Текст книги "Место третьего (СИ)"

Автор книги: Тупак Юпанки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 76 страниц)

Ловлю вдруг давно забытое горько-сладкое ощущение, когда тебе наконец приходится сложить все детские игрушки в коробку и навсегда задвинуть её вглубь кладовки. Их жизнь не заканчивается, когда ты расстаёшься с ними. Просто ты её больше не увидишь.

– Соби, а помнишь… – неуверенно начинаю я, – ты обещал показать мне волшебство?

– Волшебство?

Его губы изгибаются в ироничной, но печальной улыбке. Однако когда он ловит мой взгляд, в его глазах внезапно появляется такая отчаянная надежда, что я совсем близок к тому, чтобы послать всё к чёртовой матери, отменить, рассказать… и остаться в этой безопасной квартире насовсем.

– Хорошо, Сэймей, я покажу тебе волшебство, – говорит Соби, легко поднимаясь на ноги. – Идём.

Мы выходим на балкон, где прохладный ночной ветер гоняет по полу высохшие листья. Соби облокачивается на перила, глядя вдаль.

– Что ты видишь?

Я вижу россыпь светящихся точек под нами – свет, льющийся из окон низких домов. И бесчисленное множество горящих точек над нами, словно перевёрнутое и очень далёкое отражение Земли. Ещё я вижу мечтательную улыбку Соби, которую не наблюдал так давно. А ещё я знаю, о чём он сейчас думает. О том, что я пришёл к нему не просто так. Что решил наконец исправиться и вернуть всё, как было раньше. Только не знал как, вот и вспомнил про наш давнишний разговор, ещё в школе, и про его обещание.

– Звёзды, – отвечаю я, поднимая голову вверх.

Будто поймав момент, когда я отвлёкся, Соби быстро подходит ко мне сзади и порывисто прижимает к себе. Пальцы сдавливают предплечья, часто вздымающаяся грудь касается моей спины.

– А сейчас? – шепчет он мне в самое ухо.

Всё это настолько резко и неожиданно, что я даже не пытаюсь вырваться или оттолкнуть его. Как зачарованный вглядываюсь в испещрённую яркими точками черноту, пока не перестаю видеть крыши домов боковым зрением. И вдруг чернота начинает медленно опускаться на меня. Волосы на теле встают дыбом, потому что я чувствую мелкие разряды тока, разбегающиеся по коже от тех мест, где лежат пальцы Соби. Ветер усиливается, и в нём появляется запах электричества. Соби дышит всё чаще, его дыхание задевает мочку уха. Я боюсь пошевелиться, потому что ощущаю позади себя источник Силы, настолько мощный, что способен притянуть небо, которое и правда всё быстрее движется к нам.

Звёзды вдруг сходят со своих мест, чтобы закрутиться в огромную спираль и устремиться вниз. Мы как будто стоим в эпицентре мерцающей воронки. Яркие точки хаотично смешиваются, разгоняются, я инстинктивно прижимаюсь к Соби ещё плотнее. Воронка накреняется, летит прямо на меня… и тут выстреливает ярким голубоватым светом, от которого я на миг слепну. А когда открываю глаза…

Над нами кристально-чистое, искристо-белое, как снежный купол, небо. По спускающейся к нам спирали легко порхают тысячи синих бабочек, за которыми тянется след золотой пыльцы. Переливающиеся перламутром крылья еле слышно шелестят, словно мы стоим в древесной чаще.

Эти бабочки… Они точно такие же, как та, что мы выпустили из окна школьной рекреации. Но тогда она была совсем одна. А сейчас…

Так вот как, значит, выглядит наша Сила теперь, Соби? Это… мы?..

Я завороженно смотрю вверх, пока глаза не начинают болеть от яркого света. Потом вяло пытаюсь высвободиться, но Соби размыкает пальцы лишь для того, чтобы развернуть меня и снова сжать мои предплечья. Я потерял способность протестовать. Мы стоим вплотную друг к другу, и он смотрит мне прямо в глаза так долго, как никогда раньше. Его лицо совсем близко, и теперь я чувствую его дыхание на своих губах. Меня накрывает его огромная, всепоглощающая Сила. Она абсолютна. Сливаясь с моей, она становится совершенной. Я лишь сейчас… лишь сейчас осознаю, что такое идеал.

Белизна сначала тускнеет, а потом плавно превращается в чёрное ночное небо. Бабочки устремляются вверх, снова становясь неподвижными звёздами. А я всё ещё стою, наполненный светом и оглушённый, сжатый в сильных руках.

У Соби так расползлись зрачки, что глаза кажутся чёрными. Его пальцы дрожат от болезненной опасной жажды. Я вдруг запоздало понимаю, что на мне останутся синяки. А ещё понимаю, что совсем чуть-чуть – и я впервые в жизни потеряю над ним контроль.

Он наклоняется ко мне пугающе близко, его чёрные голодные зрачки ввинчиваются в мои, лишая контроля даже над собственным телом.

– Сэймей… – шепчет он срывающимся голосом.

– Пусти!

Я резко отшатываюсь назад, он разжимает пальцы. По инерции прохожу ещё несколько шагов, пока не упираюсь спиной в стеклянную дверь. Наконец оказавшись на безопасном расстоянии, глубоко вздыхаю, прогоняя остаток морока.

Соби тоже приходит в себя, трёт ладонью глаза и, кажется, сам пребывает в лёгком смятении. Когда он поворачивается ко мне, собираясь ещё что-то сказать, в кармане вибрирует телефон. Я быстро захожу в квартиру и задвигаю за собой балконную дверь.

– Слушаю.

– Почему так долго? Эй, ты там что, дрочишь, что ли?

– Не суди по себе.

– Да ну? А я вот только что.

– Чёрт, Нисей, что за гадость?!

– Спокойно, Жертва моя, всего лишь хотел сказать, что у Хидео всё готово. Тебе лучше бы поторопиться.

– Ты получил моё поручение?

– А кому ты поручил получение?

От злости я выдыхаю сквозь стиснутые зубы.

– Ладно, – смеётся Нисей. – Твой Хироши мне всё передал. И это тоже готово. Все ждут только тебя.

– Приду, когда тут закончу.

– Понял. Ну, времени для того, чтобы кончить, у тебя ещё немного есть, – хмыкает он и вешает трубку.

Спрятав телефон, несколько секунд смотрю на Соби, который сгорбился у перил за стеклянной дверью и курит, часто затягиваясь. Почувствовав мой взгляд, он тут же выбрасывает сигарету и заходит внутрь.

– Проводи меня, – бросаю я, заметив, что он снова собирается заговорить.

Если Соби и удивлён внезапной, столь редкой просьбой, то смущение от минутной слабости перевешивает. Он торопливо, и оттого неловко, надевает пальто, не поднимая головы, но я всё равно вижу так и не сошедший со щёк румянец. Он старается держаться на расстоянии, пропуская меня вперёд и на ходу заматывая шарф.

Спустившись по лестнице, я перехожу на другую сторону дороги, минуя остановку. От дома Соби до моего около часа пешком, но он не выказывает удивления, как будто знал, что на автобусе я ехать не захочу.

Первые полчаса мы идём молча: я чуть впереди, спрятав руки в карманы и стараясь не сбиваться с темпа, Соби – привычно отставая на несколько шагов. За это время его зажигалка успевает чиркнуть три раза.

Почему сейчас, Соби? Почему именно сейчас ты показал мне то, о чём я старался не думать последние месяцы? Только лишь выполняя мою просьбу показать волшебство? Или что-то предчувствуя и силясь удержать меня?

Внезапно накрывает паника. Мерзкий страх просыпается внутри, разворачивая щупальца и впиваясь ими в солнечное сплетение. Только теперь я отчётливо и в полной мере осознаю, что собираюсь сделать. Осознаю, что на долгое, очень долгое время останусь без Соби. В то же время понимаю, что «без Соби» – не значит «один». У меня будет Нисей. Верный, лёгкий и понятный Нисей, которым я прекрасно обходился в последнее время. Но мысль эта почему-то не успокаивает. Потому что… «не один» и «с Соби» – никогда не станут синонимами.

Я резко останавливаюсь. Шаги за спиной замирают в тот же миг. Если я просто продолжу идти, то всего лишь дойду до дома. Смогу ли я совершить задуманное, и не испарится ли моя уверенность, и так тающая с каждой минутой? Мне нужно покончить с этим немедленно.

– Соби! – я резко оглядываюсь. – Слушай мой приказ! И слушай внимательно. Его я уже не повторю.

Растерянность на его лице мгновенно уступает место собранности. Тлеющий окурок исчезает под носком ботинка.

– Слушаю, хозяин.

Достаю из кармана и кидаю Соби дубликат ключа от нашей двери, который он машинально ловит.

– Мы больше не увидимся. Скоро я умру, а ты будешь принадлежать моему брату. Найдя моё завещание, он примет тебя как Бойца. Ты встретишься с Рицкой и полюбишь его. Меня убьют «Семь Лун». Соби… Я запрещаю говорить Рицке только одну вещь. Никогда не говори ему ни слова о «Семи Лунах». Это приказ.

Наступает пугающая тишина. Слышно, как где-то вдали лает собака да цикады стрекочут в ближайших кустах. Соби смотрит на меня так, как будто всё ещё ждёт приказа. Губы его лишь слегка приоткрыты, но мне кажется, что на них застыл немой крик.

Не в силах больше смотреть на него, я снова разворачиваюсь и иду дальше. Шаги позади возобновляются не сразу.

Я несколько дней придумывал, как и что ему сказать. Я должен был рассказать ему о том, что случится, должен был приказать стать Рицке защитой и опорой, пока не будет меня, любить его так же, как люблю я, но ничего при этом не объяснять. Этот разговор мог бы занять целый вечер, потому что мне слишком многое нужно было передать. Но я уместил все инструкции в нескольких фразах. Соби скоро поймёт, что от него требуется. А лишние слова нам всегда только мешали.

Идём в молчании ещё минут десять, хотя мне кажется, что мы тащимся по одной и той же улице больше часа. Наконец выбравшись на берег, я упираюсь в мост, то ли соединяющий наши районы, то ли разделяющий... Дальше Соби не пойдёт.

Я сбавляю шаг, и вдруг ладонь ложится мне на плечо, как раз в том месте, где совсем недавно смыкались его стальные пальцы.

– Не дотрагивайся до меня! – шиплю я, шарахаясь.

Соби остаётся стоять с протянутой ко мне рукой, словно хочет задержать. В его глазах мелькают десятки лихорадочных вопросов, но хуже всего – впервые в жизни я вижу в них настоящий обнажённый испуг и сам немного теряюсь от этого зрелища.

– Прости меня, – произносит Соби дрогнувшим голосом.

Неужели он решил, что я бросаю его, потому что он чем-то провинился? Да нет. Скорее всего, ошарашенный мозг подсовывает свои излюбленные шаблонные заготовки.

– Мне показалось, что ты замёрз… – продолжает он, неловко силясь скрыть истинную причину своего порыва. – И я…

Да. Притворяться, скрывать и делать вид… Это мы с тобой умеем. По этой части мы с тобой уже мастера.

– Спасибо, я возьму твой шарф, – буркаю я, рывком стягивая бежевый шарф с его шеи. Наверное, делаю ему больно, но он даже как будто не замечает. – Но не касайся меня. Твои пальцы причиняют боль.

Соби переводит взгляд на моё левое предплечье, потом – на собственные руки.

– Я… сожалею.

О чём, Соби? О моих синяках, оставленных твоими пальцами? Но ведь я вспомню о тебе, увидев их в зеркале. А то, что ты показал мне сегодня… Это то, ради чего я буду хотеть к тебе вернуться.

Но ты – не я. У тебя теперь другая миссия, самая важная, хоть ты об этом и не догадываешься. И мы должны попрощаться так, чтобы тебе какое-то время не захотелось по мне скучать.

– Но мне нравится, когда ты извиняешься, – говорю я с кривой ухмылкой. – И мне нравится твой несчастный вид.

У Соби вид не несчастный, а полностью отсутствующий, как у умственно больного, заколотого транквилизаторами. Это в сотни раз хуже, чем если бы он нервничал, возмущался, спрашивал…

– Мне пора. Иди домой.

Соби не шевелится. Это его слепое, почти детское неверие всегда что-то перекручивало во мне, кололо острыми иглами меж рёбер и оттого злило.

– Иди! – выкрикиваю я, распаляясь. – Возвращайся в свою комнату, где тебя никто не ждёт, и засыпай!

«Это приказ», – добавляю я мысленно, припуская Связь.

Соби неосознанно сжимает пальцы, словно схватил что-то невидимое. Даже слегка приоткрытая Связь, отзеркалив, растекается по мне тупой тяжёлой болью, от которой перебивает дыхание. Шагнув вперёд, понижаю голос до срывающегося злого шёпота:

– Есть ли я рядом или же нет… ты всё равно мой.

«Это приказ», – вырывается против воли.

– Есть ли я рядом или нет, всегда думай обо мне.

«Это приказ».

Я вернусь, Соби.

Но этого ты слышать не должен.

Резко развернувшись, устремляюсь на мост и дохожу почти до середины. Здесь замедляю шаг и неясно зачем оглядываюсь. Соби не ушёл. Сидит на детских качелях, зажав в пальцах пачку сигарет. Но сидит спиной ко мне, давая мне возможность и просто уйти, и, передумав, вернуться. Но я не вернусь. Пока что.

Это одна из тех редких ночей, когда Рицка засыпает мгновенно, едва устроившись на подушке. Обычно мне приходится около получаса сидеть с ним, шепча что-то умиротворяющее в темноту, пока не послышится ровное сопение. В такие моменты я зачастую жалел, что вынужден тратить столько ценного времени на вечерний ритуал, и сетовал на то, что Рицка разучился засыпать за минуты, как до амнезии. Зато именно сегодня, когда мне так хотелось побыть с ним подольше, он уснул, как только вышел из ванной и растянулся на кровати.

Рискуя разбудить его, я сижу рядом в тусклом свете ночника и плавно перебираю взъерошенные чёрные пряди, осторожно провожу мизинцем по краю Ушка, отчего оно смешно дёргается само собой.

Я не успел как следует попрощаться. Сначала мы вместе плескались в ванне, потом я задержался на несколько минут, чтобы высушить голову, а когда вышел, Рицка уже спал. Но так, наверное, даже лучше… Иначе бы он точно что-то заподозрил. Я и так оставил ему больше подсказок, чем нужно, раскрыв неделю назад своё истинное Имя. Впрочем, помогал я скорее Соби: как только Рицка увидит на нём слово, имеющее хоть какое-то отношение ко мне, градус доверия к незнакомцу, который отныне должен стать неотъемлемым приложением к самому Рицке, заметно вырастет.

Да, я, конечно, гуру притворства, но обманывать моего кота всегда было тяжелее всего. Именно поэтому некоторые детали нашего плана показались излишне жестокими даже моим безжалостным союзникам.

– А у вас тут… – Хироши смачно чихает от пыли, потом обводит глазами бункер и стоящих посреди комнаты Bloodless так, словно они детали интерьера. – Пожалуй, уютно.

– Располагайся, Friendless, – Хидео делает небрежный приглашающий жест и первым же занимает самый крепкий стул.

Когда стало ясно, что к операции по моему умерщвлению необходимо привлекать Хироши, я уже знал, что Хидео будет ревновать. Но втолковать, что одними хакерскими умениями тут не обойтись, так и не смог.

– Давайте сразу к делу, – предлагает Хироши, устанавливая на столике ноутбук.

На заставке рабочего стола, как и на его входной двери, красуются китайские иероглифы.

– Смотрю, ты всерьёз фэн-шуем увлёкся, – подначиваю я из-за спины.

– Да, у меня даже компьютер по фэн-шую работает, – отвечает Хироши без улыбки: видимо, избитая шутка. – Так. Я не совсем врубился в то, что говорил мне Сэй, но, как успел понять, мы готовим чью-то смерть, верно?

Нисей и Юрио молча кивают, Хидео, однако, поднимает вверх указательный палец.

– Пока дела не начались, нужно кое-что прояснить. Это мы готовим его подставную смерть, а вас мы позвали в качестве… эмм… консультанта в вопросе… ну… вообще-то, тел.

– Да я кто, по-вашему? – Хироши нервно усмехается. – Ронин? Киллер? Или уборщик?

– Человек со светлой головой, – суфлирую я сзади, пока Хидео не умудрился всё испортить.

– И сколько времени вы даёте моей светлой голове? – оборачивается он через плечо.

– Три… Ну, максимум четыре дня.

– Ууу… – вновь усмехнувшись, он лезет в нагрудный карман за пачкой сигарет. – Да вы обалдели, заговорщики. Три дня… Они ждут, что я научу их убить человека без убийства за три дня, вот праздник-то.

– Убийство, вообще-то, будет, – говорю я, присаживаясь напротив. – Просто, надеюсь, не моё.

– Нужно, чтобы Луны подумали, что погиб Сэймей, – вступает Нисей. – Но вместо него это будет кое-кто другой. Поэтому… у нас образовалась проблема с… будущим трупом.

– Труп – в шкаф, шкаф – продать, – тут же выдаёт Хироши, резко выпуская дым.

– Нам не нужно от него избавляться, – говорю я. – Нужно просто сделать его мною.

– Это-то как раз совсем не просто. Даже если ты придашь ему свою внешность, всё равно… Осмотр стоматолога, тест ДНК – и привет.

– Но я уверен, что ты наверняка знаешь, как избежать этого досадного промаха. Я прав?

Мне настолько трудно отвести глаза от спящего Рицки, что я даже не смотрю на часы и вздрагиваю, когда на поясе вибрирует телефон.

«Не спать!» – гласит сообщение от Хироши.

Да какое там… На циферблате час ночи, но сна, разумеется, нет ни в одном глазу. У меня осталось всего полчаса до выхода. Всё необходимое я собрал заблаговременно, ещё до того, как отправляться к Соби. Моя повседневная сумка набита под завязку и дожидается в шкафу. Впору только пройтись по квартире и проверить, не забыл ли я чего-то сделать или прихватить с собой. Но оторваться от моего мирно посапывающего кота, которого я ещё не скоро увижу, почти нет сил.

Через несколько минут на телефоне снова загорается дисплей.

«Я на месте», – это пишет уже Нисей.

Значит, и мне, по хорошему счёту, уже пора выдвигаться в том же направлении. В случае чего всё должно выглядеть максимально естественно. Просто ночная встреча подпольщиков. Или ночная битва. Смотря кто рискнёт нарушить наши планы.

– О самом главном я договорился, – сообщает Хироши, появившись в бункере следующим днём. – Патологоанатом – свой человек. Стоматологические карты он подменит.

– Остался ещё тест ДНК, – напоминает Хидео.

– Раз Сэй настроился на поджог, то с этим тоже проблем не будет. Вот он, как я и обещал.

С этими словами Хироши ставит на стол пятилитровую пластиковую канистру, и все разом шарахаются.

– Совсем сдурел? Убери это отсюда!

– Эй, Ямамото, расслабься, – смеётся Хироши. – Я же объяснял: само оно не воспламеняется. Нужен огонь и ещё бензин.

– Давай проясним всё ещё раз, – начинает Юрио, предусмотрительно гася окурок подальше от стола. – Эта горючая жидкость действует как кислота?

– Это не просто горючая жидкость. Это и есть своего рода кислота. Но сжигает она не всё подряд, а только те ткани, из которых можно сделать забор для теста, то есть органические. Идеальная вещь для таких случаев!

Он радостно оглядывает нас, но, не встретив ответного воодушевления, скисает.

– Ну… Вы же сами затеяли убить человека, – неловко произносит он. – Так что… Ну, чего теперь-то смущаться?

– Научишь с этим обращаться? – киваю я на канистру.

– А то.

– Погоди, Сэй, он что, не идёт с нами?! – ахает Нисей.

– Не идёт.

– Не иду, – подтверждает Хироши. – Меня просили проконсультировать, а не марать руки. Поэтому моё дело научить и подсказать. Остальное за вами.

– И никто больше не идёт, – сразу расставляю я все точки на места.

– Но…

– Вашего с Юрио присутствия там не требуется, Хидео-сан.

Как и лишних свидетелей. А в случае провала – лишней пары, которую могут повязать, допрашивать, пытать… Учитывая осведомлённость Bloodless о всех моих делах, я бы вообще предпочёл запереть их прямо в этом бункере и проглотить ключ.

Двадцать минут до выхода. Я всё же заставляю себя сползти с кровати. Рицка, будто почувствовав движение, хмурится во сне и перекатывается на другой бок, лицом ко мне. Я наклоняюсь, осторожно касаюсь губами его макушки.

– Прости меня, Рицка. Прости за то, что я собираюсь сделать. Поверь мне, это всё ради тебя. Когда-нибудь я обязательно попрошу у тебя прощения.

Больше не глядя на Рицку, выхожу из его спальни и мягко закрываю дверь. В доме – идеальная тишина, родители давно спят, с улицы не доносится ни звука. Ночь спокойная и безлунная, как будто специально создана для моего побега.

Зайдя к себе, ещё раз обвожу взглядом комнату. Как и решил, едва попав в Совет, я старался стать абсолютно стерильным. За минувшие пару дней я убрал с полок все книги, кроме учебников и каких-то популярных романов и детективов. На стене над монитором остались только наши с Рицкой фотографии да какой-то плакат с горным пейзажем, выдернутый из подвернувшегося под руку журнала. Все мои сбережения вынуты из тайника и упакованы на дне сумки. Там же, на дне, покоится и самое важное – жёсткий диск со всем тем, что я достал из Лун. Эта сумка – единственное, что я беру с собой. Никакой запасной одежды, ясное дело, там не водится. Я же не могу уехать на работу с походным рюкзаком и кучей сменных джемперов. Для домашних всё будет выглядеть так, словно я вышел из дома раньше обычного по каким-нибудь делам, а потом собрался ехать в Гоуру.

Десять минут до выхода. Напоследок я ещё раз загружаю и проверяю свой компьютер. Над ним мне пришлось изрядно поколдовать. Я без сожаления стёр все файлы, картинки, сохранённые рассказы, учебные таблицы и презентации, фильмы и даже музыку. Наши с Рицкой фотографии – единственное, на что не поднялась рука, хотя все они были сделаны уже на новый фотоаппарат и, разумеется, продублированы на его компьютере. Также я стёр все письма, почистил кэш, удалил закладки… Словом, привёл свою машину, которой пользовался больше половины жизни, почти в первозданный вид.

Теперь, помимо фото, здесь осталась лишь папка под названием «Рицка», на которую я поставил достаточно простой пароль, если его будет набирать человек знающий. И этим человеком станет Рицка. А сможет он открыть её, только когда придёт время, и тогда прочтёт моё персональное послание. Если всё будет развиваться так, как я планирую, он получит его вовремя, не раньше и не позже.

Три минуты до выхода. Выключив компьютер, последний раз оглядываюсь, проверяя, не забыл ли чего. Странно, но отсюда, из дома, куда меня принесли после рождения, где я провёл всё детство, где у меня появился Рицка и куда я возвращался из Гоуры, уходить даже легче, чем из Лун. Здесь нет ни одной вещи, о невозможности взять которую я бы жалел. Ни книги, ни одежда, ни компьютер, ни памятная статуэтка или фотография… Здесь нет ничего. А Рицка… Он не часть этого дома, он часть меня. И мы будем вместе, куда бы я ни направился.

Минута до выхода. Я уже подхватываю сумку, когда взгляд случайно пробегает по нижнему ящику стола. Ну точно! Кое-что захватить всё же стоит. Или хотя бы не стоит оставлять это здесь.

Присев на корточки, роюсь в недрах ящика, пока не достаю небольшую бумажку, сложенную вдвое.

«Что бы ни случилось, какие бы проблемы у тебя ни возникли, что бы ни понадобилось, ты всегда можешь обратиться ко мне…» – звучит в ушах голос Чияко, пока я рассматриваю накарябанные в спешке адрес и телефон. Возможно, я даже воспользуюсь вашим щедрым предложением, сенсей, если в Токио вдруг станет не по сезону жарко.

Уже готовясь задвинуть ящик, замечаю, что, помимо записки с адресом, случайно выудил на поверхность и несколько сложенных вчетверо альбомных листов. Хмурясь, разворачиваю их… и что-то больно колет под ключицей.

Долго смотрю на узнаваемый профиль, очерчиваю пальцем контур собственного Ушка… Наброски Соби. Те самые, которые он делал, пока караулил мой сон в Гоуре после нападения Фиро. Те самые, которые я забрал у него и зачем-то сунул в карман джинсов. Которые случайно привёз сюда и чуть не выбросил. Которые нашёл Рицка.

– А кто это рисовал?

– Да так. Никто.

– …этот «никто», кажется, очень хорошо тебя знает. Иначе бы так не получилось.

Соби… Рука сама собой сжимается в кулак, комкая листы. Как сказал вчера Хидео, я оставляю его на свой страх и риск. Для верности нужно было поступить по-другому. Но…

– Уверен? Это как-то… слишком, тебе не кажется?

Мы с Хидео сидим в опустевшем бункере, дожидаясь, пока остальные трое закончат все приготовления к завтрашнему ночному спектаклю.

– Должна быть полная иллюзия того, что меня убили Луны.

– И для этого тебе обязательно умирать за партой брата? Не понимаю.

– Сразу убью двух зайцев. Во-первых, полностью отведу подозрения от собственного призрака. Считается, что я не могу быть настолько ублюдочным, чтобы сгореть на его стуле. Во-вторых, вскоре Рицка узнает, кто были мои убийцы, и это маленькое представление поможет ему однозначно определиться с тем, как относиться к Лунам и всем, что с ними связано.

– Звучит, может, и неплохо, но он же ребёнок. Что с ним станет, когда он увидит…

– Он этого не увидит. Пожар потушат ещё до того, как у него прозвенит будильник.

– Но снимки в газетах…

– Вряд ли кто-то разрешит печатать фото обгоревшего трупа. Рицке будет достаточно просто знать, где и как это случилось.

– Всё равно жестоко, – Хидео мрачно качает головой.

– Ты прав: он действительно всего лишь ребёнок. Всё должно быть явно и очевидно. Если бы в задачи не входило…

– …обдурить твою семью и особенно брата.

– Да, если бы всё это было только для Совета, я выбрал бы менее пафосную сцену.

– И Агацума подтвердит ему эту легенду?

– Ему придётся. Сначала придётся поверить в неё самому, а потом – рассказывать Рицке.

– Не боишься, что он расскажет слишком много?

– Нет, я ему запретил. Так что в его арсенале остались только намёки. Мне хватит этого, чтобы донести до Рицки всё, что ему положено знать обо мне и «Семи Лунах».

– Хорошо, тебе виднее, – Хидео пожимает плечами. – А когда ты собираешься порвать Связь?

Я тяжело вздыхаю. Пока это единственное, что по-настоящему не даёт покоя. Если я хочу, чтобы всё прошло идеально, мне необходимо на время порвать с Соби Связь. Конечно, есть риск, что тогда утратит силу и мой последний приказ, но Соби не из тех людей, кто осмелится игнорировать предсмертные наставления своей Жертвы. А до моего возвращения он вряд ли сумеет найти себе кого-то ещё.

С другой стороны, уже несколько месяцев как я заблокировал Связь между нами, и Соби меня даже не чувствует. Так стоит ли что-то предпринимать, если всё равно ничего не изменится? Ведь может статься и так, что по возвращении я не смогу снова взять его под контроль.

– Сэй-сан?

Хидео, оказывается, уже ощутимо похлопывает меня по плечу. Я машинально отодвигаюсь.

– Ты чувствуешь Юрио?

– Я никогда не игрался со Связью, – отвечает он в лоб, пропустив сразу несколько наводящих вопросов. – В отличие от тебя, мне это было ни к чему.

– Если Связь закрыта, Боец всё равно должен почувствовать, что с его Жертвой что-то случилось, так? – спрашиваю я кисло.

– Да не факт, – поморщившись, Хидео подливает нам чаю. – Ваш случай уникален, так что тебе и правила устанавливать. Я хочу сказать, что если ты оставишь Связь нетронутой, а он вдруг узнает, что ты мёртв, то вряд ли что-то заподозрит.

– Скорее начнёт винить себя за нечуткость.

– Но вот как быть с приказом?.. – произносит Хидео после недолгой паузы, за которую я уже почти убедил себя, что поступаю правильно. – Нет Связи – нет приказа.

– Он не посмеет проверять.

– А если посмеет?

– Значит, решит, что я настолько сильная Жертва, что могу держать его за горло даже из могилы.

– А если расскажет сенсею? Уж Минами-то нельзя заподозрить в наивности.

– Да нет… Вряд ли.

Трясу головой, как будто от этого дурные мысли сразу разлетятся. Не могу же я признаться Хидео в том, что просто не желаю трогать нашу Связь, над которой столько корпел. Потерять Связь – значит, потерять Соби. Для её возобновления придётся всё начинать сначала. А именно… пресловутое ОДП: отсутствие страха, доверие, подчинение. Если первое – уже пройденный для нас этап, то насчёт доверия я сильно сомневаюсь. Создание Связи базируется на принципе полной добровольности с обеих сторон. Соби вряд ли согласится отдаться мне второй раз.

– Не уверен в Бойце? – хихикает Хидео, будто я всё это вслух сказал. – Тот редкий случай, когда в себе, как обычно, не сомневаешься, но понимаешь, что кое для чего нужны двое и не всё зависит от тебя?

– Давай оставим эту тему. Я не стану рвать Связь.

– Смотри, Сэй-сан, дело твоё. Но учти: ты оставляешь Бойца на свой страх и риск.

– Ничего, переживу.

– Не понимаю я тебя. От нас требуешь слаженных действий, хочешь, чтобы всё вышло идеально, а сам готов поставить всех под удар только лишь из-за какого-то чистого Бойца?

Он не просто какой-то чистый Боец, Хидео-сан. Он мой чистый Боец. И отпускать его я не намерен.

Такси подъезжает к остановке ровно без двадцати два. Заказывать машину к дому было бы безрассудством, а идти до школы пешком – вообще самоубийством. Доезжаем мы всего за несколько минут. Глянув на счётчик, я демонстративно роюсь в карманах, но дверь по-прежнему закрыта.

– Простите, у меня немного не хватает. За меня друг заплатит, – говорю я, уже заметив шустро приближающегося к машине Нисея.

– Привет-привет! – сияет он, доставая купюры. – Сколько с меня?

Дверь наконец открывается, я вылезаю, краем уха ловя негромкий голос Нисея:

– Держите, за сдачей не тянитесь… Нет, нет, нет, тихо, тихо… Вот так, головой не ударьтесь, всё нормально. Ну ничего, не пришёл клиент, так бывает, ничего страшного… Так… Счётчик не забудьте обнулить. Хорошо… И адрес из GPS сотрите…

Я не вижу, что делает Акаме, засунувшись через переднее стекло почти по пояс, но в воздухе отчётливо витает запах электричества, как перед грозой.

– Вот и славно, – улыбается он, выпрямляясь, – поезжайте, осторожней на дороге.

Машина очень медленно трогается с места, не набирая скорость выкатывается на дорогу и наконец скрывается за поворотом.

– Так просто? – удивляюсь я.

– Нужно, чтобы человек внушаемым был – и всё, – пожимает плечами Нисей. – Идём во двор, он появится с минуты на минуту.

– По-моему, не очень похож, – задумчиво говорю я, обходя по кругу бессознательное тело, привязанное верёвками к стулу.

– Рост, вес, цвет волос… Нет, Хидео хорошо постарался.

Постарался? Всего лишь предложил кандидата – того самого одинокого Бойца из числа «союзников». У парня даже родственников не осталось, кто его хватится? Хидео вызвал его на очень важную, окутанную ореолом таинственности, встречу у школы. Всё остальное с момента его появления заняло у нас не больше пятнадцати минут, хоть он и отчаянно сопротивлялся.

– Ладно, должно сработать. Пора начинать. А то охранник скоро придёт в себя.

– Будешь смотреть? – Нисей берёт канистру с бензином и вопросительно оглядывается на меня.

– Конечно. Я ведь должен удостовериться, что ты всё сделаешь правильно.

Бравада, как обычно, даётся легко. Я никогда не видел, как умирает человек не в бою, а вот так, беспомощно пригвождённым к стулу. И не от мгновенного щелчка пальцев, обрывающего жизнь, а сгорая заживо.

Пожав плечами, Нисей щедро выплёскивает бензин прямо на голову нашей жертве. Парень вдруг вздрагивает, несколько раз тяжело моргает и с усилием поднимает голову.

– Сэймей-сан?..

– Выруби его, – говорю я.

Вместо заклинаний или гипноза Нисей быстро бьёт его канистрой по голове и кидает её под стул. Затем осторожно вынимает из сумки пластмассовую канистру и уже тщательнее поливает тело волшебной смесью от Хироши.

Отойдя на несколько шагов, он довольно усмехается, словно осматривает только что законченную скульптуру.

– У меня для тебя подарок, – внезапно заявляет Нисей, оскалившись. – Держи. Ты же у нас любишь всё поджигать. Я подумал, она тебе пригодится.

Я верчу в пальцах металлическую зажигалку Zippo с изящной гравировкой: феникс, гордо расправляющий крылья посреди бушующего пламени.