Текст книги ""Фантастика 2025-3". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Марианна Алферова

– Летом народа уж куда больше, – объясняли сваричане. – Нынче торговля на спаде. Зима близко! Кто в зиму прётся торговать на воду? Только те, которые ещё не распродались!

Некоторые нераспродавшиеся добирались до Сварьи на последнем издыхании. Притащился простуженный, слишком легко одетый торговец специями, которому пришлось провести в дороге на месяц дольше запланированного. Оглашая причал грудным кашлем, он выходил на воду ещё затемно, спешил распродать острый перец, желтый порошок курамы, ломаные стручки корицы, сушеную траву базилус. Мешочек базилуса у него купил Йеруш и то и дело утыкался в этот мешочек носом, точно в ароматную подушечку.

А вчера посёлок развлекали текущие по улицам ручейки вина и горестный вой торговца. За время пути вино в его бочках приобрело гнилостный запах, и торговец попытался его отбить, положив в бочки несколько кусков красной руды, но махинация его быстро вскрылась, наказание последовало по всей строгости. Торговые смотрящие в Сварье были бдительны, свирепы и не то чтобы совсем неподкупны, но по карману далеко не всякому.

Однако уже за первые четыре дня, что провели в Сварье Илидор и Йеруш, заметно было, как затихает-замирает предзимняя деятельность и живость. Гостей в доме Андрика тоже становилось всё меньше, и на пятый день к завтраку собрались лишь четверо: дракон, эльф и хозяева дома.

– Зима близко, – бодро подметил Андрик, заливая оладьи морковным сиропом.

– А если по-нашему, так она уже пришла, – ответил Йеруш с тоской.

Всё меньше времени ему оставалось до возвращения в Ортагенай, а значит – всё меньше времени на собственные подводные исследования.

– Трудно, небось, жить на северах, – посочувствовала Андрица. – Зима долгая у вас! И снег же, снег! Каждый год выпадает?

– Выпадает, – с достоинством подтвердил Йеруш.

– И дикие звери, говорят, приходят к поселениям, – подхватил Андрик. – Режут скот и разносят обурь.

– Бывает. Так и у вас наверняка тоже.

– И у нас тоже бывает. А у вас в иные годы, говорят, снега лежат до середины весны.

– Брешут.

– И говорят, на северах вовсе не пьют вина, бо виноград у вас не растёт.

– Опять брешут. Растёт, в Сейдинеле, Декстрине и Урреке.

– Ха! Да то разве виноград! Мелкий, небось, и кислый, как…

– Ну хватит! – Перебила мужа Андрица. – Заболтал мальчика совсем, поесть ему не даёшь!

– Цыть, баба! – Окрысился Андрик, но трепаться перестал.

А Йеруш, не отвлекаясь более на разговоры, быстренько доел свой завтрак и принялся прыгать по трапезной, издавая звуки нетерпеливого эльфа: скорей-скорей нужно уже идти к кузнецу за стальными трубками и к скорняку за кожухами! Сайя сегодня должна была дособрать первый, дообразный костюм. Пока, правда, без стекольного забрала, но всё равно это был стр-рашно волнительный день в жизни Йеруша, Сайи и самого костюма.

* * *

За минувшие дни Илидор понял, что значительная часть университетских денег предназначалась не просто на материалы для костюма, а на материалы, которые маг испортит во время экспериментов. От башни Сайи по течению вниз постоянно уплывали погубленные ткани, ремешки, разноцветные массы чего-то нераспознаваемого с запахом жжёного конского волоса, скошенных трав, перебродивших ягод. Неплавучий мусор сбрасывался в яму за башней, к которой невозможно было подобраться из сада и у которой, как подозревал Илидор, нет дна.

А первый результат всего этого перевода материалов выглядел… обескураживающе. Даже со скидкой на то, что это всего лишь дообраз.

Однако Сайя держала костюм за плечи развернутым и потряхивала им эдак красовательно, явно довольная монструозным порождением своего сумрачного гения. Щёки её румянились, лицо сияло улыбкой, глаза блестели. Йеруш тоже сиял и блестел, и весь прибашенный сад как будто грелся в лучах радости этих двух эльфов.

Илидор непривычно ощущал себя самым вредным среди собравшихся.

Цельный льняной костюм, сшитый, несмотря на тщательные обмеры, криво-косо, был полностью обмазан какой-то тёмной субстанцией. В ней знакомо поблескивали частички ткани, похожей на «щучку», из которой во многих землях делались осенние плащи, но эта мазня была плотнее. Костюм нелепо изгибался в руках Сайи, одновременно слегка подпрыгивая, словно внутри у него жил какой-нибудь дух неуёмности. Шлема, по сути, и не было: кожано-щучевое недоразумение не могло им зваться по определению. В нём только и можно сделать, что немедленно задохнуться, причём даже не понимая, куда тебя течение понесло: в чертежах на шлеме спереди была полоса стекла, в шлеме Сайи – лишь два отверстия для глаз, закрытые слюдой. А под шлемом – металлические трубки, уходящие за шею.

Подобное нелепое одеяние, пожалуй, сумел бы создать и сам дракон, притом гораздо быстрее и забесплатно!

– Возможно, будет протекать, – деловито сообщила Сайя. – Я не стала изводить на дообраз слишком много сока ипомеи.

Йеруш кивнул, словно всё понял – да он, видимо, действительно понял. Илидор же смотрел на костюмный шлем и подозревал, что Сайя решила угробить ему Найло. Она же не всерьёз хочет, чтобы он вот в этом лез под воду?

– Самое главное сейчас – сбалансировать вес и свободу движений, – сообщила она.

Дракон сложил руки на груди, изогнул бровь. Сайя словно не замечала его – либо в самом деле не замечала, вдохновенно продолжая вещать:

– Сейчас на плечах лишь намётки, но потом будут полноценные крылья-плавники. Они создадут эффект экрана, как у птиц, которые парят над водой. Под крыльями у них образуется воздушная подушка, можно дольше лететь и при этом тратить меньше энергии. Ты не будешь лететь, конечно, но при плавании по поверхности потратишь меньше сил.

Йеруш приметливо ощупывал, осматривал и едва не обнюхивал зародыши нарукавных крыльев, а Илидор иронически пробормотал:

– Волшебно.

– Мир вообще полон волшебства для тех, кто не изучал свойства материй, – буркнула Сайя.

Дракон сделал долгий вдох. Он был совершенно уверен, что в этом чудесном месте ему приходится приструнять свои чувства намного чаще, чем даже в Донкернасе. За эти дни ему много раз хотелось взять эльфку за бока и швырнуть в реку или занести её на крышу башни, чтобы посидела там, поверещала и выкричала из себя избыток нервической спеси.

В который раз Илидор себе напомнил, что Йерушу нужна эта магичка, и если Найло не получит готовый костюм в ближайшее время, то стенаниями доведёт дракона до белого каления ещё быстрее, чем это сделает желчность Сайи.

Ну или дракон может положить кочергу на обоих и улететь прямо сейчас куда-нибудь ещё. И пусть забубучат друг друга.

Илидор отошёл. Сел за большой стол, стоящий обособно, под навесом у башни, и принялся бездумно открывать-закрывать крышки стоящих на столе ящичков. В одном обнаружилась мята – очень-очень много вяленых листьев и стеблей. В другом ящике стояли горшочки с загустевшим мёдом. В третьем лежали деревянные ложечки, ситечки и маленькие ножи. В четвёртом – сухие жёлтые шкурки какого-то фрукта с ярко-кислым запахом. Ещё был ящичек с сушеными яблоками. И кастрюля, в которой стояли друг на друге чисто вымытые пустые горшочки.

Будь тут печь, дракон бы решил, что за этим столом Сайя готовит джем, но печи не было. Зато самого джема стояло три банки, и дракон принялся его поглощать, хотя и не успел ещё проголодаться. Просто хотел чем-то занять себя, пока Найло лезет в нелепость, называемую костюмом.

– … выстланы пузырями, – доносился до него голос Сайи, – и воздухообмен. Если будет сильное сердцебиение, беспокойство, трудное дыхание – немедленно всплывай.

– Она точно хочет утопить мне эльфа, – покачал головой дракон и зачерпнул ещё ложку джема.

В конце концов, если Найло настолько доверяет этой женщине, что позволит ей себя угробить, – возможно, это и к лучшему.

Надев наречённое костюмом недоразумение, Йеруш не особенно преобразился: как обычно, выглядел бешеным пугалом, только более округлым. Он сквозь шлем что-то спрашивал у Сайи, но Илидор услышал лишь ответ эльфки:

– Жабры должны быть размером с мой сад, а не с твой костюм.

К облегчению дракона, в котором он бы ни за что не признался, Йеруш не полез в открытую воду. Костюм предполагалось опробовать в закрытом резервуаре, который, оказывается, был в низине за башней. В него поступала не то речная, не то подземная вода для всяких хозяйственных нужд.

Йеруш, неловко ступая и смешно задирая голову, отправился за Сайей к резервуару. Илидор немедленно прекратил строить из себя умудрённого опытом дракона, которого ничто в мире не в силах удивить, и последовал за Найло, прихватив свою банку с джемом.

Резервуар был размером с комнатушку в спальном доме и приметно такой же высоты – не наныряешься. На дальнем краю устроена лебедка, стоят ведра и кадушки, гигантской медузной кляксой лежит рядом огромное полотно накрывала, явно подвергнутое магическому надругательству – поверхность его выглядела очень похожей на покрытие найловского костюма. Дракон ухмыльнулся: значит, выполняя работу ценой в полсотни монет, Сайя воодушевлялась куском ткани, которую когда-то сделала для защиты водного резервуара от мусора.

Сайя виновато покосилась на вёдра и накрывало, с явным усилием поборола порыв засуетиться, прибирая всё лишнее, и стала напутствовать Йеруша:

– В воду заходишь постепенно, если костюм даст течь – отмечаешь, откуда пойдёт вода. Войдя по пояс, ложись на воду лицом вниз. Сразу сильный выдох и отметь, как поступает воздух. Очень важно отследить баланс, не тянет ли на дно какую-то часть тела. Затем ныряй, а я буду считать, на сколько тебе хватает сейчас воздухоподачи под водой.

Найло, слушая её, нетерпеливо кивал и спускался по ступенькам. Потешным образом в его движениях сочеталось ужасное нетерпение и осторожность – видимо, этот чехол для эльфов ровно настолько неудобен, насколько кажется.

Неловко взмахивая руками, ступая с той деревянностью, с которой двигаются, когда боятся оскользнуться, Йеруш заходил в воду, и, тревожимое кругами, трепетало на водной глади его кривое отражение.

И тут за башней откуда-то возник обычнейший, по виду деревенский мужик, слегка запыхавшийся после подъема по тропе от причала.

– Слышь, хозяйка, куды яблоки волочь? – гаркнул он жизнерадостно.

– Потом, – отмахнулась Сайя, явно даже не поняв смысла вопроса. – А при погружении под воду главным будет…

Но никто не узнал, что будет главным при погружении, поскольку Найло как раз зашёл в резервуар по пояс, и вода просто вытолкнула его из себя.

Глухо выругавшись из-под шлема, Йеруш подскочил ввысь нелепым поплавком, взмахнул руками и ляпнулся на спину, погнав изрядную волну. Илидор рассмеялся.

– Пере… пере… – пискнула Сайя и прижала ладони ко рту.

Колотя руками и ногами по воде, Найло качался на поверхности резервуара, как перевёрнутая на спину черепашка, дергал головой, силясь поднять её повыше, и мычательно орал в глухой шлем.

Мужик, привезший яблоки, вытащил из кармана пригоршню тыквенных семечек и принялся их лузгать, с интересом глядя на нежданное представление. Сайя, издавая пронзительные бессвязные восклицания, суетилась на краю резервуара и тянула Йерушу руку, хотя всякому было ясно, что Найло не достанет до неё, а если бы достал, то сбросил бы Сайю в резервуар, и не факт, что случайно.

Йеруш качался и глухо орал, поднятые его барахтаньем волны бились о края резервуара и весело блестели на солнце. Сайя махала руками и бессвязно, но пронзительно восклицала невнятное. Мужик лузгал семечки. Илидор давился смехом.

Из омута, к которому скатывался забашенный обрыв, вынырнула любопытная коряга, завертелась, заволновалась, силясь посмотреть наверх. Вокруг неё расходились круги и плескали волны, коряга скрипела и кряхтела, пока на неё не опустилась ехидная галка. Коряга замерла, а галка, поглядывая наверх, заперхала ей: «Кэ-кэ-кэ, ка-а, ка-а!».

Илидор, вытирая слёзы, наконец прохохотался настолько, чтобы поставить наземь горшочек с вареньем. Метнулся за метлой на длинной ручке, стоящей у башни, протянул эту длинную ручку Йерушу. С третьей попытки Найло сумел за неё схватиться и, не переставая истошно орать в шлем, поехал на буксире к каменным ступеням.

Пока он выбирался из воды, Сайя стояла, прижав ко рту пальцы и не моргая, смотрела на Йеруша с видом растерянным донельзя и никак не могла найти слов, способных перевести всё произошедшее в конструктивное русло или хотя бы убедительно объяснить, что это, нахрен, было.

– Скажи: «Всё прошло по плану», – беспечно посоветовал Илидор. – Мало ли, какой пришибленный у тебя план?

Сайя его даже не услышала. Мужик-яблочник хехекнул и сплюнул шелуху. Сидящая на коряге галка сообщила: «Кэк!», и коряга, качнувшись вправо-влево, неспешно погрузилась обратно в омут.

Йеруш, сорвавший, наконец, шлем, полоснул Сайю обжигающе-негодующим взглядом, и эльфка скукожилась под ним.

– Плотность. Воды. – Выплюнул Найло. – Вытесняющая. Сила. Не слышала⁈

– Я считала! – Вспыхнула Сайя.

– Значит, стоило пересчитать!

Йеруш принялся стаскивать с себя костюм, что оказалось не так просто: гибкий упругий материал мешал движениям, и как Найло ни пытался яростно и злобно срывать его с себя, движения выходили скорее беспомощными и немного комичными. Разумеется, это ещё больше бесило Йеруша.

– Получается, я просто потерял четыре дня, да? У меня так мало дней, и среди них нет ни одного лишнего!

Мужик-яблочник предложил Илидору семечек. Теперь они вдвоём наблюдали за бешеными эльфами, как зрители за циркачами.

– Я могу тебе перечислить всё то, что сделала за четыре дня с твоим проектом и что безусловно пойдёт в последующую работу, – сердито ответила Сайя. – Только ты ведь ничего не поймёшь из моих объяснений. Ты не маг!

– А ты не гидролог! – Взвился Йеруш. – Почему ты просто не попросила меня сделать расчёты?

– Потому что это моя работа здесь и сейчас! – Топнула ногой Сайя. – Я должна сделать её сама! Или ты здесь останешься навсегда, для всех водных расчётов в моей жизни⁈

Выпалив это, эльфка покраснела пятнами, до самой шеи, даже острые ключицы в вырезе платья сделались розовыми. Йеруш на миг тоже смутился, но как будто сам не заметил этого за бурлящей в нём яростью.

Наконец вылез из костюма весь, едва не сорвав костюмные штаны вместе со своими.

– Это не практическая работа в университете! Ты не учишься об мои проекты в вольном темпе, я здесь не для того! Я здесь ради результата, мне нужен мой долбаный костюм! У меня горит научный проект!

– Чисто балаган, – тихонько заметил яблочник.

– Только дудочника не хватает, – согласился Илидор.

– Я всё исправлю, – твердила Сайя, густо краснея. – Никто же не ожидал, что дообразный костюм получится идеальным, ты тоже понимал, что будут ошибки…

– Но не насколько же системные! Не в самой же основе основ!

Как будто не слыша его, Сайя закончила начатую фразу:

– … и что процентов восемьдесят успеха может зависеть от количества попыток.

– Потому тебе не пришло в голову сделать хотя бы одну попытку до того, как натянуть костюм на меня? – Вызверился Найло. – Надеть его на себя и посмотреть, что получится?

Он отёр лицо ладонью и отошёл от резервуара, явно плохо понимая, где находится, куда движется и что его окружает. Наверное, Найло наткнулся бы на мужика-яблочника, не придержи его Илидор за плечо. И с невиннейшей улыбкой дракон тихо посоветовал:

– Не останавливайся. Ты же знаешь: если кто-то ошибся, нужно на него долго орать, только тогда он поймёт, как всё сделать правильно.

Найло зажмурился, постоял так мгновение-другое, потом открыл гораздо более осмысленные глаза и обернулся к Сайе, которая так и стояла у резервуара, держа в охапке костюм. С костюма стекала вода, но эльфка от расстроенных чувств едва ли понимала, что весь подол у неё уже насквозь мокрый.

А Йеруш вдруг развернул плечи, как-то повелительно-уверенно устроил голову на хрустнувшей шее, посмотрел на Сайю совершенно спокойно и сказал гораздо более приятным и мягким голосом:

– Я должен попросить прощения за форму всего мной сказанного. Не за содержание. Я весьма расстроен и тороплюсь, но я не должен был так разговаривать. Предлагаю решение, которое поможет нам обоим и пойдёт на пользу делу: я сам сделаю все расчёты, связанные с водой, и прочие, которые могу сделать и в которых будет польза. Мы будем работать над ошибками совместно и ускорим процесс, насколько возможно.

Эльфка побелела, развернула плечи так, что её лопатки, наверное, стукнулись друг о друга. Голос её тоже стал иным – только не мягким и спокойным, а ледяным и звонким:

– При всём уважении, я не могу тебе позволить вмешиваться в мою работу.

– При всём уважении, – огрызнулся Найло ей в тон, – я не могу себе позволить сидеть грибочком и хлопать глазками, когда время продолжает заканчиваться. Бессмысленное упорство не ускорит процесс. Не заставляй меня нести тебя к счётной доске в охапке.

На мгновение казалось, что Сайя сейчас пошлёт Найло шпыняться ёрпылем, а может, сделает что-нибудь лишнее и беспомощное в зряшной попутке остановить обоюдное пузырение дурных эмоций – к примеру, попытается свести всё в шутку.

Но замешательство длилось недолго: эльфка явным усилием воли выровняла своё лицо, придав ему выражение спокойной сосредоточенности, молвила спокойно: «Прошу за мной» и направилась к башне. Мокрый костюм тащила под мышкой, словно гигантского нашкодившего кота.

И ничто, казалось, не могло нарушить достигнутого скриплозубого равновесия этого момента, но тут раздалось весёлое:

– Эй, хозяйка, так куда яблоки волочь?

* * *

Илидор научился очень пристойно обращаться с вёслами и, отплывая к башне Сайи, они с Йерушем больше не устраивали представлений для скучающих сваричан. Даже если приходилось плыть, удерживая ногами на дне лодки груды жестяных трубок и кучу стальных кожухов.

Теперь Илидору приходилось проводить целые утра и дни в прибашенном саду или в нижних комнатах башни Сайи. Вечерами она обычно занималась другими заказами для других людей и эльфов, и с берега видно было, что в башне горит свет с предрассветья до поздней ночи. Иногда эти другие эльфы и люди появлялись на острове, забирали некие предметы в коробках, вёдрах, ящиках, или уносили на себе странные одежды вроде пульсирующего толстого пояса.

Илидор отчаянно скучал и даже не знал, смеяться ему или злиться. Найло упорно и неистово настаивал, чтобы дракон сопровождал его во всех взаимодействиях с Сайей, Илидору же это было скучно, неинтересно и ни к чему.

Эльфы подолгу сидели в комнате или за садовыми столиками, склонившись над счётными досками, свитками или исписанными закорючками листами, совершенно одинаково горели глазами, что-то подсчитывали, бормоча, наматывали на пальцы пряди коротких волос, грызли кончики перьев, шипели и бормотали. Временами вскакивали и носились вокруг стола с безумно-пустыми взглядами, перекидывались словами и фразами, которые не говорили дракону ни о чём, подолгу и страстно спорили о вещах, в которых Илидор ничего не понимал.

Он бы с куда большей охотой проводил время, выискивая руды и окрестных оврагах, болтаясь по водному рынку, пока ещё полному диковинных людей и вещиц, или донимая местных мастеров. Может, нанялся бы на какие-нибудь работы – да хотя бы подмастерьем к кузнецу. Таскать уголь и раздувать мехи, присутствовать при рождении творений из металлов было бы куда веселее, чем поливать деревья и слушать монотонный бубнёж что-то высчитывающих эльфов, играть с самим собой в досочки или «Девять пляшущих мужичков».

С ещё большей охотой он бы вообще улетел отсюда.

Пару раз по вечерам в спальном Йеруш видел, что Илидор достаёт подаренный Мшицкой «камень мудрости» и пристально всматривается в него посеребревшими глазами.

– Ты что, поверил в каменную мудроту? – спросил он в первый раз. – Хочешь получить у него совет?

– Наоборот, – глухо ответил Илидор. – Хочу убедиться, что мудроты у меня нихрена не добавилось.

Всё чаще дракону чудилось, словно маленький камешек передаёт ему звонкие напевы подземных камней. Всё чаще он спрашивал себя, какой кочерги зашел настолько далеко не по своей дороге и до сих пор не предоставил Найло самому себе. Хотя бы во время утренне-дневных бдений на острове Сайи.

Но Йеруш вцеплялся в Илидора неотрываемо-жалобной пиявочкой и просил сопровождать его. С юношеским волнением, таким непривычным для вечно-всё-знающего Найло, твердил, что не может приходить к Сайе один и не может оставаться на острове один. Не объясняя, разумеется, причин и гневно отвергая все шутливые драконьи намёки на романтический интерес между эльфами и сопутствующую ему повышенную робость у обоих.

Сайя отвергала такие шуточки ещё более гневно, и к тому же всякими способами давала понять, что шутить с ней вообще не следует. Но не то чтобы это могло остановить золотого дракона.

Илидора то забавляли, то раздражали ужимки обоих эльфов, и сами эльфы его сердили значительно больше, чем можно было ожидать. Дракон досадовал на их похожесть в страсти к своему делу и нетерпимость ко всем прочим существам вокруг, и на их взаимное притяжение, по поводу которого Йеруш и Сайя старательно притворялись валенками, делая вид, будто притяжения не существует.

Вдобавок ко всему, эльфы постоянно и молчаливо соревновались в учёности, умности и в полезности своих профессиональных умений. Что было полностью бессмысленно: меряться успешностью в науке обычной и в магической – всё равно что сравнивать волну и камень.

Может, и есть смысл в упорном стремлении этих эльфов держать дистанцию, признавал дракон: пожалуй, если им дать волю, они просто разорвут друг друга на куски. И не обязательно в порыве страсти.

Илидор привык, что негласно-подвешенная опция разорвать Йеруша на куски является его прерогативой.

Была во всём происходящем и светлая сторона: дело спорилось, вчера Йеруш уже благополучно смог нырять в резервуаре, облачившись в свой жуткий костюм. Теперь эльфы решали две малопонятные дракону задачи: «сопротивление давлению воды на глубине» и «баланс воздухорасхода при движении».

Обыкновенно Сайя, ожидая их, расхаживала среди недоделанных садовых статуй, накручивала на палец пряди взлохмаченных волос, то и дело постукивала или поглаживала то одну, то другую статую. История про оторванные руки, которую магичка рассказала в день встречи, оказалась, разумеется, наглой эльфской ложью, что не особенно удивило Илидора. На самом деле каменные болваны не двигались – именно в таком виде их оставил ученице Фурлон Гамер в качестве последнего испытания, и Сайя лишь надеялась когда-нибудь заставить их шевелиться.

Дракон сильно подозревал, что и сам Фурлон не смог бы этого сделать. Во всяком случае, среди донкернасских машин не было ничего даже отдалённо напоминающего самостоятельных каменных стражей, а уж где магическая охранная мысль развилась как нельзя более широко – так это в эльфском «испытарии». Потому, вполне вероятно, Фурлон Гамер оставил своей ученице задачу, не имеющую решения, и сейчас ехидно хохочет над своей прощальной остротой где-то в Эльфиладоне.

Самостоятельные сторожевые машины создавали только гномы Такарона. А та магия, которую они упорно называли механистией, не была доступна никому из жителей надкаменного мира, не говоря уже о том, что гномские машины создавались только из металла и лавы подземий.

Сегодня, глядя на Сайю, которая ходила вокруг каменных статуй с таким видом, словно у неё мучительно болит живот, Илидор неожиданно для себя сообщил:

– Я в цирке видел куклу, которую сделал твой мадори. С виду она была попроще этого каменного безобразия, но у меня от неё волосы в жилах стыли.

– А? – переспросила Сайя, потёрла лоб. – А, да, я помню цирковую куклу. В ней больше механики, чем магии. Самым трудным было устроить систему ремешков и шестеренок внутри, чтобы ничего не разлеталось, мадори даже привлекал какого-то гнома, чтобы её одвижить. А магия сживления просто не даёт шестерням разлететься.

Эльфка задумчиво погладила по лысине каменного мечника, стоящего на одном колене, и добавила:

– А я всегда хотела одвижить что-нибудь пушистое.

– Пу-шистое? – переспросил Йеруш.

– Да! – Глаза Сайи заблестели, пурпурные пятнышки в них сделались светлее. – Я бы связала пушистых существ вроде собак или выдр! А может, я бы сшила их из кусочков шерсти, из кожи, или собрала бы из веток и обмотала пряжей. И сделала бы их одвижимыми, и каждому дала бы подходящее занятие! Мелкие пушистики могли бы собирать травы. Большие – встречать приезжих и лодки с припасами. Самые крепкие охраняли бы башню, конечно, и бросали в воду всяких надоедал. А ещё пушистики носили бы дрова и топили печь, и выбивали половики…

Одна часть Илидора возжелала немедленно убраться подальше от рехнутой эльфки, а другая часть Илидора захотела себе пушистого питомца, который бросал бы в воду надоедал. Даже если ничего подобного на самом деле невозможно намагичить. Или возможно? Кочерга разберёт этих эльфских магов.

Йеруш таращился на Сайю горящим взглядом, но смотрел как будто сквозь неё, и почти можно было увидеть, как в голове Найло ворочаются шестеренки – не хуже, чем внутри цирковой куклы.

– Я бы отправил таких существ мыть пробирки!

– И посуду! – воскликнула Сайя.

Эльфы рассмеялись, и в который раз за эти дни между ними почти ощутимо протянулось что-то незримое и тёплое, мудрое и простосердечное, чему не нужны были важные лица, сложные пояснения и какие бы то ни было подпорки. Что-то такое, чему для радости существования требовались лишь очень простые и важные вещи, вроде того, чтобы смеяться вдвоём.

Смех быстро оборвался почти осязаемым смущением. Дракон закатил глаза. Стукнуть бы лбами этих двоих, право слово!

– Всё, хватит болтать, – заявила эльфка своим обычным защитно-деловым тоном, – нам всем пора работать.

Она поспешила в башню, двигаясь так, словно каждый шаг требовал преогромного контроля, и волоча за собой возок с привезёнными материалами.

Драконье любопытство зудело и желало знать, как именно Сайя сживляет предметы, материалы, субстанции. Но, хотя эльфка и пустила их в башню после первого испытания костюма, Илидор и Йеруш ни разу не попадали за пределы сеней и одной комнаты.

Даже мятный джем Сайя готовила магией. Некоторые люди ходят туда-сюда, решая сложную задачу, или рассуждают вслух, или что-нибудь чертят палочками на земле, – а Сайя готовила магией мятный джем. Мятно-яблочный, если точнее, и тот самый мужик, который привозил ей яблоки (а также мёд и горшочки), выкупал потом джем и куда-то отправлял его на продажу. Сайя даже не спрашивала, куда и по какой цене: ей было достаточно получать взамен материалы, которые позволяют бесконечно магичить новый и новый джем.

Как она его готовит, Илидор ни разу не видел, она не позволяла наблюдать ни за какими магическими манипуляциями. Дракон знал только, что Сайя сидит у башни за столом, спиной к башенной двери, и что-то бормочет. А на столе потом появляется новый горшочек с джемом, которому требуется примерно полдня, чтобы загустеть.

Сегодня Сайя колдовала с костюмом в башне, а Илидор отправился к колодцу таскать воду. Дождей в Сварье не было уже давно, а вечнозелёным садовым растениям требовалось запасти влагу перед долгой зимой.

Йеруш устроился с какими-то расчётами между парой больших валунов и каменной статуей гнома-щитника. Здесь тосковал давно не работающий фонтан, и кто бы сомневался, что Найло потянет к этому месту.

Илидор и Йеруш сейчас почти не говорили друг с другом: в обоих копилось раздражение, так или иначе связанное с Сайей, а максимум добродушия, на которое сейчас способен был дракон, выражалось в едких шутках, которые Йеруш воспринимал крайне болезненно. Потому оба предпочитали помалкивать и держаться друг от друга на расстоянии, чтобы не досадовать ещё больше и чего-нибудь не ляпнуть. Только раз, проходя мимо Йеруша, который свернулся у фонтана в форме трагической, ничего не означающей загогулины и, кажется, не занимался ничем, помимо самокопания, Илидор не сдержал досадливого восклицания:

– Как же ты всё усложняешь, Найло!

Против ожидания, Йеруш не подпрыгнул, не завопил, не огрызнулся и не сделал вид, будто поглощён расчётами, а скукожился в своей загогулине ещё плотнее.

Дракону стоило действительно серьёзных усилий не треснуть его ведром. Зачем, спрашивается, они оба таскаются на этот остров, если им обоим тут нехорошо? Илидор бы сейчас предпочёл съездить на водный рынок. Взять одну из всехних плоскодонных лодок и поплыть в разлив, где на воде покачивались пузатые товарные лодки приезжих торговцев. На водном рынке даже сейчас шумно, красочно и весело, не то что в предзимнем прибашенном саду.

Или улететь наконец. Улететь туда, где горит шальная звезда, где звучит голос камня и отзвуки его собственной сонной песни. Туда, откуда доносится скрежет зубов и куда дракон так упорно не летит.

Неизвестно, в какую пучину уныния удалось бы погрузиться Илидору или Йерушу в этот день, но тут в башне что-то глухо бумкнуло, а дымоход выплюнул нечто круглое и красиво вертящееся в ранних южных сумерках. Сначала показалось – голову, но, вероятно, это был всего лишь шлем. Судя по звуку, он шмякнулся на крышу, а из приоткрытого окна на втором этаже медленно, с достоинством поплыл наружу оранжеватый дым.

Найло взвился едва ли не выше фонтана и в огромном волнении рванул к башне. Илидор поспешил следом, разгорячённый работой, в мокрой рубашке с закатанными рукавами, непонятно как не околевающий на предзимнем продуваемом острове.

Дверь в башню была не заперта. За привхожим помещением, отделённым ещё одной дверкой и наполненным коробками со всяким барахлом, была небольшая низкопотолочная комнатушка с очагом и столом, заваленным писчими принадлежностями. Тут жил запах дубовых чернил, дерева и камня, тут они трое сидели, когда Йеруш и Сайя занимались своими расчётами.

Дальше этой комнаты эльфка их не приглашала.

Как теперь оказалось, проём в стене вёл в кухню-кладовку, в которой ничего невозможно было рассмотреть, поскольку лампы тут не горели, но при свете, падающем из первой комнаты, Илидор увидел следующий дверной проём и лестницу на второй этаж.

Когда дракон и эльф, стукаясь о стены, ступеньки, опорные столбы и выпирающие отовсюду балки наконец добрались до комнаты на втором этаже, из камина уже перестал валить оранжевый дым с запахом горелых костей, а у Сайи уже почти совсем не слезились глаза. Волосы её были встрёпаны, платье в саже и местами в мелких пропалинах. Сидя на полу у камина, она шипела что-то про шпынячьи жвары. Перед ней стояла баночка с густой мазью, судя по всему, от ожогов, из воска и пронзительно пахучих трав. Тыльная сторона одной ладони Сайи уже была покрыта этой мазью.

В комнате стоял низкий столик с кучей выемок, частично заполненных разным барахлом: резаные ткани, цветные порошки, ещё какие-то мелочи. На стене висел парный портрет взрослых эльфов, похожих на Сайю. Точнее, это Сайя была на них похожа: материнский изгиб рта и цвет волос, отцовский прищур глаз и форма носа.