Текст книги "Место третьего (СИ)"

Автор книги: Тупак Юпанки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 76 страниц)

Мышцы во всём теле деревенеют, кулаки и зубы сжимаются. А у меня больше и чашки нет, чтобы в неё вцепиться. Усилием воли заставляю себя остыть и вновь взяться за палочки. Когда подцепляю ещё одну ненавистную креветку, замечаю, что в столовой стало подозрительно тихо. Лишь подняв голову, понимаю, что половина всех присутствующих до сих пор пялится на меня: кто с ужасом, кто с отвращением, кто с неприкрытой ненавистью. Конечно, они всё слышали… В ответ я улыбаюсь им, кладу в рот эту чёртову креветку и медленно, тщательно пережёвываю, пока эти уроды наконец не отворачиваются. А потом встаю и, так и оставив на столе поднос, а на полу – разбитую чашку, тоже ухожу.

Дурацкое ощущение, как будто я участник театра одного актёра, регулярно дающий одно и то же представление. Всё это со мной уже было, две недели назад после показательной дуэли. Так же от меня шарахались, шептались за спиной и провожали неприязненными взглядами. Нет, вру. Кое-что всё-таки изменилось. Теперь они не садятся возле меня во время обеда, я соседствую с тремя пустыми столами. Хорошо ещё, что я больше не посещаю занятия, а то в лекториях бы прочувствовал свою «проказу» в полной мере.

Оказывается, ту сцену видел не только Мимуро, после всего очень «кстати» куда-то провалившийся. Он продолжает со мной здороваться при встрече, но каждый раз отговаривается тем, что его в зале ждёт Мэй – а ведь им же тренироваться нужно и всё такое, – и сматывается. Тогда в столовой, к сожалению, были и Зеро – я их просто не заметил. Впервые увидев, как мы с Соби «мило» общаемся, Ямато, у которой со своим Бойцом любовь до гроба, наверняка возвела меня в ранг главного идейного врага. То ли считала раньше, что мои убеждения по поводу Бойцов внешне никак не должны проявляться, то ли тот мой приказ стал последней каплей в чаше её толерантности, но теперь, проходя мимо по коридору, она даже не смотрит в мою сторону. Ямато отходчивая, я знаю – ещё сама ко мне прибежит, когда узнает, что я уезжаю. Но обиду, чувствую, затаила крепкую.

Всё это мне настроения не прибавляет. И заняться, как назло, решительно нечем – уроков-то у меня больше нет. И Мимуро нет, и Хироши… Больше не осталось никого. Смешно, но мои невероятные прогнозы, когда я предрекал себе одиночество в школе, постепенно сбываются. Минами тут, конечно, ни при чём. Я сам всё устроил наилучшим образом. И если бы на горизонте этого уныния не брезжил рассвет моего отъезда, разгребал бы последствия до конца года.

Как же всё-таки вовремя я затеял эту свистопляску с экстернатом, прямо как чувствовал. Или нет… Скорее, предвидел подобный итог, едва у меня появился Соби. Что, кстати, до самого Агацумы, его я не видел аккурат до этой пятницы, вечер которой начинается не совсем ожидаемо.

Я валяюсь на застланной постели, со скуки листая первый учебник, что попался мне под руку, и постоянно поглядываю на часы. Обычно ночные тренировки начинаются не позже девяти-десяти, но уже почти одиннадцать, а в коридоре стоит умиротворяющая тишина. Я уже подумываю, что тренировку отменили или перенесли, когда за дверью наконец раздаётся знакомая сирена.

Вскакиваю с кровати и иду обуваться, между делом злорадно посмеиваясь над другими участниками битвы, которые наверняка уже разлеглись по своим тёплым постелькам и теперь потеряют несколько минут на одевание, в то время как я даже джинсы не снимал. Однако голос Наны в динамиках сообщает немного не то, что я ждал услышать:

«Внимание, учащиеся! Объявляется Особая ночная тренировка! К участию допускаются пары с третьего года обучения. План тренировки: миссии “Н”, “П” и “Б”. Немедленно проследуйте в тренировочный зал для получения инструкций!»

И уже можно никуда не спешить, поэтому второй шнурок завязываю как следует.

Я думал, что это будет обычная Королевская битва, но сенсеи, похоже, решили немного помудрить. Во-первых, известие о том, что эта тренировка только для старшеклассников, говорит само за себя. Значит, испытание либо трудное, с каким дети пока справиться не в силах, либо опасное. Во-вторых, к традиционным миссиям «Поиск» и «Битва» добавилось ещё и «Нахождение». На моём веку такого здесь не было. О «Нахождении» мне рассказывал Хироши. Сначала участникам предлагается найти некий спрятанный чёрт-те где предмет с неясно какой целью, и лишь потом им позволено искать друг друга и вступать в битвы. За соблюдением правил из своей каморки будет следить Нана и наверняка половина учительского состава.

Что-то всё это неспроста…

Когда выхожу из комнаты, меня уже обгоняют спешащие в административный корпус ученики. Подхваченный всеобщим возбуждённым потоком, минут через восемь я вхожу в двери зала. Внизу шевелится и вовсю переговаривается разнопёрая живая масса из нескольких десятков человек. За пультом управления застыли наши тренеры: Ямада и Такада. Соби я замечаю сразу, потому что стоит он в самом дальнем углу, подпирая стену, и совершенно не проявляет интереса к тому, что творится у него под носом.

– Все здесь? – спрашивает Ямада-сенсей, пытаясь перекричать гул.

Но не получив реакции на услышанный только первым рядом вопрос, включает микрофон и стучит по нему ладонью. Противный писк простреливает черепную коробку, и почти все, морщась, затыкают уши.

– Простите, – смеётся Ямада. – Слушайте внимательно. Вот план тренировки на сегодня. Первая миссия – «Н». На территории школы, на улице, спрятан кубок победителя…

– У нас не было кубка, поэтому мы спрятали небольшое устройство, – наклоняется к микрофону Такада-сенсей.

– Да. Это устройство немного похоже на мобильный телефон. Оно излучает определённые волны, которые смогут уловить только Жертвы…

– Но мы не скажем вам, почему именно, иначе это сильно упростит вам задачу, – вновь вклинивается Такада.

– Да. Сейчас вы все выходите из зала, Жертвы приступают к поиску, Бойцы рассеиваются по территории. Ходить вдвоём запрещается.

– Следить за своей или чужой Жертвой или за чужим Бойцом – тоже!

– Да. После того как «кубок» будет обнаружен, мы дадим сигнал – зажжём все прожекторы на полигоне. Только увидев сигнал, вы можете искать друг друга. Но главное, Жертве запрещается звать своего Бойца. Зов должен исходить именно от него. Когда вы найдёте своего Бойца, можете приступать к миссии «Б». Вот и всё.

Ямада обводит всех глазами с такой улыбкой, будто сама только что нашла этот «кубок», но ответом ей служит гробовая тишина. В лёгкой прострации не только я. Во-первых, запрет на зов для Жертвы – это очень, очень плохо. Сам я научился звать Соби, но зов в обратную сторону мы пока не пробовали. Думаю, я бы сумел без подготовки переместиться к нему на раз-два, если бы он раскрыл Систему. Но я должен его найти именно до начала боя. А если буду бегать по территории, как в прошлый раз, потеряю уйму времени. Во-вторых, кубок этот… У меня нет слов.

Но слова, к счастью, находятся у стоящего неподалёку Кинки.

– Простите, сенсеи! – тянет он руку. – Но зачем нужно искать это устройство?

– Ах, да, – улыбается Ямада-сенсей. – Выиграет та пара, которая наберёт больше всех очков, а не та, которая одержит больше побед. За каждую победу вы получаете десять очков, а за нахождение кубка – пятьдесят, поэтому…

– Поэтому, в принципе, – морщится Такада, растягивая последнее слово, – паре, которая найдёт устройство, достаточно будет одержать одну-две победы. Без кубка шансы на выигрыш не слишком велики.

Отлично. Всю жизнь мечтал носиться по школе, высматривая в траве и под кустами какую-то электронную хрень. Вот всю жизнь! А ведь перед нами с Соби стоит ещё одна задача: найти себе противников посильнее. Полагаю, в нашем случае дело не в выигрыше, а в том, как мы проявим себя в поединках. Поэтому буду искать без особого усердия. Или проще говоря, погуляю по школе и проветрюсь, пока какой-нибудь счастливый идиот не обнаружит это устройство.

– Вопросов больше нет? – интересуется Ямада-сенсей. – Эй, не вижу радости на ваших лицах!

Да какая там радость… С каждым их словом в наших лицах прибавляется лишь хмурости. Эта затяжная тренировка точно до самого утра продлится. Потому что сколько можно искать неизвестный предмет маленького размера на всей огромной территории школы?

– Раз вопросов нет, тогда… – Такада поднимает вверх кулак и объявляет со снисходительным весельем: – Тренировка: старт!

Если он ждал, что после этого все сломя головы понесутся на улицу, то ошибся. В совершенно одинаковой растерянности от нелепого задания ученики нестройной вереницей тянутся к выходу. У самых дверей, правда, кто-то уже идёт на обгон, чтобы поскорее покинуть корпус и успеть выбрать себе местечко для поисков посветлее и почище. А я совсем не тороплюсь, пропуская всех вперёд.

Агацума тоже отклеивается от стены, лишь когда по лестнице поднимаются последние ученики, не спеша идёт к дверям, на ходу доставая пачку сигарет. Когда он проходит мимо меня так, словно я человек-невидимка, уже не выдерживаю.

Догнав его в коридоре, подстраиваюсь под размеренный шаг и вполголоса интересуюсь:

– Надеюсь, ты в курсе, что сейчас на кону не дурацкий мобильник, а наши экзамены?

– Да, – отвечает он, глядя перед собой, и вытаскивает зубами сигарету из пачки.

Да вы только посмотрите! Кажется, оно обиделось!

Когда мы выходим на улицу, пространство перед корпусом уже заполнено медленно разбредающимися во все стороны учениками. Кто-то взял чёткий и только одному ему известный курс и уверенно вышагивает в нужном направлении, кто-то уткнулся в землю, решив взяться за поиски на месте. «Ополовиненные» Бойцы сбиваются в стайки, кто-то, как и Соби, лезет за сигаретами, кто-то понуро усаживается на ступени, кто-то сообщает, что пока пойдёт к себе. Сколько ждать сигнала на вышках полигона – неизвестно.

Соби несколько раз чиркает зажигалкой у меня над ухом, задирает голову к ночному нему и выдыхает.

– Если знаешь, – продолжаю я наш разговор, – тогда какого чёрта?! Опять вздумал выпендриваться?

– Сэймей, первая миссия для тебя, а не для меня. Я буду ждать здесь.

Он отходит от меня на несколько шагов и облокачивается о перила лестницы. А мы ведь три дня не виделись, а он даже не поздоровался и ещё ни разу на меня не посмотрел… Ломать глаза в потёмках я не спешу, поэтому медленно подхожу к нему и встаю рядом.

– Неужели она была так важна? – спрашиваю на пробу.

– Кто?

Делает вид, что не понимает… Нравится ему, что ли, дурака из себя строить? Или из меня?..

– Картина.

– Картина? – вот теперь я наконец-то удостаиваюсь его взгляда, правда, короткого и сухого. – Она здесь ни при чём.

– А что здесь при чём? Почему ты так себя ведёшь?

– Я сделал что-то не так?

Клянусь чем угодно, у Агацумы есть специальный словарик, в котором приведён список стандартных фраз-ответов. Он их выучил и теперь выдаёт мне по обстоятельствам. Сколько раз я уже слышал эту? А у него даже интонации не меняются.

– Да, чёрт возьми! Ты меня игнорируешь! – в пылу злости выдаю я раньше, чем успеваю себя остановить.

Это звучит так жалко и тупо, что провалиться хочется.

– Разве? Прости, – он косится на меня из-за чёлки и добавляет: – Я – тебя?

Да… Не в картине дело. Пора бы уже привыкнуть к бойцовскому образу мышления. Конкретно – к агацумовскому, потому что у всех прочих известных мне Бойцов всё пока не так печально. Дело не в картине. А в том, что я про него забыл.

– В общем, слушай меня, – начинаю я, помолчав. – Свои обиды оставь при себе, ясно? И сейчас, и впредь. Я говорю тебе только то, что считаю нужным сказать. И тогда, когда считаю нужным. Я тебе не подружка – я твой хозяин. Если тебе что-то не нравится, это твои проблемы. Больше я подобного слышать не желаю, это понятно?

Сообразив, что я действительно жду ответа, Соби бросает окурок на асфальт и наконец поворачивается ко мне.

– Я понял тебя, Сэймей.

– Вот и прекрасно. А теперь я иду гулять, а ты жди меня где хочешь – мне плевать. Пока есть время, подумай, кого вызвать, чтобы это было быстро, но достойно.

Соби слушает, склонив голову, но, когда я уже собираюсь уходить, вдруг дёргается ко мне и в странном порыве протягивает руку, словно стараясь меня удержать.

– Сэймей…

– Ну что ещё?

Обернувшись, я и сам застываю. Такие глаза я видел у него всего пару раз. Потемневшие, с расползшимися по радужке зрачками, блестящие и… как будто тянущие меня куда-то вглубь… Его брови подрагивают, словно мышцы не могут решить, какое выражение сложить на лице. Губы чуть приоткрыты, но сдерживают какие-то важные слова. Это то, что я вижу. А то, что чувствую… Если бы я был смерчем, проносящимся над пустыней, то Соби – миллионами песчинок, рвущихся за ним следом. Я пока не понимаю что это, но ощущение немного пугает.

Увидев, как я открываю рот, собираясь выяснить, что творится, Соби быстро отступает назад и берётся за поручень, как будто удерживая себя на месте.

– Хорошо, – кивает он на моё последнее поручение и отворачивается.

Я быстро сбегаю вниз по лестнице и иду куда глаза глядят, давя в себе смутное желание обернуться.

Ладно, отбросим в сторону иллюзии. Это Связь. Очень злая, голодная и обиженная Связь. Пока что она настолько чувствительна, что на нас обоих сказывается даже трёхдневная… разлука. Жертва и Боец должны быть вместе всегда – это не романтики выдумали. Соби начал ощущать «голод» раньше, ещё когда приходил ко мне в комнату просто сидеть и смотреть. Я же пытался Связь контролировать и в итоге научился, поэтому по мне бьёт не так ощутимо. Или просто не так заметно для невооружённого глаза?

Ведь если вдуматься… Мимуро, Хироши, Ямато – разве в их отсутствии причина моего поганого настроения и трёхдневной непрекращающейся злости? Или дело всё-таки в том, что я не видел Соби?

Это, пожалуй, единственное, за что я готов ненавидеть Систему. Подсаживаешь на наркотик другого, а в процессе подсаживаешься и сам. Жертва и Боец – наркотики друг для друга. Примешь – отлично. Не примешь – начнётся ломка. В этом и заключается суть системной пары. Наверное, так же и у обычных людей, только вместо Связи любовь. Вот только любовь приходит и уходит, а твоя пара – это на всю жизнь…

«Подбадривая» себя этими «жизнеутверждающими» мыслями, я почти дохожу до полигона. Как ни странно, в этой части комплекса ни души: или остальные сюда пока просто не добрались, или же решили, что, раз сигнал к началу поединков будет дан с полигона, «кубка» здесь находиться не может.

Остановившись, втягиваю носом воздух и прислушиваюсь к тишине. Этой ночью она кажется не совсем привычной, тревожной. И вскоре я понимаю, чем вызвано это смутное чувство. До слуха долетает совсем слабый электронный писк, что-то подобное можно услышать, если зайти в магазин бытовой техники и встать напротив витрины с телевизорами. Этот электронный импульс еле уловим, зато навязчив – не проходит и полминуты, как уже хочется почесать внутри ушей или попросту их заткнуть. Чем бы ни был этот звук, исходит он точно с полигона. А главное – раньше его здесь не было.

Приближаюсь к воротам, стараясь ступать как можно тише, и осторожно заглядываю внутрь. Прожекторы выключены, обширная площадка освещается всего несколькими уличными фонарями. Но даже их света хватает, чтобы различить тёмную фигуру, крадущуюся вдоль забора. Готов спорить на собственный хвост, это либо один из сенсеев, следящих за тренировкой, либо Жертва, появившаяся здесь раньше меня. Если и она услышала этот звук, устройство спрятано где-то неподалёку.

Миновав ворота, я подхожу к фигуре ближе. Кто бы это ни был, меня он пока не замечает – присел на корточки и высматривает что-то за сеткой забора в кустах. Длинные чёрные волосы падают на лицо, и он придерживает их рукой на макушке. А если учесть, что в темноте прекрасно угадываются контуры юбки, передо мной всё-таки не «он», а «она».

– Гинка?

Она моментально вскакивает, чуть пошатнувшись, хватается за сетку, но, узнав меня, шумно выдыхает.

– Ты что здесь делаешь?

– Странный вопрос тому, кто тоже участвует в ночной тренировке, – засунув руки в карманы, неторопливо подхожу к ней – непонятный звук становится отчётливее. – Ты ведь тоже его слышишь?

– Не знаю, что это. Я услышала ещё на дорожке. А ты?

Она поправляет волосы, переступает с ноги на ногу и явно нервничает в моём присутствии. Это даже забавно. Если составить список пар, с которыми я бы хотел сразиться сегодня, Sleepless оказались бы не дальше второго места. Гинка, похоже, и сама понимает, что в эту ночь нам придётся схлестнуться.

– Примерно там же.

Я киваю, приближаюсь к сетчатому ограждению вплотную и вожу по земле глазами, чтобы отыскать источник звука. Но вполне предсказуемо, ничего не вижу – кусты за забором слишком плотные.

– Сэймей, думаешь, это оно?

– Не проверим – не узнаем.

Улыбаясь, пристально смотрю на неё, гадая, как она поступит теперь. Можно броситься вон с полигона со всех ног, оббежать забор с другой стороны и нырнуть в кусты, чтобы найти наш «кубок» – и всё это наперегонки со мной. Но займёт минуты полторы, а их будет вполне достаточно кому-то другому, кто так же подобрался к полигону – вряд ли мы с Гинкой единственные, кому пришло в голову искать именно здесь. А можно попробовать вытащить устройство с этой стороны. Лично я, например, бегать не намерен. Интересно, у кого времени уйдёт больше: у Гинки-спринтера или у меня, чтобы справиться с тонкой сеткой?

Гинка вздыхает, поворачивает голову в сторону ворот, как и я, просчитывая сразу все возможные пути. Потом останавливается на промежуточном:

– Предлагаю ненадолго объединить наши силы. Что бы там ни было, его нужно достать раньше, чем сюда придёт кто-то ещё.

Она и сама знает, что вариант выбрала заранее проигрышный. Я одолею её в любом случае. Но альтернатив нет.

– Хорошо. Значит, нам нужно разрезать сетку.

Достаю из кармана складной нож и пару раз щёлкаю.

– Подожди, а это по правилам?

– Резать сетку?

– Портить забор.

– Какая разница? Они сами виноваты.

Я сажусь на корточки, пытаясь определить, из-под какого именно куста исходит писк. Гинка пристраивается рядом со мной и после недолгого молчания указывает пальцем на ближний левый.

– По-моему, оттуда.

– По-моему, тоже.

Подвожу лезвие в одну из ячеек и принимаюсь со всей силы давить. В том, что нож не сломается, я уверен. Также я уверен в том, что тонкая рабица не такая уж и прочная: в схватке металл против металла мой нож победит. Но сколько времени это займёт – другой вопрос.

Вдруг вдалеке, за воротами, раздаются громкие голоса и смех. Кто-то идёт сюда, причём с компанией. Видимо, как и я, решили просто прогуляться, и пока им это «Нахождение» до лампочки. Но значимость миссии для них резко возрастёт, когда они увидят, чем мы тут занимаемся.

– Сэймей, скорее!

Я давлю на лезвие обеими руками изо всех сил – аж ладоням больно. Сетка широкая, мне всего-то нужно сломать одну проволоку. Но уступать она не торопится.

– Не командуй и не кричи. Помоги лучше.

Гинка проворно стягивает с себя рубашку, обматывает ей рукоятку ножа, и теперь мы давим вместе. Голоса между тем уже совсем близко, я даже начинаю улавливать отдельные слова.

– Давай же, давай… – шипит Гинка, привстав.

Пальцы быстро немеют, ещё немного – и нож выскользнет из рук. А если свалится в траву с той стороны, то всё. Обогнать тех, кого сюда принесло, мы уже не успеем. Я и сам привстаю, крепче стискивая рукоятку сквозь рубашку, пальцы Гинки вцепились в мои, так ведь и руку сломать недолго. Лезвие дрожит, я чувствую под ладонями неприятный хруст, но когда уже думаю, что нож приказал долго жить, проволока щёлкает, и лезвие проваливается в нижнюю ячейку.

– Быстрее, быстрей!

Гинка приплясывает рядом, постоянно косясь на ворота. Я отгибаю торчащие концы проволоки через ткань, пытаюсь просунуть руку в получившуюся дырку, но костяшка большого пальца застревает. Если бы это был вопрос жизни и смерти, я бы впихнул руку до конца, ободрав кожу, но пока что мне калечиться совсем не улыбается.

– Давай ты – у тебя запястье тоньше.

Без лишних разговоров Гинка приникает к сетке, легко просовывает в неё руку по плечо и шарит среди веток куста. Пару раз чертыхается, оцарапавшись, но потом расплывается в довольной улыбке.

– Нашла! Я нашла.

– Тащи сюда, только осторожно.

Я поднимаюсь на ноги и отмечаю, что голоса за воротами стихли. Похоже, те, кто шёл сюда, так и не догадались заглянуть на полигон. Гинка же в это время аккуратно вытягивает из-под куста небольшую прямоугольную коробочку. Писк от неё теперь слышен явственно. Не представляю, кому в голову пришла идея назвать это телефоном – меньше всего устройство похоже на него. Над рядом безымянных высоких кнопок располагается одна большая, отливающая серо-голубым. Видимо, на неё нужно нажать, чтобы сенсеи получили сигнал о том, что «кубок» найден.

Гинка вытаскивает устройство из дыры, выпрямляется, разглядывая его, затем медленно поднимает глаза на меня. Несколько секунд мы молчим.

Те самые несколько секунд, что нужны для оценки противника и последних приготовлений к бою…

– Хорошая работа, – улыбаюсь я, протягивая руку. – А теперь отдай мне его.

Гинка крепче прижимает коробочку к животу.

– Его достала я. Он мой.

– Без моей помощи не обошлось.

– Уже неважно. Победила я.

Жертве с таким опытом непростительно засчитывать себе победу досрочно. Как и недооценивать врага.

– Это не победа, Гинка. И тем более, не твоя. Просто отдай мне устройство.

– Нет, – Гинка отступает на шаг.

Я сильнее тебя. Какой бы способ защиты ты не выбрала, я пробью её. Ты можешь побежать, но я тебя перехвачу. Ты можешь сразиться со мной как Жертва, но я тебя одолею. Победа должна быть за мной.

Я делаю шаг вперёд.

– Тебе не нужен этот «кубок». Он не принесёт тебе победы. Хоть ты и Неспящая, эта ночь не твоя. Отдай мне его – и сегодня мы вас не тронем. Просто отдай. Отдай его. Протяни его мне. Отдай.

Не знаю, как ощущается ею моё воздействие, но я прекрасно чувствую её. Она ещё ни слова не сказала, а у меня уже слегка ведёт голову, как будто залпом осушил стакан рисовой водки.

– Уйди с дороги, Аояги! Не мешай мне. Твой ритм всё равно на мне не работает, – Гинка ухмыляется, мгновенно повеселев.

Да, тут она права. С более слабой Жертвой наверняка бы получилось. Но тут нужно как-то по-другому действовать. Если брошу всю Силу на единственную ментальную атаку, как мы с Соби потом будем биться? А уступить ей уже гордость не позволяет. Так что остаётся только пробовать.

Это у Бойцов всё упирается в слова. Что сказал – то и получил на выходе. Но для нас важно не что сказано, а как. Попросту, можно хоть рассказывать, как день прошёл, но если при этом сумеешь грамотно послать ментальную атаку, эффект будет что нужно. А слов достаточно и нескольких, тех самых, за которые обязательно зацепится моя жертва и через которые и пойдёт атака – ведь передо мной не Боец, до которого необходимо доносить ещё и смысл фраз.

Концентрация… Главное – концентрация. Ну и точный расчёт ресурсов, разумеется. В голове сразу вспыхивает нужная формула – всё-таки уроки Ямады-сенсей даром не прошли.

– Мои слова всегда действуют. Мои слова всегда сильны.

Делаю осторожные ментальные посылы на нужных словах, а сам подхожу всё ближе. Гинка молча пятится, но пока не похоже, чтобы хоть какое-то из слов её достало.

– Может, ты боишься меня? Думаешь, что я опасен?

Вдруг она резко втягивает ноздрями воздух и замирает. Её руки начинают подрагивать.

– Замолчи! Не смей! Я тебя не боюсь!

Вот Гинка и дала мне ответ на вопрос, какое из слов её зацепило. Теперь уже нужно бить целенаправленно.

– Тогда почему ты дрожишь от страха? Пожалуй, ты права: я действительно представляю для тебя опасность. Я сильнее. Я – угроза. Не стоит стыдиться своего страха.

Гинка уже упёрлась спиной в забор и стоит, зажмурившись. В полумраке мне не видно её лица, но запах холодного пота я различаю хорошо.

– Перестань… Прекрати это… Пожалуйста…

Неужели моё воздействие способно причинять физическую боль? Значит, не только с Соби получается?

– Я прекращу, я больше не буду тебя пугать. Только отдай мне устройство – и страх уйдёт.

Если бы это видели наши сенсеи, то сказали бы, что Гинку я банально пытаю. В поединках такие приёмы не просто допускаются, а дают тебе отличное преимущество. Но нет такого понятия как «дуэль Жертв», значит, то, что я делаю, – нападение, незаконное воздействие. Однако отступать уже точно некуда.

– Ты не можешь сопротивляться мне, Гинка. Ты слаба. Ты объята ужасом. А я действительно могу нанести тебе вред. Могу сделать больно. Я не хочу с тобой драться, так что отдай мне устройство, пока тебе не стало совсем плохо.

Чтобы она могла соображать, я немного ослабляю атаку. Гинка тяжело вздыхает, трясущейся рукой протягивает мне коробочку. Но когда мои пальцы почти касаются прохладного пластика, вдруг странно вздрагивает, бросается вместе с устройством на землю и лупит по огромной кнопке кулаком.

По периметру полигона один за другим вспыхивают прожекторы, заливая всю площадку ослепительно ярким светом. Я закрываю ладонью глаза и отшатываюсь. А когда вновь смотрю на Гинку, она сидит на земле, вцепившись в «кубок» и зло смеясь. Её лоб и виски блестят от пота, а по щекам тянутся две кривые дорожки от туши. Но я её упустил… Гинка известна как очень выносливая Жертва, мне нельзя было давать слабину!

За воротами поднимается суматоха, я слышу десятки голосов Бойцов, истерично зовущих своих Жертв по именам. А вслед за ними – радостные вскрики при встрече. Слева за забором мелькает вспышка света – кто-то уже разворачивает Систему. Дьявол!

– Ты не сильнее, Сэймей. В одиночестве ты ничем не лучше любого из нас.

Гинка продолжает неприятно смеяться, её веселье быстро переходит в истерику. Я вглядываюсь сверху вниз в лицо этой идиотки, которое в данную минуту ненавистно мне больше всего, оглушаемый единственным желанием: уничтожить, убить, стереть с поверхности земли, как пыль!

Я наклоняюсь ближе, и её смех внезапно обрывается. Глаза распахиваются, ресницы дрожат.

– Я не прощу тебе этого, Гинка. Не сегодня. Сейчас тебе будет так больно и страшно, как не было никогда раньше. И твой Боец тебя не дозовётся, можешь мне поверить.

Её полные ужаса глаза будто сами подсказывают мне, что говорить. Слова рождаются из ненависти, подгоняемые яростью, несутся к губам и вырываются изо рта потоками Силы. Я стою над Гинкой до тех пор, пока она не падает к моим ногам без сознания. Выжидаю несколько секунд, перешагиваю через тело и спокойно иду к выходу.

Зов Соби слышу уже через несколько шагов, тонкий, пронзительный, как острая струна. Как будто она выстрелила в меня, въелась куда-то в районе ключиц и теперь тянет за собой в неведомом направлении. Закрываю глаза, перестаю сопротивляться зову и прохожу по инерции ещё пару метров, при этом совсем не чувствуя, как что-то изменилось. Но когда останавливаюсь и поднимаю веки, картину вижу уже совсем иную.

Я в противоположной части комплекса, передо мной стоят Айко и Рока, уже в боевой позиции, и читают заклинание активации. И Соби замер по левую руку, только быстро смотрит на меня, проверяя, в состоянии ли я сражаться. А я не просто в состоянии – я в полной боеготовности и полон воодушевления.

– Загрузить Систему, – командую я и отступаю на шаг.

Рука Соби взмывает на уровень глаз одновременно с рукой Роки. Это будет долгая, очень долгая ночь…

====== Глава 29 ======

Небо уже не по-ночному чёрное, а отливает мрачной синевой. Ещё каких-то полчаса – и наступят ненавистные мне предрассветные сумерки. Пока же стоит необычная тишина: звуки ночи уже растаяли, а цикады толком не проснулись, чтобы возвестить о наступлении нового дня.

Примостившись прямо на ступенях административного корпуса, я осторожно массирую виски, стараясь неловким движением не сделать ещё хуже. Проклятая головная боль появилась уже в начале второго поединка. С того момента прошло несколько часов, а она только усиливается. Сначала вгрызлась в череп на затылке, потом поползла дальше по нервным окончаниям, теперь она, кажется, засела в самом центре мозга. Малейший поворот головы почти заставляю себя сделать, каждый звук выдавливаю с трудом: мне больно даже моргать. Всего-то поднять и опустить ресницы – а голову простреливает насквозь, как будто на плечах у меня поселились два купидона с их грёбаными стрелами, направленными мне в лицо. И каждая новая стрела вонзается всё глубже и глубже.

Это действительно была долгая, невероятно долгая ночь, под финал которой я даже начал сомневаться, выдержу ли тренировку до конца. Но когда я уже был готов свалиться под ближайший куст после шестой дуэли, спасительная сирена возвестила о том, что весь этот ужас позади.

Как ни странно, Careless мы одолели без особого труда: я получил только первые оковы, в то время как на Айко смыкались пятые. Она бы смогла ещё немного продержаться, но решила не тратить на нас время и силы и объявила их проигрыш.

Не успев отойти от места сражения, мы моментально нарвались на Faceless, и здесь пришлось выложиться уже по полной. Когда я раньше сталкивался с ними, Кейдзи показывал себя неплохой и вполне опытной Жертвой. Но его умение почти в совершенстве владеть ментальными техниками до этой поры было для меня тайной. Пока Соби и Хацуко перебрасывались типовыми заклинаниями, Кейдзи вовсю принялся за меня. В те минуты я мог думать лишь о том, как мне несказанно повезло, что не нужно диктовать Соби каждый шаг. Если бы я пытался разорваться между вражеской Жертвой и своим Бойцом, точно пропустил бы пару атак – а больше и не нужно. А вот Кейдзи пробовал одновременно и воздействовать на меня, и следить за тем, что делает Хацуко. И это стоило им двух пропущенных атак: одной от Соби по Бойцу и второй, ментальной, от меня – по Жертве. А дальше дело техники и тридцати секунд. Сдаваться они не хотели, поэтому из Системы выпали – прямо на траву. Полагаю, после встречи с нами им пришлось восстанавливаться не меньше часа, теряя драгоценные минуты.

Во время боя я почти не заметил, как разболелась голова, но, когда мы вышли из Системы, моё самочувствие резко ухудшилось, а совсем скоро приблизилось к отметке «критично». Однако просто складывать лапки я был не намерен, поэтому мы отравились на поиски следующих противников. Тут-то и началось самое интересное.

Все, кто попадался нам на пути, старались держаться от нас подальше. То есть в буквальном смысле: при нашем приближении большинство пар уходили с дорожки или огибали нас по широкой дуге, словно мы радиацию излучаем. Фраза «боятся – значит, уважают» не слишком подходила для данного момента, ведь нам нужно было найти себе как можно больше противников, чтобы обойти по очкам Sleepless. Гинка успела нажать на кнопку, поэтому пятьдесят очков уже было у них в кармане. Чтобы хотя бы сравнять счёт, нам требовалось сразиться ещё с тремя парами.