Текст книги ""Фантастика 2025-3". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Марианна Алферова

Глава 15

«Лёгкое отношение к жизни – прекрасная способность, и я с ненавистью завидую тем, кто ею наделён, ведь с лёгким отношением к жизни не так обидно умирать, вы согласны?»

Йеруш Найло

Башня выглядела одновременно и обитаемой, и заброшенной.

Поля и садик вроде как довольно ухоженные, а на мутных хрусталиках, дающих свет, почти нет пыли. В саду нашелся подземный родник, расчищенный, с удобной площадкой перед ним, а на поле, среди кустов-ползунов, паслись два ленивых горбача. Выглядели они совершенно обычно: короткий коричневый мех, скучающий взгляд выпуклых желтых глаз, два горбика на спине, широченные для таких маленьких зверей копытца, куцые, как у зайцев, хвосты. Горбачи не обратили на гостей ни малейшего внимания. Вокруг пахло свежей землей, свежей зеленью и свежим навозом.

Эблон долго-долго стоял, глядя на свет солнца, бьющий через отверстия в куполе, и глаза его блестели, а на лице была улыбка блаженства. Палбр на солнце почти не обратил внимания, его куда больше интересовала башня.

– Никогда не полагал, что это правда. Что они были действенны, – шептал Босоног и смотрел башню благоговейно-недоверчиво, точно ожидая, что у неё сейчас отрастут ручки.

Неподалеку от неё обнаружился сарай с заложенной засовом дверью, и ходовайка очень бодро выплясывала перед этой дверью всякий раз, когда они проходили мимо, шевелила вибриссами, оборачивалась на гномов и дракона, потом опять на дверь и опять на своих спутников. Когда они отходили, ходовайка следовала за ними, но без большой охоты. Или, скорее, не за ними, а за Илидором. Если бы тут были одни только гномы – еще неизвестно, отошла ли она от сараюшки.

– Она ведет себя так, словно за дверью машины, – с тревогой проговорил Палбр.

Откуда тут машины, кто и зачем держит их в сарае, имеют ли они какое-то отношение к тому, что башня способна путешествовать? Может быть, машины – тягловая сила? Или тот, кто направляет башню, просто собирает машины на своём пути и… и что?

– Откроем, проверим? – бодро предложил Илидор и протянул чуть подрагивающую руку к засову.

– И как ты изгалился дожить до этого мига! – прошипел Палбр, оттаскивая его от сарая за крыло. Крыло в ответ плотно, словно перчатка, обмотало его ладонь и слегка ее пожало.

Наконец, обойдя всю небольшую территорию и никого не встретив, гномы и дракон остановились перед дверью в башню. Вблизи башня, как ни странно, казалась меньше, чем издалека.

– Ты что-то знаешь? – спросил у Палбра Эблон. – Что-то знаешь про такие вещи? Я-то слыхал от одного из воителей истории про точно такие башни, которые с кусками земли и пещерного свода появляются где ни попадя. Но кто в такое мог поверить? Она что, живая?

Палбр долго жевал губами и наконец решился:

– Она не живая, но она обрамляет живое. Машину.

– Чесать меня кочергой, – поделился потрясением Эблон.

По лицу Илидора разливалась смертная бледность, он несколько раз глубоко вдохнул и трудно сглотнул, крылья облепили его тело так, что он не мог двигаться и, возможно, только поэтому всё еще стоял перед башней и выглядел как дракон, чья жизнь никогда больше не станет прежней.

– Такие штуки когда-то заделывали в Масдулаге, – продолжал меж тем Палбр, – для каждой из них были некоторые местности, куда башни могли попадать в один миг, и никому не понятственно, как масдулагские механисты такое создали. Я думал, это только проект…

Босоног потёр горло. Глаза его были пустыми.

– Вид: транспортная, размерность: мега-крупная, конструкция: статичная, – пробормотал он и развёл руками. – Тип: неизвестен. Управление: неизвестно. Расход лавы: неизвестен… Пойдёмте отсюда. Не хватало еще переместиться вместе с ней куда-нибудь.

– Или нам как раз это и нужно, – неожиданно бодрым голосом перебил Илидор.

Он улыбался так, как только может улыбаться человек, ну или дракон, который подошел к самому краю обрыва и не нашел там никакого обрыва, и глаза его тепло сияли. Илидор думал о том, что не боялся башни нисколько, пока не узнал, что у нее внутри – машина, а вот когда он это услышал – тут же начал реагировать так, как положено дракону реагировать на машины.

А значит, машина в башне не страшнее ходовайки, к которой Илидор уже почти притерпелся за время пути и даже не вздрагивал, когда она касалась его вибриссами. Это оказалось ничуть не противно и не страшно – металл как металл, в самом деле. С теми же основаниями можно леденеть перед дверным засовом или колодезным ведром.

И вот теперь – огромная башня-машина нависает над ним, а в сараюшке напротив сидят еще какие-то машины – и он боится их, да, он их боится, по спине его бегут мурашки, крылья прижимаются к телу, ноги слабеют, кровь шумит в ушах – но всё это началось не тогда, когда он оказался рядом с машинами, а лишь когда узнал, что машины рядом. Сами по себе они не действуют на него никак.

В конце концов, именно это самое важное. Или даже не так – только это и важно.

– Мы не знаем, кто там вовнутри. И какое действие башня делает на чужаков, – бормотал Палбр. – Связываться с чужой машиной – глупство, уйти – вот самое рассудительное, если мы хотим когда-нибудь вернуться обратно, в свою жизнь, к тем, кто…

«Твой голос слишком силён, маленький дракончик. Слишком силён, чтобы сородичи пожелали принять тебя. Ты ничей»

Илидор пинком открыл дверь и, сильно тряхнув крылами, шагнул внутрь.

15.1

Этот эльф не был похож на предыдущих визитёров из Донкернаса, и Ндар Голосистый в первое же мгновение понял, отчего Ахнир и Корза оставили его в лагере в тот день, когда приходили в Гимбл. Ндар ожидал вновь увидеть на пороге своего кабинета кого-то, похожего на тех двоих: постарше, понадменнее, с горделивой осанкой и видом позирующего для портрета задавалы, со взглядом всепрощающего всетерпения, адресованного существам, не способным постичь высших материй… Словом, змееглазого и раздражающего – с того же поля, на котором выпасали Ахнира с Корзой.

Но этот эльф не выглядел ни надменным, ни раздражающим, ни терпеливым, он выглядел сумасшедшим.

Очень худой, высокий, со всклокоченными, неровно остриженными волосами, в плотных облегающих штанах серой шерсти и длинной рубашке со свободными рукавами, он походил на слишком хорошо одетое пугало, да вдобавок двигался так, словно у него были сломаны все кости, но он об этом забыл. Яркие глаза, не то зеленые, не то синие, пылали неистовством – и, отметил Ндар, весьма любопытно, что в этом эльф схож с Илидором, как схожи между собой правая и левая ладонь – только пылкость дракона исходит от азарта, любопытства и желания впитывать в себя окружающий мир со всеми его проявлениями, а эльфом, кажется, движет исключительно безумие.

– Йеруш Найло, – представился-выплюнул тот, дёрнув щеками и носом в каком-то полуоскале, словно собственное имя вызывало в нем душевные корчи.

Нет, тут же понял Ндар, не имя. Необходимость следовать этикету. Разумеется, этикет совсем никак не вяжется с этим нервным и странным существом, однако, возразил себе Ндар, эльф ему следует. Не так уж важно почему: то ли в него годами вколачивали привычку вести себя как следует, то ли он просто действует как должно, чтобы получить от гномов какой-то свой интерес (а скорее всего – и первое, и второе). Так вот, важно не это, а другое: если умалишенный с виду эльф способен следовать этикету, то такой ли он умалишенный, каким выглядит? Впрочем, Ндар лучше многих знал, что определенная логика поведения есть у всякого существа, даже бесповоротно безумного.

Да, стоящим у двери стражникам нынче предстоит то еще испытание. Как бы не снесли голову этому ценному источнику информации, приняв его нервические подергивания за попытку укусить советника.

Ндар поднялся навстречу гостю, вежливо указал на кресло, стоящее полубоком к его столу, и, с любопытством ожидая действий эльфа, решил, что, пожалуй, ничему не удивится: может быть, Найло останется стоять или прыгнет животом на подлокотник, или рухнет на пол, а может быть, попытается устроиться за столом на месте самого Ндара.

Йеруш подошел и опустил зад в кресло с изяществом придворного эльфского короля. Ндар уверил себя, что вовсе даже не удивлен.

– Итак, – проговорил он, усаживаясь за свой стол и для вида перебирая записки, которые Йеруш передавал через стражей с поверхности. Для виду – потому что все их он внимательнейше изучил за последние два дня. – Вы просили дать вам возможность войти в Гимбл, чтобы приблизиться к месту нынешнего обитания золотого дракона. Обещая не причинять ему вреда и даже оказать посильную помощь в его изысканиях, которые плотным образом связаны с изысканиями в пользу Гимбла.

– Взамен на возможность сломать ему нос, – пробормотал эльф и тихонько рассмеялся, опустив голову. – Я хотел так написать, но нет, не написал – знаете почему?

– Потому что это не согласуется с обещанием не вредить дракону, конечно, – ответил Ндар, ощущая себя немного донкернасским эльфом – таким же всетерпеливым и снисходительным.

– Нет же, – Найло подался вперед, поставил локти на колени и сложил пальцы шалашиком. – Потому что Илидор не позволит сломать ему нос.

Ндар вдруг почувствовал, что ворот рубашки стал ему тесноват.

– Паршивая привычка: считать себя очень могучим или слишком умным, – доверительно сказал ему Йеруш. – Из-за этого рано или поздно обязательно начинаешь недооценивать тех, с кем приходится иметь дело. Теряешь осторожность, теряешь хватку.

И он мотнул головой так неожиданно и резко, словно его дернули за ухо. Неровно остриженные волосы взметнулись и встопорщились еще больше, придавая эльфу сходство с взъерошенной птицей.

– Хорошо, – Ндар решительно придвинул к себе стопку пергаментов, хотя в этом не было никакой необходимости, и изрёк: – У нас есть основания думать, что дракон, уйдя в глубины подземий, начал каким-то образом влиять на них, а подземья начали влиять на него…

Эльф пожал плечами. Он не разбирался в подземьях и не понимал, зачем ему нужно это выслушивать.

– Мы пытаемся хотя бы предположить, какие качества и стремления может пробудить в Илидоре такая близость.

– Близость камня Такарона, – пробормотал Найло, вытянул ноги, вытянул сцепленные в замок руки и уставился в потолок, сложив губы трубочкой. – Близость первородной стихии.

Стражники у дверей искоса переглядывались.

– Вы его знали, – Ндар ткнул пальцем в одну из записок Йеруша. – Вы уверяете, что знали его. Вы можете предположить…

– …что Такарон, к примеру, усилит эту его задорную безрассудность? Возможно. Что Илидор будет носиться по подземьям без устали, сна и еды, исследовать каждый закуток, махать крылами, распевать, хохотать и кувыркаться под потолком, если найдется достаточно большая пещера? Легко. Я много чего могу предположить. К примеру – что его голос станет еще сильнее и всё там раздолбает. Запросто. И отдачей завалит Гимбл по самый привратный рынок и еще чуть дальше, почему нет? Что Илидор всё это затеял, лишь бы найти своих дальних родичей, угольных драконов, а без вас он бы не прошел по подземьям – но это я и так знаю. Можете не делать вид, будто не понимаете меня – да зачем бы еще Илидора понесло в Такарон и Гимбл! Могу предположить, могу!

Ндар медленно отодвинул стопку пергаментов. Ладони его взмокли. Этот эльф походя вываливал на советника столько поводов для размышления, сколько гномы бы за год не набрали, даже пытая предыдущих донкернасских эльфов. Или всё-таки нужно было их попытать?

Тем временем Найло, хотя ему явно было что еще сказать, замолчал, выпятив нижнюю губу и уставившись в потолок. Руки-ноги так и торчали вперед, и целиком он теперь походил на какую-нибудь странную загогулину вроде высоких пюпитров, которые продавали эльфы. Ндар понятия не имел, для чего нужны пюпитры, но как выглядит подставка – знал, поскольку при последнем обновлении дворца пару таких ногасто-изломанных конструкций поставили у окон в одной из приемных.

– Очень смело с его стороны, – глухо проговорил Йеруш, медленно подтянул длинные ноги к креслу, так же медленно обхватил руками свои плечи, сгорбился.

Отчего-то Ндар подумал о движении большой змеи. Прежде в саду у короля Югрунна жила змея. Привычные мысли в голове советника медленно заменяла какая-то кислая каша, невыносимо захотелось покрепче зажмуриться и помотать головой, делая ртом «бры-бры-бры», но Ндар, разумеется, ничего такого себе не позволил, только несколько раз поджал и растопырил пальцы ног в широких башмаках. Полегчало.

– Что именно смелого сделал Илидор? – спросил он.

Найло несколько мгновений молчал, не то делая вид, что не слышал вопроса, не то собирая слова для ответа, потом вдруг дернул шеей так, словно собирался клюнуть свои колени. Двое стражей с громким «гуп-гуп» подошли ближе. Эльф не обратил на них никакого внимания.

– Пришел сюда, разумеется, – он проговорил эти слова словно во сне, и вдруг совершенно осмысленным, внимательным взглядом с легким прищуром уставился в стену. Ндар посмотрел туда же и не увидел ровно ничего, что бы стоило внимания.

– Дал слово Югрунну Слышателю, – голос Найло стал звучным, словно он репетировал выступление с Громкого Камня ко дню очередной всегимблской пьянки. – Ввязался пропасть знает во что ради полного ничего! И-и-илидор, одно слово!

– Почему ради ничего? – с вежливым удивлением спросил советник. – Как вы и сказали, Илидор дал Слово в обмен на помощь, в глубоких подземьях он хочет выяснить, куда ушли угольные драконы, а потом – чтобы мы посильно помогли ему добраться до тех мест…

Йеруш Найло, до сих пор избегавший смотреть в глаза Ндару, сидевший полубоком, вдруг обернулся к нему так резко, что все четверо стражей торопливо гуп-гупнули. А советник, глядя в сине-зеленые глаза эльфа, с тревогой понял, что они не только исступленные, но еще и очень умные.

– Илидору повезёт, если он не сумеет отыскать угольных драконов и останется сам по себе, – проговорил Найло очень четко, тоном «почему-я-должен-объяснять-очевидное?», и Ндар мгновенно поверил, что этот эльф был весьма успешен в Донкернасе. – Угольные драконы не примут Илидора, его голос слишком силён, он опасен для них, особенно теперь, когда рядом его первородная стихия. Ха! Да они оставят от него обугленную головешку, если он приблизится на расстояние плевка огнём! Возможно, тогда я тоже приду плюнуть на него. Или сломаю этой головешке нос.

– Голос? – повторил Ндар, ощущая, что еще немного – и он тоже тронется умом. Просто для облегчения диалога.

Найло долго смотрел на него, слегка покачивая головой, долго-долго не моргая, и сходство с безумной птицей было невероятным.

– Я не могу поверить, что подобные объяснения требуются гномам. Магия драконов заключена в их голосах, потому-то данное драконом Слово нерушимо – или дракон выполнит обещание, или утратит голос вместе с магией. А у Илидора очень сильный голос. Золотой, понимаете? Из-за этого его сторонились другие драконы в Донкернасе, только старуха Хшссторга считала, что он безобиден… не потому что слабее, чем считают его другие драконы, а потому что не способен причинять зло ради зла. Якобы его сущности это противоречит. Ну и, – Найло вдруг замотал головой, сильно-сильно, так что волосы стали хлестать его по щекам, так же внезапно замер, растер свои плечи пальцами и влез в кресло с ногами. – Теперь, когда Илидор пришел к первозданной стихии, от его голоса должны трескаться сердца и стекло. Другие драконы будут либо бежать от него в ужасе либо бить первыми. Ведь они решат, будто он может… изменить их намерения, просто спев песенку, вы понимаете? Драконы не дадут ему рта раскрыть, сразу сбросят в пропасть. Я бы тоже сбросил. Нельзя так сильно отличаться от других и быть одним из них, вы понимаете?

– Значит, – обрадовался Ндар, уловив главное, – его вторая способность – морочить голову, это не выдумки! И эта его способность, м-м-икрия. Говорят, он задурил вам голову…

– Вранье, – Найло выплюнул это слово, как нечто смрадное, случайно попавшее ему в рот. – Я говорил об этом тому гному, Годомару, уверен, он вам пересказал каждое слово! Илидор – не вредитель, то есть… он может сильно испортить вам жизнь, но он не будет, хохоча, строить козни, как бы ловчее врезать первым, он просто не мыслит так, как драконы, бьющие первыми, в этом старуха Хшссторга оказалась права. Хитрая змееглазая тварь.

– Хорошо, – терпеливо продолжал советник, с облегчением отбросив самую страшную из возможностей… ну, может, не вполне отбросив, но притушив её тревожное сияние. – Тогда, получается, Илидор не опасен для окружающих.

– Вот еще, – замогильным голосом проговорил Йеруш и снова уставился на советника в упор. – Я сказал, что он не причинит вреда, если вы не собираетесь вредить ему. Во всяком случае, когда я видел его в последний раз, можно было исходить именно из этого. Но если у него будет причина вас возненавидеть – будьте уверены, вы пожалеете, что не сбросили его в озеро лавы, как только он прошел через врата!

– Я бы хотел разобраться и понять точнее, – с расстановкой проговорил советник, – что такое с его магией. Что именно она представляет собой.

Найло издал долгий и заунывный стон, которого можно было бы ожидать от призрака, в груди которого оказались гигантские кузнечные меха – у живого существа не может быть ни столько тоски в голосе, ни столько воздуха в легких, Ндар был совершенно в этом уверен.

Честно говоря, эльф порядком его утомил. Пожалуй, еще двадцать лет назад, когда у Ндара было меньше выдержки, он бы уже нажал большую круглую педаль под столом и отправил Найло лететь в подвальную пропасть, и даже кресла, на котором сидит эльф, советнику было бы не жаль. А затихающий вопль прозвучал бы в ушах сладчайшей песней.

– Я плохо понимаю, что она собой представляет, – меж тем сообщил Йеруш, снова заставив советника подумать о педали. – Илидор ведь рожден в гнезде эфирных драконов, магию которых никто не может ясно объяснить, даже изучая её столетиями, а Илидора-то… Один из старейших драконов, Оссналор, пытался нам что-то растолковать потом, когда Илидор уже сбежал, только объяснение его звучало как чушь. Мол, золото – главный металл, рожденный в горах, а голос золота – это голос страсти и жажды, и когда главность соединяется со страстностью, их воздействие может породить либо абсолютную преданность, либо абсолютное безумие.

Да. Абсолютное безумие. Ндар мгновенно и всем сердцем поверил: Илидор хорошенько оглоушил Йеруша Найло соединением своей главности и страстности. Тот старый дракон Оссналор определенно знал о чем говорит.

– Вопрос лишь в том, за какие веревки Илидор дергает, – продолжал Найло, прикрыв глаза и покачиваясь из стороны в сторону. – Какую твою жажду подстегивает. Вере во что распахивает тебя. В любом случае, теперь, когда дракон питается силой гор, можно рассчитывать, что он достигнет этого самого абсолюта. В каких условиях достигнет и куда применит? О. Это же самый вкусный вопрос! Уповайте на то, что Гимбл устоит – просто потому что Илидор не вредоносен, а еще – что я сумею на расстоянии донести до него некоторые важные вещи… которых сам не понимаю. Да-а, это будет очень интересно.

И эльф, широко зевнув, понялся на ноги. Ндар недоумевающе шевельнул бровями: наш разговор не кончен!

– Еще нам крайне важно понять, – проговорил советник нарочито неспешно, – или хотя бы с большими основаниями предположить: может ли магия Илидора действовать на машины? На наши машины. Способен ли он… пробуждать в них стремления так, как делает это с живыми существами?

Найло стоял, ссутулившись, свесив руки вдоль тела, уставившись в стенку. Советник вдруг понял, что под глазами у эльфа лежат глубокие тени, какие бывают от недостатка сна или после болезни.

– Да-а, – скучно ответил эльф. – Когда наверх выбрался ваш механист, я так и подумал, что до этого дойдет. Но ведь…

Он обернулся, словно сломавшись в поясе, и буквально рухнул ладонями на стол, и только чудом стражье «гуп-гуп» за его спиной замерло за миг до того, как одним эльфом с разваленной башкой в Гимбле стало больше. Ндар сглотнул и поднял ладонь, успокаивая стражников.

– Я вдруг понял, почему мы не слышим друг друга! У вас поверхностное представление о магии драконов! Вы считаете Илидора кем-то вроде герольда, да, вроде как ему достаточно дунуть в дудку – и готово, за ним безвольно пошагают полчища гномов? А-а, так вот, это чушь! Вы бы должны помнить, что магия драконов – не подземный родник, ведь у вас должны оставаться прорвы историй, как гномы, даже не имея нужных машин, выматывали драконов в сражениях! Вынуждали их отдать всю магию без остатка! А потом драконы просто умирали и всё! Их магия – внутри, они должны всякий раз заново ею наполняться, как колодец водой, но это так же медленно, как наполняется колодец, и чем сильнее воздействие – тем больше риск! Чтобы хоть как-то влиять на других, Илидору нужно забирать жизненную силу у себя самого, и это его ограничивает очень надежно, хотя для верности я бы советовал отрубить ему голову!

Ндар ощущал настоятельную необходимость выпить кружку крепчайшего пива.

– Что до машин, – эльф выпрямился, снова свесил руки и сгорбился, – я не могу ответить. Я не знаю, насколько живые ваши машины, что они чувствуют, как мыслят и принимают решения, есть ли у них побуждения и… сознание? Да, хорошее слово, вам нравится? Пожалуйста, советник, будьте благоразумней меня, я впервые увидел ваши машины сегодня и то издалека. Откуда мне знать, что на них повлияет? Я не разбираюсь в машинах, да и в магии – тоже не так чтобы очень, я в воде разбираюсь, хотите, я разберусь в вашей воде? А про машины вам бы своих механистов спросить, попытать их, запытать до потери сознания! Нет, я могу осмотреть машины и запытать механистов сам, мне интересно, конечно, но вы не будете против? Или если в вашем присутствии?..

И эльф рухнул в кресло, словно его вдруг оставили все силы.

Ндар на мгновение прикрыл глаза. Гномское чутье говорило ему, что в надземном мире скоро сядет солнце, но… кажется, у первого советника короля впереди еще долгий, долгий, очень долгий день.