Текст книги "Дар памяти (СИ)"

Автор книги: Miauka77

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 74 страниц)

И не тот, который подделывал чеки отца? – с усмешкой спросила баронесса. – Не тот, который лишил меня приданого?

Я все вернул тебе, и ты не имеешь права обвинять меня в этом!

Вернул. Через десять лет, которые я прожила, борясь с нищетой. Необыкновенно мило. Но тебе ли не знать, что за десять лет можно сделать с деньгами, Фелиппе.

Ты не была такой уж бедной, Мария Инесса. Мария Стелла и Риккардо тебя облизывали с головы до ног.

Возможно. Только ты знаешь, что такое не иметь собственных денег, Фелиппе? Что такое неделями не выходить на улицу, потому что тетушка не заметила, что у тебя не осталось целых чулок, а тебе попросту не из чего их трансфигурировать? Что такое колдовать в четверть силы сломанной волшебной палочкой? Что такое никогда не есть в университетском кафе, как бы ты ни была голодна, потому что не на что? И потому что другие не должны узнать, что твой брат обворовал собственную семью.

Герцог пожал плечами:

Знаешь, Мария Инесса, это твои заморочки. Лично мне было плевать, узнал бы об этом кто-то или нет. Я ясно написал в письме, что собираюсь разбогатеть и вернуть деньги. А вы всегда стыдились меня, и воровал я или нет, вы бы всегда нашли повод меня стыдиться. Как же, Вильярдо, который собирается жить для себя, а не для общего блага! Я мечтал стать богатым и стал им, а ты…

Но баронесса перебила его:

И твое богатство принесло тебе счастье, Фелиппе?

Это был запрещенный прием, но в эту минуту Мария Инесса его ненавидела.

Герцог скомкал газету и в ярости бросил ее через всю комнату.

– Ты необыкновенно вежлива, дорогая сестрица, – прошипел он.

Мария Инесса взяла себя в руки и прикрыла глаза.

Твоя жена дважды пыталась убить мою дочь, твою племянницу, которую ты якобы больше всех любил. Один раз она наложила Империус на собственную дочь, чтобы та убила мою. На твою дочь. Теперь моя дочь парализована. Слуги твоей суженой насиловали ее полтора часа. Что еще должно случиться, чтобы ты перестал закрывать глаза на это? – тихим ровным голосом спросила она. – Остановила бы тебя твоя собственная смерть, Фелиппе?

Когда герцог ответил, его голос был еще тише:

Неужели ты никогда не любила, Мария Инесса?

Знаешь, если бы один мой родной человек угрожал бы другому моему родному человеку, я бы убила его собственными руками.

Может, ты и веришь в то, что ты говоришь, но ты этого не знаешь. Или ты не любила.

Любила, – откликнулась баронесса, словно эхом.

И ты могла бы отправить любимого человека в тюрьму?

Могла бы, – кивнула она. – Он в тюрьме, Фелиппе. И совершенно заслуженно. И если бы я могла это сделать, я бы сделала то же самое с Мартой и с тобой. Так что с нетерпением жду того времени, когда Аргентина прекратит бунтовать, сформирует магическое правительство и подчинится, наконец, международному статуту о выдаче преступников.

Какое-то время герцог молчал, задумчиво глядя на сестру.

Это произойдет не так быстро, как тебе кажется, Мария Инесса, – наконец, сказал он. – И я бы на твоем месте озаботился мерами безопасности своей семьи. Если бы твоя дочь была защищена лучше, с ней бы этого не случилось.

Нечеловеческим усилием удержав себя от того, чтобы не броситься на брата, баронесса поднялась и, не говоря ни слова, сделала шаг, чтобы выйти из комнаты.

Фуэнтэ Сольяда, – донеслось ей в спину. – Я ее выкупил. Она твоя.

Она поворачивалась достаточно медленно. Но не настолько, чтобы не заметить торжествующий блеск в глазах герцога. На столе перед ним лежала длинная белая бумага.

– Она твоя. Полностью. В границах семнадцатого века. Со всеми полями и виноградниками, лесами и озерами.

Что ты пытаешься этим купить, Фелиппе? Отпущение грехов? Не поздновато ли?

Считай, что это вопрос восстановления баланса.

Между чем и чем?

Вами и нами, конечно. Марта больше не трогает твою дочь, ты получаешь поместье и деньги на восстановление, все довольны и счастливы.

И каким образом Марта больше не тронет мою дочь? – угрожающе спросила баронесса, возвращаясь к столику, но останавливаясь в двух шагах от брата. – Не ты ли говорил о том, что она дала тебе нерушимую клятву, что не причинит вреда Эухении Виктории?

Она не причиняла ей вреда.

Остроумно.

На этот раз она дала клятву о том, что не будет причинять ей вреда ни прямо, ни через других людей. Деньги многое могут, Мария Инесса.

Многое, – согласилась баронесса тихо. – Но не все.

Герцог протянул ей купчую, к которой были прикреплены два других документа. Мария Инесса взяла их и внимательно прочитала.

Щедрая сумма, – сказала она спокойно. – И что ты хочешь взамен?

Я хочу увидеть ее.

Баронессу передернуло.

– Нет! – отрезала она, швырнула документы на стол и пошла к выходу.

Без всяких условий! – прорычал герцог, сдаваясь.

Мария Инесса стояла к нему спиной, и выражения ее лица – смеси торжества и отвращения – он не увидел.

Получасом позже баронесса, трансфигурировав шикарную накидку обратно в вытертую, но теплую шубу, ступила на пустынный двор разрушенного замка. При ее появлении стая ворон поднялась с преграждавших путь развалин южной башни и унеслась в хмурое январское небо.

Неожиданно сбоку послышался хлопок аппарации, и во дворе появилась пожилая волшебница, закутанная в фиолетовую мантию, слишком легкую для зимы. Ее желтые волосы были окутаны голубоватой вуалью.

Донья Мира? – удивилась Мария Инесса, узнав в волшебнице свою тетку.

Я связала сигнальные чары с родовой магией, надеясь, что настанет день, и Вильярдо вернутся сюда. И вот день настал. У нас много работы, детка, не так ли?

Много, – согласилась Мария Инесса. – И драконов нет.

Конечно, я должна была отправиться в Конго и участвовать там в охоте на тембу*, – не слушая, продолжала пожилая колдунья, – но и здесь можно неплохо развлечься.

И не обращая более внимания на баронессу, она отправилась к замку, частыми взмахами палочки проверяя состояние защитных чар.

Тщательно выбирая дорогу между обломков, Мария Инесса нашла в конце концов подходящий камень, чтобы присесть. Ее лицо, запрокинутое вверх, не выражало никаких других эмоций, только крайнюю усталость.

Опасное животное, описанное Ньютом Скамандером в «Волшебных тварях и местах их обитания». Бабушка Мира зарабатывает тем, что ловит опасных животных на заказ в Африке.

========== Глава 26 В гостях у Мерлина. ==========

Аппарировав, Снейп и Ричард оказались на огромной поляне, окруженной редкими деревьями. Судя по зелени растительного покрова и листьям на деревьях климат здесь отличался от британского. Краски были тусклыми, но отнюдь не январскими.

Мы не в Англии? – спросил Северус, прислушиваясь к неприятным звукам, доносящимся откуда-то издалека. Пронзительные или ухающие, они, тем не менее, не были похожи на птичьи крики.

В Ирландии, – пояснил Ричард. – Местность зачарована. Здесь температура на 10 градусов выше, чем температура маггловского мира. Так что сейчас здесь градусов 15 по Цельсию.

И во всей магической Ирландии так?

Нет. Только здесь. Здесь когда-то жил могущественный волшебник, он и зачаровал местность.

Воздух был насыщен влагой. Капли блестели в траве и на листьях, сверкая в лучах предзакатного солнца. Совсем рядом с ними проползла бурая змейка, шагах в десяти промелькнула в траве ярко-красная белка.

А звуки?

Все, что угодно. Даже банши, – пожал плечами Ричард. – Там, впереди, озеро. И там тоже полно всякой нечисти. Демоны, чертики, русалки. Сюда они вылезать боятся.

Он показал рукой куда-то назад:

Там священная роща. Это их отпугивает. А если идти за нее, то там водятся ящерицы моко. Так что, захочешь, могу отловить тебе на кошелек.

Северус оглянулся:

– А из растений что-нибудь интересное есть?

Потом, – Ричард поежился, поплотнее запахивая воротник пальто. – Снейп, нас ждут.

В эту секунду в дальнем конце поляны мелькнула какая-то птица, и послышался жалобный, душераздирающий вопль. Северус вздрогнул всем телом.

Отличное место, – сказал он с сарказмом.

Ричард усмехнулся.

– Ты знаешь, в самом деле отличное, – подмигнул он. – И ты, приятель, еще в этом убедишься.

Он свернул вправо, жестом приглашая Северуса идти за ним по еле различимой тропинке между тисовых деревьев. Через несколько минут Ричард неожиданно свернул в самую чащу. Заросшая понизу кустарником, она казалась едва проходимой, и приходилось идти напролом, оставляя за собой покореженные ветки. Однако, оглянувшись, Северус увидел, что за их спинами кусты выглядят абсолютно не потревоженными. Еще несколько минут, и они очутились на крошечной полянке с толстыми вековыми дубами. Здесь Ричард остановился.

Запомнил дорогу?

Более-менее, – отозвался Северус, посильнее затягивая шарф. Может быть, здесь было и пятнадцать градусов, но отвратительно сыро. Хотя, по крайней мере, сюда не доносились эти ужасные звуки с озера.

Если бы я позволил себе полагаться на «более-менее», – хмыкнул Ричард, – меня бы уже не было в живых.

Ну поучи меня еще! – обозлился Северус.

Ричард протянул ему руку:

Накрой мою ладонь своей.

Северус изумился, но требуемое выполнил.

Ричард вынул палочку и, взмахнув ею, напел две строчки на незнакомом языке. Едва с его губ сорвалось последнее слово, как один из огромных дубов словно бы отступил в сторону, открывая проход и каменную лестницу.

Идем, – Ричард шагнул вниз.

Северус осторожно отсчитал двадцать ступенек вслед за ним. Дверь наверху захлопнулась. Они стояли в самом начале длинного узкого туннеля. Кое-где вдоль стен мелькали факелы.

Мне нужна твоя рука.

Это еще зачем?

Ричард показал на камень, выступающий из стены. Северус рассмотрел на нем руны.

Даже не пытайся, – усмехнулся Ричард, зная, что с Северуса станется прямо сейчас начать срисовывать их, чтобы потом заняться расшифровкой.

Камень был холодный, но едва Северус прикоснулся к нему ладонью, как тот стал оживать: засветился красноватым светом и нагрелся. Поверх тыльной стороны ладони появились золотистые ниточки. У Северуса возникло ощущение, что его привязывают к камню. Приятное тепло пошло по всему телу, добралось до головы. Он закрыл глаза, чувствуя блаженную истому. И вдруг все разом кончилось.

Можем идти, – Ричард двинулся вперед по туннелю.

Что это было? – поинтересовался Северус, до сих пор чувствуя себя согретым.

Магия волшебника, настроившего охранные чары. Она должна убедиться, что ты не несешь никакого вреда обитателям дома.

А если бы нес, что тогда?

Ну, выкинуло бы тебя отсюда куда-нибудь на поверхность к озеру.

Были прецеденты?

На моей памяти нет. Но и путь сюда нелегко найти. Я тебе дам пароль, вплету в него твое имя, так уж и быть.

Зачем?

Затем, что я здесь живу, болван. Конечно, когда бываю в Британии вообще.

Северус удивился.

Я веду тебя к своей девушке, так что будь с ней предельно вежлив. И с ее матерью тоже.

А ее мать?

Ты просил у меня специалиста по подчиняющей сексуальной магии…

Местами туннель был не слишком удобен. Казалось, что вот-вот заденешь головой потолок. Кое-где в факельных нишах не было огня, зато было вдоволь паутины, которая распространялась оттуда по самому туннелю.

Вот значит как. А что за волшебник здесь жил?

Мерлин.

Северус ахнул. То, что озвучил Ричард, казалось невероятным. О Мерлине говорилось во многих легендах, и множество книг было написано якобы его учениками, ходили слухи о книгах и артефактах самого Мерлина, но это пресловутое наследие никто из ныне живущих и в глаза не видел. Северус иногда думал, что, может быть, Мерлина и не существовало никогда. И вот Ричард говорит о величайшем волшебнике и его магии так спокойно, как о чем-то обыденном, вроде чистки зубов или завтрака в Большом зале.

Он жил в этих краях одно время. Так что эти охранные заклинания даже твой Лорд не снял бы.

Хорошо бы, – пробормотал Северус, не слишком убежденный.

Что, однако, еще не делает это место стопроцентным убежищем, – согласился с его сомнениями приятель. – Туннель защищен надежнее, чем дом, куда мы идем.

Минут через десять они вылезли на свет из подвального люка старенькой кухни, сплошь заставленной горшками и сковородками. Ее дальний угол был затянут огромной паутиной. На длинном пустом столе стояли кувшин с молоком и две чашки и лежала краюха умопомрачительно пахнущего хлеба. В печи потрескивал огонь. По стеклам приоткрытых окон лупил дождь.

Ричард выдвинул пару стульев и предложил Северусу разделить с ним хлеб и молоко.

Они уже знают, что мы здесь, но им нужно время, – сказал он с набитым ртом.

Что за пароль? – спросил Северус, разматывая шарф.

От печки шло приятное тепло. За окном послышались странные пульсирующие звуки и тут же смолкли.

Проклятая птица. Терпеть ее не могу, – ругнулся Ричард. – Пароль – старинная песенка на гэльском. Ты можешь спеть из нее две любых строчки, и дверь откроется.

Сказала Грайне:

Спи-усни, спи-засыпай,

спи, не бойся ничего,

ибо я с тобою – люб мне

сын О'Дубне, Диармайд.

Спи спокойно, я с тобою,

правнук Дубне, стройный муж,

я храню твой сон походный,

благородный Диармайд,* – выпел Ричард на английском. – Знаешь ее?

Северус прикрыл глаза. Эйлин часто пела эту песню ему в детстве. Она любила старинные легенды и сказки.

У меня нет слуха, – сказал он.

Магия туннеля тебя запомнила, – возразил Ричард, отпивая молоко прямо из кувшина и вытирая рукавом светлые усики. Ни дать, ни взять – пират.

Дверь сбоку от Северуса отворилась, и холодный девичий голос произнес:

Вы можете войти.

Гостиная была почти настолько же захламлена, что и кухня. Только здесь друг на друга громоздились старые сундуки всех цветов и размеров, сломанные стулья и выпавшие из потолка прогнившие балки. Между негодными вещами тут и там были рассованы книги. Одна из них, как гласила надпись на корешке, была «Исследованиями зарождения магии» Брэджеса Нортона, и Северус знал, что она стоит больше, чем его зарплата за несколько лет. Он с трудом заставил себя не поморщиться от того, что кто-то смел так обращаться с драгоценными фолиантами. Поверх нагромождения вещей стояла просторная птичья клетка с распахнутой дверцей. Окон в гостиной не было.

Возле двери напротив входа стояла одетая в строгое серое платье девушка лет двадцати. Ее золотистые волосы были уложены в тугой пучок.

На кушетке слева от входа лежала изможденная женщина с серым цветом лица. Закутанная в шерстяное покрывало почти до подбородка, она казалась необыкновенно маленькой, иссохшей, и только бьющаяся жилка на виске выдавала какую-то жизнь в этом подобии мумии. Не было никакого сомнения в том, что женщина подверглась сильному темномагическому проклятью. Северус замер, вглядываясь в нее.

Женщина слегка повернула голову. Ее глаза сфокусировались на Северусе, и она выдала какое-то подобие улыбки, которая сделала ее лицо еще более измученным:

Не узнаешь меня, Северус Снейп?

Он покачал головой.

Джейн Монтегю.

Северус смотрел на нее несколько минут. Нет, этого просто не может быть. Конечно, он помнил ее. Хотя бы потому, что в свое время она была ловцом команды Слизерина, а в этом году ее племянник, продолжив семейную традицию, стал охотником.

Северус сглотнул. За свои годы он видел множество людей, пораженных проклятьями, но чтобы так!.. Джейн Монтегю когда-то была настоящей красавицей.

Ты училась на одном курсе с Лю… с Малфоем.

Точно. Не слишком-то я расцвела, верно?

Блондинка, которая пригласила их в комнату, легонько дотронулась до его руки, приглашая сесть на сомнительной чистоты стул. Ричард по-прежнему стоял на пороге кухни.

Я бы тебя тоже не узнала, если бы не глаза. Они всегда у тебя были не по размеру.

Твое проклятие… – начал было Северус.

Джейн усмехнулась.

– У меня под рукой лучшие колдомедики мира, и никто из них не может мне помочь. Я получила то, что заслужила, Снейп, – фыркнула она. – Я отравила своего мужа и пыталась отравить жену своего любовника. И у меня ничего не вышло. Так что я плачу за собственную глупость. И если и жива, то благодаря Берилл, – она оглянулась на девушку, – и тебе.

Это для нее ты делаешь зелья, – быстро сказал Ричард, ловя взгляд Северуса.

Болотная гниль?

И еще два проклятья, которые все вместе давно убили бы меня, если бы ты не был так любезен. Я вижу, Люциус был прав, когда написал мне, что из тебя вырастет гений.

Северус поднял бровь.

Благодаря твоим зельям я могу чувствовать руки и ноги. И еще кое-что… ты сам знаешь.

Он кивнул. При болотной гнили руки и ноги человека покрывались отвратительными наростами, которые пахли тиной. Зелья, которые Северус делал по просьбе приятеля, убивали этот запах.

Джейн перевела взгляд на Ричарда.

Выйди, будь добр, – повелительно сказала она.

Северус почувствовал восхищение. Гнить заживо и вести себя так, как будто ты немногим менее, чем королева – дорогого стоит.

Едва дверь за Ричардом закрылась, как Берилл повернулась к Северусу.

Если ей станет плохо, зовите меня, – сказала она, и, получив утвердительный кивок, вышла в другую дверь.

Меня надолго не хватит, Снейп, – голос у Джейн был тихий и ровный, лишенный каких бы то ни было эмоций. – Придешь еще раз. Что ты хочешь знать?

Как опознать и отменить ритуалы, при которых один волшебник подчиняет другого через секс, – быстро сказал Северус.

Знания, которые я даю, стоят дорого. Но будем считать их платой за мою жизнь, – спокойно ответила Джейн. – Что ты сам знаешь об этих ритуалах?

Что возможно брать силу у волшебника при сексе.

Нелегко было обсуждать такие вещи с посторонним человеком. Знания знаниями, но сейчас Северусу казалось, что он будто раздевается с каждым словом. Он чувствовал себя немыслимо уязвимым, вручающим непонятно кому оружие, с помощью которого его смогут подчинить или унизить.

Расслабься, – бросила Джейн. – Ты выглядишь так, как будто это ты – девственник, и тебя собираются подвергнуть ритуалу.

Северус издал сухой отрывистый смешок, пытаясь скрыть нахлынувшую растерянность.

Еще? – продолжала она.

Если один волшебник отдает другому свою девственность, то при проведении соответствующих ритуалов тому, кто взял, переходит часть силы. Я читал также о том, что возможны ритуалы, при которых они могут обмениваться навыками, но источник мне показался сомнительным.

Кто?

Моран Соммерсет.

Что заставило тебя в нем сомневаться?

То, что его брат написал в своих дневниках, что Соммерсет был гомосексуалом, который проводил эти ритуалы, но лично ему ни разу не удалось пронаблюдать эту картину, несмотря на множество описаний.

Я знаю немного больше, – сказала Джейн. – Брат Морана был влюблен в него, и был отвергнут, поэтому и писал всякую чушь. Ритуалы Морана были описаны в кое-каких запрещенных книгах. Книги Морана сожгли в Британии, но другие волшебники успели перецитировать их.

То есть эти ритуалы существуют?

Да. Когда один волшебник расстается с девственностью, он может заключить магический контракт с тем, кто берет его. В этом магическом контракте может быть прописана часть навыков, которыми более сильный волшебник готов оплатить свою часть сделки. В средние века те, кто знал об этом, неплохо этим пользовались. Да и в наше время находились охотники. Мой учитель рассказывал мне, что Гриндевальд использовал магический контракт, забирая часть силы своих последователей в обмен на какой-нибудь боевой навык. От того, кто берет, как ты понял, не убывает.

Десятки, если не сотни раз Северусу приходилось наблюдать пытки Пожирателей. Но цинизм, звучащий в каждом слове Джейн, коробил даже его. И еще – напоминал о последнем разговоре с Альбусом, о котором так хотелось забыть.

Можно ли провести такой ритуал без ведома одной из сторон?

Нет. Магический контракт не может быть также заключен по принуждению. Обе стороны соглашаются добровольно. Не исключен шантаж. Но под Империусом такой контракт не будет заключен и не начнет работать. Это высшая магия, примерно как в случае с непреложным обетом.

А если оба волшебника уже не девственники?

Сила может переходить только с девственностью. Если оба не девственники, магический контракт возможен с навыками или с чем-то еще.

Но я слышал о контракте, по которому волшебник при измене отдает часть своей магии.

«Неужели Альбус соврал и здесь?»

О, – сказала Джейн, – должно быть, это могущественный волшебник, если он может заставить работать такой контракт.

Но если работоспособность контракта определяется могуществом волшебника, то почему могущественный волшебник не может заставить один другого…

Потому что могущественный платит, – пояснила она. – Или я ошиблась?

Нет, – глухо сказал он.

Это очень высокая цена, Северус. Ее платят только за что-то очень стоящее.

За любовь? – с усмешкой спросил он. Слова Альбуса «между нами не было любви» вспомнились ему.

За любовь – это слишком мало. Такие контракты очень опасны. За жизнь.

За жизнь? – переспросил он с недоверием.

Джейн прикрыла глаза.

Зеленое зелье возле клетки, – скомандовала она.

Северус подал ей фиал и помог приподняться на подушке. Несколько минут Джейн лежала молча, ожидая пока лекарство подействует.

– Нам повезло с Ричардом, – наконец сказала она. – И с тобой.

Северус пожал плечами.

Ты узнала обо мне от Люциуса?

Нет. От Ричарда, сегодня днем. Мне не было дела до того, кто делает эти зелья. С Люциусом мы не общались двадцать лет. Я вернулась в Англию два года назад, и, как видишь, имею множество поводов не возобновлять общение, – теперь она говорила с трудом, и Северус понял, что разговору вскоре придет конец.

Внезапно дверь в изножье кушетки распахнулась, и в нее быстрым шагом вошла Берилл.

– Простите! – воскликнула она, пересекая комнату и открывая дверь на кухню.

Тотчас же в проем ворвалась надрывно кричащая темная птица и заметалась под потолком, разбрызгивая во все стороны капли. Северус задрал голову, следя за ней, и неожиданно с хриплым звуком, похожим на стон, птица опустилась к нему на колени и замерла. Не зная, что делать, он погладил ее. Птица невнятно уркнула, и, переступив лапами, потерлась головой о рукав его мантии. Основное ее оперение было черным с зеленоватым отливом, но из хвоста и крыльев торчало несколько перьев цвета самого яркого изумруда. Северус провел по ним рукой, вглядываясь в черные блестящие глаза.

Птица напоминала ему кого-то, но он был уверен, что никогда раньше не встречал пернатого такой странной раскраски. Он не сразу понял, что в комнате воцарилась странная тишина, и все трое вокруг него – и Ричард, стоявший в дверном проеме, и Джейн, и Берилл – застыли и смотрят на него в немом изумлении.

Северус приподнял бровь, продолжая гладить птицу. Перевел взгляд на приятеля, потом на Джейн.

У меня выросла вторая голова? – поинтересовался он.

Ты приручил феникса**, – тихо отозвалась Берилл. – С первой попытки. Он пошел к тебе. Этого просто не может быть.

Казалась, она увидела привидение.

Феникса? Охренеть. Северус с любопытством посмотрел на птицу, которая выворачивала голову, продолжая, словно кошка, тереться о его мантию. Теперь он понял, что она напомнила ему Фоукса, и однако раскраска сбила его с толку. Так вот откуда слезы феникса, которые для него доставал Ричард!

Трудно приручить, говорите? – хмыкнул Северус, поглаживая птицу теперь уже двумя руками.

Это авгур, ирландский феникс. У меня ушел целый год, – объяснила Берилл, все еще не отошедшая от шока. – И я целый год каждый день связывала его магию со своей, чтобы он привык ко мне. Конечно, обычного феникса я могла бы приручить быстрее, но ирландские считались почти неприручаемыми.

Берилл из семьи потомственных зельеваров, где всегда знали, как обращаться с ингредиентами, – фыркнула Джейн.

Он залетает в клетку, но никогда не садится на меня и никогда не давал мне гладить его, – продолжала Берилл.

И?

Берилл пожала плечами. Она поднесла руку к птице, чтобы погладить ее, но та издала сердитый хриплый звук и раздраженно переступила лапами.

Даже так, – задумчиво произнес Северус. – Что же теперь делать?

Я не знаю, – растерянно сказала девушка.

Взять феникса с собой было соблазнительно. Каким-то образом он чувствовал, что птица хочет быть его. И ему самому не хотелось отпускать ее. У него никогда не было фамильяра, и для почты Северус обычно пользовался школьными совами, на каникулы просто забирая одну из них с собой. Фамильяр – феникс. Он знал только одного волшебника, которому служила эта птица, и он знал, что Фоукс подтверждает могущество Альбуса. Это было невероятно заманчиво, даже хотя бы с той точки зрения, что Альбус обратит на это внимание. Если, конечно, авгур не перепугает своими душераздирающими криками весь Хогвартс. Филчу точно будет обеспечен нервный срыв. Ах, а какое лицо было бы у Минервы!

Усмехнувшись, Северус повернул голову к Берилл и вгляделся в ее расстроенное лицо. «Когда-нибудь», – подумал он, с мысленным вздохом гладя птицу. Почему-то он понимал, что сейчас ее брать нельзя. Феникс словно наклонил голову в знак согласия, мгновенно выпорхнул из его рук, сделал круг почета над Северусом, и, выронив ему на колени перо из хвоста, улетел в клетку.

Берилл облегченно выдохнула.

Паршивец, да? – со смешком сказал Ричард.

Его невеста подошла к Джейн.

Мама, ты устала, – заметила она.

У меня еще остались дела с Северусом, – покачала головой та. – Идите все, оставьте нас вдвоем.

Берилл кинула на Северуса странный взгляд и исчезла в соседней комнате. Ричард аккуратно прикрыл за собой дверь кухни.

Итак, существует только контракт или ты подозреваешь еще что-то?

Еще что-то, – скривил губы Северус. – Этот контракт… он… нерасторжим?

Джейн помолчала.

– Знаешь, почему я живу, Снейп? – спросила она. – Я все еще надеюсь. Эти проклятья должны были убить меня давным-давно. До того, как проявилась болотная гниль, я боролась с двумя другими. Не исключено, что вскоре в силу вступит еще и четвертое.

Даже так?

Да. Тот, кто это придумал, был очень изощренным садистом. И эти проклятья не теряют силу от того, что тот, кто их наложил, умер.

Да, Джейн была слизеринкой. Так изящно намекнуть, что этот выход – самый легкий. Но мысль о том, чтобы убить друга Альбуса… Северус мог думать об этом, мог даже воображать, как кто-то умирает на его глазах, мог угрожать кому-то вроде Люпина или утешаться знанием, что он может убить Малфоя, но в действительности он никогда не хотел убивать. А сама Джейн? Она, кажется, убила бы с легкостью, и во всей своей истории жалела не о том, что сделала, а о том, что не смогла это сделать без последствий.

Значит, выхода нет? – поинтересовался Северус.

Бывают индивидуальные средства, – сказала Джейн тихо. И будничным тоном добавила: – Я поищу тебе кое-какие книги. Что второе?

Чары. Мощнейшие отворотные чары слабый волшебник наложил на сильного. Как такое может быть? – он сомневался, что она найдет ответ на этот вопрос, но, к его удивлению, Джейн заговорила сразу же.

Это возможно, когда магия разделена на двоих.

Разделена? – непонимающе переспросил Северус.

Разделение магии бывает в случае с родовой магией, когда, помимо той силы, которой обладает волшебник, общее количество защитной или боевой магии делится на всю семью. А когда один волшебник лишает девственности другого, разделение магии может быть закреплено как раз магическим контрактом. Пока они являются любовниками, тот, кто слабее, может с помощью особых ритуалов брать магию того, кто сильнее.

Отбарабанив все это, Джейн в изнеможении закрыла глаза.

В другой раз, Снейп, – сказала она, открывая их вновь и обводя мутным взглядом комнату.

Северус склонил голову в знак благодарности, позвал Берилл и вышел. Для другого раза следовало обдумать слишком многое.

Ричард ждал его в кухне, расположившись в кресле-качалке со стаканом огневиски в руках.

– Плодотворно пообщались? – спросил он.

Плодотворно, – отвечал Северус с усмешкой. Он встал у открытого окна, вслушиваясь в дождь. Что Джейн имела в виду под индивидуальными средствами, если убийство он уже отмел? Или она не поняла этого?

Северус протянул руку в темноту, чувствуя, как капли спотыкаются о его ладонь. Странное место, странные люди, странные птицы. Он бы сказал, что это сон. Возможно, так оно и окажется завтра. Он проснется у себя в подземельях и вспомнит, что никуда не аппарировал, а просто вырубился от усталости, погасив огонь под очередным котлом.

«Знаешь, почему я живу, Снейп? Я все еще надеюсь». Вот это было странно слышать от слизеринки. Потому что девиз Слизерина – не надежда, а трезвый расчет и знание, что возможность выкрутиться остается даже в том случае, когда ты на волосок от смерти.

«А мне? – подумал он. – На что рассчитывать мне?» Вспомнился лед в глазах Альбуса. Лед. Холод. Дождь. Сырые слизеринские подземелья. Когда же кончится эта проклятая зима?

Дверь за его спиной хлопнула, и в кухню вышла Берилл. В ее руках было перо феникса, которое упало с колен Северуса, когда он встал.

Без приручения фениксы идут только к могущественным волшебникам, – произнесла девушка тихо, глядя ему в глаза. – И с помощью приручения можно добиться, чтобы феникс жил рядом с волшебником, но тебе он служит.

Выражение ее лица было непроницаемым, но в голосе звучало уважение.

Берилл подала Северусу перо.

– Из перьев авгура не делают волшебных палочек, – торжественно сказала она. – Они не годятся на компоненты для зелий и вообще для колдовства. Но считается, что если авгур отдал кому-то перо, то оно принесет этому человеку удачу и, в конце концов, счастье.

*Раннесредневековая ирландская поэзия. Стихотворение из эпического цикла Финна.

** Авгур – ирландский феникс, описан Ньютом Скамандером в «Волшебных тварях и местах их обитания». Летает только в дождь, и при этом издает ужасные звуки. Одно время считался предвестником смерти, но потом было доказано, что это всего лишь суеверие.

========== Глава 27 Два в одном. ==========

POV Северуса, 20-21 января 1994 года

Нет, все-таки это не сон. Наверное, я был бы некоторым образом потрясен всей этой историей – соприкосновением с магией Мерлина (если это действительно был Мерлин!), фениксом, который возымел бредовую идею стать моим, видом Джейн и всей информацией, которую она на меня вывалила, если бы не вчерашнее мое состояние. После впечатляющего рассказа Минервы я едва ли мог спать, и полночи бродил по хогвартским коридорам, выволакивая из чуланов для метел вообразивших себя взрослыми гриффиндорцев и хаффлпаффцев. Кстати, в зачете шляющихся после отбоя студентов вновь лидировали Фоссет и Стеббинс, Рэйвенкло и Хаффлпафф. Не удивлюсь, если эта безмозглая девица (и как только она оказалась у Флитвика?!!) пополнит список родивших на шестом курсе.

Так что к вчерашнему вечеру, после цепи бессонных ночей, я был довольно инертен. Впрочем, на остроте восприятия нужных сведений это никак не отразилось. И я понимал, что узнал лишь малую толику от того, что мне еще предстояло выяснить.