Текст книги "Что сотворил Бог. Трансформация Америки, 1815-1848 (ЛП)"

Автор книги: Дэниел Уолкер Хау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 79 страниц)

После выборов Клей утверждал, что он тоже мог победить Каса, выиграв все штаты, которые выиграл Тейлор, кроме Джорджии, и, возможно, он был прав, хотя Клею, возможно, следовало также уступить Флориду и Луизиану, которые выиграл Тейлор. Политики вигов, считавшие, что Клей не сможет победить, вероятно, были слишком осторожны, как это часто бывает у политиков. Тейлор помог вигам только на глубоком Юге; на Севере избиратели вигов были бы так же или даже лучше для Клэя. Тариф Уокера был крайне непопулярен в протекционистской Пенсильвании, важнейшем штате, который выбрал Тейлора и, предположительно, выбрал бы и Клэя. В отличие от национального банка, тариф не умер как вопрос. В отличие от Тейлора, Клей мог бы удержать Огайо для вигов даже с билетом «Свободной почвы» на поле. Что касается Ван Бюрена, то его момент бунтарства прошел, он вернулся в Демократическую партию и оставался там до конца жизни. Его осторожность взяла верх над принципами. В 1850-х годах он поддерживал Пирса и Бьюкенена на президентских выборах, а в 1860 году поддержал Дугласа и народный суверенитет, а не Линкольна и свободную землю.[1980]1980
  Генри Клей – Чарльзу Фентону Мерсеру, 10 декабря 1848 г., Papers of Henry Clay, X, 561–62; Donald Cole, Martin Van Buren (Princeton, 1984), 425, 430.


[Закрыть]

В конце 1848 года Соединенные Штаты смотрели в будущее, а новоизбранный президент от оппозиции ждал марта, чтобы вступить в должность. Закари Тейлор мог испытывать определенное личное удовлетворение от того, что победил Льюиса Касса. В 1832 году полковник Тейлор, в соответствии с политикой военного министерства, выселил нескольких белых скваттеров с индейских земель. Разгневанные поселенцы подали на Тейлора в суд. Но когда Тейлор попросил военного секретаря Касса дать показания о том, что он подчинялся приказам, Касс отказался. Тейлор пришёл к выводу, что секретарь действовал «из робости, а возможно, и из худших побуждений».[1981]1981
  Уиллард Клюндер, Льюис Касс и политика умеренности (Кент, Огайо, 1996), 70.


[Закрыть] Хотя в 1848 году его сторонники на юге преподносили его кандидатуру как кандидатуру рабовладельца-плантатора, мировоззрение Старого Грубияна и Готового больше отражало годы его службы в армии, чем его заочное владение плантацией в Луизиане. До того как безвременная смерть оборвала его президентство, этот ветеран-военнослужащий будет враждовать с крайними сторонниками прав Юга, настаивая на том, что Калифорния должна стать свободным штатом, а Нью-Мексико должно остаться отдельным от Техаса.

Эндрю Джексон и его Демократическая партия апеллировали к воинственному чувству эгалитаризма среди мужчин благосклонной расы и построили сильную нацию, даже сохраняя роль национального государства настолько ограниченной, насколько это было возможно. Демократы также продемонстрировали восприимчивость к иммиграции и терпимость к культурному разнообразию, которые окажутся ценными качествами для нации в последующие годы. Распространение американского суверенитета на весь континент было в значительной степени заслугой демократов. Однако в расширении экономики и образовательных возможностей отразился вклад республиканцев и вигов. Хотя демократы добились большего политического успеха в национальной партийной борьбе предыдущего поколения, в целом виги точнее предвидели направления, в которых двигалась страна: к диверсификации экономики и индустриализации, отходу от зависимости от рабства и однообразной сельскохозяйственной экономики. Лидеры партии вигов, Джон Куинси Адамс и Генри Клей, предвидели и предполагали, какой империей станет Америка. Адамс уже умер, а Клей проиграл свою последнюю попытку стать президентом. Тем не менее, будущее Америки в основном зависело от концепции вигов – экономического развития и усиления центрального правительства. Авраам Линкольн, поклонник Генри Клея, применит принципы Джона Куинси Адамса, чтобы спасти Союз, очистить его от рабства и способствовать развитию образования и экономики.

Соединенные Штаты, которые возглавил Закари Тейлор, были намного больше по площади и населению, чем в 1815 году, богаче и могущественнее. Более разнообразные в социальном, экономическом и культурном плане, они также были гораздо лучше интегрированы с помощью транспорта и связи. Возросшие скорости поразили всех. Парусник «Радуга» прибыл в нью-йоркскую гавань 17 апреля 1846 года, всего через семьдесят пять дней после выхода из Кантона (Китай). Дневник Филиппа Хоуна отмечал: «В наши дни все идет быстро; ветры даже начинают улучшать скорость, которую они поддерживали до сих пор; все идет вперёд, кроме хороших манер и здравых принципов, и они вполне могут сойти с дистанции».[1982]1982
  Филипп Хоун, Дневник, изд. Баярд Такерман (Нью-Йорк, 1910), II, 276.


[Закрыть]

Хоун был далеко не одинок, задаваясь вопросом, не угрожает ли быстрый темп перемен заветным ценностям. Однако некоторые аспекты американской жизни демонстрировали единообразие и долговечность. Действительно, многие инновации были созданы в ответ на широко распространенное стремление населения к участию в рыночной экономике, и это стремление не подавало признаков ослабления. Национальная идентичность Америки пережила кризисы, её экономика оправилась от паники, а политическая система успешно справилась с неоднократной мирной передачей власти. Возникновение массовых политических партий и всенародное голосование за выборщиков президента оказались совместимы со стабильностью и постепенно сделали республику белых мужчин более демократичной. Но господство белых мужчин по-прежнему преобладало повсюду. Лишь немногие смелые голоса требовали отмены рабства; ещё меньше тех, кто критиковал дискриминацию по половому признаку. Принятие Айовы и Висконсина в состав штатов, уравновешивающее Техас и Флориду, сохранило на некоторое время тщательно надуманное равенство секций, существовавшее в Сенате со времен Миссурийского компромисса. Однако в действительности Север и Юг оказались разделены как никогда институтом рабства, который теперь защищался более яростно, чем в 1815 году. Наконец, христианская религия оставалась неизменным элементом необозримой величины в американской жизни и мысли, одновременно прогрессивным и консервативным, источником как социальных реформ, так и раскольнических споров.

Финал: Видение будущего

I

Из всех многочисленных революций 1848 года самая судьбоносная для будущей истории человечества была задумана пятью женщинами за чайным столом Джейн Хант в Ватерлоо, штат Нью-Йорк, одиннадцатого июля. Все присутствующие присматривались к пятидесятипятилетней Лукреции Коффин Мотт, известной аболиционистке и странствующей квакерской евангелистке. Мотт поддерживала хикситскую ветвь квакерства и симпатизировала их наиболее радикальному ответвлению, называемому Прогрессивными Друзьями. Она выросла в китобойной общине Нантакета, где женщины управляли делами, пока их мужчины проводили годы в море. Лукреция и её муж Джеймс, успешный филадельфийский коммерсант, разделявший её стремление к гуманитарным реформам, приехали в западный Нью-Йорк, чтобы навестить сестру Лукреции Марту Коффин-Райт и посетить первый конституционный съезд племени сенека. Отчасти благодаря поддержке белых квакеров сенека успешно противостояли процессу переселения индейцев и остались в западном Нью-Йорке.[1983]1983
  См. Маргарет Хоуп Бэкон, Доблестный друг: The Life of Lucretia Mott (New York, 1980).


[Закрыть]

Самая молодая из гостей Джейн Хант и единственная не квакерша в комнате, остроумная, энергичная тридцатидвухлетняя девушка, стала той искрой, которая зажгла план. Элизабет Кэди Стэнтон сочетала в себе социальные навыки своей матери, происходившей из нью-йоркской земельной элиты, и интеллектуальные способности своего отца, уважаемого судьи. Она чувствовала недовольство образованных женщин, которые находили (новую) роль домохозяйки среднего класса ограниченной. Она убедила остальных четверых в необходимости созвать «Конвенцию за права женщин», которая должна была состояться 19 и 20 июля в Уэслианской методистской церкви близлежащего Сенека-Фоллс, месте, симпатизирующем радикальным идеям. Они разослали объявления в местные газеты, которые появились между 11 и 14 июля. Через несколько дней Кэди Стэнтон (которая постаралась сохранить свою девичью фамилию наряду с замужней) села за другой чайный стол, на этот раз в доме Мэри Энн М’Клинток (или Макклинток), чтобы возглавить работу по составлению документа для рассмотрения на съезде. Этот стол из красного дерева сейчас, как и подобает, находится в Смитсоновском институте. Подготовленный на нём документ блестяще адаптировал Декларацию независимости Джефферсона 1776 года к революционным потребностям 1848 года, определив программу феминизма на весь остаток девятнадцатого века.[1984]1984
  Джудит Веллман, Дорога к Сенека-Фоллс (Урбана, Иллинойс, 2004), 183–94, 232; Эллен Дюбуа, Феминизм и суфражизм (Итака, Н.Й., 1978), 23.


[Закрыть]

ДЕКЛАРАЦИЯ ЧУВСТВ[1985]1985
  Это скромное название последовало примеру заявления, выпущенного при основании Американского антирабовладельческого общества в 1833 году. Текст Декларации приводится по изданию: Элизабет Кэди Стэнтон, Сьюзен Б. Энтони и Матильда Джослин Гейдж, изд. «История женского права» (Нью-Йорк, 1881), I, 70–71.


[Закрыть]

Когда в ходе человеческих событий возникает необходимость для одной части рода человеческого занять среди жителей Земли положение, отличное от того, которое они занимали до сих пор, но на которое их обязывают законы природы и Бога природы, достойное уважение к мнению человечества требует, чтобы они объявили о причинах, побуждающих их к такому выбору.

Мы считаем эти истины самоочевидными: что все мужчины и женщины созданы равными; что они наделены своим Творцом определенными неотъемлемыми правами; что среди них есть жизнь, свобода и стремление к счастью; что для обеспечения этих прав учреждены правительства, получающие свои справедливые полномочия от согласия управляемых…

История человечества – это история постоянных оскорблений и узурпаций со стороны мужчины по отношению к женщине, прямой целью которых было установление абсолютной тирании над ней. Чтобы доказать это, давайте представим факты на суд честного мира.

Он никогда не позволял ей воспользоваться своим неотъемлемым правом на избирательное право.

Он заставил её подчиниться законам, при разработке которых она не имела права голоса…

Он сделал её, если она была замужем, с точки зрения закона, граждански мертвой.

Он отнял у неё все права на имущество, даже на заработную плату, которую она получает…

Он так сформулировал законы о разводе, о том, каковы должны быть соответствующие причины, и в случае раздельного проживания, кому должна быть передана опека над детьми, что они совершенно не заботятся о счастье женщин – закон во всех случаях исходит из ложного предположения о главенстве мужчины…

Он монополизировал почти все прибыльные занятия, а за те, которые ей разрешено выполнять, она получает лишь скудное вознаграждение… Как преподаватель теологии, медицины или права она неизвестна.

Он лишил её возможности получить полноценное образование: все колледжи были закрыты для неё.

Он допускает её в церковь, как и в государство, но в подчинённом положении, утверждая апостольский авторитет для её отстранения от служения и, за некоторыми исключениями, от любого публичного участия в делах церкви.[1986]1986
  На самом деле несколько женщин, включая Лукрецию Мотт, уже были посвящены в священники.


[Закрыть]

Он создал ложные общественные настроения, предоставив миру различный кодекс морали для мужчин и женщин, согласно которому моральные проступки, исключающие женщин из общества, не только терпимы, но и считаются малозначительными для мужчины…

Он всячески старался разрушить её уверенность в собственных силах, снизить самоуважение и заставить вести зависимую и униженную жизнь.

Теперь, ввиду полного лишения гражданских прав половины населения этой страны, …мы настаиваем на том, чтобы они были немедленно допущены ко всем правам и привилегиям, которые принадлежат им как гражданам Соединенных Штатов.

Девятнадцатое июля в районе Фингер-Лейкс наступил яркий летний день. Хорошая погода способствовала созреванию урожая сена. Для его уборки потребовался труд всех членов семьи. Несмотря на это, а также на то, что о встрече было объявлено заблаговременно, к маленькой методистской церкви съехались повозки и багги. Собралось около трехсот человек, среди которых были дети и мужчины. Организаторы изменили свои планы и решили позволить мужчинам остаться. Отступив от обычая, согласно которому женщины не председательствовали на собраниях, где присутствовали мужчины, Лукреция Мотт передала молоток своему мужу. Затем последовали бурные дискуссии, проходившие на высоком интеллектуальном уровне. На вечернем заседании при свечах Лукреция Мотт рассказала о связи прав женщин с более широкой программой реформ, включая воздержание, борьбу с рабством и движение за мир.

На следующий день Элизабет Кэди Стэнтон настояла на том, чтобы в резолюциях, принятых на съезде, как и в Декларации чувств, было выделено требование избирательного права. Многие присутствующие не согласились, считая, что дело с избирательным правом безнадежно или (как в частном порядке выразилась Лукреция Мотт) «смехотворно». Самыми ярыми сторонниками прав женщин до сих пор были гаррисоновские аболиционисты, которые считали, что голосовать грешно для любого человека, независимо от пола. Муж Элизабет, Генри, хотя и был аболиционистом и сторонником прав женщин в прошлом, объявил себя «пораженным громом», когда узнал о её намерении поставить вопрос об избирательном праве. Возможно, опасаясь за своё будущее в политике, он уехал из города, а не поехал с ней на съезд. С другой стороны, чернокожий редактор-аболиционист Фредерик Дуглас, приехавший из Рочестера, решительно высказался в поддержку требования об избирательном праве. Резолюция о том, что «обязанность женщин этой страны – обеспечить себе священное право на избирательное право», была принята едва ли не большинством голосов.[1987]1987
  Wellman, Road, 193; Lois Banner, Elizabeth Cady Stanton (Boston, 1980), 42.


[Закрыть]

В конце двухдневной конференции участникам была предоставлена возможность подписать Декларацию настроений и поддерживающие её резолюции. Сто человек – шестьдесят восемь женщин и тридцать два мужчины – сделали это. Список возглавило имя Лукреции Мотт. Около двух третей подписавших декларацию были горожанами, остальные – фермерскими семьями. Среди подписавшихся была девятнадцатилетняя дочь фермера по имени Шарлотта Вудворд, которая проехала на семейной повозке сорок миль, чтобы приехать; она шила перчатки на фабрике, но надеялась стать наборщицей в типографии (тогда это было уделом мужчин), потому что любила книги. Во время последовавшего за этим общенационального шума, когда газеты по всей стране писали о съезде за права женщин и многие из них выражали сожаление и насмехались над ним, некоторые из подписавшихся вернулись, чтобы вычеркнуть свои имена. Шарлотта Вудворд оставила своё. В 1920 году, на первых президентских выборах после ратификации Девятнадцатой поправки, гарантировавшей право голоса независимо от пола, только она одна из всех подписавшихся осталась в живых, чтобы проголосовать. Среди тех, кто не подписал документ в 1848 году, была Амелия Блумер, редактор местной газеты о воздержании. Однако вскоре она стала поддерживать движение, открыла свою газету для статей Элизабет Кэди Стэнтон и создала одежду, которой прославилась, – она должна была предоставить женщинам большую свободу движений, чем позволяла обычная мода.[1988]1988
  Элеонора Флекснер, Век борьбы, пересмотренное издание (Кембридж, Массачусетс, 1975), 77; Джин Мэтьюс, Борьба женщин за равенство (Чикаго, 1997), 58.


[Закрыть]

Лукреция Мотт считала рукоположение женщин в духовный сан более насущной необходимостью, чем избирательное право; она сама была записана (квакерский термин) в священники в возрасте двадцати восьми лет. Хотя женщины-учителя, диаконисы и миссионеры не были редкостью, лишь немногие деноминации рукополагали женщин в священники.[1989]1989
  Бэкон, Доблестный друг, 128. Квакеры, унитарии, методисты и баптисты свободной воли рукополагали несколько женщин; методисты прекратили это делать в 1880 году.


[Закрыть] Оглядываясь назад, можно сказать, что женщины получили гражданские избирательные права быстрее, чем рукоположение в священнический сан. Тем не менее, чувство приоритета Мотт отражало важность религии для социальных реформ в Америке XIX века и роль церквей как форумов в дебатах о правах женщин, как и в дебатах о рабстве. Ранние феминистки, как правило, принадлежали к тем деноминациям, которые практиковали наибольшую степень гендерного равенства – квакеры и унитарии – и часто цитировали Галатам 3:28: «Нет ни Иудея, ни Грека, нет ни раба, ни свободного, нет ни мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе». Люси Стоун объяснила наставление святого Павла «Пусть женщины ваши молчат в церквах» (I Коринфянам 14:34) как применимое только к малообразованным женщинам древнего Коринфа, которые тратили время прихожан на вопросы, которые они должны были задавать своим мужьям дома.[1990]1990
  Бланш Херш, Рабство секса: Feminist-Abolitionists in America (Urbana, Ill., 1978), 193. Современные библеисты ставят под сомнение подлинность этого предписания; см. The New Oxford Annotated Bible, ed. Майкла Кугана (Оксфорд, 2001).


[Закрыть] Второе Великое пробуждение провозгласило, что каждый человек, мужчина или женщина, должен взять на себя ответственность за своё спасение, и это послание могло расширить возможности женщин. Некоторые феминистки утверждали, что права женщин ускорят наступление миллениума.[1991]1991
  Сильвия Хофферт, Когда куры вороны: The Woman’s Rights Movement in Antebellum America (Bloomington, 1995), 58; Margaret McFadden, Golden Cables of Sympathy: Transatlantic Sources of Nineteenth-Century Feminism (Lexington, Ky., 1999), 53.


[Закрыть]

Споры о рабстве и правах женщин беспокоили несколько религиозных конфессий в районе Фингер-Лейкс. Уэслианская методистская церковь, где проходил съезд за права женщин, была основана в 1843 году аболиционистами, которые считали невозможным оставаться членами национальной методистской церкви, включавшей рабовладельцев. В том же году аболиционистка-феминистка Эбигейл Келли прочитала в Сенека-Фоллс серию противоречивых лекций (начав в доме местного торговца-политика и перейдя в баптистскую церковь), в которых она призывала людей совести покидать церкви, не проявляющие рвения в борьбе с рабством. Также в 1843 году в город прибыло движение миллеритов, проповедовавшее скорое Второе пришествие и спровоцировавшее другие индивидуальные сецессии. По меньшей мере четверть подписавших Декларацию Сенека-Фоллс принадлежали к недавно организованному Конгрегационному собранию друзей, ответвлению хикситского квакерства, решительно выступавшему за женское равноправие и отмену рабства. Иногда феминизм сопровождался отказом от кальвинистского богословия; так было в случае Элизабет Кэди Стэнтон, воспитанной в пресвитерианстве старой школы, привлеченной возрождениями Финни, но теперь посещавшей Троицкую епископальную церковь в Сенека-Фоллс. В дальнейшей жизни она уделит много внимания созданию феминистской теологии; её нападки на традиционную религию, ориентированную на мужчин, оттолкнут от неё более ортодоксальных христианских суфражисток.[1992]1992
  Banner, Elizabeth Cady Stanton, 155–65.


[Закрыть]

Пресвитерианская община в Сенека-Фоллс придерживалась доктрин Новой школы, а её священник Хорас Боуг поддерживал Американское колонизационное общество. Из-за этого он столкнулся со своей пылкой прихожанкой Родой Бемент, аболиционисткой. Бемент посещала школу Эбби Келли и услышал, как она осудила версию Боуга о борьбе с рабством как греховно неадекватную. Будучи воздержанным трезвенником, Бемент также отказался причаститься. После того как они обменялись жаркими словами, Боуг обвинил Бемент в «нехристианском поведении» в ходе церковного суда, который проверил пределы женской напористости. После её осуждения в январе 1844 года Бементы отказались покаяться, вышли из пресвитерианской церкви и присоединились к уэслианским методистам. Этот эпизод стал типичным для того времени и места, где соперничающие религиозные взгляды и их социальные последствия привлекали серьёзное внимание. Защитники прав женщин провоцировали подобные столкновения в других городах и других церквях, утверждая примат индивидуальной совести над институциональными структурами, что напоминало о первоначальной протестантской Реформации.[1993]1993
  Гленн Альтшулер и Ян Зальцгабер, Возрождение, общественное сознание и община в сожженном районе: The Trial of Rhoda Bement (Ithaca, N.Y., 1983).


[Закрыть]

Съезд в Сенека-Фоллс (так его организаторы несколько самонадеянно назвали своё местное собрание) не был единичным событием, а проходил в условиях брожения. Даже требование о предоставлении избирательного права имело прецедент. Мужчина-аболиционист Геррит Смит, друг и двоюродный брат Кэди Стэнтон, высказался в пользу женского избирательного права на недавнем собрании Партии свободы в Буффало. Сэмюэл Дж. Мэй, служитель унитарианской церкви в Сиракузах, проповедовал в пользу этого ещё в 1846 году. В том же году шесть сельских женщин из округа Джефферсон подали петицию в законодательное собрание Нью-Йорка с требованием предоставить им равные с мужчинами гражданские и политические права.[1994]1994
  Лори Гинзберг, Неопрятные истоки: A Story of Women’s Rights in Antebellum New York (Chapel Hill, 2005), 203.


[Закрыть] Через две недели после собрания в Сенека-Фоллс в унитарианской церкви Рочестера собралось ещё одно собрание в защиту прав женщин; среди присутствующих был квакер-хиксит по имени Дэниел Энтони, чья дочь Сьюзен Б. станет самым известным из лидеров избирательного права. На собрании в Рочестере председательствовала женщина. Затем последовали другие собрания. В Салеме, штат Огайо, женщины ввели правило, запрещающее мужчинам выступать, собрали восемь тысяч подписей, призывающих к избирательному праву, и направили их в недавно избранный конституционный конвент штата Огайо (безрезультатно). В октябре 1850 года в городе Вустер (штат Массачусетс), где находилась текстильная фабрика, состоялся первый подлинно национальный съезд по защите прав женщин, среди участников которого были и афроамериканцы. Права женщин заняли своё место в ряду причин, которые в значительной степени пересекались в своей поддержке, включая отмену смертной казни, воздержание, а также противодействие удалению индейцев, смертной казни и войне с Мексикой.[1995]1995
  Об этом широком контексте см. Nancy Isenberg, Sex and Citizenship in Antebellum America (Chapel Hill, 1998).


[Закрыть]

Распространение движения за права женщин после почти импровизированной встречи в Сенека-Фоллс стало свидетельством нового сознания женщин, которое было широко распространено, хотя и оставалось настолько странным, что лишь немногие женщины могли определить его или осмеливались его озвучить. К 1848 году в некоторых частях Соединенных Штатов появилось поколение женщин, чей мир не ограничивался домашним хозяйством и традиционными женскими занятиями в нём. В XIX веке, как и сегодня в развивающихся странах, рост равноправия женщин был обусловлен модернизацией экономики. В Сенека-Фоллс и его окрестностях экономическая жизнь недавно диверсифицировалась, и наряду с сельским хозяйством появились торговля и производство. Водопад, из-за которого город получил своё название, был обойден в 1817 году каналом, по которому продукты поставлялись на рынок. В 1828 году этот канал соединился с рекой Эри, и город стал процветать. Совсем недавно водопад превратился из обузы в актив: теперь он приводил в действие машины для помола муки и производства водяных насосов. Когда в середине 1840-х годов город оправился от депрессии конца 1830-х годов, на первый план вышло производство. В 1841 году железная дорога соединила Сенека-Фоллс с Рочестером и Олбани. Население деревни выросло с 200 человек в 1824 году до 2000 в 1831 году и 4000 к 1845 году; население Ватерлоо достигло 3600 человек в последнем году. По данным переписи 1840 года, в округе Сенека проживало 24 874 человека.[1996]1996
  Сандра Вебер, Национальный исторический парк «Права женщин» (Денвер, 1985), 3–12; Уэллман, Дорога, 65–75.


[Закрыть]

Среди подписантов Декларации Сенека-Фоллс были представители самых разных профессий, а многие семьи были связаны с производством. Призыв к защите прав женщин в Сенека-Фоллс отражал новые представления о взаимоотношениях полов, возникшие в результате экономических инноваций.

Не менее важной предпосылкой, чем экономическая модернизация, стало женское образование. Девочкам в штате Нью-Йорк было доступно среднее образование, и те из них, кто принадлежал к среднему классу, как правило, пользовались его преимуществами. Жемчужиной в короне нью-йоркского образования для девочек стала Тройская женская семинария, смешанное государственно-частное учебное заведение, основанное в 1821 году, созданное Эммой Уиллард при поддержке губернатора ДеВитта Клинтона. Элизабет Кэди окончила её в 1833 году. Декларация настроений преувеличивала, утверждая, что «все колледжи» были закрыты для женщин. Оберлин был совместным (и межрасовым) практически с момента своего основания в 1833 году, а ряд женских колледжей, в основном под религиозной эгидой, обслуживали группы населения, разбросанные от Новой Англии до Джорджии.[1997]1997
  О южных женских колледжах см. Michael O’Brien, Conjectures of Order (Chapel Hill, 2004), I, 259–60.


[Закрыть] Нормальные школы по образцу Хораса Манна, готовившие учителей, становились важным компонентом женского высшего образования. Через шесть месяцев после съезда в Сенека-Фолс английская иммигрантка Элизабет Блэквелл окончила медицинскую школу неподалёку, в Женеве, штат Нью-Йорк, – первая женщина, сделавшая это в современном мире. Цели, которые она ставила перед собой, получая медицинское образование, отражали стремление XIX века к развитию человеческих способностей: «Истинное облагораживание женщины, полное гармоничное развитие её неведомой природы и, как следствие, спасение всего человеческого рода».[1998]1998
  Элизабет Блэкуэлл – Эмили Коллинз, 12 августа 1848 г., История женского права, I, 90.


[Закрыть]

Но если идеология самосовершенствования начала применяться к женщинам, то идеология самореализации – нет. Ни одна профессиональная профессия, кроме школьной учительницы, ещё не была открыта для женщин. Мужчины больше не должны были следовать профессии своих отцов, а женщины начали задаваться вопросом, почему они должны следовать профессии своих матерей. Женщины из рабочего класса теперь могли зарабатывать деньги на фабриках. Женщины среднего класса, хотя и принимали активное участие в религиозных и реформаторских обществах, находили мало возможностей для карьерного роста, совместимых с их относительно высоким уровнем образования. Они сравнивали ограничения, наложенные на них, со свободой, которой пользовались их мужья и братья.[1999]1999
  Как Элизабет Кэди Стэнтон жаловалась Сьюзен Б. Энтони, цитируется в Elisabeth Griffith, In Her Own Right (New York, 1984), 87.


[Закрыть]

Религиозные организации, филантропические учреждения и реформаторские движения, в которых женщины участвовали на протяжении целого поколения, оказались эффективными школами и в том практическом смысле, что они преподавали женщинам уроки самоутверждения, лидерства и публичного общения. «Те, кто призывал женщин становиться миссионерами и создавать трактирные общества, – писала Лидия Мария Чайлд в Liberator, – превратили домашнюю утварь в живое, энергичное существо».[2000]2000
  Цитируется в DuBois, Feminism and Suffrage, 33.


[Закрыть] Из всех благотворительных акций, в которых участвовали женщины, наиболее близкими к прямым политическим действиям были кампании по сбору петиций в знак протеста против переселения индейцев и рабства в округе Колумбия. Из всех деятелей конгресса времен антебеллума Джон Куинси Адамс, вероятно, сделал больше всех для борьбы за права женщин, представляя и защищая их петиции. После Гражданской войны женщины продолжали пользоваться своим правом подавать петиции, используя его в интересах умеренности, избирательного права и других целей.[2001]2001
  См. Susan Zaeske, Signatures of Citizenship: Petitioning, Antislavery, and Women’s Political Identity (Chapel Hill, 2003).


[Закрыть]

Стремясь помочь угнетенным, некоторые женщины начали осознавать, что сами принадлежат к числу угнетенных. Сестры Гримке, как и практически все первое поколение борцов за права женщин, пришли к этому делу благодаря своему опыту аболиционизма. «Исследование прав раба привело меня к лучшему пониманию моих собственных», – заметила Анжелина Гримке.[2002]2002
  Цитируется в O’Brien, Conjectures of Order, I, 273.


[Закрыть] Как и большинство аболиционистов, сестры Гримке пришли к своим антирабовладельческим убеждениям через опыт религиозного обращения. В их случае это было мучительное духовное переселение из епископальной церкви в пресвитерианскую, в Общество друзей, что в свою очередь привело их к физическому переселению из Чарльстона в Филадельфию.[2003]2003
  См. Кэтрин Киш Скляр, «Права женщин возникают в движении против рабства» (Бостон, 2000).


[Закрыть] Гаррисон принял их в своё Американское общество борьбы с рабством, назвав отмену рабства и права женщин двумя «моральными реформами», связанными вместе в «чисто практическом христианстве».[2004]2004
  Цитируется в Чарльз Селлерс, Рыночная революция (Нью-Йорк, 1991), 406.


[Закрыть]

Характерные проблемы религиозного благочестия эпохи антисемитизма – создание ответственной автономии взамен внешнего принуждения и искупление людей, которые не функционировали как свободные моральные агенты, – перешли в движение за права женщин. Преемственность иллюстрирует книга Сары Гримке «Письма о равенстве полов» (1838) – первое всеобъемлющее изложение феминизма в Америке. «Бог не сделал никакого различия между мужчинами и женщинами как моральными существами», – утверждала она, обосновывая свою позицию логическим анализом обеих историй творения в Бытие. Отвергая идею о том, что женщины и мужчины имеют «отдельные сферы», она считала, что для женщин так же важно иметь равные обязанности, как и получить равные права. Как и Лукреция Мотт, она поддерживала рукоположение женщин в духовный сан, а также равную оплату за равный труд. Чтобы выполнять свои моральные обязанности, женщины должны были иметь доступ к образованию. Феминистки XIX века, когда они ссылались на язык Просвещения о естественных правах, обычно интерпретировали его в свете Второго великого пробуждения религии.[2005]2005
  Сара Гримке, Письма о равенстве полов, изд. Элизабет Энн Бартлетт (Нью-Хейвен, 1988), цитата из 100. См. далее Элисон Паркер, «Дело о реформе, предшествовавшей движению за права женщин», в книге «Голоса для женщин», изд. Jean Baker (New York, 2002), 21–41.


[Закрыть]

Историки, специализирующиеся на анатомии революций, заметили, что они часто происходят после того, как условия жизни начинают улучшаться. Законодательное собрание штата Нью-Йорк уже начало устранять дискриминацию по половому признаку, приняв в апреле 1848 года закон о собственности замужних женщин. Этот закон внес поправки в правило общего права, согласно которому все имущество замужней женщины принадлежало её мужу, что позволяло женщинам сохранять отдельное имущество, принесённое ими в брак, посредством брачного договора. В прежние годы правило общего права смягчалось нью-йоркскими судами справедливости, возглавляемыми выдающимся канцлером Джеймсом Кентом; но в 1828 году закон ограничил юрисдикцию судов справедливости, поставив под сомнение статус имущества замужних женщин. После дюжины лет агитации законодательное собрание ответило новым законом. Помимо прочего, он защищал имущество жены от кредиторов мужа; как и федеральный закон о банкротстве 1841 года, он стал ответом (с запозданием) на депрессию конца 1830-х годов. Его поддержали три стороны: реформаторы, которые видели в нём шаг к равноправию полов, реформаторы, желавшие защитить часть имущества обанкротившейся семьи, и богатые люди, желавшие сохранить семейное имущество за счет своих дочерей. Но только в 1860 году Нью-Йорк изменил правило общего права, согласно которому заработная плата жены принадлежала её мужу. (Стэнтон просто проигнорировала нью-йоркский закон 1848 года, когда перечисляла отсутствие имущественных прав у замужних женщин в своей Декларации чувств, поскольку во многих других штатах – особенно в тех, где нет судов справедливости, – эта проблема не была решена).[2006]2006
  См. Marylynn Salmon, Women and the Law of Property in Early America (Chapel Hill, 1986); Norma Basch, In the Eyes of the Law: Women, Marriage, and Property in Nineteenth-Century New York (Ithaca, N.Y., 1982); Richard Chused, «Married Women’s Property Law, 1800–1850», Georgetown Law Journal 71 (1983): 1359–1423.


[Закрыть]

Женщины, собравшиеся в Сенека-Фоллс летом 1848 года, были прекрасно осведомлены о европейских революциях, происходивших одновременно. Маргарет Фуллер, корреспондент газеты New York Tribune в Италии, подробно рассказывала о революциях на Сицилии и в папских государствах, подчеркивая роль женщин. В лондонской прессе появились яркие сообщения, перепечатанные в Соединенных Штатах, о роли вооруженных женщин в парижском и пражском восстаниях. В марте на улицах Парижа появилась ежедневная газета Voix des femmes, а Общество эмансипации женщин призвало французское правительство предоставить женщинам равные права в политике и образовании. В апреле новая Вторая республика отменила рабство во французской Вест-Индии. В мае Франкфортская ассамблея собралась, чтобы разработать национальную конституцию Германии, что вызвало надежды немецких феминисток. В июне французская феминистка Жанна Дероан и английская феминистка Энн Найт выступили с совместным призывом к «полной, радикальной отмене всех привилегий пола, расы, рождения, звания и состояния».[2007]2007
  Бонни Андерсон, Радостные приветствия: Первое международное женское движение (Оксфорд, 2000), 153–78, цитата из 156.


[Закрыть] Тем не менее, в июле женщины Сенека-Фоллс решили ориентироваться в своём революционном призыве на 1776 год, а не на современные события в Европе (которые, конечно же, оказались скоротечными). Этот выбор свидетельствует о том, что американцы считают свою страну «исключительной», образцом для всего остального мира, и, соответственно, не хотят рассматривать революции, происходящие в Европе, как пример для Америки.