Текст книги "Место третьего (СИ)"

Автор книги: Тупак Юпанки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 76 страниц)

– Но мы же справились с Faithless, – наконец говорю я не слишком уверенно.

– Это было вполне безопасно, как и все прочие наши битвы. Но с Deathless… – карандаш в его руке замирает. Я не прерываю. – Сэймей, я не боюсь смерти в бою – в конце концов, это естественный исход для Бойца. Я боюсь другого…

– Если прикончат нас обоих, тебе некогда будет бояться, – усмехаюсь я, но выходит фальшиво.

– В своё время сенсей много рассказывал мне о возникновении и утрате Связи. И тогда же упоминал и Deathless. Говорил, что это очень жестокая пара, потому что… – Соби вновь закрывает папку и совершенно нехарактерным жестом ковыряет её угол. – Потому что они не всегда убивают обоих в паре. Иногда – только Жертву.

– Что одно и то же, – хмуро подытоживаю я.

– Смотря для кого.

– Боишься остаться один?

– Я боюсь… тебя потерять. Ведь ты… создал очень сильную Связь между нами.

Да нет, ну к чёрту же эти поминочные настроения! Отменять бой не буду в любом случае.

– Ладно, хватит. Свой вдовецкий эгоизм засунь куда-нибудь себе подальше, и идём сражаться. Нужно победить – тогда никто не умрёт.

– Эгоизм?..

– Обойдёмся без философствований, в ходе которых непременно проскользнёт мысль о том, кому приходится хуже: почившим или оставшимся. Есть противники. Есть время и место сражения. И есть вызов, который я принял. Всё. Твоя задача победить. Остальное – неважно.

Я поднимаюсь с лавки и одёргиваю куртку. А у Соби и правда вид такой, словно уже придумывает, какие цветы на могилу тащить.

– Соби, – зову я, чтобы он на меня посмотрел. – Мы победим, чего бы это ни стоило. А раз ставка высока, то и стимул заодно появится, чтобы лучше биться. Так что завтра без четверти двенадцать чтобы был у входа в парк. Всё. Пока.

Самовнушение – вещь поистине великая. Думаю, если бы не оно, многие войны были бы проиграны, многие решения были бы не приняты и многие поступки не совершены. Разве какой-нибудь Токугава повёл бы свои войска в Киото, наверняка зная, что обрекает воинов на гибель, если бы не убедил себя, что у них есть шанс? Следующие сутки я занимаюсь подсознательной медитацией – просто обнуляю свои знания о Deathless, стараюсь не задумываться над смыслом их Имени, не вспоминаю о словах Соби… Для меня это всего лишь рядовой поединок с более взрослыми противниками – и не более того.

Хоть Соби и озвучивал свои страхи по поводу его исхода, по-настоящему бояться должен я. Ведь если мы проиграем, мой Боец, может, и выживет – тут пятьдесят на пятьдесят. А вот я… Раньше я мало думал о смерти. Для меня это было некое далёкое явление, которое просто есть в природе – и всё. Столь же далёкое, как пятидесятиградусный мороз где-нибудь на Севере или торнадо в пустыне. То есть они существуют, но лично меня никак не касаются. Даже когда я стоял под дулом пистолета Фиро, это казалось чем-то не совсем настоящим, выдуманным. Поэтому надвигающаяся перспектива войти сегодня в парк и не выйти пока не воспринимается мозгом как реальная угроза гибели. Гибель, смерть, забвение, пустота… абстракция.

Через четверть часа у меня просто рядовой поединок с более взрослыми противниками. Не более того.

Как всегда незаметно выбравшись из дома, у входа в Кинуту я оказываюсь без четверти двенадцать. И ровно в эту минуту с противоположной стороны к воротам подходит Соби. Странно, но он даже не здоровается. Бросает едва прикуренную сигарету на асфальт и замирает, ожидая моих распоряжений. Это безмолвствование куда больше, чем суетливая болтовня, подсказывает мне, насколько он взвинчен.

Слегка припускаю нить Связи со своей стороны и мгновенно ловлю все ожидаемые отголоски его эмоций. Хочется приказать, чтобы перестал дёргаться, но это лучше делать непосредственно перед боем. Поэтому молча мотнув головой, вхожу в ворота, и Соби тут же хватает меня за руку.

– Не прикасайся, – морщусь я, вырываясь. – В чём дело?

– Сэймей, я хотел сказать…

– А лучше бы не нужно.

– Сэймей, пожалуйста… Я хочу, чтобы ты знал: что бы ни случилось, я не дам тебе навредить. Я отдам за тебя жизнь и…

– Я всё это знаю, – прерываю я эти тоскливые признания. – Отдашь, когда придёт время. Но, Соби, – выразительно смотрю ему в глаза, – не сегодня. Не вздумай сегодня умирать. Это приказ.

Он улыбается, немного печально, но хотя бы тревога уходит из его взгляда. Мы оба знаем, что приказы не работают, если вмешивается третья сила. Но по крайней мере, теперь он выглядит привычно спокойным и собранным.

– У меня есть несколько идей по поводу хода поединка, – говорю я, пока мы идём по центральной аллее, каждую секунду готовясь натолкнуться на поджидающую нас пару. – Думаю, привычный сценарий придётся изменить.

– Что ты имеешь в виду?

– Увижу их – расскажу.

Мы отошли довольно далеко от входа, но меня не покидает уверенность в том, что Deathless уже на месте и за ними не придётся возвращаться к воротам. Наконец метрах в пятидесяти от нас вырисовываются две фигуры, слабо освещённые светом фонарей. И подойдя к ним ближе, я сразу понимаю, кто из них Сува.

Солидный мужчина в длинном пальто размеренно курит, внимательно рассматривая нас, а возле него застыл без движения Боец, судя по лицу, немного его моложе.

– Доброй ночи, – Сува кивает и, вместо того чтобы просто бросить окурок на землю, пересекает аллею, где у противоположного столба примостилась урна. Неторопливо потушив сигарету о её край, он поворачивается ко мне. – Я знал, что вы очень молоды, но не думал, что ещё не успели испробовать всех прелестей жизни.

Ушки под его взглядом напрягаются.

– Думаю, мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать мою личную жизнь. Предлагаю не терять времени на разговоры.

– А вот и та самая решительность, которую я ждал, – усмехается он и оглядывается на своего Бойца: – За мной.

И только после этого его Боец наконец подтверждает, что всё-таки живой, а не бронзовое изваяние, отлитое по форме, – следуя за Сувой, скрывшимся между деревьев. Выждав несколько секунд, мы идём следом и вскоре попадаем на широкую поляну, со всех сторон окружённую клёнами и кустарниками, такую ровную, словно здесь пришельцы высаживались. Ни лавок, ни фонарей нет, что подтверждает слова Сувы о том, что появления людей можно не опасаться. Хорошо хоть луна полная и всё небо усыпано звёздами, иначе до входа в Систему не было бы видно ничего, кроме черноты.

– Итак, – Сува останавливается напротив, Боец – вровень с ним. – Требуется обсудить условия поединка. Мы будем сражаться…

– …до смерти, – прерываю я, показывая, что их типичный эпилог для меня не новость.

Сува степенно кивает.

– Я ценю в противнике смелость. Даже напрасную.

– Зря, – пожимаю я плечами. – Напрасная смелость – это глупость.

– А вы себя, разумеется, глупым не считаете?

– Именно так.

– Вы одержали уже немало побед. Наверняка это внушило вам иллюзию непобедимости и сделало вас излишне самоуверенным.

– Самоуверенность – это просто вера в себя. И в своего Бойца, – всё же добавляю я. – Лишнего здесь быть ничего не может.

Сува слушает меня очень внимательно, как преподаватель, принимающий экзамен.

– В таком случае мой вопрос может вас задеть, но я привык всегда задавать его перед началом. Вы согласны сразиться и не желаете ли отменить бой?

– Мы полны решимости, так же как и вы.

По лицу Сувы пробегает непонятная хмурость. И мелькнула она именно на слове «мы». И тут я понимаю, что последняя его фраза была обращена не к нам с Соби, а ко мне одному. Это наводит на определённые мысли…

– Хорошо, давайте начинать. Но прошу, дайте нам минуту – пустая формальность.

Он усмехается и почему-то… начинает развязывать галстук. А следом за ним расстёгивает несколько верхних пуговиц рубашки.

– Раздеться, – поворачивается он к своему Бойцу.

Тот послушно распахивает куртку и тоже тянется к пуговицам рубашки. Обнажив грудь, Сува шагает к нему, прижимаясь вплотную кожа к коже, и слегка приобнимает.

– Сердце к сердцу. Два – в единое. Смерть – одна. Жизнь даруется лишь двоим из четырёх.

– Имена на сердцах, – шепчет Соби мне в затылок, как я слышу, с нотками восхищения.

И так же спокойно и неторопливо Сува отступает на шаг и поправляет одежду. Он уже завязывает галстук, когда раздаётся тонкий мелодичный звон.

– Прошу прощения, – Сува вынимает из кармана пальто телефон, бросает взгляд на дисплей, и его губы трогает невольная улыбка. – Простите, не могу не ответить – дочка звонит, – отойдя от нас подальше, он раскрывает мобильный. – Да, милая… Нет, засыпай, будь добра – тебе же завтра в школу…

Боец Deathless, застегнув рубашку, засовывает руки в карманы и снова каменеет, точно он голем какой-нибудь, оживающий только по приказу хозяина. Пока Сува разговаривает, у меня ещё есть немного времени, чтобы упорядочить всё, чему я только что стал свидетелем.

Первое и самое главное – это отношения в паре Deathless. Я заметил, как меняется голос Сувы, когда он обращается к своему Бойцу, – словно с рабом разговаривает. И формулировки его приказов… Не «разденься» даже, а «раздеться». И то, что он ни разу не упомянул нас как пару – говорил только со мной и обо мне. И что совсем непривычно, заклинание активации читал он сам, хотя должен Боец. Значит, этот парень без приказа Жертвы даже вздохнуть не может. Кто-то в школе говорил, что я с Соби жесток? Посмотрели бы они на этих…

Второе – это его эпическое спокойствие. Сува даже мысли не допускает, что может проиграть. Он нетороплив, вальяжен, немного ленив. Сейчас он выглядит как человек скучающий, которому совершенно не о чем волноваться. За плечами у него куда больший боевой опыт, чем у меня, и тоже без единого поражения. А значит, и той самоуверенности, в которой он меня упрекал, также больше в разы. Он не ждёт ничего, кроме победы, соответственно, будет драться расслабленно и не бояться неожиданностей, на которые Соби мастер.

Соби… Как ни странно, именно он сейчас будет ключевой фигурой в нашей партии. Получается, я был прав, когда сказал, что привычному сценарию придётся изменить. Соби нужно сберечь любой ценой.

– Соби, – поворачиваюсь я к нему. – Слушай меня очень внимательно. И делай так, как я сейчас скажу.

– Конечно, Сэймей, – кивает он.

– Во-первых, забудь про ограничители. Не подставляйся. Это приказ. И запрещаю отвлекаться на меня, если пропустишь атаку. Во-вторых, этих «сердечников» разделить нужно, чтобы ослабить Бойца. Поэтому выбирай рассекающие их атаки, старайся бить чем-нибудь неожиданным, чтобы Сува не успевал подсказывать Бойцу. Сбей его с толку. А я в это время займусь Жертвой и отвлеку его. Если выведем Бойца – выведем и Жертву.

– Но, Сэймей, – Соби хмурится. – Выводить следует сначала Жертву.

– Это неверная стратегия, на них она не сработает, точно знаю. Боец. Твоя цель – только Боец. Даже не пытайся тратить Силу на Суву.

– И разделение… – мои слова, похоже, вызывают у него немалое сомнение. – Если будем пытаться разделить их, нам придётся и самим разделиться. У нас получится поединок не пара на пару, а Бойцы и Жертвы отдельно.

– Именно это мне и нужно.

– Сэймей, это слишком опасно. Если ты сосредоточишься только на Жертве, ты не сможешь контролировать меня.

– И Сува не сможет всецело контролировать своего Бойца. Но знаешь, в чём разница, Соби? Он, со своим Бойцом, не может себе этого позволить. А я, с тобой, могу.

– Ты настолько мне доверяешь? – он чуть заметно улыбается.

– Если ты не заметил, сейчас мы будем биться против пары убийц. Это достаточно ясный ответ? Так что делай, как я сказал, бери моей Силы сколько понадобится. И не отвлекайся на меня. Считай, что ты в авторежиме. Но без приказа бой не начинай.

– Я сделаю так, как ты скажешь.

– Вот ещё что… – твёрдо смотрю ему в глаза. – Мы победим. Я это знаю. И ты это знаешь. По-другому не будет.

– Спасибо, Сэймей, – даже в лунном свете мне хорошо виден уже привычный азартный блеск, наконец появившийся в его зрачках.

– Простите ещё раз, – говорит Сува, вновь приближаясь к нам и убирая телефон. – Начать!

Боец делает шаг в сторону, становясь перед ним, и я впервые слышу его голос:

– Мы Deathless, вызываем на битву заклинаний!

– Мы принимаем, – Соби уже, оказывается, стоит передо мной. – Загрузка Системы!

Пока раскрывается Система, я ещё успеваю подумать о том, что Соби первый раз ответил «мы принимаем», вместо обычного безликого «вызов принят». Похоже, мой ответ по вопросам доверия сделал своё дело. И я был абсолютно прав: на Соби действуют не столько мои слова, сколько однозначные поступки. Если мы сейчас выиграем, он больше не посмеет во мне усомниться. Если же нет… всё это уже не будет иметь значения.

====== Глава 37 ======

Мы в Системе уже секунд десять, Соби послушно ждёт приказа к началу атаки, а Боец Deathless, кажется, и не думает готовиться к отражению – только руки из карманов вынимает. Сува выгибает бровь.

– Начинайте же – первый удар за вами.

Я, конечно, сплоховал. Нужно было приказать Соби успеть бросить вызов до того, как это сделают они. Тогда бы начало поединка было за ними, и по стартовому заклинанию можно было бы прикинуть, что нас ждёт. Хоть я и велел использовать заклятья разделения, раскрывать врагу мой план с первого же хода недопустимо. Как недопустимо и позволять Соби тратить Силу на проверочную атаку.

– Пожалуй, мы обменяемся с вами фигурами, – отвечаю я. – Уступим вам «белые».

– Как угодно, – Сува равнодушно пожимает плечами. – Атака.

Его Боец резко раскидывает руки и наклоняется вперёд, как огромная птица, устремившаяся к земле за добычей:

– Разящий клинок! Сечь!

– Отклонение!

Соби начинает говорить ещё до того, как он заканчивает, и только это спасает нас от пропуска атаки. Заклинание, к моему удивлению, короткое, но очень сильное. Что-то невидимое, но, судя по звуку, большое, свистит в воздухе прямо перед моим лицом.

– Болевое, – шепчу я Соби, а сам не свожу глаз с Сувы, загадочно улыбающегося.

Нужно проверить, насколько вынослив их Боец, если, конечно, Соби удастся его достать.

– Тысяча игл, пронзите пространство – вторгнитесь в плоть. Ускорение!

– Укрой, мать-Земля!

Боец скрещивает руки на груди, как египетский фараон в саркофаге. Вокруг Deathless закручивается спираль из травинок, выдранных с корнем из земли, иглы разбиваются о преграду и исчезают.

Первый раунд с нулевым счётом позади. Соби шевелит пальцами, готовясь встречать вражескую атаку, с которой Deathless почему-то не торопятся.

– Аояги-сан, вы верите в богов Смерти? – спрашивает вдруг Сува таким тоном, будто мы ведём приятельскую беседу.

– Шинигами?

– О, нет, – смеётся он, – я говорю вовсе не о красноглазых чудищах с косами из мультфильмов, а о мифических богах различных культур.

И тут я начинаю чувствовать… Пока совсем слабо, где-то на периферии, будто Сува только прощупывает почву. Но он, в отличие от того же Киноситы-сенсея, не разделяет ментальную атаку с отвлекающими внимание словами, а, наоборот, склеивает воедино, хотя атака эта скрытая – в самих словах её нет, только в посыле. От такого можно защититься только отрицанием.

– В них нельзя верить. Сами же сказали – миф.

– Миф – это не сказка, – воздействие становится сильнее, в голове слегка мутнеет. – Миф – это попытка объяснить взаимодействие сверхъестественных сил с человеком при помощи наглядных и доступных образов.

– В сверхъестественное я тоже не верю.

– Но вы же стоите сейчас в Системе, где наши Бойцы обмениваются заклинаниями, – усмехается он. – Я бы назвал это волшебством, но, согласитесь, термин слишком… добрый.

А ведь действительно… Система… сверхъестественное…

Едва разум выдаёт хоть приблизительное согласие с его словами, Сува щёлкает пальцами, и его Боец простирает руки к земле:

– Владыка Миктлана, яви свой гнев! С глубин преисподней подними своих спутников! Когти – точно бритвы, вместо глаз – янтарные осколки, перья – стрелы, клюв – из стали!

Стая совершенно жутких сов не сотворяется из его заклинания, сорвавшегося с кончиков пальцев, а материализуется прямо над нашими головами. Я успеваю только рукавом заслониться, когда добрый десяток разъярённых птиц пикирует сверху, жаля клювами и царапая когтями.

Соби выкрикивает что-то в защиту, но рана на моём локте уже превращается в сверкающий тяжёлый браслет ограничителей.

– Повтор! – кричит Боец, и над нами снова эти чёртовы птицы, заслоняющие собой черноту Системы.

Но Соби на удивление спокойно отвечает:

– Не верю в мифы. Развейся, – и они растворяются в воздухе.

Он сурово смотрит на Deathless, атаковавших дважды подряд.

– Любите птиц? Чёрные крылья сокроют во мраке, но спрятать не смогут от света дневного. Луч рассечёт, опалит, выжжет тьму...

– Свет против тьмы – как банально, – комментирует Сува, глядя на золотистый переливающийся луч, неспешно, будто ручей, плывущий к нашим противникам.

От его слов расслабляется и Боец, встречая заклинание презрительной усмешкой.

– Защита, – чуть ли не скучающе произносит он, но я-то чувствую, что атака ещё не завершена: будь это так, Соби бы не продолжал тянуть из меня Силу.

Дождавшись, пока луч почти коснётся ровной стенки защитного купола, он внезапно вскидывает ладонь:

– …Отпустит на волю рождённых во свете, доселе укрытых слепящим мерцаньем!

Луч лопается, как резиновый шланг под напором воды, и выстреливает в Deathless солнечным фейерверком быстро движущихся точек. Приглядевшись, я вижу, что это и не точки вовсе – это же светлячки! Стремительно прорвавшись сквозь купол, они липнут к руке Бойца, оставляя на ней оковы.

– Яд! – кричит он, а все светлячки тут же оседают на землю золотистой пылью и гаснут.

Но мы хотя бы достали их, как и они нас.

– Неплохо, неплохо, – одобрительно кивает Сува. – Кажется, ваша слава действительно не опережает вас ни на шаг. Согласны?

И вот опять – оно. Согласен? Да чёрта с два я стану соглашаться! Нужно срочно менять тактику, я ведь не смогу всё время обороняться.

– Слава – это ореол, окружающий человека, до которого изнутри тот дотянуться не может. Так что виднее вам, – и без переходов: – Кто такой Владыка Миктлана? Герой мифов, который пока не очень-то вам помогает?

И делаю внушительный посыл по Связи Соби – так быстрее. Его ладонь взлетает в то же мгновенье:

– Терновый ореол – твоя клетка! Потеряйся песчинкой меж веток!

Вот то, чего я хотел – понимание с полуслова…

В отличие от нарочито медлительного прошлого заклинания, это достигает цели в одно мгновенье: вокруг Бойца сплетаются ветви терновника, заключая его в прочный круг. Расставив руки в стороны, он шевелит губами, пока удерживая их на безопасном от себя расстоянии.

– Не давай ему вырваться, – шепчу я Соби и, на свой страх и риск, отхожу от него влево на несколько шагов.

Сува сначала досадливо морщится, понимая, по чьей вине его Боец пропустил атаку, но потом удивлённо смотрит на мои передвижения.

– Вы нас покидаете?

Я не отвечаю. Боец шипит очередное заклинание – мне не слышно какое, но, наверное, защитное, потому что Соби быстро произносит:

– Константа. Укрепление, – не давая разорвать огромный венок. Кажется, это и называется удлинённой атакой, если я правильно понимаю смысл происходящего.

Боец, уже в лёгком смятении, оборачивается к Суве:

– Прошу Силы.

Ясно, значит, Сува и энергообмен во время боя полностью контролирует. Их пальцы на несколько секунд переплетаются над шипастыми ветками, терновый ореол рвётся. Соби лихорадочно сдирает повязку с горла, будто ему стало трудно дышать, буквы Имени вспыхивают – сам активировал. И очень вовремя выставляет щит, в который уже летит заклинание освободившегося Бойца Deathless.

– Что ещё знаете из мифологии? – спрашиваю я, стараясь не отвлекаться на атаку. – Кого ещё на помощь призовёте?

Поскольку теперь мы с Соби стоим на расстоянии друг от друга, Суве приходится постоянно переводить взгляд с него на меня и обратно, что довольно неудобно, раз он собирается следить за нами обоими. В этот момент его Боец как раз гасит заклинание Соби, совсем простое, «дождевое», которое тот – я точно знаю – применил не случайно. И это Суву немного расслабляет. Устав вертеть головой, он тоже отходит от своего Бойца, перед этим буднично бросив: «Измотать и убить», – и встаёт на одну линию со мной.

– Зря смеётесь, – говорит он, краем глаза всё же наблюдая за сражением, которое теперь разворачивается только между нашими Бойцами. – Владыка Миктлана – повелитель загробного мира у ацтеков. Совы – его постоянные спутники.

– Я догадался. А Анубис вам помогает?

– Нам помогают все боги Смерти, – серьёзно отвечает Сува. – И их довольно много. Египтяне, греки, римляне, шумеры – у каждого народа есть свой проводник в царство мёртвых. И вы их недооцениваете. Вы, кстати, какой вид смерти предпочитаете?

Чем больше он говорит, тем хуже мне становится – каждое его слово оседает где-то внутри свинцовым шариком, мысли путаются, а веки тяжелеют.

– В это время суток… обычно предпочитаю жизнь.

– Но разнообразие никогда не помешает. Мне, например, нравится… – он поворачивает голову к Бойцу, – удушение.

Я тоже слежу за дуэлью, полным ходом идущей в двух шагах от нас, и сейчас очередь бить Соби, но они как начали традицию атаковать как попало, так и продолжают, и Боец Deathless вновь простирает руки к земле:

– Мать-Земля, яви на свет свои крепкие длани, прочными изгибами перекрой кислород!

Земля вокруг нас идёт трещинами, из которых в долю секунды вырываются пару дюжин веток и, прежде чем Соби успевает хоть что-то сказать, оплетают нас обоих, прижимая руки к телу, сдавливая грудную клетку так, что дышать практически нечем, а кости хрустят.

От боли мутнеет перед глазами, мне кажется, что в голове сейчас лопаются все сосуды один за другим. Боковым зрением я ещё вылавливаю Соби, который бессильно бьётся в древесных объятиях и не может вздохнуть.

– Природа дарит жизнь, но также и отнимает её, – говорит Сува. – Забавно, не так ли?

Соби пытается шептать какое-то заклинание: нет голоса – нет действия, но хотя бы так, нам бы хоть немного ослабить эти путы… Но одна из веток, молниеносно скользнув вверх по шее, зажимает ему рот. Всё. Крышка нам.

– Убей Жертву, – приказывает Сува.

Соби отчаянно дёргается в мою сторону. Но нет же, нет! Нельзя мне сейчас умирать! Я концентрирую всю Силу, которая только мне доступна, с трудом поднимаю голову на Суву.

– Возомнили… себя… одним из… богов Смерти? – и как мне ещё говорить удаётся? Это даже не слова, а скорее хрипы.

Сува поднимает ладонь, задерживая последний удар, который уже готовится нанести по мне Боец.

– Все они… вымысел… просто леген… легенды… – острая ветка впивается мне в ключицу. Я сейчас сознание потеряю, причём не могу сказать, от чего быстрее: от нехватки воздуха или от боли. – Просто каменные… статуи… их делали… человеческие руки… Боги существуют… только пока… люди в них… верят…

– В меня верят, – жёстко обрывает Сува. – И знаете, в какие моменты их вера особенно крепка? Вот в такие. Когда жизнь покидает их тела, когда последнее, что они видят, – моё лицо. Я вижу это в их глазах, которые медленно тускнеют, как ваши сейчас.

– Вы… не бог… – и, делая неимоверные усилия, я обращаюсь уже к его Бойцу, остатками разума понимая, на кого именно нужно воздействовать: – Он… не бог… Он убийца… Боги помогают… упокоиться душам… а не… отнимают жизни… В глазах его жертв… не вера… Просто мозг… отмирает… Он человек… И он сам… боится… смерти… – всё, это мой последний удар. Больше – не могу. – Он не твой… бог…

– Довольно! Убей его, – командует Сува, но его Боец, до которого по крайней мере часть моих слов долетела, мешкает. Сува оглядывается на него: – В чём дело? Убить!

И в этот момент то ли Сува ослабляет ментальное давление, то ли Боец – контроль над заклинанием – я уже не в состоянии разобрать, – но древесная хватка вдруг смягчается, и я делаю жадный вдох. А раз сделал я…

– Прими, земля, детей своих… Избавь от плена крепких дланей…

У Соби хриплый, срывающийся голос, но наполненный уверенностью и силой. Ветви сначала как будто нехотя, но потом всё скорей уползают обратно в почву, освобождая нас полностью. И я сразу же падаю на колени, заново учась втягивать воздух в лёгкие. Соби, пошатнувшись, всё-таки остаётся стоять на ногах.

– Ничтожество! – кричит Сува на своего Бойца. – Я приказал убить!

– Вы не ругайтесь… на него… – усмехаюсь я, всё ещё пытаясь отдышаться. – Он очень старался… Я-то почувствовал…

И тут меня разбирает смех. Глупый и неуместный, но своё облегчение я скрыть не в состоянии.

– Сэймей? – Соби с тревогой смотрит на меня.

– Продолжаем, – отвечаю я, тяжело поднимаясь с земли.

– Ну раз вам удушение пришлось не по вкусу, – зло говорит Сува, – тогда испробуем проверенный метод, – и делает невнятный кивок, что-то подсказывая своему Бойцу.

– Твоё оружие сверкает сапфирами в бескрайних небесах, а зелень изумрудов ты собрала с травы, и кровью ты рубины оросила. Великая Идзанами, вонзи своё копьё врагу под сердце!

Только упоминание врага в единственном числе говорит о том, что атака прицельная, но неясно на кого направленная. Переливающаяся всеми цветами радуги вспышка заклинания мчится к нам, на ходу закручиваясь и превращаясь в копьё, усеянное разноцветными камнями. Соби успевает выставить защиту, вытянув из меня, кажется, остатки Силы, но оба мы слишком ослаблены, чтобы щит выдержал…

Копьё разрывает стенки купола, я машинально прижимаю руки к животу… но боли почему-то нет. Есть только дикая слабость, как будто из меня всю кровь разом выкачали, и что-то ещё, тревожное и тоскливое, жалобно звенящее на одной ноте…

Я поворачиваю голову к Соби, он в лёгком смятении смотрит на меня… а потом падает на колени, едва успев подставить руки. На его боку, по светлой ткани рубашки, расползается алое пятно. Так вот по кому велел бить Сува.

– Что ж…

Он устало вздыхает, вытирает испарину со лба, как после тяжкой работы. Наблюдает, как Соби безуспешно пытается подняться на ноги и раз за разом валится на землю. Потом разворачивается к нам спиной, явно не чувствуя больше угрозы, и отходит к своему Бойцу.

Связь трепыхается, как насаженная на булавку бабочка, тянет меня к Соби, приказывает немедленно броситься к нему, вцепиться и не отпускать, не давать провалиться туда, откуда выхода не существует, но…

Нет. Нельзя. Не имею права.

Я прикрываю глаза, делаю глубокий ровный вдох. У меня есть ещё Сила. У меня есть Сила. Сила – у меня. Бессилие – у них.

– Бой ещё не окочен, – говорю я Суве.

Он удивлённо оглядывается, смотрит на Соби, который уже почти завалился на бок, тяжело и сбито дыша.

– Ваш Боец умирает, – Сува пожимает плечами. – Он не может продолжать битву. Но он с честью сражался, и мы подарим ему удар милосердия.

– Бой не окончен, – цежу я сквозь зубы. – Соби.

Он с трудом поднимает голову, глядя на меня с отчаянием и бесконечным чувством вины.

– Сэймей… Прости, я…

– Закрой рот. И поднимайся. Валяться дома будешь.

Deathless поневоле переглядываются.

– Ваш Боец умирает, – повторяет Сува тоном врача, сообщающего о гибели пациента его родственникам. – Всё, что вы можете для него сделать, – это подержать за руку последние минуты, если угодно. Мы подождём, так и быть. В конце концов, вы оказались достойными противниками.

– Благодарю, но я сам буду решать, когда умрёт мой Боец, – улыбаюсь я Суве и вновь смотрю на Соби, уже непреклонно. – Боец, встать! Это приказ.

Соби вздрагивает, приподнимается на руках. Рукав его рубашки тоже уже выпачкан в крови.

– Соби, вставай. Я приказываю.

– Сэймей… я не…

– Я не разрешал говорить. Вставай.

Deathless уже не пытаются как-то встрять или атаковать нас финальным заклинанием. Сува сверлит меня недоумённым взглядом, а вот на лице его Бойца застыла маска из смеси горечи и отвращения.

– Соби, ты оглох? Я отдал приказ. Я приказываю встать. Поднимайся сию секунду! Или ты хочешь, чтобы я наказал тебя прямо сейчас? Встань!

Соби дышит очень часто и, похоже, еле сдерживает стон. Его лицо бледное, щёки и лоб покрыты бисером пота. Пальцы вцепляются в землю и сминают комки грязи, зубы стискиваются…

– Вставай. Это приказ, – меня уже трясёт от напряжения, и у самого спина мокрая от пота. Но я не сдамся! Пусть сами в своей преисподней горят, я не сдамся! – Поднимайся!

Соби резко вдыхает, отнимает руки от земли и выпрямляется, опираясь локтём о согнутое колено. Даже если он не сможет подняться на ноги, этого нам пока будет вполне достаточно.

– Зачем ты его мучаешь?..

Я удивлённо смотрю на Бойца Deathless, впервые обратившегося ко мне.

– Он – моя собственность. И я буду делать с ним всё, что сочту нужным. А он выполнит то, что мне нужно, – эту фразу я произношу уже не для него. – Чего бы это ему ни стоило, он продолжит бой. Немедленно!

Соби вдруг вскидывает голову, и по его губам проскальзывает совершенно страшная улыбка:

– Верёвки разорваны. Стёрты шарниры. Дерево сломано в щепки…

Вдруг поднимается ветер, нас окутывает вьюга серебристо-серой пыли. Сува, неверяще распахнув глаза, отступает за спину своего Бойца, который почти с ужасом на лице неуверенно поднимает руку.

– …Кукловод обессилел. Марионетка его, дёрнувшись раз, упала со сцены. Поражение! Ущерб фатальный!

Это Соби уже выкрикивает. Вот теперь – в его голосе ничем несокрушимая сталь. Пыльный смерч летит на Deathless, чей растерявшийся Боец ещё пытается отразить атаку:

– Мать-Земля, даруй защиту!

Поднявшиеся в воздух кусочки земли не успевают сложиться в непробиваемую стену, Сува вскрикивает, хватаясь за ошейник, врезавшийся в горло, Боец закрывается рукой, на которой появляются новые оковы. Ветер всё усиливается, пыль становится плотнее – заклинание держится ровно.

– Убей их! – кричит Сува из-за спины Бойца. – Убей!

Боец выпрямляется, снова скрещивает руки на груди и жутко, отчаянно выкрикивает:

– Смерть!

Полотно полного ничто – пустота, чернота, забвение – ползёт к нам, пряча под своим покровом темноту Системы. Но я не боюсь её. Уже – не боюсь.

– Соби, уничтожь их! Это приказ!

И посылаю ему всю Силу, что у меня осталась, одним резком толчком, одним порывом – наверное, это больно. И сразу же опять грохаюсь на колени. Соби рывком поднимается на ноги, раскидывает руки в стороны, заслоняя меня, и выдыхает единственное слово, наполняющее каждую клеточку моего тела:

– Жизнь!

Контуры его силуэта начинают светиться ярко-синим, светящаяся пелена отделяется от тела и летит навстречу мраку, поглощая его, сжирая, уничтожая, летит навстречу Deathless. Боец не успевает ни выставить щит, ни загородить свою Жертву. Синяя пелена взрывается перед ними, превращаясь в десятки, сотни, тысячи искрящихся синих бабочек, которые облепляют их с ног до головы. Они гаснут одна за другой, оставляя после себя рваные куски пустоты, за чёрно-синим облаком слышатся крики. Я больше не могу держать сознание на плаву, перед глазами рябит, собственные руки искажаются… Я чувствую, как голова встречается с землёй…