Текст книги "Место третьего (СИ)"

Автор книги: Тупак Юпанки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 76 страниц)

– Не думаю, – Ритсу качает головой. – Соби-кун… Ммм… Он рассчитывал немного на другой… исход.

Впервые вижу Минами таким задумчивым, запинающимся, сомневающимся… Почему? Почему так происходит? Чего я не знаю?

– На другую жизнь?

– Можно и так сказать. Мы очень давно не обсуждали с ним его будущее. Поэтому известие о том, что у него появилась Жертва, станет для него… неожиданностью. И боюсь, далеко не приятной.

Ах, вот оно что! Совсем здорово. То есть мне ещё придётся его уговаривать и укрощать. Теперь понятно, почему дверь перекрасили…

– Но он… будет слушаться меня? – уточняю на всякий случай.

– Он подчинится тебе, – Ритсу уверенно кивает и добавляет уже тише: – Ты сможешь его подчинить.

Ну вот и ещё одна причина, почему именно я. Не совсем лестная причина, кстати. Хотя… Ритсу признаёт мою силу, что само по себе приятно.

– Сенсей, но тогда не всё ли равно, когда я с ним познакомлюсь, а когда дам Имя? Если он так или иначе подчинится мне.

– Нет, не всё равно. Я хочу, чтобы ты сделал это сразу, потому что… не стоит давать Соби-куну возможность и время на лишние мысли, тревоги и переживания. Лучше покончить со всем сразу, – последнюю фразу он произносит, глядя в пол, и скорее себе, чем мне. Я ещё подумаю над его странным поведением. Ритсу наконец поднимает голову и выгибает бровь: – А что, появились сомнения?

– Нет, я уверен. Я дам ему Имя сразу же, как вы и сказали.

– Имя и…

– …и создам Связь.

– На чём планируешь её строить?

Вариантов тьма. Есть самая простая связка – вроде той, что я делал с Накахирой. Просто соединение Жертвы и Бойца. Но она хороша в качестве временного варианта, здесь так не получится. Что ещё? Тоже несложный вариант – заклинание Любовь. Но это сразу не ко мне. Во-первых, пошло, во-вторых, требует постоянной подпитки… понятно каким способом. Да и желательно при создании иметь хоть какое-то расположение друг к другу, иначе не получится. К тому же Связь усиливается во много раз только при появлении настоящих чувств, а я не собираюсь ничего чувствовать к своему Бойцу. Ещё можно взять за основу порабощение воли. Но конкретно Соби это точно не нужно, он хорош сам по себе, ни к чему его превращать в тупую марионетку. Существует Связь, основанная на боли. Но я пока не вхожу в клуб садистов-извращенцев. По принципу действия похожа на заклинание Любовь, только для подпитки требуются не чувства, а причинение физической боли. И всё это не то, не то, опять не то, бесконечно не то. Что нужно Соби и чего хочу я?

И идея тут же появляется.

– На подчинении, – поднимаю глаза на Ритсу. – Связь будет основана на безоговорочном подчинении.

Смотрю на него почти нагло, но сам внутренне сжимаюсь. Не слишком ли я завернул для начала? Может, он ждал от меня чего-то вроде Связи, основанной на голой Силе, или взаимном притяжении, или ещё каких-нибудь ромашках? Но Минами довольно кивает, а я отлавливаю, как что-то, как и вчера, блеснуло в его глазах.

– Хорошо. Думаю, тебе это будет под силу. С нанесением Имени тоже определись, уже без меня. Ещё вопросы?

Какие вопросы-то? Это он меня в коридор вызвал и начал что-то рассказывать. У меня вопрос был только один: когда? И желание одно: дайте!

– Больше нет, сенсей.

– Тогда твоё домашнее задание. Даю тебе выходные на то, чтобы сложить заклинание Связи и определиться с Именем. В понедельник в три часа дня придёшь и заберёшь его.

И опять внезапное завершение. Похоже, это коронная фишка Минами. Закончить разговор так резко, чтобы собеседник впал в замешательство и со страху принял все твои условия и «последние слова».

– Да, сенсей, – киваю я, прежде чем успеваю сообразить, что мне завтра утром домой, вообще-то, ехать. А не ехать нельзя – я Рицке обещал. – До свидания.

Знаю, что он прощаться не станет – почему-то никогда этого не делает, – и уже разворачиваюсь, чтобы идти.

– Сэймей, последний вопрос.

Опять мысленно скривившись от его «Сэймей», оглядываюсь.

– Да, сенсей.

– Что ты намерен делать с Соби-куном, когда объявится твой природный Боец?

Ой, вот этом я как-то не подумал. С этим Соби я напрочь забыл о том, что мне ещё одноимённый положен по умолчанию. Хотя если Агацума и в дальнейшем будет настолько же хорош… на какой чёрт мне этот природный вообще будет нужен? Я даже улыбаюсь таким мыслям.

– Ничего, – отвечаю, немного подумав. – Я ничего не буду с ним делать, сенсей.

– Хочешь сказать, оставишь при себе обоих?

– Разумеется.

– Смелое решение, – говорит он уже с нотками уважения в голосе. – Не каждой Жертве под силу иметь двух Бойцов. Но я уверен, ты справишься.

– Благодарю, сенсей, – чеканю я и ухожу.

====== Глава 9 ======

Я люблю перемещаться налегке, без багажа и кучи вещей в руках. И даже сумку не ношу – всё, что нужно, запросто умещается в карманы. И домой никогда ничего с собой не брал: всякие там джемперы, бельё и зубная щётка спокойно дожидаются меня на своих местах. При себе только деньги и документы.

Но сегодня мне приходится выудить из недр шкафа спортивную сумку, которой я пользовался лишь единожды, когда приехал сюда в первый раз четыре года назад. На дно сумки отправляется одна футболка, а потом бесконечные и сплошные книги, книги, книги, книги… Сверху – пара тетрадей и ручка. И готово. Всё это – книги из библиотеки, в которых за оставшееся время мне нужно нарыть всё о создании искусственной Связи и нанесении Имени. Непонятно, правда, когда я намереваюсь этим заниматься – ведь еду только ради Рицки и мне предстоит провести с ним все два дня. Но, думаю, как всегда выкручусь.

Автобус отходит совсем рано, в шесть утра, когда на улице только начинает сереть. Сегодня зябко и промозгло, но водитель, курящий неподалёку, бодро заверяет какого-то паренька, что к середине дня распогодится. Пройдя на своё место, кидаю сумку на соседнее кресло, чтобы никому не пришло в голову устраиваться рядом, натягиваю воротник повыше и, прислонившись к стеклу, проваливаюсь в дрёму.

Едва замечаю, как трогается автобус, сначала медленно петляя по маленьким дорожкам, а потом набирая скорость уже на шоссе. Через час меня так убаюкивает его плавное покачивание, что я действительно засыпаю. А снится мне что-то совсем уж тревожное.

Я – на полигоне в Системе, напротив стоят Ruthless. У Фиро в руках зачем-то нож, которым он позёрски поигрывает. На два шага впереди меня – Соби. Застыл как истукан, даже, кажется, не дышит. Дайчи поднимает руку, с его пальцев срываются несколько иероглифов и, превратившись в мерцающую спираль, несутся на нас. Соби никак не реагирует, и тогда я подскакиваю и вцепляюсь в его рукав, но он даже не смотрит на меня, как будто не замечает.

– Эй, очнись! – кричу я. – Отражай атаку, быстро! Не стой столбом! Сражайся! Это приказ!

И лишь тогда он вдруг вырывает рукав из моих пальцев, медленно поворачивает голову и усмехается.

– Твои приказы неимоверно глупы.

И смотрит при этом как на копошащегося в земле жука. Я гляжу на него снизу вверх, и сейчас он почему-то огромного роста, почти на три головы выше меня.

– Ты – мой Боец! Ты обязан выполнять мои приказы! Иначе… иначе я накажу тебя!

Он наклоняет голову, издевательски улыбаясь.

– Разумеется. Это твоё право, как Жертвы.

Больше я сказать ничего не успеваю, потому что заклинание долетает до нас, меня ослепляет яркой вспышкой, а в уши врезается оглушительный гудящий протяжный звук.

– Да чтоб тебя! Куда ты под колёса суешься?!

Вздрагиваю и распахиваю веки. Водитель ещё раз гудит кому-то, бормочет себе под нос несколько ругательств и давит педаль газа.

До самого прибытия в Токио я больше не закрываю глаза.

На станции толпа народу, все куда-то спешат, толкаются, царит всеобщая полуденная суматоха. Закидываю сумку на плечо и начинаю пробираться к автобусной остановке, стараясь обходить галдящие толпы людей. В принципе, можно и на метро доехать, а оттуда на автобусе всего три остановки, но в подземке сейчас точно давка: суббота – короткий день, и все школьники и студенты как раз возвращаются с учёбы.

В автобусе свободное место оказывается лишь одно, против хода движения лицом к двум сидениям, я протискиваюсь мимо щуплой старушки и сажусь. Напротив едут две девушки, у одной из них широкая повязка на предплечье. Я стараюсь не вслушиваться в чужие разговоры, но они болтают так громко, что в ближайшие минуты я узнаю трагическую историю о том, как хозяйку покусал её собственный японский хин.

Ну прямо день знаков какой-то. Сначала – сон, теперь – это. Такое чувство, будто само мироздание пытается мне о чём-то очень жирно намекнуть. С другой стороны, вчера в зале, когда меня бросило в дрожь от запуска его Системы, это был тоже своеобразный намёк, причём от самой Системы. А его игнорировать куда сложнее.

Как ни противно это признавать, все мы, системные, немножечко звери, потому что у нас развиты и обострены особые инстинкты. У Бойцов – бойцовские, которые заставляют их подчиняться, защищать Жертву ценой жизни и неустанно сражаться. И нюх Жертвы, который подсказывает нам, где есть Сила и где искать лакомый кусок. Свой-то я уже почти отхватил, и в Системе мы будем взаимодействовать безупречно – я уж позабочусь об этом. А вот в жизни?.. Кем я буду становиться для Соби после выхода из Системы? Действительно ли он признает во мне своего хозяина, или мне придётся возмущённо давиться словами, как Такада в столовой, в ответ на очередное хамство?

С такими невесёлыми мыслями схожу с автобуса и неспешно иду по улице в сторону дома. Люблю этот район: тихий, мирный, сонный. Жители каждого дома будто существуют в собственных маленьких мирках, которые совершенно между собой не пересекаются. Отличная иллюзия полной изоляции от любопытных соседей и случайных прохожих, которых здесь и так почти не бывает.

Отпираю дверь своим ключом и вступаю в полумрак коридора. Окон здесь нет, все двери в другие комнаты закрыты, а лампа всё время погашена. Каждый раз, возвращаясь сюда, отлавливаю странное чувство, будто мне здесь не рады, будто никто меня не ждёт.

Разувшись и повесив куртку на вешалку, прохожу на кухню, откуда уже слышны приглушённые голоса. И как только появляюсь на пороге…

– Сэймей!

Рицка чуть ли не кубарем скатывается со стула, подлетает ко мне и повисает на шее. Я отмечаю, что за полтора месяца, что мы не виделись с апреля, он успел подрасти.

– Привет, кот, – я обнимаю его в ответ, лохмачу отросшие волосы, целую дёргающиеся от возбуждения мохнатые Ушки и только после этого поднимаю голову на родителей. – Мама, папа.

– Здравствуй, Сэймей, – отец откладывает палочки и улыбается. – А мы и не ждали тебя.

Отрываю от себя Рицку и вопросительно поднимаю бровь. В ответ получаю полный упрёка взгляд. Понятно, он ничего не сказал родителям, потому что не был уверен, что я приеду. Так уже бывало. Сначала я обещался его навестить, а потом возникали дела-поединки-Чияко-уроки, и мне приходилось откладывать поездку на неделю.

– Привет, Сэймей, – мама подходит, берёт меня за плечо и целует в щёку.

Стараюсь не морщиться. Губы у неё сухие и холодные, а пальцы очень цепкие, как птичьи лапы.

– Обедать будешь?

Хоть я с утра и крошки в рот не брал, есть совершенно не хочется. Одно у меня сейчас желание – взять Рицку и пойти с ним гулять, или в кафе, или в кино – да куда угодно, лишь бы не торчать дома. Но обижать маму отказом не стоит.

– Да, спасибо.

Я подхожу к столу и вижу, что напротив моего обычного места стоит тарелка Рицки. Он шифруется от меня, но я знаю, что когда меня нет, он и сидит на моём стуле, и пользуется моим компьютером, и даже таскает подушку из моей спальни.

– Извини, я сейчас, – он проворно переставляет тарелку и садится рядом, а я – на освободившееся место.

Тотчас мама принимается накладывать мне мяса и овощей, как будто считает, что меня в школе не кормят. После пресной столовской еды её стряпня кажется слишком душистой, пряной и пересоленной, поэтому я то и дело прикладываюсь к стакану сока.

Когда мама перестаёт суетиться и наконец и сама усаживается, мне приходится больше получаса отвечать на их вопросы про школу и мои успехи в ней. Вообще-то это довольно трудно – врать близким на протяжении четырёх лет. Всё, что я могу рассказать, описывается всего одной фразой: «У меня всё хорошо». А подробности приходится выдумывать на ходу. Как можно детальнее описываю обычные уроки вроде математики, географии и литературы, вставляю пару забавных историй, которые на самом деле мне кто-то рассказывал ещё давно, сетую на то, что много задают. Родители то смеются над шутками, то сочувственно кивают. Один Рицка лишь слабо улыбается и то и дело на меня поглядывает.

Врать ещё и Рицке – выше моих сил. К тому же это действительно сложно – он потрясающий интуит, пожалуй, лучше меня. В прошлом году я как-то попытался накормить его очередной байкой, но он погрустнел и неуверенно, но немного обиженно сказал, что я его обманываю. А на вопрос, с чего он взял, ответил, что в моём рассказе слишком много деталей, которым обычно я не уделяю внимания, потому что говорю, в основном, только по существу. А если я начинаю вдаваться в лишние подробности, значит, приукрашиваю, следовательно, рассказ – выдумка.

Тогда он так поразил меня своим совершенно правильным и метким заявлением, что я просто уже не мог спорить или всё отрицать. Пришлось рассказать если не правду, то хотя бы правдивую причину, по которой на свет рождаются все эти байки. Я просто сказал ему, что моя школа не совсем обычная и что меня там учат не только тому, о чём я всегда говорю. Но мне запрещено рассказывать правду, хотя только ему одному я в скором времени открою все тайны. Как ни странно, мой восьмилетний брат встретил эти слова с пониманием и больше не пытался поймать меня на лжи. Я же со своей стороны перестал рассказывать ему небылицы и говорил порой чуть больше, чем требовалось. Разумеется, ни про какую Систему, бои и пары он не знает. Но, как смог, я объяснил ему, что в школе есть «партнёры», которых подбирают друг другу для обучения. И что у нас проходят своеобразные учебные дуэли. И что есть психолог, который помогает это обучение корректировать. В общем, в качестве пищи для размышлений я дал ему всю ту безопасную шелуху, которая лежит на поверхности, если не знать сути. И пока Рицке этого хватает. Видимо, он чувствует себя каким-то особенным, посвящённым в мои тайны, когда слушает то, что я рассказываю родителям.

После обеда я едва успеваю отнести сумку в свою комнату и расстегнуть молнию, как Рицка уже возникает на пороге в джинсах и водолазке, беспокойно хлеща себя хвостом по ногам.

– Сэймей, мы пойдём гулять?

Задумчиво смотрю на стопку книг, которые радостно торчат из сумки. Завтра вечером мне уже уезжать, значит, на составление заклинания и решение вопросов с Именем остаётся сегодняшний день, ночь и кусок завтрашнего. Ночью я, конечно, ещё поработаю, но начать лучше в ближайшее время, причём именно с книги «Создание искусственной Связи», чей синий корешок виднеется между тетрадями.

Вынимаю книгу и пробегаю глазами по оглавлению.

– Да, конечно. Ты готов?

– Ну ты же видишь, – нетерпеливо тянет он, топчась на месте. – А ты сам ещё не готов!

– Я-то готов, я даже и не раздевался. Куда пойдём?

– Неважно. Пошли быстрее!

Он разворачивается и сбегает вниз по лестнице, только хвост успевает мелькнуть в дверном проёме. Я достаю из ящика стола простую чёрную обложку, надеваю на книгу и тоже спускаюсь вниз. Информировать родителей о нашем уходе даже не собираюсь – им сейчас, мягко говоря, не до этого.

Пока мы обуваемся, за закрытой дверью кухни разгорается очередная ссора. Я без понятия, с чего всё началось, но заканчивается, как всегда, одним и тем же.

– …полтора месяца не было! Сходил бы с ними вместе!

– Я занят, Мисаки, я работаю.

– Ты всегда работаешь. Ты сына не видел…

– Пообщаемся с ним завтра. Сегодня пусть с Рицкой время проведёт.

– Да тебе просто плевать на него! Ты даже не хочешь…

– Я занят, я работаю!

Зашнуровав второй ботинок, поднимаю голову и вижу, что Рицка стоит уже обутый и полностью одетый и неуверенно смотрит в сторону кухни. Потом медленно поворачивается ко мне.

– Знаешь, – я усмехаюсь, – мне кажется, им не стоит сейчас мешать. Далеко-то нас не потеряют, правда?

– Да, – он угрюмо кивает, – тогда пошли?

– Пошли.

Быстро проверяю в карманах наличие кошелька и документов, сую книгу подмышку и выхожу на улицу. Рицка по-хозяйски запирает за нами дверь, и мы, не сговариваясь, идём в сторону парка.

Я-то уже привык к подобным разговорам дома, а вот Рицке за меня обидно. Я не знаю, почему так вышло, но папа всю жизнь относился ко мне прохладней, чем к нему. Хоть у нас разница всего пять лет, я для отца всегда «взрослый», «старший», «не ребёнок, которому нужна нянька» и «самостоятельный, который и сам умеет». Он действительно много работает или пропадает у своей, скажем прямо, любовницы, но Рицке всё-таки достаётся почти всё его свободное время. А вот с мамой всё ровным счётом наоборот, потому что «любимый мальчик» у неё я. Нет, Рицку она тоже любит, но без такого фанатизма. Поэтому в их ссорах часто проскальзывает «ты уделяешь нашему сыну слишком мало внимания», только сыновья меняются.

А я правда привык. Это раньше расстраивался, когда слышал подобное – мелкий ещё был. Но теперь мне действительно всё равно. С тех пор как я попал в школу «Семи Лун» и у меня появилась другая, тайная, но основная жизнь, мирские заботы и проблемы быстро отошли на второй план. Весь мир отошёл на второй план, на первом остался только Рицка.

При входе в парк я традиционно покупаю два стаканчика мороженого: ванильное для себя и шоколадное для Рицки. Пока доходим до дальней детской площадки, успеваем и доесть, и попробовать друг у друга – хотя за последние годы даже продавец мороженого не сменился, – и обляпаться, и вытереться, и уронить кусок вафли на землю на радость птицам. И только в этот момент осознаю, что я наконец дома, что рядом со мной идёт Рицка и что я соскучился по нему до безумия. По этому поводу принимаюсь его от души тискать, он вырывается, пищит, лупит меня хвостом и заливисто смеётся. И мы доходим до площадки.

Детских площадок в парке две – ближняя и дальняя. На ближней всегда куча детей вместе с родителями, детки, в основном, совсем маленькие, бегают, кричат, постоянно падают. Здесь нам делать совершенно нечего. Поэтому ещё года два назад мы заприметили дальнюю площадку. О её существовании то ли мало кто знает, то ли просто ленятся пройти лишние пятнадцать минут, но она всегда пуста. Насколько я знаю, по вечерам тут собираются подростки с пивом или газировкой, но мусора после себя никогда не оставляют. Поэтому каждый раз мы приходим на чистую и совершенно безлюдную площадку.

Здесь двойные качели, несколько детских пластмассовых горок и пара спортивных снарядов. На горках Рицка уже много лет не катается, а вот качели до сих пор любит. Поэтому как только мы приближаемся к ним, он срывается с места, залезает на сиденье и отталкивается ногами от земли. Улыбнувшись ему, прохожу мимо и устраиваюсь на лавочке со спинкой.

– Сэймей! – Рицка уже раскачался довольно сильно, только ноги мелькают. – А ты не хочешь покачаться?

– Думаешь, они меня выдержат? – кладу на колени книгу и лезу в оглавление. Пока Рицка резвится и я ему не нужен, самое время почитать.

– Ну осенью же выдерживали!

Я тихо смеюсь, вспоминая, как прошлой осенью мы действительно качались с ним вместе. Что ещё смешнее – в воображении вдруг рисуется живописная картина. Рицка качается на качелях, смеётся, я вместе с ним… А в кустах сидит и подглядывает Фиро! Чтобы потом побежать и рассказать всем в школе. Нет, не так, ещё лучше. Качаюсь я на качелях и весело смеюсь, а в кустах прячется… Минами-сенсей!

Как только Ритсу, скрючившийся в три погибели в кустах, появляется перед глазами, я не выдерживаю и смеюсь уже в голос. Ну да, согнулся, глазами сверкает, смотрит, как на червя… а в руках обязательно блокнотик! И пусть ещё сигарета будет. Хотя нет… Если он станет курить, я сразу замечу дым и раскрою его.

О, небо… О чём я вообще только думаю?

– Сэймей, что смешного?

Рицка пытается не потерять меня из виду, поэтому забавно выгибает шею, когда качели несутся вперёд.

– Хвост подбери!

– Чего? – он перестаёт раскачиваться, хмурится, но, наконец сообразив, зажимает кончик хвоста под бедром и опять отталкивается от земли.

Я открываю главу «Способы создания искусственной Связи». Помимо тех способов, которые сходу пришли мне в голову вчера, тут описывается ещё десятка два. Я быстро пробегаю их глазами, чтобы убедиться, что и они мне не подходят. Всё-таки выбор я вчера Минами озвучил верный.

Если верить дальнейшей теоретической части, перед нанесением Имени читается предварительное заклинание, потом даётся уже само Имя, после чего Связь закрепляется ещё одним заклинанием, финальным. И можно проверять активацию. На словах-то всё понятно, а вот как на деле? Первое заклинание не должно быть сложным или навороченным. Строго говоря, это вообще не заклинание, а опять же внушение. Пока я готовлюсь нанести Имя, я должен вбивать в светловолосую башку этого Бойца, что от него требуется, чего от него хочу я и как в итоге должны выглядеть наши отношения. Как в случае с Саки, это будут простые односложные установки. Потом я читаю уже полноценное заклинание, которое свяжет нас на всю жизнь. И вот его мне нужно придумать за ночь и хорошенько выучить. Иначе в одном слове собьёшься – Связь получится с дефектом. Ну и самое интересное, уже почти бонус – способ нанесения Имени. Именно так звучит следующая глава, которую я в предвкушении раскрываю.

До сих пор я мало интересовался чистыми Бойцами и искусственной Связью, поэтому здесь в моих знаниях огромное белое пятно. Собственно говоря, ничего особо выдающегося или шокирующего я в тексте не обнаруживаю. Всё вполне предсказуемо. Имя должно остаться на коже на всю жизнь. Поэтому вариантов несколько: татуировка, пирсинг – несколько подкожных скобочек, из которых будут сложены буквы, – выжигание клейма и шрамирование. М-да… Не то чтобы очень густо и не то чтобы хоть один из способов привёл меня в восторг. Переворачиваю страницу – а тут даже и картинки есть, для наглядности. Рассматриваю всё это великолепие, с покрасневшей кожей, с каплями крови и кусками подпалённой плоти… Мимуро, я принесу тебе эту книжку – ты оценишь.

Меня, однако, пока ничто не прельщает. Всё это как-то грубо, неэстетично что ли, в общем, не в пример бледным плавным буквам, которые должны проявиться на коже сами. Но раз уж я решил не ждать сего знаменательного события и выбрал себе чистого Бойца, придётся отбросить в сторону эстетику.

Итак, место. Мне кажется, это должно быть такое место, которое можно спрятать под одеждой, но которое легко обнажается. Лицо и кисти рук, понятное дело, отпадают сразу. Я ещё с головой дружу, а этому парню потом так всю жизнь ходить. Всё, что ниже пояса – убираем по умолчанию. Грудь, плечи – зимой особенно не расчехлишь. Остаются руки в районе локтя. В принципе, вариант неплохой, хотя летом в безрукавке уже не пощеголяешь.

А вот способ… Тут придётся идти от противного. Пирсинг и всякие новомодные штучки я никогда не уважал – это чистый выпендрёж. К тому же даже такие серьги-скобочки, если очень захотеть, можно вынуть. Татуировка, в принципе, неплохой вариант. Но уж слишком какой-то… не знаю. Когда слышу слово «тату», первая ассоциация – панки с цветными волосами, с пивом, в рваных джинсах, обвешанные цепями, браслетами… или что там они носят? Короче говоря, примитивно. Выжигание клейма? Меня аж передёргивает. Во-первых, клейма выжигают на скоте. А Боец хоть и не равный мне человек, но всё же скорее верная собака, чем тупая корова на бойне. К тому же Имя я должен сделать собственноручно, и мне сложно представить себя с раскалённой железкой в руках. Значит, остаётся шрам…

Да и это, признаться, меня не прельщает. Лезвие, кровь, пот… противно как-то. Хотя кое у кого я уже видел вырезанное Имя, и оно мне понравилось. Тут же вспоминаю его дурацкую причёску, ботинки с огромными платформами, глубокие глаза, свежее Имя на левой щеке и его насмешливое: «Тебе чего, мальчик?». Да… Вот это Боец. И хоть я понимаю, что я – Жертва, а он по умолчанию ниже меня по статусу, но уверен: он никогда бы не посмотрел на меня – хотя бы, как на равного. Чтобы такой Боец признал моё превосходство, мне нужно… не знаю, «Семь Лун», наверное, взорвать нужно. Тогда бы я удостоился его взгляда. А так он – птица неоправданно высокого полёта. Интересно, что в его Жертве такого? Тот ведь ещё недоумок. Хотя Имя хорошо вырезал, ровно. И я, наверное, поступлю так же. Тоже вырежу. Осталось точно решить, на какой руке и как именно – и всё.

– Каких наказаний? – вдруг слышу голос Рицки у самого уха и вздрагиваю.

Пока я был в себе, он успел вдоволь покачаться, слезть, подойти и что-то ещё вычитать в книге, глядя мне через плечо.

– Что? – захлопываю книгу, пока он ещё что-нибудь не разглядел.

– Ну, у тебя там… – Рицка опускает глаза и покусывает губу. Кажется, знаю, от кого я подхватил этот жест. – У тебя написано, что какая-то связь служит и для наказаний. Кого нужно наказывать?

– Никого не нужно, если будет вести себя нормально, – бурчу я, спихивая книгу с колен на лавку.

– Кто?

– Да никто, – морщусь и надеюсь, Рицка быстро уйдёт с этой темы. Но он усаживается рядом на лавку с ногами, обхватывает колени и смотрит перед собой.

– Я знаю, это что-то для твоей школы и ты не можешь мне рассказать. Но зачем всё-таки наказывать? Разве нельзя просто… ну, отругать там? Или сказать, что он неправ и чтобы больше так не делал.

– Это… немного не то, что ты думаешь. Никто никого в угол ставить не будет и по заднице шлёпать – тоже.

– А что ты с ним будешь делать?

Так. Какой-то странный разговор получается. Во-первых, односторонний, потому что Рицка даже понятия не имеет, о чём говорит. А во-вторых, идиотский, потому что я зачем-то ему отвечаю.

– Не знаю, но наказания бывают разные. Запретить смотреть телевизор целый день – тоже наказание.

– Смотря для кого.

– Для тебя – точно, – улыбаясь, тихонько тяну его за Ушко. Он морщится, дёргает головой и смотрит на меня в упор.

– А для него?

Стоп. Я не понял. Откуда взялся этот «он»? Кто про него первым заговорил: я, задумавшись, или Рицка, как всегда интуитивно попав в цель?

– Не знаю, я пока не узнавал. Слушай, может вглубь парка пойдём? – я пытаюсь сменить тему как можно скорее, но Рицка, уже поднимаясь со скамейки в знак согласия, вдруг выдаёт:

– А ты будешь узнавать? То есть ты специально будешь узнавать у человека, что ему дорого и важно, чтобы потом наказать?

Рицка, может, тебя и в девять лет в школу примут, а?

– Послушай, – смотрю на него уже без намёка на фальшивую улыбку, – пойми, это касается только меня. И это моё дело. Моя школа – моё дело. Не говори о том, о чём не знаешь.

– Ну да, я не знаю, – по голосу слышно, что он вовсе не обиделся, просто расстроен. – Но я знаю, что ты собираешься кого-то наказывать, а это нехорошо, Сэймей.

– Почему? – смеюсь я, умилённый его наивностью.

Но Рицка остаётся совершенно серьёзен.

– Потому что даже если запретить смотреть телевизор, человеку можно сделать больно. А делать кому-то больно – нехорошо. И зачем?

– Всего лишь элемент воспитания. Мама тоже ругается на тебя, когда ты не моешь руки перед едой.

– Сэймей, я мою руки перед едой, – он смотрит на меня, как на непонятливого дурака. – Раньше я забывал вымыть, но ты же объяснил мне, почему это нужно делать, и теперь я всегда мою.

– Ты к чему клонишь? – прищуриваюсь я.

А ведь он к чему-то явно клонит. У него довольно любопытное ассоциативное мышление.

– Чтобы не пришлось наказывать, надо сначала объяснить, как нужно делать, а как нельзя. И простить хотя бы на первый раз.

– Рицка... – тяжело вздыхаю, а потом, так ничего и не сказав, встаю, треплю его по волосам и иду к аллее.

Он молча плетётся за мной. Говорить мы начинаем только через минуту: о том, что из сладкого купить домой на ужин.

Рицка мал, но очень проницателен. Хоть он и не понимает некоторых тонкостей, но говорит совершенно правильные вещи. Вот только они относятся к нормальным людям, а не к Бойцам. Это человеку можно один раз сказать и успокоиться. А Боец… понимаешь, Рицка, как бы тебе объяснить получше? Просто Боец и Жертва – это пара, в которой нет и никогда не будет равноправия. Бойца нужно седлать и ездить на нём, иначе, если единожды дашь ему спуск, он сам тебя оседлает – и будет как у Хироши с Саки. В боевой паре, как на войне: либо ты его, либо он тебя. Либо подчиняешь, либо подчиняешься сам. Но это я тебе всё потом объясню, через год, и ты, наверное, меня поймёшь. Потому что я всё больше склоняюсь к мысли, что ты – Жертва.

====== Глава 10 ======

День, который, по идее, должен стать одним из самых важных в моей жизни, начинается с череды глупых и досадных неудач. Во-первых, по пути в Гоуру наш автобус ломается. Несколько пар, быстро оценив ситуацию, смотрят на нас, одиноких Жертв, как на лузеров, и просто телепортируются. Мы же торчим на пустынном ночном шоссе больше двух часов и возвращаемся в школу не в пять утра, как запланировано, а почти в восемь. Поэтому поспать мне не удаётся даже тех трёх жалких часов, о которых мечталось всю дорогу.

Отправляясь в душ, кидаю рубашку в таз с мыльной водой, и, лишь взяв в руки шампунь, вспоминаю, что текст заклинания остался в кармане… Из банки кофе вытрясаю остатки, которых даже на полчашки не хватает. Собираясь на занятия, обнаруживаю, что со всеми этими заморочками с Ритсу, Связью, Именем и этим парнем напрочь забыл про работу для Ямады-сенсей – я ведь так и не доделал её тогда, в библиотеке. Ну и уже до кучи – в коридоре меня ждёт Накахира, злой как чёрт, и сообщает, что завтра на тренировке Ямада-сенсей собирается выставить нас против Sleepless. Ну просто сказочное начало дня! Если добавить к этому, что Чияко до сих пор не знает, что я намереваюсь сегодня сделать… А ещё у меня поединок с Ruthless в полночь. Да, именно у меня. Одного. Потому что Накахиру я точно с собой не потащу, а Соби… До Соби ещё дожить нужно. Вернее, хоть как-то протянуть до проклятых трёх часов, когда Ритсу будет ждать меня в своём кабинете.

После первого же урока, на который, как назло, не является Мимуро, я просто беру и малодушно сбегаю к себе. Не хочу никого ни видеть, ни разговаривать, ни просто даже находиться в толпе галдящих и почему-то таких радостных с утра понедельника учеников.

А у себя запираю дверь, сажусь на стул и сижу. Тупо, молча, в тишине, почти не двигаясь и глядя в пространство. То, что произойдёт всего через несколько часов, должно навсегда изменить мою жизнь. Самое страшное, я до сих пор не уверен, как именно и в какую сторону. Голова подсказывает, что я всё делаю правильно, что всё будет хорошо, что иначе и быть не может. Но недоброе предчувствие, как вцепилось в меня ещё в пятницу, так до сих пор не отпускает. За выходные Рицке удалось отвлечь меня ненадолго, но пока мы гуляли, ходили в кино, ели мороженое в кафе и дурачились дома, мыслями я постоянно возвращался к своему будущему Бойцу, к Связи, которую мне предстоит создать, и к Имени, которое я вырежу на его теле. Мне казалось, я должен чувствовать хоть какую-то радость – ведь у меня появится Боец, свой, собственный, только мой! – или приятное предвкушение, но ничего кроме тревоги и напряжения я пока не отлавливаю.