Текст книги "Место третьего (СИ)"

Автор книги: Тупак Юпанки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 76 страниц)

Мне достаётся хмурый, но немного панический взгляд исподлобья.

– Да хватит изображать из себя страдальца! Скажи что-нибудь. Ты отлично знаешь, что я не приказывал тебе молчать, просто высказал свои пожелания. Что, нет? Ни упрёков, ни обвинений?

Но Соби продолжает молчать, точно ему рот зашили, и мне это надоедает.

– Ну и ладно. В конце концов, слушать твой мерзкий голос было бы ещё противнее. Дома поговорим.

Вот теперь осторожная складка на лбу выдаёт немой вопрос.

– Не у тебя и не у меня, – поясняю я. – Жить ты теперь будешь в другом месте, подальше от Токио.

Он выпрямляется, слепо глядя перед собой, и еле слышно вздыхает.

– Да, тебе придётся как-то договориться с твоими преподавателями, чтобы тебя никто не хватился. Ни к чему мне ещё и эта проблема.

Соби сосредоточенно скашивает глаза в сторону, что-то продумывая.

А знаешь, Соби, из тебя отличный собеседник иногда получается. Это я могу разжёвывать и объяснять без устали, а тебе достаточно одного взмаха ресниц или движения плеча, чтобы я понял, что именно ты хочешь сказать. Думаю, запрети я тебе говорить насовсем, ничего бы не потерял.

На станции Токио мы пересаживаемся на экспресс до Яманаси: не хочу приказывать Соби перемещать нас, потому что он может быть слишком ослаблен, и тогда это опасно. Весь остаток пути проходит всё в том же молчании, и под конец я даже как-то забываю, что еду не один. Только напрягаюсь слегка, когда Соби вдруг встаёт и выходит в тамбур, но уже через несколько минут он возвращается, сопровождаемый слабым шлейфом табачного дыма. На выходе из поезда он подаёт мне руку, чего никогда не делал прежде, но при этом опять пялится в никуда, и я понимаю, что жест этот механический и адресован вовсе не мне. Схожу, проигнорировав протянутую ладонь, но Соби, похоже, не замечает и этого.

Уже входя в дом, чувствую немыслимую усталость, как будто я не ехал в комфортабельном поезде, а бежал по рельсам, таща его за собой. Или как будто недолгое пребывание вблизи Соби высосало последние силы. Устраивать разборки и какие-то допросы сейчас не способен физически, поэтому, скинув Соби на попечение взволнованной, но радостной старушки, отправляюсь к себе, валюсь на постель и мгновенно отключаюсь.

====== Глава 51 ======

– Сэймей… Сэймей, проснись. Ну, давай же, просыпайся! Сэймей!

Соби?..

Вздрагиваю и распахиваю глаза.

– Ну хвала Яги! – облегчённо усмехнувшись, Нисей встаёт с кровати и пересаживается на подоконник. – Я уж думал, придётся оркестр с фанфарами вызывать, чтобы тебя растолкать.

– Ты же знаешь, что я почти не спал последние но…

– Ты проспал восемнадцать часов. Я решил, что тебе хотя бы нужно поесть, прежде чем ты снова завалишься в свою спячку.

Ух… Хорошо подушку придавил, нечего сказать.

– Где Рицка?

– Уже дома. Заезжал к Агацуме, но сейчас уже дома.

– А где… Соби?

– Там же, где и проторчал всё это время: на заднем крыльце.

После такого плотного сна голова совсем мутная, и соображается с трудом.

– Что он там делает? Я же не приказывал ему…

– Курит, – пожимает плечами Нисей. – Чияко сказала, что его хватило только на то, чтобы с ней поздороваться. Потом он уселся на крыльце и… всё.

Вот придурок. Хотя бы перед Чияко можно было не разыгрывать этот фирменный, но дрянной спектакль?

Освежившись и придав себе менее помятый вид, выхожу в коридор, чтобы тут же столкнуться с взбешённым Накахирой, который, видимо, ко мне и нёсся.

– Я на это не подписывался, Аояги! И я не собираюсь получать втыки от сенсея из-за тебя! Иди и разберись с этим немедленно!

– Не ори на меня. Что случилось?

– Твой Агацума ни чёрта не жрёт и даже с места не двигается, а досталось снова мне!

– Не кипятись, я всё улажу.

Улыбнувшись, оттесняю его в сторону и прохожу на кухню, через стеклянные двери которой хорошо просматривается заднее крыльцо. Соби сидит спиной к выходу в деревянном кресле и, устроив руку с сигаретой на подлокотнике, меланхолично дымит в вечернее небо.

Только я делаю шаг к дверям, как из ниоткуда передо мной вырастает Чияко с видом скорбным, но одновременно сердитым.

– Сэй-сан, хорошо, что ты наконец встал…

Чёрт, мне дадут сегодня дойти до Соби, или теперь здесь образовалась очередь из домочадцев со списком претензий, чью гармонию я потревожил, приведя сюда второго Бойца?

– Что такое, сенсей?

– Я очень волнуюсь за Соби-куна, он такой мрачный. Пожалуйста, скажи ему, чтобы хоть что-нибудь съел, так ведь нельзя… И комната… Я сказала ему, что он может идти к себе, я же всё приготовила, но он меня даже как будто не слышит.

– Сенсей, не беспокойтесь, он просто в шоке от… радости. Я непременно с ним поговорю прямо сейчас.

Чияко, безусловно, знает меня слишком хорошо, потому что её бровь иронично поднимается, несмотря на мою самую добрую из возможных улыбок. Наконец, покивав для видимости, она оставляет меня в одиночестве.

На всякий случай выждав, не понадоблюсь ли я ещё кому-нибудь в ближайшие минуты, подхожу к дверям и решительно отодвигаю створку. Здесь свежо и приятно, несмотря на то что на дворе начало февраля. Кажется, Чияко не прогадала, сделав тёплые полы даже на крыльце.

Задвинув за собой дверь, опускаюсь в соседнее кресло и мельком смотрю на Соби. Судя по его лицу, стадия отрицания уже миновала, и за те недо-сутки, что я спал, он успел дойти до стадии депрессии. Во всяком случае, выглядит убитым, но не до конца.

– Решил объявить голодовку? – спрашиваю я, помолчав. – Со старушкой такие номера не проходят.

Жду, что мне снова придётся ораторствовать одному и ловить ответы по мелким телодвижениям, но Соби слегка меняет позу и качает головой.

– Я не голоден, Сэймей.

– Это никого не волнует. Своим поведением ты позоришь меня. Лучше не расстраивай старушку, она и так достаточно терпелива.

Он невнятно кивает, и снова наступает тишина.

У меня к нему много вопросов, и, хоть больше половины из них – претензии, ответы я получить должен. Но Связь я как забаррикадировал наутро после «смерти», так и не трогал. Вообще говоря, понятия не имею, что будет, если вдруг выпущу её спустя столько месяцев воздержания. Наверное, набросится на меня голодной змеёй и сожрёт с потрохами. А мне нужна ещё хотя бы одна ночь отдыха, чтобы с ней совладать. И странное творится: спал восемнадцать часов, а всё равно проснулся уставшим.

Так или иначе, сейчас мне придётся всухую вытягивать из Соби слово за словом. Представляю, сколько времени и нервов на это уйдёт. Я уже формулирую вопрос, но он вдруг начинает говорить первым. Жёстко смяв фильтр сигареты, отбрасывает её в переполненную бычками пепельницу и с болью шепчет:

– Полгода, Сэймей… Почти полгода я считал, что ты умер.

– Все считали, – дёргаю я плечами. – В этом и был смысл.

– Ты обманул даже Рицку.

– Если хоть немного пораскинешь мозгами или тем, что от них осталось, без труда сообразишь, что это были крайние меры. И ещё ты знаешь, что я не пошёл бы на них без надобности, чтобы немного поразвлечься. Поэтому оставим разговор о том, что было, и поговорим о том, что предстоит. Если ты вдруг ещё до сих пор не понял, мне грозит серьёзная опасность, и я намерен держать обоих Бойцов при себе. Придётся сражаться, скорее всего, очень много. А ты сейчас, мягко говоря, не в лучшей форме. Выглядишь слабым и жалким.

– Сэймей, я… Хочу кое о чём попросить.

– Ты не забылся ли, Соби?

– Прости. Сэймей, могу я попросить?

– Интересно, о чём же?

Он вздыхает и прикрывает глаза.

– Пожалуйста, позволь мне увидеться с Рицкой.

Челюсти непроизвольно сжимаются, и я уже готовлюсь к длинной тираде, но Соби добавляет:

– Всего один раз. Прошу, Сэймей.

– Даже не думай.

Его отчаянный взгляд наконец обращается ко мне.

– Я не успел… с ним попрощаться. Пожалуйста, дай мне увидеть его один раз – и я сделаю всё, что ты хочешь. У тебя больше не будет со мной проблем.

– Ты омерзительно жалок, Соби. Когда я открою Связь, проблемы и так сами собой исчезнут, – хмыкаю я, с удовольствием глядя, как дёргается его кадык. – Впрочем, возможно, я подумаю над твоей просьбой, если будешь себя хорошо вести. С другой стороны, это странно, что ты так рвёшься к человеку, с которым ещё два месяца назад даже не хотел знакомиться. Тянул до последнего, торчал на моей могиле шесть часов, будто ждал последнего приказа от моего призрака идти и служить другой Жертве…

Соби даже не удивлён моей осведомлённости. Занавесившись волосами, продолжает смотреть в противоположную от меня сторону.

– Сэй… мей…

– Ну что? Я где-то оказался неправ? Где же именно?

Даже сквозь пряди волос вижу, как упрямо сжимаются его губы – дурной знак.

– Соби, – вздыхаю я наконец после долгого молчания. – Мне уже порядком надоело вырывать из тебя какие-то признания. Я могу задействовать Связь и заставить тебя говорить. Но, на твоё же счастье, пока этого не делаю. Так что лучше пользуйся моим благодушием и расскажи сам.

Скажи мне, давай же! Скажи это вслух. Ты знал, что принадлежишь только мне, и потому два с половиной месяца тянул время и не хотел идти к Рицке, ведь так? Я хочу услышать твой ответ.

Соби выпрямляется в кресле, не спеша вынимает сигарету из пачки и тщательно раскуривает. Глаза его при этом как-то… темнеют. Когда он начинает говорить, его голос глухой и немного виноватый, а пальцы на свободно свисающей с подлокотника руке подрагивают.

– Сэймей… всё было не так.

По спине пробегает щекочущая дрожь, но я не перебиваю.

– Я видел Рицку, когда по твоему приказу следил за ним, но не знал его. Я видел хмурого молчаливого ребёнка, который срывается на сверстников и на чьём лице ни разу не было даже улыбки.

Мой Рицка? Впрочем… После амнезии Рицка действительно сильно изменился, я был единственным, с кем он мог по-настоящему развеселиться. И хотя Соби видел его один раз ещё до потери памяти, встреча эта была настолько мимолётна, что особой разницы, наверное, и не заметил.

– Тогда, на кладбище… Я знал, что в понедельник должен буду идти и служить твоему брату, но… Никак не мог себя заставить…

– Почему?

– Я не представлял, что он окажется таким… Я думал, он… такой же, как ты.

Я медленно выдыхаю и откидываюсь на спинку кресла, а ногти сами собой впиваются в деревянные подлокотники. Я думал, Соби просто претила сама мысль о том, чтобы служить кому-то другому, кроме меня. Но выходит, он…

– Значит, ты оттягивал момент, просто потому что… испугался, – подытоживаю я, и, видят боги, выдержка даётся мне с огромным трудом. – Ты боялся, что Рицка окажется моей уменьшенной копией, только как Жертва совсем неопытной, и, как следствие, неспособной давать тебе то, что давал я.

– Сэймей… – начинает он, но я не прерываю, и он сам замолкает.

– Что ж, пусть так. Мне всё равно. Наверное, мой брат был неоправданно добр к тебе. И, наверное, совсем скоро именно это и начало тебя тяготить. Иначе ты бы не попросил его об этой мерзости… с пирсером. И на какие уловки ты шёл, чтобы получить от него настоящий приказ или наказание, я даже гадать не стану. Но всё это не объясняет того, что ты создал с ним Связь в первую же встречу, да ещё и… с помощью этого гадкого заклинания.

Сигарета, которую Соби так ни разу и не поднёс ко рту, дотлела, но он этого не замечает.

– У меня не было выбора. Ты приказал полюбить его. Тогда я ещё не знал, какой он. Я должен был заклясть себя, чтобы любить его, каким бы он… ни оказался. Сначала я хотел с ним поговорить, но он… – Соби едва заметно усмехается. – Он не желал со мной разговаривать, только делать и делать его… воспоминания.

После его слов на крыльце надолго воцаряется тишина. Я чувствую себя… смятым, хотя мне и впрямь должно быть всё равно. Как только я выпущу на волю нашу Связь, Соби и думать забудет о моём брате. Я даже смогу приказать, чтобы он начисто смыл его из своей памяти – и Соби подчинится. Совсем скоро имя «Рицка» станет не более чем далёким эхом, а фамилия «Аояги» будет вновь ассоциироваться лишь со мной. Всё именно так и будет, я понимаю это, но в груди почему-то намертво засел свинцовый шар, придавив лёгкие. Почему?..

– Знаешь, чем коварна Связь, основанная на любви? – спрашиваю я наконец. – Она требует постоянной подпитки. А не получив её вовремя, она истончится и исчезнет сама собой. Ты даже этого не заметишь.

Соби резко выдыхает, и даже через одежду я вижу, как по его телу проходит дрожь.

– В чём дело, Соби? – сощуриваюсь я. – Только не говори, что… думаешь, что всерьёз полюбил его.

Отчаянная тишина служит мне очевидным ответом.

– Раз ты так в этом уверен, – усмехаюсь я через силу, – тогда скажи, чем же именно моему неопытному братцу удалось так зацепить тебя?

Последние слова уже неконтролируемо сочатся ядом. Соби вдруг улыбается и опускает веки.

– Тем, что он сам полюбил меня.

Мой свинцовый шар выпускает шипы, проткнутые лёгкие плохо качают кислород, сердце замедляет биение…

– Как самоуверенно. Ты запудрил Рицке мозги, вдобавок на него действует Связь. Поэтому что бы ты там о себе ни возомнил, сам он никогда бы не полюбил такого как ты. Ты ему не нужен. И совсем скоро, когда та пародия на Связь, которую ты создал, истончится, он даже о тебе не вспомнит.

Соби отвернулся ещё в начале моих слов, поэтому его лица совсем не видно. А жаль, я бы с удовольствием посмотрел на выражение, которое он прячет. Не дождавшись ответа, продолжаю:

– А что до тебя… Рицку любить легко, правда? Я знаю, каково это. Так легко любить того, кто неустанно говорит о своей любви, пусть и не словами. Так легко… – а вот один из шипов добрался и до дрогнувшего голоса.

Соби медленно поворачивает ко мне голову, широко распахнув глаза. Помимо удивления, в них есть что-то ещё, тонкое и неистовое, но безнадёжно ломкое…

– И, наверное, так трудно полюбить того, кто тебя… не любит.

То, что я разглядел в его зрачках, теперь должно погаснуть, скукожиться и исчезнуть навсегда! Но Соби почему-то продолжает внимательно смотреть мне в глаза, как будто… тоже что-то видит...

– Трудно, – шепчет он наконец, и мне уже кажется, что его взгляд вновь лишился всякого выражения. Но тут добавляет: – Но чуть легче, чем того, кто этого просто не показывает.

Кресло подо мной теряет твёрдость, и я лечу и лечу бесконечно вниз, пытаясь уцепиться за подлокотники. Мой шар обрастает новыми шипами, совсем тонкими, как иглы, и их становится всё больше и больше, они пробивают грудную клетку насквозь и выходят через горло… Но сам шар почему-то стал невесомым, словно свинец превратился в воздушный пузырь.

– Да, наверное, так всё и было, – говорю я, заставив себя вернуть контроль над голосом. – Возможно, Ритсу тебя действительно любил, как-то по-своему. Только не показывал.

Соби смотрит на меня ещё несколько секунд, а потом, к счастью, отворачивается, чтобы снова прикурить. Я незаметно выдыхаю и тут же вздрагиваю, когда дверная створка размашисто отъезжает, и на пороге возникает Накахира.

– Сэймей, ты ещё долго будешь тут торчать? Может, раз все теперь в сборе, прекратишь наконец морить себя голодом и пожрёшь как следует? Или мне ещё и тебя пичкать кашкой, как болезного?

Ох… Накахира. Рано я порадовался, что ты пришёл. Как же ты мог, трепло поганое?

– Садись за стол, а то опять я у сенсея во всём виноват!

Он разворачивается и скрывается в кухне, но дверь остаётся открытой. Соби быстро косится на меня с – чёрт бы его драл! – пытливым интересом.

– Я голодаю?

– Заткнись! – шиплю я, поднимаясь на ноги. – Объясняю один раз и советую запомнить сразу. Запрещаю тебе покидать дом, связываться с кем бы то ни было или отвечать на звонки и сообщения без моего разрешения. Прекращаешь с обиженным видом торчать на крыльце и продолжаешь делать это у себя в комнате. Как только мы, нормальные люди, закончим ужинать, пойдёшь на кухню, сядешь за стол и съешь всё, что найдёшь у себя в тарелке. Ни с кем первым не заговариваешь и ни на кого даже не смотришь. Ведёшь себя так, словно тебя тут вообще нет. Всё вышесказанное является приказом. Это ясно?

– Я понял тебя, – спокойно отвечает Соби, продолжая въедливо смотреть мне в глаза.

Всё, что я наговорил Соби, без Связи не может считаться полноценным приказом, а закрепляющее звено сейчас – всего лишь слова, которые Боец трактует в меру своей совести. Соби, тем не менее, в данный момент демонстрирует идеальное исполнение полученных инструкций, какое я от него нечасто видел. Всё время, которое не занимает удовлетворение первичных потребностей организма, он сидит у себя в комнате, а если и выползает покурить на крыльцо, то разговаривает исключительно с Чияко или отделывается односложными ответами от Накахиры, который тоже старается без надобности к нему не лезть.

Больше всего я опасался проблем с Нисеем, но, вопреки ожиданиям… их просто нет. Я приказал Нисею не конфликтовать с Соби, и в моём присутствии он обходится только злыми подначками, остающимися без ответа. Возможно, когда меня нет рядом, Соби выслушивает от него и что-то похуже, но виду, во всяком случае, не подаёт. Мне, признаться, плевать на односторонние пикировки, лишь бы драки не случилось. Но для этого они оба на удивление хорошо держат себя в руках. Я-то боялся, что Нисей не преминет отомстить за сломанный палец, но, кажется, разговор в Рицкиной комнате подействовал на него благотворно.

Мои Бойцы лишили меня одной головной боли, но легче от этого не стало. Наша с Соби Связь по-прежнему неактивна, потому что пока я не придумал, как заставить её работать нужным мне образом. Да, я открою её, и у меня по-прежнему будет два полноценно функционирующих Бойца, вот только будут они, как и прежде, по отдельности, а это немного не тот результат, к которому я изначально стремился.

Нисей появился у меня в самом разгаре свистопляски с Кингом и Лунами, и на тот момент он нужен был мне сам по себе, поэтому я не задумывался о сведении Бойцов в одну связку. Теперь же, когда оба они находятся рядом, а угроза от Лун возросла в сто крат, у меня должен быть какой-то ощутимый перевес. Получу я его лишь в одном случае: если сумею составить боевую тройку.

– Это невозможно! – сразу заявляет Чияко, однако радушно ведёт меня к неприметной откидной лестнице на чердак. – Ты и сам это знаешь. Оператор не может войти сразу в две программы под разными логинами… Хотя логин-то получается один… Ох, не знаю.

Она просовывает руку куда-то в недра стенного шкафа, и сверху, стряхнув кучу пыли, вываливается лестница. Я с сомнением смотрю на серые от пыли и, возможно, не слишком прочные ступени.

– Этими книгами не пользовались много лет, и… Почти все они принадлежали Сацуко, я убрала всё на чердак, когда она уехала. Не думала, что кому-то может понадобиться – ведь почти всё это есть в школьной библиотеке.

– Вы сказали, там есть что-то полезное по Связям.

– Да, должно быть. Она день и ночь штудировала те книги, чтобы выяснить, как наиболее безболезненно порвать нашу Связь. Раз она нашла ответ, то, думаю, сможешь и ты. Там, правда, никто не убирался уже столько времени…

– Сенсей, а почему она уехала? – спрашиваю я, пробуя ногой первую ступеньку.

– Влюбилась и вышла замуж, – Чияко закатывает глаза.

– Она так и не вернулась?

– Она родила дочь, а через год умерла от пневмонии. Но к этому времени от нашей Связи уже ничего не осталось, я даже ничего не почувствовала. Узнала об этом из письма от её мужа. Ну, удачи.

Мурлыкая что-то себе под нос, Чияко проворно исчезает, а я осторожно поднимаюсь на чердак. Книг здесь действительно неимоверное количество: кривые высокие стопки занимают почти весь пол, а свободного пространства между ними ровно столько, чтобы смог протиснуться один человек средней комплекции. Ловко маневрирую между ними, стараясь поднимать поменьше пыли, отыскиваю подходящие названия на корешках и, поняв, что получившуюся стопку один не спущу, принимаюсь звать Нисея.

Чтобы изучить всё, что я нашёл, у меня уходит весь день. «Физика Системной материи», «Основы установления и разрыва Связи», «Последствия потери контакта с Системой», «Системное пространство как двоичный код», «Расчёт силовых затрат для управления Связью», «Физические и химические основы взаимодействия Жертвы с Системой», уже знакомая «Создание и разрыв искусственной Связи»… Ни одна из этих книг не сообщает мне ничего утешительного. Конечно, я и не ждал, что наткнусь вдруг на брошюру «Как сплавить две Системы двух разных Бойцов в одну: пособие для чайников», но из того, что собрал воедино, вытекает лишь один вывод: мой случай системному миру неизвестен, поэтому никому и не пришло в голову заниматься его теоретической проработкой.

Я даже почитал книгу об исторически известных чистых Бойцах, коих было не так уж и много. Автор книги и сам толком не в курсе, откуда они берутся, потому что появление на планете Жертвы и Бойца – это как сход с конвейера пальчиковой батарейки с положительным и отрицательным зарядом на разных концах. А значит, некие чистые Бойцы, по умолчанию лишённые пары, не более чем системная ошибка. Все описанные автором Бойцы издавна имели статус «запасного» и предлагались Жертве в случае гибели её собственного. Даже история Хидео подходит сюда гораздо больше моей, ибо то, что задумал я, ещё никто ни разу не проделывал.

Если я просто прикажу двум Бойцам запустить Систему, то окажусь либо в той, что раскроется раньше, либо – что очевиднее – в той, куда притянет природное Имя. Две Системы взаимодействуют друг с другом только в случае битвы, значит, я никакими средствами не смогу просто свести их в единый двоичный код. Как ни крути, паззл что-то не собирается. Единственный доступный мне в данный момент вариант – это входить в Систему вместе с Нисеем, а Соби оставлять рядом сражаться в авторежиме, поскольку он более автономен. Но такая схема будет работать, лишь если на меня нападут сразу две пары. А в битве один на один я получу всё то же: одна Система вступает во взаимодействие с вражеской, другая – пролетает. Нет, должен быть какой-то способ!

Вечером мы почти два часа обсуждаем мою ситуацию со старушкой. Метод мозгового штурма оказывается действеннее, чем ковыряние в строчках иероглифов, и наконец более-менее годная идея у меня рождается.

Сейчас путь энергообмена с обоими Бойцами представляет собой Y-образную развилку с одной стартовой точкой, а моя задача – сделать стартовых точек две, чтобы совсем развести обе нити. И тогда я получу с каждым из Бойцов изолированную замкнутую цепь энергообмена. Правда, наша Связь с Нисеем природная, я уже ничего с ней сделать не смогу, а вот та, что создал сам, поддаётся различным модификациям. Наверное, после того, как я закончу, она даже внешний вид изменит, но это как раз меньшее, что меня волнует.

Куда неприятнее тот момент, что держать закрытыми две Связи сразу я уже не смогу, а значит, хотя бы на время боя придётся открываться. Столько лет успешно избегать полного контакта с Бойцами, чтобы теперь ловить их обоих одновременно… Но может, и привыкну со временем.

Чияко на мои рассуждения только качает головой, сдвинув брови – не нравятся ей такие потенциально опасные эксперименты с неизвестным результатом. К тому же я стану первым, кто отважится на подобное. Но отступать уже некуда: либо рискую, либо об идее можно забыть. Вот только прежде чем что-то модифицировать, это что-то нужно вернуть…

Его комната совсем маленькая, не в пример моей, но поскольку вместо кровати тут свёрнутый футон, а из мебели лишь стул, свободного места достаточно. Когда я вхожу, Соби сидит на полу под окном и вертит в пальцах пачку сигарет. Моё появление встречает лишь короткий незаинтересованный взгляд.

– Я ведь пока не запрещал тебе курить, – киваю я на пачку.

– У меня кончилась зажигалка.

Я проглатываю замечание о том, что на кухне валяется целая гора пластмассовых зажигалок для плиты – не за тем пришёл.

Заперев дверь на задвижку, прислоняюсь к ней спиной. Соби начинает нервничать.

– Ко мне, – похлопываю себя по ноге.

Соби понимает моё желание правильно: отложив пачку, подползает ко мне на коленях и, опустив голову, замирает.

– Пришло время вернуть тебе то, чего ты лишился.

Он вдруг вскидывает на меня мученический взгляд.

– Сэймей…

– В чем дело, Соби? – улыбаюсь я, присаживаясь на корточки. – Чего ты испугался? Я всего лишь собираюсь восстановить нашу Связь.

– Но я же и так подчинялся тебе столько времени, не чувствуя её. Я могу…

– Меня не волнует, что ты можешь. Вопрос лишь в том, чего хочу я. А я хочу вернуть себе полный контроль над тобой. Не бойся, тебе же это нравится. Ты так грустил, когда перестал чувствовать меня после появления Нисея. Разве ты не хочешь, чтобы всё было как прежде?

Он обречённо прикрывает глаза и молчит.

– Очень жаль, Соби, – говорю я, поднимаясь на ноги. – Но хорошо, что твои желания ничего не решают. Для начала вот это мы уберём, теперь тебе это не нужно.

Он безропотно даёт схватить себя за волосы и отбросить за спину мешающуюся прядь. В его левой мочке до сих пор красуется синяя бабочка-гвоздик, на которую мне трудно смотреть без отвращения. Ну хорошо хоть просто пирсинг, такие вещи легко убираются.

Подцепляю синее крыло ногтем и с силой дёргаю на себя, Соби вздрагивает. Замок отлетает на пол с другой стороны, я отшвыриваю прочь маленькую бабочку, за которой Соби пытается проследить глазами.

– Эта метка тебе больше ни к чему. У тебя должна остаться только одна, настоящая.

Я открепляю крючки на его шее и освобождаю край бинта, как вдруг он сам тянется к Имени, и наши пальцы сталкиваются. Он застывает.

Так ты хочешь этого, Соби? И боишься? Но чего в тебе больше: страха или желания?

Обхожу его и останавливаюсь на середине комнаты, собираясь с силами. Сейчас будет тяжеловато. Соби продолжает разматывать бинт уже без моего участия, а закончив, медленно поворачивается ко мне и смиренно склоняет голову. Его страх выдают только кончики пальцев, впившиеся в колени.

Ну что, Связь, поборемся как в старые времена?

Вдох-выдох-концентрация… Сила у меня. Я управляю Связью, а не она мной. Я не дам ей себя поглотить или одурманить.

Вот появляется и наша нить. Выглядит достаточно странно: чуть серебрится с моей стороны, потом идёт обычной серой ниткой. Примерно посередине её вообще не видно – это и есть моя Китайская стена, а затем всё та же серая нитка сворачивается на шее Соби и даже не светится.

Что ж, пора ломать стену. Думаю, может, разобрать её по кирпичику? Но это будет мучительно для нас обоих, к чёрту…

Закрываю глаза, делаю последний глубокий вдох – и стена разлетается на куски как от прицельного взрыва. Небо и земля меняются местами, меня засасывает в узкую воронку, внутри распускается огромный синий цветок, доставая мягкими лепестками до кончиков ногтей, Связь визжит мне в черепную коробку, гоня от Соби ко мне всё, что я пропустил за это время. Фантомные вспышки боли покрывают всё тело, кожа накаляется, одновременно в голове появляется лёгкость, будто дышу углекислым газом. Цветок обволакивает сердце, лёгкие, ползёт наверх по горлу… Я успеваю схватиться за спинку стула, чтобы не упасть.

Давай же, дыши, дыши, под контроль… контроль.

Заставляю лёгкие качать воздух, крепче сжимаю спинку, вдох-выдох, синие лепестки уже перед глазами, хватит, остановись, вдох и выдох, контроль… контроль… вдох… выдох…

Голова проясняется, медленно возвращаются все ощущения, вестибулярный аппарат приходит в норму. Ноги твёрдо стоят на полу – отпускаю стул. Круговерть в голове замедляется и рассеивается. Довольный синий цветок сыто раскинулся по всему телу и замер. На ногах какая-то тяжесть.

Осторожно открываю глаза и, убедившись, что комната неколебима, опускаю голову вниз…

Соби уже возле меня. Вцепившись в мои штанины так, что сейчас ткань затрещит, уткнулся лбом мне в колени, и часто, загнанно дышит. Его сотрясает крупная дрожь, он часто сглатывает и словно всё никак не может вздохнуть полной грудью.

Соби… Чёрт…

Спустя столько времени я наконец чувствую его в полной мере. В моей грудной клетке бьются два сердца, очень часто, но уверенно. Его тело превратилось в сгусток Силы, который слушается малейших моих движений. Мы как две стаи светлячков, связанных короткими тонкими нитями: стоит мне потянуть одну, светлячок на том конце мгновенно отзывается. Я ловлю его дыхание, ловлю каплю пота, скользящую по виску, ловлю жёсткость пола, на котором он стоит коленями, ловлю плотную ткань собственных брюк, зажатую в его пальцах… Мне кажется, что при желании я бы смог прочесть его мысли, предугадать его действия, понять его желания, не произнося ни слова.

Соби… Мне уже давно не было так одуряюще хорошо.

Протягиваю руку, сжимаю его волосы в кулак и заставляю поднять голову. Взгляд его дикий, но бесконечно живой, наполненный мягкой синевой и обращённый только ко мне одному. Соби отпускает мои брюки и кладёт ладони выше, касаясь моих ног через ткань, но даже так я чувствую жар его кожи.

Я больше не тяну его за волосы, но он сам тянется ко мне, сильнее выгибая шею, которую опутали несколько витков светящейся нити, идущей от моей руки. Сейчас я бы мог сыграть на нём, как на арфе, провести пальцами по струнам, и каждая из них откликнулась бы на прикосновение.

Поднимаю свободную руку, прижимаю ладонь к переливающимся серебром буквам моего Имени и смыкаю пальцы на доверчиво подставленном горле. Из Соби будто разом вышибает весь дух. Он дёргается, полузадушено втягивает воздух, зажмуривается и с силой закусывает губу. Моё собственное Имя сверкает, сквозь пальцы переливаются буквы его Имени. Соби… Да мы же впервые соединили Имена, пусть твоё и искусственное.

Стискиваю его горло сильнее, наверное, перекрываю воздух полностью, но он только плотнее старается вжаться в мою ладонь. Он тянется и тянется ко мне вверх, и лишь рука, всё ещё комкающая его волосы, удерживает его на месте. Чувствуя, что скоро задушу его, слегка ослабляю хватку на горле. Его бьёт протяжная судорога, потом он обмякает, я отпускаю его волосы, и он медленно оседает на пол, тяжело дыша.

Я очень устал, выжат досуха. Опустившись на стул, несколько минут кряду сижу, восстанавливая дыхание и успокаивая взбушевавшуюся Связь: сворачиваю синие лепестки один за другим, пока бутон не становится совсем маленьким и компактным, накрываю его стеклянным колпаком и проверяю, чтобы без моей воли он даже шелохнуться не посмел. Ясность рассудка полностью возвращается, я вспоминаю, что умею говорить.

– Соби.

Он поднимает тяжёлую голову, фокусирует на мне взгляд. Вид у него одновременно и довольный, и печальный – только на лице Соби умещаются такие противоречивые эмоции.

– Да… хозяин.

– Вот и славно.

Пока он прислушивается к новым – забытым старым – ощущениям, встаю, вынимаю из кармана зажигалку с гравировкой феникса и, оставив на стуле, выхожу из комнаты.