Текст книги "Место третьего (СИ)"

Автор книги: Тупак Юпанки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 76 страниц)

– Ну так что, Сэймей? – Рицка между тем подходит ближе, неторопливо влезает в кроссовки и поднимает безмятежный взгляд на меня. – Поехали? Позвонишь ей, всё отменишь?

Блестяще! Не будь я на собственном месте, я бы аплодировал, стоя в первом ряду. Так меня к стенке припирал пока только Минами… Не думал, не думал, что получу такой нокдаун от собственного брата.

– Конечно, – бормочу я, потому что ничего другого уже не остаётся. – Идём.

– И чтобы после сеанса сразу домой! – напутственно выкрикивает мама нам вслед, прежде чем закрыть дверь.

До самой остановки мы не говорим друг другу ни слова. Я крепко стискиваю телефон в кармане куртки и не хочу даже смотреть на часы. Теперь во всём теле появился навязчивый зуд под кожей, когда ты не можешь даже стоять смирно. Нужно обязательно куда-то идти или двигаться, чтобы он не сводил с ума. И дышать спокойно не выходит. Я то и дело покусываю губы.

Когда мы доходим до дороги, я на автомате шагаю на проезжую часть, чтобы перейти улицу к остановке.

– Сэймей, ты куда? – Рицка вовремя хватает меня за рукав, и я замираю, только сейчас сообразив, что ехать нам с ним в другую сторону.

Рицка отходит от меня и с деловым видом усаживается на лавку, болтая в воздухе ногами. Я топчусь на месте, поглядывая то на него, то на противоположную остановку. Не проходит и минуты, как к ней подъезжает именно тот автобус, который должен был отвезти меня совсем в другое место… Несколько человек выходят, неторопливо садятся новые. Как будто нарочно долго копаются, поднимаясь по ступеням. Как будто задерживают автобус специально для меня. Отворачиваюсь и только по фырчанию закрывающихся дверей понимаю, что автобус уехал.

А ещё через несколько судорожных минут приходит наш.

Устроившись на сидении рядом, мы с Рицкой смотрим в разные стороны: он – в окно, я – слепо перед собой. И всё продолжаю теребить в кармане мобильный, который весь уже скользкий от пота моей ладони.

Автобус тащится улиткой по совершенно пустой дороге. За рулём мне удаётся разглядеть дряхлого старичка в очках-лупах.

– Ну так что? – Рицке наконец надоедает смотреть в окно, изображая безмятежность, и он поворачивается ко мне.

– Это было жёстко.

Признавать своё поражение в эту минуту почему-то даже приятно. Этакая мазохистская смесь восхищения перед мастерством противника и досады за собственный проигрыш.

– Иначе бы она от тебя не отстала, – пожимает он плечами.

– Знаю. Просто… Где ты научился так мастерски врать?

– Не «где», а «у кого», – поправляет он меня выразительным тоном.

– Рицка…

– Нет, не хочешь – не говори. Это правда, наверное, меня не касается.

– Это коснётся тебя меньше чем через год, – в лоб говорю я.

– Я догадался уже, Сэймей. Просто раньше ты от меня ничего не скрывал. И наверное, скоро я даже пойму, почему делаешь это сейчас. Только… Это всё равно обидно.

– Ну прости, – примирительно целую его в макушку, и Рицка прикрывает глаза.

Я не хочу знать, который час, даже гадать не желаю, но, когда мы выходим из автобуса перед клиникой Кимори, первое, на что натыкается взгляд, – это большие электронные часы над входом, весело приветствующие меня красными цифрами «17» и «47». Теперь мой единственный выход – это оставить Рицку у сенсея, найти укромный угол и переместиться к Соби по Связи.

Но когда мы доходим до нужного кабинета и я уже заношу кулак, чтобы постучаться, Рицка вдруг дёргает меня за ладонь и с волнением заглядывает в глаза.

– Сэймей, ты ведь не уйдёшь сейчас?

– О чём ты?

Он опускает голову, колеблется несколько секунд, потом тихо бормочет:

– Пожалуйста, Сэймей, не уходи. Мне спокойнее, когда я знаю, что ты за дверью. Поэтому я не хочу ходить с мамой – с ней не так…

Я не просто желаю – я мечтаю уловить в его словах хоть крупицу лжи, но его хвост крепко обвивает лодыжку. Это искренний признак того, что он боится, или сильно нервничает, или всё вместе.

Дверь вдруг распахивается перед нами до того, как я успеваю ответить. Сяхоу-сенсей стоит на пороге с пустой грязной чашкой в руке – видимо, сполоснуть собирался до нашего прихода.

– Здравствуй, Аояги-кун, – сверкает он золотыми зубами Рицке, одновременно здороваясь кивком со мной. – Проходи, располагайся. В прошлый раз ты почти доделал тест, сегодня, думаю, мы закончим немного пораньше.

Рицка переступает порог и оборачивается, пристально глядя на меня.

– Так что?

– Я никуда не уйду. Обещаю, – вздыхаю я, и он робко улыбается в ответ.

Дверь перед моим носом закрывается.

Я абсолютно не представляю, что предпринять, когда достаю из кармана телефон. Но не успеваю открыть крышку, как он первым взрывается тревожной вибрацией, а по телу вдруг пробегает тяжёлая дрожь. Не особенно концентрируясь на ней, подношу телефон к уху.

– Соби…

И тут же морщусь, когда из динамика вместо голоса вырываются скрежет и шум помех. А потом наступает тишина. Не просто молчание или безмолвие улицы или закрытого помещения – а тотальная, пустая тишина.

– Сэймей…

Голос Соби звучит очень странно: будто и в вакууме, и с цепляющимся за него эхом одновременно. И в этот момент я понимаю, что это была за дрожь. Соби раскрыл Систему…

– Сэймей, всё пошло не по сценарию, я уже в Системе. Где ты?

Он говорит так напряжённо, будто звонит от похитителей, приставивших ему к уху телефон, а к горлу – нож. Уже по одному этому, не говоря уже о том, что Систему раскрыли до появления второй Жертвы, можно сказать, что дело плохо.

– Я не могу прийти, – цежу я сквозь зубы, начиная мерить коридор шагами.

– Что? – это не удивление, нет. Это… такая почти детская растерянность, как если бы ребёнку подарили на день рождения щенка, дали поиграть полчаса, а потом заявили бы, что всё это шутка и что щенок сейчас снова возвращается в приют.

– У меня возникли… побочные обстоятельства. Я не могу прийти, – повторяю я, сглатывая. – Тебе придётся сражаться одному.

– Ну что он там?! – визгливо смеётся кто-то неподалёку от Соби. – Струсил, да?

– Хорошо. Понял.

Ох, вот такой голос можно использовать вместо могильной плиты, грохая сверху на свежую землю. Я застываю на полушаге и приваливаюсь к стене.

– Соби… – глубоко вздыхаю, и голос обретает положенную твёрдость: – Соби, ты будешь драться с ними в авторежиме. Действуй так, как мы говорили. Используй самые нестандартные заклинания и приёмы. Сотри их в порошок. И… победи. Это приказ, Соби. Победи.

– Слушаюсь.

Воооот. Теперь я слышу, слышу ту самую жутковатую улыбку, которая – стой я не за ним, а напротив – ещё до начала битвы вселила бы в меня сомнения насчёт собственной победы.

– Второй приказ, Соби. Позвони мне сразу, как закончится поединок. Немедленно.

– Слушаюсь.

– Тогда действуй.

Решительно захлопнув крышку, заставляю себя сесть на стул. Если буду бегать по коридору туда-обратно, чего доброго, за неврастеника примут. В отделении я сижу соответствующем.

Тянутся бесконечные минуты. Минуты Рицкиного сеанса и минуты боя, в которые я должен стоять за спиной своего Бойца. Телефон лежит на соседнем стуле, и я то и дело протягиваю руку, чтобы раскрыть его и посмотреть на часы. Восемнадцать ноль шесть, восемнадцать ноль восемь, восемнадцать тринадцать… пятнадцать… девятнадцать… Я кусаю нижнюю губу и барабаню пальцами по колену. Двадцать две минуты… Сколько, сколько же должен длиться этот чёртов поединок?! Тридцать семь минут… Это уже просто нереально!

Закрываю глаза, судорожно прислушиваюсь к ощущениям. Связь должна подсказать, что происходит. Должна показать хотя бы, сколько Силы осталось у моего Бойца и в каком он вообще состоянии. Но всё глухо. Будто пытаюсь пробраться в бутылку, намертво запечатанную разбухшей пробкой. Я даже обнажаю нить, пытаюсь отследить весь её путь от меня до Соби, но она тускнеет где-то на его стороне. Всё верно, ведь после его битвы с Windless я сказал, чтобы он не тянул меня к себе, если сражается в одиночку. А сделать это можно, лишь закрывшись.

Я уже не тянусь к телефону, я вообще на него не смотрю, потому что каждый взгляд на металлический корпус заканчивается безудержным желанием самому набрать номер, которое я с трудом подавляю. Но звонить ему сейчас нельзя, ни в коем случае нельзя. Одна отвлекающая телефонная трель может стоить очень дорого.

Я так долго сражаюсь с собой, со своим волнением и мерзким предчувствием, что немного удивляюсь, внезапно обнаружив перед собой Рицку. Веки у него почему-то покрасневшие, видимо, расплакался на сеансе.

– Не беспокойтесь, – говорит стоящий за его спиной Сяхоу-сенсей, – он всего лишь сильно расстроился – нам пришлось обсудить довольно неприятную для него тему. Но всё в порядке. Сеанс прошёл более чем успешно. Мы далеко продвинулись вперёд.

Это он со мной говорит? Похоже, всё-таки да, потому что смотрит в глаза именно мне.

– Да… Разумеется, – бормочу я, кажется не в тему, поднимаюсь на деревянные ноги и, взяв телефон, иду к лестнице.

Рицке приходится прощаться за нас обоих.

В автобусе на меня нападает мёртвое оцепенение. Так бывает, наверное, когда, лишь отработав целый день, вспоминаешь, что забыл выключить утюг, стоящий прямо на рубашке. Сначала психуешь, срываешься с места, летишь домой, не понимая, мечтаешь ли ускорить время, чтобы чёртов автобус ехал быстрее, или наоборот затормозить, чтобы пламя разгоралось медленнее. И вдруг со всей ясностью осознаешь, что уже всё. Всё уже случилось. Твой дом сгорел. Сейчас ты выйдешь из автобуса и придёшь уже на пепелище. Можно не бежать, можно не торопиться, можно вообще не думать о том, что спасать первым, потому что спасать больше нечего.

С начала поединка прошло больше часа. Любая причина, по которой Соби до сих пор не позвонил, должна быть катастрофична. Хорошо, что я знаю, куда ехать. Да, да, ехать. Ведь именно это я и сделаю, как только доведу притихшего и изнурённого сеансом Рицку до дома. Сам даже заходить не буду, чтобы не терять время, объясняясь с мамой. Доведу, сяду уже в правильный автобус и поеду.

Но почему же?.. Почему он не звонит?! Либо бой ещё не закончился… Что за бой такой на час с лишним?! Что можно делать в Системе целый час? Либо бой закончился, только вот… Соби по каким-то причинам мой второй приказ выполнить не смог.

Уже на грани лёгкой истерики опять принимаюсь прислушиваться к Связи. По-прежнему глухая стена. Если бы его убили… меня бы в момент скрючило. А вдруг нет? Вдруг это справедливо только для природных Связей?

Тут же прячу лицо в ладонях. Зачем я об этом подумал?..

– Сэймей, что с тобой? – Рицка осторожно похлопывает меня по ноге.

– Ничего, всё нормально, – к счастью, хоть над стандартными формулировками думать не приходится: сами выскакивают, как банки воды из автомата, стоит нужную кнопку нажать.

Да, всё нормально. Всё просто отлично. Просто где-то там, на другом конце города, убивают или уже убили моего Бойца. А я тут еду с тобой в автобусе, потому что мама дура. А так всё хорошо.

– Сэймей, наша остановка.

И я не заметил. Признаться, не заметил я, и как мы на другой автобус пересаживались.

– Сэймей, куда ты так бежишь?

Теперь нахожу себя на полпути от остановки к дому.

– Просто хочу побыстрее попасть домой.

– Что-то случилось?

– Нет.

Рицка знает, что я лгу. Но также и знает, что по-другому не отвечу. Так что перестаёт со мной говорить, и остаток пути проделываем в тишине.

Когда до двери остаются считанные метры, подталкиваю его ко входу, а сам круто разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов.

– Рицка, иди домой. Скажи маме, что я приду позже.

– Сказать, что ты всё-таки отправился к подружке? – кричит он мне в спину.

– Да!

Да, к подружке… Светловолосая такая, высокая, в очках, сука, приказы мои не выполняет…

Оказывается, ругать Агацуму куда проще, чем думать, что он мёртв. Мне даже удаётся вернуться на остановку уже в сознании, а не в паническом полубреду. Теперь главное – автобуса дождаться…

Но ждать ничего не приходится. Телефон вдруг вибрирует, но почему-то только один раз. Выхватываю его из кармана и жадно распахиваю крышку.

«Приказ выполнен».

Что?!

Сообщение?! Жалкое двухсловесное sms? После часа, в который я чуть крышей не поехал?!

Воздух застревает на подходе к лёгким, и я вдыхаю только со второй попытки. Напротив меня останавливается нужный автобус, призывно открыв двери, но, поскольку я окаменел с телефоном в руках, закрывает их и печально катится прочь.

Когда волна из коктейля негодования, злости и – да что уж там – облегчения проносится по всему телу и гаснет, включаюсь в происходящее в полной мере. И первая мысль, которая приходит на ум… А почему, собственно, сообщение-то? Почему он не позвонил?

Приказ выполнил – значит, победил. Но поединок был очень долгим – значит, очевидно, есть повреждения. Какие именно и насколько сильные, если ему проще писать, чем звонить?

Дурное предчувствие снова подкрадывается как вор, когда я нажимаю «единицу» и подношу трубку к уху. Что я услышу на том конце?

Но не слышу я ровным счётом ничего, кроме механического женского голоса: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

Какого чёрта, если он только что прислал мне сообщение?! Прислал – и отключил телефон, чтобы… Чтобы что? Чтобы я не узнал о его состоянии? А ведь этот придурок мог… Он ведь лучше сдохнет, чем признается, что валяется сейчас где-нибудь на грязной земле с… С чем там можно валяться? С ранами, переломами…

Сначала я в очередной раз дёргаю нить и в очередной раз упираюсь в бетонную стену. Потом снова набираю номер, чтобы в одностороннем порядке пообщаться с милой механической девушкой. Затем разворачиваюсь и бреду домой, потому что логика подсказывает мне только этот здравый вариант.

Если даже Соби ранен, то наверняка не настолько, чтобы собраться умирать. Каким бы строптивым ни был Боец, банальная функция самосохранения – именно бойцовская, а не человеческая – не позволит ему просто загнуться под забором, не позвав свою Жертву. Если Соби ранен несильно, то явно не хочет, чтобы я видел его в таком состоянии. Если же он отправил сообщение и… умер… то сам дурак. Я ему уже ничем не помогу.

Проходя мимо урны, со злости пинаю её ногой. Она отвечает мне тупой болью в ступне. А злиться – да, в разы приятнее, чем дёргаться. Сегодня ещё пару раз потормошу Связь и мобильный, скорее всего, ничего не добьюсь и тогда уже завтра поеду к нему домой выяснять, в чём дело. Если, конечно, он окажется там. Если ничего страшного не случилось. Если он не…

====== Глава 35 ======

Честно сказать, не понимаю, как уснул накануне. Страх, как и волнение, мне удалось побороть и просто выкинуть из мозга, как острую деталь конструктора, оказавшуюся лишней. Зато на смену пришло кое-что похуже – туманная неопределённость. Это такое мутное чувство, когда ты ещё до конца не веришь в то, что действительно произошло что-то плохое. Поверить не даёт голова, в которой пока не появилось ни подтверждения, ни опровержения. И ты как будто висишь на тонкой верёвке прямо над пропастью, уже мечтая либо сорваться, либо увидеть наверху хоть кого-то, кто бы протянул руку. Верёвка эта вгрызлась концом в солнечное сплетение и тянет, тянет твои внутренности наружу под весом тела.

Вот примерно так я себя и ощущаю, проснувшись следующим утром по будильнику, который вдобавок напоминает, что сейчас мне необходимо ещё отводить Рицку в школу. Ночные попытки дозвониться до Соби или подёргать Связь ни к чему не привели, как не приводят и сегодняшние – а это первое, что я делаю, оторвав голову от подушки. По телефону со мной по-прежнему разговаривает робот, а нить уходит в никуда.

Разбудив Рицку и спустившись на кухню, вздыхаю с небольшим облегчением оттого, что здесь нет мамы. А то в последние дни взяла привычку просыпаться за несколько минут до нас и ошиваться на кухне, пока мы завтракаем, хотя на работу ей выходить на час позже.

Весь завтрак мы с Рицкой молчим. Я занят своими похоронными мыслями, машинально отхлёбывая кофе, а он, видимо чувствуя это, не торопится меня из них вытягивать. Но когда выходим из дома, он наконец осторожно теребит мой рукав.

– Сэймей.

– М?

– Ты можешь ехать по своим делам, если тебе нужно.

– С чего ты?..

– Я же вижу, что что-то происходит. Со вчерашнего дня. Ты ведь из-за меня не попал, куда хотел.

В его тоне – отголосок извинений. Даже не за то, что мне пришлось ехать с ним в Кимори и сидеть под дверью кабинета час, а за всё, что он наговорил мне ранее.

– Ты уверен, что сам дойдёшь?

Он останавливается и закатывает глаза.

– Сэймей, пока тебя не было, я сам ходил в школу, ты забыл?

Ну да, действительно… И зачем, в таком случае, я каждый раз с ним таскаюсь? Да, за компанию, знаю. И во искупление вины за моё четырёхлетнее отсутствие.

– Ладно, кот, – улыбаюсь я, пробегая рукой по его волосам. – Удачи тогда.

– Ну и… тебе, наверное?

– Я заберу тебя. Пока.

Мы как раз дошли до перекрёстка, где наши пути расходятся: Рицке вправо, а мне прямо, на остановку. Взобравшись на пригорок, приходится немного пробежаться – мой автобус, как по заказу, тормозит через дорогу. Только взлетев по ступеням, начинаю соображать, насколько он «мой» и куда конкретно меня привезёт.

Дом Агацумы я видел лишь однажды, да и тогда нас подвозило такси. Но, к удаче, топографическим кретинизмом не страдаю и зрительная память у меня хорошая. Я помню, с какого места какой дороги машина сворачивала к его дому. А дорога эта упирается прямиком в шоссе, склеивающее наши районы через мост, по которому сейчас и мчится автобус, будто водитель знает, что медлить не стоит.

Все полчаса пути я стою на задней площадке, хотя автобус полупуст – в это время на работу едут только в центр, а из центра почти никого. Внимательно всматриваюсь в мелькающие в окнах дома и зелёные насаждения, пытаясь заметить нужную мне дорогу. Пока что все они похожи, как одна. Если бы Соби не заглушил Связь, возможно, мне было бы легче отыскать тот самый поворот, хотя при таких расстояниях – всё равно сомнительно.

Наконец в глаза бросается кое-что знакомое – светофор на перекрёстке. Нет, светофоров таких здесь тысяча, просто возле него торчит одинокий автомат с сигаретами. Я ещё в тот раз обратил внимание: обычно автоматы ставятся в людных местах пачками. Один – с напитками, второй – с чипсами и прочей дрянью, третий – с сигаретами. А тут стоит себе в гордом одиночестве, словно производители другой продукции сочли ниже собственного достоинства снабжать эту улицу своими товарами.

Выхожу на ближайшей остановке, сворачиваю вправо и подхожу к следующей. Ну что? Ждать второго автобуса или пешком пройтись? Вроде бы тут недалеко. Хотя с мягкого сиденья быстрой машины всегда кажется, что недалеко, а на деле выясняется, что тащиться полчаса. Ну да ладно. Ещё неизвестно, сколько ждать этого автобуса и куда он может повернуть – местных маршрутов я не знаю.

Только отхожу от остановки метров на пятьдесят, мимо меня, конечно же, радостно проносится какой-то автобус. Ну и чёрт с ним. Как я ещё вчера решил, торопиться мне уже некуда. Я иду к Соби, просто чтобы окончательно убедиться… в чём бы я там сейчас ни убедился. Если он и жив, это в любом случае ненадолго.

Злюсь я на Соби ровно до одного очень приметного кустарника – угла живой изгороди у дома на повороте. Потому что перед ним начинается уже знакомая мне совсем узкая дорога, тянущаяся наверх, на холм. И вот когда я начинаю подниматься… Тут опять внутри и расцветает уже привычный со вчерашнего дня букет.

Больше всего я боюсь не обнаружить Соби дома. Ведь это будет означать лишь одно: с поединка он не вернулся. А если он окажется на месте, то застану я его явно не в лучшем виде: еле ползающего по квартире, всего помятого и израненного… Фантазия рисует мне такие яркие картины, что к концу пути я даже ускоряю шаг, хотя обещал себе не спешить. Но чем ближе ответы на все мои вопросы, тем быстрее хочется их получить. И когда на самой вершине холма из-за деревьев вырастает искомый дом, сердце ухает и повисает в невесомости, как будто гравитация для него больше не существует.

Он говорил, что этаж последний, а лестница здесь только одна, значит, сейчас я смотрю уже на его окна. Но разумеется, ничего не вижу. На улице утро, свет не горит ни у кого. Теперь мне предстоит покорить четыре лестничных пролёта по старой металлической лестнице. Первый я ещё иду, но… под конец срываюсь на бег. Разворачиваю себя на поворотах, хватаясь за перила, лечу по ступеням всё выше и выше, а сердце колотится всё чаще, и трудно дышать. И мне уже кажется, что препятствий для нити Связи больше нет и что я действительно чувствую… что-то чувствую… что-то совсем нехорошее… И я продолжаю лететь, с такой силой барабаня по ступеням, что ног уже не ощущаю, выскакиваю на последнюю площадку и… упираюсь в стиральную машину.

Эта странная преграда заставляет одуматься и сделать трёхсекундную паузу, за которую хотя бы становится ясно, что по Связи у нас по-прежнему всё глухо.

Подхожу к двери и, не обнаружив звонка, стучу три раза. Невольно задерживаю дыхание, как будто крадусь шпионом вблизи вражеского стана и мне даже вздохом нельзя себя выдать. Прислушиваюсь. Сначала различаю за дверью шаркающие шаги, и в этот момент уже собираюсь позорно поблагодарить небеса, как вдруг раздаётся звук, который из квартиры Соби я ждал услышать меньше всего.

Смех.

Радостный звонкий смех.

А потом дверь открывается…

Вначале в груди опять оседает тяжесть, потому что я, очевидно, ошибся квартирой. Передо мной стоит… панк с растрёпанными салатовыми волосами. Огромные очки делают его похожим на стрекозу. Изо рта этого субъекта торчит палочка чупа-чупса, который он громко гоняет из стороны в сторону, но тут прекращает, окидывая меня с головы до ног удивлённым взглядом.

М-да… Скорее всего, здравствуйте и извините, кажется, я не туда попал.

Но не успеваю я повторить этого вслух, он чуть поворачивает голову, не отрывая от меня глаз, и кричит вглубь квартиры:

– Со-тян! Тебе лучше подойти!

Голос. Я немедленно узнаю этот громкий и неприятно-тягучий голос. Именно это, а не проскользнувшее в обращении «со» подтверждает, что я пришёл по адресу.

Где-то в недрах квартиры перестаёт шуметь вода, а потом за спиной этого парня появляется и сам Соби, непринуждённо улыбаясь.

– Кио, что?..

Увидев меня, он осекается и панически распахивает глаза, как будто его навестила почившая много лет назад тётушка. Мне хватает одного короткого взгляда, чтобы убедиться, что с чёртовым Агацумой всё не просто хорошо, а даже замечательно. Ходит сам и безо всяких усилий, ни одного бинта или пластыря не прибавилось, только царапина пересекает щёку.

Ну что ж… Всё понятно. Вот теперь – всё понятно. Я ухмыляюсь, складывая руки на груди. Все страхи, волнения и сомнения испаряются в одно мгновенье. Только усталость наваливается, как бывает, когда несколько дней ждёшь результатов экзамена – и наконец получаешь.

– К тебе какой-то ребёнок, – с сомнением тянет этот Кио, не замечая, как мы друг на друга смотрим.

Ребёнок?!

– Кио, пожалуйста, уйди, – торопливо бормочет Соби и оттесняет его себе за спину.

Эта стрекоза, пожав плечами, отступает назад. Соби подходит ко мне.

– Сэймей…

– Сэймей?! – Кио вдруг замирает на полушаге и резко оборачивается, тыча в меня измазанным зелёной краской пальцем. – Это – Сэймей?!

– Кио, уйди, – повторяет Соби твёрже, глядя по-прежнему на меня. – Сэймей, ты зайдёшь?

Да нет! Могу и на крыльце поторчать, пока вы тут объясняетесь! Вы же это собираетесь делать, да?

Кио, во всяком случае, точно собирается, потому что, как только я переступаю порог, подлетает к Соби и начинает трещать так, что я еле понимаю слова, которые выпрыгивают из его рта:

– Это тот Сэймей?! Этот мальчишка?! Это из-за него тебя по ночам не бывает?! Это он курить запрещал?! Это из-за него ты покалечился тогда?! И на выставку не поехал! Это – Сэймей?!

– Соби, кто это? – морщусь я от надоевшей шумной трескотни.

– Кайдо Кио, – говорит он, опустив голову.

Да, отличный ответ! Сразу всё проясняет.

– Он здесь живёт?

– Со-тян! Ответь же мне! Что ты истуканом застыл?!

– Нет, он просто зашёл в гости.

– Со-тян! Да что происходит-то?! Кто он вообще такой?!

– А не слишком ли нагло он ведёт себя для гостя?

Тут Кайдо, устав вопить в монолитную стену, которой стал Агацума, переключается уже на меня:

– А сам-то ты для гостя не слишком борзый, мальчик?

– А я и не гость, – спокойно отвечаю я, усмехнувшись. – Я в некотором роде… хозяин.

Кайдо отшатывается, словно я достал из-за пояса пистолет, и пялится на меня, как на больного.

– Ты что имеешь в виду?

– Ровно то, что говорю, – пожимаю я плечами и, чтобы не чувствовать себя зажатым между стеной и этими двумя, прохожу в центр комнаты… единственной комнаты в этой квартире.

– Со-тян, да объясни же, в чём дело!

– Кио, я…

– Соби, заткни его, пока это не сделал я. И выставь вон, – говорю я, глядя, как меняется лицо Кио, и добавляю, приправив слова улыбкой: – Это приказ.

А я ведь могу и сам разобраться – такие люди легко поддаются воздействию. У них внимательности – ноль, сосредоточенности – минус один, а с концентрацией всё ещё хуже. Но только не хватало на какого-то суетного панка Силу тратить. У меня Боец для этого имеется.

Кайдо порывается что-то сказать, но Соби распахивает дверь у него перед носом и отступает на шаг, придерживая ручку.

– Кио, тебе лучше уйти. Прямо сейчас.

– Ты сдурел?! Я же только пришёл! Я из-за тебя занятия пропустил.

– Не стоило беспокоиться. Возвращайся на пары, пока не кончились.

С момента, как я появился, голос Соби повис на одной ноте и лишился всякого выражения. Глаз он до сих пор не поднимает – предпочитает смотреть в пол, а не на своего… приятеля, который, недоверчиво покачав головой, всё же принимается обуваться.

– Ну просто чертовщина какая-то, – бормочет он на ходу, завязывая шнурки видавших виды кедов. – То в драки ввязываешься, то на занятиях сутками не появляешься, то по ночам тебя дома не бывает… То сидишь с этим твоим… лицом, как покойник ходячий. И что за приказы?.. И номер ещё этот… Раз не друг…

Я совершенно не представляю, что несёт этот сумасшедший, который вдруг поднимает голову на меня и подозрительно прищуривается:

– Со-тян, если не друг, то… Сколько ему лет? Только не говори, что ты с ним…

Это предположение действует на нас с Соби примерно одинаково, только мне лучше удаётся совладать с собой и промолчать. Соби же реагирует однозначным:

– Кио, не неси чепухи! И уходи, прошу тебя.

– Ладно, ладно, понял, уже ушёл, ты меня здесь видишь, а меня уже здесь нет. И да, за конспекты – пожалуйста, не за что, обращайся, только не часто. А ты хоть завтра придёшь?

– Кио!

– Ну хорошо, хорошо, что ж так кричать, ушёл я, ушёл уже…

Несмотря на неоднократные обещания убраться, Кайдо продолжает маячить на пороге, всё кидая в мою сторону странные взгляды, от которых Соби машинально старается меня заслонить.

– Со-тян, я позвоню, когда?..

– Уходи, Кио, – в очередной раз повторяет Соби, уже немного усталым голосом. – И перестань меня так называть.

Ещё немного помявшись в дверях, Кайдо хмуро прощается и быстро сбегает по лестнице вниз. Соби наконец закрывает дверь и со вздохом прислоняется к ней спиной. Коротко глянув на меня, опять уставляется в пол.

За время их недолгого спора мне удалось немного рассмотреть… место, где я очутился. Даже про себя через силу называю это «квартира». Очень похоже на его комнату в Лунах, а вот отличия однозначно не в пользу нынешнего жилища.

Вновь я в одной большой комнате-студии, где нет ни обоев, ни ковра или хотя бы паркета на полу. По правой от двери стене тянется кухонная стойка, упирающаяся в… о небеса… в угол с санузлом. И это даже не совмещённые душ с туалетом, как в школе. Это маленький деревянный… домик, возле которого пристроилась голая ванна. Вся конструкция предполагает ограждение резиновой шторкой, прикреплённой к металлической раме. В следующем углу – кровать, хотя я уже готовился обнаружить футон и здесь. Собственно, больше тут ничего и нет, кроме деревянного неотшлифованного столика со стулом у кровати, на котором пристроился телевизор модели позапрошлого века, мольберта у окна и нескольких подрамников, прислонённых к стене на полу.

Так что со свободным пространством в этой квартире проблем не наблюдается, как и со светом. С потолка – или в данном случае, с крыши – свисают три пары ламп в простых неброских плафонах, а окна выходят сразу на три стороны. Причём два из них шириной почти во всю стену, а то, что слева, – одновременно и дверь, ведущая на балкон.

Эта квартира создаёт полный эффект того, что нахожусь я в недостройке. В глубоком детстве отец изредка брал меня с собой на объекты – вот один в один.

– Сэймей…

– Молчать.

Нет, я не дам Агацуме сбить меня с мыслей нелепыми оправданиями. Нам теперь предстоит многое – о, очень многое! – обсудить. И самое главное лучше приберечь на закуску – пусть понервничает.

– Так кто этот клоун?

– Кайдо Кио, – отвечает Соби, не поднимая глаз.

– Незачем повторять его имя – я запомнил. Он что, твой… друг? – я всё-таки сумел это сказать, надо же.

– Нет.

– Тогда… – вот это произнести уже сложнее, так нелепо прозвучит… – Любовник?

– Что? – Соби вскидывает на меня возмущённый взгляд. – Нет, мы просто учимся вместе.

– Так какого чёрта он припёрся?

– Вчера я ушёл с занятий, чтобы успеть на битву, и не пришёл сегодня. Он принёс конспекты.

– Какая трогательная забота о не-друге, – хмыкаю я. – Хотя судя по его поведению, он ваши отношения воспринимает несколько иначе, я прав?

– Возможно, – Соби перестаёт изображать подпорку для двери и приближается на шаг. – Сэймей, хочешь чаю?

– Не заговаривай мне зубы! Значит, Кайдо – это тот, с кем ты общаешься в университете?

Соби явно не хочет развивать эту тему. То ли этот панк чем-то ему неприятен и не стоит внимания, что навряд ли, если вспомнить, как им было весело до моего прихода. То ли Кайдо значит для Соби немного больше, чем он старается показать мне, которому его не-друг не просто не понравился, а вызвал стойкую антипатию. Скорее всего, боится, что я могу запретить ему общение с неугодным мне человеком, как я поступил с Ритсу.

– Да, – отвечает он после солидной паузы, хотя вопрос иного ответа и не предполагал.

– И как давно?

– Я знаком с ним с начала учебного года, но общаться стал около двух месяцев назад, когда мы уехали из Гоуры.

О том, системный ли Кайдо, можно не спрашивать. Было две версии, теперь уже точно осталась лишь одна – просто идиот.

– И это тот, на кого ты предпочитаешь отвлекаться, звоня мне?

– Сэймей…

– Молчать.

Соби стискивает зубы и смотрит на меня как-то… горько. Явно ожидая приказа по поводу этого Кайдо. Чем же он, интересно, так Соби зацепил? Но выяснять уже не хочется. Чёрт с ним.