Текст книги "Место третьего (СИ)"

Автор книги: Тупак Юпанки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 76 страниц)

– Простите, семпаи! – вдруг зовёт кто-то снизу.

Я преодолеваю последние несколько ступенек, Соби идёт за мной. В холле стоит мальчик, нервно прижимая к груди пухлую папку. Листы из неё торчат в разные стороны, на одном из них виднеется угол фотографии. Когда мы останавливаемся напротив него, он смотрит сначала на Соби, но затем безошибочно делает шаг ко мне.

– Извините, семпай, вы не подскажете, где кабинет Минами-сенсея?

Ясно. Жертва. Новенький. Только что приехал. И из учебного отдела его послали прямиком к Ритсу. На ночь глядя…

Я с интересом рассматриваю эту щупленькую птичку. Вряд ли старше Рицки больше чем на год-два. На нём бесформенная толстовка, стёртые кеды, а волосы приторно-зелёного цвета свисают длинными сосульками на бледные щёки, словно сроду не знавали шампуня.

– Зачем тебе к нему в такой час?

Мальчишка неловко передёргивает плечами, отчего папка у него в руках опасно вздрагивает.

– Я приехал час назад. Мне сказали, свободные места остались только у Минами-сенсея. Он хочет познакомиться со мной уже сегодня.

– Слышал, Соби? – усмехаюсь я, косясь на Агацуму. – Ритсу взял себе нового ученика, не успев проводить прежнего. Быстро, однако.

– Он Жертва, Сэймей.

– Сам вижу. Сути не меняет.

Мальчишка внимательно следит за нашим разговором, как будто что-то понимает.

– Тебе влево по коридору, последняя дверь справа, кохай, – указываю я рукой в нужном направлении. – Не заблудись.

– Спасибо, семпай, – кивает он и, перехватив папку понадёжнее, скрывается в глубине коридора. Мы смотрим ему вслед, пока он не пропадает из виду.

Без лишних слов и расспросов я знаю, что Соби и расстроен, и зол одновременно. А ещё, конечно, уязвлён. Честно сказать, я сам не ожидал такого проворства от Минами. Обычно он наоборот открещивается от обязанностей куратора, отговариваясь всем, чем только можно: начиная от своего поста директора и заканчивая тем, что ему и так есть кого вести. А тут внезапно берёт себе «закрепку» – первого встречного мальчишку, ещё и Жертву. А с Жертвами, как однажды обмолвилась старушка, ему работать неинтересно. Так что это он либо от безысходности и досады, либо в качестве некоего показательного жеста.

И вообще. Что-то мне ситуация всё больше напоминает размолвку старых супругов, каждый из которых теперь стремится продемонстрировать, что без труда найдёт другому замену.

– Ладно, Соби, идём, – вздыхаю я, когда молчаливая сцена подходит к своему логическому завершению.

– Куда? – Агацума уже вытащил из пачки сигарету и даже держит наготове зажигалку. Поняв, что сказал что-то не то, он быстро хмурится. – Прости. Я пойду, куда ты скажешь.

– Тогда – к Чияко. Она ещё не спит.

– Прямо сейчас? Я думал найти её завтра.

– Пошли, Соби, – вздыхаю я во второй раз.

До кабинета старушки Агацума мрачно молчит и о чём-то раздумывает: он так и не спрятал сигарету обратно. Знаю я, какие мысли его посещают. Примерно такие же, как и меня несколько минут назад, только помноженные на десять.

Дойдя до двери, я стучусь и захожу. Соби неуверенно ступает следом.

Атмосфера, которая царит в кабинете, без прикрас, умиротворяющая. Чияко мерно барабанит по клавиатуре, мыча себе под нос старую детскую песенку. А Накахира, который здесь, похоже, уже прописался, полулежит на диване, обложившись учебниками. Увидев Соби, он резко садится и настораживается. Не беспокойся, дурачок, я здесь не про твою честь.

– Добрый вечер, сенсей, – улыбаюсь я, подходя к старушке.

– Сэй-кун! – она тоже расплывается в улыбке. – И Агацума-кун. Какой сюрприз!

– Сенсей, можете меня поздравить. Благодаря вашим хлопотам, я почти закрыл табель всего за несколько дней.

– Ну! Я в тебе никогда не сомневалась. А что Ритсу-сенсей? Системное взаимодействие ты сдал?

– Самым первым, – отвечаю я, вкладывая в интонации нотки гордости. Если бы Чияко знала, что нечем мне на деле гордиться…

– Ты молодец. А как у тебя успехи, Агацума-кун?

Соби, явно немного ошалевший от такого радушного приёма, выходит из-за моей спины и с напускным смущением улыбается.

– Благодарю, сенсей. Мой табель тоже почти закрыт. Правда, остались самые важные предметы.

Не устаю ему удивляться. Со мной Соби почему-то нравится разыгрывать либо дурака, либо мученика. Но в нужные моменты наружу вырывается прекрасная интуиция. Как, например, сейчас, когда за долю секунды он умудряется и сходу взять правильный стиль общения со старушкой, и своими словами подтолкнуть её к необходимой мне реплике:

– Это превосходно, это очень хорошо, вы оба молодцы. А какие же самые важные?

Есть! И можно подумать, хотя бы об одном она не догадывается…

Беззаботно пожав плечами, вытягиваю ладонь в сторону. И тут же в неё ложится агацумовский табель. Кладу оба на стол перед Чияко, заставляя улыбку намертво прикипеть к губам.

– О! Высший балл… И тут тоже. О, прекрасно, прекрасно, – бормочет она, водя морщинистым пальцам по строкам. – Да вас обоих можно поздравить!

– Пока нет, сенсей, – если чуть плотнее сжать губы, улыбка получится мягче. А если при этом ещё и брови поднять, из меня такой милый ребёнок выходит… – Осталось ещё три предмета, включая ваш. И мы как раз хотели узнать, когда можно прийти на сдачу.

Я стою так, что мне и Накахиру видно отлично. Он кривится, гримасничает, очи горе возводит, только разве что языком не цокает. Оно и понятно. Это ведь при нём я частенько оттачивал свои излюбленные маски. Но Чияко, у которой он вне поле зрения, либо покупается на очередную мою уловку, либо ей просто приятно купиться.

– Об этом, думаю, вы можете не волноваться, – она таинственно понижает голос и берётся за ручку. – Вы оба великолепно занимались у меня с самого первого урока. И у меня к вам никаких нареканий нет.

Пока она ставит нам обоим по «десятке» и расписывается, я прокручиваю в памяти то, что она назвала «великолепно занимались».

Предмет Чияко ещё страшнее, чем у Нагисы, его вполне заслуженно считают самым сложным. Ну и очень серьёзным, разумеется, ведь это – системная физика. Для Жертвы он носит скорее ознакомительный характер, но для Бойца это как Трипитака. Всё знакомство с Системой у них проходит именно через этот предмет. Из чего создаётся Система и как взаимодействует с окружающим миром – этому учит Нагиса. А вот как на практике будут работать твои заклинания, почему они вообще работают и что происходит во время дуэли в принципе – это всё к Чияко. Хорошо всё-таки, что я не Боец. Я бы это не вызубрил.

Первое время я даже пытался: честно читал учебники, заучивал конспекты, приходил к старушке после уроков, чтобы раз за разом прослушивать одни и те же объяснения и всё равно ни черта не понимать. Потом почувствовал, что даже если не пытаюсь загрузить мозг знаниями по системной физике, то оценки от этого не меняются. Чияко никогда не засыпала меня на проверочных работах или во время опросов, без проблем давала возможность переписать контрольную, причём под её руководством. Моего утвердительного кивка на вопрос: «Ну что, Сэй-кун, теперь понял?» – всегда было достаточно, чтобы уйти с урока с хорошей оценкой в кармане. Иными словами, четыре года я как-то умудрялся держаться на плаву. Что же будет после ухода старушки, когда придёт новый учитель?.. Даже думать боюсь. Но главное, это будет ещё нескоро, в декабре. А сейчас очередная строка в наших табелях оказалась заполнена.

– Пойдёте сдавать практику боя, хорошенько подготовьтесь к теории, – наставляет нас Чияко, возвращая табели. – Ямада-сенсей и Такада-сенсей обязательно будут спрашивать вас одновременно, а возможно, даже прямо в зале, во время поединка. Вы, кстати, ещё не знаете, с кем будете сражаться?

– Мы пока не узнавали, сенсей, – виновато улыбнувшись, отдаю Агацуме его табель, а свой прячу в карман.

– Сообщи мне, когда назначат день сдачи. Я приду посмотреть.

– Конечно, Чияко-сенсей. Благодарю вас. Спокойной ночи.

– Да, да, до свидания.

– Всего доброго, – поклонившись, Соби выходит в коридор вслед за мной.

– Минус ещё один, – комментирую я, отойдя от двери.

– Спасибо.

– Это было нетрудно. Ты ведь что-то там про помощь говорил, верно?

– Если бы я действительно сдавал системную физику, на это ушло бы много времени.

– Да неужели? – я меряю его недоверчивым взглядом через плечо. – Ты же отличник, Соби.

– Ты тоже, – замечает он.

– Если можно чего-то не делать, я предпочитаю не делать – только и всего.

– С чего ты взял, что мне доставляет удовольствие сдавать экзамены? – едва мы выходим на улицу, Соби отправляет свою вожделенную сигарету в рот и, прикурив, жадно затягивается.

– Причём тут удовольствие? Ты бы сдал всё Чияко в любом случае.

– Значит, ты веришь в меня? – прищурившись, он косится на меня.

– Я верю в силу приказа. Я приказал тебе всё сдать – и ты бы сдал без труда.

Соби недолго молчит, глядя в асфальт, потом пожимает плечами.

– Ты ошибаешься. Меня обучала Жертва, поэтому я практик. Я могу разворачивать Систему и создавать заклинания. Но объяснить в теории, как всё устроено, бывает трудно.

Да, это верно. Я ведь тоже практик. Не потому, что у меня сенсей – Боец, а потому что пока все прилежно зубрили учебники, я предпочитал применять свои знания на деле. Я бью словами, управляю Бойцом, делаю внушения и пользуюсь гипнозом – и всё интуитивно. Но без учебника перед глазами я бы не смог описать даже ход поединка с точки зрения хотя бы той же физики.

– Как ты впервые загрузил Систему? – спрашиваю я ни с того ни с сего.

С одной стороны, Боец – это твоя пара. Но с другой – знаем мы о них ничтожно мало. Мне всегда было интересно, как Бойцом ощущается запуск Системы, как они вкладывают в заклинания Силу, что чувствуют при активации Имени… Столько вкусных вопросов я все годы откладывал на потом, желая задать их не какому-нибудь Накахире, а своему истинному Бойцу. Странное дело, но теперь, когда у меня есть Соби и я вполне мог бы всё выяснить у него, спрашивать об этом почему-то… неловко. Не понимаю почему.

– У меня долго не получалось, – отвечает Соби, помолчав. – Ритсу-сенсею неоднократно пришлось прибегнуть к гипнозу, чтобы заложить нужные установки.

– Он говорил, ты раскурочил ему всю гостиную.

– Это был просто силовой выброс. Осознанно я раскрыл Систему только через месяц. А почему ты спрашиваешь?

Вот поэтому мне, наверное, неловко. Именно из-за этого вопроса, на который непонятно как отвечать.

– Не знаю. Просто интересно, как это у вас происходит.

– Разве вам не рассказывали об этом?

– А то ты не знаешь, что они рассказывают только то, что соответствует схеме обучения. Так что – нет. Мы не знаем, как устроены Бойцы.

– Любопытно… – Соби делает последнюю затяжку и выбрасывает окурок. А я только сейчас замечаю, что идём мы к моему корпусу, а старый-то в другой стороне. – А нам с первого курса рассказывали о Жертвах как можно больше. Откуда берётся Сила, как используется, каким умениями наделена Жертва и как она взаимодействует с Бойцом…

– Это потому, что мы больше люди, чем вы. Про нас рассказывать меньше.

В ответ на это Агацума только тихо смеётся. Я и сам усмехаюсь этой глупости. Ну а как иначе объяснить сей нелогичный факт?

– Ладно, я знаю, почему нам о вас почти не рассказывают. Потому что нам не обязательно знать всю техническую часть вопроса. Если я покупаю машину, мне достаточно уметь водить, я не обязан разбираться в том, как она работает.

– Не только поэтому, – Соби достаёт и раскуривает вторую сигарету, стараясь дымить в сторону. – Ещё и потому, что от вас зависит успех создания пары. Если Жертва – даже подсознательно – будет воспринимать Бойца как механизм, вряд ли удастся установить прочную Связь.

И это тоже верно. Что-то умные мы какие-то…

– Ты зачем за мной идёшь, Соби? – спрашиваю я, тормозя у ступеней нового корпуса.

– Просто хотел проводить.

Он затягивается, глядя в сторону, и стряхивает пепел на асфальт. Улица освещена единственным фонарём, в свете которого фигура Агацумы кажется почти чёрной, совсем как та бабочка на его картине. Слабый ветер играет с кончиками его волос и лёгкими рукавами рубашки. И стоит такая дивная ночная тишина, будто мы одни не просто в учебном комплексе, но и на всей планете.

Я задираю голову и наконец вижу то, что искал, когда шёл в темноте коридора прочь от лаборатории. Огромная полная луна зависла над крышами зданий, такая яркая и чёткая, а буквально через неделю она превратится в изогнутый огрызок. Соби тоже смотрит наверх и довольно хмыкает.

– Что?

– В прошлом месяце… я пытался её нарисовать, – он опускает голову, бросает окурок на землю и излишне тщательно давит носком ботинка. Но, поняв, что я не собираюсь перебивать или заявлять, что мне это неинтересно, продолжает: – Но я не успел. Осталось всего несколько деталей, думаю, смогу закончить сегодня.

– И прилепишь туда несколько бабочек? – не могу удержаться от подколки.

Соби, к счастью, правильно толкует мой насмешливый тон и улыбается.

– Нет, эта работа для выставки «Favillae exanimes» – на ней не должно быть живых существ.

– Ты участвуешь в выставке?

Не представляю, зачем спросил. От удивления, наверное.

– Это юношеская выставка. В ней принимают участие лучшие ученики художественных факультетов до восемнадцати лет со всей Японии.

В этот момент появляется неприятное чувство зависти. Да, я – лучшая Жертва, а Соби – лучший Боец. Но это в Системе. За стенами же школы я не представляю из себя ровным счётом ничего. Так, посредственный школьник с хромым средним образованием. А вот Соби… И совершенно некстати вспоминаются ироничные слова Ритсу о том, что Агацума и в реальном мире не пропадёт. В отличие от меня.

– Ладно, – произношу я единственно возможное слово в данной ситуации. – Завтра я спрошу у Ямады, когда будет наш экзамен, и скажу тебе. Раз мы теперь… пара, то и практику ведения боя должны сдавать вместе.

Последний раз я сдавал практику с Накахирой. До этого у меня постоянно были разные партнёры. А Соби, как я понимаю, дрался в авторежиме.

– Хорошо, Сэймей.

– Тогда пока.

Я уже поднимаюсь по лестнице, когда Соби вдруг окликает меня:

– Сэймей. Если ты хочешь… – он отводит глаза и, поколебавшись, заканчивает: – Если ты захочешь, я расскажу тебе всё. И даже покажу. Если тебе будет интересно.

Я сразу понимаю, о чём он. Рассказать – это хорошо. Показать – ещё лучше. Сам бы я, наверное, своё желание не озвучил. И сразу делается немного боязно. Что такого Агацума может мне показать, если сейчас смотрит на меня так загадочно?.. Но это чувство не страха, а скорее волнительного предвкушения. Да, Соби. Мне – интересно.

– Договорились, – усмехаюсь я, разворачиваясь.

– Спокойной ночи, Сэймей, – доносит слабый порыв ветра мне в спину.

====== Глава 28 ======

Уже не в первый раз подмечаю, как удивительно мне везёт со сдачей этих экзаменов. Сначала Ритсу просто так подмахнул наши табели, затем Нагиса подняла белый флаг, да и остальные сенсеи простились со мной достаточно легко. Удача не изменяет мне и на оставшихся теории и практике ведения боя, когда я отправляюсь в зал к Ямаде-сенсей.

Сначала она, как и многие учителя до этого, сетует на мой внезапный уход и предупреждает, что следующие экзамены сдать будет значительно труднее. Но за целых две минуты жизни, потраченные на выслушивание её нудного монолога, я в итоге оказываюсь вознаграждён. Ямада с Такадой как нельзя кстати собираются проводить общую ночную тренировку в эту пятницу, и если мы с Соби покажем себя в ней хорошо, то оба экзамена нам зачтут. Остаётся лишь дождаться этой пятницы.

Новость радует ещё и потому, что раньше я не принимал участия в таких тренировках – не с кем было. Все одинокие системные вынуждены отсиживаться у себя в комнате, чтобы не мешать остальным, и ночь напролёт слушать звуки разворота многочисленных Систем и азартные выкрики заклинаний. С нашего потока мы с Мимуро были единственными Жертвами, кто не участвовал в последней тренировке три месяца назад. Накахира у меня тогда уже был, но без нити Связи мы бы друг друга просто не нашли.

Сидеть до самого утра, старательно отворачиваясь от вспышек заклинаний за окном, было… обидно. Многие из моих знакомых тогда показали себя отлично. Победу признали за Sleepless. За ночь им удалось одолеть четыре пары, возвестивший о конце тренировки сигнал застал их за раскрытием Системы для пятого боя. После этого Гинка недели две ходила передо мной рисовалась. А второе место досталось Ruthless, которые справились с тремя парами. Правда, все были малолетками, но качественный показатель почему-то не стали учитывать. У нас же с Соби в пятницу схалтурить не выйдет. Ямада-сенсей предупредила, что противников мы себе должны выбирать достойных, иначе на следующей неделе отправимся сдавать экзамены как положено: и теоретическую часть, и практическую.

Распростившись с Ямадой и уже собираясь уходить, вдруг замечаю среди десятка тренирующихся пар и одну знакомую, в самом дальнем углу зала. Осторожно пробираюсь к ним через гущу юных учеников, стараясь ненароком не попасть под разворот Системы – сегодня новоявленные пары пробуют совместный вход. И выходит уже у всех, кроме этих двоих…

– Доброе утро, – улыбаюсь, подходя к ним.

– Доброе утро, семпай! – Мэй оборачивается, просияв, как летнее солнышко.

У Мимуро же, наоборот, видок такой, будто только что похоронил всех своих родственников, собственноручно вырыв могилы. Стоит, прислонившись к стене и чуть съехав по ней, чтобы высокая макушка не так сильно выделялась среди двух десятков детских голов. Коротко глянув на меня и буркнув что-то околоприветственное, он переключается на Мэй:

– Не тормози загрузку, а вкладывай Силу до конца.

– Не торможу я! – она топает ногой, золотистые кудри смешно подпрыгивают. – Это ты не отпускаешь Силу до конца, а не я!

– Не я должен отпускать, а ты сама должна брать.

– Я и беру! Но всё равно, всё равно не получается! – Мэй гневно сжимает кулачки.

– Вижу, у вас всё неплохо, – усмехаюсь, обводя их глазами.

– Она не может раскрыть боевую Систему для двоих. А в авторежим легко входит. Значит, это не мой Боец, – авторитетно припечатывает Мимуро и отворачивается.

– Я твой, твой Боец! Ямада-сенсей сказала, что это ты не хочешь входить со мной в Систему, поэтому ничего и не получается! Твой приказ не действует, потому что это не приказ!

А быстро она въезжает. Такая маленькая и такая умная… Прямо как Рицка.

– А можешь загрузить небоевую Систему без приказа? – спрашиваю я её между делом.

– Любую могу! Но только одна. С ним… – маленький палец упирается Мимуро куда-то в живот. – Он не даёт!

– Я даю. Не во мне дело, – цедит Мимуро сквозь зубы. – Ты просто не хочешь брать мою Силу.

– Нет, это ты, ты, ты виноват!

– Зачем спорить? – прерываю я их бестолковую перепалку. – Сначала выясните, кто держит загрузку, потом и разбираться будете.

– И так всё ясно, – фыркает Мимуро.

– Семпай, может, вы нам поможете? – вдруг спрашивает Мэй, робко улыбаясь.

Наверное, мне не стоит подходить к людям с добрыми советами. Потому что каждый раз это неизменно заканчивается одинаково: «Помоги».

– Хорошо, – вздыхаю я, засовывая руки в карманы. – Мэй-тян, загрузи боевую Систему в авторежиме. Потом дашь разрешение на вход Мимуро, и он попробует присоединиться. Там и станет ясно: ты его не пускаешь или он не может войти.

– Это мысль, – кивает Мимуро и выжидающе смотрит на Мэй. – Ну и что? Кого ждём?

– Скажи, скажи это! – Мэй опять топает ногой.

А я начинаю сочувствовать Мимуро всё сильнее. Очень нервная, взбалмошная девочка. Представляю, до чего она утомляет такого флегматика, как он.

– Развернуть боевую Систему в авторежиме, – замогильным голосом тянет он.

– Поняла! – Мэй оживляется и вскидывает ладошку: – Загрузить боевую Систему! Авторежим!

Какой же она всё-таки ещё ребёнок. Пока любопытствующий, возбуждённый и обрадованный внезапными переменами в жизни, ещё не хлебнувший всех «прелестей» системного мира.

По тому, как волосы на теле встают дыбом, можно сказать, что загрузка ей удалась. Причём сфера поражения у неё внушительная. Несколько близстоящих деток даже на миг оглядываются в нашу сторону.

– Хорошо. А теперь открой Систему для Мимуро.

Мэй сосредоточенно морщит нос и почти по слогам выговаривает:

– Подсоединение Fearless. Совместный вход.

Система колышется и как будто становится более рыхлой – мне, конечно, ничего не видно, но я прекрасно всё чувствую, благо стою в метре от Мэй. Мимуро, похоже, тоже чувствует, но лишь бестолково водит по пространству глазами и наконец пожимает плечами.

– Не получается. Ничего не вижу и не могу войти.

– Сосредоточься. Ты же чувствуешь Систему своего Бойца. Просто захоти присоединиться к ней и представь, как входишь.

Вздохнув, Мимуро хмурится, видно, как напрягаются плечи и даже лицо, но секунд через пятнадцать он расслабляется и только качает головой.

– Да что такое-то?

Уже начиная злиться – пока, правда, неясно на кого, – подхожу к Мэй почти вплотную. Почувствовав чьё-то присутствие, она слепо смотрит перед собой и часто моргает. Ясно, с Системой ещё не сроднилась, пока не видит очертаний внешнего мира.

– Мэй-тян, это я, – говорю негромко. – Сделай вот что. Пусти в Систему меня. Просто скажи: «Присоединение Beloved. Вход под разными Именами».

Этот фокус не работает, если Имя уже проявилось и где-то возник гипотетический Боец. У меня, конечно, есть Агацума, но его Имя искусственное, а у меня вообще пока нет, поэтому надеюсь, что получится.

– Присоединение Beloved. Вход под разными Именами, – послушно повторяет Мэй.

Вначале не происходит совершенно ничего, и я уже думаю, что уловка не вышла. Но затем пространство вокруг меня передёргивается, раз, другой, как помехи в телевизоре, и начинает постепенно чернеть. Система впускает меня очень медленно, с явной неохотой. Мне даже войти удаётся не до конца, потому что сквозь густую черноту проступают скопления серых точек – человеческие фигуры. И стены с потолком я различаю, хотя такого быть не должно.

Но опыт, тем не менее, удался. Пусть не полностью, но я вошёл. Значит, путь открыт.

– Закрой, Мэй-тян, – говорю я, потому что голова внезапно начинает кружиться.

Правы те, кто считает Систему не электронным полотном, сотканным из двоичного кода, а почти живым существом. Иначе бы не реагировала она так агрессивно на вторжение чужака.

Я закрываю глаза и глубоко дышу, пока Мэй сворачивает Систему, высвобождая меня из тёмного плена. Едва вестибулярный аппарат приходит в норму, тру лицо и подвожу итоги:

– Извини, Мимуро, но дело в тебе. Пока не захочешь войти в Систему, не войдёшь.

Что любопытно, моим заявлением он не слишком-то удивлён. Любимым жестом пожимает плечами и молчит. Уверен, он и без моей помощи всё уже давно понял, но ему нужен не системный «дегустатор», а системный психолог. Мимуро сам ставит себе преграды и не позволяет себе по-настоящему захотеть слиться с Мэй. Ведь если он войдёт с ней в Систему и всё пройдёт гладко, не останется больше сомнений в том, что именно она его Боец. А он, несмотря на общее Имя, эту простую истину принимать до сих пор отказывается. Идиот.

– Спасибо за помощь, – наконец бормочет он кисло и смотрит на Мэй: – Всё, пошли отсюда, я устал.

– Но урок ещё не кончился! Мы не вошли в Систему вместе.

– И не войдём, если будем просто здесь стоять. Уходим, я сказал!

– Но Ямада-сенсей говорила, что тот, кто войдёт, сможет попробовать заклинание!

– Ладно. Пробуй. Но без меня.

Оттолкнувшись от стены, Мимуро одёргивает пиджак и идёт к выходу. Я прощаюсь с Мэй и следую за ним, но, когда оборачиваюсь через несколько шагов, вижу, что глаза у неё влажные, а губы дрожат.

Мимуро, конечно, не обязан здесь торчать. Это урок для младшеклассников, на который он явился, чтобы испытать своего Бойца. Но всё равно как-то… нехорошо вышло. Если будет каждый раз убегать, с мёртвой точки дело не сдвинется. И Мимуро это понимает. Вот только двигать-то и не хочет. Меня Накахира тоже многим не устраивал. Да что там многим – почти всем! Но вместо того чтобы держаться от него подальше во время тренировок, я, наоборот, старался быть рядом, чтобы надавить и худо-бедно добиться того, чего хочу.

Я Мимуро, конечно, не советчик, не наставник и не совесть, но высказаться хочется. Однако едва мы выходим из зала и я делаю шаг в сторону холла, он, не сказав ни слова, разворачивается и берёт прямо противоположный курс, на библиотеку. Вряд ли ему, человеку, за несколько лет не разобравшемуся, по какому принципу расставляются книги на полках, действительно приспичило почитать – просто почувствовал, что я собираюсь немного прополоскать ему мозги. Ну и ладно. Его Боец – его проблема, а не моя. Пока мы вместе учились, Мимуро был мне интересным собеседником и удобным приятелем. Но раз я ухожу… зачем мне лезть в дела, которые меня теперь тем более не касаются?

Из-за Fearless я напрочь забыл сказать Соби о планах Ямады-сенсей и о том, что через несколько дней нам предстоит ночная битва, и, полагаю, не одна. Он сам подходит ко мне следующим днём, причём выбрав для этого не самый удачный момент.

За обедом я оказываюсь в полном одиночестве, потому что Мимуро, видите ли, предпочёл сидеть вместе со своей новой подружкой. Уж не знаю, до чего они там договорились накануне, но теперь, по крайней мере, оба не выглядят так, словно пятьдесят пять секунд из шестидесяти придумывают друг для друга наиболее мучительные варианты смерти.

Когда я предложил Мимуро присоединиться ко мне, он только рассеянно пожал плечами и заявил, что обедать будет со своим Бойцом, а раз я Бойцов за одним столом не терплю, сядут они отдельно. Ума не приложу, с чего он выдумал эту чушь. Наверное, слышал, как я тогда Соби отшил, когда он пытался пристроиться напротив. Но Мимуро ведь знает, что спутников своих приятелей я спокойно перевариваю. Значит, за что-то на меня обиделся и вздумал выпендриться. Только вот за что – загадка. Неужто за вчерашнее, когда я встал на сторону Мэй? Или за то, что чувствует себя временной заменой Хироши, которого я, кстати, так и не навестил? Или у него просто настроение плохое? Оно у него, честно говоря, после приезда Мэй вообще ни к чёрту, а сорваться не на ком. Но раз он выбрал в качестве жертвы меня… наплевать. Вот пусть и сидит теперь в демонстративно противоположном углу зала и хлебает свой переслащённый чай.

С такими мыслями раздражённо вскрываю палочки, наливаю соус в пиалу, расплескав несколько капель, и лишь смутно замечаю, что сегодня на обед мои любимые сашими с креветками.

– Здравствуй, Сэймей.

Соби, как обычно, вырастает из ниоткуда, и я, вдобавок ко всему, умудряюсь облиться чаем. Пока я, чертыхаясь, вытираю пятно салфеткой, он отодвигает стул и садится возле стола. В руках у него нет даже чашки, так что технически он ко мне не подсел, а просто устроился рядом. Откуда у него, интересно, это умение так виртуозно обходить приказы и запреты? Не иначе как годы тренировок – наверное, в детстве слыл бунтарём.

– Ну чего тебе? – бурчу я, окончательно растерев пятно по штанине, к которой теперь до кучи прилипли мокрые катышки салфетки.

– Утром я говорил с Ямадой-сенсей. Почему ты не сказал мне, что в пятницу будет общая тренировка?

Об общих ночных тренировках редко бывает известно заранее. Как правило, их изюминка в эффекте внезапности. Сидишь себе вечером в комнате, прилежно делаешь уроки – и тут радио-динамики в коридоре взрываются зубодробительным сигналом, похожим на сирену. А следом за ним Нана объявляет о начале тренировки и о том, какие миссии на ней ожидаются. И понеслась… Бывает, конечно, что тренеры предупреждают за несколько дней. Но наш случай явно из первой категории, иначе бы Ямада-сенсей не понижала голос до шёпота, когда рассказывала мне о планах на пятницу.

Так что если бы Соби не подошёл ко мне или Ямаде, пребывал бы в неведении до последнего момента.

– Сегодня только вторник. Я успел бы тебя предупредить.

Соби смотрит на меня взглядом человека совершенно не убеждённого, чуть хмурясь, а потом констатирует:

– Ты забыл.

– Я не забыл! Тебе не обязательно было знать об этом за три дня. Зачем ты вообще подошёл к Ямаде? Я же сказал, что всё выясню и тебе сообщу.

– Я подошёл к ней, потому что предполагал, что ты забудешь, – на этом месте в его голосе появляются неприятные нотки упрёка: – Ты обещал мне, но забыл.

– Я ничего тебе не обещал!

Видавший виды крепкий стол выдерживает мой удар кулаком, а вот попавшая под раздачу чашка – нет. Крупные осколки тонут в остатках тёмного чая на полу.

Разговоры в столовой становятся в несколько раз тише, а головы, будто механические, синхронно поворачиваются на звук.

– Сэймей, – продолжает Агацума своим возмутительно спокойным голосом, будто ничего не случилось, – я хочу быть уверен в тебе. Но не могу на тебя положиться, пока ты будешь обо мне забывать.

Я прикидываю, что лучше бы вписалось в его физиономию: тарелка или сразу целый поднос.

– Ты смеешь предъявлять мне претензии? – с усилием заставляю себя улыбнуться, хотя губы слушаются отвратительно.

– Нет, всего лишь прошу, чтобы ты…

– Значит, ставишь мне условия?

Соби опускает глаза и вздыхает, как нерадивый отец, не сумевший доступно объяснить своему пятилетнему чаду, почему Земля круглая.

– Ты забылся, Боец. Я накажу тебя, – сообщаю я хорошо поставленным голосом ведущего прогноза погоды. И даже умудряюсь запихнуть в себя кусок креветки, которая теперь кажется на вкус варёной резиной.

Агацума никак не реагирует на моё заявление, не двигается и глаз не поднимает. Я хорошо чувствую чужие эмоции, и от него сейчас разит не страхом, как положено, а почему-то досадой. И это выбешивает окончательно.

Только моё бешенство, в отличие от других людей, не взрывное, а опасно низкой температуры. Я даже съедаю ещё одну безвкусную креветку, успевая и формулировку продумать. Тщательно вытерев пальцы салфеткой, наклоняюсь к Агацуме ближе.

– Та картина для выставки, Соби… с луной. Ты закончил её?

– Да.

– Вот и прекрасно. Потому что сейчас ты пойдёшь, возьмёшь нож и порежешь её на двенадцать ровных полосок.

Соби наконец вскидывает голову.

– Сэймей…

– Молчать!

На этот раз удар по столу отдаётся звоном в пиале. Несколько сидящих рядом учеников даже вздрагивают, и их взгляды, как намагниченные, снова притягиваются ко мне.

– Иди. И уничтожь. Свою. Картину. Немедленно. Это приказ.

Меня сегодня укусила муха злости на Мимуро, а вот какая – Соби, понятия не имею. Но возможно, что она у нас одна на двоих. Потому что сначала он сыпал на меня соль обвинений и выставлял счета с претензиями. А теперь, вместо того чтобы, как обычно, что-то удушливо пробормотать и тихо уползти, вскакивает с места и вихрем вылетает из столовой. Его уже нет в зале, а ножка качнувшегося стула только-только встречается с полом, да порыв ветра обдает лицо лишь сейчас.