Текст книги "Что сотворил Бог. Трансформация Америки, 1815-1848 (ЛП)"

Автор книги: Дэниел Уолкер Хау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 79 страниц)

VII

Кампания по выборам президента 1828 года длилась все четыре года правления Джона Куинси Адамса. В конце концов защитники национальной администрации стали называть себя «национальными» республиканцами, а сторонники человека, претендовавшего на народный мандат, – «демократическими» республиканцами, а позже просто «демократами». Эти термины входили в обиход очень медленно. Для Адамса и его сторонников признать зарождение партийности означало признать неудачу. Джексон и его последователи считали себя законной республиканской партией Джефферсона и называли своих противников коррумпированной кликой «федералистов». Привыкнув к двухпартийной системе, мы ухватились за ярлыки, которые современники не решались использовать. К тому времени, когда новые названия партий получили признание, выборы уже закончились.

То, что стало называться национальным республиканизмом Адамса и Клея, представляло собой продолжение нового республиканского национализма, возникшего на основе опыта войны 1812 года. Демократические республиканцы Джексона, Ван Бюрена и недавно преобразованного Кэлхуна приняли в свои ряды прорабовладельческих радикалов Уильяма Х. Кроуфорда и восприняли традиции старого республиканизма, связанные с правами штатов. Несмотря на роль Ван Бюрена в создании оппозиционной коалиции, Джексон всегда контролировал свою собственную кампанию, управляя ею из своей штаб-квартиры в Нэшвилле, штат Теннесси. Немногие оставшиеся федералисты, как правило, присоединялись к партии Адамса в Новой Англии, к партии Джексона на Юге и делились между ними в средних штатах.

Каждая сторона отстаивала свою версию современности. Сторонники администрации одобряли экономическую модернизацию и призывали голосовать за них на основе их программы улучшений. Джексонианцы делали акцент на своём кандидате, а не на программе, но разработали очень современную политическую организацию с сопутствующей рекламой и митингами. Единственный шаг, который они не предприняли, – это проведение национального партийного съезда, но они спонсировали множество съездов в штатах. Сторонники Адамса последовали их примеру; перед лицом политической машины Джексона их стремление к классической беспартийности практически не могло быть сохранено. Воспользовавшись улучшениями в сфере коммуникаций, обе стороны в значительной степени полагались на партизанские газеты для донесения своих идей, хотя сторонники Джексона держали свои газеты под более жестким контролем. Рекламные плакаты и биографии избирателей также использовали новые возможности печатной пропаганды. Помня об этнических разногласиях, обе стороны публиковали некоторые агитационные материалы на немецком языке.[658]658
  Образцы избирательных документов перепечатаны в Arthur Schlesinger Jr., History of American Presidential Elections (New York, 1985), II, 437–91.


[Закрыть] Методы предвыборной агитации отражали возросшее участие общественности в выборах президента. К 1828 году все штаты, кроме двух (Делавэр и Южная Каролина), выбирали своих президентских выборщиков путем всенародного голосования. Большинство штатов предпочли избирать их по принципу всеобщего голосования, поскольку это позволяло максимизировать влияние штата, хотя более демократичным (то есть более точно отражающим общественное мнение) было бы выбирать выборщиков по округам конгресса.[659]659
  О переходе к методу избрания президентов см. Michael Heale, The Presidential Quest, 1787–1852 (London, 1982).


[Закрыть]

Как и в 1824 году, Джексон вел кампанию против вашингтонских инсайдеров. Он сам назвал конкурс «борьбой между добродетелью народа и покровительством исполнительной власти» – ироничное выражение, если учесть, как его партия эксплуатировала служебные трофеи после прихода к власти, но нет оснований полагать, что оно не было искренним.[660]660
  AJ – Джеймсу Гамильтону-младшему, 29 июня 1828 г., Papers of Andrew Jackson, ed. Harold Moser et al. (Knoxville, Tenn., 2002), VI, 476–77.


[Закрыть] Вместо того чтобы обсуждать политику, джексоновцы твердили о «коррупционной сделке», которая лишила народ предпочтительного кандидата. Это обвинение хорошо звучало в провинциальной Америке, где такие янки, как Адамс, часто были непопулярными торговцами и лавочниками, печально известными тем, что обманывали жен фермеров деревянными мускатными орехами и заключали множество мелких «коррупционных сделок».[661]661
  На это указывает Гарри Уотсон, «Свобода и власть» (Нью-Йорк, 1990), 93.


[Закрыть] (На большей части американской глубинки янки были функциональным эквивалентом евреев в сельской Европе.) В противовес такой фигуре столичного коварства появился старый герой Джексон, лидер суровой добродетели, пограничник, который сам создал свою легенду. В честь победы под Новым Орлеаном кампания Джексона выпустила на рынок песню «Охотники Кентукки» – вопреки историческим данным, согласно которым Джексон упрекал ополченцев Кентукки за их поведение в битве. Там, где Адамс призывал своих соотечественников к программе целенаправленного «совершенствования», джексонианцы прославляли своего нерафинированного «природного» лидера. Старый Хикори изображался как прямой человек действия, герой, которому мог доверять простой человек.[662]662
  См. Джон Уильям Уорд, Эндрю Джексон: символ эпохи (Нью-Йорк, 1955).


[Закрыть]

Пресса Адамса ответила, что личные качества Джексона скорее дисквалифицируют его, чем позволяют претендовать на президентский пост. Он обладал известным вспыльчивым характером и неоднократно проявлял мстительный гнев. Сторонники Адамса напомнили общественности, что Джексон участвовал в нескольких драках и дуэлях, в одной из которых убил человека. В «гробовой листовке», распространенной филадельфийским газетчиком Джоном Биннсом, сочувственное внимание привлекалось к шести ополченцам, казненным по приказу Джексона в феврале 1815 года. (В отместку толпы сторонников Джексона преследовали Биннса и его жену).[663]663
  Роберт Ремини, Выборы 1828 года (Филадельфия, 1963), 156.


[Закрыть]

Сторонники Адамса-Клея также обвиняли Джексона на основании его сексуальной жизни. Ещё в 1790 году молодой Джексон поселился в доме Рейчел Робардс, женщины, состоявшей в браке с другим мужчиной. Хотя разводы были трудным и редким делом, муж Рейчел, Льюис Робардс, успешно развелся с ней на основании дезертирства и супружеской измены. В 1794 году, узнав о разводе, Эндрю и Рэйчел прошли церемонию бракосочетания; до этого времени они «жили во грехе», как это понимали респектабельные люди XIX века. (На границе восемнадцатого века люди не вникали в такие вопросы; Эндрю и Рэйчел просто приняли как мистера и миссис Джексон). Эту пикантную историю воскресила газета Адамса, «Цинциннати газетт», 23 марта 1827 года. Избирательный штаб Джексона в Нэшвилле ответил на это тщательно продуманной историей, в которой утверждалось, что Эндрю и Рейчел участвовали в более ранней церемонии бракосочетания в 1791 году, ошибочно полагая, что Льюис Робардс получил тогда развод, поэтому их адюльтер был непреднамеренным и чисто техническим. Никаких доказательств этой предполагаемой свадьбы так и не было найдено, а скрупулезный биограф Джексона Роберт Ремини должно быть, прав, заключая, что никакой церемонии в 1791 году не было, и что в любом случае Эндрю и Рэйчел жили вместе как муж и жена уже в 1790 году.[664]664
  Норма Баш, «Брак, мораль и политика на выборах 1828 года», JAH 80 (1993): 890–918; Remini, Jackson, I, 64–67.


[Закрыть]

Поднятие темы супружеской измены связано с более серьёзным вопросом о характере Джексона – обвинением в том, что он был настолько своевольным, импульсивным и нетерпимым к сдержанности, что ему нельзя было доверить высшую ответственность. В лексиконе того времени было сказано, что Джексоном управляют «страсти». Во время кампании генерал почти сыграл на руку своим критикам. Когда Сэмюэл Саутард (военно-морской министр Адамса) на званом ужине высказал мнение, что военному министру Монро могла принадлежать часть заслуг за победу в Новом Орлеане, «Старый Гикори» написал ему яростное послание, готовящее почву для дуэли. Друг Джексона Сэм Хьюстон сумел добиться изменения формулировки письма.[665]665
  Майкл Биркнер, «Генерал, секретарь и президент», Tennessee Historical Quarterly 42 (1983): 243–53.


[Закрыть]

Кампания Джексона не ограничивалась защитой чести кандидата, а придумывала другие небылицы, чтобы напасть на соперника. Казалось бы, скрупулезный и хмурый Адамс не представлял особой мишени для соленых стрел, но джексоновцы не позволяли этому подавить их воображение. Сторонник Джексона в Нью-Гэмпшире Айзек Хилл распространил клевету о том, что, будучи министром США в России, Адамс приобрел американскую девушку для сексуального удовлетворения царя. Менее абсурдным, а потому, возможно, и более опасным, было обвинение в том, что Адамс поставил в Белом доме бильярдный стол за государственный счет. На самом деле Адамс действительно любил игру и купил такой стол, но заплатил за него из собственного кармана. Религия Адамса не избежала нападок: Пресвитерианин Эзра Стайлз Эли осудил унитарианские теологические взгляды президента как ересь и призвал всех здравомыслящих христиан голосовать за Джексона. В совокупности обвинения в адрес Адамса были призваны показать его аристократом, интеллектуалом и неамериканцем.[666]666
  Эдвин Майлз, «Бильярдный стол президента Адамса», New England Quarterly 45 (1972): 31–43; Эзра Стайлз Эли, «Обязанность христианских свободных людей избирать христианских судей» (Филадельфия, 1828).


[Закрыть]

Надежды Адамса и Клея на то, что выборы могут стать референдумом по американской системе, испарились. Вместо этого президентская кампания 1828 года стала, вероятно, самой грязной в американской истории. Справедливости ради следует отметить, что если враждебные истории, распространявшиеся об Адамсе, были в основном ложными, то истории о Джексоне были в основном правдивы. Исключением стало появившееся в одной из газет Адамса обвинение в том, что мать Джексона была проституткой.[667]667
  Ремини, Выборы 1828 года, 153.


[Закрыть] Однако смещение акцента в кампании с программы на личности в целом пошло на пользу джексонианцам. Они были слишком готовы видеть выбор, поставленный, как говорилось в популярной частушке: «Между Дж. К. Адамсом, который умеет писать, и Энди Джексоном, который умеет драться». Подавленный тем, что кампания приняла такой оборот, Адамс прекратил записывать события в свой дневник в августе и не возобновлял до окончания выборов.

Ожесточение, с которым велась кампания, свидетельствовало о накале чувств, которые она вызывала. Ведь помимо грязи на кону стояли важные национальные вопросы. Адамс отстаивал идею последовательного экономического прогресса, совершенствования как личного, так и национального, направляемого продуманным планированием. Вместо того чтобы стремиться к улучшениям, джексонианцы приняли Америку такой, какая она есть, включая институт рабства. Они считали правительственных плановиков вредителями, хотя и были готовы добиваться от правительства поблажек на разовой основе, например, когда то или иное внутреннее улучшение или тарифная ставка удовлетворяли конкретные местные интересы. Они не обнародовали всеобъемлющую программу, как это делала национальная администрация. Но у них тоже было своё видение будущего, и в центре его стояла не диверсификация экономики, а открытие новых земель для заселения белыми, особенно если эти земли можно было эксплуатировать с помощью чёрного труда. Джексон, воин-пограничник, олицетворял это видение, и оно было потенциально привлекательным не только для рабовладельцев Юга, но и для простых белых людей обеих частей страны.

Мартин Ван Бюрен изложил стратегическую логику кампании Джексона в письме, которое он написал Томасу Ритчи 13 января 1827 года. Редактор газеты Richmond Enquirer, Ричи был одним из ключевых авторитетов в кругах южных радикалов, которые поддержали Кроуфорда в 1824 году. Ван Бюрен хотел, чтобы Ричи поддержал Джексона в 1828 году. Но на этот раз Маленький Маг преследовал не просто временную, тактическую цель; он стремился к фундаментальной перестройке американской политики. Ван Бюрен презирал беспартийный, меритократический идеал Джеймса Монро и Джона Куинси Адамса; он хотел воссоздать партийную систему, которая разделяла республиканцев и федералистов. Ван Бюрен писал, чтобы убедить Ричи в преимуществах политического альянса «между плантаторами Юга и простыми республиканцами Севера». Этот союз вокруг Джексона должен был претендовать на мантию республиканской партии Джефферсона и заклеймить своих оппонентов как федералистов. Политические партии неизбежны, утверждал Ван Бюрен, поэтому сторонникам Джексона следовало не только открыто принять партийную позицию, но и определить её как можно более выгодным способом. Если не создать вторую партийную систему, считал Ван Бюрен, то результатом станет политика, основанная на секционализме. В отсутствие сильных партийных различий «предрассудки между свободными и рабовладельческими штатами неизбежно займут их место», – предупреждал он Ритчи. Дебаты в Миссури проиллюстрировали эту опасность, указал он. Сенатор от Нью-Йорка не побрезговал обратиться к стремлению южных радикалов оградить рабство от вмешательства северян. «В прежние времена партийная привязанность служила полным противоядием от секционных предрассудков, порождая противодействующие чувства». Ван Бюрен предлагал создать Джексоновскую демократическую партию как обещанное средство сдерживания антирабовладельческих настроений. Ритчи был убежден.[668]668
  Классическим анализом этого письма является Richard H. Brown, «The Missouri Crisis, Slavery, and the Politics of Jacksonianism», South Atlantic Quarterly 65 (1966): 55–72. Само письмо находится в архиве Martin Van Buren Papers (микрофильм Библиотеки Конгресса США), ser. 2, reel 7, rpt. in Robert Remini, ed., The Age of Jackson (New York, 1972), 3–7.


[Закрыть]

Как и предсказывало письмо Ван Бюрена, эта кампания стала началом нового признания партий в американской политической жизни. И неудивительно, что, учитывая приверженность Ван Бюрена и большинства других джексонианцев защите рабства, кампания также оказалась в высшей степени секционной. Единственный раз в американской истории обе стороны представили избирателям противоположные секционные билеты. Для участия в выборах против двух южан, Джексона и Кэлхуна, президент Адамс выбрал своего секретаря казначейства Ричарда Раша из Пенсильвании, создав тем самым команду, состоящую из одних северян. На Юге популярности Джексона способствовало ощущение, что только на него можно положиться в деле сохранения господства белой расы и расширения белой империи, выселения индейских племен, поддержки и продления рабства.

На Севере борьба была напряженной. Призывы защитить рабство не сработали бы для «Старого Хикори», а программа экономического развития Адамса-Клея пользовалась широкой поддержкой. Кроме того, против Джексона выступали популистские, эгалитарные антимасоны. Без блестящей стратегии Ван Бюрена, его партийной организации и его тарифных мерзостей трудно представить, как мог бы победить «южный билет», даже учитывая легенду Джексона. Ван Бюрен отдавал этому делу все силы, даже пожертвовал своим местом в Сенате, чтобы баллотироваться на пост губернатора Нью-Йорка в 1828 году, чтобы сдержать прилив антимасонства в штате.

Результаты выборов, которые постепенно поступали, привели к победе Джексона со счетом 178 против 83 в коллегии выборщиков. Его 56 процентов голосов избирателей установили рекорд, который не был превзойден до двадцатого века. Его последователи также получили контроль над обеими палатами Конгресса, особенно впечатляющий – 138 против 74 в Палате представителей. Джексон набрал потрясающее большинство голосов на Юге и Западе, за исключением, по иронии судьбы, Луизианы, где проходила его величайшая битва. Там ему припомнили его бесцеремонное поведение, он был непопулярен среди французских креолов, а плантаторы сахарного тростника нуждались в тарифе. Джексонианцы, искренне верившие в партизанскую политику, неудивительно, что вели её более эффективно, чем адамситы, некоторые из которых участвовали в ней лишь неохотно. Везде за пределами Новой Англии и Нью-Джерси Джексону помогла более эффективная организация. В Джорджии, где вопрос об удалении индейцев был главным, Адамс вообще не получил голосов избирателей. Послужной список Кэлхуна по вопросу об удалении индейцев также не удовлетворил джорджийцев, поэтому семь выборщиков от Джорджии отдали свои вице-президентские голоса за радикала из Южной Каролины Уильяма Смита, давнего соперника Кэлхуна.

Как и в 1824 году, Адамс провел свой основной электорат: Новая Англия, антимасонские и евангелические районы штата Нью-Йорк, берега Великих озер. Он также победил в Нью-Джерси, Делавэре и некоторых округах конгресса в Мэриленде. Под его руководством Новая Англия вышла из партикуляризма федералистов и приняла республиканский национализм. Нападки на его теологию не повредили Адамсу среди христиан Всеобщей нации янки (так называли зону расселения в Новой Англии). На Юге Адамс проявил себя в городах и торговых районах, таких как Блюграсс в Кентукки. Но его напарник Раш не смог добиться успеха в Пенсильвании, а Клей не смог получить ни одного голоса выборщиков в долине Огайо. Отвратительный тариф эффективно противодействовал политической привлекательности американской системы в этих районах.

По сравнению с 1824 годом количество голосов избирателей увеличилось в три раза, отчасти из-за того, что штаты изменили метод выбора выборщиков, но в основном из-за повышенного интереса общественности и организованной борьбы за голоса избирателей. Двухсторонняя гонка захватила общественное воображение более ярко, чем пятисторонняя. Явка избирателей, имеющих право голоса, в целом составила 57,5% и была наиболее высокой в штатах, где гонка была близкой, например в Нью-Йорке и Огайо, и где хорошее местное транспортное сообщение позволяло без особых неудобств добраться до избирательного участка.[669]669
  Данные об участии избирателей приведены на сайте www.multied.com/elections/1828.html (просмотрено 1 марта 2007 г.).


[Закрыть] Там, где за должности в штатах шла более острая борьба, чем за президентское кресло, явка была выше в этих гонках. Юридическое предоставление права голоса новым избирателям не стало существенным фактором повышения явки, хотя некоторые штаты находились в процессе отмены оставшихся имущественных и религиозных цензов для голосования. Подавляющее большинство взрослых белых мужчин уже давно пользовались законным правом голоса.[670]670
  См. Ричард П. Маккормик, Вторая американская партийная система (Чапел Хилл, 1966).


[Закрыть]

Означала ли победа Джексона приход демократии в Америку? Безусловно, политическая машина Джексона пыталась убедить избирателей видеть это именно так. Но преемственность с более ранним временем очевидна: Лозунги предвыборной кампании Джексона восхваляли старинные аграрные добродетели и обещали восстановить старый республиканизм. Его личная популярность в значительной степени основывалась на военной доблести, что, конечно, является самым старым политическим призывом из всех, и отнюдь не демократическим. Если Джексон и был кандидатом «простого человека», как его часто называли, то это был именно простой белый человек, которого не беспокоило ни рабство, ни злоупотребления масонства. Джексонианцы культивировали антиэлитарный образ. Насколько это соответствовало реальности их поддержки, историкам не так-то просто определить. Большинство избирателей в антарктической Америке, по обе стороны политического водораздела, были фермерами. Немногочисленные промышленные рабочие мужского пола часто голосовали за Американскую систему, а не за Эндрю Джексона, полагая, что тариф защищает их рабочие места. Адамс добился хороших результатов среди людей, живущих вдоль торговых путей. Джексон преуспел в экономически неразвитых регионах, среди неанглоязычных белых этнических групп и среди впервые голосующих (молодых мужчин, иммигрантов или ранее апатичных людей). Но главный редактор газеты Джексона, ярый прорабовладельческий миссуриец Дафф Грин, знал, как использовать революцию в области коммуникаций: Он распространял свой «Телеграф Соединенных Штатов» по почте, пользуясь привилегией конгрессменов Джексона на франкирование. Успешная кампания Джексона была в равной степени связана как с улучшениями в сфере коммуникаций, так и с демократизацией электората.[671]671
  Тщательный анализ выборов 1828 года см. в Richard R. John, «Affairs of Office», in The Democratic Experiment, ed. Meg Jacobs et al. (Princeton, 2003), 50–85; и Lee Benson, Toward the Scientific Study of History (Philadelphia, 1972), 40–50.


[Закрыть]

Голосование продемонстрировало поразительные секционные характеристики. Джексону удалось получить едва заметное большинство в свободных штатах (50,3%), в то время как в рабовладельческих штатах он набрал 72,6%. Юг обеспечил ему большинство голосов выборщиков. Благодаря особенностям Коллегии выборщиков (с пресловутой оговоркой о трех пятых, раздувавшей власть рабовладельческих штатов), 400 000 народных голосов, полученных Джексоном на Севере, принесли ему только 73 голоса выборщиков, в то время как 200 000 южан, проголосовавших за него, дали 105 голосов.[672]672
  Леонард Ричардс, «Джексонианцы и рабство», Antislavery Reconsidered, ed. Льюис Перри и Майкл Феллман (Батон-Руж, 1979), 101.


[Закрыть] Нет никаких оснований утверждать, что штаты, в которых победил Джексон, были более демократичными чем у Адамса; более того, в некоторых ощутимых отношениях правительства штатов на Севере, где Адамс баллотировался лучше, были более демократичными.[673]673
  Например, Робин Эйнхорн, «Институциональная реальность в эпоху рабства: Налогообложение и демократия в штатах», Journal of Policy History 18 (2006): 21–43.


[Закрыть] Безусловно, Джексон и его сторонники успешно поощряли и использовали расширение политического участия. Они заложили основу для новой двухпартийной системы. Но многое из того, что они сделали, можно с равным правом назвать как демагогией, так и демократией. По словам газетчика времен антебеллума, кампания Адамса «обращалась к человеку, каким он должен быть», а кампания Джексона «обращалась к нему, какой он есть».[674]674
  Томас Б. Стивенсон, цитируется в Peter Knupfer, The Union as It Is (Chapel Hill, 1991), 156.


[Закрыть]

Выборы 1828 года оказались переломными: они ознаменовали конец одного вида политики и начало другого. В так называемую Эру добрых чувств президентская политика не была обусловлена партийным соперничеством и определялась не столько проблемами, сколько личными амбициями. В 1828 году действующий президент Адамс смело основывал свою кампанию на национальной экономической программе. Претендент, Джексон, опирался на сочетание личной популярности, организованности и символизма. Заявляя о своей антиполитичности, Джексон на практике создал новый и гораздо более мощный политический механизм. Одержав победу, Джексон не стал довольствоваться тем, что грелся в лучах славы военного героя, оправданного электоратом. Он стал президентом-активистом. Его администрация стала свидетелем новых утверждений президентской власти, яростных дебатов по вопросам и возрождения политических партий. После 1828 года классический идеал беспартийного руководства, который Адамс и Монро разделяли с Вашингтоном и бесчисленными политическими философами, был мертв – убит в бою со Старым Хикори так же уверенно, как и генерал Пакенхем.

Был и другой аспект исхода, на который историки обращают внимание реже, но не менее важный. Программа планового экономического развития, разработанная Национальной республиканской партией, способствовала бы развитию диверсифицированной экономики вместо зависимости от экспорта основных сельскохозяйственных продуктов, выращенных рабами. Сильное центральное правительство могло бы в долгосрочной перспективе помочь мирному решению проблемы рабства, возможно, в связи с какой-либо программой колонизации, одновременно отучая часть Юга, особенно в приграничных штатах, от плантационного сельского хозяйства в пользу смешанного фермерства, промышленности и торговли.[675]675
  См. Ричард Джон, «Правительственные институты как агенты перемен», Исследования американского политического развития, 11 (1997): 347–80.


[Закрыть] Какие бы перспективы ни таила в себе программа Адамса, они были сорваны, в значительной степени из-за защитников рабства, которые признали в нём видение будущего Америки, несовместимое с их собственным. Тем не менее, концепция Адамса-Клея о финансируемом правительством национальном экономическом развитии, хотя и подверглась временному сомнению, продолжала жить. Вторая американская партийная система, возникшая после выборов 1828 года, была ориентирована на решение конкретных вопросов. Для неё были характерны ожесточенные споры как по вопросам экономической политики, так и по вопросам обеспечения превосходства белой расы.