Текст книги "Дар памяти (СИ)"

Автор книги: Miauka77

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 74 страниц)

========== Глава 1 Снова поражение ==========

...Когда под липами высокими

Дремал закат на крыше дома,

Моя любовь брела меж доками,

Опустошив бутылку рома.

Несется ругань над причалами,

Рука похмелья невесома...

Любовь расправилась с печалями –

Ей это чувство незнакомо.

Ее манер не в силах вынести,

Матросы смотрят только в воду.

Я задушу того, кто выпустил

Такую штуку на свободу!

Под парусами солнца рыжего

Она красуется у трапа.

Кто улыбнется ей – и выживет –

Я перед тем снимаю шляпу...

Лора Бочарова

...Ваши глаза так сверкают желаньем мести,

Против и за: ваша честь и мое бесчестье,

Как же давно размотали боги эту нить,

Только вино одно это велит забыть.

Когда б на то случилась ваша воля,

Гореть бы, верно, мне на медленном огне...

Вы ненавидите меня – до боли,

И это весело вдвойне.

И это весело вдвойне...

Канцлер Ги

Ночь с 23 на 24 июня 1994 года, POV Северуса

«Я ненавижу Блэка». Я говорю это себе, когда смачиваю тампон, чтобы нанести лекарство на рану от поттеровского Экспеллиармуса. Она не доходит до той самой смертельной точки на виске какую-нибудь четверть дюйма. Еще чуть-чуть, и любимые альбусовы детки пришибли бы меня. И кого Альбус, интересно, тогда б нашел, чтоб защищать Поттера?

«Я ненавижу Блэка», – думаю я, рассматривая продранную мантию, которую, конечно, не возьмет никакое Репаро. Если кто-то считает, что у меня денег куры не клюют, то он сильно ошибается. Большая часть дохода от сложных зелий, которые я делаю для своих знакомых или для аптеки Формана, уходит на покупку дорогостоящих ингредиентов для научных исследований или на ценные книги. Так что – себе-то я в этом могу признаться – иногда я еле свожу концы с концами.

Я ненавижу Блэка. За то, что Альбус остаток вечера делает вид, что меня не существует. Это хуже гнева. Даже хуже того замороженного выражения лица, с которым он объяснялся со мной полгода назад. Тогда я, по крайней мере, понимал, что всего лишь произошло то, чего я ждал все эти годы. Что самый могущественный маг на свете устал от своей некрасивой игрушки. И так слишком много чести для бывшего Пожирателя – брать его в свою постель одиннадцать лет. «Северус, мой мальчик, ты же понимаешь, что это не изменит моего отношения к тебе». Ага, сейчас.

Я ненавижу Блэка. И никак не могу заставить себя поверить в то, что все это правда – что он невиновен, а Петтигрю жив, и что именно он предал Лили и Джеймса. На ненависть к Петтигрю меня пока не хватает. Мне всегда казалось, что самое большее, чего он заслуживает – это презрения. В то время как Блэк подпитывал мою ненависть к нему своей вечной безнаказанностью. И самое главное, что этот идиот даже не понял, что когда он пытался меня убить, это была именно попытка убийства. Для него это так и осталось развлечением.

Я ненавижу Блэка, – шепчу я, откидываясь в кресле. Я бы налил себе огневиски, но оно не сочетается с зельем, и это значит, что даже возможности забыться я лишен.

О, я мог бы найти еще много поводов для ненависти. По одному за каждую выходку, когда они нападали на меня вдвоем, втроем или вчетвером с молчаливой поддержки Люпина, и это им, как всегда, сходило с рук. За сломанный нос, за то, что меня избили по дороге в Хогвартс, за нападение в раздевалке. За обращенное против меня мое собственное заклинание – когда меня спасло лишь чудо от того, чтобы быть раздетым перед всей школой…

Но больше всего я ненавижу Блэка за то, что сегодня мне пришлось остаться в Хогвартсе и ловить его в то время, как меня ждали на другом конце страны. И за то, что моя интуиция, которая помогала мне выжить до сих пор, упорно шепчет, что там, в Лондоне, в мое отсутствие случилось что-то непредсказуемое, непоправимое.

Конец POV Северуса

========== Глава 2 Основатель Рима и римский император ==========

22 декабря 1993 года

Высокого черноволосого парня – единственного, кто сидел у стойки – Северус зацепил взглядом сразу же. За полчаса ожидания он не раз проклял Ричарда, назначившего встречу в своем излюбленном заведении – мало того, что в гей-клубе, так еще и в маггловском. Кроме того, сам Ричард при этом бессовестнейшим образом опаздывал. Альбус обещал в отсутствие Северуса приглядывать за Поттером лично, так что хоть на несколько часов можно было расслабиться, но убивать вечер на созерцание гомосексуальных парочек, чувствуя головокружение от сигаретного дыма и бьющей в уши музыки, – Мерлин упаси!

Северусу отчаянно хотелось обратно, в полумрак подземелий, в тишину, к продавленному креслу, к книге со средневековыми рецептами, которую пару дней назад прислал Люциус. Однако уходить было неправильно: Ричард не так часто появлялся в Англии. Кроме того, за ту услугу, которую он оказал недавно Северусу, достав редкий ингредиент, капризы старого приятеля можно было и потерпеть. Поэтому оставалось только сидеть за заказанным столиком, лениво потягивая виски, и разглядывать окружающих, прикрыв свое любопытство завесой волос. Сегодня у него даже нашлось время их тщательно вымыть, да и одежда Северуса выглядела менее официальной – в маггловской среде он чаще всего носил джинсы и джемпер с плотной рубашкой, в этот раз черной. Причем последнюю, вопреки представлениям его студентов, он надевал редко, предпочитая светлые цвета.

Парень у стойки, видимо, тоже ожидал кого-то и заметно нервничал, всматриваясь в толпу танцующих. Его длинные волосы были собраны в аккуратный хвост. Пару раз он неторопливым жестом заправил за уши прядки, выбившиеся из-под резинки. И было в этом движении что-то такое, что, когда на исходе получаса он дотронулся до волос в очередной раз, у Северуса перехватило дыхание и ноги сами понесли его к стойке – рассмотреть это чудо, невесть как затесавшееся сюда, поближе.

Слева от парня, точнее, за его спиной – тот сидел вполоборота, был свободный табурет, и Северус не раздумывая, занял его.

Первый раз здесь? – поинтересовался он, заказав себе еще виски.

Парень обернулся, и Северус подумал, что вблизи он еще красивее, чем казалось. Удивительно правильные, "спокойные" черты лица, глаза темно-карие, почти черные, тонкие брови, смуглая кожа… и юность в каждом движении, впрочем, достаточно сдержанном для того, чтобы разглядеть некоторое чувство собственного достоинства.

В свою очередь, рассмотрев Северуса, юноша, видимо, не нашел причин не ответить и кивнул, но сразу же решил обозначить границы общения: – Натуралы же здесь тоже бывают, так?

Северус пожал плечами.

Я не знаком с контингентом этого клуба, мое свидание здесь сугубо деловое, – ответил он.

Плечи юноши заметно расслабились, теперь он повернулся к Северусу полностью, и стало заметно, что его левая рука на перевязи. Правую он протянул Северусу и, слегка картавя, представился: – Ромулу.

Северус.

Ладонь Ромулу была крепкая и сухая, но кожа оказалась нежной, и Северус едва удержался, чтобы не погладить ее пальцами. Простое любопытство, не больше.

Услыхав его имя, Ромулу расплылся в улыбке: – Красиво. Моя сестра сказала бы: основатель Рима и римский император. Не хватает только Рема.

У меня есть один знакомый Ремус, – фыркнул Северус.

Представите нас? – в голосе Ромулу зазвучало веселье. Похоже, он обрадовался возможности отвлечься.

Не думаю, что это хорошая идея.

Ну да Бог с ним. – Ромулу повернулся, чтобы заказать себе виски, и непокорные прядки взметнулись и опали.

Так кого вы ждете? – поинтересовался Северус.

Тот пожал плечами, стараясь придать голосу безразличие: – Так, одного знакомого.

Это единственное место, где он бывает? – спросил Северус с сомнением.

Нет. – Видимо, он нечаянно затронул болезненную для Ромулу тему. Северус почувствовал прилив любопытства, однако решил не форсировать события.

У вас не английское имя, – заметил он, помолчав немного.

Испанское. Но я давно живу в Англии, закончил здесь университет.

Работаете?

Еще со второго курса. Архитектор. Планирую дома. А вы?

Учитель. Частная школа-интернат.

Здорово! У меня жена в такой училась, ей очень нравилось.

Северус мгновенно перевел взгляд на правую руку Ромулу – кольца не было. Тот, заметив движение его глаз, рассмеялся. Смех его был удивительно искренним, по-настоящему веселым, и Северус поймал себя на том, что улыбается. Расслабился, надо же…

Не люблю украшения. Разве что.. – Ромулу вытянул вперед здоровую руку. – Заверните мне рукав, – попросил он.

Северус аккуратно расстегнул запонку – серебро с желто-коричневым камнем, под цвет глаз – и обнажил тонкое, но крепкое запястье, которое обвивал серебряный же браслет. Украшение было удивительным, и если бы Северус не знал, что перед ним маггл, то, пожалуй, решил бы, что это гоблинская работа. Хотя, как он слышал, изделия гоблинов попадали и к магглам.

Браслет представлял собой искусное переплетение крошечных листьев, среди которых тут и там проглядывали ягодки. Рассматривая его, Северус нечаянно задел пальцами запястье Ромулу, и от этого прикосновения волна дрожи пошла по его телу. Ромулу тоже вздрогнул и заметно напрягся. Северус поспешно опустил рукав, застегнул запонку: – Интересная штука.

Он старинный. Достался мне от матери. Единственное, что от нее осталось, – Ромулу посмотрел куда-то вверх.

Сожалею, – мягко сказал Северус, вглядываясь во внезапно побледневшее лицо собеседника. При смуглой коже то, как отхлынула кровь, было очень заметно.

О, я понятия не имею, жива она или умерла, – сказал вдруг Ромулу со смешком, больше похожим на кашель, все еще не отводя глаз от потолка. – Мне повезло, что она недолго пробыла моей матерью.

Вот как?

Тот пожал плечами:

– Это не тот предмет, о котором я говорю с удовольствием, но…

И в этот момент Северуса, как назло, окликнул Ричард.

Мне пора идти. Ты еще будешь здесь через полчаса?

Через полчаса? – Ромулу посмотрел на него внимательно, видимо, решая что-то. – Вполне возможно.

Что ж, – Северус улыбнулся краешками губ. – Тогда до встречи.

И вновь в его пальцы легла крепкая сухая ладонь.

========== Глава 3 О пользе прогулок по задним дворам ==========

С Ричардом, как и предполагалось, они закончили довольно быстро. У того в клубе был свой интерес: найти пару на одну ночь, так что Северус с облегчением попрощался и пошел высматривать недавнего знакомца. По правде говоря, он не слишком рассчитывал на повторную встречу, да и зачем она ему была нужна? Он и сам не до конца понимал, что привлекло его внимание в этом парне. Возможно, Ромулу напомнил ему себя в первый день в Хогвартсе – это нетерпеливое стояние под чужими взглядами, всеобщее презрение, которое накрыло его, когда он пошел к слизеринскому столу и… острое осознание собственной незащищенности.

Ромулу отчаянно нуждался в защите, и Северус это почувствовал. Он вспомнил, как тот пытался сдержать дрожь под похотливыми взглядами, как выпрямлял спину, когда кто-нибудь подходил к нему слишком близко и заговаривал с ним. Интересно, какого черта он сюда приперся, если ему настолько неприятно общество геев?

Невольно вспомнился Поттер с его вечным желанием соваться, куда не просят, каким-то безумным талантом влипать в переделки. Северус выругал сам себя за то, что не может сдержать рефлексы, за эту неуместную жалость непонятно к кому, за то, что в свой единственный выходной он продолжает вести себя так, как будто ему нужно присматривать за целой толпой учеников. И все же, взяв у гардеробщика тяжелое зимнее пальто, он еще раз обвел взглядом зал. Однако Ромулу нигде не было видно.

Набросив простенькие отводящие чары, Северус пошел в сторону туалетов, где, как он помнил по предыдущим встречам с Ричардом, был черный ход. Дверь вывела его в тускло освещенный двор, образованный задними фасадами офисных зданий и заставленный мусорными баками. Дома сходились в неправильный многоугольник, выстраивая изломанный коридор, прорезанный темными провалами арок. Одна из них, метрах в двадцати от двери клуба, выходила на оживленную улицу и была перекрыта решеткой с кодовым замком. Вторая, в одном из дальних зданий, выводила в такой же многоугольник. Справа коридор заканчивался глухой бетонной стеной.

Аппарировать из пустынного двора было легче, чем из толпы, в которую Северус попал бы, если бы воспользовался официальным входом в клуб. Он сделал несколько шагов по двору, решая, действительно ли ему стоит возвращаться в Хогвартс, или, может быть, взломать решетку и просто побродить по Лондону. Капли начинающегося дождя упали на лицо. И в эту минуту его внимание привлек слабый шум, донесшийся из дальней арки.

Говорили негромко, но, видимо, сработал акустический эффект, и натренированный слух Северуса уловил фразу «не строй из себя целку, малыш». Это могло быть просто игрой, но чувство опасности острым толчком отозвалось где-то под ребрами, несколько секунд – и он уже стоял за спинами двух парней, вжимающих в стену третьего. Жертва мычала сквозь тряпку, засунутую в рот, и из последних сил пыталась вырваться из стального захвата верзилы, стиснувшего ее единственную здоровую руку. Ромулу!

Щас все будет, малыш. Щас все будет, как следует, – уверенно сказал второй из бугаев, взявшись за брючный ремень дергающегося парня. – Тебе понравится, вот увидишь.

Ромулу вздохнул и закрыл глаза, покоряясь.

Я бы на вашем месте не был так уверен, мистер, – Северус элегантным движением дернул насильника назад и вырубил его старым добрым маггловским способом – кулаком в солнечное сплетение. Второму досталось внушающее ужас беспалочковое невербальное, и он, мгновенно оставив жертву, спотыкаясь на ходу, бросился бежать вглубь темного двора, начинавшегося за аркой.

Северус склонился к своей добыче: – Ну и долго ты так собираешься стоять?

Даже в свете единственного фонаря было видно, насколько Ромулу бледен. При звуках голоса Северуса его глаза распахнулись, и он резким движением вытолкнул изо рта перчатку, которую насильники использовали вместо кляпа.

– Ты пришел, – сказал он, выдохнув. В его глазах были облегчение, благодарность и что-то еще, совсем непонятное, над чем стоило подумать. Потом.

Я пришел, – кивнул Северус, протягивая Ромулу руку, притягивая его к себе и заглядывая ему в глаза. – И я бы хотел спросить тебя, какого черта ты поперся в такое место, если не умеешь постоять за себя?!!

Ромулу вздрогнул от резкого тона и попытался вырваться.

– Не надо, – прошептал он. – Северус. Пожалуйста, не сейчас.

Злость отхлынула разом, как будто ее и не было. То ли от звуков этого голоса, то ли от того, как этим голосом было произнесено его имя.

Я провожу тебя домой, – сказал Северус непререкаемым тоном.

Он оглядел Ромулу, одетого всего лишь в брюки и рубашку. Тот кивнул головой в сторону пальто, которое валялось в арке прямо на земле. Рядом с ним на четвереньках стоял превратившийся в жертву насильник и отплевывался кровью после не слишком удачного падения на асфальт. Северус подобрал пальто и, поддерживая Ромулу, у которого, судя по всему, подкашивались ноги, повел его через клуб.

Напротив главного входа был парк. Пальто они немного замыли и теперь торопливо шагали под дождем между голых деревьев, стремясь побыстрее добраться до дома. Северус молчал, понимая, что если начнет говорить, то сорвется. Поступок Ромулу казался ему ужасающе глупым, и Северус досадовал сам на себя за то, что связался с кем-то столь недалеким. Ромулу тоже молчал, сосредоточенно глядя под ноги и корпусом задавая направление. Когда они вышли из парка, он сказал: «Вон за теми домами сквер, а напротив мой дом», и это была его единственная реплика за десять минут. Потом они прошли мимо высокого здания, фасад которого представлял собой сплошные окна. Ромулу кивнул: «Я здесь работаю. Офис 329, если что». Северус посмотрел на него с некоторым недоумением и пожал плечами.

Тебе неприятно, – вдруг сказал Ромулу и остановился. Он посмотрел Северусу прямо в глаза. – Ты злишься на меня, – утвердительно кивнув, продолжал он.

Вот еще. Мне нет никакого дела до…

Я искал брата, – прервал его Ромулу. – И это было очень-очень важно.

Важнее чем то, что случилось в подворотне? – съязвил Северус.

Это была ошибка, – вздохнул Ромулу. – Но согласись, это совсем непредвиденное обстоятельство.

Это не непредвиденное обстоятельство! – отрезал Северус.

Ромулу пристыженно опустил глаза. Его щеки полыхнули:

– Я никогда не был в таких местах.

Тем более!

А ты все предусматриваешь, да? – вялая попытка огрызнуться напоминала скорее тяжелый вздох, и гнев Северуса поутих.

Стараюсь, по крайней мере, – холодно заметил он. – И уж, во всяком случае, не бегаю по темным дворам со сломанными руками.

А ты здорово дерешься, – сказал Ромулу. – Спасибо.

Северус вздохнул. – Пойдем уж, – проговорил он.

Они пересекли сквер и вышли в тихий переулок, вся противоположная сторона которого состояла из одного длинного дома. Ромулу направился к подъезду напротив выхода из сквера. Почти сразу же от двери отделилась высокая темная фигура и пошла им навстречу.

Люкс, – удивленно выдохнул Ромулу. – Что ты здесь делаешь?

Нет, это ты что делаешь?! – заорал тот, приближаясь. – Я жду тебя уже целый час! Где ты, черт возьми, шляешься в такое время?

Северус отступил на шаг, наблюдая, чем закончится столь занимательная беседа.

Это не твое дело, Хуан Антонио! – воскликнул Ромулу возмущенно.

Нет, это мое дело! Ты пока что еще мой брат, и смею тебе напомнить, Ромулу Леандро, что только последний ублюдок будет вести себя так наплевательски, когда одна его сестра находится при смерти, вторая едва пришла в себя, а у матери больное сердце! – Ярость Хуана Антонио, казалось, перехлестывала через край.

«Ну и ну, – подумал Северус. – Что дальше?»

Но дальше ситуация вдруг переменилась. Хуан Антонио резко замолчал, пристально посмотрел на Ромулу, шагнул вперед и, обхватив брата обеими руками за шею, зашептал:

Прости, прости меня. Я просто псих, я знаю. Но я так переволновался, когда не обнаружил тебя.

В его приглушенном тоне было столько же искреннего раскаяния, сколько горячности в обвинениях, прозвучавших минуту назад.

Ромулу со вздохом вернул объятие.

Ты тоже прости, – подавленно сказал он. – Я не должен был исчезать, не предупредив. Я вернусь домой завтра, Хуан Антонио, обещаю.

Северус подумывал уже, было, набросить отводящие чары и убраться отсюда, но Ромулу вдруг окликнул его. Он стал спускаться по ступенькам, дергая брата за руку: «Хуан Антонио, познакомься! Это мой друг Северус». Тот посмотрел на Северуса так, как будто только что увидел. А потом шагнул с крыльца, с приветливым выражением лица протягивая руку:

Друзья моего брата – мои друзья.

Хуан Антонио был гораздо выше Ромулу и шире в плечах, что подчеркивало длинное черное кожаное пальто, явно дорогое. В отличие от не слишком решительных движений брата, в каждом его жесте сквозила уверенность.

Пожимая руку, Северус вгляделся в его лицо: большие темные, глубоко посаженные глаза, густые брови, черные короткие волосы, завитушками обрамляющие лицо. Но Хуан Антонио не дал особо себя рассматривать, повернулся к брату: «Мне пора, а то Мария Инесса будет переживать, ты же знаешь», коротко кивнул Северусу и ушел.

У меня есть отличное вино, – чересчур воодушевленно сказал Ромулу.

Северус посмотрел на него с сомнением. «А я ему даже антипохмельное дать не смогу», – подумал он со вздохом. И поинтересовался скептически:

– Чай у тебя есть?

========== Глава 4 Белое и черное ==========

Квартира Ромулу оказалась самая что ни на есть холостяцкая: разбросанные всюду книги и журналы, полная раковина посуды на кухне, подозрительные пятна на столе в гостиной. Северус поскреб одно из них ногтем и принюхался.

Что ты делаешь? – весело спросил Ромулу.

Это не очевидно?

Ты, что, нос?

Я химик.

Ну и как, определил?

Спирт и вишня, – ухмыльнулся Северус.

Ага, наливка, – охотно объяснил Ромулу, прислоняясь к обшарпанному книжному шкафу. – Ее делает наш знакомый у себя в поместье. А химия – это здорово! У нас и мама, и бабушка, и дедушка – химики.

Ты говорил, что твоя мать…

Ну, я не думаю, что должен звать ее мачехой, – сказал Ромулу, приглашая Северуса сесть в не слишком чистое кирпичного цвета кресло, с которого он сбросил стопку каких-то бумаг. – Она все-таки меня вырастила. Нас. С моим братом, которого я искал сегодня.

И много у тебя братьев? – поинтересовался Северус, устраиваясь в кресле и с удовольствием откидывая голову на спинку. Все-таки он порядочно устал.

Трое. И три сестры. И еще Хуан Антонио и Диего – они двоюродные. Еще, конечно, Инес, сестра Хуана Антонио, но она совсем не в счет, потому что… – Ромулу вздохнул. – Нет, про нее лучше вообще не говорить.

Да уж, – с усмешкой сказал Северус. – Про Инес лучше вообще не говорить, поэтому, пожалуйста, уволь меня от немедленного запоминания имен всех своих родственников…

Ромулу улыбнулся.

Извини. У меня никогда не было друзей, – просто ответил он.

У Северуса аж рот приоткрылся.

– Сколько тебе лет? – спросил он с подозрением.

Ромулу был слишком симпатичен и раскован, чтобы поверить в его заявление.

Двадцать два. И я всегда общался только с родственниками. Коллеги по работе не в счет. Я никогда никого не приглашаю домой. Я вообще-то люблю уединение.

Что ж, в таком случае следует спросить, почему ты сделал исключение для меня?

Ромулу скрестил руки на груди и нахмурился, задумавшись.

– Я не знаю, – сказал он через некоторое время. – Ты спас меня, – продолжал он не слишком уверенно. – Ты захотел продолжить знакомство со мной. Наверное, поэтому.

Вот как?

Ромулу пожал плечами:

Разве это имеет какое-то значение теперь? Я схожу за чаем.

Северус посмотрел ему вслед. Странный парень. Или это он сам слишком отвык от общения с магглами? Да и когда он встречал нормальных магглов, кроме мамы Лили? Пожалуй, еще бабушка со стороны отца была сносной, но она слишком рано умерла.

Он подошел к книжному шкафу: книги по архитектуре, страноведческие альбомы, собрания сочинений английских и французских классиков. Книг было много, и это ему понравилось. Маггл, который читает, – лучше маггла, который этого не делает.

Ромулу вернулся и стал осторожно устраивать на столе поднос с красивыми, но треснутыми чашечками, заварочным чайником такого же тонкого фарфора, но другой расцветки, и с плетеной корзиночкой с сухим печеньем. Даже одной рукой он управлялся со всем этим довольно ловко.

Ты не живешь с женой, – заметил Северус.

Ромулу покраснел.

– Нет, – проговорил он быстро. – Это сложный вопрос, но нельзя сказать, что я с ней не живу. Она у матери в загородном доме. Просто мне легче оставаться здесь, пока я... – он кивнул на руку.

Что с тобой случилось?

Ромулу помрачнел. Он сел в кресло с другой стороны стола, еще более продавленное, чем то, которое он предложил Северусу, заправил выбившиеся прядки за уши, провел тыльной стороной кисти по глазам.

Не хочешь, не говори, – пожал плечами Северус.

Загадки Ромулу уже начинали его раздражать, но, с другой стороны, тот не был его студентом: и баллов не снимешь, и отработкой не пригрозишь.

Нет, – Ромулу покачал головой. – Я хочу поговорить об этом. Просто тяжело. Я ни с кем еще не обсуждал.

Даже так?

Тот пожал плечами.

– Семье было, мягко скажем, не до этого. Эухения Виктория уже две недели в коме. И хоть папа говорит, что все будет нормально… – его голос дрогнул. – И я даже ему верю, потому что он великий врач, и я не видел, чтобы он когда-нибудь ошибался… Это моя младшая сестра. На нее напали, и я не успел немного, точнее, совсем не успел. Знаешь, давай не будем об этом, ладно?

Хорошо, – Северус поднял вверх ладони, показывая, что больше не будет трогать эту тему.

Черт, я не знаю, о чем говорить, если не о семье. Я так не привык с кем-либо вообще общаться по-настоящему.

А что для тебя по-настоящему, и что не по-настоящему? – зацепился за фразу Северус.

Чай был вкусный, с мятой и мелиссой, и он понял, что ему начинает нравиться здесь. Несмотря на то, что он терпеть не мог неубранных помещений, в квартире Ромулу было по-своему уютно. Безопасно.

По-настоящему – это когда не о погоде. Но в семье все все друг о друге знают, ну или почти все, и о многих вещах вообще не нужно говорить. А с тобой я пока теряюсь. Может, ты уже о себе расскажешь?

Северус пожал плечами:

– Основное я сказал.

Ты вообще сказал только, что ты учитель.

Это и есть все обо мне, – он ухмыльнулся.

Хочешь сказать, ты больше ничем другим не занимаешься?

Сейчас ничем другим, – подтвердил Северус.

Почему? Или это слишком личный вопрос?

Личный. Но в какой-то степени я отвечу. Я декан факультета в школе, и круглосуточно несу ответственность за сотню детей. Следовательно, ни на что другое просто не остается времени.

А каникулы?

Каникулы остаются мне на исследования.

Ромулу смотрел на него широко распахнутыми глазами, как на диковинное животное.

«Интересно, что бы ты сказал, мальчишка, если бы узнал, кто я такой? – ухмыльнулся Северус про себя. – Но этого ты, по счастью, никогда не узнаешь».

Сколько тебе лет?

А сколько бы ты дал мне? – осторожно спросил он, внутренне готовясь к неприятному разглядыванию.

Но Ромулу, похоже, уже успел изучить его лицо раньше.

Тридцать пять? – спросил он с ходу.

Тридцать три.

Возраст Христа, – задумчиво сказал Ромулу и теперь уже посмотрел на Северуса пристальнее.

Тот почувствовал себя неуютно:

Что ты хочешь сказать?

Только то, что в этом возрасте Христа распяли, – пожал плечами Ромулу, отворачиваясь, чтобы сделать глоток чая. – Разве ты не знаешь этого?

Нет. Я не хожу в церковь.

А я практически вырос в монастыре. Мой крестный – его настоятель.

Он, видимо, хотел еще задать вопрос, но Северус прервал его взмахом руки:

Если ты не возражаешь, сменим тему?

Хорошо. Назначай темы сам, – согласился Ромулу.

Северус задумался. О чем вообще можно говорить с магглом?

И тут в соседней комнате раздался телефонный звонок.

– Извини, – Ромулу сорвался с места.

Вернулся он почти тотчас же. Глаза его сияли от восторга.

Моя сестра вышла из комы! – живо сказал он. – Я сейчас поеду к ней. Оказывается, Эрнесто не было в клубе, потому что он был у нее в больнице.

Северус кивнул и встал:

Не буду тебе мешать.

Выражение лица Ромулу мгновенно перестало быть радостным.

Но ты ведь вернешься? – спросил он с напряжением в голосе, которое удивило Северуса. – Ты придешь ко мне в гости снова?

Ты так этого хочешь? – насмешливо спросил Северус.

Я... Что-то не так?

Северус двумя пальцами приподнял подбородок Ромулу, заглядывая ему в глаза.

Зачем тебе это? – спросил он.

Ромулу вздохнул, высвободился из рук Северуса, поежился и отвернулся.

– Ты всегда во всем ищешь причину, да? – тихо спросил он.

Но ведь она должна быть.

Я ее пока не нашел. Или… – Ромулу вдруг взял его за руку и повел в прихожую.

От удивления Северус позволил ему сделать это. В прихожей Ромулу поставил его перед зеркалом и сам встал рядом.

– Ну, и как тебе эта? – спросил он и здоровой рукой распустил свои волосы.

Северус вздрогнул. Но не от того несомненного сходства в их лицах, на которое указывал Ромулу. Действительно, существенных отличий было только два: у него был большой нос с горбинкой, а у Ромулу – прямой, классический. И, конечно, цвет кожи – смуглая у Ромулу и бледная, нездорово-желтоватая у него самого. Но именно эти различия оказались, по мнению Северуса, фатальными: все, что было так прекрасно в Ромулу, в его собственном лице выглядело дурным.

Он как раз поворачивался к мальчишке, чтобы произнести гневную отповедь насчет выходки с зеркалом, когда тот, зачарованно глядя в его глаза, произнес: – Северус, ты... такой...

К-какой? – рявкнул он, разозлившись окончательно.

Особенный, – тихо сказал Ромулу.

========== Глава 5 О поцелуях ==========

22 декабря 1993 года, POV Северуса

Я иду выполнять ваше же поручение, помня ваше обещание приглядывать за Поттером, чтобы вернуться и увидеть, что вам совершенно не до него! В то время как в замок в любую минуту может проникнуть Блэк!

Северус, ты забываешься!

О да, я забываюсь. Стоя в его кабинете, я почти кричу на него. Память услужливо подсовывает картинку: Альбус, обнимающий этого типа в низко надвинутом капюшоне, Альбус, задыхающийся от поцелуя. Картинку, представшую перед моими глазами, как только я оказался на земле Хогвартса при аппарации.

Я выдерживаю взгляд Альбуса, весь холод его гнева, готового обрушиться на меня в эту минуту. Он отворачивается, уходит куда-то вглубь комнаты. Только что возродившийся Фоукс издает пронзительный писк, с головой зарываясь в пепел.

Северус, в тебе говорит ревность. Не заставляй меня раскаиваться в том, что я доверился тебе.

Это он говорит о доверии?!! Мне!

Иди и подумай над своим поведением. Разговор окончен.

Разговор окончен. Игнорируя Альбуса ровно в той же степени, что и он меня, я выхожу из кабинета. Ревность? Он прав, думаю я, летя по коридору куда-то в сторону Астрономической башни.

Ревность. Я вспоминаю тот разговор две недели назад. «Я позвал тебя для того, чтобы сказать, что с этого дня нам лучше перевести отношения в разряд дружеских». И потом: «Северус, мой мальчик, ты же понимаешь, что это не изменит мое отношение к тебе».

«Ты знал, что так и будет», – говорю я себе, прислоняясь спиной к холодной двери. В Лондоне был дождь, а здесь, в Шотландии – снегопад. Снежинки летят мне в лицо, и я подставляю им горящую кожу, жадно хватаю ртом. Знал, да. Но все равно оказался не готов. К таким вещам просто нельзя быть готовым. Все равно, как если бы я был готов к смерти Лили.

«Северус, в те годы, когда все это началось между нами, я переживал разлуку с близким мне человеком. Не скрою, ты помог мне прийти в себя. Но ведь и я кое-что дал тебе. Теперь он вернулся, и я не могу не вернуться к нему. Я очень привязан к тебе, но ведь между нами никогда не было любви».

А что было между нами, Альбус?

Кто я для тебя?

Кем я могу для тебя быть?

Я поднимаюсь на площадку, встаю спиной к фонарю и вглядываюсь в заснеженную долину. Где-то вдалеке расплывается длинное световое пятно – огни Хогсмида. Ветер развевает шарф и треплет волосы, остужая меня. Снежинок становится все больше, видимо, будет метель. Рукам холодно, но мне почти хорошо.

Внезапно я слышу звук неспешных шагов на лестнице. Оборачиваюсь: на площадку входит Альбус и застывает. Судя по всему, он тоже не ожидал меня здесь увидеть. Несколько секунд мы тупо смотрим друг на друга, потом ветер взметывает между нами охапку снежинок, а потом мы бросаемся друг другу навстречу, вжимаемся друг в друга, обхватываем друг друга руками. Я нахожу его губы, но он перенимает инициативу, яростно проталкиваясь языком мне в рот. Мой язык отвечает с неистовой силой, это почти больно. Прерываем поцелуй, чтобы глотнуть воздуха.

Северус, сладкий мой, – выстанывает в мой рот Альбус.