Текст книги "Дар памяти (СИ)"

Автор книги: Miauka77

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 74 страниц)

Не в курсе насчет ориентации, о которой знает весь аврорат?

Это мы с тобой знаем… В силу обстоятельств или по делу. Нестандартные методы ведения допросов – еще не показатель ориентации. И наоборот. Шеклболт, например, ни в чем таком замечен не был, но его слегка презирают, так как считают голубым. Не был бы он сильным волшебником – вылетел бы из аврората в первую неделю. Хотя доказательств его голубизны тоже нет. У них, во всяком случае.

А у тебя есть? – выразительно кошусь на Анабеллу.

Все в порядке, мальчики, – отзывается она, запуская ослепительно белые зубы в обгрызенную сердцевину. – Можете сплетничать о чем угодно.

А тебе они нужны? Добудем, – с ухмылкой заверяет Ричард. Но чувствуется, что ему не до смеха.

Честно говоря, многие вопросы, связанные с ориентацией, до сих пор остались для меня нерешенными. Так что искушение развить тему велико. Однако где-нибудь уж подальше отсюда… Сейчас и без того полно дел. Поэтому в ответ на реплику Ричарда я лишь бросаю:

–Так, дальше у тебя что?

Возвращаясь к нашим баранам… – с готовностью подхватывает он. – Рэнделл очень дорожит дружбой с Долишем. Если ни у того, ни у другого нет срочных дел, и если днем не было сам знаешь каких допросов, Рэнделл с Долишем после окончания рабочего дня встречаются в маггловском районе и выпивают в одном из любимых баров.

Что, допросы подкашивают здоровье?

Ну, такое, как в 80-82-м, бывает редко. Но после недавних событий в Лютном кое-кто в Азкабан уже загремел. Было много арестов и обысков. Кто попался на запрещенных зельях, кто на темных защитных чарах и препятствовании аврорам. Как ты знаешь, многие волшебники из Лютного не отдают своих детей в школу, учат дома. Среди них есть привлекательные юноши лет пятнадцати-семнадцати. Двоих после допросов Рэнделла на прошлой неделе отпустили «ввиду сотрудничества со следствием». Не мне тебе говорить, что это означает.

Тварь! – восклицает Анабелла.

Тварь-то тварь… Сюда бы твою способность проклинать, вместо того, чтобы обрушивать ее на уже и так получивших свое мальчишек… Впрочем, для дела нам, возможно, хватит и другого твоего умения.

Ценят, говоришь, его в аврорате? – очень неудобно, что мы не встретились с Ричардом днем, и нам теперь приходится говорить при Анабелле. Она-то полагает, что Рэнделл нам нужен исключительно для того, чтобы вынуть из него сведения, которые могут касаться того мага.

Ему отдали в подчинение бывшую группу Грюма. Представляешь, что за уровень?! Полномочия почти неограниченные… Прямое подчинение министру. Доступ к документам самой высшей степени секретности, – как бы вскользь добавляет Ричард.

Он чем-то пользуется, чтобы привлекать партнеров?

Удивишься, но нет. Собственного «шарма» хватает. Хотя, ввиду его ценности, аврорат и на любые чары посмотрел бы сквозь пальцы.

Ну да, хватает. Подобные образины с грубыми руками отчего-то востребованы. Меня передергивает.

Долиш с сегодняшнего дня в недельном отпуске, отдыхает на Карибских островах с Гвеног Джонс. Долиш у нас патологически невезуч в любви, а тут пару недель назад удалось закадрить первую звезду страны… Вряд ли он будет интересоваться сейчас своим приятелем. Так что у нас впереди два дня, когда Рэнделл становится относительно легкой добычей. Или предпочтешь взять его, когда он напьется с Долишем? Сразу обоих?

И посадить себе на хвост весь аврорат? И половину остальных отделов министерства в придачу?

Ну, это-то маловероятно. Следящие чары на авроров ставить незачем и, по правде говоря, некому. Дело это, как ты знаешь, тонкое… Так что за тобой дата, Снейп. Лучше всего, конечно, послезавтра, чтобы у нас был еще день…

Сегодня, – выдыхаю я.

Сегодня не пойдет, надо же подготови…

Сегодня, – поспешность – не лучший советчик, но я чувствую себя так, как будто не могу больше ждать ни минуты.

Ок, – сдается Ричард. – Ты – босс, тебе и карты в руки. Оборотное у тебя с собой?

Мне идти в ванную? – одновременно с ним спрашивает Анабелла.

Лучше, чтоб ты приняла его у нас на глазах, – говорит Ричард. Его взгляд подозрительно долго задерживается на ее шее, полускрытой кружевным воротничком. И что же там такого интересного? Не нравится мне все это. Не нравится.

Я надену халат.

Едва Анабелла скрывается за дверью ванной, я бросаю заглушающее заклинание и поворачиваюсь к Ричарду.

– Ты спал с ней? Да или нет?

Ты, что, сбрендил?! – бормочет он в ответ. – Я прекрасно знаю, с кем мы имеем дело.

Тогда к чему так вырядился?

Берилл просила сходить с ней в приличное место.

Он врет. Я это чувствую, наверное, так же, как оборотни чуют страх. А еще, стоит мне посмотреть ему в глаза, как Ричард мгновенно закрывает разум. И это означает…

Дверь позади нас распахивается, и Анабелла выходит из ванной. Ее халат хорош уже тем, что свободен, однако слишком открывает плечи. Я успею же? Успею, да? В конце концов, у меня нет выбора – мне просто надо успеть!

Но к делу… Ричард достает бумажник и вытягивает из него темный волос. Я призываю стакан и наливаю в него оборотное. Потом, на всякий случай, проверяю волос на принадлежность человеку. Соединение его с оборотным дает нежный серый цвет, по поверхности зелья бегут серебристые искры. Не ожидал, что когда-нибудь снова увижу подобное…

Ричард заглядывает мне через плечо:

Что это значит?

Это значит, что у парня, из гривы которого ты его выдрал, ангельское терпение!

Я его взял в парикмахерской…

Искры – это доброта в характере, Рик, – неожиданно говорит Анабелла, зачарованно уставившись в зелье. – Я читала про такое в старом романе. Там была одна маггловская девушка, почти святая.

Оба оглядываются на меня. Я киваю, стараясь поскорее сглотнуть что-то, что нечаянно застряло в горле…

…Лили, склонившаяся над котлом. Яркие рыжие пряди почти касаются поверхности зелья, и я не удерживаюсь и отвожу их рукой. Лили смеется, перехватывая мои пальцы своими и опуская наши руки вниз, и вдруг сжимает крепко, почти до боли:

– Ух ты, оно… оно золотистое, Сев! С искрами! Что это означает?

– Это означает, что ты очень хорошая.

– Хорошая, Сев? А насколько хорошая?

– Самая лучшая!..

Наверное, я сегодня уже переполнен сюрпризами, поэтому когда Анабелла превращается в черноволосого тощего юношу с черными глазами и носом с горбинкой, меня это не шокирует. Но мне и не до веселья.

Это действительно его привлекает? – разворачиваясь, бросаю я, в то время как Анабелла срывается с места и убегает в ванную, откуда тотчас же доносятся взрывы хохота. – Если ты полагаешь, что я битком набит зельями для твоих забав…

Ричард поднимает руки в примиряющем жесте:

Мой человек снял Обливиэйт со шлюхи в одном бордельчике. Рэнделл заставлял его пить оборотное с твоим волосом и одновременно омолаживающее.

В любом случае, не вижу причин для цирка.

Ладно, извини, это…

Омолаживающее было со змеиным ядом?

Узнать?

Не надо. Потому что это и так понятно. Если только Рэнделл не достал какой-нибудь удивительно редкий рецепт, с десятком запрещенных ингредиентов, и не сварил зелье, которое в разы сложнее, чем Феликс Фелицис…

Ну как, мальчики, я вам нравлюсь? – восклицает Анабелла, появляясь перед нами и вертясь во все стороны. Проводя ладонями по бокам и животу, она обрисовывает линии фигуры. Возможно, это выглядело бы соблазнительно, если бы и вид псевдоменя, и вся эта история не были бы столь отвратительны.

Интересно, как долго проживет тот парень из борделя? И каким чудом он не умер прямо во время траха… Надо будет на всякий случай сварить еще один комплект сердечных. Если он не загнулся до сих пор, то, может, хотя бы здесь я успею?

Через несколько минут мы под магглоотталкивающими чарами аппарируем в один из подъездов Сохо. Потом открываем себя и выходим на улицу. Ничего интересного. Трое молодых парней, решивших пропустить по стаканчику после работы. Чуть позже, при приближении к нужному гей-бару мы разделимся, и Анабелла пойдет туда одна. Затем ее отправится подстраховывать Ричард. А я буду ждать их снаружи, накрыв бар и улицу около него, насколько смогу, антиаппарационным куполом.

Ну а дальше – как всегда, помоги нам Мерлин! – потому, что в нашем досконально проработанном плане есть одно очень, очень уязвимое место.

========== Глава 66. О рисках при ловле на живца ==========

Проблема в том, что никто из нас не имеет представления, насколько Рэнделл искусен в беспалочковой легиллименции. На том допросе, о котором мне так радостно вспоминать, он уже пару раз применил беспалочковую магию. Легиллименция, конечно, в разы сложнее. Но сомневаюсь, что Рэнделл мог бы устоять перед искушением освоить ее, а ведь с тех пор прошло уже больше десятка лет – вполне достаточное время для того, чтобы отточить навык.

Анабелла же закрывать разум не умеет вообще. И, если Рэнделл беспалочковой легиллименцией все-таки владеет, стоит ей занервничать, она станет легкой добычей.

А уж как нервничаю я! Улица людная и очень хорошо освещена, и если Рэнделл будет еще не слишком готов идти за Анабеллой, то придется разбираться с ним прямо здесь. Чем дальше, тем идея мне кажется все нелепей, но отступать уже поздно. Тем более верным видится теперь решение действовать именно сегодня, день разницы вряд ли бы что-то дал. В зависимости от того, насколько ему повезет сейчас, Рэнделл мог бы и не высунуться из квартиры, которую снял. Квартиру и подъезд накрыть антиаппарационным куполом, конечно, проще, чем улицу и бар, и сила Анабеллы действует независимо от запертых дверей, но тогда ей пришлось бы тратить ее сразу на двоих. А нам неизвестно, действует ли она вообще на магглов…

Все эти соображения, однако, не успокаивают. До прихода Рэнделла я стою у окна в аптеке напротив бара, прислушиваясь к отдельным репликам продавца и откровенно флиртующего с ним покупателя. Все правильно, я в местах, где люди одной со мной ориентации преобладают…

Магглоотталкивающие чары защищают меня от них, но не от Рэнделла, поэтому для него я делаю вид, что протираю стекло. Хорошо еще то, что в этом углу аптеки темнее, чем снаружи.

Вообще-то он сильно рискует, появляясь в таких местах не под оборотным. С другой стороны, все, кто хотел бы ему отомстить, наверное, давно в Азкабане. Месте, откуда не выходят. Или боятся высовываться, потому что им и так уже досталось, а Рэнделл наверняка подстраховался, (возможно, при помощи того же Долиша) и, случись с ним что неприятное, в первую очередь примутся за них.

У меня есть смутные догадки, что Эйвери в свое время отпустили не просто так. Хоть он и заявил, что действовал под Империусом, но у него не было достаточно средств, чтоб откупиться, как у Малфоя.

Как бы то ни было, если бы и нашелся кто-нибудь, желающий отомстить Рэнделлу настолько сильно, что был бы готов наплевать на последствия, остается тот факт, что в одиночку уничтожить мага такого уровня очень сложно. Возможность купить отряд элитных наемников есть не у всех. А друзьям или родственникам, скорее всего, пришлось бы объяснять причину мести.

Так что уверенность Рэнделла в собственной безнаказанности выросла отнюдь не на пустом месте. А я? Уверен ли я в своей?

В Азкабан мне очень не хочется. И давно прошли те времена, когда я получал удовольствие от риска. Если оно, честно говоря, вообще когда-либо было. Хорошая дуэль – это одно дело, дуэль с перспективой проигрыша – уже другое. Нет, в Азкабан не хочется. И… простит ли мне Альбус? Поймет ли?..

Проходя мимо, Рэнделл мгновение скользит по мне равнодушным взглядом, а затем поворачивает на другую сторону улицы. Что ж, моя текущая внешность не слишком примечательна, я чем-то похож на отпрыска Уизли, старшего из тех, кто учится в школе. Правда, русый и без веснушек, зато такой же тщедушный и нескладный. Глаза немного навыкате, как будто от базедовой болезни…

И все же, хотя, возможно, и не я насторожил Рэнделла, а кто-то из многочисленных прохожих, снующих мимо аптечной витрины, видно, как на пару секунд напрягается его рука в кармане куртки. Сможет ли он опознать мои антиаппарационные чары, если вздумает проверить?

Я усиленно тру стекло. С короткими волосами – очень неудобно, не понаблюдаешь тайком, но, кажется, большего уже и не нужно: Рэнделл в два прыжка достигает двери гей-бара и ныряет в него.

Теперь нужно закрыть куполом бар. Раньше была вероятность, что Рэнделл аппарирует прямо туда. Но, должно быть, он решил проверить, нет ли за ним хвоста.

Выждав время, достаточное для того, чтобы объект наблюдения разделся и сделал заказ, я перебираюсь на угол бара и соседствующего с ним магазина, и еще минут пятнадцать у меня уходит на то, чтобы закончить сеть. Конечно, она довольно хлипкая, и опытный аврор ее вполне может уничтожить. Но не за одно заклятие. И даже не за два. Чтобы прорваться сквозь нее с первой попытки, нужен портключ, сделанный магом как минимум моего уровня. Все, что меньше – не только не сработает, но и любые чары портключа будут нейтрализованы.

За годы службы Лорду я выработал адское терпение, но сейчас мне с трудом удается вернуть себя в спокойное состояние. В мысли лезут то Альбус, которого я в случае провала оставлю справляться в одиночку, то Лили, точнее, Поттер, которого я больше не смогу защищать, а еще – непонятно вообще почему – Ромулу. Только воспоминаний о нем, и о том глупом поцелуе сейчас для полного счастья и не хватало!

Но дыхательная гимнастика, в конце концов, помогает, после десяти мучительных минут ожидания я беру себя в руки, и мне вдруг приходит в голову дополнительно подстраховаться и связать обе сети со своей магией. Решение это несложное в плане техники, но крайне неприятное по возможным последствиям. Как и любое связывание с собственной или чужой силой. Исключение составляют заклинания, в которых связывание происходит со стихией. Она в человеке существует как бы отдельно. И в процессе заклинания соединяется со стихией природной и потом черпает силу оттуда.

Но для антиаппарационного купола, в таком случае, понадобился бы воздух. Моя вода для этого не годится. Моя собственная стихия, конечно, удивительно развилась в последнее время, и, возможно даже, что вместо антиаппарационного купола я мог бы изобрести что-то принципиально новое. Но сейчас я не в том настроении и положении, чтобы проводить испытания с чем-то бесконтрольным.

На связывание уходит всего несколько минут, и я решаю для себя, что не буду жалеть о последствиях своего решения. Что бы ни случилось, я попытался сделать лучшее. И свое досье я решаю уничтожить не по глупости, а именно потому, что хочу, чтобы мне ничто не мешало выполнять долг перед Альбусом и Лили. Так что впиваюсь глазами в тротуар перед баром и замираю. Главное – не пропустить момент, когда откроется дверь.

Само заведение производит впечатление куда более захудалого, чем то, в котором встречаемся мы с Ричардом. Надо будет, кстати, узнать – вдруг наше тоже внесено ублюдком в список любимых, и мы не столкнулись там по чистой случайности. В нем, конечно, больше возможностей затеряться – два зала и огромный танцпол, и народу туда набивается подчас столько, что невозможно дышать. А в этом, судя по той картинке, которую я увидел в голове Ричарда, всего один зальчик: шесть столиков, стойки вдоль стен и в центре – пространство, на котором могут развернуться от силы пять-шесть пар.

Вывеска у бара обычная, не светящаяся, и за время моего ожидания в бар, кроме Рэнделла, зашли всего двое. Ричард уверен, что Рэнделл не ждет кого-то определенного, и говорит, что сюда не заглядывают парочками, а только те, кто ищет пару, но…

Тут мои размышления оказываются прерваны. Я… получаю удар в живот. Причем такой силы, что в глазах мгновенно темнеет, и я валюсь на тротуар – и внутри боль, и вокруг боль, а еще мысль, что этого мне не вынести. И опять перед глазами Альбус… Огненные круги в кровавых точках и он… Но боли так много, что просто невозможно оторвать руки от живота, невозможно перестать кататься по земле и безостановочно, оглушительно выть.

========== Глава 67. Первая победа. ==========

Прихожу я в себя в каком-то подвале. Впрочем, нет, кажется, это не подвал, судя по свету, который издевательски направляют мне в лицо. Наверное, какая-нибудь камера предварительного заключения в аврорате… Пахнет паленым. Все тело болит тупой, ноющей болью с пульсирующе-нарывающим центром в животе. Глаза режет, словно в них от души сыпанули песком, и он теперь мешает разглядеть все, кроме света. В ушах стоит ровный гул, как будто кто-то, стоя надо мной, бьет в колокол. Раньше, во время войны с Лордом, такой колокол, усиленный чарами, был в Хогсмиде… и в Хогвартсе его было слышно даже у нас.

Закрываю глаза и нащупываю языком капсулу с антидотом. На первый допрос, если я его вообще выдержу, хватит. Главное, чтобы они ничего не узнали про Альбуса, а все остальное… Чем, собственно, Азкабан хуже, чем то, что…

Глаза не открываются, но зато вдруг открывается челюсть. Сама. Догадались! А я, как последний болван, не успел. Даже не подумал, что им может стать это известно. Наверное, уже допросили Ричарда… Сам пропал и его… Чьи-то пальцы бесцеремонно нажимают на подбородок, и я ожидаю, как сейчас они вторгнутся в рот и будут щупать, и это только начало… конца. Что ж, придется все это переносить. Что мне там обещали, ад? Интересно, это хуже или лучше того настоящего ада, про который так часто рассказывал дед? Который там, у несуществующего бога?

Но вместо ощущения пальцев на языке, я неожиданно чувствую горечь, которую ни с чем невозможно спутать. Обезболивающее! Более того, сваренное мной самим! Потому что только я заменяю кору скандинавской визжащей ивы хиной. Они, что, притащили меня в Хогвартс?

Челюсть отпускают. После обезболивающего накатывает тошнота, но становится легче, гул в ушах почему-то тоже затихает, и я рискую открыть глаза и…

Какого боггарта? – вырывается у меня, когда темное пятно за лучами света, бьющими мне в лицо, неожиданно превращается в лицо Ричарда.

Ну ты и придурок, Снейп! – бросает он, отодвигая палочку с Люмосом на конце. – Привязывать к заклятию свою силу!..

Отстань от него, – говорит где-то в глубине комнаты Анабелла. – Главное, что живой. Сам тут бегал и вопил десять минут назад, что он не очнется!

Боже, все живы. Облегчение, нахлынувшее на меня, не передать словами.

Ладно, – Ричард вновь склоняется надо мной, – давай голову посмотрю, ты ее о водосточную трубу раздолбал, пока валялся там. Но ты все равно придурок, Снейп, так и знай!

Ладно, – миролюбиво соглашаюсь я, – так и буду. Рэнделл удрал?

Удерешь тут, когда ты чуть жизнь свою в купол не вложил. Сидит, привязанный, под Империусом.

И голый, – хихикает Анабелла. Кажется, она опять что-то жует.

Жизнь. Мерлин, я действительно придурок… Почему я об этом-то не подумал?! О том, что если силы недостаточно, связывающее заклятье может запросто отобрать и жизнь. Просто мне и в голову не пришло, что магия Рэнделла может оказаться мощнее моей.

Но как?

Как все прошло? Подожди, – он бормочет целительское заклинание, тыкая кончиком палочки куда-то мне в затылок. – Хорошо, что только трещина. Ты там так живописно катался! Ключицу пришлось вправлять. Синяки с порезами лечить не буду, не обессудь.

Черт с ними, с синяками!.. – после такого удара магией действительно лучше пользоваться как можно меньше.

А как магглы сегодня напьются, которые тебя услышали! – говорит Анабелла. – Привидение на… как там этот райончик называется? Воющее привидение в Сохо.

Массовые слуховые галлюцинации в Сохо, – поправляет Ричард. – Чертовски забавно! С детства мечтал найти своего единственного друга царапающим тротуар, блюющим кровью и вопящим так, будто с него с живого кожу сдирают.

Печальное, действительно, зрелище, – замечаю я. Анабелла прыскает. До сих пор не могу поверить, что все кончилось. Может, я где-нибудь в аврорате, после пыток, и у меня предсмертные галлюцинации?

Зрение наконец проясняется настолько, что я могу рассмотреть комнату. Односпальная кровать, застеленная серым одеялом – как в приюте, куда я однажды приходил за первокурсником, простой стол без скатерти (единственная вещь на нем – что-то маленькое и белое вроде брелка), и справа – стул, на спинку которого опирается Анабелла. Вид у нее довольно потрепанный – наверное, ей тоже досталось. Где-то в глубине стоит пианино с висящей над ним картиной, с взгроможденной на него стопкой нот, придавленных статуэткой из черного блестящего камня. Наверное, это одна из многочисленных нор Ричарда.

Между пианино и комодом в углу – стул, на котором сидит Рэнделл. Его непривычно спокойный, можно даже сказать, задумчивый взгляд устремлен на моего приятеля. Этот Империус уж точно накладывали впопыхах. А следующий, судя по всему, придется мне самому…

Да уж, на Рэнделла мне смотреть не стоило… Слишком многое вспоминается при виде этого мускулистого тела, живота в кубиках пресса, темно-розового члена и волосатых яиц, расслабленно лежащих между скованных загорелых лапищ. На его ногах нет волос, и я вдруг чувствую, что меня вот-вот затрясет от смеха. Эстет чертов!

Ричард помогает мне встать и добраться до кровати. Анабелла подкладывает подушку. Какое трогательное единство! Я, между тем, так и не услышал от них, что же случилось в том чертовом кабаке. Глаза неумолимо закрываются, словно на каждое веко давит по хорошему такому камню откуда-нибудь из фундамента Хогвартса. Но не помню, чтобы у меня было время разлеживаться. Поэтому делаю усилие, надеясь, что оно меня не прикончит, и возвращаюсь в сидячее положение:

Что со мной?

Что-то вроде удара изнутри. Я в тебя влил кое-какие заживляющие, пока ты был без сознания. Вместе с обезболивающим должно хватить.

Хватить до чего?

Анабелла отправится за твоим лечащим врачом.

Приемлемо, – смысла отрицать очевидное нет. Помощь мне сейчас не то что понадобится. Без нее я, возможно, не дотяну до утра. – Империус чей?

Анабеллы.

Как прошло наложение? Как слушается палочка?

Как прошло?! – фыркает та. – Я даже не заметила. Но можешь меня поздравить – я впервые в жизни сделала что-то, что тянет на Азкабан!

Ну, – морщась от головной боли, говорю я, – не впервые.

Только доказательств не было!

Их и теперь нет, – говорит Ричард и успокаивающе похлопывает Анабеллу по руке.

Кажется, ей очень хочется отойти от него или, как минимум, вырвать руку, но она только пожимает плечами:

Если меня будут допрашивать, я вас сдам!

Ты этого не сделаешь, – спокойно замечаю я и вновь обращаюсь к Ричарду: – Продолжай.

Я оглушил его Петрификусом после того, как он попытался сбежать. Анабелла наложила Империус, мы стерли всем память и пошли на улицу.

Про «сбежать» – поподробнее.

Ричард вкладывает мне в ладонь белую вещичку со стола. Костяной медальон с изображением яблока! Нет нужды даже вспоминать, где я его видел последний раз. Альбус в свое время сделал несколько портключей для Фаджа и кое-кого из людей в его окружении. Как этот попал к Рэнделлу, остается только гадать.

Твой босс когда-нибудь прикончит тебя, – говорит Ричард.

Да уж. Удивляет, что я вообще остался жив… Противостоять магии Альбуса! Единственное возможное объяснение, почему – наверное, он не стал накладывать заклинание портключа в полную силу. Для того чтоб преодолеть купол, созданный любым магом в этой стране, кроме меня, сошло б и так. Загибаясь от его магии, я думал о нем. Символично. Не хуже яблока на медальоне…

Как он догадался, что вы пришли по его душу?

А вот тут в комнате наступает гробовая тишина, прерываемая лишь редким дыханием Рэнделла. Жду, когда в ком-нибудь наконец проснется совесть, но мои союзнички, похоже, решили поиграть в балбесов, которые пришли на первый урок зельеварения, не удосужившись ни разу открыть учебник.

Мне встать и начать допрашивать по очереди всех троих?

Это моя вина, Снейп, – быстро, словно чтобы не передумать, откликается Анабелла. – Я не смогла использовать свою силу на том, кто мне не нравится.

А на том, кто нравится, смогла. Парадоксально. Человеку, который ей, судя по тому, как ее перетряхивает при воспоминании, отвратителен, она навредить не может. Человеку, которого она полюбит, придется хуже всех. Удушающая сила любви…

Молодец, что сориентировалась, – кажется, я опять уплываю в туман.

Два озабоченных лица покачиваются надо мной, как две луны, белая и черная. Что там говорила Трелони про черную? Голос сбрендившей Сибиллы бормочет прямо в моей больной голове что-то про силы зла, вышедшие из-под контроля. А еще про время расплаты за все содеянное, которое наступает раз в девять лет. Но мне почему-то не страшно, и даже смешно, и от смешивания в моей галлюцинации двух лун во что-то одно я вдруг ясно понимаю, что теперь-то уж точно, непременно, прямо вот со следующей минуты все будет исключительно хорошо.

========== Глава 68. Трудности с доверием. ==========

Я, конечно, предполагал, что если Ричард привел вас ко мне однажды, то вы станете появляться у меня не реже раза в месяц…

Я не у вас, – отвечаю я спокойно, стараясь смотреть в холодные ясные глаза. Это не слишком-то хорошо удается. Во-первых, я все еще сонный, и под веками, кажется, гной или кровь, а во-вторых, мне очень нужно взглянуть на то, во что я завернут, так как это вроде вовсе не та одежда, в которой я был. По крайней мере, ощущение шелка на груди и прикосновения палочки к голым плечам ясно говорит мне об этом.

Она расползлась в маленькие клочки, – откликается Ричард, видимо, заметив мои поползновения. – Репаро ее не взяло, и я трансфигурировал тебе мантию из занавески.

Ричард, я был бы тебе благодарен, если бы ты не мешался под ногами. Ваши с мистером Снейпом приключения меня не интересуют, так что обсуждайте их, пожалуйста, без меня, – жестко бросает Маршан, все это время продолжая двигать палочкой вокруг моего тела. И вдруг его тон резко меняется, и в нем звучит удивление, если не потрясение: – Как ты сказал? Расползлась в клочки?

Хенрик, она просто истлела.

Истлела, – теперь я ясно слышу потрясение. – Перевернитесь, мистер Снейп.

Ложусь животом к стене и чувствую под бедром что-то липкое. Должно быть, пока я спал, из меня вытекла целая лужа крови.

Мне понадобится полный доступ к вашему телу, мистер Снейп.

– Я чувствую, как Маршан снимает с меня ткань, открывая спину и ягодицы. Не слишком приятное ощущение – оказаться под его взглядом. Хорошо, что Анабелла аппарировала к себе домой, и Рэнделл не видит меня, поскольку, еще не ведая о своей судьбе после многочисленных Обливиэйтов, счастливо дрыхнет под сонными чарами.

Что ж меня все раздевают-то? То Минерва, а то вот в руки Маршана сам попал по глупости… Палочка тычется мне в спину то там, то тут. То вдруг начинает выводить петли, то прочерчивает полосы вдоль позвоночника – вверх и вниз. Обычно диагностика проходит гораздо легче.

Невероятно, – наконец, выдыхает Маршан. – Было бы возможно, я бы описал этот случай в медицинском журнале, хотя и маловероятно, чтобы такое повторилось.

Что повторилось? – поворачиваюсь и натягиваю чертову занавеску. Если бы еще кто-нибудь сообразил вернуть мне палочку!..

Маршан, между тем, произносит очищающие, и пятна крови вокруг меня и те, что попали во время осмотра на рукава его серого маггловского костюма, испаряются.

Он жить-то будет? – спрашивает Ричард, и в его голосе есть что-то такое, отчего я понимаю, что он задает этот вопрос вполне серьезно.

Раз не умер до сих пор, будет, – немного подумав, изрекает Маршан. Он берет со стола портключ и рассматривает его. Потом наводит на медальон палочку, и над столом вспыхивает ярко-желтое свечение, переливающееся наподобие северного сияния. Маршан разглядывает его, водя палочкой то вправо, то влево.

– Магия до сих пор не ушла. Возможно, он не пробьет никакие антиаппарационные чары, но как портключ сработает и владельца защитит при перемещении. Впрочем, по организму и без того видно, удар какой силы вы получили.

Он садится на стул и смотрит на палочку в вытянутой руке, которую он опустил между коленей.

– Мое недоумение вызывает то, что вы до сих пор живы, мистер Снейп. После ударов такой силы не выживал никто и никогда. Не говоря уже о том, что он был получен через магическую связь, что увеличивает его силу во много раз. Более того, он абсолютно не отразился на ваших внутренних органах.

Северус – сильный волшебник! Очень сильный, – вставляет мой приятель, замерший было позади Маршана.

Я понимаю, Ричард, но даже если бы он был настолько силен, как Альбус Дамблдор, устоять против подобного удара у него бы не было никаких шансов.

Наверное, не будь синяков, мое лицо приняло бы багровый оттенок. По счастью, Маршану не до моей ужасающей глупости.

Ударов было два, – говорит он. – Собственно, это неудивительно, потому что, как это часто бывает, портключ активировала магия не того, кто его сделал, а магия второго человека.

Интересно, все это он тоже прочел по «северному сиянию»? Я тоже знаю парочку заклинаний, исследующих память вещей, но ни одно из них здесь не подошло бы…

Первый удар – это магия волшебника, который активировал портключ, и именно с его последствиями, усиленными связыванием, мы имеем сейчас дело. Второй удар – магия волшебника, создавшего портключ. Попав в организм Северуса, она была мгновенно перенаправлена изнутри наружу – его одежда была уничтожена. А что случилось с палочкой? – вдруг спохватывается он, и его ровный менторский тон превращается в озабоченный. – Ты стер ее следы?

Я вздрагиваю. Так вот почему палочку мне до сих пор не вернули! Она просто сгорела. Недолго, однако, мне служила. Придется снова отправляться в ту мастерскую…

Затер все.

Маршан кивает и снова погружается в свои мысли.

Насколько от удара пострадало сердце?

Он встряхивается:

Что? Сердце не пострадало, мистер Снейп. Но проблемы с пищеварением и потенцией в ближайшие пару лет я вам гарантирую.

Безумно рад.

Маршан кивает:

А я-то как рад, что меня вытащили из постели посреди ночи.

Он говорит это совершенно серьезным тоном, но я с трудом удерживаю улыбку.

– Спасибо. Сколько или что я вам должен?

Маршан задумывается.

– Если бы я знал, что у меня будет возможность сделать должником столь хорошего зельевара, как вы, я бы, несомненно, как следует подготовился. Но сейчас, – кисло говорит он, – честно говоря, мистер Снейп, мне хочется только одного – спать. А я сейчас еще буду вас лечить, ибо некоторые, – он бросает пренебрежительный взгляд на Ричарда, – берутся за то, что они не умеют делать, и делают это, – в его голосе появляется угроза, – с исключительной степенью криворукости.

Ну хоть задницу к голове не прирастил? – в ответ на эту тираду хмыкает Ричард и подходит поближе, якобы получше рассмотреть во мне возможные изменения.