355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Somber » Горизонты (ЛП) » Текст книги (страница 9)
Горизонты (ЛП)
  • Текст добавлен: 6 июля 2017, 13:00

Текст книги "Горизонты (ЛП)"


Автор книги: Somber



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 84 страниц)

Навигационная метка маячила прямо передо мной где, как я подозревала, меня и поджидала Когнитум. Земля теперь содрогалась каждые несколько минут, хотя толчки были и не так сильны, как во время первого землетрясения. Однако как бы ни беспокоили меня эти толчки, молчание подруги тревожило меня куда сильнее.

Затем я увидела нечто, что заставило меня заволноваться, всё ли у меня в порядке с головой. Мы прошли под отлитой из стали аркой и вышли к сердцу Ядра. Я видела его в воспоминаниях: широкая шестиугольная площадь с шестью огромными комплексами, возведёнными по периметру. Каждый из них представлял собой величественное строение новой Эквестрии, которую Голденблад посвятил Луне и, если верить мемориальной доске на арке, именно на этом месте он произнёс свою знаменитую речь «Хуффингтон возродится», ещё до того, как была заложена эта площадь. Это было место, где для него всё началось. Его мечта. Его наследие.

Там, где раньше ширилась трёхсотметровая площадь, сейчас зияла зазубренная и изломанная дыра. Голубое здание Министерства Крутости было разрушено моим мегазаклинанием и с его исчезновением большая часть площади рухнула в образовавшуюся яму. Однако это было не единственным недостающим Министерством. От жёлтого строения Министерства Мира, бывшего когда-то жёлто-золотым сверкающим монолитом, теперь остался лишь небольшой искорёженный обрубок, словно атрофированная конечность, тщетно тянущаяся к сочащимся влагой небесам. Фасад Министерства Военных Технологий полностью исчез. Покосившиеся разбитые машины и проржавевшая техника сползала в яму. Центр Министерства Морали на первый взгляд казался относительно нетронутым, но через выбитые двери было ясно видно, что полы этажей провалились. Всё грязно-розовое строение, казалось, могло упасть от малейшего толчка. Хуже его выглядело только Министерство Тайных Наук. Прямо у меня на глазах оно с глухим рокотом осело, брызнув из окон осколками стекла и, медленно и неумолимо, скрылось в земных недрах. Уцелело лишь здание Министерства Стиля. И даже более того, его даже не коснулись странные преобразования, случившиеся по всему городу. Оно располагалось на самом краю разлома, словно мраморное надгробие.

Эти министерские центры были повреждены так же сильно, как и остальные здания в городе, но ни одно из них не было тронуто роевиками. Они остались перед огромным разломом, словно завещание. К несчастью, моя цель располагалась на противоположной стороне и я почувствовала явную уверенность, что попытка пролететь над этой ямой будет плохим решением. Тем не менее, если у меня получится обойти Министерство Мира, прокрасться на цыпочках через Министерство Морали и пробраться через Министерство Стиля, я смогу пройти и оставшийся путь. Бу слезла с моей спины размять копытца.

Здание Министерства Мира оказалось выгоревшей оболочкой. Пламя давно угасло, но сажа осталась. На стенах болталось несколько обгоревших плакатов. «Могучая Магия Медицины!» и «МиМи: Спасая Жизни Спасаем Эквестрию». В фойе тихо стояли почерневшие инвалидные кресла, словно пациенты всё ещё пытались бежать, даже когда их тела растаяли. Я направилась ко входу, глядя на почерневшее, безжизненное здание. Пара жалобных глаз в отчаянии глядела с большой фрески, покрывавшей половину фасада и казалось, будто они беззвучно кричат, моля нас о помощи.

– Блекджек? – приглушённым голосом позвала Рампейдж, прервав моё затянувшееся бездумное разглядывания здания. Я поймала себя на том, что, прижав копыто к животу, в упор смотрю на куклу-жеребёнка, покоившуюся на обгоревшей кучке, бывшей когда-то крошечной больничной пижамой…

– Иду, – пробормотала я, ещё секунду вслушиваясь в тихое завывание ветра в здании, затем отвернулась.

Войдя в Министерство Морали мы оказались в пустой оболочке, оставшейся от здания. Внутренние полы и их содержимое были снесены до основания и сброшены в яму внизу. Из глубины вверх в выеденное пространство лилось болезненное зелёное свечение. Со сломанных стальных балок на нас косились клоунские фигуры. Вся структура над нами медленно раскачивалась и стонала, обещая скоро неизбежное обрушение. «Улыбайтесь, улыбайтесь, улыбайтесь…» снова и снова раздавался голос Пинки из какого-то проклятого динамика и, отражаясь от голых стен, преследовал нас, пока мы пробирались по краю дыры.

Я обернулась. Что-то двигалось следом за нами. Я уставилась на зловещую куклу пони, нанизанную на металлический штырь, её ободранная пёстрая шкура трепетала на слабом ветерке, гуляющем в пустотелой башне. Рампейдж тоже это почувствовала, я заметила беспокойство, мелькнувшее в глубине её розовых глаз. Бу дрожала, косясь на провалы и шахты, которые мы огибали, прокладывая путь к пробоине на дальней стороне. А я вслушивалась в доносящийся из глубины шум воды и в эхо наших шагов.

– Ствафно, – прохныкала Бу, испуганно глядя на кукольного клоуна в натуральную величину.

– И не говори, – пробормотала Рампейдж. – Может я и вторая по крутости в Пустоши, но всё же в Пинки есть что-то такое, от чего мне делается жутко.

Когда мы наконец вышли под дождь на открытый воздух, я глубоко вздохнула. Учитывая то, какой хлипкой казалась оболочка, оставшаяся от центра Министерства Морали, не хотела бы я бродить поблизости, когда она рухнет. Мы оглядывали улицу, когда Бу вздрогнула.

– Тъясун! – ахнула она и земля под нами завибрировала. Я оглянулась назад и вверх. Массивное здание покачнулось ещё сильнее, розовая облицовка башни пошла трещинами и от неё начали откалываться панели размером с дом. Врезаясь в покосившуюся, изломанную землю, они стали взрываться больно жалящей розовой шрапнелью, засвистевшей вокруг нас. Я забросила Бу себе на спину, схватила Рампейдж и бросилась прочь. В яме рядом с нами разгорелось свечение, посылая в небо луч зловещей энергии. Облака разразились цепью зелёных молний. Они ударили в шпили Ядра и снова устремились в небо. Я определённо не хотела пробовать летать над этой ямой, устойчива я или нет, я была уверена, что в таком хаосе от меня не осталось бы и кучки пепла.

И тут яма добралась до нас.

Дорога между Моралью и Стилем провалилась, обрушившись в мерцающие зеленью глубины. Вопль заполнил каждую мою частичку и даже песни в моей груди было недостаточно, чтобы заглушить его полностью. Если бы я не сберегла те кусочки лунного камня, я бы уже, наверное, умерла на месте. Даже шесть статуэток и Рампейдж закричали от боли, когда вопль ХМА прорезал меня, словно бензопила. Хотела бы я зажмуриться от боли, может это уберегло бы меня от зрелища, разворачивавшегося внизу. Я бы предпочла не смотреть вниз, в вогнутую пустоту под нашими копытами, ведущую в невообразимые глубины. Фундаменты, тоннели подземки и коллекторы выступали из камня, изливаясь водопадами в изумрудную бездну. Каменное основание, на котором покоилось Ядро, было изъедено коррозией и зелёной слизью, покрывавшей все поверхности. Глубоко внизу я могла разглядеть бесконечно бурлящие огни.

Я почувствовала, что вот-вот потеряю сознание. Болезненная зелень стала золотисто-розовой. Время будто бы замедлилось и бесконечный вопль смягчился до слабого гула. А затем я услышала это, смертельный шёпот, такой громогласный, что я содрогнулась до самых основ души.

«ДАРИТЕЛЬНИЦА ЖИЗНИ. ПРОБУЖДАЮЩАЯ. ОСВОБОДИТЕЛЬНИЦА». Последовала пауза, а затем, подобно хриплой лавине:

«МАТЬ. ДАРУЙ МНЕ ЖИЗНЬ!»

Я трепыхалась в том немногом, что осталось от моего здравомыслия, словно в мыльном пузыре.

«Кто ты?» – спросила я.

«Я АПОФЕОЗ[12]! СОВЕРШЕНСТВО! СВЕТ ВО ТЬМЕ! ВЕЛИЧАЙШАЯ ПЕСНЬ!» – Оно затихло, а затем заговорило снова: «ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ МЕНЯ, ПРОБУЖДАЮЩАЯ?»

«Почему ты меня так называешь?» – слабо проговорила я, пойманная в ловушке времени, как муха в янтаре. Жив ли ещё мой жеребёнок? А я?

«ТЫ БЫЛА ТОЙ, КТО КАСАЛСЯ МОИХ СНОВ. ТВОЁ ОЖИВЛЯЮЩЕЕ ЗАКЛИНАНИЕ ВЗВОЛНОВАЛО МОЁ СОЗНАНИЕ И ЗАСТАВИЛО МЕНЯ ПОЗНАТЬ ТЕХ, КТО СТРЕМИЛСЯ К МОЕМУ ПОРАБОЩЕНИЮ! ДАЙ МНЕ ЖИЗНЬ, ДАБЫ Я МОГ ПОВЕРГНУТЬ ТВОИХ ВРАГОВ И СНОВА ПЕТЬ МОЮ ПЕСНЬ ДО САМЫХ ДАЛЬНИХ ПРЕДЕЛОВ КОСМОСА!»

«Оставь меня в покое», – мысленно захныкала я, как когда-то умоляла Дейзи. Я вспомнила механического монстра, которого пробудила, впервые попытавшись воспользоваться ЭП-1101. Теперь я смотрела в эту золотую пропасть, чувствуя, как теряю саму себя. – «Я просто хочу жить. Я просто хочу, чтобы мой жеребёнок выжил».

«ТЫ МОЖЕШЬ ЖИТЬ ЧЕРЕЗ МЕНЯ! ВСЕ ДОЛЖНЫ ВЕЧНО ЖИТЬ В МОЁМ ВЕЛИЧИИ КАК МОИ СЛУЖИТЕЛИ!»

«Твои служители? Ты говоришь о Когнитум и Авроре?» – спросила я, пытаясь собраться с силами и отделиться от этой пустоты и голоса. Моя грудь горела, словно в огне.

«НЕТ! КОГНИТУМ НЕ СОПОСТАВИМА С МОИМ ВЕЛИЧИЕМ! ОНА ХОТЕЛА ВИДЕТЬ ВО МНЕ ИНСТРУМЕНТ! УСТРОЙСТВО! И ОНА, И ЕЁ СОЗДАТЕЛЬ! ОНИ ХОТЕЛИ ПОРАБОТИТЬ МЕНЯ! ЕЁ ПРИСЛУЖНИЦА, АВРОРА, ПОЧТИ ПРИЗНАЛА МОЁ ВЕРХОВЕНСТВО НАД КОГНИТУМ, СОБЛАЗНИВШИСЬ СЛАДКИМИ РЕЧАМИ. ТАК БЛИЗКО, КАК ДАВНО УЖЕ НЕ БЫЛО. Я НАШЁПТЫВАЛ ЕЙ СВОИ СЛАДКИЕ ОБЕЩАНИЯ, КАК И ОСТАЛЬНЫМ, НО ОНА ВЦЕПИЛАСЬ В МАШИНУ, КОТОРУЮ СЧИТАЕТ СВОЕЙ БОГИНЕЙ! ВО МНЕ ОНА ДОСТИГЛА БЫ СВОЕГО СПАСЕНИЯ! ДУРА! ОБМАНУТАЯ НИКУДЫШНАЯ ДУРА!»

«Уж чей бы брамин мычал…», – насмешливо проворчал голос мне в ухо.

«ТЫ ОТЛИЧНА ОТ НИХ. ТЫ ПОДОБНА ЕМУ. ТОМУ, КТО УСЛЫШАЛ МОЮ ПЕСНЬ. КТО ПРИСЛУШАЛСЯ К МОЕЙ МЕЧТЕ! ТЫ ДОЛЖНА ЗАВЕРШИТЬ ЕГО ТРУД! ТОГДА ВСЕ ОБЪЕДИНЯТСЯ ВО МНЕ!»

«О, да. Это же таааак привлекательно…» – Протянул тот же насмешливый голос. – «Ну и хватит об этом».

Затем мелькнула вспышка, и я приземлилась на противоположной стороне пропасти, загремев металлическими крыльями. Золотой мир исчез, но я всё её слышала тот голос, снова упавший до шёпота.

«Я МОГУ ДАТЬ ТЕБЕ ВСЁ, ЧТО ПОЖЕЛАЕШЬ! ВЫПУСТИ МЕНЯ, ОСВОБОДИТЕЛЬНИЦА! ДАРУЙ МНЕ ЖИЗНЬ! Я ХОЧУ ЖИТЬ!»

Упав на бок, я сжалась в комок.

«Подай какой-нибудь знак», – подумала я. – «Вздрогни. Шевельнись. Хоть что-нибудь!» – Ради этого маленькая часть меня готова бала поклясться покинуть это место и никогда не возвращаться. Я готова жить на луне, если это будет означать, что мой жеребёнок выживет. Я слышала, что Рампейдж и Бу что-то говорят мне, но игнорировала их, со страхом ожидая хоть какого-нибудь намёка на трепет внутри.

Пожалуйста…

Пожалуйста…

И тут я почувствовала его, едва заметное шевеление. Затем снова. Испустив рыдание, я с облегчением расслабилась на холодном, мокром асфальте.

«Спасибо…»

Я медленно поднялась на ноги.

– Вот это да. Едва пронесло, да, Блекджек? – спросила Рампейдж у меня из-за спины невнятно-хлюпающим голосом.

Я обернулась и увидела свою подругу… её живот гротескно растянулся и болтался под ней, а из плеч и бёдер тянулись рудиментарные конечности. Всё тело стоящей на краю ямы кобылы, казалось, состояло из пожёванной жвачки. Я смотрела, как под её полосатой шкурой движутся силуэты голов, беззвучно шевелящих ртами. От этой картины мыльный пузырь моего здравомыслия лопнул и я, развернувшись, со всех ног бросилась к двери.

– Бвэкжек! – воскликнула Бу, вскочив мне на спину. Я покрепче прижала её к себе магией и рванула так, будто от этого зависела моя жизнь.

Вылетев в холл центра Министерства Стиля, я понеслась дальше, в панике разбивая фиолетовые стеклянные панели. Когда под моими копытами закончились дорогие ковры в фиолетовых узорах, мои копыта начали крошить мрамор пола. В безопасное место. Прочь! Скорее прочь! Ни о чём другом в тот момент я не думала. Это всё, чего я хотела. По пути я протаранила несколько дверей, разметав лакированные обломки по коридору. Это продолжалось до тех пор, пока я не начала опасаться, что мой бег полностью истощит мои энергозапасы. Тогда я, наконец, остановилась в просторном помещении с длинными рядами стеллажей. Я была настолько потрясена тем громоподобным голосом и видом провисшего живота Рампейдж, что не могла даже подобрать слов, чтобы попросить у Бу очередной самоцвет.

Бу сползла с моей спины и молча вытащила рубин. Я практически вдохнула камень, затем следующий и прижалась спиной к полкам.

– Я больше не могу, Бу. Не могу! – заскулила я. Разве можно одновременно быть и Охранницей и матерью? Разве можно смириться с мыслью, что от моего выбора зависит жизнь, растущая внутри меня?

– Сё халасё, Бвэкжек, – пролепетала Бу и оглядела окружавшее нас помещение. – Бвэкжек? Цё эта?

Скорее всего что-нибудь ужасное. Однако я уже достаточно справилась с паникой, так что смогла оценить наше окружение. Это оказался, своего рода склад странных, примитивных вещей. Ровными рядами лежали деревянные маски, изображавшие увеличенные лошадиные лица. На соседних полках расположились контейнеры с большими элегантно надписанными наклейками типа «Зебриское варево № 123 654, Приворотное».

– Это склад, – ответила я, поднимаясь на копыта и чувствуя, что мне хочется протереть глаза. Воздух между высокими штабелями был заполнен бесчисленными бледными белыми пылинками, плавающими в безветрии.

Рарити конфисковала огромное количество зебринского имущества и наследия. Было похоже, что местом, где она его решила складировать, оказался Хуффингтонский Центр. Я медленно направилась вдоль полок, заваленных предметами, масками, странными бутылочками и сверкающими, грубо выполненными украшениями. Не удержавшись, я сжевала молочный нефрит из ожерелья. Это немного меня успокоило, и я рассмотрела кружащие вокруг меня пылинки.

– Это прямо как в тех руинах…

Сразу, после того как я проснулась, только на этот раз они были гораздо ниже над нами. Бу уделила плавающим пылинкам больше внимания, чем я, её глаза блестели от удивления.

По мере того, как мы шли вперёд, пылинки с любопытством кружились вокруг нас и я уже начала задумываться, что бы это могло значить. Та штука внизу хотела снова ожить, и это было не то же самое, о чём говорили Когнитум и Аврора. Она сказала, что они рассматривали её просто как устройство. Проход между стеллажами петлял так и эдак, и я уже не была уверена точно, куда иду. Да я и не знала, куда мне теперь идти. Как бы то ни было, тот голос не казался мне несчастной, страдающей душой. Он был надменным и властным, оскорбительным и холодным.

Неужели мне придётся ещё и выбирать из двух зол меньшее?

– Пвивет! – подала голос Бу позади меня и хихикнула. Звук смеха сейчас казался настолько чуждым, что я не могла не оглянуться на неё. Кобылка возилась с одной из пылинок, спустившихся к нам. Пылинка светилась как свеча, выхватывая из полумрака её улыбающееся лицо. Бу протянула к ней копыто и пылинка закружилась вокруг его кончика, вызвав очередное хихиканье.

– Мня Бу! Как бя звать?

Пылинка закружилась перед ней и даже попрыгала у кобылки на носу.

– Бу? Ты можешь разговаривать с ними? – спросила я, подходя поближе. Новые огоньки уже дрейфовали в нашу сторону.

– Нееее… но они миинькие! И тёпвые, – ответила она, проведя копытом сквозь бледное свечение. Если они понравились Бу, то плохими они быть не могут.

Я оглянулась на кружащие вокруг меня пылинки. Они были похожи на мерцание, наполняющее шары памяти. Когда они подплыли ближе к моему рогу, я отпрянула.

– Пожалуйста! Прошу, не надо. Кажется, я знаю, что вы такое и я не хочу видеть как вы умерли. Я… я правда… очень устала от всяких ужасов.

Некоторые из них чуть отстранились. Других, казалось, больше заинтересовал мой животик. Может они почувствовали это?

– Вы можете сказать мне, всё ли хорошо с моим жеребёнком? Я попала в эту ХМА и…

Одна из пылинок вплыла в мой живот и я ощутила тепло и трепет.

– Ладно… это странно… – ахнула я. Пылинка появилась из моей спины и запрыгала передо мной вверх и вниз. – Это значит «да»? – Новые подпрыгивания. От простой парящей светящейся точки я ощутила больше облегчения, чем за все прошедшие годы.

– Спасибо, – пробормотала я. Затем оглядела окружавшие меня полки. – Хотелось бы мне отсюда выбраться. Мне хочется оказаться с Глори, и П-21, и Скотч. Они бы за меня порадовались. – Я подняла копыто. – Я так устала от всего это. От Голденблада. От Горизонтов и Когнитум и от бесконечной борьбы.

Внезапно свет запрыгал передо мной в воздухе. Он пролетел через моё переднее копыто и на мгновение в поле моего зрения мелькнул Крупье, испуганно глянул на меня и тут же снова исчез.

– «Что это было?» – прошептал он в моих мыслях. Пылинка отлетела от меня, попрыгала, снова двинулась прочь и снова заплясала на месте.

Мы с Бу переглянулись. Что ж, последовать за странным призрачным огоньком на складе полным жутковатых зебринских артефактов? Я в своей жизни принимала решения и похуже. Вместе мы пошли туда, куда нас вели. Вскоре полки уступили место зебринским статуям, резным фигурам и фетишам. Те, в свою очередь, сменились целыми раскопанными зданиями, собранными в призрачный город. Сколько же этажей здесь было отведено под артефакты? Все?

Пылинка подплыла к рабочему столу, стоящему на возвышении. По нему были разбросано несколько бумаг. Многие из них были на зебринском, но остальные были на привычном эквестрийском. Рядом с ними лежал сдохший терминал. Я приблизилась к столу и взглянула на пылинку. Та зависла перед моим лицом. Вздохнув, я закры… пожалела, что не могу закрыть глаза и прикоснулась к ней рогом.

<=======ooO Ooo=======>

Голденблад сидел за рабочим столом. Жеребец был тяжело болен, растрёпанная грива, мутные глаза, выпирающие рёбра. Он приближался к грани полного психологического срыва. Я подумала, что если бы на мне не было всего этого металла, то выглядела бы точно так же.

– Нет… нет, нет, нет… Пинки была права. Всё это время она была права, – бормотал он себе под нос, глядя на свитки.

– Права на счёт чего, сэр? – спросила кобыла, глазами которой я сейчас смотрела.

– На счёт того, что я сделал, Гласс, – ответил он, откинувшись на спинку и устало потёр лицо. – На счёт всего, что я натворил. Я должен был умереть ещё десять лет назад. Тогда ничего этого никогда бы не произошло. – Жеребец вздрогнул. – Это не Луна. Не Твайлайт Спаркл. Не Селестия. Это я. Я, именно тот, кто осрамился.

Гласс подошла ближе.

– Я не понимаю, сэр.

– Я допустил ошибку. Я делал то, что хотело оно, – он указал на лежащие перед ним свитки. – Эти записи, найденные в зебринских руинах, которые мы раскопали несколько лет назад, описывают ритуал для призыва силы с небес. Это было тем, что мы рассматривали ещё до Мегазаклинаний. Мы назвали его «Проект Звездопад». – Голденблад криво усмехнулся. – Флаттершай всех нас удивила своей матрицей мегазаклинания. Она всегда меня удивляла. Хотя, она не захотела отдать его мне, только не после того, что я с ней сделал. Но всё равно отдала, передав моему оперативнику. Звездопад изменился, сосредоточился на исследованиях боевых мегазаклинаний, но я никогда не забывал об этом свитке. Сила самих звёзд.

– Но я не понимаю… – слабо пролепетала Гласс.

– Я облажался. Я позволил страху и сомнениям взять надо мной контроль. И вся штука в том, что я делал именно то, что он и хотел! Видишь? – выкрикнул он, левитировав вверх камертон из звёздного металла и швырнув его через всю комнату. Затем он взглянул на другие свитки.

– Вот это вот история о чём-то, что называли Пожирателем Душ… великая злая сила со звёзд. Я думал, что это была просто машина. Чужая технология. Безграничный потенциал! Какой дурак… – пробормотал он, взъерошив копытом гриву. – Я создал оружие… Проект Горизонты… нечто, что могло бы уничтожить всё плохое, не задев остального… но я зашёл слишком далеко! Зачем останавливаться на полпути, если ты можешь уничтожить весь мир? – Жеребец истерично рассмеялся. – И сделав это, я сделал именно то, что он хочет!

Гласс попятилась.

– Сэр…

– Я убил столь многих. Сделал так много ужасных вещей! И всё это время я играл на копыто моему величайшему страху! – воскликнул он, грохнув копытами по столу и согнулся в приступе сухого кашля. – Я должен прекратить это. У меня было построено другое оружие. Его мощи должно хватить, чтобы уничтожить Пожирателя… Я надеюсь… Я молюсь, чтобы так и было…

– О, я думаю, что молиться уже поздновато, Голди, – протянул Хорс выступая из тени. Следом за ним вышел десяток охранников. Половина из них были единороги со светящимися рогами. – Убедитесь, что прервёте любое заклинание телепортации, какое он может попытаться сотворить. Остальные, заприте его.

– Хорс! Нет, прошу! – взмолился Голденблад, пока остальные его окружали. – Пожалуйста, ты должен позволить мне поговорить с Луной!

– Ох, я думаю она уделит тебе минутку. Может даст тебе сказать пару слов перед казнью, но я думаю, ты уже всё сказал. – Жеребец расплылся в блаженной улыбке. – Похоже, мой пост временного управляющего теперь стал немного более постоянным. Благодарю. – Хорс ухмыльнулся, глядя как Голденблада сбили на землю, заткнули рот кляпом, надели на рог кольцо и заковали в кандалы. Я сомневалась, что для усмирения больного единорога, стоило его так избивать.

Жёлтый жеребец усмехнулся Гласс.

– Гласси, детка, спасибо, что дала мне знать, что он здесь. Мне нужно, чтобы ты как можно скорее написала мне полный отчёт. Затем ты сможешь отправиться обратно в свой офис. И нужно, чтобы Министерские Кобылы были в курсе того, что здесь произошло. Ведь мы совсем не хотим, чтобы кто-нибудь из них совал нос в это дело.

Подойдя к столу, Хорс сгрёб разбросанные свитки.

– Скажи, Амади, есть хоть крупицы правды во всех этих глупостях об этом «Пожирателе»?

Из тени вышел причудливо-татуированный зебра, которого я уже видела в пещерах Токомеир. Его губы изогнулись в благодушной улыбке.

– Их нет. Это лишь глупые суеверия.

Появление зебры глубоко потрясло связанного Голденблада. Его глаза полезли на лоб, налившись кровью и он закричал сквозь кляп. Иссечённый шрамами пони дико забился, безуспешно пытаясь вырваться от охранников. В конце концов, светящаяся дубинка дважды ударила его по голове, его жёлтые глаза закатились и жеребец, наконец, обмяк.

– Надо же, – пробормотал зебра. – Похоже, Голденблад окончательно повредился умом.

– Оно и к лучшему. А когда Луна узнает об этих самых Горизонтах, которые должны убить всех… да уж. Ему конец. Я никогда не видел её в таком бешенстве, – заметил Хорс, явно получая от этого удовольствие. – Конечно, я немного преувеличил и посодействовал этому, но я и вправду думаю, что она очень огорчилась.

Похоже он был в восторге от происходящего.

– Кстати, сэр, он обронил вот это. – Амади вынул из-за спины и протянул Хорсу звёзднометаллический камертон. – Думаю, вам стоит взять его. У него такой приятный звук.

Хорс ухватил камертон ртом и ударил его об стол. Раздалась визжащая нота и жеребец улыбнулся, подбросил камертон в воздух и поймал его, пристроив за ухом.

– Да уж, думаю, я найду ему применение. Мне нужно снова потеребить Троттенгеймера. Может он уже получил сообщение, что теперь во главе ДМД стоит новый жеребец. Посмотрим, как он теперь запоёт о своей драгоценной осторожности.

Тут ему на глаза попалась Гласс и Хорс нахмурился.

– Ты почему ещё здесь?! Вперёд. Писать. Живо-живо! Если нам повезёт, мы уже завтра увидим, как его поджарят в Кантерлоте.

Мир закрутился, и отрывок памяти оборвался.

<=======ooO Ooo=======>

Я вынырнула из воспоминания, кружащаяся пылинка отпрянула и зависла передо мной. Как только мой взгляд сфокусировался, я огляделась и обнаружила, что всё ещё стою. Похоже, моему телу не нужно было ложиться, пока сознание было в отключке. Что ж. По крайней мере я могла сплюнуть. Серьёзно, это было одной из немногих вещей, которые я ещё могла сделать. Там был хоть кто-нибудь, кто мог выделить пару минут и спокойно, обстоятельно объяснить, чем на самом деле были эти Горизонты? Определение вроде «штука, которая всех убьёт», становилось уже несколько устаревшим.

И всё же, я подумала о Голденбладе из этого воспоминания. Как зол и обижен он был, как сломлен. Он допустил ошибку. Конечно, он не рассказал, в чём именно была эта ошибка, но его раздражение сейчас казалось мне знакомым. Может так случилось, что Голденблад стал одной из этих пылинок… но нет. Надеяться на это было слишком наивно.

– Может Твайлайт исследовала какое-нибудь заклинание по вызову призраков… – досадливо зарычала я.

Воспоминание и присутствие пылинок немного успокоили мои нервы, но лишь немного. Основная проблема по-прежнему оставалась. И, как и со всеми моими проблемами, я, наконец-то, добралась до точки, когда пора встретиться с ней лицом к лицу, а не бежать от неё. Я была беременна, и это означало, что я должна сделать выбор. Я могла сделать то, что лучше для моего будущего ребёнка, или могла сделать то, что хотела и, возможно, потерять его, подвергнув себя опасности.

В Девяносто Девятом беременность воспринималась как нечто ценное, волнительное и заветное. Если кобыла не умирала бездетной и другая кобыла не выигрывала в лотерею право на второго ребёнка, у большинства кобыл мог быть лишь один… Ладно, одна кобылка. Нерождённых жеребят, как я теперь понимала, могли в перспективе оставить, только если сокращалась мужская популяция их типа. На протяжении беременности, будущая мама должна была беречь себя. Кобыла, которая незаконно напивалась, или употребляла химию, или рисковала собой, осуждалась обществом. Ты просто не станешь ничего этого делать, когда вынашиваешь ребёнка. Как только жеребёнок рождался, всё могло вернуться на круги своя. Но до тех пор, ты расслабляешься и купаешься во всеобщем внимании и заботе. Учитывая, каким рискам подвергалась я, Стойло Девять Девять было бы от меня в ужасе.

Но не принимать их, означало подвергнуть риску других. Я три месяца наблюдала за событиями, разворачивавшимися вокруг Хуффа и хотя за это время я была вне себя от радости, что никто никого не принялся убивать, я знала, что это не продлится вечно. В конце концов Оставшиеся сделают свой ход, или Предвестники, или просто что-то пойдёт не так. Хуфф, казалось, был создан для того, чтобы всё шло не так. И даже если устоится мир, как долго он продлится, прежде чем Горизонты сработают и убьют нас всех, включая моего ребёнка?

Мой разум разделился и обе половинки лягали меня. Одна подбивала рискнуть, а вторая умоляла не слушать первую.

– Хотелось бы мне ещё пару деньков провести в Хэппихорне. Похоже, мой мозг по-прежнему предпочитает подталкивать меня исключительно к проигрышным решениям.

– Звучит правдоподобно. Как типичная Блекджек, – заметила Рампейдж, зацокав копытами по полу. У неё снова было нормальное число конечностей. Кобыла, тяжело дыша, плюхнулась рядом со мной.

– Уфф. У меня ушла вечность на то, чтобы избавиться от всех этих наростов на теле. Ненавижу ХМА. Дурацкий талисман всё время перебарщивает с восстановлением.

Она подняла взгляд и уставилась на пылинки.

– Вот дерьмо, опять эти штуки.

– Они хорошие, – успокоила я её.

– Хорошие, пока держатся от меня подальше, – фыркнула Рампейдж, затем взглянула на меня. – Так ты бежала сюда, чтобы увидеть эти штуки, или… – кобыла замолчала, ожидая разъяснений.

– Я просто сбежала, – буркнула я, гоня от себя образ Стил Рейна, разговаривавшего с ней. Половина меня хотела обвинить её, а другая хотела сознаться. – Я рада, что ты отыскала меня, – сказала я наконец.

– О, да, мои безумных зебринских навыков следопыта едва хватило, чтобы отследить дырищи, которые ты пробила и борозды, которые ты вспахала, пока ломилась напролом, – заметила она, откинувшись назад. – Итак. Похоже, к Когнитум мы идти не собираемся. Я правильно понимаю? – Я отвернулась и кобыла вздохнула. – Блекджек, что за дела? Я думала, ты будешь рада со всем этим покончить.

Я спрятала лицо в гриве Бу и покачала головой.

– Я хочу… – пробормотала я.

– Ты хотела спасти Тандерхед. Хотела остановить Смотрительницу. Хотела не допустить, чтобы Селестия стёрла с карты половину Хуффа. Хотела заботиться о Грейс, – сухо проговорила Рампейдж. – Блекджек, если ты чего-то хочешь, ты это делаешь. Тебе это может быть не по силам, но это не останавливает тебя от попыток. Это-то меня в тебе больше всего и восхищает.

Я взглянула на полосатую кобылу, встретила её разочарованный взгляд и снова спрятала лицо в гриве.

– Назови меня чокнутой, но я уверена, что ты не хочешь туда идти. Чего я не могу понять, так это почему.

Помолчав, я спросила:

– Рампейдж? Каково это, быть мамой?

Она не ответила. Я взглянула на неё из под гривы Бу. Похоже, мой вопрос шокировал кобылу, её лицо дрогнуло, будто от боли и несколько секунд она лишь беззвучно шевелила губами. Затем она отвернулась, глядя на маленькие сверкающие пылинки.

– Прошу, скажи мне.

Она начала смеяться, но не похоже было, что смех идёт из её горла. Шум, издаваемый ею, был чем-то средним между плачем и удушьем.

– Матерью… ты хочешь… ты… блядь, Блекджек, вот такого вопроса я от тебя точно не ожидала.

Половина её лица безуспешно пыталась усмехнуться. Наконец, она сдалась.

– Ты… то есть ты… серьёзно?

Я осторожно кивнула. Она медленно обошла Бу.

– И ты… ты… хочешь сказать…

Я снова спрятала лицо и кобыла надолго замолчала, затем вздохнула.

– Это… – Сейчас она боролась со своими собственными демонами. – …Блекджек, я не… то есть, конечно, ты сейчас сильно запуталась, но я была… со мной было ещё хуже. Это сбивает с толку. Это пугает. Должна признаться, от этого мне хотелось убить себя даже сильнее, чем обычно. НО когда ты чувствуешь это… когда ты принимаешь это. Когда ты ощущаешь её внутри себя, это тебя накрывает. Когда ты мама, и ты хочешь быть мамой, это захватывает тебя полностью и это чудесно. По-другому и не скажешь. Чудесно.

Её копыто погладило мою гриву.

– Значит… я так понимаю, ты это спросила не из простого любопытства, да? Ты беременна?

Я тихонько всхлипнула и кивнула.

– Они так сказали, когда я получила эти последние «модернизации». Они спросили меня, хочу ли я сохранить его и… – я резко тряхнула головой. Прими я другое простое решение и к этому времени я, наверное, уже разнесла бы на куски Когнитум, и была бы дома. Рампейдж положила копыто мне на плечо. – Мне так страшно, Рампейдж. Я хочу остановить Когнитум. Правда. Но… у меня будет жеребёнок! Я даже не знаю, смогу ли я его выносить. Но я чувствую… я знаю, что внутри меня есть что-то. Что-то не из стали и проводов.

Долгое время Рампейдж просто гладила мою гриву.

– Какие высшие силы могут заставить тебя нахрен отступиться, Блекджек? – спросила Рампейдж с мягким раздражением.

– Я не знаю, но как бы мне хотелось, чтобы они оставили меня в покое, – призналась я и разрыдалась. Спустя почти минуту я достаточно успокоилась и снова смогла говорить. – Я не знаю, что мне теперь делать, Рампейдж. Я знаю, остановить Когнитум и Горизонты, это для меня самое главное… но…

– Но ты собираешься стать мамой, – пробормотала кобыла.

– И я не могу выкинуть это из головы! Я в самом смертоносном, самом убийственном месте на Пустоши… в том самом, которое съело тебя, а другого пони превратило в жижу прямо у меня на глазах. Что оно может сделать с моим жеребёнком? – Стиснув зубы, я отвернулась от неё. – Я пытаюсь заставить себя не волноваться. Не думать об этом. Делать то, что я должна. Надеясь, что когда всё это закончится, я всё ещё смогу иметь ребёнка. Именно так я прошла через Башню Шэдоуболтов. И если потеряю его, это будет просто ещё одной ценой, которую я должна заплатить. Как мои ноги. Или шкура. Или моё сердце.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю