Текст книги "Место третьего (СИ)"

Автор книги: Тупак Юпанки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 76 страниц)

– Нашёл время… – бормочу я, собираясь спрятать её в карман.

– Нет, нет, как раз самое время, – Акаме выразительно кивает на парня.

– С ума сошёл? Хочешь, чтобы я это сделал?

– А что, моя Жертва испугалась?

– Может быть, это мой Боец испугался?

– Твой Боец в десять лет утопил младшего кузена, – Нисей на мгновенье отводит глаза. – Думаешь, он чего-то боится? Мы сделаем это вместе. Будет очень красиво, обещаю.

Боюсь? Я? Вот ещё!

Я открываю крышку и со второй попытки чиркаю колёсиком. Нисей что-то шепчет еле слышно, смыкает ладони, а когда разводит, между ними появляется оранжевый искрящийся шарик, будто сотканный из мигающих точек. Он дует на шарик, тот рассыпается золотистой пылью, которая, как хвост кометы, тянется к пламени, а подхватив огонь, так же плавно движется к нашей жертве.

Мгновенье – и тело вспыхивает, как сухая ветвь. То ли из-за смеси Хироши, то ли из-за заклинания Нисея огонь переливается сине-зелёным, как северное сияние. Пламя поднимается к потолку, становится очень жарко, я делаю шаг назад. Но это изумительное зрелище настолько завораживает, что я почти забываю, что где-то в центре этого раскалённого потока находится человек.

Мы сделали это… Вместе. Легко и красиво. Да какие там ожившие бабочки! Вот она – настоящая Сила двух объединённых, подлинных Имён. Я – тот, кто источает пламя. Нисей – тот, кто обрушивает его на головы моих врагов. Так и должно было быть. Так и…

Страшный дикий крик вдруг разбивает вдребезги мои мысли о возвышенном. Это мало похоже на голос человека – скорее рёв зверя, которого проворачивают в огромной мясорубке. И исходит он изнутри огненного кокона, которой теперь трясётся и раскачивается из стороны в сторону. Языки пламени беспокойно мечутся по потолку, северное сияние исчезло – остался лишь огонь.

Я оборачиваюсь к Нисею, тот досадливо хмурится.

– Я же сказал, выруби его! – пытаюсь я перекричать Бойца.

– Я не буду туда подходить, у меня руки в бензине, – Нисей мотает головой и отступает назад.

– Что?!

– Он сопротивляется, Сэймей! Он выставил щит… или его подобие. Мой ментальный удар не пройдёт. Делись Силой, если хочешь, чтобы получилось.

– Да он же сгорит, пока…

– Тогда о чём мы говорим?

Отступив ещё на шаг, Нисей присаживается на край парты и равнодушно смотрит на трепыхающегося в огне Бойца. Я тоже возвращаю взгляд к нему, стараясь не обращать внимания на крики, но…

То, что я наблюдаю, больше не кажется мне хоть сколько-нибудь красивым. Я вижу, как горит человек и, на его же несчастье, всё никак не может сгореть. Кожа только начала чернеть, словно он действительно пытается отгородится от огня тонким, но прочным барьером. В итоге он не горит, как должен был, а… просто запекается. Его истошные крики превращаются в слабые хрипы и стоны. В воздухе появляется удушливый запах палёной плоти, меня начинает мутить.

Когда перед глазами принимаются мелькать чёрно-белые точки, я разворачиваюсь и выскакиваю из класса. Пробегаю несколько метров по коридору, утыкаюсь лбом в прохладную каменную стену и стою так, глубоко дыша, пока не слышу позади себя разочарованный голос Нисея:

– Что же ты…

– Это ты виноват! – шиплю я, оглянувшись. – Я же говорил тебе!

– А чего ты ждал? Думал, смерть – это красиво, изящно, готично, кровь, вены, красные розы… Та смерть, в которой сам принимаешь участие, а не просто отдаёшь приказ?

– Ублюдок! Я накажу тебя так, что надолго запомнишь.

– На здоровье, – пожимает он плечами. – Только давай не сейчас и не здесь, ладно? Я уже слышу на улице вой сирен.

Нисей протягивает мне руку. Я с ненавистью сжимаю его пальцы, стараясь поглубже впиться ногтями, а в следующую секунду уже вижу металлическую дверь лесного бункера.

====== Глава 48 ======

– Где же оно, где же?..

Старушка продолжает суетливо рыться в комоде, вытаскивая из недр ящика кучи цветастого барахла. Прислонившись к дверному косяку, наблюдаю за её спиной.

Мы простились у ворот школы два с половиной года назад. За это время она практически не изменилась, только сильно похудела и, кажется, стала ниже ростом. Хотя, скорее всего, это я подрос. Помню, тогда мне целой головы не хватало до Соби, а теперь мы с ним почти сравнялись.

– Ох, я же помню, как клала… А! Нашла!

Чияко радостно распрямляется, держа в руках светло-синий кулёк. Вздохнув, я собираюсь уже в шестой раз поблагодарить за хлопоты и заверить, что мне ничего не нужно, но тут она разматывает этот кулёк, несколько раз встряхивает у меня перед лицом – и вместо слов выходит только от души чихнуть.

– Прости, Сэй-ку… Сэй-сан, – смеётся она, уже стоя у меня за спиной и расправляя лёгкий шёлк на плечах. – Так и знала, что цвет подойдёт.

Чияко отходит на несколько шагов и разглядывает меня с умилением. Я поворачиваюсь к зеркалу, машинально поправляя рукава.

– Пока ты не обзавёлся своей домашней одеждой, можешь носить его. Это кимоно моего покойного мужа. Не волнуйся, – усмехается Чияко, поймав мой взгляд. – Он умер не в нём. И задолго до твоего рождения. Детей, как ты знаешь, у меня нет, а продавать такую красоту…

– Отдали бы Накахире, – бормочу я, разглаживая складки.

– Накахира – он… Он хороший домработник и заботливый юноша, но… – она хитро качает головой. – Он не создан для таких вещей. Ты ведь меня понимаешь?

– Да, сенсей. Спасибо.

– Хорошо. А второе я постираю, завтра наденешь.

Старушка хватает из ящика на этот раз тёмно-синее кимоно и с проворством, которое всегда было ей присуще, спускается на первый этаж. Завидев её, Нисей тут же вскакивает с дивана и кланяется. Уже четвёртый раз за этот час.

– Сенсей.

Накахира снова кривится и отводит глаза.

– Ну как, Нисей-кун, удобно расположился?

Проходя, она мимоходом гладит его по голове. Нисей довольно жмурится, как здоровенный сытый кот. Накахира закипает всё больше. Мне смешно.

Ну кто же знал, что Акаме у нас, оказывается, был отличником по системной физике! Когда я вчера вечером сообщил ему, что мы отправляемся к Чияко, он аж засиял, но ничего не сказал. Причину его восторга я понял, лишь когда мы прибыли.

Вариант пожить у старушки я рассматривал только как крайний и не хотел без надобности к нему прибегать. Тем не менее, когда мы с Нисеем, воняя бензином и гарью, вернулись в бункер, параноику Хироши понадобилось всего полчаса, чтобы убедить меня убраться из Токио немедленно.

Весь остаток дня я потратил на то, чтобы дозвониться до Чияко, но из динамика лилась одна и та же песня: абонент недоступен, недоступен, недоступен… Последнюю печальную весточку о Чияко я получил полтора года назад от Накахиры, позвонившего во время выпускного. И хоть за это время со старушкой могло случиться что угодно, я решил проверить лично и известил Нисея, что с утра мы направляемся в Яманаси.

Дверь нам открыл Накахира: и удивлённый моим внезапным приездом, и страшно злой одновременно. Злость его заметно приукрасилась обидой, стоило мне только представить Нисея. А потом к нам спустилась Чияко, и про Накахиру все тут же забыли.

Я не стал рассказывать старушке больше, чем нужно. Ограничился только новостью, что со вчерашнего утра значусь мёртвым – и виной всему Луны. А сейчас мне было бы очень кстати схорониться на какое-то время. Судя по лицу Чияко, она не слишком удивилась: наверное, предчувствовала, что во что-то такое я рано или поздно вляпаюсь. Поохав для видимости, она показала нам наши спальни, велела Накахире приготовить завтрак и пошла наверх искать мне домашнюю одежду. Всё это время Нисей жался в гостиной на диване и каждый раз при виде Чияко радостно вскакивал.

Глубоким вечером, после долгих разговоров и взаимных расспросов о жизни и здоровье, оказавшись наедине с Нисеем в моей спальне, я наконец стаскиваю с себя липнущий к телу и пахнущий старостью шёлк, швыряю в кресло, а сам с удовольствием облачаюсь в простую хлопковую юкату.

Нисей, расположившийся с ноутбуком на полу, сочувственно наблюдает за мной.

– Почему ты не сказал ей, что не любишь кимоно?

– Она бы не стала слушать. У неё проблема с восприятием иных точек зрения. К тому же в наших интересах немного ей подыграть. Пока что это место кажется мне наиболее безопасным.

– Да, лицедейство она всегда любила, – хмыкает Нисей.

– А сам-то.

– А что? Я искренне люблю нашу бабусю. Она славная. Она меня многому научила... О… – вдруг осёкшись, он привстаёт и кидает ноутбук ко мне на постель. – Понеслась, Сэй.

С экрана на меня смотрит собственная хмурая фотография из школьного дела. Бегло пробежав глазами по строкам заметки, узнаю, что был сожжён вчера ранним утром прямо в классе. Ещё выясняю, что мне почему-то уже семнадцать, хотя до дня рождения аж два месяца.

– Ты стал в школе редким гостем, они даже возраст твой не помнят, – хмыкает Нисей, явно читая ту же строчку, и снова забирает ноутбук. – О, ещё одна статья, на этот раз на сайте района.

– Что пишут? – без особого интереса спрашиваю я, растягиваясь на кровати.

– Что похороны завтра.

– Вот как?

Теперь, когда всё закончилось, напряжение последних месяцев наконец уступило права законной усталости. Вместе с тем, за суетой минувших суток хорошо скрывались кадры, которые я и дальше предпочёл бы себе не представлять.

Рицка…

Я слишком отчётливо могу вообразить, как ранним утром раздаётся звонок в дверь. Сонная мама открывает, ещё ни о чём не подозревая, и с удивлением обнаруживает на пороге офицера. Придав лицу скорбное выражение, как учили в академии, он сообщает о пожаре. Мама вскрикивает, мотает головой, плачет, рядом появляется отец. Громкие голоса будят Рицку, и он, потирая кулачками глаза, в своей пижаме с котятами выходит на лестницу, замирает… Дьявол!

– Сэй, приём! Ты слушаешь?

Оказывается, Акаме всё это время что-то говорил.

– Я бы хотел увидеть Рицку.

– Что? Серьёзно?

– Мне нужно знать, что с ним всё в порядке.

– Ты ведь не собираешься идти на собственные похороны? Это же извращение похуже раздевания в парке.

– Конечно, нет, придурок. Даже если замаскироваться, это всё равно опасно. А вот ты сходишь.

У Нисея падает челюсть, но потом он хитро сощуривается и картинно подносит руку к уху.

– Алло, кто говорит? Безумие? О, Сэй, это как раз тебя!

– Заканчивай кривляться. Не ты ли говорил, что умеешь создавать зеркальное поле, чтобы другие Бойцы не могли тебя почувствовать? Вот и настало время показать, на что ты годен.

– На это уходит много Силы, так что это моя коронная, но экстренная фишка.

– Хочешь поспорить?

По лицу Нисея точно можно сказать, что он и не рассчитывает на иной расклад, но выполнить мой приказ без привычных брыканий, наверное, не позволяют какие-то принципы.

– Почему это для тебя так важно?

– Не будь ослом. Он мой брат, и я его люблю. Я должен убедиться в том, что с ним всё нормально.

– Знаешь… Порой мне кажется, что ты любишь не брата, а свою любовь к нему. Иначе эта огненная постановка прошла бы в другом театре.

Ещё один… Сначала Хидео, теперь Нисей. Нет, оба они ни черта не понимают. Но у меня нет сил ни спорить, ни огрызаться.

– Выполняй приказ, Нисей.

– Понял, – хмурится он, вставая с пола. – Спокойной ночи.

Сплю я настолько крепко, что даже сновидения обходят стороной. Ничего, кроме приятного забытья и мрака. Но внезапно грудь пронзает острой болью, которая быстро расползается по всему телу. Я пытаюсь вздохнуть, но рёбра сдавил металлический обруч. Отчаянно лупя руками по покрывалу, я хватаю ртом воздух, силюсь крикнуть, но к горлу как будто прижали раскалённый кусок железа – и получается лишь хрип…

– Сэй! Сэймей, проснись! Открой глаза, Сэймей…

Распахиваю глаза. Нисей сидит на кровати и ощутимо встряхивает меня за плечи.

– Всё, всё, успокойся. Сейчас пройдёт, сейчас всё закончится.

Он крепче сжимает пальцы, от которых исходит удивительная прохлада, и я наконец вздыхаю полной грудью. Раз, другой… Боль испуганно пятится, освобождая тело, скручивается в крепкий узел и, затаившись где-то в глубине под рёбрами, понемногу стихает. Дыхание выравнивается.

Я машинально ощупываю горло, провожу ладонью по мокрому лбу.

– Порядок? – Нисей убирает руки и выпрямляется. Вид у него встревоженный.

С трудом сев в кровати, щурюсь от солнечного света, заливающего комнату сквозь лёгкие занавески. В груди ещё саднит, но боль совсем слабая и тупая. Зато побаливают предплечья, в которые вцепился Нисей. Я машинально потираю кожу.

– Я с кухни почувствовал и сразу… – бормочет Акаме, оправдываясь. – Извини.

– Что это было?

– Ну… – усмехнувшись, он встаёт и отворачивается. – Видимо, Агацума узнал.

Чёрт. Соби… Как же его, выходит, тряхануло, что даже я словил? Сделав глоток воды, концентрируюсь и возвожу посреди нашей нити Связи Китайскую стену. Боль уходит окончательно.

Такое ни в коем случае не должно повториться. То, что случилось сейчас, – ещё полбеды. С этой минуты не должно быть ни малейшего риска обратки.

– Что ты здесь делаешь? – вздыхаю я. – Я же приказал тебе отправляться на похороны.

– Приказ выполнен, – Нисей с невинным видом указывает на настенные часы.

Два часа дня?! Выспался, ничего не скажешь… И спал бы ещё, наверное, до вечера, если бы Соби не узнал.

– Рассказывай.

Нисей плюхается на стул, а я начинаю неторопливо одеваться и приводить себя в порядок. Забавно, но не чувствую ни малейшего смущения, расхаживая перед ним в одних пижамных брюках.

– А чего рассказывать? Похороны как похороны. Все рыдают, лобзают закрытый гроб. Потом поход в крематорий.

– А Рицка?

– Ну… Если ты хотел услышать, что с ним всё в порядке, то спешу обломать. Он, конечно, не в порядке. Грустный весь, поникший. Какой-то дебил заставил нести твою фотографию. И фотка, кстати, тоже дебильная.

– Нисей!

– А чего ты ждал? У него любимого брата поджарили. Он должен, по-твоему, пожать плечами и жить дальше?

– Чёрт, я не об этом! Кто-нибудь был там? Подозрительные люди, пары, Бойцы, кто-то из Лун?

– А. Да вроде нет. Народу было немного. Только ваши родственники. А друзей у тебя нет.

– Понятно. Тебя кто-нибудь видел?

– Я всё время ошивался неподалёку, но близко не подходил. В крематорий тоже не стал соваться.

– Правильно. Ладно, скажи Накахире, чтобы подавал завтрак… или обед.

– Знаешь что, Жертва моя? – Нисей встаёт, преграждая мне путь. – Ты как-то очень паршиво выглядишь. Может, отлежишься денёк?

– Ещё не хватало.

– А я похлопочу, – он по-дурацки поигрывает бровями. – Принесу тебе… Что там нужно? Кофе в постель, завтрак в душ, обед в туа…

Я молча отпихиваю его в сторону и выхожу из спальни. Проходя по коридору, кидаю взгляд в окно и вижу в саду Чияко в заляпанном грязью комбинезоне и дурацкой панаме. Забравшись на лестницу, она увлечённо подрезает секатором ветки дерева. Лестница при этом лишена какой-либо опоры и опасно пошатывается, но Чияко балансирует, как опытный канатоходец, и как будто не обращает на это внимания.

– Во даёт! – восхищённо ахает Нисей. Я усмехаюсь.

В кухне уже вовсю хозяйничает Накахира. Видимо, и впрямь подошло время обеда – он шустро бегает от холодильника к стойке и оттуда к плите, гремя кастрюлями и сковородками. На моё приветствие лишь буркает что-то неразборчивое. Попросив у него кофе и чего-нибудь пожевать, я присаживаюсь за стол. Нисей устраивается рядом, и тут я понимаю, что, пока спал, между ними что-то произошло. Во всяком случае, атмосфера царит напряжённая.

– А ты, я смотрю, неплохо тут освоился, – улыбаюсь я, разглядывая Накахирин фартук, из кармана которого торчит ложка.

– Ты же знаешь, что выбора не было. Кто-то должен был помочь Чияко-сенсей.

– Она выглядит хорошо.

– Угу. Твоими молитвами.

Накахира ставит передо мной чашку кофе и тарелку с сэндвичем.

– А мне? – обиженно тянет Нисей.

Поджав губы, Накахира грохает тарелку и перед ним. Нисей успевает поймать её у самого края столешницы.

– Ты мог бы быть повежливее.

Замечание Нисея остаётся без внимания. Пожав плечами, он надкусывает сэндвич и с довольным видом жуёт, мурлыкая себе под нос что-то очень знакомое, кажется, из репертуара «AC/DC».

– Эй, Боец, – оборачивается Накахира. – Кто поёт эту песню?

– Брайан Джонсон, – с готовностью откликается Нисей.

– Вот пусть он и поёт! Жри молча.

Акаме чуть не давится. Аккуратно отложив надкусанный сэндвич, он отряхивает руки.

– Ох, и грубый же ты, Окава. И вообще, спешу напомнить: ты и сам Боец.

– Был, – Накахира зло сжимает ручку половника. – Можно подумать, ты не знаешь, что меня исключили. И можно подумать, не знаешь, из-за кого.

От гневного взгляда в мою сторону я и сам чуть не давлюсь. Ну ничего себе! Это, получается, я виноват в том, что Накахира повёл себя как идиот?! Докатились…

– Ага, – медленно тянет Нисей, притворяясь задумчивым. – Значит, ты бывший Боец, не закончивший обучение, без Жертвы, почти без Силы, сохранивший лишь примитивные физические навыки и способный только на большие силовые нагрузки, но при этом навряд ли сумеющий запустить Систему, так? Я ничего не перепутал?

Накахира молчит, покрываясь рваными красными пятнами.

– Ну раз я ничего не перепутал, – продолжает Нисей, – то давай проясним вот какой момент. Будучи почти простым смертным человеком, ты выпендриваешься, находясь в одной кухне с действующей боевой парой? Нехорошо это.

Накахира смотрит на меня, но я совсем не горю желанием вклиниваться в эту тупую собачью пикировку. Наконец он усмехается и складывает руки на груди.

– А ты, наверное, был так рад заполучить Имя Beloved? Гордишься, тыкаешь всем под нос свой средний палец, да? Уже прошёл с этим тираном все круги ада или ещё какие-то остались?

Нет, дорогой мой, прости, но мимо. Это тебе не Соби.

– Ты о чём? – безоблачно улыбается Нисей. – У нас с моей Жертвой всё прекрасно. Сэймей замечательный компаньон и надёжный товарищ.

Это сказано жеманно, в духе Акаме, но очень искренне. Чувствуя необходимость наконец прервать глупый спор, я решаю заступиться.

– Пара – это двое, Накахира, – возвращаю я ему его собственную фразу почти трёхлетней давности. – И отношения в ней во многом зависят от Бойца. Жаль, что ты этого так до сих пор и не понял.

– С языка снял, – хмыкает Нисей, возвращаясь к еде.

Я тоже тянусь к чашке, как вдруг на колени что-то прыгает. От неожиданности я дёргаюсь, кофе разливается по столешнице, а это «что-то», душераздирающе мяукнув, впивается когтями мне в ноги.

– Что за дрянь?!

– Не бей её! – Накахира стремительно подлетает ко мне и отцепляет от кимоно чёрно-белую кошку.

Я морщусь, когда слышится треск ткани. Надеюсь, Чияко любит эту заразу больше, чем старую шёлковую тряпку, что на мне надета.

– Это Широкуро, – Накахира заботливо гладит испуганную кошку, которая, сидя у него на руках, всё равно злобно поглядывает на меня. – Не смей её трогать!

Я вовремя сдерживаюсь, чуть не ляпнув, что она первая пристала.

– Тогда держи её подальше от меня. Ладно, спасибо за сэндвич, – я отодвигаю стул и встаю.

– Ну и дела! – хмыкает Накахира. – Боги, что вы сделали с Аояги Сэймеем и кто этот вежливый парень?

– Что? – хмурюсь я.

– Ничего. Ты лишь раз в жизни меня поблагодарил.

– Может, больше не за что было? – шепчет Нисей одними губами.

– Не волнуйся, – я улыбаюсь, – строг я лишь со своими Бойцами. А с простыми людьми я всегда вежлив.

Накахира краснеет от злости, но сдерживается, а Акаме, хихикая, вываливается вслед за мной в коридор.

– Сэй, я в этом дурдоме долго не выдержу. Знаешь, что он заявил мне утром? Чем, говорит, ты лучше меня? На твоём месте должен был быть я. Если бы всё получилось, большее, на что бы ты мог рассчитывать, – это какая-нибудь девчонка-десятилетка.

Ох, Накахира, Накахира… Из моего персонального позора ты стал, к счастью, позором собственным.

– И что же ты ему ответил?

– Да ничего не стал. Просто ножи покрутил – он и заткнулся.

– В воздухе?

– Ну да. Дурная привычка с детства, – Нисей придерживает для меня дверь в спальню.

– А всё-таки кое-кого он мне напомнил, – ухмыляюсь я. —Ты, кажется, сказал, что тебе не нравится в этом дурдоме? Ну так ты и не будешь торчать здесь больше, чем нужно. Отправляйся в Токио и…

– Опять?!

– Слушай внимательно, Акаме. Жить ты будешь у Хидео и Юрио. Не светись нигде. Всё, что от тебя нужно, – это приглядывать за Рицкой. Скорее всего, пока он не будет ходить в школу, поэтому просто дежурь неподалёку от дома и смотри, чтобы там не было никого из Лун. Скажи Хидео, чтобы продолжал прослушивать наш телефон на тот случай, если оттуда опять станут звонить. Наверное, маме будет не до того, чтобы везти Рицку на собеседование в какую-то школу, но если вдруг что – тут же пресеки. Всё понятно?

– Ничего не понятно! – взвизгивает Нисей. – Ты же скинул мелкого на Агацуму!

И тут же, получив удар, отшатывается, но на ногах стоит. Бил я совсем слабо – ни к чему сейчас Силу расходовать, особенно на Нисея.

– Чего ты сердишься? – бубнит Акаме, потирая ключицу.

– Во-первых, моего брата зовут Рицка, сколько раз повторять? Во-вторых, я его не скинул, а оставил на попечение Соби. Но, судя по тому, что сегодня было, этот Соби ещё нескоро раскачается. А охрана Рицке нужна ещё вчера. Поэтому до момента, когда они встретятся, ты будешь за ним присматривать.

– А кто в это время присмотрит за тобой? Я наделён многими талантами, но среди них нет способности разложиться на молекулярные составляющие, чтобы скопироваться и воссоздать свою точную копию!

– Если будешь нужен – вызову. А если что-то случится, сам почувствуешь.

– Но ты в курсе, что от Токио до Яманаси сто километров, да?

– Не тупи, Нисей. Моя Связь с Соби полностью заблокирована, значит, ты уже по умолчанию получаешь от меня больше, чем раньше. Тебе хватит Силы. Короче, не спорь и отправляйся к нашему дому.

– Прямо сейчас?! Второе перемещение за день?

Я выразительно поднимаю бровь, и, покачав головой, Нисей растворяется в воздухе.

Постепенно подпольная жизнь у Чияко обретает свой ритм. Чем-то это похоже на отдых в санатории. Я сплю сколько захочу, весь день занимаюсь своими делами, и меня никто не трогает. Еду готовит Накахира, за продуктами ходит тоже он – мне появляться в городе может быть опасно. По вечерам я развлекаю старушку задушевными разговорами, совсем чуть-чуть рассказываю о том, чем занимался те пару лет, что мы не виделись. Она и сама давно уже не поддерживает политику Минами, поэтому не без удовольствия перемывает ему кости. Единственное, о чём сокрушается – так это о том, что мне пришлось на время оставить Соби. Нисея она очень любит, но не устаёт повторять, что Соби для меня – идеальный Боец, что его нужно беречь и во что бы то ни стало вернуть. Впрочем, последнее я знаю и без неё…

Первые недели я испытывал сильную тоску. Я жадно слушал однотипные отчёты Нисея о том, что Рицка по-прежнему находится дома и выходил лишь несколько раз в магазин с отцом. А у мамы иногда случаются приступы, но пока что сильно он не пострадал. Вдобавок мне удалось найти контакты пары Faceless. Хацу, оказывается, теперь работает в Кимори, так что за определённое вознаграждение я регулярно получаю от неё через Нисея отчёты о Рицкиных сеансах у Кацуко. Конечно, он ничего не вспомнил и навряд ли когда-нибудь вспомнит, но ходить к ней ему, по крайней мере, нравится. Похоже, Кацуко единственная, с кем он может поговорить по душам после моего исчезновения.

Я подолгу смотрел на нашу с ним фотографию, которая живёт у меня в кошельке. Сделали мы её не так давно – испытывали новый штатив. Стоим на пороге дома, я улыбаюсь, смотрю прямо в камеру, одна рука лежит у Рицки на плече. Он вроде бы тоже улыбается, но немного напряжённо. И отклонился от меня, как будто пытается высвободиться, или как будто ему неуютно стоять со мной рядом. Не очень хорошее фото, но я приберёг его, потому что оно самое новое.

Так что поначалу я честно скучал по Рицке. Или думал, что скучаю лишь по нему одному. Но чем больше в разговорах с Чияко проскальзывало имя Соби, тем сильнее я чувствовал тоску иного рода…

С появлением Нисея я свёл все контакты с Соби к минимуму и приглушил нашу Связь. Я подолгу не звонил и не виделся с ним. Но тогда у меня было чёткое знание, что в любой момент могу позвать его – и он тут же явится. Эта мысль всегда сопровождала меня ровным спокойным фоном. Теперь же я лишён возможности увидеть его, когда захочу, и мне словно всё время чего-то недостаёт. Наверное, так же чувствует себя заядлый курильщик, решивший наконец бросить и затушивший свою последнюю сигарету.

Немного развеять мою меланхолию удалось, как ни странно, Кингу. Через пару недель моего пребывания здесь он позвонил сам и, громко смеясь в трубку, поздравил с безвременной кончиной. Потом заявил, что такого от меня не ожидал, приятно удивлён, в диком восторге и от души гордится – и стало ясно, что наше сотрудничество продолжается. Поскольку опасность мне теперь не грозит, у меня есть сколько угодно времени, чтобы придумать, как достать последние данные из Лун.

Признаться, после нашего последнего разговора крохи моего доверия к Кингу практически испарились. Но теперь я оказался пусть в безопасной, но совершенно патовой ситуации. Если сидеть и ничего не делать, то я до старости лет буду считаться почившим в расцвете сил. А поскольку в мои планы не входит хоронить себя заживо в этом доме с чудесным летним садиком, придётся двигаться в прежнем направлении: кража данных – передача их Кингу – уничтожение Минами и захват школы.

Верных людей у меня в Лунах не осталось, так что наша с Bloodless миссия сильно затруднилась, но они продолжают над этим работать. Что до Микадо, то её ещё месяц держат в Лунах. Пока наконец я не узнаю от Нисея свежие новости…

– Сэй, у меня для тебя новость!

Ближе к вечеру Акаме появляется прямо в моей комнате, стряхивая капли с волос на пол. Видимо, в Токио идёт дождь.

– Хорошая или плохая? – спрашиваю я, опуская крышку ноутбука.

– А это как посмотреть. Гомон отпустили.

– Вот как?

Я задумчиво поглаживаю губы костяшками пальцев, прикидывая, что это нам даёт. В принципе, ничего полезного. Я зол на эту суку, как сто чертей. После всех её слюнявых признаний в любви она всё-таки меня сдала.

– Она сообщила им что-нибудь новое или просто у неё срок годности истёк?

– Скорее второе. Насколько мне известно, она протрепалась только о том, что ты сливал данные «Белому орлу» и что обманом достал её пароль... Что она, в сущности, ещё могла добавить?

– Наверное, они до конца не доверяли ей, вот и держали до последнего. Её уволили?

– Никакого приказа пока не выходило. Её просто отпустили.

– Надо бы с ней увидеться.

– Думаешь? – Нисей скептически смотрит на меня. – Ты правда рассчитываешь, что после всего она продолжит тебе помогать?

– Нет. Мне больше не нужна её помощь. Но она предала меня, а этого я ей с рук спускать не намерен. Пора бы её хорошенько проучить.

– Хочешь убить её?

– Конечно, нет. Это будет слишком подозрительно. Но она настолько без ума от своего Бойца… Значит, за эту ниточку её и нужно дёрнуть.

– Что предлагаешь?

– Moonless по-прежнему не знают, кто ты такой. Поэтому ты найдёшь их, бросишь вызов и приведёшь в безлюдное место, которое я тебе укажу. Я буду ждать вас там. Хочу показать Гомон, чего на самом деле стоит её Боец.

– Ты сильно рискуешь, намыливаясь в Токио.

– Мне нечего бояться, со мной же мой Боец.

– С ней тоже будет. А он становится сильнее в такую погоду, – Нисей кивает на окно, за которым сгущаются тучи. Значит, гроза добралась и до нас.

– Тогда посмотри прогноз погоды на ближайшие пару дней, – отвечаю я, подвигая к нему ноутбук.

Поздним вечером я стою прислонившись к дереву на хорошо знакомой поляне в парке Кинута, с которой по определению не ассоциируется ничего доброго. В первый раз мы с Соби сражались здесь с Deathless, и тогда он впервые убил противников. Во второй раз я наказал его так, как никогда прежде. Сегодня я накажу Гомон, отобрав её драгоценного Бойца, которого она предпочла мне.

Нисею было велено под предлогом вызова встретиться с ними на «нашем» с Микадо месте и привести их сюда. Как я и рассчитывал, много времени это не заняло, и уже минут через пятнадцать я слышу приближающиеся шаги и голоса. Токино по обыкновению что-то недовольно бубнит на одной ноте, Акаме шутливо отвечает. Наконец они втроём показываются из-за деревьев и выходят на поляну.

– Здесь? – Токино настороженно озирается, но меня пока не замечает.

– Да, здесь, – кивает Нисей.

– Так откуда ты знаешь Сэймея? – спрашивает Микадо уже, наверное, не в первый раз. – Тебе известно, кто устроил пожар?

– Сегодня моё справочное бюро уже закрыто. Мы пришли сюда биться, а не болтать.

– Для начала скажи, кто ты! – говорит Токино. – Ты вызываешь меня уже второй раз. Ты обязан назваться!

– Будь по-твоему, – подаю я голос, выходя из тени под свет яркой луны. Микадо ахает и отступает на шаг, Токино замирает. – Позвольте вам представить: мой природный Боец Акаме Нисей.

Нисей галантно, но издевательски раскланивается.

– Сэймей… – глаза Гомон распахиваются так широко, что сейчас вылезут из орбит. – Ты жив…

Она дёргается вперёд, видимо, чтобы броситься мне на шею, но Нисей пресекает попытку, стремительно меня загородив.

– Не стоит, Микадо, – улыбаюсь я. – Я жив лишь потому, что вовремя узнал, как ты предала меня.

– Я не… Сэймей, я бы никогда…

– Неужели сейчас ты способна стоять и врать мне в лицо? Мои инструкции были вполне ясными: я велел тебе сдаться и ничего им не говорить. Но ты разболтала им всё про то, что я делал для «Белого орла».

Я делаю шаг вперёд, и Микадо невольно отступает.

– У меня не было выбора. Клянусь, Сэймей. Они сказали, что если я продолжу молчать, они уничтожат Токино. Мне пришлось…

– Что я слышу, Микадо? Ты сдала меня ради спасения этого… парня?

– Но кроме него, у меня никого нет!

– У тебя был я. Не добившись от тебя ответа, они бы отпустили тебя. И тогда мы скрылись бы вместе, я бы сумел тебя защитить.

– Но я бы осталась без Токино! А ты… Я не знаю, что ты на самом деле чувствуешь ко мне, Сэймей. Я не знаю, любишь ли ты меня. Помог бы ты мне или просто бросил. А Токино всегда рядом, он любит меня, он всегда меня защищает. Он мой рыцарь…

Moonless обмениваются тошнотворно нежными взглядами.

– Ну хватит, Микадо! Когда ты наконец повзрослеешь? Ты разве до сих пор не поняла, что в этом мире нужны только полезные люди? Разве я тебя этому не научил?

– Токино не бесполезен! – она гневно топает ножкой. – Он мой Боец.

– Проверим? – усмехаюсь я.

Мне не нужно ничего произносить вслух. Я лишь скашиваю глаза на Нисея – и купол Системы обволакивает деревья и землю. Фудзивара едва успевает запуститься, как в него уже летит ограничивающее заклинание. Да, я не дал им времени ни опомниться, ни соединить Имена, но окажись я на их месте, любой из моих Бойцов среагировал бы молниеносно. Токино же делает слабую попытку отбиться, но тут же оказывается на земле, крепко обвитый тонкими, но прочными цепями. Нисей спеленал его так плотно, что одежды за ними практически не видно. Последний штрих – и губы Токино срастаются, лишая любой возможности хоть чем-то ответить. Я награждаю красивое заклинание довольной улыбкой.