Текст книги "Место третьего (СИ)"

Автор книги: Тупак Юпанки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 76 страниц)

====== Глава 1 ======

Меня всегда удивляло, почему именно в этом кабинете так тихо. Звуки сухие и мягкие, как будто стены обиты войлоком. Порой тишина кажется спокойной и уютной, и в такое время это единственное место во всей школе, где можно устроиться в кресле или даже на диване с книгой в руках и забыться на пару часов, не боясь, что внезапно кому-то понадобишься – сенсея слишком уважают, чтобы вламываться к ней в кабинет без предварительной договорённости. А иногда тишина неприятно давит на уши, как, например, сейчас, и тяжело сидеть, ничего не делая. Хочется встать, размяться, пройти несколько шагов до вечно зашторенных окон и вернуться назад. Но моя старушка не любит, когда её отвлекают от работы посторонние звуки или движения. Поэтому я тихо сижу за её спиной на компьютерном стуле – столько, на сколько хватает терпения. А потом принимаюсь осторожно вертеться: вправо – влево, вправо – влево. Стул едва слышно поскрипывает, сенсей печатает быстро и громко, вколачивая пробел так, словно он лично ей чем-то насолил.

Скрип-скрип, щёлк-щёлк, бамц! Скрип-скрип, щёлк-щёлк-щёлк-щёлк, бамц! А неплохой у нас дуэт получается. Я бы даже сказал, мелодичный.

– Сэй-кун, ты не опоздаешь?

Она никогда не выгоняет меня из кабинета, даже когда работает. Может лишь тактично намекнуть, что пора бы мне уже и честь знать, идти, например, заниматься, вместо того чтобы действовать на нервы, сидя за её спиной.

Перестаю вертеться и улыбаюсь как можно шире. Она не видит моего лица, зато по голосу всё слышит.

– Разве мы пойдём не вместе, сенсей? Вы обещали следить за сегодняшней тренировкой самостоятельно.

Пусть лучше думает, что мне приятно, когда она лично присутствует в зале. На самом деле я просто откровенно трушу. В прошлый раз этот маньяк чуть не угробил меня: наплевав на все наставления Ямады-сенсей, лез в атаку как одержимый, а почти все удары нам пропустил. Под конец поединка меня уже еле ноги держали, даже вспоминать не хочу, каких усилий мне стоило не грохнуться на колени, когда пятая цепь вцепилась в горло. И сегодня тренировку опять проводит Ямада-сенсей, которую он почти не слушает. Вот Такада-сенсей, когда в зале, мгновенно прекращает бой, если что-то идёт не так. А эта дамочка почему-то уверена, что ответственность за ход поединка лежит исключительно на совести Жертвы. Ну и конечно плевать, что Связи между Жертвой и Бойцом нет, а если б и была – Накахира даже и не попытался бы к ней прислушаться. Главное, что у него за спиной кто-то стоит – и ладно. Поэтому мне очень нужно сегодняшнее присутствие моей старушки. Если она увидит, что вытворяет этот, может, оставит идею склеить нас – как я и просил с самого начала. Хотя при ней он и не станет выделываться, знаю я его. Но хотя бы сам цел останусь.

– О, а я и забыла, – она отрывается от монитора, чтобы повернуться ко мне: на губах улыбка, а глаза-то серьёзные. – Видимо, не судьба мне закончить сегодня.

Она выключает компьютер и встаёт, я поднимаюсь следом.

– Извините, сенсей.

– Всё в порядке, но нам нужно поторопиться. Нельзя заставлять Ямаду-сенсей ждать.

Через минуту мы уже идём по коридору, встречая по пути редких учеников, опаздывающих на занятия. Каждый, однако, не забывает притормозить, чтобы поздороваться с сенсеем, она кивает в ответ и только ускоряет шаг. Прошло уже четыре года, но я всё не перестаю удивляться проворности и скорости этой старушки. В Систему она не входила больше лет, чем я живу, зато навыки сохранились. Боец, как говорится, бывшим не бывает.

Мы уже выруливаем в коридор, который упирается в двери зала, когда они распахиваются и нам навстречу выходит эта сладкая парочка – Минами и Саган, – по дороге, конечно же, споря. Сколько я их ни видел вместе, они всегда о чём-то спорят: то о Бойцах, то о Жертвах, то о методах обучения, то о ремонте в жилом корпусе, то о том, достаточно ли соли в сегодняшнем тофу. Ни разу в жизни не видел, чтобы они молчали, находясь рядом, или хотя бы разговаривали спокойно. Нет, Ритсу-сенсей-то всегда спокоен, а вещает в основном Нагиса, но всё равно в результате выходит спор.

Мы замедляем шаг, и они тоже останавливаются.

– Ритсу-сенсей.

– Чияко-сенсей.

От Ритсу старушке достаётся сухой кивок, а мне – короткий взгляд. Они всего лишь поздоровались, а ощущение, как будто уже успели вылить друг на друга по ведру помоев. С Чияко-сенсей все держатся почтительно и разговаривают с уважением, кроме Ритсу. То ли у него какие-то стереотипы во главе угла, то ли он просто засранец – я, кстати, ко второму склоняюсь, – но он почему-то считает, что раз перед ним Боец, то и размениваться на любезности не стоит. Пусть даже это его коллега, которая вообще-то лет на двадцать старше.

– Зал свободен?

– Пока нет, – отвечает Ритсу. – Там ещё убирают… последствия тренировки, – и выразительно смотрит на мгновенно краснеющую от злости Нагису.

– Она сегодня просто не в форме! В следующий раз ты увидишь, как мои девочки…

– Боец всегда должен быть в форме, – возражает Ритсу с оттенком презрения.

– Вот завтра…

– Завтра я зарезервировал зал для себя. Так что сомнительные успехи своих подопечных будешь демонстрировать мне только на следующей неделе.

– Это нечестно! – Нагиса смешно трясёт двумя своими дурацкими хвостиками на голове и гневно сжимает кулаки. – Завтра зал должен быть моим!

– Должен, но будет моим. Ищи другое время. Всё утро свободно.

– Утром у них занятия.

– …Которые веду я. Так что жди понедельника. Чияко-сенсей, – ещё раз сухо кивнув, он обходит нас и скрывается за поворотом.

Нагиса, прищурившись, смотрит ему вслед. Если бы меня каждый раз так опускали, я бы давно высказал этому высокомерному козлу всё, что о нём думаю. Хотя о чём это я? Она и так верещит ему что-то в этом духе при каждом удобном случае. Но ему просто плевать.

– Кто был на тренировке? – спрашивает Чияко. – Ваши Зеро?

– Да… были, – отвечает Нагиса немного рассеянно. – А кто сегодня против ваших? Ruthless? Они уже в зале.

Ещё и Ruthless… Ну просто прекрасно. Месяц назад они так нас раскатали, что я потом три ночи в лазарете провалялся. Накахире-то, конечно, хоть бы что. Пара царапин да синяков. Ходил потом меня навещать целый один раз в сопровождении Чияко и явно с её пинка. Это я удачно старушку сегодня в зал притащил. Может, всё малой кровью обойдётся.

– Да, они. А моего мальчика не видели?

– Уже пришёл, – Нагиса издевательски копирует улыбку и тон Чияко. – Ну, удачи, – взмахнув рукой, она быстро и шумно топает по коридору прочь.

– Ты готов, Сэй-кун?

Я-то всегда готов. Только Бойца мне нормального дайте, а не это недоразумение. Жаль, что все мои попытки тонко намекнуть Чияко, что пара из нас, как из ласточки и бегемота, пока не возымели успеха. Сенсей делает вид, что намёков не понимает, и продолжает упорно гнуть своё. Не имею понятия, зачем она за этого Накахиру так держится. Боец он, конечно, неслабый, но тактик посредственный. И в пару к кому-то встанет со скрипом, тем более ко мне. Не умеет он – не то что слушаться, а просто слушать. Гонора много, толку ноль. И нет бы искать ему в Жертвы кого-то подходящего, тоже какого-нибудь оболтуса, который мозгам предпочитает силу – но они вдвоём с Накахирой, кажется, поставили главной целью жизни прилепить его ко мне.

Нет, я, конечно, понимаю, что создавать пару в разы проще, если оба ученика под твоим патронажем, а ещё это вроде как престижно выпускать не одинокую Жертву или Бойца, а сразу боевую пару. И рвение Чияко понятно. Её лучший и сильнейший ученик – одинокая Жертва-переросток. Четырнадцать лет, а ни пары, ни даже Имени. У всех моих сверстников уже проявилось, у всех, даже Ямато мне на той неделе в туалете своим ноликом на неприличном месте хвастала. А ведь она была единственным с курса моим «товарищем по несчастью». Чияко говорит, всё потому, что я Бойца не готов принять. А я ведь и правда не готов. Этого – не готов. И не хочу. И каждый раз при случае ей об этом вежливо сообщаю в самых разнообразных формах. Но все мои возражения она не менее вежливо отметает. Раз у неё есть сильнейший Боец и сильнейшая Жертва – значит, из них непременно нужно слепить пару, и неважно как, хоть скотчем, главное, чтобы держалось. Какой-то твердолобый подход, исключительно бойцовский. Думаю, попади я в своё время к учителю-Жертве, меня бы хоть изредка слушали. Но в остальном я Чияко доволен и по-прежнему считаю, что у меня самый лучший сенсей. На фоне прочих, по крайней мере. Хвала небесам, я не с истеричкой-Нагисой и не с этим… который директор. Хотя Жертвы у него выпускаются ого-го. Говорят, во время обучения ни себя, ни их не жалеет.

– Сэй-кун, о чём задумался?

– А? – главное, вовремя заставить себя улыбнуться. – Всё в порядке, сенсей. Продумываю стратегию. Ruthless – очень сильные соперники.

Сильные, а ещё полностью оправдывающие своё Имя. Хотя им бы больше подошло «Нечестные» или «Негнушащиеся ударить в спину».

– Продумывать стратегию, не видя, в какой форме твой противник сегодня, не слишком продуктивно, Сэй-кун. Идём.

– Да, сенсей, – покладисто бормочу я и вхожу в зал следом.

Меня ещё несколько минут назад смутили слова Ритсу о том, что тут какие-то «последствия убирают». Что тут можно убирать столько времени, кроме какого-нибудь битого стекла, если Боец вдруг решит использовать в качестве подручного средства окна? Что, кстати, по идее запрещено – «Это вам не полигон, лентяи, фантазию включайте!» – но время от времени умники находятся. Сегодня, однако, никаких осколков нет. А «последствия» – это почти безжизненные тела двух Бойцов, которые валяются прямо на полу по разным углам. С одним Бойцом сидит Жертва и уже вовсю его лечит, а вторую Жертву к своей паре не пускают – там пока два медика занимаются перевязкой. Она сидит у входа, подогнув под себя одну ногу, у самой кровь на щеке и запястье, а глаз от своей подружки, конечно, не отрывает.

Подхожу к ней.

– Ну, здорóво.

– Привет, – она даже не оборачивается.

– Хорошо вас отделали, да?

– А ты и рад позлорадствовать? – она наконец поднимает голову. По лицу видно, что устала и измотана, а улыбочка-то гаденькая.

– Нет, что ты. Я никогда не смеюсь над неудачами однокашников.

– Конечно. Сделаю вид, что поверила. Помоги мне встать, – и протягивает руку, которую я, разумеется, игнорирую.

– Это был твой поединок, твоё поражение и твои проблемы, Ямато. Так что с последствиями тоже сама разбирайся. Что бы ты делала, не будь здесь медиков и учителей? А теперь извини, мне самому нужно к бою готовиться.

Мило улыбнувшись ей, отхожу к Накахире, которому даёт последние наставления Чияко. Обычно ему их достаётся в разы больше, чем мне. Наверное, потому что он тупой. Хотя нет. Потому что Чияко есть что ему сказать, а мне она может только что-то в общих чертах посоветовать – сама-то не знает, что такое за Бойцом стоять.

Здороваемся с ним хмурыми кивками, и он опять отворачивается к Чияко. Я особо не вслушиваюсь, что она там ему втолковывает, обвожу глазами зал и задерживаюсь на наших сегодняшних противниках. Да, сенсей… извините, но вы были неправы. Во-первых, в прекрасной они оба форме, стоят у входа, опираясь на поручни лестницы, смотрят, что происходит внизу на площадке, ухмыляются, перешёптываются. Оно и понятно: посредственные противники сумели Зеро отлупить. Не сухими, конечно, из воды вышли, но победу за ними признали: Ямато, как я понял, первую из Системы выкинуло после пятых оков. Ну а во-вторых, стратегию против Ruthless продумывать бессмысленно в принципе. Потому что у них в рукаве козырь только один, зато все прочие карты кроет: стиль боя агрессивный, бьют сильно и метко, Жертва своим Бойцом не просто управляет, а буквально за горло держит, а Жертва из Фиро, нужно признать, отличная. На их фоне мы с Накахирой смотримся как два десятилетки.

– Все готовы? – Ямада-сенсей, убедившись, что «последствия» прошлого боя из зала вывели, а в случае с Коей – вынесли, подходит к пульту управления и порхающими касаниями проходится по ряду кнопок.

Датчики в стенах оживают, подмигивают нам яркими лампочками и гаснут. Появляется тихий низкий гул – запущена площадка для Системы. Объективы видеокамер в верхних углах выезжают вперёд – как же, все поединки должны записываться, чтобы сенсеям потом было проще устраивать разбор полётов.

Ruthless лениво, будто делая одолжение, спускаются в зал и становятся напротив меня. А мой-то неудачник где? Всё с Чияко шепчется? Поймав мой взгляд, он торопливо кивает и наконец подходит.

– Накахира, не смей самовольничать. Это приказ! – громко шепчу ему в затылок.

– Тупые приказы не выполняю, – предупреждает он.

– В поединке ты должен выполнять любые.

– Угу.

Ну не придурок ли? Чияко всё надеется на его благоразумие. Как будто не знает, как опасно вступать в бой вместе с Бойцом, с которым пока ни Связи нет, ни Имени. Временную-то связку мы, конечно, каждый раз создаём, но она только чувствовать друг друга помогает, а ни о каком контроле и подчинении и речи быть не может. Так что в этой ситуации выполнение приказов исключительно на совести Бойца. Которой у него совершенно нет. Совести этой. Только спесь, гонор и раздутое самомнение. Почему-то он вбил себе в голову, что сражается один, а я так… просто рядом стою, ворон считаю и Силой делюсь. И образумить его Чияко пока не удаётся. Давно, кстати, не удаётся. Сколько этот спектакль продолжается, месяца четыре уже?

– Аояги, – скалится Фиро, услышав наш разговор, – хочешь совет? Своего Бойца нужно воспитывать до поединка, а не перед. Или… – картинно переглядывается со своим Бойцом. – Подожди, я и забыл, Окава пока не твой, а так, временная затычка.

Накахира моментально ведётся, сжимает кулаки и шипит:

– Ах, ты…

Не обращая на него внимания, Фиро меряет меня презрительным взглядом.

– Или это ты его затычка?

– Затычка? – подхватывает Дайчи, его Боец. – Да там никто ничья не затычка, посмотри, Ушки-то пока у обоих есть.

Эти уроды ржут, Накахира почти дымится от злости и стыда, а Ямада-сенсей только укоризненно качает головой.

– Прибереги остроты для боя, – советую я, улыбаясь.

– Будь ты действительно сильнейшей Жертвой, Аояги, ты бы знал, что деморализовать противника лучше до начала поединка – это действеннее, – парирует Фиро.

Это мне и без него известно, только вот поскольку слабое место в нашей, так сказать, «паре» – это Накахира, не в моих интересах нарываться на словесные баталии перед боем. Я предпочитаю отмалчиваться и следить за тем, чтобы мой Боец не реагировал на выпады противников.

– Начали! – командует Ямада-сенсей в микрофон, который уже нацепила на ухо.

– Ruthless. Просим разрешения на загрузку Системы, – говорит Дайчи.

– Beloved. Просим разрешения на загрузку Системы, – Накахира, к счастью, уже забыл, что собирался позлиться как следует.

Ямада-сенсей набирает на клавиатуре несколько команд.

– Ruthless, загрузку разрешаю. Beloved, загрузку разрешаю.

Ну всё, понеслась. Дайчи вскидывает руку.

– Ruthless. Вызываем на битву заклинаний!

– Вызов принят!

– Загрузка боевой Системы!

– Загрузить боевую Систему!

Это они выкрикивают почти одновременно. Меня на секунду ослепляет вспышка от загрузки чужой Системы, а следом по окружающему пространству плавно расползается тёмное ничто, проглатывая стены, потолок, пол под ногами и фигуры сенсеев, стоящих по периметру зала за ограждением. Уши заполняет привычный, но противный звон на высокой ноте, ноги слабеют, и сердце колотится слишком часто, чтобы нормально дышать. У меня так всегда, когда Накахира грузит свою Систему. На тренировках с другими Бойцами, которые были до него, я входил в Систему легче, а здесь как будто она сама каждый раз подсказывает мне, что этот Боец мне не пара. Чияко на мои жалобы отвечает только, что со временем я привыкну, когда Связь появится и общее Имя.

А Ruthless времени зря не теряют. Фиро, нагло глядя на меня, сгибает правую руку в локте и ударяет по предплечью ладонью левой – ну спасибо, хоть не средний палец показал, – а потом соединяет тыльную сторону левого запястья с тем же местом у Дайчи.

– Ruthless – не знаем ни жалости, ни пощады, – неслаженно отчитывают они. Нужно отдать им должное, хотя бы заклинание активации у них самое короткое из всего того обилия детского идиотизма и пафоса, что мне приходится здесь регулярно выслушивать.

У нас нет ни Имени, ни даже Связи. Соединять нечего, кроме непосредственно нашей Силы. Накахира оборачивается ко мне со стандартным:

– Прошу разрешения сражаться под именем Beloved.

– Разрешаю.

Он протягивает мне ладонь. Вот это самое неприятное. Стараясь не смотреть на неё и подавляя приступ лёгкой тошноты, тоже вытягиваю вперёд руку, которую тут же обхватывают влажные холодные пальцы. И почти не слышу слов заклинания:

– Объединение под именем Beloved. Соединение Силы. Активация общих ресурсов.

Когда он произносит это, я не чувствую совершенно ничего. Ни прилива сил, ни лёгкой эйфории, о которой мне долго, со смаком и мечтательно прикрытыми глазами периодически любят рассказывать новоявленные одноимённые. Единственное, что я обычно ощущаю во время боя – это либо усталость, когда Накахира начинает «пить» меня, как вампир, либо опаляющую боль, когда мне прилетают очередные оковы.

Получив руку назад, быстро прячу её в карман – главным образом, чтобы поменьше думать, что меня только что лапала потная ладонь этого парня. Сжимаю кулак, пальцы согреваются, и чужая мерзкая липкость быстро становится моей собственной. Хотя бы так.

Дайчи вышибает первый иероглиф:

– Ни Связи, ни Имени. Раздели разделённых. Уничтожь одиноких. Разрушение!

Накахира реагирует быстро и грубо:

– Именем Beloved заклинаю: обход и преломление!

Щит у него получается маленьким, но крепким, и заклинание Дайчи – ну надо же! – обтекает его и проносится по бокам мимо.

– Болевая атака на Жертву, – командую я.

Да, командую… Куда там! Накахира же знает всё лучше меня. И, словно наперекор, бьёт по Бойцу:

– Раскалённый свинец под кожу. Боль по венам. Мучение по жилам. Разгони!

– Играя словами, не заигрывайся, – ухмыляется Дайчи. – Не разгони, а атаку прогони!

И, конечно же, заклинание Накахиры затухает, не достигнув цели. Ну что ж, пока счёт ноль-ноль. Но это я рано радуюсь. Очень рано.

– Сила трёх стихий, обрушь свой гнев на головы моих противников. Раздави, как червей. Порви в клочья. Уничтожь!

– Защита!

Это простое правило, постулат, можно сказать. Если противник превосходит тебя по силе, примени смекалку, отражай и бей сложными заклинаниями, а не такими жалкими выкриками. Это Накахира знает, но применять свои знания успевает через четыре раза на пятый. И сейчас очевидно только первый из них, потому что сразу на обеих руках тут же смыкаются оковы и дёргают меня к полу. Боль тяжёлая, тошнотворная, но я сопротивляюсь и стараюсь выпрямиться. Фиро смеётся, и его смех эхом разносится по пространству Системы, запертой в небольшом зале.

– У тебя слабый и неумелый Боец, Beloved. Он, определённо, тебя не стоит. Но и ты сам не стоишь совершенно ничего, если не можешь справиться даже с таким слабаком.

Решил сменить тактику. Пока его Боец будет выматывать Накахиру, он словами поломает меня. Понятно. Нет уж. Может, моей Боец и тряпка, зато у меня есть то, чего я не встречал за четыре года ни у одного противника – вера в себя. На меня почему-то подобная трескотня никогда не действует, только смех вызывает. Я просто знаю, что лучший – и всё. С Бойцом, без Бойца – неважно. Все эти пары друг к другу слишком привязаны, для них чужая боль – как их собственная. Поэтому у них у всех есть слабое место – их половинка. У меня же слабых мест нет. Я просто лучший.

– Ты туп, Фиро, непроходимо туп. Я и без тебя знаю всё о своём Бойце. А справляться с ним не желаю – тут не на что время тратить. А вот ты про своего, кажется, знаешь не всё. Он без тебя и шага ступить не может, даже рта не раскроет без твоего приказа, – чёрт, Накахира, давай уже! Надеюсь, ты поймёшь меня, потому что даже до Фиро уже, кажется, доходит, а ты всё тупишь. – Хотел бы я посмотреть, что он будет делать, если ты вдруг…

– …Лишишься дара речи! – орёт Накахира так, что уши закладывает.

Вскрик Фиро резко обрывается, он зажимает рот ладонью и сгибается. Оков нет – технически, это не заклинание, а внушение. Хвала небесам, этот кретин расшевелился…

Дайчи бросается к своей Жертве.

– Отменить! – но он слишком напуган, чтобы заклинание сработало. Всё остаётся без изменений: Фиро продолжает отчаянно мычать, тыча в нас пальцем. Красота! Наконец оставив его в покое, Дайчи поворачивается к нам и в панике выпаливает: – Разорви в клочья! Ущерб сто процентов!

Заело его что ли? Прав я был – без суфлёра за спиной Дайчи просто тупая сильная кукла.

– Отрицаю. Нулевой эффект, – а вот голос Накахиры, наоборот, спокоен и даже немного весел. – Земля разверзнется под ногами. Обжигающее пламя прорвётся на свет. Преврати в угли!

Ох, рано я радовался. Опять этот придурок бьёт по Бойцу, когда нужно всего лишь одной атакой вывести из строя Жертву! Несущееся прямо на Дайчи заклинание, разумеется, мгновенно мобилизует его. Он весь подбирается и вскидывает руку.

– Сойдёт на нет! Земля тверда, пока на ней стою я, пока за мной моя Жертва.

Очень примитивно и по-детски, но, видимо, от души, потому что работает. Наша атака гаснет. Дайчи решительно оборачивается к Фиро.

– Отмена! Даруй голос!

– Вот чёрт! – первое, что слышно от Фиро, когда заклинание Накахиры теряет силу. А жаль. Это был отличный шанс победить. И единственный. – Ну всё, уроды. Готовьте белые кимоно.

Он шагает вперёд и кладёт руку на плечо своего Бойца. В глазах обоих – мрачная решимость и непоколебимость. Сегодня победа будет за ними.

Я сижу на полу и жадно глотаю ртом воздух. Выбросило меня из Системы добрую минуту назад, а я всё ещё не могу отдышаться. Ruthless стоят напротив, взявшись за руки. Фиро бледный, как смерть, но ухмыляется. Дайчи сосредоточенно прикрыл глаза и явно делится Силой прямо на месте. Много времени это у них не займёт – Фиро выхватил всего лишь один ошейник. В отличие от меня, чёрт побери! Который вывалился из Системы, обвешанный цепями, как арабская танцовщица – монистами. Если б не исчезли при выходе, я бы ими грохотал об пол, как скованный каторжник. И требовал бы стереть своего Бойца с лица земли! Стоит у стеночки, глазки в пол. Типа я не виноват, противники сильнее. Ненавижу слабаков. Если ты проиграл, значит ты – слабак, и противники тут ни при чём.

После того как заклинание немоты у Фиро спало, мы пробыли в Системе не больше пяти минут. Они так на нас набросились, что продохнуть не давали. Всё били и били, а Накахира всё пропускал атаки и пропускал, сам же сумел задеть их только один раз. А меня так и не слушал. Я ему пытался приказать: как бить, по кому и чем именно, но он подчинялся полраза через два. Наверное, только благодаря этому мы и продержались пять минут. А так было бы две максимум.

Ко мне подходит дежурный медик, наклоняется, спрашивает, не нужна ли мне помощь. Говорить трудно, поэтому просто трясу головой. Он кивает и направляется к Накахире. Смотрю снизу вверх на Ruthless. Фиро ловит мой взгляд и, совершенно незло улыбнувшись, пожимает плечами. Такие, мол, дела, мужик, не обижайся. А я не обижаюсь, я всего лишь в ярости. И направлена она далеко не на этих двух клоунов.

Отворачиваюсь, чтобы отыскать глазами Чияко – интересно, она уже читает Накахире лекцию или собирается его только пожурить? – и вдруг вижу его. Стоит на площадке лестницы у входа, смотрит прямо на меня сверху вниз, как на раздавленного тяжёлым ботинком червя. Хмурится, заносит что-то в свой грёбаный маленький блокнотик. Что он тут делает? Опять хмурится, прикидывает что-то… и снова пялится на меня.

Я валяюсь на полу, морально уничтоженный, действительно, как насекомое какое, он – на возвышении, величественный и статный. И в холодных глазах не пойми что: то ли презрение, то ли отвращение, то ли странный интерес, то ли полная пустота…

– Сэй-кун, ты в порядке?

В поле зрения мелькает морщинистая рука Чияко-сенсей, я моргаю и поднимаю голову. Судя по её лицу, она уже не первый раз меня окликает, но знает, что трогать меня не нужно – я этого не перевариваю.

– Я… да… сенсей, а что… – опять смотрю на площадку, но она уже опустела. Опираясь о колени, встаю на ноги, качаюсь, но равновесие сохраняю. Чияко меня страхует, расставив руки в стороны. Нет, падать ей в объятия я сегодня не собираюсь. – Чияко-сенсей, а что здесь делал Минами-сенсей?

Она смотрит туда же, куда и я, и, никого не увидев, пожимает плечами.

– Не знаю. Честно говоря, не обратила внимания, когда он появился. Может, забыл что-то?

– Забыл? На меня поглазеть забыл?

– Не бери в голову, Сэй-кун, ты же знаешь: любой учитель может прийти на тренировочный бой и посмотреть.

Да, любой, только вот за Минами я на протяжении всех четырёх лет подобной привычки не замечал. Нагиса – да, торчит тут чаще других. И Уэда-сенсей приходит, и Киносита-сенсей, и Хаякава-сенсей, и даже Нана изредка выбирается сюда из своей каморки, правда, обычно для того, чтобы проверить оборудование, но всё равно. А вот Минами я здесь ни разу не видел, кроме случаев, когда Нагисины подопечные «выступают». И его Боец, кстати, тоже всегда сражается за закрытыми дверьми, что самое странное. Чего его сюда на этот-то раз принесло? Интересно, много он успел увидеть? Как Ruthless из нас дух вышибали, точно видел.

Странно, но почему-то не поражение, не слабость во всём теле и даже не поведение Накахиры, а именно присутствие на поединке Минами портит настроение на весь вечер.

====== Глава 2 ======

– Привет!

Чужой поднос грохается возле моего, я даже дёргаюсь от неожиданности. Но Гинка, уже наученная горьким опытом, усаживается не рядом со мной, а напротив. Подпирает рукой подбородок и смотрит так хитро, как будто знает какую-то мою грязную тайну.

– Ну привет.

– Как дела?

– Идут своим чередом.

– И то, что тебя отметелили, конечно же, в порядке вещей?

А, ну ясно. Она уже знает. Да вся школа, пожалуй, знает. Хотя это я преувеличиваю. Просто косые взгляды в последний год достаются мне всё чаще и чаще. Я ведь местная белая ворона. Сначала – лучший ученик и сильнейшая Жертва курса; потом – высокомерный ублюдок, который никого к себе не подпускает ближе чем на метр; затем – одиночка, у которого Бойца нет не то что в проекте, но даже на горизонте; после – единственная Жертва четырнадцати лет, у которой пока не проявилось Имя; ну и под финал – неудачник, вынужденный сражаться с непойми-каким-Бойцом-потому-что-другого-нет, и как следствие, оказывающийся в лазарете через раз. Всегда я чем-то выделялся на общем фоне, чем дальше – тем больше. Не то чтобы я переживал по этому поводу. Я всё равно знаю, что лучший. И что особенный. Так что удивляться нечему.

– Тебе-то что? – фыркаю. – Выйди ты против Ruthless с таким Бойцом, какого подсовывают мне, посмотрел бы, как тебя бы раскатали.

– Зачем мне «такой Боец»? У меня есть свой. Одноимённый, между прочим.

С Бойцами я в школе не общаюсь принципиально – ещё не хватало. А с Жертвами чёрта с два нормально поговоришь. Где-то на подсознательном, наверное, уровне мы все ощущаем другую Жертву как соперника. И разговоры зачастую очень напоминают словесные атаки в Системе, превращаясь в пикировки. Задеть словом может каждый. А меня задеть проще некуда: куда угодно бей – точно попадёшь. Хорошо, что я не ведусь, а если настроение подходящее есть, то и ответить могу.

– Сила не в Имени, а в Силе. Ты этого не понимаешь, поэтому вы и проигрываете.

Видел я не раз, как Sleepless сражаются. Вроде бы сильная пара, но уж слишком друг за друга цепляются, отвлекаются, атаки пропускают. Гинка-то хорошо словами противника бьёт, а вот Боец у неё… Глупый – одно слово. Да все Бойцы, которых я знаю, по правде сказать, интеллектом в бою не блещут. Умного видел на показательном поединке лишь однажды, в прошлом году. Нам с Накахирой тогда Чияко выбила пропуск на этот закрытый бой, чтобы, так сказать, просвещались. Как она сказала, это вообще их первый бой был – Жертве только что нового Бойца дали и, что самое странное, чистого вместо природного. Киносита-сенсей, конечно, удумал. В жизни никто так не делал, вообще беспрецедентный случай, Жертва вроде как была страшно недовольна. А я тогда ещё подумал, что радоваться нужно, если тебе более сильного Бойца нашли. Какая разница: природный – неприродный, главное, чтобы сильный.

Они вышли против Hopeless – сильнейшей пары в то время, – перекинулись всего парой слов и начали поединок. Лучшую пару «Семи Лун» они уделали всего за три хода. Вернее, Боец уделал почти в одиночку, его Жертва стояла позади, поглаживая подбородок, как в роли наблюдателя. Зрелище было невероятное, Боец, оказывается, какими-то гипнотическими техниками владел. Все наши учителя были поражены. Никто даже не знал, откуда Киносита-сенсей это чудо откопал. Помню, во время боя я только на него и смотрел, а в голове вертелась всего одна мысль: «Чёрт, где бы мне такого Бойца себе найти?»

Я встретил его вечером, перед их отъездом. Боец стоял возле ворот, курил и ждал свою Жертву. Сам не знаю, зачем, но я подошёл. Он смерил меня тяжёлым нехорошим взглядом и усмехнулся:

– Тебе чего, мальчик? – во время поединка я не особенно обратил внимание, но теперь отметил и его голос: очень низкий, почти без эмоций, какой-то… гипнотический.

Я стоял и смотрел на него во все глаза, чуть ли не с восторгом. На его дурацкую причёску, на густо подведённые глаза, на презрительно выгнутые губы и на совсем свежее, вчерашнее, наверное, Имя, вручную вырезанное прямо на левой щеке. Чтобы не выставить себя окончательным идиотом, я ещё смог набраться смелости и выдать:

– Пришёл на диковинную зверушку посмотреть.

– М, – он кивнул и выпустил струю дыма мне прямо в лицо. – Ну, смотри, пока Юрио-сама позволяет.

От такой формулировки я даже опешил и уже не нашёлся, что ответить.

– Юрио, вот ты где! Я тебя ищу, ищу…

От дверей Школы к нам спешила его Жертва. Он мне ещё во время боя не понравился. Совершенно невзрачный тип, в светло-сером мятом костюме, с глупой улыбкой и втянутой в плечи головой. Классический неудачник-учитель младших классов. Для полноты картины ему не хватало только нелепых очков.

– Привет, – он довольно прищурился и помахал мне рукой, стоя от меня на расстоянии в один шаг. Я не ответил. – Юрио, идём. Ну, давай пойдем уже, пожалуйста. Мы на автобус опоздаем. Идём.

Он топтался на месте, дожидаясь, пока его Боец докурит, потушит каблуком сигарету и наконец обратит на него внимание. А когда они собрались уходить, этот парень опять улыбнулся и помахал мне рукой, а Юрио оскалился напоследок: