Текст книги "Место третьего (СИ)"

Автор книги: Тупак Юпанки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 76 страниц)

– Да, так я и думал.

Минами встаёт рядом со мной так близко, что и дальше делать вид, что разговариваю с фантомом, становится невозможно. Приходится повернуться к нему лицом.

– Теперь что? Наверняка спросите, почему я не пригласил на выпускной свою пару?

– Нет же, – он коротко морщится. – Не люблю ходить по кругу и циклиться на одних и тех же моментах. Присутствие пары на сегодняшнем вечере – вещь добровольная. Меня интересует другое: чем ты намерен заниматься дальше, Сэймей?

– Тем же, чем и раньше, сенсей.

– То есть посещать обычную школу, время от времени прерываясь на поединки; потом поступить в университет и, ввиду сильной нагрузки, сократить количество сражений в несколько раз; чтобы, наконец, устроиться на обыкновенную работу и забыть о Системе, как о детском хобби?

Вот зараза. Ведь ничего же особенно не сказал, а настроение сразу ниже некуда упало.

– Почему вы думаете, что всё будет именно так?

– Так происходит почти со всеми системными. Даже с подающими очень большие надежды.

Так, лесть включил. Ну, точно чего-то хочет. Этот приём, сенсей, у нас с вами друг на друге уже опробован. Забыли, что без толку?

– Подающими кому?

Минами тихо смеётся и наконец избавляется от тлеющего окурка.

– Я полагал, ты рассчитывал сделать карьеру в нашем мире. Не обидно будет зарывать в землю такие таланты?

– А вы, может, знаете способы, как ямы засыпать без талантов?

– Одно я знаю точно: если твоё желание не изменилось, тебе стоит держаться ближе к нашей организации. Возможно, даже стать её частью.

– И в каком же качестве? Я слышал, садовник выходит на пенсию. Может, хотите предложить мне занять его место, чтобы, так сказать, приобщиться?

– Не стоит утрировать, – хмурится Ритсу. – Я думал, что смогу серьёзно поговорить со взрослым человеком, а не ребёнком, принимающим в штыки каждое моё слово.

– Для серьёзного разговора, сенсей, в ваших словах слишком мало конкретики.

– Её не будет больше, пока я не убежусь в твоих намерениях.

За этими красиво построенными фразами в действительности скрывается очень простой смысл, умещающийся в старую поговорку: держи друзей при себе, а врагов ещё ближе. У Минами нет никаких прямых предложений, он просто хочет иметь возможность не спускать с меня глаз, только ещё не придумал как. До сегодняшнего вечера я значился учеником школы, и он мог меня контролировать. Но завтра я проснусь свободным человеком, и тогда он меня не достанет, даже если отрастит себе руки длиною до Токио.

– Хорошо, я расскажу вам о своих намерениях. Я намерен войти в учебники как Жертва сильнейшей пары за всю историю Системы, не проигравшей ни одного боя. А околосистемная суета меня не интересует. Как вам такой вариант?

– Неплох. Но не стремись войти туда, откуда нет выхода. Ты пока слишком молод, чтобы пылиться на страницах книг. Я же предлагаю тебе системную деятельность… при жизни.

– Я окажусь там, где хочу, задолго до своей кончины, не беспокойтесь.

– Приятно видеть, что твоя самонадеянность тебя не покидает. Обычно со временем это проходит.

– Потому что я, в отличие от всех остальных, в себя верю.

– Или же время ещё не пришло, – замечает Ритсу вскользь.

– Что вы хотите этим сказать?

– По-твоему, как долго могут валяться на дороге оброненные кем-то золотые монеты?

– Думаю, что не очень.

– Вот именно. Либо хозяин вернётся и подберёт их, либо их возьмёт кто-то другой. Проблема в том, что чем дольше они остаются на земле, тем больше посторонних людей обращают на них внимание. И тем выше вероятность того, что достанутся они не тому, для кого предназначались.

Красиво завернул. Нет, мне, конечно, приятно, но…

– Ну тогда их хозяину нужно было лучше следить за своими монетами. Например, проверять перед выходом, нет ли дыр в карманах.

Ритсу молчит какое-то время. Понятно же, что сказать ему нечего, я полностью прав. Наконец он вздыхает и отходит к дверям.

– Сэймей, так уж вышло, что дыр в карманах у него не было. Просто монеты сами накалились и прожгли ткань. И рано или поздно он за ними вернётся. Только цены к тому моменту уже вырастут, и золото будет стоить не дороже меди. Всего хорошего.

М-да… Отличные перспективы он рисует. Только одного не учитывает. Цены не меняются – нет у нас инфляции. Золото и через десять лет останется золотом. А вот хозяин может оказаться нищим. Тогда и посмотрим, монеты будут его просить их подобрать, или хозяин станет умолять их запрыгнуть к нему обратно в карман.

Мои абстрактно-денежные размышления прерывает телефонный звонок. Номер я не узнаю и машинально думаю, что сейчас получу вызов от новой пары. Но когда раскрываю телефон, слышу до боли знакомый голос:

– Сэймей? Сэймей, это ты?

– Видимо, да, раз ты звонишь мне. Накахира, чем обязан?

– Слушай, это срочно! Чияко-сенсей стало плохо. Она в больнице. Можешь приехать?

Вот так сюрприз.

– Куда приехать?

– Да в Яманаси, в больницу!

– Ты соображаешь? Ты знаешь, где я нахожусь? Сегодня выпускной. Я только что школу, кстати, закончил.

– Поздравляю, но ей очень плохо. У неё слабость и…

– Не тараторь. И я не хочу слушать про её болячки. Чем я могу ей помочь из Гоуры?

– Но она совершенно одна, если бы ты…

– А ты для чего? Ты же хотел устроить ей уход на дому, а я не подписывался.

– Ты что, не понимаешь? А если… если она сегодня… умрёт?

– Тогда сбросишь sms. На похороны приеду.

– Аояги! Как у тебя язык поворачивается такое говорить?!

– А что ты хочешь от меня? Я не целитель и не Будда. Мне очень жаль старушку, но сделать для неё я ничего не могу. Так что разбирайся сам и не пори чепухи. Я не могу сорваться посреди ночи и примчаться в Яманаси.

– У тебя есть Боец! Он тебя перебросит.

– Головой стукнулся? На пятьсот километров?

– За несколько заходов.

Хоть ситуация и немного не подходящая, мне уже откровенно смешно.

– Так, Накахира, во-первых, прекращай панику, ясно? Во-вторых, думай, прежде чем ляпать. В-третьих, даже будь я в Токио, мой приезд ничего не изменит. Ты сам хотел ей помогать – вот и помогай. Год прошёл, конечно, ей будет становиться только хуже. Не дёргай меня больше из-за каждого её головокружения. Старушка крепкая, ещё лет десять проживёт. Пусть лечится. Всё.

– Козёл, – выплёвывает Накахира и бросает трубку.

Как был дураком, так и остался… Нет, ну правда. Я Чияко очень люблю, но куда я сейчас поеду? К тому моменту, как доберусь, её уже выпишут. К тому же она мой уже бывший учитель. Зачем мне с ней встречаться? И без её слабостей проблем со здоровьем близких хватает.

====== Глава 41 ======

С каждым пройденным коридором это место всё меньше и меньше напоминает брошенное на половине строительства здание. Вначале импульсивно мигающие длинные лампы сменяются новыми светильниками на стенах, затем вместо пустых провалов дверных проёмов появляются крепкие дубовые двери. Шаги звонко отражаются от высоких потолков: одни ровные и тихие, другие – сбивчивые и семенящие.

– Да ты, главное, не нервничай, Сэй-сан, – щебечет Хидео у меня над ухом. – Все свои, все друзья… Волноваться не о чем.

А я и не волнуюсь. Вероятность того, что после моего рассказа они распрощаются и покинут нашу компанию, пятьдесят на пятьдесят. Мне одинаково безразличен любой исход. Просто будет немного обидно распинаться перед ними столько времени, чтобы потом увидеть их скрывающиеся за дверью спины.

После возвращения с выпускного, месяц назад, первое, что я сделал, – это позвонил Хидео, который слишком уж предусмотрительно оставил мне свой номер, когда мы виделись последний раз в «Рождении мага». Услышав мой голос, он не выказал никаких признаков удивления. Наоборот, говорил так, будто только и ждал, что я свяжусь с ним в ближайшие дни. Разговор с Минами окончательно убедил меня в том, что даже после выпуска мне не удастся забыть всё, как страшный сон, и двигаться дальше в одиночестве. Игра пошла уже на другом, более высоком уровне. А в жизни, как в «Рождении мага» – некоторые испытания без союзников не пройти. Поэтому я согласился ознакомиться с планами этих оппозиционеров плотнее, пока не беря на себя никаких обязательств. Ведь я не знал тогда, что эти люди из себя представляют.

Людей оказалось мало: одна не закончившая обучение пара, две одиноких Жертвы и Боец. При первом знакомстве они мне не понравились. Группка обиженных на весь белый свет, которые только и повторяли, что Лунам нужно отомстить, не предлагая никаких конкретных решений. Единственная здравая мысль, которую я тогда услышал, принадлежала Бойцу Хидео – Юрио.

В нашу первую встречу это существо оторвалось от компьютера, окинуло меня взвешивающим взглядом и протянуло: «Аааа… Мальчик». И снова отвернулось к монитору, больше не проронив ни слова. А когда час спустя набравшая обороты демагогия зашла в окончательный тупик, Юрию вдруг хмыкнул и, не переставая со зверской скоростью уничтожать кости электронного «Маджонга», бросил через плечо:

– Чтобы сожрать Луны, червя нужно запускать внутрь.

Это заявление вызвало новые пересуды, а пока мои потенциальные союзники спорили, перекрикивая друг друга, я отметил про себя, что Боец совершенно прав. Нас слишком мало. Любая пакость, которую мы в состоянии устроить Лунам, будет похожа на попытку закидать слона галькой.

На этой нерадостной ноте мы разошлись, пообещав друг другу как следует всё обдумать. Провожая меня до выхода дешёвого номера отеля, который Bloodless сняли специально для этой встречи, Хидео почему-то не переставал извиняться.

За мной едва закрылась дверь, как я уже готов был признать его затею провальной, а все озвученные сегодня методы детскими. Но дальше события закрутились с головокружительной быстротой.

Уже через неделю мне позвонил Минами, словно почуяв своим длинным носом, что происходит у него за спиной. На этот раз его предложение носило уже более осмысленный характер. Сообщив, что с начала нового семестра в школе ожидается смена учителя по системной физике в связи с внезапным уходом Васаби-сенсея, он поинтересовался, не желаю ли я занять должность его помощника.

Вот так новости! Сроду в школе не было никаких помощников. Значит, Минами был готов учредить новую должность специально для меня. Мне его предложение так польстило, что я даже пообещал подумать, вместо того чтобы просто распрощаться и повесить трубку. В конце концов, моё согласие могло стать отличным началом интеграции в Луны, о которой и говорил Юрио.

Но спустя ещё две недели и несколько бестолковых встреч с Хидео и его товарищами я получил звонок, который полностью изменил моё отношение к происходящему. Говоря откровенно, он изменил всё.

Номер был неопределён, как если бы звонили по межгороду. Думая, что это очередная Жертва, я без колебаний снял трубку. Но вместо привычного языка услышал почему-то английскую речь.

– Good evening. Is that mister Aoyagi?

– Да, Аояги у телефона, – ответил я, недовольно протягивая гласные, чем вынудил собеседника перейти на очень паршивый японский.

– Моё… имя Эндри Сандерс. Я… директорский заместитель в «White Eagle». Школа системная, Калифорния. Сан-Франциско, you know.

– Да, я знаю о вашей школе, – прервал я этот поток пауз и изувеченных слов. – Совсем недавно мне даже довелось познакомиться с одним из ваших выпускников. Чем обязан?

Сандерс угодливо, но напряжённо посмеялся, очевидно поняв лишь половину из того, что я сказал.

– Наш Совет директоров… один директор очень желает познакомиться с вами, mister Aoyagi. Обмен опытом и партнёрство, you know. Beloved – очень сильная пара. Мы приглашаем к сотрудничеству. Мы приглашаем к предложению, оно будет интересно вам, I`m absolutely sure.

В такие, вроде бы ненавязчивые, моменты понимаешь сразу несколько вещей. Спрашивать о подробностях не имеет смысла, ответ получу однозначный. Грубо отказываться тоже нельзя – тем самым наживу себе уже вторую школу-врага. Да и удивляться или разыгрывать непонимание не к месту: сначала Соби, а потом и Ритсу предупреждали меня, что нами будут интересоваться. Вот, похоже, и грянул тот гром, в который я отказывался верить.

– Думаю, мы могли бы встретиться.

– That`s good! Then, мы приглашаем в нашу школу. Существует хороший рейс завтра вечером, семь часов. Все расходы по перелёту берём на себя. В Сан-Франциско встречу вас.

А вот это было как-то слишком внезапно. Калифорния… Туда же лететь часов десять, а если ещё и с пересадкой, то все пятнадцать. Значит, мне придётся исчезнуть из дома минимум на несколько дней. Но внезапно даже не это. Если мне предложили рейс уже завтрашним вечером, значит, и билет уже заказали. Не дожидаясь моего согласия. Получается, были уверены, что я не откажусь. Или, что ещё хуже, точно знали, что отказаться не смогу.

Сандерс терпеливо молчал, давая мне время всё обдумать. И чем больше длилась пауза, тем яснее становилось, что, какое бы решение я сейчас ни озвучил, этот разговор всё равно завершится раскладом, удобным им. Очередная иллюзия выбора. Всё это уже было у меня с Минами.

– Хорошо, – решил я наконец. – Согласен и могу вылететь завтра.

– That`s good! – повторил Сандерс преувеличенно радостно. – Ваш электронный билет будет на вашем e-mail. До встречи послезавтра в Калифорнии, mister Aoyagi.

И гудки…

Хотел спросить, приглашают они пару Beloved или меня одного, но ответ уже известен. Соби, как элемент сопутствующий, их пока не интересовал.

Своё волнение по поводу предстоящей поездки я пытался побороть интересом к иностранной школе, с которой часть наших учителей передрала программу обучения. Но оно всё не утихало. Поэтому уже поздним вечером я, поддавшись невнятному шестому чувству, оказался у Соби.

Он встретил меня, привычно предложил чай и ни о чём не спрашивал, хотя по его лицу было видно: он чувствует, что что-то не так. Поставив передо мной чашку, он вернулся к мольберту, где под быстрыми штрихами кисти расцветал ядерный «гриб».

– Мне казалось, твоя сессия уже закончилась, – кивнул я на холст.

– То был карандашный рисунок. Решил сделать в цвете.

– Соби, – позвал я после паузы, в которую решал, насколько глубоко я могу посвятить его в мои американские дела, да и стоит ли посвящать в принципе. Но глас разума настоял на своём. – Расскажи мне всё, что знаешь о «Белом орле».

Соби удивлённо посмотрел на меня, высунувшись из-за мольберта, потом нахмурился и отложил кисть. На этом месте я чётко понял, что вляпался. Всё начинало происходить именно так, как он предупреждал.

Как выяснилось, знал Соби не слишком много, помимо общеизвестного факта, что американская программа создания пар строится на принципе равноправия. Однако просветил по поводу отношений «Белого орла» с другими государствами. Получалось, что последние лет семьдесят янки сидели тихо и мирно и с остальными школами старались не конфликтовать, зато не менее тихо и мирно таскали самые удачные иностранные разработки, чтобы внедрить у себя. У нас, например, украли схему расстановки Жертвы и Бойца во время поединка – раньше у них Жертва рядом стояла. Но на этом всё и закончилось. Ни одной нашей программы им заполучить не удалось да, видимо, они и не особо старались. А как появились мы с Соби, вспомнили вдруг, что ещё имеется повод для зависти.

– В общем, они падальщики, – подвёл я итог всему, что услышал.

Соби прошёлся по комнате, машинально переставив мою чашку в раковину, распустил перехваченные резинкой волосы, достал из пачки сигарету, покрутил в пальцах…

– Сэймей, они нашли тебя?

– Завтра лечу в Штаты.

Никаких сильных эмоций у Соби эта новость не вызвала, будто он того и ждал. Он лишь кивнул, отведя глаза, и вышел курить на балкон. Его реакция только прибавила тоскливости моменту. Как будто я сообщил, что переезжаю жить в другую страну, или получил прекрасную работу, или женюсь… Словом, какую-то такую новость, которая должна круто изменить нынешнюю жизнь.

Что самое противное – Соби не пытался спорить или отговаривать меня, как в тот раз, когда речь впервые зашла об американской школе. Только сказал, когда я уже стоял в дверях, чтобы позвал его, если что-то случится. На мои сомнения по поводу того, сумеет ли он переместиться на другой континент, ответил твёрдым: «Сумею. Если понадобится». Твёрдым и очень серьёзным.

Конечно же, Соби, как и я, отлично понял, что американцев интересует не только наша пара. Что бы они мне ни предложили, это будет подкоп под Ритсу. И если что-то случится, удар в первую очередь будет направлен именно на него. Но смолчал. И я уверен, будет молчать и дальше, если сам Минами что-то попытается выведать у него.

Двое суток спустя я уже выхожу из раздвижных дверей аэропорта Сан-Франциско, вымотанный девятичасовым перелётом, толком не спавший минувшую ночь и думающий только о том, как мне пришлось поступить с Рицкой. По факту я его просто бросил. Сказал, что меня не будет несколько дней, взял сумку и ушёл. Рицка вынужден был удовлетвориться моим сухим объяснением. А родители? Их я вообще предупреждать не стал.

В терминале было прохладно и свежо, и лишь выйдя на улицу и словив поток раскалённого ветра в лицо, понимаю, какой красивой обманкой была местная система охлаждения внутри аэропорта. Рубашка мгновенно липнет к телу, а немытые сутки волосы мерзко щекочут вспотевшую шею.

– Welcome, mister Aoyagi!

Сандерс, которого я моментально узнаю по голосу, вылезает из припаркованного прямо у тротуара чёрного BMW, одной рукой поправляя на носу тёмные очки, а другой уже устраивает мою сумку в багажнике.

– Как ваш путь?

– Спасибо, нормально.

– I hope, вы не слишком утомились, – усмехается он, когда мы устраиваемся в машине напротив друг друга.

– Я летел на самолёте, а не самолёт на мне, так что ничуть.

Он громко смеётся, запрокинув голову, и что-то приказывает водителю. Автомобиль трогается с места.

– I`m sorry, вы, наверное, бы хотели сперва отдохнуть… с перелёта, но my boss желает видеть вас immediately.

– Сначала дела. Я понимаю.

– Yes, yes. That`s right. После встречи я могу сопроводить вас в клуб или ресторан, или куда можете захотеть. Don`t worry, mister Aoyagi, все расходы на нашей стороне, don`t worry.

Ну да, как же. Что-то мне подсказывает, что его наигранное радушие будет сильно зависеть от исхода нашей встречи с этим директором.

За окном проносятся почти токийские небоскрёбы и редкие невысокие постройки, водитель ловко петляет в потоке гудящих машин. Сандерс принимается рассказывать что-то про городскую жизнь, чтобы скрасить поездку, но я даже не слушаю. Всё равно его запаса японского не хватает и он почти перешёл на английский – я практически ничего не понимаю.

Спустя полчаса просторные дороги сменяются узкими закутками, прохожих становится всё меньше. И хоть на часах едва полдень, кажется, что на улице стемнело.

Немного покрутившись между серыми домами с отваливающейся штукатуркой, машина наконец тормозит у неприметных железных дверей. Лишь подойдя к ним ближе, я различаю на гладкой поверхности характерные вмятины размером с виноград.

Сандерс, легко оттеснив меня в сторону, стучится три раза, что-то говорит в распахнувшееся маленькое окошко на уровне глаз, и только после этого двери открываются. Спускаясь следом за ним по тёмной неровной лестнице, всё сильнее ощущаю себя героем исконно американского гангстерского боевика.

– Look out! – улыбается Сандерс, сверкнув белоснежными в темноте зубами. – Ступени… крутая лестница.

Где-то в конце бесконечного коридора слабо маячит прямоугольник света. Чем ближе мы подходим к распахнутым дверям, тем громче слышна какофония голосов, выкриков, каких-то шелестящих звуков. Ровный желтоватый свет то и дело подёргивается то синим, то красным, то зелёным – как на дискотеке. Вот только музыки никакой нет.

На облезлой стене чьей-то торопливой рукой размашисто накарябано: «Fuck the System!» Куда я попал?..

– I`m so sorry, – оборачивается Сандерс, – я бы пригласил вас посмотреть шоу, but my boss wants… sorry… мой начальник хочет увидеть вас immediately.

– Какое шоу? – на автомате спрашиваю я, но зрелище, открывающееся мне, едва мы минуем дверной проём, служит достаточным ответом.

Небольшой тёмный зал уставлен забитыми людьми столиками. У дальней стены красуется барная стойка, за которой бармен со скучающим видом протирает стаканы. А в центре зала установлена настоящая арена… или, лучше сказать, ринг. Вот только, вместо мускулистых полуголых боксёров в перчатках, в противоположных углах стоят два совершенно обыкновенных парня. И их бы не выдало ничего, если бы щёку одного не рассекала длинная кровавая рана, а другой не держался бы за горло так, как будто…

– Это… Бойцы?

– O, yes! – азартно вскрикивает Сандерс, рубя кулаком воздух. – That`s Fighters! Out best Fighters! At the left… sorry… Слева наша звезда – прозвище Зевс. Эм… Зевс, бог… you know. Его соперник – наша восходящая звезда, юный, но имеет талант. Назвал себя Джон Доу.

Сандерс смеётся непонятно чему – видимо, местная шутка. А я не могу отвести глаз от того, что происходит на ринге. Названный Зевсом внезапно выхватывает из-за спины лабрис, замахивается и выкрикивает что-то по-английски, рассекая воздух. Ярко-зелёная молния несётся на его противника, но тот выставляет руки вперёд, сплетая пальцы в странный узор, и вспышка заклинания гаснет. Половина зрителей аплодирует, другая половина разочарованно стонет.

– Twelve-fourteen, – сообщает голос в динамике. – Zeus leads.

– Sorry, очень жаль, что нет времени, – оживает Сандерс, который, как и я, внимательно следил за атакой, и торопливо устремляется вглубь зала, где виднеется ещё одна дверь.

Я следую за ним, осторожно обходя окурки и островки плевков на полу. Когда мы попадаем во второй коридор, уже светлый и чистый, с ковровой дорожкой, шум из зала вновь стихает.

– Вы наблюдаете за системными поединками?

Какое-то противное чувство у меня в связи с этим появляется. Как будто американцы устроили шоу из некой интимной сферы жизни системных.

– Наблюдаем? Oh no, не совсем так. Мы их устраиваем.

– Для чего? Ради развлечения?

– Кто-то проводит запрещённые бои кулаками, you know. А мы – бои в Системе. Это ровно так интересно, как обычные, но очень красивее.

Красивее? На ум тут же приходит фраза Минами, которую на первом курсе он повторял нам чуть ли не на каждом уроке: «В поединке должны быть красота и изящество. В системной дуэли нет места грубости и суете. Ни одна победа, даже самая важная, не оправдывает топорности и безвкусности ведения боя».

– Вы предлагаете им участие в таких боях, или они сами вас находят?

– Эм… Sorry, mister Aoyagi, – виновато улыбается Сандерс, очевидно взвесив свой языковой запас, – my boss лучше расскажет вам об этом. Мы уже пришли.

Мы останавливаемся у предсказуемо последней двери коридора, Сандерс стучится пару раз и входит. За порогом – самый обычный кабинет со стеллажами книг, маленьким баром и дубовым столом у окна. В кресле за столом неторопливо потягивает выпивку мужчина средних лет. Единственные предметы мебели, к которым глаз непривычен, – это два здоровенных охранника в чёрных костюмах, стоящие по обе стороны дверного проёма.

– Позвольте представить, – скалится Сандерс, – our boss Кристофер Кинг.

– Аояги Сэймей, – киваю я, – рад знакомству.

Кинг никак не реагирует на приветствие, охранник за моей спиной выразительно кашляет. Тут же поняв, в чём дело, я вынужденно повторяю то же самое по-английски. Только после этого Кинг поворачивает голову ко мне.

– Hello, Aoyagi-san. I`m very glad to see you in San-Francisco. Hope, your trip wasn`t too tiring.

Признаться, мои знания английского ограничиваются «спасибо-пожалуйста» и Именами пар. Ну, может, словарный запас чуть больше, конечно, но изъясняться умею только по-простому. А этот Кинг говорит с расстановкой и почти по слогам, будто я вдобавок ещё и глухой.

– Спасибо, всё нормально, – отвечаю я на родном, уже не обращая внимания на попытки охранника ненавязчиво прочистить горло.

– Leave us, – кивает Кинг мне за спину.

– Увидимся, mister Aoyagi, – улыбается Сандерс и в сопровождении этих двух амбалов вытекает за дверь.

– Maybe tea or coffee, or whiskey? – Кинг внимательно водит по мне холодными рыбьими глазами.

– No, thanks.

Он вдруг начинает смеяться и вылезает из-за стола, чтобы наполнить свой опустевший бокал.

– Расслабьтесь, Аояги-сан, я хорошо владею японским. Присаживайтесь.

– Тогда к чему весь этот фарс?

– Элементарные правила вежливости. Обычно переговоры ведутся на языке принимающей стороны. Но поскольку инициатором встречи выступил я и заставил вас так внезапно совершить длительный перелёт на другой континент, а ещё учитывая, что знание английского в Японии находится не на таком высоком уровне, как хотелось бы, думаю, вы будете не против общаться со мной без переводчика на вашем родном языке. И, надеюсь, заранее простите мне возможные неточности произношения и оговорки.

– Полагаю, мне нечего будет прощать. Ваше знание японского почти безупречно.

– Благодарю за столь лестную оценку, – улыбается Кинг, ставя передо мной второй бокал с виски, несмотря на то, что пить я отказался. – У меня уже много лет не было языковой практики. А это ещё и удобный случай для меня, чтобы освежить знания.

– Не хотелось бы показаться невежливым после такого тёплого приёма, – старательно копирую я его улыбку, – но ваше приглашение показалось мне слишком…

– Навязчивым?

– Скорее… неожиданным. Поэтому я бы хотел как можно скорее перейти к делу.

– Да, вы – японцы – люди дела. Всегда ценил эту черту. И в самом деле, нам обоим незачем делать вид, что мы не понимаем, почему вы здесь оказались. Так что позвольте для начала просветить вас и рассказать, чем именно занимается наша организация, помимо обучения системных.

– Ну что ты, в самом деле, всё молчишь, Сэй-сан? – продолжает тараторить Хидео. – Позвонил, внезапно сообщил о путешествии, ничего толком не объяснил, напустил на себя ореол таинственности…

– Хидео-сан, – остановившись у приоткрытой двери сегодняшнего места сбора, смотрю на него через плечо, – я ничего не стал говорить тебе, потому что хочу рассказать остальным обо всём лично. В роли испорченного телефона ты мне не нужен.

Толкаю дверь. Все уже здесь, но при моём появлении замолкают. Даже гадать не нужно, что именно они сейчас обсуждали. Пока я устраиваюсь на расшатанном стуле, все шестеро не сводят с меня пытливых взглядов, только Юрио привычно уткнулся в монитор, делая вид, что ему совсем не интересно.

– Сэймей-сан, – робко зовёт Саюри, одна из Жертв, – как прошла ваша поездка? Вы узнали что-то полезное нам?

– Да. И очень много. Но советую присесть – рассказ будет долгим.

О, да он получился бы вдвое длиннее, если бы я не опустил ту часть, которую знать им совсем не обязательно.

Первое, с чем ознакомил меня Кинг, – это с тем, что я увидел на ринге. Совет директоров «Белого орла» состоит из девяти человек, один из которых промышляет этим нелегальным бизнесом. На системном ринге действуют самые обычные правила подпольных боёв: ставки, взнос, процент от выигрыша. Только дерутся не на кулаках, а в Системе.

В поединках принимают участие лишь Бойцы – бой проходит в авторежиме. Услышав это, я решил, что на ринг, таким образом, попадают лишь Бойцы, ещё не встретившие пару. Кинг, однако, немало удивил меня, объяснив, что это вовсе не обязательно. Наоборот, выставить своего Бойца на подобный бой – вроде как престижно. Да и допускают до дуэлей не всех, только самых сильных или тех, у кого Жертва богаче. А если Боец пока без Жертвы, вместо неё слово может замолвить тренер.

Ну и где тут хвалёная американская демократия? Пусть классические отношения в японских парах строго иерархированы, мы, по крайней мере, не делаем на своих Бойцах деньги, выставляя их на бой как бульдогов или петухов. А к боксу я приравнять подобный вид спорта не могу категорически – там выигрыш получает всё-таки сам боксёр за вычетом процентов агенту. Здесь же Бойцы, как мне пояснил Кинг, к финансовому вопросу не имеют никакого отношения. Просто бьются ради престижа и развлечения. Ну и дохода своей Жертвы, само собой.

А уж про доход клуба и говорить не стоит. Слишком это редкое увеселение, чтобы не задрать вступительный взнос до верхнего предела. Единственное, чего в клубе нет и, к счастью, не будет – это толпы праздных зрителей с улицы. Все посетители только системные. Членской карточкой служит Имя. Так что тем, у кого оно пока не проявилось, тоже приходится обламываться.

На мой вопрос, зачем всё это придумано, Кинг ответил встречным: а зачем вообще нужна Система и возможность битв, если твои умения практического применения не имеют? Я вежливо воздержался от идеологического спора. Нам-то с первого курса вдалбливают, что раз Сила тебе дана, ты должен просто ею обладать и не задумываться, для чего она. Быть системным уже престижно. А вот янки, похоже, этого недостаточно.

Всё это я буквально в нескольких предложениях озвучиваю своим «собратьям по оружию». Но ясно же, что они пришли слушать не о том, кто как на Системе зарабатывает. Так что приходится двигаться дальше, уже тщательнее следя за тем, что говорю.

– Кинг действительно обратил внимание именно на нашу пару. И наше появление стало для него своеобразным сигналом к началу действий.

– Каких именно? – Хидео нервно покусывает ноготь, обняв спинку стула.

– Он решил, что из нас лучше сделать своих союзников, пока это не сделал кто-то другой. Сейчас «Семь Лун» переживают упадок. В Совете нет единства. Каждый из его разномастных представителей преследует только свои собственные цели. В таком состоянии они не смогут противостоять внешнему врагу.

– Мне казалось, – медленно тянет один из Бойцов, – что мы уже решили, что не сможем нанести им урон, как бы ни пытались.

– Мы, сами по себе, нет. Но мы поможем тем, кто это сделает.

– Американцы хотят воевать против Лун? – хмыкает Хидео. – Это предложил тебе Кинг?

– Именно. Оказывается, у «Белого орла» очень крупные счёты с Лунами. Они давно хотели уничтожить организацию, только случая всё не представлялось. Теперь же они уверены, что с нашей помощью им это удастся. Как мы и обговаривали, нам нужен свой человек в Лунах. От него требуются уже конкретные действия – достать и передать «Белому орлу» кое-какие разработки по Бойцам. В детали сейчас вдаваться не буду, объясню позже. После этого американцы смогут нанести по Лунам сокрушительный удар и уничтожить их раз и навсегда.

– А что они собираются сделать со школой? – тихо интересуется Саюри.

– Я же сказал: «Семь Лун» будут уничтожены. В том числе и школа.

– Но школа же не виновата…

– Послушайте же! – я даже встаю на ноги для полноты эффекта. – Не мне вам рассказывать, что позволяют себе Луны по отношению к системным. Я только что вернулся из Америки, теперь я знаю, как живут подобные нам в нормальных странах мира. Луны постоянно накладывают на нас один запрет за другим. По сути, нам нельзя ничего. Нам нельзя использовать свою Силу в собственных целях. Спрашивается, зачем она нам дана? Нам нельзя применять наши умения к простым людям. Тогда к чему всё это? Мы можем только биться друг с другом на потеху учителям и всей школе. А если пытаемся проявить свои способности вне её стен, за нами тут же начинается слежка. У них под колпаком каждая вышедшая из школы пара. Вы давали своё согласие на то, чтобы ваши данные и даже номер телефона выставили в какой-то дрянной анкете всем напоказ? Я – нет. А ты, Хидео-сан, ты ведь тоже не давал?