Текст книги "Дар памяти (СИ)"

Автор книги: Miauka77

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 74 страниц)

Северус кивнул.

Мне будет проще, если вы расскажете всю ситуацию.

Северус поставил бокал на стол и, сцепив руки на коленях, заставил себя говорить ровным тоном. По мере его рассказа лицо Фелиппе становилось все более серьезным.

Два контракта, значит, – констатировал он, когда Северус закончил. – И вы, конечно, вряд ли ошиблись. – Он посмотрел на Снейпа долгим пристальным взглядом, словно хотел подтвердить для себя уже сделанные выводы о нем. – Безусловно, ситуация была бы лучше, если бы вы ошибались. Но мы имеем дело с тем, что есть.

Что вы имеете в виду? – резко спросил Северус.

Что происходит, когда два темных проклятия попадают в одного человека, если они наложены одним волшебником?

Они взаимодействуют.

Так и контракты. Они закрепляют действие друг друга. Контракт за девственность хронологически был первым, не так ли?

Между ними как минимум одиннадцать лет, – сказал Северус. – Но, возможно, и больше.

Фелиппе кивнул:

– И они были любовниками все это время?

Они расставались на это время.

Задумавшись, Фелиппе встал с кресла и стал ходить по комнате, перекладывая бокал из одной руки в другую. Потягивая вино, Северус настороженно следил за ним взглядом.

Не буду вам врать, – сказал, наконец, хозяин дома, останавливаясь и замирая напротив незашторенного окна. Махнув палочкой, он вдруг погасил половину ламп в комнате и стал вглядываться в далекие огни. – Что-то не так с этим самолетом. Видимо, идет на вынужденную. Так. О чем я говорил?

Вы сказали, что не будете мне врать… – голос Северуса прозвучал твердо, но на самом деле ему стало страшно.

Фелиппе скользнул по нему глазами.

Вы сказали, что не знаете второго человека, но кто для вас первый? Друг, родственник, любовник?

Северус помедлил, прежде чем ответить.

Близкий друг.

И вы хотите разорвать контракт между вашим близким другом и его любовником?

Да, это так.

Зачем?

Это принципиально важно?

Взгляните на ситуацию моими глазами: есть два человека, которые заключили два магических контракта, и, согласно этим контрактам, обмениваются силой. Жизнь этих двоих представляется мне делом этих двоих. Что не устраивает вас?

Северус задумался. И, правда, со стороны все казалось совершенно иным. Как будто и отворотные чары могли быть случайностью. И не обязательно друг Альбуса срежиссировал то, что случилось в доме Горбина. Может, все изменения памяти ничего на самом деле не значат, это всего лишь ревность Альбусова друга, и сам Северус хочет помешать ему тоже из ревности? А так – ну изменил его бывший любовник свое поведение по отношению к нему, подумаешь…

Если я не отвечу, разговора не будет?

Фелиппе покачал головой:

– Дело не в этом. Магические контракты сами по себе – один из отвратительнейших примеров использования темной магии. Но если вы всего лишь пытаетесь вернуть любовника…

Нет! – Северус сказал это так громко и резко, что Фелиппе вздрогнул. А затем улыбнулся.

Простите, – он вернулся к столу, взял пустой бокал Северуса и налил ему еще вина. – Я знаю клиентуру Джейн, и она знает мои требования, но мне бы хотелось исключить любую возможность недопонимания. Поэтому мне исключительно важно знать, зачем вы хотите расторгнуть контракты вашего друга.

Его поведение, после того, как стал работать второй контракт, ставит под угрозу жизнь нескольких человек, – Северусу удалось, наконец, выровнять дыхание, и он взял бокал и сделал себе бутерброд, чтобы занять руки.

Фелиппе кивнул:

Ваша обеспокоенность понятна. Такие контракты часто угрожают как самим носителям, так и окружающим людям.

Что можно с этим сделать?

Фелиппе вернулся к своему креслу и присел на толстый подлокотник. В комнате было очень тепло, и он расстегнул две верхних пуговицы рубашки. Северус вдруг поймал себя на том, что пристально смотрит на треугольник смуглой кожи в вырезе воротника, и перевел взгляд на бокал.

Как минимум нужно определить то, за что ваш друг платит. Если контракт то работает, то не работает, это выглядит так, как будто он сам может отменить его в любой момент. Возможно, есть способы убедить его сделать это.

Он его не отменит.

Жаль.

Почему?

В эти одиннадцать лет у него были другие любовники?

Да. Несколько.

Жаль, потому что если бы была возможность отменить второй контракт, тогда и первый бы перестал работать. Первый контракт – на первый взгляд, стандартный по своей сути, самый распространенный и безобидный из тех, что заключают в связи с сексом. Поскольку они перестали быть любовниками, первый прекратил свое действие и не действовал, пока не был заключен второй.

Безобидный? – Северус посмотрел на собеседника с усмешкой. – Не в этом случае!

Что вы имеете в виду?

Вы назовете безобидной ситуацию, когда силу мага обращают против него самого?

Это серьезно угрожает его здоровью?

Северус покачал головой.

Однако есть что-то, что вам не нравится?

Снейп задумался. Разговор выходил непростым, не то, что с Джейн.

– Вы знаете, что такое легиллименция?

Фелиппе кивнул.

Он применяет ее к нему. Он контролирует каждый шаг этого человека и всего его окружения, поскольку этот человек сам искусный легиллимент.

Фелиппе посмотрел на Северуса с заинтересованностью.

– Что ж, это меняет дело, – сказал он. – Либо этот второй – параноик с манией контроля… Либо… Из всего, что вы говорите, мне кажется, что то, что происходит, это лишь подготовка к чему-то большему…

Северус медленно кивнул, стараясь не выдать невольной дрожи, которую ощутил, услышав подтверждение своим догадкам из уст постороннего человека. Фелиппе смотрел на него без жалости или сочувствия, но что-то во взгляде его синих глаз было такое, что говорило, что этот человек перевидал многое, и на фоне этого многого ситуация, которую они рассматривали, не выглядела окончательно непоправимой. И, может быть, от этого, а может быть, от неясной теплоты, которую, казалось, излучала вся фигура этого человека, становилось легче.

Я обещал не врать вам, – глухо сказал Фелиппе, и от его голоса у Северуса мурашки побежали по всему телу, – что ж, я скажу вам это. Ваш близкий друг – либо глупец, либо безумец, либо самоубийца.

Северус похолодел.

Он умрет?

Я не это имел в виду. Такие контракты, если они не связаны глубоким чувством взаимной любви, разрушают личность того, кем управляют. Несмотря на то, что платит и заставляет работать контракты ваш друг, судя по всему, управляет ими другой человек. Если ваш друг позволяет всему этому происходить, его личность неминуемо будет разрушена.

Сколько времени? – выговорил Северус немеющими губами.

Возможно, если он настолько сильный маг, что заставил работать такой контракт, то у вас еще есть несколько лет, – спокойно сказал Фелиппе.

Надо найти, за что он платит?

Я бы начал с этого.

И вы полагаете, что это не может быть секс?

Да, – их глаза встретились. Фелиппе сделал глоток вина и облизал губы. Северус невольно сжал свой бокал. Потом решительно тряхнул головой.

Я тоже так полагаю, – сказал он. – Мой друг – очень властный и сдержанный человек, от которого зависит очень многое, и он скорее сам будет использовать людей, чем поддастся страсти.

Тогда удивительно, как он вообще мог заключить тот первый контракт. Если только он был очень юн…

Юн?

Все мы в юности делаем ошибки, не так ли? И даже не в юности…

Но тогда… Мерлин… – что если этот друг Альбуса был с ним вообще всю жизнь? Всю жизнь… – Есть ли возможность насильственной отмены этих контрактов?

Первый контракт – более слабый. Если найти возможность разъединить его со вторым, он перестанет работать. Но второй останется. Мы не знаем, что точно было включено в контракты, кроме разделения магии и отдачи силы за измену. И, – Фелиппе остановился на несколько секунд, – мне в данном случае не нравится то, что мы не знаем, что происходит в те моменты, когда второй контракт не работает…

Почему?

Потому что, судя по личности любовника вашего друга, он очень предусмотрительный человек. Это означает, что те моменты, когда второй контракт не работает, просто должны нести ему выгоду.

Но если он не работает..,

Значит, в эти моменты происходит что-то, что очень невыгодно для вашего друга. О чем он, возможно, даже не подозревает. Поймите, ни один здравомыслящий человек, к коим, как мне хочется верить, относится или относился ваш близкий друг, хотя бы потому что очень сильный волшебник это обычно очень умный волшебник, так вот, ни один здравомыслящий человек не стал бы заключать подобный контракт, если бы ситуация не была очень серьезной. Точнее, он бы не заставлял его работать вновь. Если, конечно, он бы не был влюблен до безумия. Вы уверены в том, что он действительно в него влюблен?

Северус молчал, размышляя. Альбус на самом деле ни разу не сказал, что любит своего друга. Он сказал, что между ним, Альбусом, и Северусом не было любви, но это не означало, что любовь была там. Северус застал их занимающимися любовью в гостиной Альбуса на диване, но через несколько минут Альбус пришел к нему и пытался спровоцировать его на секс. Но – книга по приворотным чарам на подоконнике? Была ли она там только потому, что в ней хранился рецепт?!!

Все сложно, да? – спросил Фелиппе. – Хотите совет?

Да, – глухо ответил Северус.

Переспите с этой информацией. Легче разбираться в таких вещах на свежую голову. Вы всегда сможете меня найти. До следующего вашего визита я также подумаю над тем, что вы мне рассказали. Обдумаю способы разъединения контрактов.

Фелиппе лениво потянулся и откинул назад гриву темных волос, Северус невольно проследил за изгибом его шеи.

Где-то внизу хлопнула дверь, и послышалось нарочито громкое топанье. Фелиппе мгновенно вскочил, кинул на дверь гостиной Коллопортус, добавил еще какие-то чары. Потом наложил заглушающее заклинание.

У моего друга бешенство члена, – произнес он с обезоруживающей улыбкой. – Если не закрыть, он будет врываться каждые пять минут и требовать внимания к себе. Он звезда европейской колдомедицины, да к тому же красавчик, каких свет не видывал, и ведет себя в духе, что все ему должны. А уж когда у него случаются неудачи с пациентами, то он становится хуже ребенка и срывает досаду на всех, кто попадется под руку.

Сказано все это было притворно-жалобным тоном, который Северус так хорошо знал по Малфою, но сейчас он подумал, что этому человеку, должно быть, очень больно, и он пытается скрыть то, что буквально убивает его. Ощущение сходства между ними, какого-то странного родства охватило его.

Послушайте, Фелиппе, – заговорил он. – Джейн сказала, что такой контракт нельзя заключить силой. Но может ли он быть заключен при помощи гипнотического воздействия?

Я никогда не встречался с тем, чтобы контракты заключались под гипнозом. Не исключено, что магия волшебника просто не допустила бы такого контракта. Хочется надеяться, что каждому из нас присуще чувство самосохранения.

Однако вы что-то знаете о гипнозе, не так ли?

Не думаю, что такое часто бывает, но…

Северус вопросительно посмотрел на Фелиппе, который прислонился к одному из столов и водил ладонью вверх-вниз по бокалу, который держал в руке.

Знаете, однажды я встретил человека с уникальными способностями, – ответил тот, глядя куда-то в камин. – Он выбирал богатых и знатных людей, внушал им идею переспать с ним. При сексуальном контакте создавал прочную ментальную связь с каждым из своих партнеров, потом брал у них деньги в долг, внушая идею продать, например, семейные артефакты и передать деньги ему, и затем менял им память. Так вот. Он мог влиять на мысли не только тех, кто устанавливал сексуальную связь непосредственно с ним. Но и на партнеров партнеров. Понимаете?

Снейп кивнул. До него начинало доходить.

Нам повезло, что тогда здесь, в Милане, находилась одна моя подруга. Если вы знаете про легиллименцию, вы должны знать и об окклюменции?

Да, конечно.

Сейчас во всей итальянской полиции окклюменцией владею только я. К сожалению, люди не хотят учиться ей, потому что боятся открыть наставнику свои мысли. Как будто это защитит их! – фыркнул Фелиппе. – Но и других легиллиментов, которые могли бы учить окклюменции, тоже нет. Так вот, продолжая тему. Моя подруга – прекрасный окклюмент и легиллимент. Она смогла защитить свой разум, когда он попытался установить с ней первоначальный контакт, и прочла его мысли. Несмотря на свои способности, он был довольно-таки малограмотным человеком и окклюменцией не владел. Приговорить нам его не удалось, его убили в тюрьме, должно быть, кто-то из тех кланов, которые он ограбил. Он рассчитывал, что поскольку продаются темномагические артефакты, волшебники не будут обращаться в полицию, но не учел, что некоторые из семей темных волшебников имеют, несмотря на не самую подходящую репутацию, большой политический вес… Италия всегда была разобщена. И по сию пору магическая полиция каждой области фактически служит своему клану.

Северус внимательно посмотрел на человека, который спокойно озвучивал подобные вещи незнакомцу.

Вы друг Джейн, а это для меня лучшая рекомендация, – сказал Фелиппе, отвечая на невысказанный вопрос. – С ее помощью нам удалось задержать многих мерзавцев. Что касается моей собственной позиции в этой стране, то, – он усмехнулся, – глава магического правительства всей Италии – мой крестный. Хотел бы я посмотреть на человека, который осмелится донести на меня хоть кому-либо.

Северус понимающе кивнул. Их взгляды вновь встретились, и он всем телом ощутил ток, пробегающий между ними. В гостиной воцарилось молчание. Фелиппе отвел взгляд, и стал снова елозить ладонью по бокалу. Потом застегнул воротник. Потом расстегнул его.

Молчание нарушил Северус.

Я учился окклюменции и легиллименции по книге, – сказал он.

И как, успешно?

Северус усмехнулся.

– Попробуйте проникнуть в мои мысли! – сказал он.

В течение двадцати минут Фелиппе честно пытался сделать это. В конце концов, вытирая пот со лба, он рухнул в кресло:

– Ваша взяла! Никогда не видел такой мощной и совершенной защиты. Вы умеете также выставлять картинки?

Снейп медленно кивнул.

– Я все умею, – сказал он спокойно. – Все возможности окклюменции в моем распоряжении.

И вы скажете мне, что это за книга?

Мне пришлось ее сжечь. Но не сомневаюсь, что она где-нибудь существует. Ее автор – Раймон Одруа, француз, книги которого были уничтожены в 16-м веке.

Фелиппе кивнул:

Значит, ее можно найти в подвалах Инквизиции в Толедо. Когда Магическая Инквизиция отбирала книги якобы для уничтожения, на самом деле их, конечно, никто не уничтожал. Они сохранили прекрасную библиотеку. Условия хранения не слишком хорошие, но много прекрасных книг на латыни и на греческом. Можете попросить что-нибудь, и я вам достану.

Северус взглянул на него пристально, поднялся и прошел по комнате. Остановился у камина, вгляделся в фотографию темноволосой девицы с голубыми глазами, вставленную в золоченую рамку с россыпью мелких синих камушков по ободку.

– Мой большой друг, – сказал Фелиппе. – Уникальная девочка. Много лет занималась зельеварением, в двенадцать лет варила Феликс Фелицис, а потом заболела и бросила. – Он вздохнул, вдруг сделал шаг к камину и перевернул фотографию вниз лицом. Теперь они стояли слишком близко друг к другу, едва не соприкасаясь руками, но сил развернуться и посмотреть друг другу в глаза, похоже, не было ни у того, ни у другого.

Вы ведь тоже, не так ли? – спросил, наконец, Фелиппе еле слышно.

Северус хотел было сказать «Возможно», но чувствуя, как пересыхает в горле, глухо ответил:

Да.

Отрицать нечто, возникшее между ними, было бессмысленно.

Фелиппе кивнул.

Вы свободны? – спросил он тихо.

Несколько мгновений Северус смотрел в камин, осознавая, как много зависит от его ответа. Он ощутил, как напрягся член. И что-то похожее на предвкушение.

Думаю, да, – ответил он, не поворачиваясь к собеседнику.

Фелиппе зашел ему за спину и встал почти вплотную. Северус услышал его дыхание, и ему мгновенно захотелось повернуться, и будь что будет. Он удержал себя, и хорошо, что сделал это, поскольку Фелиппе сказал:

Я не хотел бы, чтобы все происходило второпях. А мне через пятнадцать минут уже нужно аппарировать на службу. Но по средам и субботам я обычно свободен.

Фелиппе несмело обнял его за талию, и Северус, подавляя невесть откуда взявшееся разочарование, откинул голову ему на плечо.

А как же ваш друг с бешенством члена? – спросил он.

Мы расстались, – сказал Фелиппе. – Только я должен предупредить – у меня не слишком богатый опыт.

Боишься разочаровать меня? – хмыкнул Северус.

Почему бы нет? Не каждый день встречаешь таких парней, как ты.

Штучный товар? – поддразнил его Северус.

Скорее, темномагический артефакт. Надеюсь, ты не заставишь меня быть сверху?

Северуса обдало волной жара.

Нет.

Я так и понял, что ты – доминант.

Они развернулись, разглядывая один другого. Глубокие черные глаза смотрели в бесконечные синие.

– Как же я тебя хочу, – прошептал Фелиппе, слегка прижимаясь к Северусу животом. И дернулся назад, потрясая рукой: – Чертов браслет! – его запястье обвивала ярко-алая лента. – Не могут дождаться! Видимо, что-то срочное. Мне пора идти. Ричард выдал тебе портал?

Северус кивнул, надел пальто и вынул старые карманные часы, которые должны были перенести его к гей-клубу. Он надеялся, что Брэндон был все еще там.

Фелиппе прикоснулся к его руке, и Северус легко скользнул губами по его губам, прежде чем произнести название улицы.

Если что, просто пришли сову, – сказал Фелиппе, подавляя вздох, и уютная теплая комната перед глазами Северуса завертелась и исчезла.

========== Глава 40 Предательство. ==========

Мысли, которые нетерпеливо лезут в голову перед сном, после того, как я возвращаюсь из гей-клуба, – отвратительно тревожны. Фелиппе прав – со всей информацией, которую я получил от него, нужно переспать. Все это я буду разбирать завтра, пересматривать каждую фразу, вставляя ее, словно кусок мозаики, в общую картину. Фелиппе не слизеринец, и в этом смысле он проще, чем Джейн, в его словах не нужно искать двойных смыслов, однако и без двойных задачу простой не назовешь…

Но одно я знаю уже сегодня – мне нужны самые точные сведения о прошлом Дамблдора, каждая мелочь, которую удастся раскопать. Если уж даже меня Альбус брал с собой к Дожу, то человек, разлуку с которым Альбус так переживал, что ему даже пришлось «приходить в себя», не мог не оставить следов в его жизни. О, Альбус прекрасно замаскировался. Есть люди, такие, как он, открытые и веселые, битком набитые забавными историями, и, кажется, ты про них знаешь все. Никто и не подумает, что им есть, что скрывать, не так ли?

Когда я вернулся в гей-клуб и спросил Ричарда о досье на Дамблдора, он посмотрел на меня с откровенным удивлением.

Его нет, не так ли? – заметил я.

Если кто-то знает что-то о нем, так это Скитер, – Брэндон сделал пару глотков виски. – У нее наверняка есть заготовка на тот случай, если власть неожиданно переменится. После истории со снятием Дамблдора с директорского поста все настороже. Но тебе к ней лучше не соваться.

Почему? Я для нее персона нон-грата?

Что ты предложишь ей в обмен на информацию?

Я пожал плечами:

Она окклюмент?

Нет, она не окклюмент. Но даже ты не сможешь достать из нее информацию за пять минут, а она наверняка подстрахуется для встречи с тобой. И потом ты наживешь смертельного врага. Мне казалось, что с тебя хватит одного.

Если она снимет мой Обливиэйт, что теоретически могут сделать только либо Темный Лорд, либо Дамблдор, – я не сказал о том, что рассчитываю выяснить и другие заклинания.

Бывали случаи, когда волшебники сбрасывали Обливиэйт сами собой, – напомнил Ричард.

В истории. Некачественные Обливиэйты. А для получения информации можно применить Конфундус.

Если собираешься нажить врага в ее лице после того, как Дамблдор снимет с нее твой Обливиэйт.

Не могу придумать, зачем бы ему это понадобилось.

Не могу придумать, зачем бы тебе понадобилась информация о Дамблдоре, – пробормотал Ричард. Он был уже немного пьян, и, похоже, расстроен от того, что ему не удалось никого подцепить.

Я оставил его почти вопрос без ответа. Хотел бы я дожить до того дня, когда я смогу рассказать ему хоть что-нибудь!

Я так понял, что у тебя есть способы связаться с ней?

Парень из моей команды.

Я изогнул бровь.

Он спит с ней время от времени. Собственно, я его для этого и держу, – ухмыльнулся Ричард. – Не для Риты, конечно. Есть другие дамы, более высокопоставленные.

Хотел бы я посмотреть, как ты отбирал кандидатов на это место, – хмыкнул я.

Ну, пришлось также исключить использование всяких маггловских штучек, типа увеличителя пениса.

Магглы и такое делают?

Магглы много чего такого делают, что ни одному волшебнику в голову не придет. А зря.

Брэндон был полукровкой, как и я. И, насколько я помнил по предыдущим годам, довольно много времени проводил со своей разведенной матерью-магглой, пока она не умерла от какой-то типично маггловской болезни. Я был уверен, что мой приятель из тех, кто стремится на полную катушку использовать возможности обоих миров. И он сам неоднократно заверял меня в этом. Но расспрашивать его о маггловском мире мне было некогда. Перед тем, как перевести тему, я почувствовал сожаление о том, что наши некогда вполне приятельские беседы превратились исключительно в деловые. Однако, как ни крути, от разговоров, которые в эти недели вели в маггловском гей-клубе Вестминстера два слизеринца, зависела дальнейшая судьба всего магического мира. Я не сдержал усмешки при мысли об этом. Посмотрев на меня внимательно, Брэндон лишь покачал головой и заказал еще виски. Возможно, когда-нибудь об этой встрече напишут в учебниках истории. Но я бы предпочел просто выжить.

Тему я, так или иначе, перевел:

Как мне достать мое досье?

Ричард присвистнул.

Ты понимаешь, куда надо лезть?!!

Но ты же там был!

Один раз, да и то случайно. И нет – я не за твоим досье туда лазил.

Неужели? А мне так показалось, что именно за моим досье, которое ты помнишь так удивительно подробно.

Не поверишь, но это единственная страница, которую я читал, – хмыкнул он. – Меня заперли в секции секретных документов класса А на всю ночь. И меня гораздо больше интересовали досье других людей.

Значит, ты знаешь, как туда проникнуть.

Снейп! Не гневил бы ты судьбу! – сказал Ричард. – Дело твое, может быть, и закрыли, но я слышал, что Рэнделл в баре похвастался, что у него все равно есть кое-что на тебя, что ждет своего часа.

Я кивнул и все-таки приложился к своему стакану виски. Разговоров о Рэнделле на трезвую голову лучше не вести.

Ты сам понимаешь, что сейчас сказал. Мне тем более нужно мое досье.

Я могу попробовать достать тебе материалы Рэнделла, если они вообще есть в письменном виде. Но ничего не обещаю.

А тот человек, который запер тебя в секции секретных документов класса А?

Даже не спрашивай, что произошло с этим человеком!

Свои или?..

Ну, аврорат, говорят, еще до такого не дошел. Есть подозрение, что он отказал Малфою, которому на этом месте очень нужен был свой человек.

Значит, Малфой видел мое досье?

Ставлю весь мой заработок от следующей сделки на то, что да. Рано ты его списал из друзей…

Я перевел взгляд на свои руки, лежащие поверх стола, на подрагивающие тонкие пальцы. На миг я вдруг почувствовал себя беззащитным безнадежным идиотом. Нас всего двое, и кто мы? Один сильный маг сомнительной репутации, который успел наследить и на светлой и на темной сторонах, и Посредник, которые, как известно, никогда не доживают до преклонных лет. Против того, кто использует силу величайшего волшебника всех времен, против всей темной стороны и, возможно, вскоре и против Темного Лорда. Хотя против него-то мы даже выступить можем не успеть. Когда он вернется, я отправлюсь к нему, и, надо смотреть в глаза реальности, возможно, он убьет меня в первые же секунды, и это будет очень милосердная смерть по сравнению с тем, что он может со мной сотворить. Надо будет запастись Феликс Фелицис. Жаль, что срок хранения у него небольшой. И часто его пить нельзя. Стоп! Конечно же! Зелье…

Ричард наполнил мой бокал.

Я объяснил ему мою идею. Он посмотрел на меня, как на сумасшедшего. Потом медленно кивнул.

Потом мне в голову пришла еще одна идея.

Как ты удерживаешь своих людей вокруг себя? – спросил я.

Вассальная клятва четырнадцатого века.

Убивает?

При предательстве. Если человек уходит от меня – стирает память.

Как много людей от тебя ушло? И как много раз тебя предавали?

Ни одного в обоих случаях. В моей команде нет дураков.

Как человек может уйти?

Как только заявит мне об этом. При проведении соответствующего открепляющего ритуала, конечно.

Я посмотрел на него внимательно. Ричард побледнел.

Там, куда я иду, нет ни денег, ни славы, – сказал я холодно. – И веселых приключений тоже не будет. Ты признал за собой долг жизни, вот твоя возможность его вернуть. – В этот момент я очень напомнил себе Дамблдора, но заставил свой внутренний голос заткнуться, а себя – посмотреть бледному как смерть Брэндону в глаза. – У тебя есть время, чтобы это обдумать.

Во имя чего ты делаешь это?

Во имя моего долга жизни, и это все, что тебе следует знать.

А ты изменился, – сказал он задумчиво. Краска медленно возвращалась на его щеки. Пальцы потянулись к серьге, но остановились на полпути и вернулись к бокалу.

Просто ты плохо меня знал.

Снейп, я прихожу к выводу, что я тебя вообще не знал.

А ты слишком пылок для слизеринца. Жалеешь?

Он помотал головой и глотнул виски:

– Долги надо отдавать.

Кажется, на этом месте я убил нашу дружбу, если отношения между нами когда-либо были таковой. Еще несколько мгновений я думал, не переиграть ли все это и не рассказать ли ему хоть наполовину о том, что в действительности происходит. Потом решил, что хватит с него и той ответственности, которую я возложу на него в случае, если он согласится идти со мной.

Что ты признаешь за возвращение долга жизни и окончание моего служения тебе? – он уже выбрал, после сегодняшних признаний я и не сомневался в том, что он это сделает. Ни слабаком, ни трусом Ричард никогда не был. На секунду я почувствовал себя полной сволочью, но мысль о людях, которые стояли за моей спиной – одного я почитал, второго с той же искренностью ненавидел – заставила мой внутренний голос заткнуться и на этот раз.

Труп моего врага у моих ног будет достаточным критерием.

Он кивнул, и между нами, в коконе, который не впускал звуки из внешнего мира, равно как и не выпускал их обратно, пала оглушающая тишина. Не помню, когда молчание между нами было столь отвратительным. Я откинулся на стуле, невольно вспоминая, как сидел здесь в тот день, когда на месте Ричарда был Эрнесто. Интересно, чем он так мучился тогда? Моя совесть, видимо, догонит меня к завтрашнему дню, к дню рождения Лили. Однако и напиться я себе в этот раз не позволю. Слишком много дел для того, чтобы предаваться бесполезному чувству вины. Внезапно меня накрыло другим, совершенно неожиданным воспоминанием.

…Конец учебного года второго курса Поттера. Наш Золотой мальчик только что вернулся из Тайной комнаты со спасенной мисс Уизли, и по этому поводу директор присвоил Гриффиндору 400 самых честных баллов и закатил пирушку. То, что Слизерин не будет победителем школьного соревнования при Поттере, я усвоил еще в первый год учебы Мальчика-Который-Выжил-Чтобы-Бесконечно-Трахать-Мне-Мозг. Альбус и раньше выращивал героев, потакая своему факультету, а Поттер… Бессмысленно было даже требовать ответа на вопрос «За что?» Все было очевидно: моих детей приносили в жертву глобальным планам по уничтожению Темного Лорда. Судьба целого поколения слизеринцев при этом в расчет никак не могла приниматься. И мне оставалось только стиснуть зубы и смириться, как я сделал когда-то на своем пятом курсе, после того, как Дамблдор исключительно вежливо попросил меня молчать об инциденте с Визжащей Хижиной.

Но в те минуты, когда я сижу за пиршественным столом в Большом зале, меня едва ли волнуют баллы. От страха и ярости меня трясет, и я прилагаю неимоверные усилия, чтобы приборы не прыгали в моих руках. О том, что произошло в Тайной комнате, мне рассказала сообщившая о пире Минерва, и одной порции успокоительного после этого явно недостаточно. Едва Дамблдор покидает зал, я отправляюсь вслед за ним. Однако по дороге мне приходится разнимать разбушевавшихся львят и змеенышей, и он намного опережает меня. Когда я врываюсь в директорский кабинет, Альбус сидит за столом, сгорбившись и обхватив голову руками. Его глаза сухи, но плечи трясутся, и от шока я застываю на полпути. А он, переведя взгляд на меня, но словно с трудом осознавая мое присутствие, вдруг начинает говорить. Перебивая сам себя, торопливо, захлебываясь, неправильно строя фразы, рассказывает, что на самом деле случилось с Поттером в Тайной Комнате, про Фоукса, который на этот раз никак не хотел подчиняться и чуть было не вытеснил его из сознания в самый последний момент, про Люциуса с его долбаным дневником… К тому моменту, когда он заканчивает, я уже давно стою напротив него, опираясь ладонью о стол. Мне хочется что-то сказать, выругаться, накричать на него, в конце концов, заорать, что он обещал ничего не делать без меня, что если бы эта чертова птица отказалась бы разделить с ним сознание на этот раз... Но, натыкаясь на его невидящий взгляд, я не нахожу слов и теряюсь еще больше, когда вижу перед собой всплывающие картинки.

Когда до меня доходит смысл того, что просит от меня Альбус, меня бросает в жар. И я только надеюсь, что понял его правильно, потому что если иначе – мне не жить. И словно кто-то толкает меня, я делаю это. Стаскиваю его на пол, задираю его робу, обнажая белую и ужасно беззащитную спину, несколькими рывками расстегиваю брюки и его, и свои, и, прижимая к себе его тощие ягодицы, овладеваю им с первой попытки, яростно, грубо, вкладывая в свои действия не только безумное желание, но и весь гнев на Дамблдоровские игры, и весь страх за Поттера, который в результате этих игр сегодня едва не погиб. Кончив, мы оба лежим на ковре, дыша так, как будто только что удирали от дементоров. И в мыслях у меня только один вопрос – что он сейчас сделает, просто вышвырнет меня отсюда и из своей жизни или… Горячая рука находит мою ладонь и тихонько сжимает ее: «Спасибо, Северус, то, что нужно, – говорит Альбус. – Останешься сегодня у меня?»…

Пока я раздумывал, как много Обливиэйтов в действительности на меня наложил Альбус, Ричард заговорил снова.

Хорошо, Снейп, я пойду с тобой, – сказал он. И это прозвучало так, что я ясно понял окончание фразы: «и после этого можешь больше не рассчитывать на меня».

========== Глава 41. Бывший декан. ==========

О Ричарде я до следующей встречи с ним, в которую мы проведем ритуал вассальной клятвы, думать не собираюсь. Что вышло, то вышло, слишком многое поставлено на карту, и жалеть о сделанном нельзя. А вот с Фелиппе я вел себя недопустимо, нарушив сразу два основных правила безопасности, и это стоит пересмотреть. В деловой обстановке в военное время я позволил себе расслабиться в присутствии незнакомого человека, более того – позволил ему зайти мне за спину, положил голову на плечо, как… как кто-то совершенно беспечный и… доступный.