Текст книги "Место третьего (СИ)"

Автор книги: Тупак Юпанки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 76 страниц)

– Того?.. Чистого? С Именем на щеке?

– Да, его зовут Юрио. Не хочу вдаваться в детали – ведь у вас мало времени, – но такая замена меня не устроила. Я слышал о вашем поединке с Deathless, ах, как жаль, что меня там не было! Сува-сан умел выбирать места поукромнее. Мы с ним сражались один раз, год назад. Можете себе представить, вышла ничья, поэтому все разошлись по домам целыми и невредимыми.

– Хидео-сан, – я трясу головой, не успевая следить за скачками его мыслей. – Пока я не совсем понимаю, чего вы хотите.

– Вы слишком быстро выбились в лидеры. О вас сейчас все говорят, буквально вся Система. Вы, наверное, нечастый гость в «Рождении мага», а вот я там каждый вечер бываю. Сплетни, слухи… и все только о вас.

– Так вам что, моя слава спать не даёт?

– Да не в этом дело! – он громко смеётся, очень открыто и заразительно. – Дело в том, что я начал следить за вашей деятельностью. Сначала любопытства ради. Я узнавал всё о парах, которых вы побеждали. Я был на нескольких ваших поединках. Мне показалось, что выбор вами противников говорит о том, что у вас какие-то счёты с «Семью лунами», я не ошибся?

– Это моё дело. Дальше, – хмуро поторапливаю я.

– Хотя ваша пара заинтересовала меня чуть раньше. Молва о вас дошла до меня после школьного выступления. Тогда я узнал, что вам дали чистого Бойца. Сначала я думал, что мы с вами товарищи по несчастью, но, поглядев на вас вместе, понял, что ошибся. Своей парой вы, кажется, довольны.

– Я его выбрал сам. Но попробуйте всё-таки начать с начала и изложить всё по существу. Пока что из категории «враги» вы переместились для меня в категорию «преследователи», что немногим лучше.

– С начала и по существу? Хорошо, – Хидео вдруг серьёзнеет так резко, что это не может не напрягать. – Начало у этой истории следующее. У меня был природный Боец, которого забрали и отправили неизвестно куда против моей воли. Мне дали чистого. Несколько лет я пытался отыскать мою… моего настоящего Бойца, но всё впустую. Я дёргал за все ниточки, которые находил, спрашивал всех, кого встречал, взламывал всё, что подворачивалось под руку. Но эти сведения секретны и находятся в самой организации «Семь лун», куда путь заказан. Мне нужна помощь, чтобы проникнуть туда.

– И вы думаете, я вам помогу?

– А вы середину истории не хотите услышать? Я очень недоволен тем, что сделали Луны. Это противозаконное решение вынес единственный преподаватель, а осуществил один из его наглых подопечных! Мне не дали его оспорить, моего мнения не спросили. Они просто забрали её – и всё! Увели практически силой. Потом они, конечно, долго извинялись, нахваливали моего нового Бойца, устроили ему тест-драйв, выставив против сильных соперников… Одним словом, мне оставалось только забрать его и убираться восвояси. Но я решил, что найду своего истинного Бойца. Я бросил все силы на поиски, но безрезультатно. Зато я начал находить кое-кого другого. Озлобленные пары. Также насильно разделённые Жертвы и Бойцы. Системные, потерявшие пару и не сумевшие найти замену в Лунах. Кто-то, кого исключили, выгнали… какие-то тёмные дела. Сэймей-сан, вы представляете, сколько недовольных Лунами проживают в одном с нами городе? Целая армия. Не все, конечно, возникают открыто, многим всё равно, но… Но я нашёл несколько пар, которых роднят со мной если не мотивы, то однозначно – цели.

У этого типа такая каша в голове… Хлебать я её не собираюсь, да и ложку он мне протягивать не торопится. Тогда почему такое чувство, что он постоянно пытается вывести разговор на какую-то нужную ему тему? И не просто вывести, а сделать так, чтобы я сам вышел, задавая предсказуемые наводящие вопросы. Вот сейчас, похоже, самое время спросить об этих самых целях, что сразу сделает меня человеком, заинтересованным в разговоре. Только мне не это интересно – интересно, какой итог нашей встречи он спрогнозировал.

– Пытались найти Бойца, а нашли кучку оппозиционеров, – пожимаю я плечами. – Хотите организовать клуб анонимных системных вдовцов и теперь кандидатов подыскиваете?

– Неудачный повод для шуток. Вы же не знаете, что такое потерять свою пару. И вы даже не представляете, что из себя на самом деле представляет организация «Семь лун».

– Общество, контролирующее деятельность системных на территории Японии.

– Это кусок параграфа из учебника, – морщится Хидео. – Вы не задумывались, почему в составе Совета преобладают несистемные? Вы не размышляли, как обстоят дела в других странах? Вы не думали, как могут быть связаны Луны с другими подобными организациями за рубежом? Вы не догадываетесь, как они используют системных ради собственной выгоды?

Он умолкает, переводя дух, и откидывается на спинку стула. Я молчу, предвидя, куда он клонит. Передо мной либо лиса, тщательно выковыривающая куриные перья из зубов, либо сходящий с ума от горя вдовец, уже не знающий, кому пожаловаться на плохих Лун. Склоняюсь всё-таки к первому, если отталкиваться от постулата, что Бойцов как Юрио таким кретинам не дают.

– Это не риторические вопросы, – продолжает Хидео, – и, возможно, они не раз приходили вам в голову. Вы же, Сэймей-сан, и сами понимаете, что во всей этой системе скрыт подвох. Иначе не ненавидели бы так директора школы.

– Кто вам сказал, что я его ненавижу?

– Ваши поступки говорят больше, чем любые слова отрицания. Я вывел определённую закономерность в ваших поединках. Одно время вы вызывали только его выпускников – а это уже личное. Так что это или ненависть, или ребяческое желание что-то доказать. Прошу прощения.

Хидео внезапно встаёт и скрывается за ширмой, где, по-видимому, расположился санузел. Взял верную ноту, чтобы оставить меня ненадолго «подумать». А думать, собственно, не о чем. Всё ясно и так.

Если скроить воедино все прозвучавшие за этим столом тезисы и как следует обработать… Получим примерно следующее. Хидео лишили Бойца, Хидео зол на Луны, Хидео нашёл и других недовольных. Между первым и вторым явно не хватает связки. Если прибавить ко всему те выводы, которые он сделал обо мне, моих отношениях с Лунами в целом и Минами в частности…

Хидео в отместку собирается нанести по Лунам удар. Вот и пропущенное звено. То есть пока не собирается, а просто планы строит. Собираться – это разворачивать уже конкретную деятельность, а он пока только почву прощупывает. Не знает, с какой стороны подступиться. Для этого ему исполнитель нужен. Тоже обиженный на «Семь лун». Если не из-за чистого Бойца, так из-за выходок директора. На самом деле неважно из-за чего, тут ключевое слово одно – «обиженный». И в главной роли этого бунтарского спектакля он видит меня. Любопытно.

Но нужно как следует надо всем этим поразмыслить и всё взвесить, прежде чем кидаться в неясную авантюру или отказываться. Главным образом, измерить степень риска по отношению к возможной выгоде. Что с этого получу я, я так пока и не услышал.

Вырвав из тетради листок, пишу: «А-11» , – оставляю на столе вместе с сотней йен за чай и ухожу, пока не вернулся Хидео. Сейчас продолжать разговор бессмысленно, раз ему нужен какой-то конкретный ответ уже сегодня. Да и не люблю я, когда меня загоняют в угол необходимостью срочного принятия решения. Лучше подумаю надо всем в спокойной обстановке, а потом он сам найдёт меня в игре. Если я ему действительно нужен – найдёт. Заодно и проверю, насколько нужен.

Уже на подходе к дому, понимаю, что тревожит меня и ещё что-то, помимо внезапного раскрытия личности моего преследователя. Что-то я хотел сделать и не сделал. О чём-то забыл. Ах да. О Соби…

Из окон четвёртого этажа льётся приглушённый свет, но за дверью – ни шороха, хоть я и, уже начиная терять терпение, стучусь по третьему разу. По Связи, что ли, его дёрнуть, чтоб за телефоном не лезть? Но когда на всякий случай проверяю ручку, дверь угодливо приоткрывается, словно её оставили незапертой специально для меня.

В квартире Соби удивительно тихо, только лёгкий бардак наличествует, что для глаза совсем непривычно. Бардак этот, правда, лучше обозвать творческим беспорядком. По покрывалу раскиданы карандашные наброски будущих работ, стол завален пачками невнятной макулатуры, а от центра комнаты к балконной двери по полу тянется неровная дорожка листов с абрисами, контурами, подчёркиваниями, перечёркиваниями и прочими полухудожественными символами. Как будто Соби начинал что-то рисовать, тут же останавливался, сам же себя правил торопливыми заметками и жирными линиями, а потом бросал лист и хватался за следующий.

Я медленно ступаю вдоль «дорожки», попутно разглядывая эти пробы карандаша, пока не упираюсь в стекло. Отодвигаю балконную дверь. Агацума устроился на полу, вытянув одну ногу, на колене второй – пачка пока не испорченных листов, верхний из которых в данный момент подвергается жестокой правке. В зубах торчит сигарета, на светлых волосах чернеет ободок наушников.

– Сэймей? – Соби снимает наушники, попутно гася окурок в стоящей на полу пепельнице.

– У тебя дверь открыта.

– Знаю. Я надеялся, что ты придёшь, и не стал запирать.

Я становлюсь предсказуемым, да?

– Сделаю тебе чай.

Соби встаёт, проходит к кухонной стойке, не обращая внимания на шуршащие под ногами листы, и включает чайник. Я устраиваюсь на стуле.

– Что это за мусор?

– Готовлюсь к сессии. Рисунок на свободную тему – самое сложное. Не могу решить, что рисовать.

– Кризис фантазии?

– Сэймей, вдохновение – не поезд, по расписанию не приходит.

– Вдохновение… – фыркаю я. – Его не бывает в природе. Это всего лишь желание и готовность что-то сделать.

– Для творческого процесса одного желания мало.

О, ну да, конечно! «Творческий процесс»! Да вы только посмотрите…

– Рисование нельзя назвать творчеством, – возражаю я, принимая у него чашку. – Это же просто-напросто математика. Расчёт пропорций, размеров там, цвета… и воображение. Короче, почти как поединок в Системе. А в Системе ты недостатком фантазии вроде бы нечасто страдаешь.

– В Системе… я только рисую. Тематику картины выбирает Жертва.

– Тогда рисуй к экзамену апокалипсис. Думаю, у тебя убедительно получится.

– Интересный вариант, – Соби хмурится, на полном серьёзе обдумывая моё предложение. – Стоит попробовать.

– Мне не нужно приказывать, чтобы ты больше не появлялся у моей школы? – уточняю я.

– Нет, Сэймей. Я всё понял. Прости. Но… могу я спросить?

– Спрашивай.

– Твой брат… он Жертва?

Невероятно хочется Агацуму заткнуть и напомнить про его место, с которого не положено вякать ничего про мою семью, но… Надобность получить окончательный ответ пересиливает.

– Ты что-то почувствовал?

– Ммм… – Соби прячет улыбку за чашкой. – Не могу сказать, что я почувствовал воздействие… Но он источает Силу. И это не загрузочное поле, как у Бойцов. Твой брат точно системный. Раз не Боец, значит, Жертва.

Я задумчиво киваю. Вот и последнее, самое, пожалуй, надёжное доказательство.

– Не приближайся к нему. Он не должен больше тебя видеть.

– Хорошо, Сэймей.

– Итак, – говорю я, допивая чай. – Теперь можешь сказать мне всё, что хотел сказать днём.

– Хотел поздравить – только и всего.

Покопавшись в сумке, Соби достаёт тот свёрток, который я уже видел у него в руках, и протягивает мне.

– Что это?

Он не отвечает, и мне ничего не остаётся, кроме как взять подарок и разорвать обёртку.

Никакой интриги. Это ежедневник в тёмно-синем добротном переплёте, пахнущем кожей. А судя по отсутствию каких-либо штампов и названий на крайних страницах, работа ручная. Хорошая вещь.

– Годно. Полезно, – резюмирую я, убирая его к себе. – Но впредь воздержись от подобных жестов.

– Я только хотел…

– Без дискуссий, Соби.

– Ты не любишь получать подарки?

– Не хочу их получать от своего Бойца. Это неправильно.

– Прости, если задел тебя.

Соби снова берётся за чашку, пытаясь сделать вид, что ничего не случилось. Но я-то вижу, какая у него физиономия сделалась. Как у ребёнка, притащившего маме пластилиновую кошку собственной лепки, – а его не похвалили.

– А у меня для тебя тоже кое-что есть, – ставлю на кухонную стойку ненавистную серую коробочку, на которую Соби косится уже с недоверием.

Но я сегодня и сам без сомнительных сюрпризов. Соби разворачивает коробочку к себе, читает название, и на губах мелькает невнятная ухмылка.

– Спасибо. Тебе не стоило…

– А я бы и не стал, – прерываю я, вставая. – Мама подарила, но мне без надобности. Подумал, лучше, чем выбрасывать…

Соби не произносит ни слова, и пока я иду до двери, и пока обуваюсь, и даже когда уже выхожу за порог.

– Сэймей, – вдруг окликает он, будто вспомнил о чём-то, – у тебя самого через месяц сессия в Гоуре.

– И что?

– Если ты не сдашь хоть один экзамен, тебя исключат.

Да, напоминай мне об этом почаще, а то сам я что-то себя ещё недостаточно по этому поводу извёл.

– А ты, должно быть, и рад бы.

– Не говори глупостей, – он мрачнеет. – Если тебе запретят выходы в Систему, нас разделят.

Ещё как разделят. Но про меня-то просто забудут, а вот Соби отдадут другому – Ритсу уж подсуетится найти какого-нибудь идиота, который поведётся на акцию «чистый Боец с боевым опытом по цене неумелого природного», а что шрамы на горле – не беда, на скорость хода не влияет. Я, собственно, в маркетинговых талантах Минами даже не сомневаюсь.

– И что ты мне предлагаешь? Поплакаться тебе на нелёгкую жизнь студента-заочника?

– Нет, я предлагаю… – он сжимает губы и долго мнётся, прежде чем озвучить то, что и меня потом вводит в ступор на несколько секунд: – Предлагаю свою помощь, Сэймей. Я бы мог помочь тебе подготовиться к экзаменам по тем предметам, в которых… ты… не уверен.

Не представляю, какой чёрт дёрнул Соби предложить мне помощь, да ещё в такой… деликатной форме. «Не уверен» на деле означает «ни черта не смыслю, потому что раньше в зубрёжке не было необходимости». Видимо врождённый бойцовский страх перед потерей Жертвы, пусть даже и не в буквальном смысле, оказался сильнее здравого смысла. Но это – Соби, к его поступкам и мыслям человеческая логика вообще не применима, не стоит и пытаться. Я другого понять никак не могу. Меня-то какой чёрт дёрнул согласиться?..

Не иначе как любопытства ради.

Мне и в самом деле вначале было любопытно. Можете себе представить садовника, который пытается обучить хозяина дома подстригать лужайки? Вот и я – нет, поэтому к Соби заявляюсь уже следующим вечером, преисполненный здорового скепсиса и нездорового желания сделать чью-нибудь жизнь такой же невыносимой, какой в ближайшие минуты станет моя.

А Соби, кажется, уже и сам не рад собственному необдуманному поступку – традиционно поит меня чаем, сам пытается завести разговор на какие-то далёкие от экзаменов темы, как будто момент оттягивает. Правда, уверенность в провале затеи ему удаётся скрывать куда лучше, чем мне. Во всяком случае, когда у меня в руках оказывается уже вторая чашка чая и я ехидно спрашиваю, не пора ли заняться тем, ради чего мы тут, собственно, и собрались в такой погожий день, вид у Соби моментально становится деловым и собранным, а не обречённым, как я рассчитывал.

После коротких выяснений, приходим к выводу, что на обе ноги у меня хромают только «системная физика» и «наука о человеке», от которой теперь не знаешь, какого подвоха ждать. И тому, и другому я все годы не то чтоб много внимания уделял – если выезжаешь лишь на одном факте своего существования, то к чему постигать все тонкости предмета? А поскольку эту формулу я вывел ещё в самом начале обучения, то проблемы у меня ещё и с «толстостями». Если нет азов скелета, мясо познаний наращивать не на чем. Значит, от Соби требуется доступно – именно доступно, а не абзацами учебника, как это делала Чияко – объяснить мне основы нашей физики и пробежаться по верхам «свойств системной материи» – то, что они с «наукой о человеке» идут нога в ногу, я уже усвоил.

Я для себя выделяю три критерия для определения хорошего преподавателя. Во-первых, это спокойствие. Терпеть не могу, когда учитель начинает раздражаться на непонятливость ученика. А дело, может, совсем не в том, что он глуп, а в том, что каких-то пара слов в объяснении не поддаются мгновенному осмыслению, из-за чего страдает вся картина знаний, как в моём случае. Ну, с этим проблем быть не должно. Соби только один раз на меня голос повысил, и то по телефону.

Во-вторых, это некий багаж знаний, по величине превышающий учебный материал. Но в этом я тоже уверен – пусть Соби и практик, но его понимаю Системы можно доверять больше, чем Чияко, которая последний раз туда входила ещё до моего рождения, или Нагисе, не способной даже отдалённо чувствовать то, о чём рассказывает на уроках.

Ну и в-третьих, хороший словарный запас, чтобы уметь быстро подбирать синонимы для объяснений, которые не доходят с первого раза. За это я также спокоен.

Несмотря на весь мой нигилизм, просыпается даже неподдельный интерес к тому, как поведёт себя Соби, когда мы наконец устраиваемся друг напротив друга: я – на стуле, он – по-турецки на кровати. Сначала говорит он медленно и не слишком уверенно, как будто идёт по каменному мостику из слов и всё ждёт, что какой-то обвалится. Но когда понимает, что я не настроен перебивать и вклиниваться со своими замечаниями в образующиеся паузы, постепенно набирает темп.

Рассказывает он без лишних подробностей, но увлечённо, как человек, действительно знающий предмет разговора. В теории он и сам не слишком силён, поэтому все объяснения я получаю без специфических-хрен-выговоришь-а-тем-более-запомнишь терминов и на доступном японском, ещё и с наглядными примерами.

Например: «Представь, что окружающее тебя пространство в радиусе нескольких метров переходит в цифровой формат. Как если бы ты попал в телевизор. Все химические составляющие – кислород, углекислый газ, почва со всей её периодической системой элементов – становятся двоичным кодом. Это как перевод с обычного языка в двоичную систему счисления, только вместо слов переводятся химические элементы и физические свойства материи». Или: «Создание заклинания работает по тому же принципу, как движение тока в электроцепи. Включаешь рубильник, появляется искра – это Сила Жертвы. Если говорить грубо, то она вступает во взаимодействие с Силой Бойца, этот смешанный ток достигает пространства Системы, материализуясь из слов. Считай, что слова в данном случае – это вольфрамовая спираль лампочки».

Вот так, лавируя между кромками химии, физики и человеческого языка, он и доводит до меня, как до этой спирали, знания. И нужно сказать, что они доходят. По крайней мере, теперь теоретическая составляющая поединков больше не представляется мне огрызками мутных формул на бумаге, а обретает визуальный смысл.

По схожему сценарию и протекают все мои вечера в ближайшую неделю. После школы захожу домой запастись продуктовыми ресурсами и терпением, а потом отправляюсь к Соби и торчу там допоздна. Всё это время мы почти не разговариваем. Вернее, Соби-то приходится ораторствовать по нескольку часов без перерыва. С моей же стороны первое время раздаются лишь два слова: «привет» и «пока», это уже потом я снисхожу до стадии вопросов. И Соби не нужно проверять, насколько я усвоил то, в чём он распинается передо мной день за днём, не нужно переспрашивать, понял ли я объяснение – мои регулярные визиты сами за себя говорят, что да, понял и усваиваю. Но на четвёртый день таких посиделок в наше расписание вмешивается третья сила.

Рицке быстро надоело проводить вечера в одиночку, и он начинает названивать мне по нескольку раз кряду, хотя знает, что я не в парке аттракционов развлекаюсь – домашним я сказал, что готовлюсь к экзаменам, просто не дома и не один. Мама моё «не один» сопроводила таинственной улыбкой – конечно же, подумала о том, о чём умудрился тогда сплести на ходу Рицка. Сам же он отнёсся к моим словам с настороженной хмуростью. И то ли пытаясь подловить меня на лжи, то ли назло, звонит мне примерно раз в час, с трудом выдумывая повод.

«Сэймей, а ты не знаешь, где мой серый джемпер?», «Сэймей, это опять я, у меня компьютер завис», «Сэймей, извини, что опять отвлекаю, я в “Марио” дошёл до седьмого уровня, дальше не могу пройти – до трубы не допрыгиваю. Ты не помнишь, как тут?..», «Сэймей, у меня здесь… а ты… А ты когда вернёшься?». И продолжается это изо дня в день. Не могу же я запретить ему звонить или устраивать выговор. Вот и приходится… выкручиваться.

Наверное, забавно выглядят со стороны мои разговоры в два уха, которые иной раз случаются, когда я не останавливаю Соби, чтобы окончательно не отвлекаться. Примерно так:

– …здесь точно так же действует закон сохранения энергии. Иными словами, заклинание всегда достигает определённой цели и не растворяется в воздухе, если его не погасит Боец противников…

– Сэймей, я пятно на брюках посадил.

– Так замой.

– Заклинание?

– Я не тебе. Продолжай.

– Не отмывается! Это чернила!

– Если заклинание не погашено, но и не достигло цели, оно, можно сказать, всасывается в стенки купола Системы. Это похоже на химическую реакцию…

– И каков итог?

– Говорю же: не отмывается!

– Да я не тебе. Растворитель поищи. А лучше маму дождись – она это дело любит.

Вот такой дурдом.

Самое обидное, что я отмечаю неприятную закономерность. Именно тогда, когда слова Соби превращаются в подобие интересного рассказа и у меня появляются сопутствующие вопросы, тут же звонит Рицка, чтобы отвлечь и сбить с мысли. Как назло. Быть может, это только я вижу здесь систематичность, а на самом деле это простое совпадение, но такое бывало и раньше. Стоит нам с Соби войти в некое обоюдное состояние, которое можно назвать человеческим разговором, что-то непременно его нарушает. В другие же моменты, когда из Соби опять вылезает эта виктимная собака, на которую я уже без раздражения смотреть не могу, никто меня не беспокоит. Судьба, наверное.

Таким вот образом наши «занятия» тянутся больше недели. Ровно до тех пор, пока однажды, уже подходя к дому Соби, я не соображаю вдруг, что все необходимые для сдачи экзаменов знания я уже получил, а тащусь сейчас к нему просто по привычке… Это открытие заставляет задуматься и ещё кое о чём. Что я буду делать с «системной физикой»? Вернее, не с ней самой – теперь ответы у меня от зубов отскакивают, – а с новым учителем, который совершенно точно найдёт способ меня завалить…

====== Глава 39 ======

Зря Соби волновался за мои экзамены. То есть вслух-то он, конечно, ничего не говорил и виду не показывал. Но его предложение помощи само за себя говорит, что он в моих способностях сомневался. В собственных академических способностях у меня лично сомнений не было, я за другое волновался – за системную физику, для сдачи которой пришлось применить свои… немного иные умения.

Ехать в Гоуру пришлось ровно в середине декабря, когда как раз и ударили самые морозы. Днём столбик термометра выше пяти градусов не поднимался, а про ночь вообще молчу. Можно было, разумеется, отмазаться от поездки, перенести, договориться… я бы сумел. Но как назло, умудрился дать Рицке слово, что с луновскими экзаменами расплююсь до его дня рождения, чтоб уж ничто не отвлекало. И пришлось ехать.

Поселили меня в гостевую комнату на первом этаже нового корпуса, предназначенную как раз для тех, кто в школе проездом, которую в народе переименовали в «проходную». Собственно, было за что. Подпалённые каким-то олухом занавески и дорожка ржавчины, уползающая в недра раковины, уюта ей не прибавляли, общий унылый вид вызывал брезгливость, и я старался бывать в ней как можно меньше. Хотя времени прохлаждаться у меня как раз и не было.

В первый же вечер я применил уже опробованный способ закрытия сессии, сначала обойдя всех «мирских» учителей, затем тех системных, с которыми проблем не обещалось. У первых ко мне даже вопросов не возникало – ведь я повсюду таскал с собой дневник из Фукасавы, – вторые через раз заставляли меня что-то отвечать для видимости и для галочки. Видимость – им, галочки – мне.

Венцом моих личных достижений стал поход к Нагисе, где, как и в прошлый раз, я получил листок с заданием, чётко ответил на все вопросы, ни один из которых теперь не ставил меня в тупик, и благополучно получил высший балл. Нагиса просто не нашла к чему придраться, хоть и очень хотела. По глазам её злющим видел, что хотела, даже попыталась задать несколько дополнительных вопросов. Но убедившись, что и тут меня не подловить, с досадой отпустила.

Куда любопытнее всё вышло с Ритсу, которого я посетил уже следующим днём, потому что этот меня порядком вымотал.

– Не могу сказать, что я доволен твоей… городской деятельностью в последнее время, – заявил он без переходов, после того как мы обменялись парой дежурных реплик.

– Я всего лишь тренирую Бойца, – пожал я плечами.

– И конечно, снаряды для тренировок выбираешь не наугад?

Если он думал, что после этого я сделаю скорбное лицо и покаюсь в том, что на протяжении довольно длительного времени занимался выбиванием его подопечных, то он просчитался. Что я мог на это ответить? Только то, что я не совсем виноват в том, что именно из-под его опеки в Лунах выпускаются сильнейшие пары. Моя лесть его, как обычно, не вдохновила, и он пригрозил поставить на ближайшем Совете вопрос о моём исключении.

– Простите, сенсей, – я усердно морщил лоб, – но я не могу припомнить закона, который бы запрещал честные поединки с любой парой по собственному выбору и взаимному согласию.

– Разумеется, – согласился он слишком легко, что уже настораживало. – Но существует закон, запрещающий прибегать к системным дуэлям в личных, корыстных целях. Думаю, у Совета не будет сомнений в том, что именно это были за цели.

Ага. Так и представил себе Минами, который плачется Совету на то, что его обижает ученик, которого-то и в школе уже толком нет.

– А я думаю, что у Совета могут возникнуть сомнения в их наличии, – парировал я.

– Хочешь проверить? – спросил он с очень нехорошей улыбкой, которая сразу как-то отбила желание проверять.

Ну да какая мне, в сущности, разница? Выпускников Минами я уже вроде бы оставил в покое – на одном месте топтаться неинтересно. Нужно что-нибудь другое придумать, что-то более личное например, и, как следствие, действенное. Но от этой затеи пришлось немедленно отказаться, потому что, когда я перевёл разговор на то, за чем я, собственно, пришёл, Ритсу выдвинул непостижимое по своей дури и никчёмности условие.

Он зачтёт мне экзамен. Прямо сейчас. Но для этого я должен в течение дня снять с Соби запрет на общение со своим бывшим учителем. Минами говорил всё это, усердно прячась в тень и заслоняясь сигаретным дымом, но готов поспорить, в этот момент выражение лица у него было… жалкое. Даже голос как-то не так звучал – как у обиженного ребёнка.

Не думал, что для Минами его Соби важен настолько, чтобы расписываться передо мной в подобной слабости. То есть думать-то думал, надеялся можно сказать, но не рассчитывал, что он так откроется. Для удара.

Согласился я почти не раздумывая. Счёл, что Соби за эти полгода я успел уже достаточно мозги прополоскать, чтобы фантомное присутствие сенсея в его жизни не смогло оказать дурного влияния. Но откровенно говоря, была и ещё одна причина моей быстрой покладистости. Я надеялся, что Соби сам не захочет общаться с Минами. Уже не не сможет, а именно что не захочет. И вот тут Ритсу может ему хоть обзвониться, но ничего поделать не сумеет.

Правда, когда я вышел от Минами и как следует проанализировал ситуацию, пришёл к тревожным выводам. Как-то всё подозрительно легко и просто. Прямо как в прошлый раз, когда Ритсу также не глядя подмахнул мой табель, не потребовав ничего взамен. Да и теперь он запросто мог бы повысить стоимость экзамена до куда более неприятной величины. Нет, ну неужели он вправду так по своему «Соби-куну» убивается, что пошёл на такое унижение? Это ведь мне по сценарию полагалось унижаться и просить о зачёте. А вышло наоборот. Зная Ритсу… Вернее, зная те скрытые стороны Ритсу, которые так хорошо известны мне, можно смело утверждать, что этот гад опять что-то задумал и теперь просто выбирает удачный момент.

На этом тревожные мысли иссякли, потому что я уже подходил к кабинету нового учителя. Он представился, но так невнятно и тихо, что я не расслышал, а переспрашивать не стал. За завтраком, на который мне всё-таки пришлось идти, чтобы не умереть с голоду, удалось пересечься с Хироши. Он не упустил случая в очередной раз проехаться по системной физике и в своих причитаниях постоянно именовал учителя «Васаби-сенсей» за скверный характер и отношение к ученикам. Это прозвище так въелось в память, что его мне вполне хватило, чтобы называть так сенсея про себя.

И уже через несколько минут я на своей шкуре смог убедиться, за что именно сенсей получил своё неофициальное имя. Хмурый, с кожей серо-зелёного цвета, постоянно кривящий губы так, будто у него под носом дурнопахнущая куча, не смотрящий в глаза… Придирчивый, въедливый и общающийся исключительно колкими фразами уничижительного характера. В общем, я бы мог ещё долго перечислять эпитеты, которые сразу просятся на ум, но наша первая встреча заняла не более двух минут, и он, по-видимому, раскрыл передо мной не весь свой потенциал.

К концу нашей кратчайшей беседы, в ходе которой я ещё как-то пытался блеснуть знаниями, мне было рассказано немало интересного о моей самонадеянности, которая «подтолкнула к трусливому бегству из единственного места», где у меня была «хотя бы иллюзия шанса наполнить знаниями свою голову, на поверку оказавшуюся с дырами размером с кратеры на Луне». Это он к моим «лампочкам» и «телевизорам» в формулировках придрался, я понял. Ну и под конец мне было заявлено, что это «ответ не пятикурсника, а пятилетки». Завершил он своё резюме не очень вежливым предложением идти и учить то, что «не осело на дно наличествующего примитивного сознания» и возвращаться через три дня, чтобы сдавать экзамен вместе со всеми.

М-да… Так меня ещё никто из учителей не опускал. Не говоря уже о выражениях, граничащих с откровенным хамством. Я-то надеялся всласть поупражняться в филиппике с Минами, а тут… вон как получилось. Во всяком случае, стало ясно одно. Именно то, что беспокоило в начале осени, когда Хироши рассказал мне о Васаби-сенсее впервые. На одних знаниях я не вылезу, даже если эти три дня потрачу на то, чтобы вызубрить слово в слово все имеющиеся учебники по системной физике. Значит, нужно действовать как-то иначе. Как известно, не можешь измениться сам – меняй окружающий мир. Или в моём случае: ищи рычаг давления на пассивно-агрессивно настроенного учителя.

Остаток дня я убил на поиски этого самого рычага, оказавшиеся праздными. Хироши мне помочь ничем не смог, сказал, что к этому типу даже не подкопаешься, и никакого компромата на него не найти. Когда я излагал положение вещей Мимуро, он, кажется, и не слушал вовсе, всё на девчонку свою отвлекался. «Принеси мне сока!», «Подай палочки!», «Подвинь мне стул!». Тьфу. Кто у них в паре вообще Жертва, а? Но это, конечно, не моя проблема, для меня главным стало то, что и Мимуро мне никаким помощником оказался.