Текст книги "Место третьего (СИ)"

Автор книги: Тупак Юпанки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 76 страниц)

Разворачиваю окно браузера, захожу на форум в тему помощи новичкам. Замечательное место. Скопище малолетних дурачков, которые только-только получили аккаунт в игрушке, полезли играть, но с инструкцией, конечно, ознакомиться поленились. И сразу же начинаются вопросы: «Как поменять скин?», «Где поправить здоровье?», «Кого вызвать на поединок новичку, чтобы гарантированно победить?» и так далее. У меня на форуме уже статус «гуру», потому что все вечера каникул провожу в этой теме, подробно и вежливо разъясняя этому стаду баранов, что здесь и к чему. За это новоиспечённые игроки делают мне «подарки», переводя на счёт моего персонажа хорошие благодарственные суммы из стартовых денег, которые даются по умолчанию. Я на таких себе в прошлом году состояние сколотил. Открытым остаётся вопрос: зачем оно мне, если толком не играю? Но я решил, что лишним не будет.

Сегодня очередной желторотик просит научить, как пользоваться картами, но мой ответ не продвигается дальше третьей строки. Пальцы сами замирают над клавиатурой, снова становится жарко и душно. Но не так, как когда появился Соби, а как-то по-иному. Тревожно что ли или тяжело. Не могу описать состояние, просто чувство такое, будто нужно встать и куда-то пойти, что-то сделать, а не сидеть на месте. Как только закрываю браузер, так и не дописав, накатывает слабость. Такая, словно я не сижу на стуле, а стою сейчас за спиной Бойца в Системе. Видимо, это означает, что битва началась. И что бы там ни происходило, Соби поневоле тянет меня к себе.

Я не могу это остановить, поэтому просто откидываюсь на стуле, закрываю ладонями глаза и считаю минуты, пережидая приступ головокружения.

Ждать почему-то приходится очень долго – успеваю досчитать почти до четырёхсот, а это больше шести минут. Затем резко отпускает. Я вздыхаю, тру лицо и снова склоняюсь к монитору. Запускаю браузер, иду на форум, отыскиваю ту тему и уже готовлюсь по новой писать ответ, как вдруг за окном мелькает тень. Мелькает и застывает.

Я оборачиваюсь, чтобы убедиться, что это Соби. Так и есть. Стоит на балконе, не делая попыток войти. Интересная у него логика: по ней выходит, что балкон – это не часть моего дома, туда, значит, можно.

– Почему так долго?

– Поединок вышел… длинным.

Встаю со стула, подхожу к балкону и отдёргиваю занавеску. Соби поднимает голову и делает попытку шагнуть ко мне, но, заметив, в каком он виде, я успеваю выставить руку вперёд:

– Стой где стоишь!

Он замирает и, послушно отступив, прислоняется к косяку. Мрачно оглядываю его с головы до ног. Во-первых, он насквозь вымок – дождь как зарядил, едва он ушёл, так и не думает заканчиваться. И пальто, и волосы, и даже очки – всё мокрое, как будто Агацума только что в реку нырял. С кончиков прядей стекают струйки воды, расплываясь пятнами по деревянному полу. Во-вторых, светлые бинты пропитаны кровью. Но это не шрамы – на его горле ровный кровавый след от оков. Сколько же в них нужно было проболтаться, чтобы такое заработать?

– Ну и что там было? Они были вдвоём, так?

Агацума только устало кивает.

– Возникли проблемы?

– Нет.

– Тогда зачем ты звал меня?

Он поднимает голову и смотрит с привычным удивлением.

– Ну что ты пялишься? Без моего участия будь добр справляться сам. А если бы я был не дома? А если бы мне стало плохо где-нибудь посреди улицы или в автобусе? Думай головой.

– Прости. Это вышло случайно. Я больше не буду так делать.

– Хорошо. Так что, они вынудили тебя сражаться против пары?

– Нет, они объяснили условия, выбор оставили за мной.

– Если мог отказаться, почему не стал?

Соби мешкает немного, отворачивается и сообщает балконному поручню:

– Это было бы трусостью. Ты никогда не отклоняешь вызовы.

– Но меня рядом не было. Ты так боялся за свою репутацию?

– Не за свою, Сэймей. За репутацию Beloved.

Ну хоть не один я за неё волнуюсь, уже радует, что Соби понимает, что к чему. Несмотря на то, что я предоставил ему выбор, он предпочёл неравную битву отказу и перекладыванию ответственности на мои плечи.

– Хорошо. Ты поступил правильно. Можешь идти.

Соби смотрит на улицу, на вертикальную пелену дождя, который теперь стал настолько мелким и плотным, что звучит, скорее, как шелест листьев.

– Сэймей, позволь мне… побыть с тобой ещё немного.

И вот снова: ну не понимаю я, в чём тут удовольствие? Силой я не делюсь, раны не залечиваю. Какой толк просто стоять на расстоянии вытянутой руки? Только дразнить себя, по-моему. Я ничего не отвечаю, Соби тоже молчит, но не уходит. А я его не выгоняю, но почему-то и не возвращаюсь к компьютеру. Мы стоим так, разделённые порогом балкона, в полной тишине несколько длинных минут. Ни движений, ни звуков. Только дождь шумит за окном. Когда я выныриваю из раздумий и поднимаю голову, Агацумы здесь уже нет.

– И что ты теперь будешь делать?

Мимуро спрашивает вроде бы с участием, но складка на его лбу, которая появляется не так часто, говорит о том, что мыслями он сейчас далеко. Даже нетрудно вычислить, где именно, если учесть, что идём мы в библиотеку.

– Ерунда, это была только первая контрольная. Годовую оценку вытяну на остальных.

– Если в следующие разы Нагиса не будет «случайно» ошибаться, проверяя твою работу.

Мимуро усмехается и косится на меня. Да уж… Придя на уроки в первый после выходных день, я получил настоящий сюрприз. На стенде висели наши оценки за эту чёртову контрольную, и моё имя болталось в самом конце списка…

– Значит, к следующему разу подготовлюсь так, чтобы ей не к чему было придраться.

– Можешь попытаться, но… Сэй, двадцать восемь баллов! Когда ты последний раз писал работу меньше, чем на восемьдесят? В младшей школе такое было?

– Ни в одной школе оценки не вешают на стенд, – цежу я сквозь зубы, вспоминая, как вокруг распечатки толкались однокурсники, злорадно тыча пальцем в нижнюю строку.

– Так здесь всю жизнь делали, но, пока был вверху списка, ты не жаловался.

– Неудивительно, правда?

Толкаю дверь библиотеки, кивком здороваюсь с Анзу-сан и сразу прохожу в дальнюю секцию за читальным залом, где впритык составлены многочисленные стеллажи с прогибающимися под тяжестью книг полками. Обычно книги ученикам выдаются по запросу, находит и приносит их сама Анзу-сан, поэтому встретить здесь кого-то практически невозможно, это для меня было сделано исключение.

– Ну и вонь, – Мимуро морщится и первым делом подходит к окну.

– Это не вонь, это специальный состав, которым обрабатывают книги, чтобы не рассохлись и не отсырели. Здесь есть и очень старые. Эй, не трогай, бесполезно.

Мимуро, который последние несколько секунд пыхтел, пытаясь открыть ставни, недовольно оборачивается.

– Оно что, сломано?

Подойдя к крайнему стеллажу, иду вдоль полки, отыскивая нужную книгу.

– Не сломано, а заблокировано. Чтобы с улицы не летела пыль и чтобы дождь не заливал.

Найдя книгу, достаю её, раскрываю и скольжу пальцем по оглавлению.

– А если вдруг пожар? Как выбираться? Разбить?

– Насколько мне известно, его невозможно разбить. Но я не пробовал. Смотри, кажется, оно – «Установление первичного контакта с Бойцом».

– Да, теперь найди что-нибудь о внушении на подсознательном уровне. А если стулом?

Кладу книгу на стол и отправляюсь на поиски другой. Мимуро как будто приклеился к этому чёртовому окну.

– Если хочешь – попытайся. Но я вместе с тобой за последствия отвечать не буду. Нужно не просто внушение, а такое, чтобы, в случае чего, Томо не заметил.

– Нет, стул, наверное, сломается. А ты видел фильм «Полёт над гнездом кукушки», американский? Мы с сестрой смотрели на прошлых выходных. Там в конце герой вырывает из пола огромный тяжёлый рукомойник, разбивает им окно и… – Мимуро оборачивается, заметив моё лицо, опускает Ушки и заканчивает уже тихо: – И убегает из сумасшедшего дома.

– Это всё безумно интересно, но я, вообще-то, трачу на тебя своё время. Можешь хотя бы изобразить участие, если пока помочь нечем?

Мимуро становится мрачным, каким и был всё утро, и вяло раскрывает книгу на столе.

Хаякава-сенсей «обрадовала» его вчера, сообщив, что Боец прибывает в школу через две недели. Ребёнку только-только исполнилось десять, и она жаждет начать обучение уже с этого года. Такое рвение, конечно, похвально, но вот Мимуро, который рассчитывал ещё на один спокойный год, никакого энтузиазма по этому поводу не испытывает. Я сказал ему, что это даже хорошо: ведь теперь он сможет выпуститься в следующем году, вместе со всем курсом и со мной. Но он ответил, что лучше бы поторчал здесь лишний год, чем позориться до конца этого.

Наконец, взяв себя в руки примерно к обеду, он подсел ко мне в столовой и попросил найти литературу, которая бы хоть как-то помогла совладать с девчонкой. Сам он в библиотеке нечастый гость, а я между стеллажей плаваю как рыба.

Сразу же отбросив все стандартные методы, мы остановились на внушении и лёгком гипнозе. Пусть лучше так, иначе уже знаю, что будет дальше. Мимуро и эта пигалица пропишутся в кабинете Томо, который будет проводить психотренинги для обоих один за другим, чтобы помочь паре быстрее притереться друг к другу. А поскольку Мимуро со своей стороны на уступки идти не хочет и считаться с возрастом Бойца не намерен, всё рано или поздно закончится сеансами гипноза для него самого. В том, что Хаякава-сенсей и Томо встанут на сторону девчонки, я нисколько не сомневаюсь.

Пошарив на полках ещё минут пять, возвращаюсь к столу и сгружаю на него стопку книг.

– А что так «мало»? – кисло интересуется Мимуро.

– Сейчас будет ещё «меньше», – обещаю я и возвращаюсь к центральному стеллажу. – Ты пока пробегись по оглавлениям и выпиши номера страниц – тебе не все книги дадут отсюда вынести. Придётся копировать.

Со стороны окна раздаётся страдальческий вздох и шорох страниц. Конечно, Мимуро та ещё капризная ленивая барышня. Привык, что ему вечно всё с неба в руки само валится, осталось только ладони подставить. А как появляется необходимость приложить хоть немного усилий, начинается нытьё. Я связался с ним только потому, что он единственный, кто разделяет мои взгляды. Будь иначе, я бы вообще не обратил на него внимания.

Тяну с полки очередную книгу, и вдруг что-то, за что она зацепилась, падает мне прямо под ноги. Наклоняюсь, чтобы поднять, и хмурюсь. Этой книге явно здесь не место. Нестандартный формат, чуть больше ладони, мягкая обложка и ни автора, ни названия – просто тёмно-зелёный гладкий лист. Открываю на произвольной странице, и чем дальше читаю, тем выше брови ползут вверх. Пробежав глазами несколько абзацев, усмехаюсь и подхожу к Мимуро.

– Как думаешь, что это? Названия нет, и это не учебная книга.

– Где ты её взял?

– Выпала случайно.

Мимуро, с радостью оторвавшись от нудной работы, забирает у меня книгу, раскрывает ближе к середине и через несколько секунд сам удивлённо поднимает брови.

– Сэй, это же порно.

– Да ну?

– Ну вот, ты только послушай. «Нож скользил по ряду пуговиц, выковыривая их из ткани рубашки одну за одной. Кеи, предчувствуя, что сейчас произойдёт, задёргалась сильнее. Ладонь мужчины в чёрной кожаной перчатке зажала ей рот, указательный палец пробрался меж губ и надавил на язык. От ужаса Кеи не могла даже кричать. Он распахнул рубашку и…»

– Кто, язык?

– Эй, не придирайся к словам! Тут так написано.

– Порно, говоришь? Значит, мне повезло меньше. Ты конец почитай.

Следуя моему совету, Мимуро быстро пролистывает книгу до последних страниц, начинает читать, но почти сразу же морщится и закрывает.

– Это для апотемнофилов, – с видом знатока выносит он вердикт. – Там ей уже два пальца отрезали. Есть мысли, как это попало в библиотеку?

– Меня больше интересует, кто автор, – усмехаюсь я. – Явно самиздат.

– Думаешь, кто-то из учеников балуется такими рассказами?

– Или учителей, – говорю я почти с надеждой, хотя знаю, что она праздная. Все свои сексуальные фантазии Минами вполне успешно воплощает и в учебной литературе.

– Ладно, убери.

Мимуро суёт мне книгу в руки и возвращается к исписанному цифрами листу. Я отправляюсь за последним учебником для него, а книгу на автомате сую зачем-то в задний карман джинсов.

Спустя примерно час, когда на столе у нас лежит кипа книг с закладками и куча скопированных листов, Мимуро предсказуемо начинает ныть. Чтобы несильно мучить его, я предлагаю пока взять с собой только то, что можно вынести, а порядка семи учебников ставлю на полку с самого края, чтобы не искать их заново в следующий раз. Но когда мы, уже нагруженные книгами и распечатками, двигаемся к выходу, в библиотеку врывается моя юная соседка и, увидев меня, начинает вопить:

– Аояги-семпай! В вашей комнате делают обыск! Идите скорее!

Не задумываясь ни на секунду, впихиваю Мимуро в руки свою стопку и выбегаю из библиотеки вслед за ней. В спину мне ещё летит возмущённый голос Анзу-сан.

====== Глава 21 ======

Очередь зевак тянется почти от лестницы, я продираюсь вперёд, расталкивая их локтями, и стараюсь вслушаться в любопытные перешёптывания и удивлённые возгласы. Но гул стоит такой, что слов не разобрать. Замечают меня не сразу, а увидев, быстро расступаются и постепенно смолкают. Я на секунду задерживаюсь перед распахнутой настежь дверью своей комнаты и шагаю внутрь.

Когда вижу то, что творится в спальне, к горлу подкатывает тошнота.

Мои вещи, мои книги, одежда, тетради, ручки, даже постельное бельё… Всё это разбросано по всей комнате, вывернуто наизнанку, вывалено из ящиков на пол. По этому ходят ногами, нетерпеливо отбрасывая ненужное носками ботинок, это небрежно швыряют себе за спину, это крутят перед глазами, изучают, трясут, раскрывают и читают. Это перебирают руками, мнут в пальцах и продолжают швырять. Это – вся моя жизнь за последние четыре года.

К подоконнику прислонился Минами, сложив руки на груди и невозмутимо наблюдая за работой двух охранников, которые принимаются копаться в ящике, видимо, уже по второму разу.

– Оставьте мои вещи, – говорю я, и тут голос срывается.

Руки сами собой сжимаются в кулаки, дышать становится тяжелее, как будто воздух щедро разбавили свинцовой пылью. Если бы я умел испепелять взглядом, на месте Ритсу уже лежала бы горстка золы.

– Аояги-кун? – из моей ванной выныривает комендант общежития Яманака-сан, держа в руках несколько исписанных листов бумаги. – Карточки и деньги вы сдадите добровольно, или нам придётся продолжить поиски?

– Какие карточки? Какие деньги? – оборачиваюсь уже к Минами. – Что происходит?

– Была совершена кража, – отвечает Яманака-сан, а Ритсу продолжает молчать. – Две недели назад. О ней, к сожалению, нам доложили только сегодня утром, но, как видите, поиски не были напрасными.

Не совсем понимая, о чём он говорит, смотрю туда, куда указывает его рука. На кресле, расправленная, лежит чужая чёрная кожаная куртка с вывернутыми карманами.

– Что это?

– Мы нашли это у вас в шкафу. Это ваше?

– Нет… не моё.

– То есть вы сознаётесь в краже?

Я ненавижу ничего не понимать. Ненавижу, когда из меня делают дурака или говорят о том, о чём я понятия не имею. Нелегко вести диалог и, тем более, защищаться, когда нет никакой информации.

– Нет, ни в чём я не сознаюсь!

– Спокойнее, – улыбается Яманака-сан.

– Минами-сенсей, – говорю я, сохраняя остатки спокойствия, – прошу вас объяснить мне, что происходит.

Ритсу смотрит мне в глаза и после раздумывающей паузы подходит ближе.

– Благодарю за работу, ваше присутствие больше не требуется, – обращается он к охране. – Вряд ли мы найдём здесь украденные деньги – Аояги-кун был на выходных дома и, скорее всего, оставил их там.

Эти двое поднимаются с колен и, кивнув ему, выходят из комнаты. Дверь по-прежнему открыта. Я поворачиваюсь, чтобы отрезать ею свою спальню от любопытных носов, но за спиной стоит Яманака-сан, улыбаясь мне очень неприятно.

– На каком основании у меня делают обыск? Вы не имеете права!

– Аояги-кун, – усмехается Яманака-сан, – прошу вас ознакомиться с этим. Ваша подпись?

Мельком гляжу на сунутый мне в лицо листок. Это правила внутреннего распорядка, с которыми я ознакомился, согласился и которые подписал, когда приехал сюда.

– Моя. И что?

– Если вы забыли одно из правил школы, я напомню. В том случае, если ученик нарушает школьный Устав или же совершает преступление, кражу например, – Яманака делает выразительную паузу, – и если у учителей есть веские основания подозревать его, они имеют право провести собственное расследование с согласия директора и задержать ученика без вовлечения в дело полиции. Обыски, как и допросы, являются частью расследования.

– И что вы искали у меня? – это так смешно, что даже не грустно.

– Куртку одного из учеников, в которой был кошелёк с кредитными картами и наличными в размере двадцати тысяч йен. Куртку, как видите, мы уже нашли. Увы, опустошённую, но факт остаётся фактом. К слову, кража является наиболее тяжким преступлением в стенах школы.

– Меня не интересует ваше мнение по этому поводу. Я хочу знать чётко: в чём меня обвиняют и кто на меня донёс.

– Сбавьте тон, Аояги-кун, – внезапно вмешивается Ритсу. – Вы не в том положении, чтобы препираться с комендантом. Дело очень серьёзное.

– Тогда не могли бы вы просветить меня насчёт его деталей? – язвительно спрашиваю я, глядя уже на него.

– Разумеется. Но не здесь. Идёмте в мой кабинет. Яманака-сан, даю гарантию, что этот ученик не сбежит.

– Конечно, господин директор.

Минами неторопливо выходит из дверей, я, окинув последним взглядом раскуроченную комнату, – следом. В коридоре среди остальных зевак замечаю Накахиру, который взирает на всё это с ужасом на лице.

– Сэймей, что случилось? – он пробирается сквозь толпу и пытается ухватить меня за рукав.

– Отвали.

Убыстряю шаг, чтобы догнать размашисто шагающего Ритсу, и стараюсь не смотреть по сторонам. Щёки горят от стыда и гнева. Даже думать не хочу, что делали и ещё могут сделать с моими вещами в моё отсутствие.

Пока мы в полном молчании идём к административному корпусу, я хоть как-то пытаюсь прикинуть ситуацию, но у меня слишком мало исходных данных, чтобы строить версии. Пока просто стараюсь определиться: у меня в школе завёлся настоящий враг или же весь этот спектакль – удар Минами? Правда, он не настолько мелочен. Хотел бы ударить – бил бы крупнокалиберными, а не подбрасывал бы мне чьи-то куртки.

Всю дорогу иду позади него, как будто его спина способна защитить от любопытных взглядов, которые, правда, закончились, едва мы вышли на улицу. Ноги одеревенели, я почти их не чувствую. Но мне не страшно – чего бояться, если ты чист? Просто вся ситуация настолько унизительная и грязная, что не представляю, как теперь отмыться. А ещё – куртка же всё-таки не возникла в моём шкафу сама собой. Значит, у меня был кто-то чужой. Либо взломал замок, пока меня не было, либо… это кто-то из своих. Но я никого не впускал к себе в последнее время, кроме Ямато и Агацумы. Ямато всё время была на виду, а Соби… Когда я сбежал в ванную и он ушёл, не дождавшись моего появления… Но это же чистой воды бред.

Минами отпирает кабинет, пропускает меня вперёд и, зайдя сам, первым делом отходит к окну, чтобы прикурить. Немного потоптавшись на месте, сажусь на стул, отмечая, что вместо Morpho Didius на стене теперь висит какая-то другая бабочка с огненно-красными крыльями.

Ритсу выпускает в окно струйку дыма и поворачивается ко мне.

– Итак, по порядку. Во время обеда Боец Careless заявил коменданту общежития, что две недели назад у него была похищена куртка с тем содержимым, которое Яманака-сан уже перечислил. По его словам, он не обратился к коменданту сразу, поскольку считал, что забыл её у кого-то из друзей и всё это время продолжал поиски. Но сегодня он получил анонимную записку, в которой сообщалось, что кражу совершил ты.

На этом месте не удерживаюсь от нервного смешка.

– Какая чушь. И вы велели провести обыск, доверяя какой-то записке, написанной непонятно кем?

– Всё не так просто, – Минами стряхивает пепел, затягивается и присаживается на подоконник. – Последний раз куртка была на Нода Роке перед битвой на полигоне две недели назад, где он её и забыл. Не потрудишься ли вспомнить, с кем у Careless была битва и чем она закончилась?

Закрываю глаза. Вот и всё. Сразу мат без шаха – куртка лишь предлог…

– Значит, он настучал?

– Нода-кун рассказал мне всё. И с учётом обстоятельств, ты вполне мог забрать куртку, чтобы замести все следы. Потом, возможно, забыл или сознательно не стал возвращать её владельцу. А позже – присвоил и деньги.

Я молчу, пока плохо понимая, что говорить. Мне продолжать оправдываться за курку, или мы уже забыли о ней и обсуждаем исход того поединка? Ритсу, затянувшись пару раз, помогает мне определиться:

– О вашей битве, помимо её непосредственных участников, знаю только я. Потому и дал согласие коменданту на обыск.

Поднимаю голову, чтобы попытаться убедить Минами, что Рока ему соврал, – хотя бесполезно, по моей реакции и так всё понятно, – но он опережает мои слова:

– Разумеется, я бы не стал выдвигать обвинения без подтверждения данных. На полигоне нет камер, зато есть датчики, по которым нетрудно отследить и загрузку Системы, и пары, которые выходили на бой, и даже спектр заклинаний, которые они применяли. Его версия хода поединка полностью подтвердилась. Станешь отрицать, что применил к своему Бойцу гипноз и что Жертва Careless получила тяжёлое ранение?

– Он не мой, – бормочу уже на автомате. – Всё остальное не отрицаю.

– Прецедент куда более серьёзный, чем кража.

– Да не крал я её!

– Я знаю, – спокойно говорит Минами, к моему удивлению. – Ты кто угодно, только не глупец, и тем более не мелкий школьный вор. Быть может, Нода-кун имеет на тебя зуб, хотя один сделать подобное он бы не догадался. Возможно, в этом замешана его Жертва. А возможно, и кто-то другой. У тебя точно есть враг. Подумай, кто это может быть. Хотя теперь у тебя довольно много врагов, начиная с учеников…

– …и заканчивая учителями, – зло усмехаюсь я.

– О, неужели у тебя настолько богатое воображение, чтобы представить меня вскрывающим твой замок среди бела дня?

Да нет, увы, не настолько. Вот с блокнотом или удочкой в руках – сколько угодно, а в роли взломщика…

– Я не знаю, кто это, – говорю после нескольких секунд раздумий. – На самом деле, кто угодно. Любой, кто пропустил обед или задержался в коридоре, когда ушли остальные. Или любой, кто… – тут у меня в голове будто лампочка зажигается. – А вообще-то, не любой.

– Так, так? – Ритсу с интересом прищуривается. – Сам я уже сузил круг подозреваемых, интересно, совпадёт ли с ним твой?

Вот гад! И тут нельзя было обойтись без спецэффектов?

– Во-первых, это кто-то, кто знал, что был поединок и что Рока оставил свою куртку на полигоне. Днём её могли найти, значит, он вернулся за ней до рассвета. Сам Рока не мог – он всю ночь пробыл с Айко.

– О поединке знали Friendless, – подсказывает Минами. – Ведь это твой приятель Хироши её зашивал?

– Да, но про куртку они не знали. Наверняка, это кто-то из банды, кому Рока успел рассказать о том, что случилось. А это может быть кто угодно.

– То есть кто-то из его же друзей украл его куртку?

– Они же хотели подставить меня.

– И ждали две недели?

Да… Моя версия не выдерживает никакой критики. Но других вариантов просто нет. Осталось выяснить, кому именно Рока проболтался о поединке той ночью и кто мог пойти на то, чтобы сделать подлость не только мне, но и ему.

– Не знаю, – наконец сдаюсь я, опуская голову.

Ритсу молчит какое-то время, видимо ожидая, что я скажу что-то ещё, потом тушит окурок, садится в кресло и укладывает сплетённые пальцы на стол.

– Как ты понимаешь, раз украденную вещь у тебя нашли, я уже не могу просто замять дело.

– А что, хотели? – усмехаюсь я через силу.

Минами игнорирует вопрос.

– Единственная возможность добиться снятия обвинений – найти настоящего преступника. Этим ты займёшься сам. И я не стану ограничивать тебя, отправляя в изолятор или отстраняя от занятий. Однако пока дело не разрешится, домой ты не вернёшься.

В его интонациях проскальзывает хорошо скрываемое удовольствие и превосходство. В данный момент он просто имеет меня как хочет. Механически киваю, давая понять, что я слышал условия.

– А теперь о поединке.

Я моментально напрягаюсь и смотрю Минами прямо в глаза. Он достаёт из пачки сигарету, раскуривает и, откидываясь на спинку кресла, лениво бросает зажигалку на стол.

– Правила системной дуэли, – начинает он лекторским тоном, – запрещают применять к собственному Бойцу какое-либо гипнотическое воздействие. Впрочем, это тебе и так известно. По твоей вине пострадал человек. Из-за твоего самомнения, заносчивости, тщеславия и стремления во всём быть первым могло случиться непоправимое. Могла погибнуть как Жертва противника, так и твой собственный Боец. Хорошо, бывший Боец. Но это не меняет дела. Я не буду спрашивать, о чём ты думал, заклиная его, и не стану требовать объяснений. Твои мотивы мне и так известны. Но ты знаешь, какое наказание влечёт за собой подобный поступок.

Ритсу умолкает, давая мне возможность закончить самому. Криво улыбнувшись – на большее меня сейчас не хватает, – говорю безо всяких эмоций:

– Исключение.

– Верно. Мы готовим воинов, а не убийц.

Повисает пауза, за которую мне, очевидно, полагается что-то обдумать. Но думать тут не о чем.

Исключение из школы «Семи Лун» имеет куда более серьёзные последствия, чем если выгоняют из обычной. Раз исключили – значит, ты не закончил обучение, значит, не до конца умеешь управлять Бойцом и Связью, значит, ты опасен и представляешь угрозу для остальных. А поэтому на тебя автоматически накладывается запрет на выход в Систему. Ты просто перестаёшь иметь отношение ко всему, что с ней связано. Будто бы тебе с рождения и не дана никакая Сила, будто бы ты самый обычный человек. А уж луновцы сумеют проследить, чтобы ты этот запрет не нарушал. Они вообще следить умеют. Всю жизнь тебя держать под прицелом, конечно, не станут. Но насколько мне известно, это и не нужно – опальным системным хватало и полутора-двух лет, чтобы частично поехать крышей и ослабеть настолько, чтобы невозможно было даже вызвать нить.

– Значит, вы исключите меня?

Мы смотрим друг другу в глаза так долго, что мои уже начинают слезиться. Но никто не моргает.

– Ты взял под контроль практически неуправляемого Бойца, с которым у вас не было ни Связи, ни Имени. Тебе достаточно легко удалось подчинить и второго, создать удивительно прочную Связь и в кратчайшие сроки научиться контролировать её. Ты лучший ученик школы в данный момент. Мне бы не хотелось прибегать к подобным мерам.

После слов «мне бы не хотелось» так отчётливо звучит «но я могу», что я морщусь. Я у него на крючке. Был рыбаком, теперь сам стал рыбой.

– Ну и? – спрашиваю, когда очередная пауза затягивается. – И какое тогда наказание меня ждёт?

– О том, что случилось, знает очень мало людей, – Ритсу глубоко затягивается, щурясь. – И в произошедшем есть доля вины и твоего бывшего Бойца. А поскольку он больше не имеет к тебе отношения…

Он не заканчивает и равнодушно пожимает плечами. И что это означает? Что он собирается просто закрыть на это глаза и забыть? Нет, забыть – это вряд ли. Кажется, я начинаю понимать весь его замысел.

– Какое наказание меня ждёт? – повторяю, чтобы не ввязываться в его игру в угадайку.

– Никакого, – отвечает Ритсу внушительно и очень чётко, почти по слогам. Чтобы я смог прочесть ещё одно слово, оставшееся за кадром. Пока никакого. – Надеюсь, мы друг друга поняли, Сэймей? Со своей стороны я бы хотел, чтобы настоящий вор был найдён как можно скорее. Это всё. Можешь идти.

«Это всё»? Но – да… Это действительно всё. Настолько «всё», что дальше некуда. Я пойман, я в ловушке, я подвешен на его ниточках, а он стоит надо мной с ножницами в руках. Это «всё» для моей учёбы, для моей свободы, репутации. Это «всё» для меня и Соби. Потому что шаг влево, шаг вправо, не тот взгляд в сторону Агацумы или самого Ритсу – и это будет конец.

Минами сам остался без Бойца когда-то, хоть и не потерял Силу, но он не понаслышке знает, что такое лишиться Системы. И тем более знает, что это будет означать для меня. Мы с ним похожи в том, что живём Системой. Отнять её – значит перекрыть доступ кислорода. После такого не живут. Он не назначил наказания, так как знает, что худшая кара для меня – жить под его колпаком, находиться под его властью и надеяться лишь на его милость. Это вызывает ещё большую тошноту, чем мои облапанные, перерытые вещи.

Встаю со стула медленно, как будто только что перенёс тяжёлую операцию и заново учусь ходить. Молча подхожу к двери, слепо нашариваю ручку и тяну на себя, не сразу вспомнив, что она открывается наружу. Закрыв, делаю несколько шагов прямо и упираюсь лбом в прохладное окно.

Уничтожен… раздавлен… стёрт в порошок. Минами уничтожил меня, не прикасаясь. Прямо как одну из своих бабочек, к которым он даже не притрагивается – вонзает булавки, держа молоток на отлёте.

– Сэймей, всё нормально?

Кто это? Зачем он меня зовёт? Что ему нужно? Мне уже почти на всё плевать.

Поворачиваю голову на голос и вижу стоящего в шаге от меня Накахиру.

– Что ты здесь делаешь?

– Я… Слышал, как Минами-сенсей позвал тебя в свой кабинет, – Накахира виновато прижимает Ушки к голове.

– Так ты подслушивал? Много слышал?

Он молча закусывает губу, но мне почему-то и правда всё равно. Сейчас Накахира – меньшая из моих проблем.

– Сэймей, ты не переживай, ладно? Всё образуется.

Он неуверенно и кисло улыбается. Если бы были силы, я бы накричал на него и отправил подальше отсюда. Но их нет. Есть только усталость, апатия и внезапное желание напиться, хотя до этого я капли в рот не брал.

Отталкиваюсь от подоконника и беру курс на свою комнату. Накахира идёт рядом, не отставая ни на шаг. Я почему-то не прогоняю его до самого конца пути, который мы проделываем в молчании. Дверь в мою спальню закрыта, но не заперта. Переступаю порог, и Накахира входит следом.

Здесь всё немного изменилось с того момента, как мы ушли. Вещей на полу больше нет – они сложены торопливой кучей на уже застеленную кровать. Все книги, ручки, карандаши и тетради лежат на столе. Единственное напоминание о том, что здесь было час назад – это посторонние людские запахи и слабый запах сигарет. Первым делом прохожу к окну и распахиваю створки настежь.

– Сэймей, ты не злись, ладно? – мямлит Накахира, топчась за моей спиной. – Я тут… немного прибрался. Яманака-сан ушёл сразу после вас, и… дверь была не заперта. Я подумал…

Машу рукой, чтобы он заткнулся. Мрачно осматриваю комнату, свои смятые истерзанные вещи: два карандаша и ручка сломаны, тетрадь по теории ведения боя надорвана. Нужно что-то делать, но нет сил приводить в порядок своё жильё и голову. Хочется просто отключить её на несколько часов и забыться. А когда отдохну и приду в себя, возможно, в моём мире появятся и новые краски. Но пока что сплошной монохром. Чёрный цвет преобладает.