Текст книги "Миллстоун. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Анатолий Заклинский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 92 страниц)
Торговые ряды незаметно сменились улицей, где на каждом доме висели вывески. Это были уже местные торговцы и ремесленники, которые продавали не вещи, найденные где либо, а результаты своего труда. К примеру, в первом же домике на витрине Миллстоун увидел не простой железный хлам, а своеобразные украшения сделанные из него. Он уже было хотел зайти внутрь, как его внимание привлёк магазин на другой стороне улицы. На жёлтой табличке красными буквами было написано "Магазин Ножей Гибсона". Это уже была вполне оружейная тематика, и, если повезёт, то хозяин сможет указать Миллстоуну, где искать нужного ему человека.
Едва Джон открыл дверь, как зазвенел тихий колокольчик, закреплённый над ней, и через несколько секунд в зале появился человек. Это был невысокий мужчина лет пятидесяти пяти с большими тёмными усами. Волосы на голове имели точно такой же цвет, но значительно уступали в густоте. На нём была светлая застиранная футболка без рукавов и примерно такого же цвета штаны. Он вышел из-за занавески, отделявшей торговый зал от какого-то подсобного помещения и устремил на вошедших взгляд настолько подозрительный, что Миллстоун даже испугался показаться человеком, который просто зашёл посмотреть товар без твёрдого намерения что-либо покупать.
– Добрый день, – сняв шляпу, негромко произнёс детектив.
– Добрый, – легко улыбнувшись, ответил мужчина.
На этом диалог оборвался. Видимо, продавец уже привык к тому, что люди чаще всего заходят просто за тем, чтобы поглазеть на товар и уходят, так ничего и не купив, поэтому он неторопливо прошёлся мимо витрин и сел в углу. А для новых глаз здесь как раз-таки было много интересного. Миллстоун давно не видел такого количества ножей, собранных в одном месте – разные по размеру и качеству, складные и обычные, были даже очень диковинные экземпляры.
– А этот правда выкован из гаечного ключа? – поинтересовался Джон, указывая на диковинный предмет, имевший на одном конце нож, а на другом инструмент для закручивания гаек.
– Да. Так и есть, – ответил продавец.
– И вы сами куёте?
– Всё, что вы видите здесь, мы делаем сами.
– Значит, это вы Гибсон? – напрямую спросил Джон.
– Он самый.
– У вас очень интересные ножи. А этот из напильника? – Джон указал на клинок, на котором было видно характерное рифление, судя по всему, специально оставленное из художественных соображений.
– А почему бы и нет? – пожал плечами Гибсон, – в наших краях иногда пользуются крышкой от жестяной банки.
– Ну да, на этом фоне любая закалённая и заточенная железяка выглядит самым лучшим инструментом. Хотя, наверное, из напильника может получиться неплохой экземпляр.
– Именно так. Не такой хороший, как, скажем, из рессоры, но и заметно дешевле.
– А вы делаете что-то посерьёзнее всего этого?
– Мы делаем всё, что только закажете, и если сойдёмся по цене. Вас интересует что-то конкретное?
– Нет. Я просто спросил.
– Я так и думал. Те, у кого за поясом ствол сорок пятого калибра, обычно пренебрегают ножами. Будьте осторожны, охранники могут и спросить о нём.
– А я думал, он незаметен, – улыбнулся Миллстоун и поправил пистолет, закрытый пиджаком.
– Что по-настоящему незаметно, так это вот эти ребята.
Он достал из-под одного из лотков неглубокий ящик, в котором лежали небольшие ножи. Одно то, что они не выставлялись на открытую продажу, уже говорило об их исключительности, но Миллстоун не совсем понял, почему Гибсон сейчас предложил их ему. Быть может, ему не каждый день доводилось видеть такого клиента.
– Если вы умеете метать ножи, то они могут заменить вам пистолет на небольшой дистанции. Не во все заведения пускают с оружием, а эти проще спрятать.
– Интересно, – Миллстоун взял один из ножей за ручку, в которой было несколько отверстий, – но я не очень хорошо метаю.
Он лишь проверил пальцем безупречную остроту лезвия и положил клинок на место.
– Можете приобрести себе несколько для тренировки. Если возьмёте пять, продам со скидкой.
– За сколько?
– Вообще, они по двадцать пять, но если комплект из пяти, то отдам за сотню.
Джон чуть было не переспросил его, в каких денежных единицах выражается эта цена, потому что для стандартных федеральных он была слишком низкой, и эти ножи явно не могли столько стоить. Но он вовремя опомнился, потому что этот вопрос мог бы сразу рассказать о том, что Миллстоун никогда не бывал в Бонеке, а это было то, что сейчас меньше всего ему было нужно.
– Интересное предложение, – улыбнувшись, ответил детектив, – но, признаться, мистер Гибсон, я здесь по другому вопросу.
– Мне уже интересно.
После этих слов Миллстоун ощутил себя так, как будто хозяин магазина уже знает и о том, что он работает в полиции, и о том, что он здесь впервые. Но детектив, сохраняя спокойствие, лишь достал из кармана обезвреженную двадцатипятимиллиметровую гранату и поставил на стол перед Гибсоном.
– Я ищу одного человека. Он сказал, что его знает любой оружейник в Бонеке.
– Хм, – хозяин повёл бровями, и взял гранату, чтобы получше её рассмотреть, – я много кого знаю, но этой игрушки недостаточно, чтобы я вспомнил.
– Его зовут Фелмор, и мне нужно с ним поговорить.
– Почему вы решили, что он здесь?
– Я не знал. Но по вашему вопросу я уже понял это.
– Да, старине везёт на непростых пареньков, – улыбнувшись одной стороной лица, сказал Гибсон и направился в сторону дверного проёма, закрытого занавеской.
Дальше он кого-то позвал, но Миллстоун не разобрал имени. Потом последовали слова на другом языке – том самом, что он тогда слышал в хижине – и смысл слов остался для него неясным. Лишь одно из них звучало как "фелмо", из чего детектив понял, что его знакомого всё же пригласят.
– Я послал за ним своего человека, – сказал Гибсон, вернувшись в торговый зал, – можете подождать его здесь.
– Ели вы не против.
– Совсем нет. Вдруг, надумаете что-нибудь купить.
– Когда завершу дела, я обязательно к вам загляну.
– Милости прошу.
Примерно десять минут Миллстоун и его напарники были заняты тем, что рассматривали витрины в ожидании. Наконец, в помещение влетел молодой парень лет двадцати, чем-то похожий на хозяина лавки, из чего можно было предположить, что это его сын. Вид у него встревоженный, если не сказать напуганный. Он подошёл к своему отцу и что-то шёпотом рассказал ему. Джон решил, что обязательно разузнает, что это за язык, и по возможности выучит хотя бы необходимый минимум. Сейчас бы это ему очень пригодилось, потому что в тишине негромкую речь было слышно, но смысл слов, несмотря на это, остался непонятным.
Повернувшись, Миллстоун увидел, что и хозяин лавки, и его сын смотрят на него, продолжая переговариваться. Для себя он подумал, что пока к нему не обратились, его участие не требуется. Небольшую тревогу вызывало лишь то, что Фелмор мог рассказать о том, что Джон работает на федеральную полицию, а к таким людям в Бонеке относились не очень хорошо.
– Идите за мной, – сказал Гибсон, направившись к двери.
Он лишь что-то сказал сыну, перед тем как все они вышли из магазина. На улице он быстрым шагом устремился вперёд, и Миллстоуну пришлось постараться, чтобы не отстать от него.
– У вас что-то произошло? – спросил он осторожно.
– Да. И если то, что Фелмор сказал, правда, то нам нужно поторопиться.
Миллстоун очень хотел уточнить, что такого услышал хозяин лавки, но решил не делать этого, тем более что в скором времени он и так всё узнает. Они быстрым шагом преодолели несколько кварталов, затем свернули в узкий переулок и ещё примерно пять минут шли по нему, скрываясь в тени грубо сложенных кирпичных домов.
Вскоре они пришли в тупик с закрытой дверью. Гибсон постучал по ней несколько раз в определённом ритме, и она открылась. Фелмора Миллстоун узнал сразу, хотя в прошлый раз ему не удалось толком его разглядеть. Таким он его и запомнил – статным, высоким и излучающим уверенность. Сейчас на нём была выгоревшая форма федеральной армии, но без каких-либо знаков различия.
Гибсон лишь коротко кивнул, и тут же исчез, а Фелмор посмотрел на Джона тяжёлым испытующим взглядом. Миллстоун даже увидел в нём некоторую усталость, очевидно, момент для визита и вправду был не самым удачным.
– Вашим людям можно доверять? – после короткого рукопожатия спросил он.
– Да. Так же, как и мне.
– Хорошо. Входите внутрь.
После яркого солнечного света казалось, что в помещении царит кромешная тьма. Но вскоре глаза немного освоились в этом полумраке, и Миллстоун осмотрел тесный коридор, в котором они оказались. Его стены с облезлой краской были освещены тусклым светом ламп накаливания, отчего у детектива появились ассоциации с тюрьмой. Фелмор уверенно шёл вперёд, затем открыл одну из дверей, располагавшихся по правую руку, и пропустил офицеров вперёд, в ещё одно плохо освещённое помещение, но обладавшее большим простором. Миллстоун отметил тонкий луч света, пробивавшийся сквозь занавески, но, видимо, у его знакомого были свои причины на то, чтобы окна оставались закрытыми.
– Я даже не знаю, прибыли вы очень вовремя или совсем не вовремя.
– Ну, это зависит от подробностей, – ответил Джон.
– Этой ночью был убит человек, с которым у меня была назначена встреча, а то, что он должен был мне передать, исчезло.
– Ну тогда мы явно вовремя, – кивнул Миллстоун, – вы можете рассчитывать на мою помощь.
– Я хотел бы, чтобы всё, что произойдёт дальше, оставалось строго между нами.
– Разумеется, – кивнул детектив.
– Тогда идёмте.
Он провёл их по деревянной лестнице, ведущей на второй этаж, и они оказались перед проёмом, закрытым тряпичной занавеской. Фелмор остановился перед ней, и Джону даже показалось, что впервые за всё время он увидел в нём нерешительность.
– Он там, – тихо произнёс здоровяк, обернувшись, – я пытался что-то понять, но не нашёл никаких следов.
– Разрешите, я взгляну, – Миллстоун взял ситуацию в свои руки и сделал шаг в сторону проёма.
– Конечно.
– Я надеюсь, вы ничего не трогали, – сказал детектив, уже отодвигая занавеску.
– Нет.
В помещении царил полнейший беспорядок – все вещи были разбросаны, немногочисленные предметы мебели сдвинуты, и даже тряпичные половицы были откинуты в стороны. Посреди комнаты лежал человек возрастом примерно тридцати лет и довольно субтильного телосложения. Его голова была прострелена, и помимо этого, в его теле было ещё несколько пулевых отверстий.
Миллстоун замер над ним в задумчивости – как будто боясь испортить картину, сдвинув что-то с места, – и лишь оглядывался по сторонам, фиксируя при этом каждую деталь. Затем он подошёл к окну и отдёрнул плотную занавеску, впустив внутрь комнаты яркий солнечный свет, отчего все ненадолго зажмурились. Через полминуты, когда глаза адаптировались, он оглядел комнату с большим удовлетворением – при хорошем освещении стали заметны некоторые детали, до этого скрытые мраком.
– Ваши соображения, – Джон неожиданно повернулся к Майлзу и Саймону.
– Здесь что-то искали, – пожав плечами, ответил Майк.
– А ещё?
– Дрались, – добавил Пифф.
– Верно. И сначала нужно понять, что относится к первому, а что ко второму, – Миллстоун устремил свой взгляд на Фелмора, – то, что он должен был вам передать, большое или маленькое?
– Среднее.
– Если вы хотя бы примерно опишете мне этот предмет, мне будет гораздо легче составлять картину произошедшего.
– Это была папка, – немного поколебавшись, ответил Фелмор.
– Отлично, это сужает круг мест, где она могла быть спрятана.
В первую очередь Джон посмотрел на кровать, с которой было сброшено всё вплоть до матраса. Мысль о том, что папка, скорее всего, содержавшая важные документы, была спрятана там, показалась ему банальной, но, тем не менее, этот вариант нужно было учитывать. Конечно, специального тайника в этой комнате не было, этот человек не жил здесь постоянно. Вообще, нельзя было сказать, что здесь кто-то живёт. Это больше походило на перевалочный пункт, где можно залечь на дно.
Присев, Миллстоун выковырял из стены девятимиллиметровую пулю и тщательно осмотрел её, но ничего необычного в ней не было.
– Он был вооружён?
– Да. Его убили из его же пистолета.
– Но не сразу, – сказал Миллстоун, осмотревшись, – и драка заняла сравнительно большой промежуток времени, особенно если учесть, что погибший не был атлетом, да и вряд ли вдоволь питался последнее время. Верно?
Миллстоун посмотрел на Фелмора. Тот молчал, но одного его взгляда было достаточно, чтобы понять, что он согласен со словами Джона, а потом здоровяк ещё и кивнул. Детектив уже набросал для себя примерную картину того, что предшествовало событиям, произошедшим в этой комнате. Убитый долгое время находился на диких территориях в поисках каких-то ценных документов, и он их нашёл. Однако куда важнее было то, что произошло здесь, и Миллстоун старался не отвлекаться.
– Самого оружия тоже нет, – вполне обыденно заключил он.
– Это как раз мне не совсем понятно, – добавил Фелмор.
– То есть? – нахмурил брови Миллстоун, – это вполне ходовой товар. Неплохая добавка к ценному грузу. Разве нет?
– Его пистолет был особым. По такому убийцу будет легко вычислить, даже если его просто увидят в окрестностях Бонека, не говоря уже о том, что будет, если он попытается его продать.
– Хм, – кивнул Миллстоун, – а это уже весьма ценная деталь. Она кое-что меняет.
Джон склонился над трупом и рассмотрел раны в упор.
– Наш стрелок не может похвастать хорошими навыками. Все пули как-то криво, даже та, что в голову, хотя, к тому моменту, как она была выпущена, этот человек уже лежал и не двигался. Может быть, у него руки дрожали?
Последнюю фразу Джон сказал уже скорее самому себе, и погрузился в свои обычные раздумья.
– Если есть какие-то соображения, делитесь. В целом картина мне ясна, но я не могу найти определяющую деталь, которая выдаст нам убийцу. Я примерно представляю его, но описание нужно уточнить, и вычислить направление, в котором его следует искать.
– Неужели? – немного недоверчиво спросил Фелмор, – и как же он выглядит?
– Думаю, он значительно моложе своей жертвы, ниже ростом почти на голову, но несколько плотнее и менее подготовлен, – Миллстоун сделал паузу и ещё раз оглядел комнату, – он не очень уверен в себе, ну и, всегда мечтал об оружии, раз схватил его при первой же возможности. Это, кстати, косвенно так же указывает на неопытность.
– Интересное предположение. Я представлял его себе немного иначе. Постарше.
– Может быть, это и так. Я не говорю, что моя теория является неоспоримой истиной, я лишь строю догадки. Если бы мы могли прибегнуть к помощи специалистов, то можно было бы сравнительно легко вычислить убийцу по отпечаткам пальцев – их здесь полно, но помощи ждать неоткуда. Мне нужна деталь, – как-то нервно сказал Миллстоун, взглянув на потолок, как будто там могло быть что-то, что его заинтересует.
Но сверху лишь свисала лампочка на длинном проводе. Сам потолок, пожалуй, был наиболее хорошо сохранившейся частью отделки комнаты, но никаких следов, кроме мелких капель крови, на себе не содержал. Миллстоун ещё раз оглядел место преступления, чтобы запомнить, каким оно было, потом сел на корточки перед трупом и взял его за руку. Тыльная сторона ладони тоже выглядела вполне обычно, но Джон продолжал осматривать руку, а потом и вовсе приподнял всё тело.
– Есть! – ликующе заключил он.
– Что там? – спросил Майлз.
Не отвечая, Джон показал ему небольшой деревянный шарик, который достал из-под тела. В нём было проделано отверстие, через которое он, очевидно, раньше был нанизан на нить и являлся частью какого-то ожерелья. Но у Миллстоуна уже было соображение – его первая ассоциация, родившаяся сразу, как только он увидел этот шарик, и она же казалась ему сейчас самой верной.
– Ваши предположения? – спросил детектив своих напарников, надеясь, что их слова опровергнут его теорию и натолкнут его на более правдоподобную.
– Это бусы что ли какие-то? – спросил Саймон.
– Это чётки, – сказал Фелмор
– Отлично, – ответил Миллстоун, – вам это ни о чём не говорит? Может быть, вы знаете кого-то, у кого были такие?
– Я знаю, где у нас такие продаются. Это не редкость в Бонеке. Тем более, что здесь на всю округу одна церковь, а основатели общины придерживались традиционного вероисповедания.
– А вот это уже пошла ценная информация, – покивав, заметил Джон, – ваш знакомый как относился к религии?
– Никак не относился, – покачал головой Фелмор.
– Значит, мы уже знаем, что тот, кто приходил сюда, был верующим, и причём прилежным, и кстати, надо отдать ему должное, все остальные бусы он отсюда забрал. Вот только под тело не заглянул, к нашему счастью. Может, боялся. А кстати, вы не сказали, кто-нибудь из тех, кто живёт поблизости, слышал выстрелы?
– Нет. Об этом можно даже не спрашивать. Пистолет был с глушителем.
– Но ведь его необычность, о которой вы говорили, состояла не только в этом?
– Нет. Но глушитель, если он ещё не снят, первым бросился бы в глаза.
– Хорошо. Всё это важно, но мы всё ещё не знаем точного направления.
Миллстоун стал рассматривать пол, заглянул под кровать, и, задумчиво хмыкнув, продолжил осмотр. Он больше ничего не говорил, лишь хаотично перемещался по комнате, выискивая что-то, затем поднялся, осмотрелся ещё раз, и недовольно покачал головой.
– Вы не можете мне помочь? – угрюмо спросил Фелмор.
– Почему же? Я ещё не сдался. У нас есть шанс, и не один. Но, боюсь, придётся идти по длинному пути и начать с церкви. Вы ведь покажете мне, где она находится?
– Конечно. Только есть небольшая проблема.
– Слушаю, – с готовностью сказал Миллстоун.
– Нас не должны видеть вместе. Не исключено, что за мной следят, и, увидев вас, насторожатся.
– О, это совершенно не вопрос. Это даже полезная подробность, и очень хорошо, что она всплыла, – воодушевлённо улыбнулся детектив, – мы заодно проверим, кто будет проявлять к вам интерес, и при случае проявим его сами.
– Что же, идёмте, – кивнул здоровяк, направляясь на выход, – вы, я вижу, разбираетесь в этих вопросах, поэтому сами решайте, на каком расстоянии от меня идти.
– Да. И раз уж дело повернулось так, то вы тоже не спешите. Можете пару раз даже остановиться возле каких-нибудь лотков, так будет даже проще вычислить тех, кто будет идти за вами.
– Хорошо.
На этот раз они не пошли прямо, а свернули налево в одном из переулков. Людей здесь не было вообще, поэтому можно было не беспокоиться о слежке. После ещё нескольких поворотов впереди показалась оживлённая улица. Фелмор обернулся и лишь коротко кивнул, после чего двинулся дальше. Миллстоун выждал примерно полминуты, и вслед за ним вышел из переулка. Сразу поймав здоровяка глазами, он медленно двинулся за ним, попутно прикидывая, кто может его преследовать. Но всё было чисто – никто не проявлял интереса. В какой-то момент Миллстоуну показалось, что за здоровяком следует невысокий человек в чёрной шляпе с широкими полями, но когда Фелмор ненадолго остановился около лотка с водой, тот без остановок прошёл вперёд и вскоре скрылся из вида. Возможно, новый знакомый Миллстоуна переоценивал внимание, которое ему будут уделять его оппоненты, но на пути до церкви ничего необычного замечено не было.
Само здание наглядно отражало хорошее отношение лидеров общины к религии. Церковь была выполнена скромно, но добротно – кирпичи, из которых она была выложена, хоть и использовались вторично, сама кладка была ровной и аккуратной. А сверху, как и полагалось, находился небольшой купол, что можно было считать роскошью, если учесть, что дело происходило на диких территориях.
Фелмор замедлился, огляделся, возможно, для того, чтобы убедиться, что Миллстоун не потерял его из вида, и только после этого вошёл внутрь. Джон с напарниками остановились ненадолго, чтобы покурить, а заодно посмотреть, не войдёт ли кто следом за здоровяком. Но всё по-прежнему было тихо. Выбросив окурки в урну, сделанную из старого ведра, офицеры направились внутрь.
Храм встречал приятной прохладой. После яркого солнца он в первый момент показался чересчур мрачным, но этот эффект постепенно проходил. Эхо от шагов по каменному полу разносилось по большому залу, усиливая ощущение простора.
В своих расследованиях Миллстоун редко имел дело со служителями церкви, но даже этого опыта было достаточно, чтобы понять, что к ним нужен особый подход. А здесь это было актуальнее в несколько раз, во-первых, потому что он не мог работать официально, ну а во-вторых, потому что здесь религию почитали, пожалуй, даже больше, чем в федерации. Это, кстати, было неплохо для последней, если рассматривать возможность присоединения Бонека.
В церкви было пусто. Ни прихожан, ни кого-либо из служителей. Миллстоун прошёлся, нарочно стараясь издавать своими шагами больше шума, чтобы привлечь внимание. Наконец в зале появился полноватый мужчина с густыми чёрными волосами с проседью. Взгляд его был спокойным и уверенным. Он осуждающе посмотрел на Джона, когда увидел у того за поясом пистолет, но, тем не менее, ничего не сказал, очевидно, потому, что здесь это было вполне нормальным явлением.
– Я могу чем-то вам помочь, господа? – тихо сказал он, подойдя.
– Да, святой отец, – уверенно кивнул Миллстоун, – сегодня утром в нескольких кварталах отсюда я повстречал молодого послушника. У нас завязался интересный разговор, но он торопился, и мы не смогли его закончить. Он пригласил меня сюда, и обещал, что у него будет минутка.
– У нас много молодых последователей. Кого из них ты имеешь ввиду?
– О, боюсь, мы не представились друг другу, но он был не очень высокий, худощавый, такой, – Миллстоун нарочно говорил медленно и плавно жестикулировал рукой в надежде, что священник сам даст ему ответ.
– Вы, наверное, имеете ввиду Ксита.
– Возможно, вы не могли бы позвать его сюда?
– Боюсь, что ваша беседа не будет продолжена сегодня. Ксит наказан за непристойное поведение.
– О, – поднял брови Миллстоун, – никогда бы не подумал по его виду, что он способен на нечто плохое. А что он сделал?
– Он участвовал в драке. Это неподобающее поведение для того, кто хочет быть священником. Даже в нашем жестоком мире мы стараемся научить послушников не использовать силу для решения разногласий.
– О, я очень сожалею об этом. Правда, я в скором времени покину ваш город, и, боюсь, долго не смогу его посетить. Хотелось бы сказать хотя бы пару слов на прощание.
– Это совершенно невозможно, – покачал головой священник, – наказание должно быть непреклонным.
– Боюсь, что нам всё же придётся это сделать, – вступил в разговор Фелмор.
Он уверенно встал рядом с Миллстоуном и, расстегнув две верхних пуговицы своей куртки, показал священнику что-то у себя за пазухой. Лицо святого отца кардинально изменилось. Он выказал огромное удивление, которое спустя несколько мгновений сменилось злостью – он понял, что его послушник на самом деле вляпался в куда более серьёзную историю, чем та, что он изложил.
– Прошу за мной, – скупо сказал священник.
Он развернулся и направился в сторону небольшой двери, а Миллстоун одарил Фелмора вопросительным взглядом. Ему тоже очень хотелось бы увидеть, что производит такое впечатление на местных жителей, и даже работников церкви. Но здоровяк только ехидно улыбнулся, застёгивая куртку.
После нескольких поворотов, они оказались в коридоре, по обоим краям которого располагались двери, очевидно, ведущие в тесные комнатки, в которых ютились местные послушники. Священник отпёр замок и раскрыл одну из них перед Фелмором и Миллстоуном.
Ксит сидел на кровати, стоявшей в углу и поднял на вошедших испуганный взгляд. Он слышал, что за ним пришли, и ему оставалось только гадать, кто именно это был. Скорее всего, он знал, кто такой Фелмор, потому что, когда здоровяк предстал перед ним, юноша вжался в угол и попытался заслониться руками. Лицо послушника содержало на себе примерно те следы, которые Миллстоун и рассчитывал увидеть: нос его был разбит, на правой щеке красовалась большая свежая ссадина, а рядом с левым глазом был не менее свежий синяк.
– Отдай её мне, – очень холодно сказал Фелмор.
– У меня её нет, – беспомощно ответил послушник.
– Вздумал играть со мной? – здоровяк сделал два шага, и уже находясь в упор к юноше, достал нож, о наличии которого до этого момента Миллстоун даже не подозревал.
– У меня её нет! – взмолился Ксит, закрывая лицо руками.
– Он говорит правду, – тихо сказал Миллстоун.
– Что? – спросил Фелмор, повернувшись.
– Кто твой сообщник, Ксит? – сразу перешёл к делу Джон.
– Я не могу, – он начинал плакать.
– Тогда я прирежу тебя как скотину. У меня это получится быстрее и проще, чем у тебя, – ещё более холодно сказал Фелмор.
– Пожалуйста, нет, – громко взмолился юноша.
– Имя! – крикнул Миллстоун, и все присутствующие слегка вздрогнули.
– Тройс, – послушник начал рыдать и отвернулся, уткнувшись в подушку.
– Вам он знаком? – тихо спросил здоровяка Джон.
– Да, – кивнул тот, – работает в одной мастерской.
– Сходится, – кивнул Миллстоун.
– Идёмте, – кивнул Фелмор, убирая нож, и поворачиваясь к священнику, – он должен оставаться взаперти, пока я не приду за ним. Поможете ему сбежать и узнаете, что у нас за это бывает.
– Я не осмелюсь помогать преступнику, – на лице святого отца выразилась подлинная честь и даже оттенок радости за то, что справедливость наконец восторжествовала.
– Отлично, и да, чуть не забыл, – он снова повернулся к послушнику, – пистолет.
На лице юноши выразилось понимание окончательного поражения, и он полез под матрас.
– Ну-ну! – остановил его Миллстоун, выхватив оружие, – ты ведь не думаешь, что мы позволим тебе взять его в руки?
Фелмор грубо спихнул послушника с кровати, сбросил матрас, под которым обнаружился искомый пистолет с глушителем. Миллстоун не смог сходу опознать модель, но куда больше его заинтересовала причудливая гравировка. Смысл её не был понятен сходу, а времени на то, чтобы её разглядеть, здоровяк не дал, быстро спрятав оружие за пазуху.
– Теперь точно идём, – уверенно сказал Фелмор и первым вышел из комнатки.
Миллстоун и его напарники последовали за ним, лишь где-то вдалеке слыша звук закрывающегося замка.
– Действовать нужно будет быстро, – уверенно сказал здоровяк, когда они снова оказались на улице, – я слышал об этих парнях, а теперь есть отличный повод зайти в гости. Хорошо, что вы вооружены, потому что они тоже.
– Час от часу не легче, – сказал Майлз.
– Мне обязательно использовать пистолет? – спросил Джон.
– Лучше его, – кивнул здоровяк, – к лазерам у нас возникает слишком много вопросов.
– Хорошо, – кивнул Миллстоун.
– Желательно живыми, хотя бы ненадолго. И не высовывайтесь, пока я не скажу.
– Хорошо.
Они снова свернули в какой-то переулок и направились вперёд, иногда сворачивая. Из всего этого Миллстоун понимал только то, что он очень недооценил размеры Бонека и сложность его устройства. В будущем, этим населённым пунктом стоило заняться гораздо серьёзнее, а пока он был рад, что ему довелось окунуться в настоящее дело.
Они остановились около массивной железной двери. Фелмор остановился и огляделся.
– Один должен остаться здесь. Если кто-то появится, можно сразу стрелять.
– Пифф, ты справишься? – спросил Миллстоун.
– Ну, если можно сразу стрелять, то да, – с готовностью ответил Саймон.
– Отлично, – улыбнулся Фелмор, – ну а мы зайдём с парадного.
На улицу, по которой ходили люди, выходили широкие ворота мастерской. Сегодня здесь было почти пусто – лишь над одной из смотровых ям стоял потрёпанный жизнью хэтчбек, но под ним никого не наблюдалось.
– Есть кто живой? – громко спросил Фелмор.
– Слушаю вас.
Из-за одного из стеллажей вышел крепкий мужчина лет сорока. На его голову была повязана бандана, на майке виднелись следы масла, а на руках были чёрные перчатки.
– Двери лучше закрыть, – вскользь сказал Фелмор Миллстоуну и Майлзу, – ты Тройс, верно?
– Да. Что нужно?
– Пара рабочих моментов, – спокойно развёл руками здоровяк.
Но уже в следующий момент он ударил работника мастерской по лицу, отчего тот упал на пол. Миллстоун выхватил пистолет, и не зря – в дверном проёме, ведущем в мастерскую, мелькнул человеческий силуэт. После выстрела раздался крик боли, отчего становилось понятно, что Джон попал в цель. Больше никто не появился, но Милстоун и Майлз сохраняли боевую готовность.
– Ну пойдём, задница, ты сейчас мне всё покажешь и расскажешь, даже то, что не хотел.
Ещё дважды ударив Тройса по лицу, Фелмор поднял его с пола, и, приставив нож к его горлу и прикрываясь им от возможных его сообщников, направился вперёд. Миллстоун в этот момент думал о том, не устремился ли кто к заднему выходу, и как там Пифф. Но пока выстрелов слышно не было, что позволяло думать о хорошем.
На счастье, никого кроме Тройса и его напарника в мастерской не было. Последнего Миллстоун ранил в плечо, не смертельно, но весьма болезненно. Они прошли в небольшую подсобку. Фелмор со всего размаху бросил своего пленника на пол, достал из-за пазухи тот самый пистолет с глушителем, и выстрелом в голову пристрелил раненого, а после снова навис над Тройсом, отчего тот беспомощно попятился назад.
– Где она? – холодно спросил он, поднимая пистолет.
– Я ничего тебе не скажу.
Здоровяк сделал последовательно четыре выстрела, продырявив плечи и колени Тройса. После каждого он делал небольшую паузу в надежде, что тот заговорит, однако крепыш стискивал зубы, рычал от боли, но молчал, а в его глазах пылала непомерная ненависть. Достав нож и склонившись над ним, Фелмор распорол майку и показал Миллстоуну и Майлзу татуировку в центре груди.
– Хотите знать, как вычислить херового представителя тайных братств? – с циничной улыбкой спросил он, – запомните этот знак.
Татуировка представляла собой закрашенный кружок в области сердца, опоясанный несколькими волнистыми окружностями, последняя из которых была окружена непонятными символами. Ни они, ни сам знак ничего не говорили Миллстоуну, но Фелмор, похоже, уже сталкивался с подобным и знал, о чём говорит.
– Что это значит? – спросил детектив.
– Долгая история. Может быть, расскажу когда-нибудь. А пока, знаете, как послать им правильный знак?
– Как же? – спросил Джон.
Вместо ответа Фелмор просто выстрелил в центр круга. Из отверстия сразу хлынула кровь – пуля пронзила сердце, и спустя несколько секунд всё было кончено, а пистолет снова был убран за пазуху.
Папка, на удивление, нашлась довольно быстро. После беглого ознакомления Фелмор констатировал, что это то, что они искали. Двери боксов, выходившие на улицу, были заперты изнутри, а для того, чтобы покинуть здание, был использован задний выход, возле которого дежурил Саймон. Он был немного взволнован, но, увидев, что никто не ранен, успокоился. Дверь можно было захлопнуть, что и было сделано.
