был назначен на полдень на Крестовском острове.

Я взял бланк в руки и вновь прочитал адрес: Крестовский остров, Императорская аллея, дом 11 «А».

Я уже успел узнать, что по адресу располагалось столичное управление конной полиции. Видимо, объектами второй части испытания станут лошади.

– Ну, начнем готовиться. – Сказал я сам себе и полез в чемодан под кроватью.

Первым делом я достал крупный камень необработанного кварца. Этот минерал прекрасно принимал энергию темного Источника, как и янтарь превосходно принимал и сохранял в себе энергию светлого Источника. Я сел на кровать в спальне и взялся за камень двумя руками. Если при использовании светлого источника я испытывал приятное и мягкое тепло, которое словно бы обволакивало меня, то с темным было несколько иначе. Темная энергия походила на слабые разряды электричества, она была более резкой, бурной. Теплая энергия давала ощущение покоя и умиротворения, в тоже время темная разжигала азарт, побуждала к действию, даже к некоторой агрессии. Темный источник был у меня несколько меньше, чем светлый, и через несколько минут вся энергия перетекла в кварц. Он приобрел антрацитовый цвет с черными прожилками, даже солнечный свет на его гранях не отражался. Аккуратно убрав его обратно в чемодан, я начал собираться.

Прямые светло – серые брюки, темно-синяя водолазка, темно – синий пиджак в крупнуюсерую полоску – клетку, тёмно-коричневые полуботинки. Образ завершен. Всё-таки погода во второй половине августа в Петербурге уже напоминала осень.

Я вышел из дома, закрыл квартиру и быстрым шагом добрался до остановки троллейбусов. Спустя десять минут я сидел внутри троллейбуса и наслаждался видами Невы, Петропавловской крепости на Заячьем острове и Петроградской стороной. Троллейбус медленно и уверенно полз по своему маршруту. Хоть общественный транспорт и считался довольно медленным, и пользовались им, в основном, люди, которые не носили благородных фамилий, мне на всё это было глубоко плевать. Я не кичился дворянским званием, а мой внутренний хомяк просто требовал от меня экономии бюджета после последних трат. А на такси можно и потом покататься.

Спустя почти час (маршрут троллейбуса оказался очень извилистым, как меня и предупредил старый аптекарь) я вышел на остановке около Императорского парка «Крестовский остров». Подойдя к карте парка, я нашел Императорскую аллею. Для того, чтобы на ней оказаться, мне было нужно пройти сквозь весь парк и выйти через противоположные ворота, фактически к берегу острова, который смотрел на Финский залив. Прогулка спокойным шагом отняла у меня ещё около сорока минут, в волосах гулял северный ветер, солнышко приятно грело, выглядывая из-за облаков, и я просто наслаждался тем, что костыли и трости мне были больше не нужны. Обычно, в такую погоду я без костылей из дома выйти не мог – слишком сильную боль причиняли раздробленные суставы в ноге…