Текст книги "Что сотворил Бог. Трансформация Америки, 1815-1848 (ЛП)"

Автор книги: Дэниел Уолкер Хау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 79 страниц)

V

У «Старого Грубого и Готового» были свои недостатки как у командира. То же небрежное отношение к форме и церемониям, которое сделало его популярным среди солдат, он проявлял и в отношении гигиены. Его солдаты страдали от высокого уровня заболеваний, особенно дизентерии, в Корпус-Кристи, Матаморосе, а затем в Камарго, мексиканском городе, куда оккупационная армия постепенно продвигалась в течение знойных месяцев июля и августа 1846 года. Каждый восьмой из американских солдат, разбивших лагерь в Ка-марго на шесть недель тем летом, умер там – потери были такими же тяжелыми, как если бы они участвовали в сражении и понесли большие потери. «С тех пор как я приехал сюда, я видел больше страданий, чем мог себе представить, – заметил лейтенант Джордж Макклеллан, – добровольцы буквально умирают как собаки».[1840]1840
  Цитируется в Milton Meltzer, Bound for the Rio Grande (New York, 1974), 111.


[Закрыть] Видимо, некоторые добровольцы так и не научились не наполнять свои столовые и котелки ниже по течению от того места, где другие мыли своих лошадей.

Тейлор допускал определенную расхлябанность и в вопросах дисциплины. Молодые люди, откликнувшиеся на призыв сражаться за судьбу Америки, принесли с собой яростный индивидуализм, склонность к насилию и расовую вражду, столь распространенную в гражданском обществе. Эти буйные добровольцы сражались друг с другом и с регулярной армией. Они грабили местных мексиканцев, иногда убивали их в отместку за реальные или воображаемые обиды. Рядовой регулярной армии писал своему отцу: «Большинство добровольцев, посланных сюда, – позор для нации; вспомните, как один из них застрелил женщину во время стирки на берегу реки – просто чтобы проверить свою винтовку; другой насильно сорвал с мексиканки кольца из ушей. Их офицеры не обращают внимания на эти бесчинства».[1841]1841
  Charleston Mercury, March 2, 1847, цитируется в Foos, Short, Offhand, Killing Affair, 116.


[Закрыть] Техасцы получили особенно плохую репутацию за стремление отомстить за зло, совершенное во время их революции, но именно арканзасские добровольцы устроили резню двадцати-тридцати мексиканских гражданских лиц в ответ на убийство одного из них.[1842]1842
  Рассказ очевидца см. в книге «Джон Чемберлен, моя исповедь», изд. William Goetzmann (Austin, Tex., 1996; написано в 1855–61 гг.), 132–34.


[Закрыть] Хотя многие американские офицеры осуждали все это, они мало что сделали, чтобы предотвратить это, а администрация отказалась поддержать закон, который помог бы привлечь добровольцев к военному суду. Действительно, идеология американской экспансии, казалось, узаконивала применение силы сильными и уничтожение или экспроприацию тех, кто сопротивлялся. По мере продолжения войны администрация фактически поощряла суровое обращение с оккупированными территориями, пытаясь заставить мексиканцев подписать мирный договор об уступке земель. Неудивительно, что из угрюмого местного населения возникли партизаны, обычно называемые ранчерос, которые совершали набеги на янки при первой же возможности, неизбежно провоцируя новые репрессии.

Стратегически важный город Монтеррей (тогда часто писали Монтерей) с населением в пятнадцать тысяч человек, столица штата Нуэво-Леон, был военной целью Тейлора. Но его армия могла продвигаться медленно из-за нехватки транспорта. Западная армия Керни (которой Военное министерство отдавало предпочтение) забрала большую часть доступных вагонов, а администрация Полка хотела и рассчитывала на недорогую и короткую войну. В сентябре Тейлор заменил мексиканских вьючных мулов на повозки и, сведя багаж к минимуму, двинулся к Монтеррею с 3200 регулярными войсками и 3000 добровольцами, оставив 4700 человек, поскольку они были либо слишком больны для марша, либо не имели возможности перевезти свои припасы.[1843]1843
  Эйзенхауэр, Так далеко от Бога, 111.


[Закрыть]

Генерал Педро де Ампудиа, вернувшийся к командованию после поражения Аристы, с 7000 солдат и, возможно, 3000 местных иррегуляров, ждал захватчиков, приближавшихся к Монтеррею с северо-востока. Его люди забаррикадировали сам город и укрепили его внешние оборонительные сооружения. 19 сентября, после военного совета со своими офицерами, Тейлор отправил генерала Уильяма Уорта с 2000 солдат по широкой дуге вокруг северной части города, чтобы захватить дорогу, идущую на запад в Сальтильо, и тем самым отрезать гарнизон Монтеррея от снабжения или подкрепления. Столь амбициозное «поворотное движение» представляло собой рискованную тактику. Двадцатого числа Ворт занял позицию, а утром 21 сентября атаковал дорогу. Главный корпус Тейлора тем временем создал диверсию на фронте Ампудии. Предприятие Ворта, выполненное с героизмом и эффективностью, увенчалось успехом. Однако эта диверсия привела к большим потерям американцев, возможно, потому, что Тейлор недооценил мексиканских защитников, а возможно, потому, что его подчинённые командиры слишком старались довести свои атаки до конца, вместо того чтобы просто держать врага в напряжении. На второй день сражения Уорт снова воспользовался утренним туманом для прикрытия пехотных атак, а затем выиграл артиллерийскую дуэль при полуденном солнце. К концу дня он взял Епископский дворец, ключевой опорный пункт мексиканцев. После этого Ампудиа оттянул свои силы в сам город.

На третий день сражения войска Ворта и Тейлора вошли в Монтеррей с запада и востока соответственно, что привело к ожесточенным боям между домами, в результате которых обе стороны были измотаны. Мексиканка Мария Хосефа Зозайя ухаживала за ранеными обеих армий до тех пор, пока не была убита; американская пресса назвала её «героиней-мученицей Монтеррея».[1844]1844
  Йохансен, В залах Монтесумы, 138.


[Закрыть] Защитники хранили боеприпасы в соборе, но их враги узнали об этом и приготовились обстреливать его. Вместо того чтобы гигантским взрывом разрушить город, Ампудия на четвертый день договорилась о его сдаче. Тейлор, в чьей недоукомплектованной армии оставалось мало боеприпасов и провизии, предоставил щедрые условия в обмен на город и прекращение боевых действий. Не имея возможности справиться с тысячами пленных, он позволил войскам Ампудии эвакуироваться из Монтеррея с частью оружия в сопровождении тех гражданских лиц, которые предпочли покинуть свои дома, чем жить под американской оккупацией. Лейтенант Джордж Мид отдал «дань уважения галантности мексиканцев, которые защищали своё место до тех пор, пока это было в их силах». Но одно подразделение вражеской армии вызвало громкие проклятия со стороны американских солдат, наблюдавших за тем, как они уходят из города: санпатрики. Сорок восемь дезертиров из этого батальона были лично завербованы вдоль Рио-Гранде Джоном Райли, недавним иммигрантом из Ирландии, в прошлом сержантом американской армии, а теперь капитаном артиллерии мексиканской. Другие переходили на сторону мексиканцев, возмущенные обращением с мексиканским гражданским населением и зданиями католических церквей.[1845]1845
  Мид цитируется в Meltzer, Bound for the Rio Grande, 128; Stevens, Rogue’s March, 103, 143–44, 156–58.


[Закрыть] Большинство иммигрантов в американской армии демонстрировали полную лояльность принятой ими стране и возмущались санпатрициями.

Участники переговоров, представлявшие обе армии, договорились не предпринимать никаких дальнейших военных действий в течение восьминедельного перемирия. Тейлор считал, что его солдаты все равно не будут готовы к дальнейшим действиям гораздо раньше, и большинство из них согласились с этим, а лейтенант Мид и полковник Джефферсон Дэвис были в числе тех, кто поддержал целесообразность перемирия. Битва при Монтеррее сделала Тейлора и Уорта героями среди американской общественности, но не среди администрации в Вашингтоне. Для президента война состояла из жетонов, перемещаемых по карте, как фигуры на шахматной доске; он не мог понять, как усталые солдаты нуждаются в передышке от боевых действий. Узнав о перемирии, Полк в ярости приказал Тейлору отменить его (хотя из-за времени, потраченного на связь, перемирие все же продлилось более шести недель). В официальном сообщении Тейлору, отправленном через военного секретаря Марси, не было ни слова личной похвалы за взятие Монтеррея.[1846]1846
  Закари Тейлор – Р. К. Вуду, 16 сентября 1846 г., Письма с полей сражений, 62; Уильям Марси – Закари Тейлору, 13 октября 1846 г., цитируется в Dufour, Mexican War, 163.


[Закрыть] С тех пор ни Тейлор, ни Полк не доверяли друг другу.

Отказ Мексики от мирных предложений США в сочетании с тяжелой битвой при Монтеррее и поведением Санта-Анны после его возвращения убедил вашингтонскую администрацию в том, что их первоначальный план короткой войны и легких завоеваний окажется неадекватным. Ничто, кроме решительного поражения в национальном сердце, не могло убедить мексиканское правительство согласиться на потерю своего огромного северного достояния. Однако все американские стратеги сходились во мнении о нецелесообразности продвижения на юг от Монтеррея до города Мехико через пустыни и горы. Поэтому необходимо было разработать план вторжения от Залива вглубь страны до столицы и назначить командующего. Отказавшись от кандидатуры Тейлора (который в последнее время доверился сенатору-вигу из Кентукки Джону Криттендену, не входившему в число фаворитов Полка), президент с неохотой сделал очевидное назначение Уинфилда Скотта, старшего генерала армии, возглавить это предприятие.[1847]1847
  Полк, Дневник, II, 242–44 (18 ноября 1846 г.); Paul Bergeron, The Presidency of James K. Polk (Lawrence, Kans., 1987), 92–94.


[Закрыть] Хотя его отношения с администрацией часто были напряженными, Скотт оказался превосходным выбором, и его продвижение от Веракруса до Мехико стало не только венцом его долгой карьеры, но и образцом кампании для студентов, изучающих военную историю. Даже после того, как Скотт принял на себя новое командование, Полк продолжал рекомендовать Конгрессу сделать сенатора Бентона генерал-лейтенантом с полномочиями по отношению к Скотту. (Не совсем ясно, что Полк действительно желал получить это чрезвычайное поручение; военный секретарь Марси позже сказал интервьюеру, что президент пошёл на это, чтобы польстить Бентону и сохранить его политическую поддержку, при этом, конечно, глубоко оскорбив Скотта).[1848]1848
  Паркер Скэммон, «Глава о мексиканской войне», Журнал американской истории 14 (декабрь 1885 г.): 564–65.


[Закрыть]

Для проведения операции Скотта требовалось отвлечь войска и ресурсы из армии Тейлора. Хотя Скотт пытался лично объяснить это Тейлору, он задержался на пути в северную Мексику, и оба генерала не успели соединиться. Тейлор был разочарован тем, что основные операции перешли к другому театру военных действий и другому командующему, а теперь он видел, что его лучшие и самые опытные части были отведены. Обида, которую он испытывал к Скотту, усугубляла и осложняла подозрительность, с которой он уже относился к президенту Полку. После заключения перемирия Тейлор двинулся вперёд к Сальтильо, а затем на юг, на позицию возле асиенды под названием Буэна-Виста.

Мексиканские партизаны устроили засаду на курьера с планами передачи частей от Тейлора к Скотту, и таким образом Санта-Анна узнал и о готовящемся нападении на его столицу, и о том, что Тейлор теперь командует сокращенным отрядом, состоящим почти полностью из зелёных добровольцев. Осторожный генерал ответил бы концентрацией сил для защиты Веракруса и Мехико. Вместо этого, желая продемонстрировать своему народу победу, каудильо собрал самые крупные вооруженные силы – около двадцати тысяч человек плюс множество последователей в лагерях – и двинул их на север, чтобы разгромить истощенную армию Тейлора. (Собрать войска оказалось непросто, поскольку лишь несколько мексиканских штатов предоставили свои полные квоты; занять деньги для финансирования наступления было ещё сложнее). Отправившись из штаб-квартиры в Сан-Луис-Потоси 28 января 1847 года, войска Санта-Анны шли сначала по зимнему снегу, а затем по жаре в пустыне, в неразберихе, с плохим материально-техническим обеспечением и менее чем половиной артиллерии, предусмотренной их штатным расписанием. Когда они достигли окрестностей Тейлора, пройдя за три недели триста миль, дезертирство и убыль сократили их численность примерно до пятнадцати тысяч человек. Предупрежденные о приближении Санта-Анны отважным техасским разведчиком, американцы отступили в долину под названием Ла-Ангостура (Узкое место), где численное превосходство мексиканцев было не столь значительным. У Тейлора было около сорока пяти сотен солдат, из которых лишь несколько человек, драгуны и канониры, были регулярными. Тем временем мексиканская кавалерия под командованием генерала Урреа объединилась с местными партизанами, чтобы пресечь длинную линию снабжения Тейлора.[1849]1849
  ДеПало, Мексиканская национальная армия, 109–10.


[Закрыть]

Американо-мексиканская война.

Отступающие американцы сожгли часть припасов, чтобы они не попали в руки врага, и когда Санта-Анна наткнулся на костры, он пришёл к выводу, что его противники бежали в беспорядке. Поэтому он двинул свои войска, уставшие от долгого марша, вперёд без отдыха, на позиции для атаки. Санта-Анна призвал Тейлора сдаться перед лицом превосходящей силы, на что Старый Грубый и Готовый ответил: «Скажите Санта-Анне, чтобы он отправлялся в ад!». В ответе, отправленном на испанском языке, использовались более формальные выражения, но отказ был ясно выражен.[1850]1850
  Цитируется в Dufour, Mexican War, 172.


[Закрыть] Американские солдаты помнили, что это было 22 февраля, день рождения Джорджа Вашингтона. В ходе предварительных боев мексиканцы отвоевали возвышенность на своём правом фланге. В ту прохладную ночь обе армии спали на своих орудиях, готовые к дальнейшим действиям.

На следующее утро, надеясь ошеломить противников, Санта-Анна устроил грандиозный смотр своей армии в пределах видимости американских войск (но вне пределов досягаемости пушек). Затем последовало крупнейшее сражение войны, названное в США Буэна-Виста, а в Мексике – Ла-Ангостура. Обе армии состояли в основном из самодеятельных солдат, прошедших короткую подготовку и не имевших боевого опыта. Обе армии страдали от дезертирства и трудностей с материально-техническим обеспечением. Мексиканцы имели преимущество в численности, а американская сторона – в тактической обороне. Утром мексиканцы возобновили атаку на левый фланг защитников и в ожесточенном бою отбросили назад добровольцев из Индианы, Арканзаса и Кентукки. Один из бегущих дезертиров столкнулся с грозной последовательницей Сарой Боргиннис и закричал, что битва проиграна. Но она «сбила его с ног» (по словам очевидца) и сказала: «Ты, проклятый сукин сын, в Мексике не хватит мексиканцев, чтобы выпороть старика Тейлора». На самом деле Старый Грубый и Готовый отлучился, чтобы проверить свою базу в Сальтильо; он вернулся в 9:00 утра, чтобы получить сообщение от своего второго командира, Джона Вула: «Генерал, нас выпороли». «Это мне решать», – ответил Тейлор; он немедленно бросил в брешь миссисипских добровольцев под командованием Джефферсона Дэвиса, которых он привёз из Сальтильо, и заделал её. Слава, завоеванная Дэвисом в тот день, побудит его в дальнейшем применять практический подход к своей роли главнокомандующего армиями южной Конфедерации.[1851]1851
  Цитаты из Joseph Chance, Jefferson Davis’s Mexican War Regiment (Jackson, Miss., 1991), 98, и Eisenhower, So Far from God, 188.


[Закрыть] Как нельзя вовремя американские драгуны отразили попытку мексиканских улан окружить армию Тейлора. Во второй половине дня ещё две массированные атаки мексиканцев на американский левый фланг остановились перед лицом превосходящей огневой мощи США, несмотря на усилия санпатрициев, укомплектовывавших мексиканскую артиллерию. Однако когда Тейлор приказал атаковать, его атакующие части были разбиты и отбиты. Пошёл холодный дождь. В течение ночи небольшая армия Тейлора удерживала свои позиции и получила долгожданное подкрепление.[1852]1852
  О битве при Буэна-Виста см. Eisenhower, So Far from God, 166–91; Bauer, Mexican War, 206–18; Dufour, Mexican War, 171–84.


[Закрыть]

Санта-Анна довел своих солдат до предела. Они были не в состоянии возобновить атаку. Тяжелые бои и форсированные марши измотали их, многие почти не ели за последние два дня, хотя солдаты подходили к линии фронта, чтобы пополнить запасы. В ночь с 23 на 24 февраля мексиканская армия бесшумно отступила, оставив костры, чтобы одурачить врагов. На следующее утро избитые солдаты Тейлора с трудом могли поверить в свою удачу. Это было, как сказал Веллингтон после Ватерлоо, «почти бегство».[1853]1853
  Цитируется в Eisenhower, So Far from God, 191.


[Закрыть] Санта-Анна намеревался возобновить бой, как только его солдаты отдохнут, но тяжелые потери и очевидное безразличие командира к их благополучию привели к росту числа дезертиров. Когда его армия таяла, офицеры Санта-Анны убедили его начать долгий марш обратно в Сан-Луис-Потоси. Каудильо оставил после себя более двухсот раненых, но по пути выставлял американские пушки и флаги, захваченные его солдатами в начале битвы, как доказательство победы, которую он утверждал. На самом деле обе армии сражались героически и понесли большие потери: 746 человек с американской стороны и около 1600 с мексиканской. Смерть не была пристрастна; среди погибших американских героев были полковник Арчибальд Йелл, бывший губернатор Арканзаса, демократ и ярый сторонник экспансии, и подполковник Генри Клей-младший, сын сенатора, который так много работал ради мира и скорбел, что молодой человек отдал свою жизнь в «этой самой ненужной и ужасной войне».[1854]1854
  Цитируется в Robert Remini, Henry Clay (New York, 1991), 685. Дэниел Уэбстер, ещё один критик войны со стороны вигов, также потерял в ней сына.


[Закрыть] Битва при Буэна-Виста была тактической ничьей, но по своему истинному значению – крупной победой США, поскольку Санта-Анне не удалось, несмотря на все усилия, уничтожить уязвимые силы Тейлора. Если бы Санта-Анна победил, он мог бы вернуть себе большую часть северной Мексики, а верховное командование США вполне могло бы отменить кампанию Скотта на Мехико, чтобы укрепить оборону Рио-Гранде. Некоторые комментаторы считают, что Санта-Анна должен был возобновить атаку после короткой передышки; безусловно, его армия понесла потери от дезертирства на обратном марше в Сан-Луис-Потоси, столь же тяжелые, как и те, которые могло бы нанести ещё одно сражение.[1855]1855
  DePalo, Mexican National Army, 115. Собственный отчет Санта-Анны о последствиях событий содержится в «Письмах Санта-Анны», изд. Джастин Смит, Ежегодный отчет Американской исторической ассоциации за 1917 год (Вашингтон, 1920), 413–14.


[Закрыть]

После сражения американцы также отступили. Если бы у Тейлора было больше регулярных войск, он мог бы попытаться преследовать их, но вместо этого он счел благоразумным отвести свою армию обратно в Монтеррей, чтобы переждать остаток войны. Его добровольцы прошли боевое крещение и хорошо себя зарекомендовали.

VI

Уинфилд Скотт, один из величайших солдат, когда-либо созданных армией Соединенных Штатов, носил генеральские звезды более пятидесяти лет, участвуя в трех крупных войнах (1812 год, Мексика и Гражданская война) и в нескольких пограничных столкновениях и кампаниях, включая «Устранение индейцев» и кризис канадского восстания 1837–38 годов. Взятый в плен, обмененный и впоследствии раненый в войне 1812 года, Скотт прославился как своими личными подвигами, так и командирскими решениями. Красивый, шестидесятичетырехдюймовый вирджинец стал бригадным генералом в возрасте двадцати семи лет и снискал славу в битве при Чиппеве в 1814 году, единственном успехе американцев на канадско-американском Ниагарском фронте. К концу войны 1812 года только Эндрю Джексон превзошел Скотта в славе национального героя. Оба мужчины обладали большим эго, и неудивительно, что уже через несколько лет между ними возникла сильная личная неприязнь. Для общественности Джексон был образцом пограничника, который брал в руки оружие, когда того требовал случай; Скотт, напротив, олицетворял собой квинтэссенцию профессионального солдата, что нашло отражение в его нелестном прозвище «Old Fuss ’n’ Feathers» (Старая суета и перья) (намек на плюмаж на генеральской шляпе). Как и многие другие, разделявшие его политические взгляды виги, генерал Скотт был модернизатором и строителем институтов. Его национализм выражался не в воинственном империализме, а в преданности центральному правительству и верховенству закона. Когда в 1861 году наступил окончательный кризис, Скотт выбрал не свой родной штат, а свою страну.

Военная кампания от Залива до города Мехико стала вершиной профессиональной карьеры Уинфилда Скотта; в 1846 году ему исполнилось шестьдесят лет, и он долго ждал этой возможности. Высадка в Веракрусе стала самой масштабной амфибийной операцией, которую вооруженные силы Соединенных Штатов проводили до Дня Д в 1944 году. Помимо того, что Веракрус защищала грозная череда фортов, планировщики должны были учитывать тот факт, что порт не имел собственной гавани и что половину года здесь дули суровые северные ветры, а вторую половину – эндемическая желтая лихорадка. Трудности выявили лучшие качества Скотта: его понимание важности логистики, обучения и работы персонала, его скрупулезное внимание к деталям. Один проницательный биограф предположил, что он стал предтечей военного «технократа». Скотт пользовался услугами Томаса Джесупа, опытного генерал-квартирмейстера армии; между ними были разногласия, но оба были добросовестными профессионалами. Поскольку президент Полк настаивал на одновременном ведении войны и снижении налогов, Скотту и Джесупу пришлось сократить количество запросов и в срочном порядке обеспечивать войска и припасы для операции.[1856]1856
  Аллан Пескин, Уинфилд Скотт и профессия оружия (Кент, Огайо, 2003), 59; Роберт Смит, «Попытка невозможной кампании», Военная история 10 (1993): 34–42, 92–96.


[Закрыть]

Для вторжения в Мексику со стороны Залива требовалось собрать огромную флотилию кораблей. Необходимое сотрудничество между армией и флотом имело как политическое, так и межведомственное измерение. Начиная с Джексона, Демократическая партия была дружественна флоту как защитнику заморской коммерции и международной свободной торговли, в то время как армия мирного времени искала поддержки у вигов. (Примечательно, что именно демократическая администрация Полка основала Военно-морскую академию США). К счастью, у Скотта сложились хорошие отношения с военно-морской эскадрой Залива под командованием коммодора Дэвида Коннера и, после отставки Коннера, коммодора Мэтью Перри. Флот уже блокировал порты Мексики и был рад дополнительной роли. В ноябре 1846 года коммодор Коннэр без боя занял порт Тампико в Заливе благодаря информации, предоставленной Энн Чейз, которая воспользовалась своим британским гражданством, чтобы жить в городе в качестве американской шпионки. Работая с офицером военно-морского флота, Скотт помог разработать плоскодонное десантное судно для переброски войск вторжения на мексиканский пляж. Понимание Скоттом потенциального вклада военно-морского флота в комбинированные операции принесёт свои плоды позже в его «Плане Анаконда» для блокады Южной Конфедерации. По иронии судьбы, Скотт не так преуспел в обеспечении сотрудничества между офицерами в самой армии, поскольку два его постоянных подчинённых, Уильям Уорт и Дэвид Твиггс, были злейшими соперниками, а Гидеон Пиллоу, командовавший добровольцами, был теннессийским приближенным Полка, разделявшим его вкус к интригам и постоянно работавшим над тем, чтобы подорвать Скотта в глазах президента. Однако генерал подобрал себе личный штаб с выдающимися способностями, включая полковников Джозефа Тоттена и Итана Аллена Хичкока, а также любимца самого Скотта, капитана Роберта Э. Ли.[1857]1857
  Пескин, Уинфилд Скотт, 147–50.


[Закрыть]

9 марта 1847 года, спустя всего две недели после того, как Тейлор спас свою армию при Буэна-Виста, армада Скотта из более чем ста кораблей доставила десять тысяч американских солдат на пляж в трех милях к югу от Веракруса и за пределы досягаемости его батарей. Санта-Анна не успел перебросить свои главные силы из Сан-Луис-Потоси, чтобы оспорить высадку, а Хуан Моралес, командовавший гарнизоном Веракруса, состоявшим всего из пяти тысяч плохо обученных ополченцев, предпочел этого не делать. Мексиканский генерал положился на каменную оборону города. Ряд фортов делал Веракрус практически неприступным с моря, а стена высотой в пятнадцать футов защищала его сухопутную часть. Скотт действовал по жесткому графику: он должен был завершить укрепление Веракруса и продвинуться вглубь страны до наступления сезона желтой лихорадки месяцем позже. У него было три варианта: штурмовать и взять город штурмом, осадить его и морить оккупантов голодом или принудить к капитуляции путем бомбардировок. Он выбрал третий вариант. Скотт давно помнил о силе артиллерии; будучи главнокомандующим в мирное время, он взращивал мобильную артиллерию, которая оказалась столь эффективной на полях сражений в Мексике. 22 марта, когда Моралес отклонил призыв Скотта сдаться, американские минометы начали обстрел стен Веракруса и города, сея хаос как на военных объектах, так и на мирных жителях. Но больше всего Скотт хотел пробить брешь в оборонительной стене города. Не получив от правительства требуемых тяжелых боеприпасов, Скотт обратился к своим друзьям на флоте. Они не хотели рисковать своими деревянными кораблями в перестрелке с грозными морскими укреплениями Веракруса, но флот одолжил Скотту пушки и экипажи, чтобы переправить их на берег, где они могли бы пробить стену на суше, самое слабое место в обороне города. Бомбардировка продолжалась день и ночь. Шестьдесят семь сотен снарядов попали в город, вызвав пожары и нанеся более тысячи раненых, две трети из которых были гражданскими, в том числе около 180 человек погибли. «У меня сердце кровью обливается за жителей, – комментировал капитан Ли, помогавший руководить пушечным огнём, – страшно подумать о женщинах и детях».[1858]1858
  Цитируется в John Weems, To Conquer a Peace (Garden City, N.Y., 1974), 338.


[Закрыть] К 26 марта, когда стена была проломлена, больница и почта оказались среди пострадавших зданий, население почувствовало себя брошенным своим правительством, а многочисленные нейтральные гражданские лица в портовом городе были напуганы, флаг перемирия возвестил о начале переговоров о капитуляции. Через три дня мексиканские войска отправились на досрочное освобождение (то есть им разрешили отправиться домой после подписания обещания больше не воевать, если их не обменяют на американских пленных).

Стремясь перебросить большую часть своей армии вглубь страны до того, как распространится желтая лихорадка, Скотт решил управлять Веракрусом с костяком войск. Это потребовало примирения с местным населением. В отличие от Тейлора, Скотт настаивал на строгом контроле над своими оккупационными войсками и не допускал бесчинств по отношению к мирному населению. Он платил за необходимые солдатам припасы, а не просто брал их в аренду, как ему велела администрация Полка в целях экономии. Он вновь открыл порт для мировой торговли, чтобы возобновилась нормальная деловая активность, но при этом американские чиновники взимали обычные тарифные пошлины. А у каждой католической церкви он поставил охрану, чтобы защитить её и её прихожан. Все это произошло не слишком быстро: 9 апреля было зарегистрировано два случая смерти от желтой лихорадки.[1859]1859
  Пескин, Уинфилд Скотт, 160.


[Закрыть]

Почему самый важный порт Мексики и ворота в сердце страны защищались так слабо? Почему не было предпринято ни одной попытки снять осаду Веракруса? В Мехико вспыхнуло восстание против правительства. Как и в Соединенных Штатах, люди были разделены по вопросам политической партийности, раздела и мудрости войны, мексиканская общественность была ещё более разобщена по регионам, классам и идеологии. Когда Санта-Анна отправился во главе армии против Тейлора, он оставил своего вице-президента, Валентина Гомеса Фариаса, в Мехико в качестве исполняющего обязанности президента. Гомес Фариас был федералистом пуро, сторонником войны и антиклерикалов. Он сыграл важную роль в секуляризации калифорнийских миссий ещё в 1833 году, и на этот раз у него была другая программа по изъятию церковной собственности в пользу государства. Столкнувшись с отчаянной нехваткой денег на ведение войны, 11 января 1847 года Гомес Фариас подписал закон о реквизиции 15 миллионов песо (песо стоил примерно столько же, сколько доллар США) у римско-католической церкви. Церковь, которая, будучи крупнейшим институциональным инвестором Мексики, часто действовала как банк, в прошлом ссужала деньги правительству, но не была готова принять конфискацию около 10% своих активов.[1860]1860
  По оценке DePalo, Mexican National Army, 223, n. 113.


[Закрыть] Церковные власти в столице тайно финансировали восстание против правительства некоторых представителей высшего среднего класса, проклерикальных подразделений национальной гвардии, расквартированных в Мехико. Восстание также получило поддержку от Мозеса Бича и Джейн Сторм из газеты New York Sun, которые якобы находились в городе по делам. (В XIX веке гражданские лица путешествовали на удивление свободно, даже между странами, находящимися в состоянии войны друг с другом). На самом деле эти двое выполняли секретную миссию для правительства США, надеясь свергнуть мексиканское правительство и установить такое, которое заключит мир.[1861]1861
  Работая лишь с фрагментами свидетельств, историки приводят различные версии этой миссии; наиболее полная из них – Анна Нельсон, «Секретные агенты» (Нью-Йорк, 1988), 72–95.


[Закрыть] Хотя церковь пользовалась всеобщей лояльностью и симпатией, восстание оказалось крайне непопулярным, поскольку мешало обороне страны от вторжения. Оно получило уничижительное название «восстание полек» из-за танца полька, модного в то время среди городской элиты. Несмотря на небольшие масштабы, восстание польков обеспокоило мексиканское правительство, помешав оказанию помощи Веракрусу. Возвращение Санта-Анны в столицу 21 марта положило конец восстанию, но дорогой ценой. Он отвернулся от тех, кто его избрал (как и в 1834 году), отменил реквизицию, уволил Гомеса Фариаса, упразднив пост вице-президента, и согласился на очередной заем в 1,5 миллиона песо от церкви – ничтожные деньги по сравнению с потребностями правительства в военное время.[1862]1862
  Майкл Кастелое, «Мексиканская церковь и восстание „Полькос“», Испано-американское историческое обозрение 46 (1966): 170–78; Pedro Santoni, Mexicans at Arms: Puro Federalists and the Politics of War (Fort Worth, Tex., 1996), 171–207.


[Закрыть]

Скотт продвигался к Мехико через Халапу и Пуэблу, следуя тем же маршрутом, что и Эрнан Кортес 328 годами ранее, как многие заметили в то время. Ярко написанная «История завоевания Мексики» Уильяма Хиклинга Прескотта (1843) была любимым чтением среди интеллектуально настроенных военнослужащих американской армии (хотя Прескотт, виг из Новой Англии, осуждал нынешнее завоевание Мексики как «безумное и беспринципное»). Пообещав толпе скорее умереть в бою, чем позволить врагу войти в «имперскую столицу Ацтеки», Санта-Анна вышел навстречу армии Скотта на границе между прибрежной равниной и горной местностью, недалеко от своего собственного поместья Эль-Энкеро.[1863]1863
  Прескотт цитируется в Johannsen, To the Halls of the Montezumas, 245; Санта-Анна цитируется в Eisenhower, So Far from God, 271.


[Закрыть] Чтобы противостоять захватчикам, он собрал отряд численностью около двенадцати тысяч человек, половина из которых были ветеранами Буэна-Висты, а остальные – необученными новобранцами.

Серро-Гордо, также называемый Серро-Телеграфо (Сигнальный холм), высотой в тысячу футов, возвышался над дорогой на Мехико, и Санта-Анна сосредоточил здесь свою оборону. В полумиле к северу от него находился другой холм, Ла-Аталайя (Сторожевая башня). Два мексиканских инженерных офицера рекомендовали разместить артиллерию на вершине Ла-Аталайи, но президент отклонил их совет, решив, что никто не сможет пробраться через пересеченную местность и густые заросли, чтобы подойти с этого направления.[1864]1864
  Кэрол Кристенсен и Томас Кристенсен, Американо-мексиканская война (Сан-Франциско, 1998), 180.


[Закрыть] В одном из самых блестящих начинаний своей долгой и блестящей карьеры Роберт Э. Ли разведал тропу, по которой американские войска могли бы пробраться через заросли, обойти главное шоссе, где их поджидали мексиканцы, и подойти к Ла-Аталайе. В какой-то момент смелому разведчику пришлось неподвижно лежать за бревном, в то время как мексиканские солдаты сидели на нём и переговаривались всего в нескольких дюймах от него. 17 апреля 1847 года Ли повел дивизию регулярных войск Твиггса по проложенному им маршруту. При слабой обороне Ла-Аталайи американцы захватили её и той же ночью установили на вершине холма тяжелые орудия, с трудом перенесенные по тропе Ли. На рассвете следующего дня эта артиллерия поддержала штурм самого Серро-Гордо, в то время как другие американские подразделения наносили удары по мексиканской армии как с фронта, так и с тыла. Перехитрившие Санта-Анну войска бежали, как и их командующий, оставив после себя огромное количество снаряжения, включая практически всю артиллерию, двадцать тысяч песо в монетах, предназначенных для выплаты жалования армии, и искусственную ногу, которую Санта-Анна носил взамен той, которую потерял в бою с французами. (Забавные американские солдаты придумали пародию на одну из своих любимых песен «Девушка, которую я оставил позади себя» под названием «Нога, которую я оставил позади себя»). Армия Скотта взяла около четырех тысяч мексиканских пленных, тысяча из которых в суматохе быстро сбежала. Генерал и его штаб вскоре отдыхали в имении Санта-Анны, Эль-Энсеро, где проницательный полковник Хичкок заметил, что все произведения искусства каудильо были иностранными; ни в одном из них не проявился «гений мексиканцев».[1865]1865
  Итан Аллен Хичкок, запись в дневнике за 20 апреля 1847 года, в книге «Пятьдесят лет в лагере и поле», изд. W. A. Croffut (New York, 1909), 253. Пародию на песню можно посмотреть на сайте www.ku.edu/carrie/docs/texts/mexwar.htm.


[Закрыть]