Текст книги "Горизонты (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 84 страниц)

– Это моя вина. Я знала, чем занимаются Флаттершай и Голденблад. Я могла положить конец войне. Капитулировать. Обсудить перемирие с Цезарем. Для Эквестрии наступили бы плохие времена, но пони проходили и не через такое. Но я отказалась. Я сопротивлялась. Я использовала войну в своих личных целях. На моих копытах кровь миллионов.

– Но Голденблад… Д.М.Д… – слабо пыталась я найти козла отпущения.

Она улыбнулась и подняла голову. Темноту над нами наполнил вьющийся, текучий свет. Он слился в Голденблада и Принцессу Луну.

– То есть за военную экономику будут отвечать министерства, и связь с общественностью так же на них, – произнесла спектральная – ну еще более спектральная – Луна. – Военные и вправду будут вести войну. А что же тогда мне делать?

– Улыбаться и махать преклоняющейся публике, – проскрежетал Голденблад. – Неофициальные встречи… монаршие функции… ну и прочее в этом роде.

Принцесса неодобрительно на него посмотрела.

– Не позволю сделать себя марионеткой своего же бюрократического аппарата, – прямо ответила она.

– Принцесса, это неприятная работа. Будет лучше, если вы не будете вовлечены в это напрямую. Все ваши действия, неправильно понятые подданными, станут орудием в копытах толпы. Когда война закончится, вы предадите суду Министерских кобыл, поставите на их место преданных вам чиновников. Отправите всех недовольных генералов на пенсию и повысите верных майоров. Победа в войне станет отправной точкой вашего превращения из марионетки в величайшего монарха на следующие тысячу лет.

– Я не буду праздно сидеть в стороне, – резко сказала Луна. – Я не позволю Министерствам творить все, что им заблагорассудится, пока не придет нужное мне время и я смогу пожать лавры победителя. Я должна знать, что происходит и принимать решения. Моя страна участвует в войне, и я не имею права вести себя как фоновый персонаж!

Голденблад окинул её взглядом, а затем отвернулся.

– Возможно, есть и другой вариант.

– Какой? – подалась к нему Принцесса.

– Ну, раз мы сконцентрировали всю власть в копытах Министерств, то нам нужен способ координировать их между собой. Некая конторка по проталкиванию документов. Мы же не хотим чтобы Министерства сами этим занимались, или отодвинули вас от власти бюрократическим путем. – Он ещё чуть поразмыслил. – Если мы создадим очень скучную, неброскую контору, ведущую дела вне пределов обычной министерской деятельности, то сможем следить за действиями Министерств и манипулировать ими. Мы бы смогли подняться на этом. Проникнуть во все эшелоны вашего правительства для того, чтобы знать, чем они занимаются на самом деле. Непрямое воздействие и контроль. – Он остановился, охваченный внезапным приступом кашля. – Официально, вы будете символической фигурой. Неофициально, вы будете кукловодом, управляющим страной. В подходящее время, мы закончим эту войну, избавимся от балласта, и полностью, открыто возведем вас на вершину власти.

Луна широко улыбнулась.

– О, а вот это уже другое дело. Совсем другое дело. И я как раз знаю кандидата на место главы этого департамента, – она похлопала крылом по горячему лбу Голденблада.

– Принцесса Луна, я уже одним копытом в могиле: это розовое облако меня убивает, – слабо возразил он.

– Чепуха. Ты нужен мне, Голденблад. Вместе мы создадим Эквестрию, которая простоит еще тысячу лет. Ты ведь можешь пожить ради этого? Ты ведь можешь пожить ради меня? – спросила Луна, трепеща ресницами.

Голденблад издал долгий, хриплый вздох.

– Как прикажете, моя Принцесса.

Затем видение исчезло, и ему на замену явилось новое. Голденблад уже сидел за столом, на его лице была маска, подключенная к тихо шипящим газовым баллонам. Рядом стояла Луна, леветируя перед собой свиток.

– Теории Трублада о применение магии хаоса к живым системам очень интересны. Он взаправду считает, что сможет сливать воедино живые организмы.

Жеребец и глазом не моргнул.

– Если Твайлайт узнает об этом, то сразу же подаст в отставку. Вы знаете, как она относится ко всему, связанному с Дискордом.

– Знаю. Так что позаботься о том, чтобы она об этом не узнала. В МТН не должны знать о проекте Химера до последнего. А вот Флатершай сможет понять, как использовать потенциал этих изысканий во благо больных, – произнесла Луна, а затем продолжила с дразнящей улыбкой: – Это позволит тебе проводить с ней больше времени. Она ведь все снится тебе. О какие это сны…

Голденблад стал краснее рака.

– Вы же говорили, что больше не будете этим заниматься.

– О, Голденблад, не могу же я называть себя Принцессой Ночи и пропускать такие насыщенные сны? – спросила она, подходя к нему. – Может ты хочешь воплотить их в реальность?

– Я отвратителен. И дышу-то еле-еле. Есть куча здоровых и более достойных для неё пони, – кисло ответил он. – К тому же, я ей безынтересен.

Луна издала смешок.

– Уж поверь – интересен.

Голденблад в удивление раскрыл рот. Принцесса притворно улыбнулась и помахала ему свитком.

– Дайте этому Трубладу финансирование и посмотрим, что из этого выйдет. Думаю результаты нас не разочаруют.

Изображение снова угасло, лишь за тем, что бы явить нам уже здорового Голденблада занимающегося сексом с Флатершай на лесной поляне. Когда они закончили и вместе упали на траву, он посмотрел на пегаску и нахмурился.

– Принцесса Луна?

Флатершай глупо улыбнулась ему и поморщила носик.

– Просто проходила мимо и решила заглянуть. Чисто случайно. Правда. Но раз уж я здесь, то, как ты думаешь, не мог бы ты узнать побольше об этих «мегазаклинаниях», которые в МинМира разрабатывают? Меня интересует всё с приставкой «мега».

– Почему бы просто к ней в сон не проникнуть? – кисло осведомился Голденблад.

– Наверное, потому что ей снятся малыши, – закатила глаза Луна, – и кролики. И ты.

Жеребец чуть улыбнулся.

– Ясно, тем не менее, вы могли бы подождать, пока я проснусь, Принцесса.

Надавив ему на плечи, она оседлала его бёдра.

– Оу? Ты предпочитаешь это? – её живот увеличивался всё больше и больше, а в уголках глаз появились морщинки. Его читая белая шкура вдруг покрылась полосами багровых шрамов и жеребец закашлялся, задыхаясь. Наклонившись, она крепко поцеловала его и сон продолжился. Скользнув обратно, она вздохнула с блаженной улыбкой.

– Наслаждайся сном, Голденблад. Ты это заслужил.

– Благодарю тебя, Принцесса Луна, – ответил он почти язвительно и его бёдра задвигались. Вдруг изображение снова изменилось, на сей раз показав двуспальную кровать с беременной Флаттершай, лежащей рядом со спящим Голденбладом.

– Принцесса Луна, – пробормотал он во сне, шевельнув бёдрами. Из широко распахнутых глаз смотрящей на него Флаттершай бежали слёзы.

На несколько секунд я отвела взгляд.

– Нет. Это была не ты. Это какое-то… что-то ещё.

– Блекджек, в отличие от своей сестры я не была недотрогой. Конечно, во плоти я такого почти никогда не делала, но сны – это совсем другая история. В конце концов, ночь – время любовников, – тихо ответила Луна, стыдливо пряча глаза. Картинка снова изменилась, теперь это был рабочий кабинет. Луна сердито расхаживала взад-вперёд перед угрюмым Голденбладом.

– Поверить не могу, что она это сделала. Я не могу поверить! Пять лет. Пять лет, как она отреклась от трона и тут она откалывает такой номер! Её же могли убить. Или хуже!

– Возможно, гораздо хуже, – согласился Голденблад, не поднимая глаз от свитка, который он читал. – Она больше не станет пытаться это повторить. Она винит себя в смерти Биг Макинтоша. Что ты думаешь делать с Псалм?

– Псалм… – пробормотала Луна. – Не знаю даже, должна ли я дать ей медаль, или швырнуть в камеру, или и то, и другое. Пока что не спускай с неё глаз в ДМД. Не дай ей покончить с собой или хуже того, пойти к прессе. Сейчас мы просто будем играть роль скорбящей правительницы. Завтра же, мы отправим Рарити в город, дабы она сделала из Биг Макинтоша героя, известного всей Эквестри. Как отреагируют Министерские Кобылы?

– Эпплджек…, – Голденблад задумался. – Она держится. С головой окунулась в работу. Для неё это нормальный modus operandi^[16]. Остальные отнеслись скорее нейтрально. Хотя, Твайлайт… она восприняла это почти также тяжело, как Эпплджек, и я не уверен, почему. – Он помолчал некоторое время. – Я хотел бы подать в отставку.

Луна рывком вздёрнула голову.

– Что? Голди, это шутка?

Жеребец медленно покачал головой.

– Я думаю, так будет лучше. Для управления ДМД ты можешь использовать свою аватару Эклипс. Я тебе больше не нужен, – ответил он, не поднимая глаз.

– Почему? – напряжёно потребовала Луна. – Если тебе мало платят, я легко могу это исправить.

Он хрипло вздохнул, будто задыхаясь.

– Луна, когда мы это начинали, я думал, что умру в течение года. Но я не умер. Я благодарен тебе и докторам, но я устал от всего этого. Я хочу вернуться к преподавательской деятельности. Возможно, отправиться в геологическую экспедицию. Заняться чем-то, что не связано с войной и смертью.

– И ещё ты хочешь попытаться исправить ситуацию с Флаттершай, – добавила Луна. – Не отрицай. Я видела твои сны. Думаешь, твоя отставка воскресит твоё мёртвое дитя, Голденблад? – Этот вопрос заставил его вздрогнуть, словно от удара. Вздохнув, Луна подошла и положила своё копыто поверх его. – Ты нужен мне, чтобы довести дело до конца. Трублад делает прорывы, которые должны позволить нам совсем отказаться от использования пони. Аугментации Сильвер Страйп уже изменяют ситуацию. Дело в том, что никто не справится с этим лучше, чем ты. Ты художник, а твоя стихия – политика.

– Принцесса! – он страдальчески поднял голову, и она спокойно встретила его взгляд, изогнув бровь. Медленно, он сник под взглядом её бирюзовых глаз. – Я больше не хочу ничего этого.

Она смерила его взглядом.

– Очень хорошо. Если это то, чего ты хочешь. – Повернувшись, она отступила от Голденблада. – Конечно, нам придётся отредактировать твои воспоминания за последние пять лет. Ты знаешь достаточно, чтобы стать неизмеримо ценным активом, если тебя захватят в плен. В целях безопасности, нам придётся забрать всё, ведь нельзя сказать наверняка, что именно может оказаться полезным для зебр.

– Всё? – ахнул Голденблад. – Но… я…

– Всё, – Луна оглянулась через плечо и добавила, чуть более мягким голосом: – Разве от этого не станет проще, Голди? Не станет больше болезненных воспоминаний об её уходе? Никаких снов о мёртвых, окровавленных жеребятах? Ты сможешь продолжить жизнь так, как ты хочешь, ничего не помня о том, что ты сделал. Это, можно сказать, подарок.

Голденблад смотрел на свою Принцессу.

– А когда придёт время наводить в доме порядок?

Несколько секунд Луна не отвечала, затем повернулась к нему лицом.

– Ну, я думаю, это будет уже не твоя забота. Как ты сказал, теперь я могу без тебя обойтись. Но некоторым из Министерских Кобыл придётся ответить за то, что они сделали. – Угроза была едва обозначена, но она повисла в воздухе, словно меч.

– Хорошо, – прохрипел Голденблад, отводя глаза. – Я остаюсь.

– Хорошо, – Луна подошла и положила копыто ему на плечо. – Я считаю, что лучше работать с тобой, чем без тебя. – Затем она развернулась и пошла прочь, оставив его сидеть в одиночестве с застывшим на лице выражением ужаса.

– Ты вынудила его остаться, – тихо проговорила я, когда образ кабинета растаял. Отсветы от её рога бросали вокруг нас резкие тени.

– Для меня он был ценен и полезен. Естественно, я вынудила его остаться. Я манипулировала им, чтобы получить то, что я хочу. Чего моя сестра никогда бы себе не позволила, – тихо добавила она. – Тем не менее, после этого, наши отношения уже никогда не были прежними. Он становился всё более и более… устойчивым. Эффективным, жёстким, о да… но между нами выросла стена. Он избегал сна, выжидая, пока усталость не вынуждала его забываться сном без сновидений. У него появились секреты от меня. Я не думала, что он сможет что-то от меня скрывать, но он смог, – сказала она, медленно покачав головой.

– Горизонты. И Сады Эквестрии.

– Да… – пробормотала она. – Честно говоря, Сады занимали меня куда больше. Я знала, что Твайлайт владела Элементами Гармонии, артефактами, которые когда-то изгнали меня. Меня постоянно тревожило, что по какой-нибудь причине они снова могут быть использованы. Конечно же я не могла потребовать их у неё. У меня никогда не было с Твайлайт таких отношений, как у неё и моей сестры. Если бы бомбы не упали, я не знаю, как долго я смогла бы ждать, прежде чем арестовала бы её и её подруг. У меня был список пони, которых нужно убрать из Министерств и в нём были они все. После окончания войны я бы проехалась по их трупам общественным недовольством. Все бы обвиняли их. И Голденблада. Особенно Голденблада.

– Потому что Голденблад сделал нечто, что может уничтожить Эквестрию? – спросила я.

– Отчасти, но ещё и потому, что я должна была оставаться в стороне от всего, чем занимался ДМД. Я верила, что прощение от Флаттершай было бы гарантией того, что он умрёт спокойно, без проблемных горячечных предсмертных исповедей.

– Почему же он создал Горизонты? – спросила я, оглядываясь вокруг в поисках ответов. – Вот чего я никак не могу понять.

Рог Луны засветился, и в воздухе над нами появилась тюремная камера. К дальней её стене был вертикально прикован Голденблад. Ошейник, охватывающий его шею, едва позволял ему дышать, а передние копыта были вздёрнуты над головой.

– Почему? – спросила Луна прикованного жеребца. – Почему ты это сделал? После всего, что мы сделали вместе. После всего, через что мы прошли… почему?

Голденблад не ответил не сразу. Некоторое время он просто разглядывал её своими жёлтыми глазами.

– Меня использовали.

– Я? – воскликнула Луна. – Ты знал об этом, ещё когда мы всё это начали.

– Многие. Я позволил себя использовать. Мне казалось, что так будет лучше. – Жеребец прикрыл глаза. – Я должен был умереть в Литлхорне. Тогда ничего этого бы не случилось. Ты бы никогда не поднялась на вершину власти. Война бы сошла на нет. Не было бы Министерств. И всего этого кошмара.

– И Флаттершай, – холодно добавила Луна.

Он молчал почти минуту.

– Ты собираешься казнить её вместе с Твайлайт и остальными?

– Я глубоко уважаю Твайлайт и её друзей. Они проделали для меня хорошую работу, – возразила Луна.

– Но они тебе не нравятся. Они не стали твоими друзьями, – прохрипел Голденблад. – В отличие от меня.

– Ты? Ты осмеливаешься?! – нависнув над ним, Луна сверкнула глазами. – Ты предал меня. Ты обманул меня. МЕНЯ! И ты смеешь называть меня другом? Я правящая принцесса. Мне не нужны друзья!

Губы грязного и обессиленного Голденблада медленно растянулись в улыбке.

– Ошибаешься, Луна. Нужны. Всем нам.

– Что такое Горизонты? С Садами я разберусь и без тебя, но где Горизонты? – Голденблад не ответил. – Говори! Мы тебе повелеваем!

Жеребец закрыл глаза.

– Нет, – пробормотал он. Принцесса неверяще уставилась на него и он продолжил:

– Вот мои условия. Отрекись от престола в пользу сестры. Позволь ей прекратить этот кошмар. Тогда я расскажу тебе всё. Затем, хочешь – отправляй меня в ссылку, хочешь – казни. Но отрекись от трона, Луна.

Принцесса с отвращением посмотрела на жеребца сверху вниз.

– Что ж, тогда храни свои секреты. Пусть они утащат тебя в могилу. – С этими словами она повернулась и вышла из камеры.

– Он хотел, чтобы ты ушла? – спросила я сотканного из света аликорна.

– Да. Я не могу понять, почему. Мы работали вместе почти десять лет. Вместе строили новую Эквестрию. Затем, внезапно, он захотел от всего этого отречься. Почему? – Она покачала головой и взглянула в сторону, где огромный зелёно-розовый дракон сжигал Голденблада своим пламенем. Он был сожжён до последнего кусочка. До последнего кусочка. Драконьим пламенем…

– Погоди-ка… – пробормотала я, глядя на это воспоминание. – Ты не казнила его, да? – Луна резко взглянула на меня, и я воскликнула: – Ты по-прежнему играешь в игры!

– Он мёртв, – пробормотала Луна. – Испепелён.

– Однако драконье пламя не всегда убивает! – отрезала я. – ЛитлПип использовала пламя Спайка, чтобы пробиться в центр ПОП! А ты сделала то же самое для Голденблада, верно?

Некоторое время Луна смотрела на меня, затем прошептала:

– Да.

– Он жив. Этот золотой мулий выблядок на самом деле жив. – Учитывая то, сколько других встреченных мною пони пережили гибель старого мира, я уже начала сомневаться в том, что меня можно удивить. – Где он?

Бесконечно долго она молча смотрела на меня. Затем тихо прошептала:

– Я не знаю.

– Хватит этих игр. Скажи мне правду. Где он? – не сдавалась я.

Несколько секунд мне казалось, что она не станет отвечать. Я начала было отворачиваться, но тут она тихо произнесла:

– Здесь. Он здесь. В моей крепости. В моём Редуте.

У меня по позвоночнику пробежал холодок. Он был здесь. И так близко. Так ужасно близко.

– Спасибо, – ответила я, не оглядываясь на неё.

– Я просто хотела защитить свой народ. Всего лишь хотела быть лучше, чем Селестия… хотя бы раз, – произнесла Луна с мольбой в голосе. Я оглянулась. Фиолетовая душа ускользала обратно в тёмную оболочку моего тела. Если бы всё сложилось иначе… если бы только всё вышло лучше…

Столь многое…

Время вокруг нас побежало с прежней скоростью и моё тело пошло дальше. А я осталась сидеть на месте, в этом пустынном, призрачном мире, зажмурившись и стиснув зубы. Если Аид продолжит гнуть свою линию, мне предстоит увидеть, как все они умрут или окажутся порабощены. И я ничего не могла с этим поделать.

Кроме одного: найти этого золотого ублюдка, и выбить из него пару ответов.

Заметка: Идёт загрузка, пожалуйста, ожидайте…

Глава 5

Голденблад

«Нет. Ты не сможешь. Пускай Шайнинг Армор и не в состоянии больше поддерживать своё заклинание, но теперь, когда ты так глупо раскрылась, я защищу своих подданных от тебя!»

Мир теней играл с моим восприятием расстояния и времени. Дюжина шагов, и я оказалась на полпути от Капеллы. Сто шагов, и вот я уже в самой деревне. Спектральные пони вокруг двигались рывками, как изображения на сломанном проекторе. Без солнца я окончательно теряла чувство направления, как только удалялась от знакомых ориентиров. Я попытался телепортироваться назад в Цитадель, но обнаружила какой-то магический барьер, который мешал мне достичь пункта назначения. Каждый раз, когда я пыталась телепортироваться, мой рог просто ярко вспыхивал и я оставалась на том же месте, не имея понятия, где это самое место вообще находится. И даже если я просто постаралась бы пойти обратной дорогой, я совершенно точно потерялась в этом бесконечном мире теней.

Я сидела около темного, пустого русла Хуфингтонской Реки и горько смеялась. Я умирала уже два, ну, или три раза, а теперь умудрилась застрять в мире теней, совершенно неспособная сделать что-нибудь, чтобы остановить Когнитум и Амади. Не способная даже вернуться в Цитадель или связаться с моими друзьями. И самым невыносимым из всего этого, было осознание того, что Голденблад всё-таки жив. Ну, вообще, это не должно было так уж удивить меня. Твайлайт выжила, соединившись с Богиней. Реинбоу Деш стала гулем. Ну а если ЛитлПип была права, то и Флаттершай тоже удалось выжить, превратившись в дерево. Такими темпами, я вполне могла столкнуться с мозгом Рарити в каком-нибудь летающем роботе, с Пинки Пай-спрайтботом или с призраком Эппл Джек и не особо удивиться.

Голденблад. С одной стороны, я очень хотела поговорить с ним. С другой, я прямо-таки жаждала момента, когда сквозь его голову начнут проходить мои замечательные магические пули. Да, его использовали. Возможно Луна сделала бы то же самое и без него; возможно она сделала бы еще хуже, чем вышло с его помощью… Или, быть может, без него конфликт с зебрами закончился бы миром, вместо поглощающего всё живое пламени. Я не знала. Все, что я знала, так это то, что я должна найти его. Вопросы к нему были словно выжжены в моей душе. Почему он внезапно сломался в самом конце? Он действительно сошел с ума, как утверждает Когнитум? Оружие Судного Дня, которое убьет всех на планете? Почему он не дал Когнитум доступ к нему? Так уж ли его действия безумны? Всё-таки, у меня богатый опыт времяпрепровождения с сумасшедшими машинами! Безумие. Это был самый простой ответ для несчастного жеребца у которого не было ни одной органической кости в теле.

В мире теней было что-то вроде воды; она сочилось из скал, холодная, чистая, стерильная. И всё же в ней не было жизни. Просто темная пародия. Призрачные деревья двигались и мерцали вокруг меня, когда я шла, и исчезли, когда я останавливалась. Прозрачные пони носились вокруг, замирали в не самых естественных позициях, а затем внезапно оказывались где-то далеко. Некоторые из них двигались словно бы задом-наперёд, как будто включена перемотка какой-то жуткой записи реальности. Тишина была абсолютной; не было никакого эха, и совершенно не имело значения, как громко я могла вопить. Это странное место, казалось, поглощало весь шум, который я издавала.

Пресвятая Селестия, к Дискорду Голденблада и Когнитум. Я сама сейчас съеду с катушек, если не уберусь отсюда!

– Вот ты где, – заявила Тенебра, облаченная в темно-фиолетовую броню, словно бы специально выплывая из темноты в самый нужный момент. – А я была уверена, что ты уже покойница.

– Здесь что, есть опасности? – спросила я, окидывая окружающую меня местность скептическим взглядом. – Я ещё ни одной не видела.

– Блекджек, здесь есть места, в которых время течёт так быстро, что пони переживает всю свою жизнь за считанные секунды… или так медленно, что ты будешь заморожена, как муха в янтаре, – сказала серая ночная пони, приземлившись. – Разломы в пространстве, которые могут разорвать тебя на части. Искажения, выворачивающие тебя наизнанку. Конечно, они все довольно редки, но стоит тебе попасть в одну из них, как ты уже будешь мертва. И да, здесь есть… существа. Уникальные. Смертоносные. И я не хочу с ними бороться. Мы должны вернуться обратно в замок.

– Так значит, это место убивает меня, просто существуя. Ни разу не сталкивалась с подобным, – сказала я немного более саркастично, чем собиралась. Я вздохнула, вглядываясь в холодные сумерки вокруг.

– Прости. Я просто…

– Раздосадована? – невинно спросила кобыла. Это простое маленькое слово заставило что-то щелкнуть внутри меня.

– Раздосадована? Всю мою жизнь кто-то говорил мне, что делать, – сказала я, начиная ходить взад-вперёд. – И знаешь что? Мне это нравилось. Нравилось! Мама. Смотрительница. Не важно. Пока были пони с хоть каплей добродетели, или властью и направлением, в котором я должна была идти, я шла. – Я смеялась, мой голос звучал, как эхо целого хора шепчущих призраков в тенях. – Я позволила роботу послать меня в безумную погоню через всю Пустошь. Квест! Луной проклятый квест, полный поиска тайн и ответов, сражений с плохими пони, которые причиняли боль другим, и пытаясь оправдать весь сопутствующий ущерб, который я нанесла стараясь быть хорошей! Я осталась здесь, вместо того, чтобы взять тех, о ком я заботилась и любила, и свалить отсюда как можно дальше. Когда костлявая галлюцинация начала давать мне советы, что я сделала? Проигнорировала это? Рассказала об этом своим друзьям? Упомянула ли я об этом хотя бы мимоходом любому пони со стетоскопом и теоретической докторской степенью? Нет, я назначила его на должность главного блядского советчика! – крикнула я ей. – А ты знаешь, что всё это мне принесло? А? Знаешь?

– Эмм… – Тенебра попятилась от меня на несколько шагов.

– А вот это! – проорала я во всю мочь, широко разводя передние ноги, указывая на окружающую нас сумрачную пустоту. – Ничегошеньки! Я даже умереть подобающим образом не смогла. Трижды! – произнесла я, расхаживая всё быстрее. – Не считая П-21 и Скотч Тейп, все те, кого я знала более чем полгода назад – мертвы, и это всего лишь верхушка айсберга. Те, кого я даже и не знала, умерли потому, что я была слишком опрометчивой, или очень медлительной, или излишне тупой, чтобы поступить правильно. Я лишилась живого тела, и получила тело из стали, а затем лишилась и его, когда мой враг решила, что она хочет поменяться! Меня обрюхатили, а теперь мой жеребёнок у неё. У неё мои друзья. У неё моя очень особая пони, которую она вогнала в слёзы! – прошипела я сквозь зубы Тенебре, которая смотрела на меня так пристально, как будто я была сумасшедшей. – Она отняла мою, блядь, кьютимарку, – кровожадно пробормотала я, тыкая в бедро копытом. – Она отняла мой Талант.

Я кривилась, шагая к ней.

– И знаешь что? И вот ЭТО, я бы тоже пережила, – прошипела я ей, тыкая в её грудь копытом. – Я могу решать проблемы, связанные с моими провалами. Я специалист в этом вопросе. Я могу попытаться, и всё исправить. Поговорить с Глори. Поговорить с П-21. Сказать им, что я вновь всё похерила, и посмотреть смогут ли они что-нибудь придумать. Вот только сделать этого я не могу, потому, что из положения «я застряла в городе, где во множестве роятся роботы, которые пожирают пони» я перешла в положение «я застряла в мире предвечной тьмы», а твой отец меня не выпускает! – прорычала я ей, заставляя сделать очередной шаг назад. – Так что, да! Полагаю «раздосадована» вполне подходит чтобы описать моё состояние!

А затем, крепко зажмурившись, я завопила во всю мочь, ведь без этого ни одна полноценная жеребяческая истерика не может считаться полностью завершенной. Я вложила в этот вопль столько гнева, разочарования, и отвращения к себе, сколько могла… и это окаянное место низвело моё возмущение до вялого крика. Когда я закончила орать, моё горло болело, из глаз катились слёзы, а в груди гулко билось сердце. Я, резко усевшись на камень, склонила голову.

– Просто… я не хочу всё это терять. Здесь я не смогу даже быть матерью. Это тело стерильно, – устало и несчастно, пробормотала я, выпустив из себя весь гнев, оставивший после себя лишь холодную золу и пепел.

Я почувствовала, как вокруг моих плеч робко оборачивается крыло.

– Пожалуйста, не надо кричать, – тихо и быстро, произнесла Тенебра. – Я так предполагаю, что как минимум половина из вышесказанного было правдой. Ты намерена сдаться? С тобой уже покончено?

Я сделала глубокий вдох прохладного, стерильного воздуха.

– Нет, – произнесла я настолько тихо, что сама едва это услышала. Я взглянула на неё. – Почему ты со мной настолько любезна?

Она слегка пожала плечами.

– Я взрослела, желая стукать своего братца по темени за его дурацкие затеи. Как например: приклеивание всей мебели на стены. Или попытки исполнить пантомиму смерти Найтмер Мун. Или заниматься оральным сексом для того, чтобы подготовиться к тому, что рано или поздно я с ним совершу, несмотря на то, что в каждом учебнике по биологии написано, что это нехорошо. Всегда плевал на нормы поведения. Я знаю, каково это – быть в ловушке, поэтому я могу сочувствовать. – Она указала крылом во тьму. – Может, пойдём?

Я кивнула, и мы молча пошли вдоль высохшего русла.

– Каким образом всё стало настолько плохо? – нахмурившись, спросила я.

Мы шли мимо огромного сломанного чёрного обелиска, лежащего теперь на боку вдоль русла реки, на поверхности которого были выгравированы фигуры аликорна. Как только мы прошли мимо него, он замерцал, и исчез за краем расколотой скалы, испарившись как мираж.

Она долго молчала, и пару раз оглядывалась на меня, пытаясь подобрать слова.

– Если не брать в расчёт Стигиуса и Отца, то у большинства ночных пони отсутствует способность перемещаться из этого мира, в мир света. Луна по-разному благословила каждого из нас. Почти всем приходится использовать портал в Цитадель. Поскольку большинство представителей нашего вида жило в посёлках и городах, то они умерли вместе с остальной Эквестрией. А выжившие были брошены в Пустоши, ставшей для них ловушкой. Вернуться сумели лишь единицы.

– А те, кто остались? – спросила я.

Она криво улыбнулась, когда вокруг нас, мигнув, появился лес чёрных деревьев, исчез, и опять появился.

– Ты пони из Стойла. Мы всё запечатали, и начали заниматься ничегонеделанием. Правил нами – Король Эбонстар, но поколение сменяло поколение, и всё просто… приходило в упадок. Мы тренировались. Учились. Делали всё, что было в наших силах, чтобы стать лучше… а затем, вступали в связи с троюродными родственниками, потом с двоюродными, а затем с единокровными братьями и сёстрами… – Она покачала головой. – Генетическая смерть.

– Мне жаль, – пробормотала я.

Её пушистые уши опустились.

– Не так сильно, как мне. Стигиус – полнейший идиот. Я в два раза умнее него, но именно он был тем, кто покинул наш дом чтобы спасти наш вид. Я думала, что он лишь похотливый болван. То, что он сделал… может сработать. – Потом она оглянулась на меня, а земля под ней превратилась в обсидиановую дорогу. – Конечно, если ты права, то мы, возможно, выиграем лишь несколько поколений.

– Если я права, – вздохнула я.

– Иногда я не думаю, что кто-либо вообще прав. Ни я. Ни Когнитум. Ни Принцесса Луна. Никто. – Я постучала себя по виску. – У меня в голове память… как минимум дюжины пони. Я не могу вспомнить ни об одной вещи, в которой фигурировали они все. – Я закрыла глаза.

– Имя «Голденблад» что-нибудь тебе говорит?

– Нет. А должно? – спросила она, когда теневая дорога, мигнув, вновь превратилась в бугристое русло.

– Думаю, нет. Скажи, как ты думаешь, может ли один пони манипулировать целой страной из-за кулис? – проворчала я.

– Конечно, – ответила она. Я взглянула на неё с удивлением, подняв бровь.

– Принцессы. Цезари. Генералы. Все всегда запоминают лидеров, но попробуй копнуть немного глубже. Командир Эбонстар был ночным стражем Принцессы Луны. Что он делал под её командованием? Как он исполнял приказы? Был ли он верен ей? Подчинялся ли он правилам? А что насчёт пони, которыми он командовал? – Она снова потрясла головой. – Никто не знает всего. Но если пони достаточно искусен, то естественно. Однако, вопрос, на который ты никогда не ответишь заключается в том, кто же ими манипулировал?

Её слова эхом вторили в моей голове, но опять же, всё сводилось к одному вопросу: Почему? Почему Голденблад сделал то, что сделал? Почему он создал Горизонты? Почему предал Луну? Почему в конце он сошёл с ума?

Всё вокруг нас текуче преобразовалось в тенистый город полный небоскребов. Целый город из черного камня.

– Что это такое? – спросила я, обводя неясно вырисовывающиеся в темноте очертания готической архитектуры.

– Столица принцессы Луны, – сказала она, указывая крылом на величественные здания из мерцающего, полного теней камня, украшенные изображениями луны и звезд.

Я раскрыла от изумления рот, а затем с подозрением посмотрела на Тенебру.

– Она никогда не была построена, – сказала она с кривоватой улыбкой, – это то о чём принцесса Луна мечтала, прежде чем стала Найтмэйр. Её собственный город, её Кантерлот. Но Селестия отказала, и это ввергло Луну во тьму. Имбриум так никогда и не стал явью. Но он продолжает существовать здесь.