Текст книги ""Фантастика 2025-125". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Манасыпов

Дарин проснулся от осторожного стука в дверь.

– Кто там? – гном взвел курок трофейной картечницы и прицелился в сторону забаррикадированного входа.

– Посыльный. От вашего отца.

– Пароль?

– Какой пароль? – в голосе собеседника отчетливо прорезалось недоумение. – Мне ничего такого не говорили.

– Заходи. Медленно, руки держи над головой.

– С ума сошел? – мрачно поинтересовался гном. Впрочем, приказ он исполнил дословно.

– Возможно. Что тебе просили передать?

– Вас ждут в ратуше. Просили быть срочно.

– Зачем?

– Не сказали, – язвительно отозвался курьер. – Вот сам сходи и узнай.

Кузнец озадаченно потеребил бороду – он чувствовал, что если будет дальше пестовать свою подозрительность, ему останется лишь замуровать тебя в склепе навсегда. Собственно, это же будет значить, что его враги добились своего.

– Ладно, иду. Показывай дорогу.

Приземистый зал тонул в душной тьме. Единственное, что удалось рассмотреть Дарину – это стол, покрытый белоснежной скатертью. Остальная часть помещения была отгорожена плотными занавесями, из-за которых доносилось едва слышный шепот.

– Ты все-таки добрался. Присаживайся, – голос странно звенел, словно говорили в жестяной рупор. Из-под стола вынырнул грубо сколоченный деревянный табурет.

– Вы кто? И где мой отец? – Дарин оглянулся, прикидывая, как дать деру, но двери уже были захлопнуты и, наверное, крепко заперты снаружи.

– Я здесь, – занавеси тяжело колыхнулись, расступаясь. За дальним концом стола сидел донельзя мрачный Диран и крутил в руках металлическую маску цапли. – Присаживайся, сынок.

– Что это за сборище? – Дарин все-таки решил присесть. – Мы же уже победили, к чему такая конспирация?

– Мы-то победили, но не все с этим согласны. Думаю, ты и сам уже понял.

– Еще бы, – кузнец позволил себе ухмыльнуться. – Два покушения за день сложно не заметить.

– Тебе еще повезло. Меня пытались убрать уже раз десять. Должен сказать, это изрядно утомляет. Кроме того, я не могу плодотворно работать в такой обстановке. Впрочем, никто не может, потому мы здесь.

– Кто – мы?

– Тебе не нужно знать имена. Для твоего же блага.

– Не люблю тайны. Особенно такие.

– К сожалению, у тебя нет выбора, сынок. Ты – единственный, кто может – и должен – меня заменить.

– Ясно, – Дарин едва заметно скривился, надеясь, что борода скроет неподобающее выражение лица.

– Вот и хорошо, что ясно. Мы решили назваться «Комитетом бдительности» – по-моему, достаточно пафосно, чтобы нас не принимали всерьез.

– А как же Совет?

– Совет останется Советом. Мы не собираемся узурпировать власть. Нам нужна крепкая законная власть.

– Тогда мне непонятно, какую роль вы себе назначили.

Советник широко улыбнулся.

– Очень простую. Обеспечить свободу и процветание Керналлу, не смотря ни на что.

– Да? – кузнец недоверчиво прищурился. – И какими же средствами?

Занавеси, зашелестев, улетели к потолку, показав остальных заговорщиков. Лица их скрывали искусно сделанные маски цапель.

– Любыми, – ближайший к гному змагар снял маску, и Дарин с удивлением узнал в нем Тугина Дир-Коддара, формального главу делегации, которая сумела привезти в Керналл мир. – Всеми, что приведут нас к цели.

– Очень пафосно звучит, знаешь ли.

– Лишь звучит, – Тугин поморщился. – К слову, ты выяснил, кто пытался тебя убить?

– У меня есть только пара идей.

– Америт и местные?

– Да…

– Америт пытается найти сепаратистов, готовых сделать Керналл протекторатом – в обмен на военную помощь и продовольствие. К счастью, переговоры шли довольно туго, а тут еще Восстание… В общем, наземники решили – стоит поубирать нас, и дело в шляпе, можно будет свалить убийства на Небосводную, ввести «ограниченный контингент» и развязать войну на два фронта… Сам знаешь, пришельцы границу с Америтом держат крепко, а со стороны гор прикрытия почти нет. Очень удобно.

– А гномы?

Змагар скривился, словно съев неспелый лимон.

– Они считают, что в наказание за оккупацию мы должны стереть Небосводную с лица земли. И тем более, не вступать с пришельцами в переговоры.

– А есть мы что будем?

– Они не интересуются такими мелочами. Знаешь, какой у них лозунг? «Свобода или смерть». Наша смерть, в частности, для них отличный повод для разрыва соглашения и новой войны.

– А со стороны гор Небосводная практически не прикрыта. И что вы собираетесь делать?

– И ты тоже. Диран поручился за тебя, этого достаточно, – из-под стола появилась еще одна личина. – Это – тебе. Мы видим лица друг друга в последний раз, – Тугин снова нацепил маску. – Надевай, чего ждешь?

Внутри металлическая морда оказалась выложена чем-то мягким и шелковистым. Когда Дарин приложил ее к лицу, подкладка вспенилась, слившись с его лицом в одно целое.

– Ты – один из нас, – сказал Тугин дребезжащим жестяным голосом.

– Один из нас, – хором произнесли остальные.

– Да, совет – не подходи в ней к пришельским приборам в этой штуке – могут перегореть. А теперь, когда формальности улажены, предлагаю вернуться к делу.

* * *

О Гарине вспомнили ровно через сутки.

– Соскучился? Выходи, – давешний палач широко ухмыльнулся.

– Зачем? – беспокойно спросил Гарин. За прошедший день в его голове успели прорасти уйма крайне неприятных мыслей.

– Надо, – коротко отозвался собеседник и, ухватив Гарина за измятый камзол, выдернул из камеры, как морковку из грядки.

На сей раз пыточная выглядела куда симпатичнее – дыбу и кандалы сменила наковальня и стойка с кузнечным инструментом. В углу лежали прикрытые дерюжкой носилки, рядом с которыми сидел миеннист.

– О, тебя уже выпустили?

– Выпустили, выпустили, – ответил за Гарина палач и ткнул в сторону носилок. – Твой друг сказал, что для тебя это важно.

– Дротик у тебя?

Миеннист, не говоря ни слова, извлек из-под полы плаща обломок молнии.

– Воля Уважаемых должна быть выполнена, – палач снял с вешалки прокопченный брезентовый фартук. – К слову, ты в курсе, что магия здесь незаконна?

– По-моему, тех, у кого вы меня забрали, это не остановило, – Гарин невольно поежился, припоминая заледенелые трупы охранников.

– Нас тоже не останавливает. Только надо соблюдать осторожность – если перегорит что из пришельской электроники, будут разбираться. А нам это не надо, у нас другая цель.

– Какая? – гном, услышав, что ему все-таки будут помогать, позволил себе чуток расслабиться.

Собеседник задумался. Судя по всему, он так и не решил, можно ли доверять незваным гостям, или нет.

– Ладно, ты, все-таки, свой – пусть и не с Керналла. Меня зовут Торин, я – старший из Орт-Талларов. Не пытайся меня вспомнить, мы никогда не виделись. Я – младший сын Торега, твоего дяди.

Гарин нервно сглотнул. Он знал, что пять лет оккупации изрядно проредили гномов, но не представлял, что настолько.

– А где… остальные?

Лицо палача исказила гримаса ненависти – всего на секунду, но для Гарина этого оказалось достаточно.

– У меня – трое. У сестер – четверо и двое. У твоего брата – один… выжил. Вот и все, собственно.

Гном сглотнул еще раз.

– Что я могу сделать? Все, что в моих силах…

– Еду – в первую очередь. Впрочем, ты и так сообразил. Еда у нас – самое ценное, что бы ни говорил Совет. Раньше за порядком следили пришельцы – и довольно неплохо, к слову. Временами, конечно, они вели себя как форменные свиньи, но в их действиях, по меньшей мере, была система. То, что происходит сейчас, можно назвать одним словом – беспредел. Любой, кто нацепил повязку и обзавелся арбалетом, считает себя настоящим змагаром и героем Восстания, и на основании этого берет все, что хочет – «на благо Свободы», разумеется. Тех, кто пытается возражать, забирают в Каземат – бывшую крепость пришельцев. Оттуда еще никто не вернулся.

– Я догадываюсь, что это значит, – мрачно отозвался Гарин. Конечно, будь Каземат человеческой тюрьмой, надежды бы не оставалось вовсе, но, к счастью, там обитали гномы. Скорее всего, их загнали в шахты, чтоб они неустанным трудом укрепляли экономическое благосостояние Керналла.

– Я тоже, – горько отозвался Торин.

– Ладно, разберемся, – Гарин медленно прошелся по камере, ощущая в теле приятное томление – так с ним бывало всегда перед по-настоящему серьезным делом. – Когда ты последний раз говорил с Нал-Талларами?

– Никогда, – Торин недоуменно покачал головой. – Они же на севере живут, а пришельцы ввели пропускной режим – без него даже за границу поселка не выйдешь. Да и работать надо: нет нормы – нет пайка, и крутись как хочешь.

– А с Дир-Талларами? Мы же в Атридимарте, так?

– Еще в начале оккупации они попытались сопротивляться. Выжившие ушли в змагары. Больше я их не видел.

– У тебя есть… – Гарин задумался, будет ли слово «верный» уместным в данном случае, – есть хорошие друзья среди змагаров?

– Те двое, которые тебя вытащили с базы «Синих Жупанов». Надежные ребята.

– Надо с ними поговорить.

– Зачем? – Торин кинул на незваного гостя подозрительный взгляд.

– Пора действовать. Я расскажу, как.

* * *

Удар по Тартелю оказался куда менее эффективен, чем рассчитывала Флигг – превратив городок в кучу пепла, бомбы уничтожили едва ли половину армии вторжения. Покойный король, составляя план кампании, учитывал возможность удара по скопившимся войскам, и разделил свою армию на три части. Первая группа, состоящая почти сплошь из бывших каторжников, недорогих наемников и гоблинов, должна была принять на себя первый, самый сокрушительный удар пришельцев. Вторая группа размещалась южнее – с таким расчетом, чтобы засланные в тыл противника диверсионнные группы расчистили ей путь прямо к Орбитару. Третья размещалась на Дарамских островах, на расстоянии полудневного перехода от Дилигарта – чтобы как только гномы согласятся, сразу направить им пятнадцать тысяч отборных миротворцев. В крайнем случае, если подгорники так и не поймут своей выгоды, десант высадится без разрешения – но с теми же целями.

– Далеко еще до Орбитара? – маршал Глезье нервно окинул взглядом белесый горизонт, ожидая ежеминутного появления пришельских штурмовиков. Снайперские группы отстреляли всю дичь в округе, от соколов до куропаток, но никто не мог дать гарантии, что истребить удалось действительно все. Особый приказ короля запрещал пользоваться магией вплоть до момента штурма, и потому не имелось никакой возможности проверить результаты охоты.

– Три ночных перехода, монсир, – оруженосец отвесил почтительный поклон, стараясь не смотреть на истекающего потом рыцаря. Приличия требовали от того в любую жару таскать фамильный доспех, что тот и проделывал – в который раз давая себе слово после окончания кампании изменить эту нелепую традицию раз и навсегда.

– Проклятье, – сидение в тесных душных палатках, раскрашенных в цвет выгоревшей степи, оказалось чрезвычайно утомительным – тем более, что уснуть в такую жару удавалось единицам, а идти приходилось по ночам. Впрочем, приказ короля был исключительно детальным, в том числе регламентируя и наказание для выживших в случае провала. – Сколько осталось до заката?

– Три часа. До выхода – четыре.

Маршал вздохнул. Ему отчаянно хотелось пить и умыться – но, увы, ни то, ни другое было невозможно. Воды оставалось всего на сутки – следствие преступной расточительности первой недели похода. Родников за время пути войска не нашли, а поживиться на «фермах» пришельцев не удалось – все они, как одна, взорвались, унеся в небытие десятки отборных солдат. О том, что начнется следующим вечером, Глезье предпочитал не думать.

– Вас вызывают, монсир, – с подскакавшей кобылки соскочил молоденький паренек в запыленном камзоле с нашивками фельдъегерской службы. – Срочная депеша из… из… – он замялся. – От нового короля.

Глезье торопливо пробежался взглядом по кривым, явно нацарапанным впопыхах строчкам и побледнел. Ему вдруг стало холодно, словно он из жаркой степи вдруг перенесся на ледник.

– Иди на кухню, мальчик. Передай – я желаю, чтоб к тебе отнеслись с величайшим радушием.

– Что-то не так, монсир? – едва слышно поинтересовался оруженосец, дождавшись, пока курьер отъедет достаточно далеко.

– Все не так. А может, и так. Помолчи, мне надо подумать.

* * *

Горн сиял от чудовищного жара. Вольфрамовый котел, в котором лежали обломки молнии, не плавился только благодаря хитрым заклятиям. Впрочем, миеннист уверял: как только «плоть бога» потеряет форму, все заклятия в радиусе доброй полусотни километров потеряют силу.

К слову, именно поэтому для чародейства выбрали самую дальнюю штольню, заброшенную еще лет двести назад. До ближайшего поселения отсюда было километров тридцать, и это давало определенную надежду, что восстановление дроида обойдется без лишних свидетелей.

– Какая температура? – миеннист протянул руку, чтоб потрогать бок горна, но в последний момент передумал.

– Четыре с половиной тысячи, – отозвался Торин, поправляя головную повязку, насквозь промокшую от пота. – А долго еще качать?

– До восьми тысяч.

– Ты что, очумел? Котел испарится! – гном от возмущения едва не бросил рукоять воздушного насоса.

– На нем заклятие.

– Максимум пять. Больше это старье не вытянет.

– Давай пять. Гарин, помоги.

Гном, не отвечая ни слова, налег на рукоять резервного насоса. Пламя внутри заревело еще громче, и котел засиял еще ярче.

– Ну, где наш пациент? – миеннист выпутался из плаща, оставшись лишь в белой рубахе и черных драных штанах. – Пора его на стол…

Миссионер склонился над обломками дроида и принялся бесцеремонно срывать с него заржавленные латы, швыряя их в котел.

– Эй, поосторожнее там! – возмущенно пропыхтел Гарин. Он уже жалел, что не разделся до штанов. – Это тебе не плясун с ярмарки!

– Ты лучше качай, – рассеянно отозвался миеннист и принялся копаться в сумке. – Если Уважаемые все-таки снизойдут к моей просьбе…

На свет появилась деревянная ложка, расписанная аляповатыми узорами. По мнению Гарина, место ей было в лучшем случае в сувенирной лавке – более безвкусно сделанной вещи он еще не видел.

– Итак, приступим, – совершенно по-будничному сказал миеннист, помешивая жидкий металл. К немалому удивлению Гарина, ложка даже не подумала вспыхнуть ярким пламенем.

– А молитва? Или там, заклятие какое? – Торин на миг прервался, чтобы выкрутить повязку, и пламя в горне на миг притухло.

– Держи температуру! – взвыл миссионер, сразу же утратив всю свою невозмутимость. – Раззява!

Гном снова налег на рукоять.

– Порядок, – миеннист снова перемешал варево. На сей раз в нем появились жилки ослепительно синего света. – Еще пара минут – и готово!

Он переложил останки дроида на наковальню, постаравшись придать металлолому максимально человекоподобный вид.

– Ну, вот сейчас и проверим, правильно ли я все рассчитал…

Внезапно в кузне потемнело, словно оба гнома вдруг перестали качать.

– Эй, вы что? – миеннист недоуменно обернулся, но замер, встретившись взглядом с белоснежными глазами без зрачков.

– И я рада тебя видеть, – протяжно пропела Ниликато. На сей раз она облачилась в сверкающую черную тогу. – Твой призыв услышан.

Богиня, бесцеремонно отодвинув опешившего миенниста в сторону, подошла к полыхающему горну и зачерпнула ладонью сияющее варево. Котел уже растворился, и сверкающий сплав просто висел над озером огня, опираясь на призрачно-сизую дымку.

– В самый раз, – она стряхнула металл обратно в котел и повернулась к выходу из тоннеля. – Твой черед, сестрица!

– Жду-не дождусь, – подземелье снова осветилось. – Где мой паладин?

Гарин с Торином, не веря своим глазам, наблюдали, как сияющий металл, вытянувшись в проволоку, опутывал останки дроида. Стальная паутина переплеталась, формируя несокрушимый панцирь, который, вдобавок, отлично защищал своего владельца от «неподобающего» внимания.

– Вот и все, – Гемма отряхнула руки от остатков металла, и смертные невольно зажмурились. – Это – вам.

Гарин едва сдержался, чтоб не завопить от невыносимой боли: богиня решила, что лучшим местом для ее подарка – изящного медальона – будет непременно грудь одариваемого.

– Носите с честью, – пещера снова опустела, а с потолка хлынул теплый ласковый дождик – прощальный дар Миенны.

* * *

Утлая лодочка прошелестела днищем по отмели и застряла в камышах. Уланов, недоверчиво глянув на зеленую воду, попытался сдвинуть плоскодонку, чтобы добраться до берега, но тщетно – второе весло сломалось еще быстрее первого.

– Вот зараза! – паладин, от души размахнувшись, метнул обломок весла в сторону невидимой отсюда пристани, где обитал жулик-лодочник. Впрочем, винить скорее следовало покойного короля – именно он приказал разобрать все переправы через реку, кроме тартельской.

Вода оказалась теплой, а дно – песчаным, что немало обрадовало Уланова – меньше шансов окунуться с головой. Паладину сейчас отчаянно не хотелось искать хворост, чтоб просушить одежду, доспехи и припасы.

– Вот я и добрался, – Уланов кинул взгляд на восток – туда, где клубились седые облака над невидимыми отсюда пиками Керналла. Впрочем, его цель лежала куда ближе – паладин шел в Орбитар, цитадель безбожников, отрицающих очевидное. Уланов понял свою миссию – ему нужно было во что бы то ни стало убедить их расстаться с опасными заблуждениями.

В голове шевельнулось странное воспоминание – словно когда-то он был одним из пришельцев и, что самое нелепое, считал это бытие единственно возможным. Возможно, потому его и выбрали?

Солнце медленно тонуло за горизонтом, исчертив степь на полосы длинными тенями. От камышей потянуло сыростью, и на миг Уланову стало крайне тоскливо. Все, что сейчас было ему дорого, осталось за спиной, а впереди его ждали тысячи врагов, которые не снизойдут даже до благородного поединка, не говоря уже о разговоре. Здесь вряд ли помогут уговоры – следовало заранее обдумать возможную тактику. Конечно, на пристани утверждали, что Небосводная гарантировала право свободного прохода всем, кто шел транзитом, но паладин всерьез опасался – на таких, как он, это правило не распространялось.

Воздух над костром задрожал, на миг сгустившись в призрачное подобие лика Артанис в ее «молодой» ипостаси.

– Иди вперед, воин. Мое время на исходе. Не подведи…

Дым рассеялся под налетевшим ветром, но послание нашло адресата – Уланов почувствовал, как по его телу разлилось благословенное тепло. Тысячи последователей Этериль рассчитывали на его успех – теперь паладин снова их чувствовал. Он снова чувствовал себя нужным.

* * *

Аэрокар полз над уснувшей степью, обшаривая пространство внизу биолокаторами. Полчаса назад система магической сигнализации выдала «синий» код, обнаружив источник где-то на берегу Тайна, сотней километров выше сожженной армии вторжения. Впрочем, штабные аналитики предположили, что покойный король, учтя итоги предыдущей кампании, не стал «класть все яйца в одну корзину», и заготовил несколько сюрпризов. Возможно, обнаруженный очаг магических возмущений как раз и указывал на ядро второй армии.

Экран затопил ослепительно белый цвет, и Браско торопливо убавил чувствительность. Монитор потемнел, и на нем проступили контуры человека, разлегшегося прямо на траве. Сержант переключил аппаратуру в оптический диапазон и дал максимальное увеличение – по идее, света от костра у лежанки должно было хватить, чтоб разглядеть подробности.

Мобиль зарыскал, едва не воткнувшись в землю, но в последний момент Браско все-таки сумел включить автопилот. Руки ходили ходуном, а сердце заходилось в бешеном ритме, повинуясь буре чувств, затопивших разум. Лежавший внизу рыцарь выглядел в точности, как Уланов – разведчик, пропавший без вести еще в самом начале колонизации.

– База, здесь Патруль «Гамма двенадцать». Вижу нарушителя, прошу разрешения захватить.

– Нарушитель всего один?

– Так точно.

– Уничтожить. Напоминаю, сержант, мы – в состоянии войны с заречными.

– Это Уланов! – Браско все-таки не выдержал. Конечно, лучше было все выяснить наверняка, а уж потом докладывать, но и уничтожать за просто так сослуживца, пусть и бывшего, сержант не хотел.

– Повторите.

– Объект внешне выглядит как прапорщик Уланов, пропавший без вести при спецоперации «Северный гость». Более точную информацию рассчитываю добыть при личном контакте.

– Контакт запрещаю.

– Но это Уланов!

– Это «синий» объект. Повторяю, контакт запрещаю. Назначаю точкой возврата форт «Е-А». Там возьмете легкий транспортер и произведете задержание – в одиночку. После этого отвезете задержанного на спецобъект «112» и останетесь с ним. Это все, что я могу сделать.

– Спасибо, – пальцы слушались с трудом, но все-таки Браско удалось набрать координаты точки возврата. – Выполняю. Спасибо.

Аэромобиль взвыл двигателями и ушел на север, к самой близкой базе пришельцев. Браско трясло – он впервые почувствовал себя персонажем старой сказки, которому все-таки удалось вживую проникнуть в мир мертвых. За кормой таял костер, рядом с которым спал его друг. Друг, которого все уже успели оплакать и позабыть. Друг, который, обманув судьбу, вернулся врагом.