Горизонты (ЛП)

Текст добавлен: 6 июля 2017, 13:00

Текст книги "Горизонты (ЛП)"

Автор книги: Somber

Жанры:

Классическое фэнтези

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 84 страниц)

Назад к карточке книги

Annotation

Небеса по всей Пустоши озаряются сиянием солнца и радугами, а Книга ЛитлПип – Дарительницы Света, вселяет надежду в сердца тех, кто полагал, будто она потеряна навеки. Беды по-прежнему обрушиваются на население того, что когда-то было Эквестрией, но теперь будущее представляется светлым, словно льющийся с небес свет.

Но только не в Хуффе. Здесь не видели радужных колец, и облака столь же плотны как и всегда, а над истощённой ХМА почвой идут дожди. На один краткий миг Кобыла-Охранница разогнала в Хуффе облака, позволив городу узреть небо… а затем низверглась в Ядро. Три месяца о ней не было слышно ни слова, а это значит, что она погибла. Скорее всего, так и есть. Но… Даже если это правда… То существуют Вещи, будоражащие этот ужасный некрополь, и миру нужно надеяться, что она и есть одна из них. Ведь если это не так… то Хуфф может стать только началом.

Somber

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Часть первая

Часть вторая

Глава 14

Глава 15

Эпилог: Завтра

notes

Somber

Фоллаут Эквестрия: Проект «Горизонты»

Том Пятый: Горизонты

Глава 1

Восприятие

«Я за тобой слежу»

Залы Стойла Девяносто Девять пахли не так, как я помнила: запах антисептических средств витал в углах комнат, под кроватями, и в шкафах. Но всё же, в Стойле вновь звучали живые голоса, живые и полные надежд. Новые жильцы занимались этим местом с таким упорством, которое могла дать только надежда. Сломанные лампы заменялись новыми, со стен соскребали грязь. Повреждённые системы были починены или заменены. Даже пятен крови почти не было видно.

Для переселенцев из Девяносто Шестого, имелось несколько главных отличий между жизнью взаперти в башне, и жизнью взаперти под землёй. Даже «переработка» не вызвала больших проблем с адаптацией, как только они, по большей части, приняли мантру, касающуюся еды в Девяносто Девятом. Самым заметным и важным изменением было то, что они больше не были под присмотром стражей-пегасов. Когда бы они ни захотели, они могли бы выйти за главную дверь, мимо Стальных Рейнджеров, к свежему воздуху и дождю. Если они хотели, они могли уйти, хотя никто так и не отважился удалиться от Стойла дальше, чем до Мегамарта. Всё же, несколько десятков квадратных футов под открытым небом, и попытки устроить сад внутри частокола, возведённого Рейнджерами… были драгоценными вещами.

Из окна в кабинете Смотрительницы, Рыцарь Крампетс смотрела на Атриум, и всех находящихся внутри, смеющихся и болтающих, пони.

– Сложно поверить, что несколько месяцев назад, здесь было пусто и мы рассматривали идею оставить это место. Теперь всё почти также, как и в Троттингеме. Не возьмусь утверждать, но мне кажется, что с момента нашего ухода оттуда моя броня не работала настолько хорошо, – сказала она, шевеля бронированным копытом. Отражение стоящей у окна золотисто-коричневой кобылы, выдавало миру её улыбку. – Нет никаких новостей с запада? – спросила она, посмотрев на нового Главу Безопасности Стойла Девяносто Девять.

Паладин Шугар Эппл Бомбс Стронгхуф изучил несколько бумаг на большом столе, пыхтя через свои густые светлые усы.

– Стойло Двадцать Шесть тоже не сможет послать нам ничего в этом месяце. Группировки, отложив на какое-то время свои разногласия в сторону, всё ещё расправляются с разбредшимися по всей округе остатками армии Красного Глаза.

– Они понимают, что вокруг нас сейчас находятся несколько армий, верно? – спросила Крампетс, медленно идя к нему, чтобы осмотреть карты, лежащие на столе. Карта Хуфа была помечена сотнями маленьких красных и зелёных крестиков.

– Армии, которые мало что делают, – сказал он, прищурив свои голубые глаза, и левитировал другой листок. – Легионы зебр просто стоят, где стояли, и ни чего не делают, а группа пони-сектантов, которые принимают к себе, кормят и вооружают беженцев не так опасны, как остатки сил Красного Глаза.

Крампетс вздохнула.

– Значит, Старейшины всё-ещё не считают Хуффингтон целью высокого приоритета?

– Разумеется – высокого, но не стоящего риска, пока что. Орден видит небольшую выгоду в развитии этого места, в то время как довольно многое необходимо урегулировать на западе. – Его светло-голубая магия левитировала свиток из кучи других листков.

– В этом свитке предполагается наш союз с Предвестниками, дающий нам доступ к технологиям в долине.

– Предвестники? – Крампетс поджала губу, как если бы учуяла что-то скверное.

– Они были врагами Блекджек.

– Но не нашими, – пробормотал он.

– Блекджек уже три месяца как объявлена мертвой. Стойло Двадцать Шесть рекомендует принять эту правду и начать работать над договорённостью. Как минимум, над нейтралитетом.

– Только не говори мне что ты, чёрт побери, рассматриваешь это предложение, – шокировано произнесла она.

Он закрыл глаза, положил свои могучие передние ноги на стол, и выдохнул, заставив свои усы трепыхаться.

– У них преимущество в количестве, но наша позиция безопасна. Кроме того, мне они не нравится. Вся эта идея с «единством для всех» прямо таки источает выгоду для кого-то, находящегося выше всех, как в том случае с Богиней. – Он кинул сообщение обратно на стол.

– Всё же, если они попытаются сделать что-то против нас, мы, возможно не сможем сделать ничего, кроме как запечатать стойло.

– Ну, по крайней мере, мы недавно пополнили запасы, и я привыкла к поеданию еды, сделанной из моего переработанного дерьма, – сказала Крампетс с фальшивой улыбкой. – Хотя, я скучаю по нашему овощному саду.

Громкоговоритель зажужжал, а затем из него донёсся тихий голос Фарсайт:

– Паладин Стронгхуф? Она вернулась.

Оперевшись копытом о стол, он перепрыгнул через него, и, вместе с бегущей прямо за ним Крампетс, помчался к двери. Вида массивного белого единорога в пятисот килограммовой стальной броне, мчащегося вперёд, было достаточно, чтобы убрать всех с их пути. Стронгхуф, не прерывая свой бег, исполнил элегантный пируэт и ловко отодвинул в сторону солдата в силовой броне, не успевшего среагировать на их приближение. Меньше, чем через минуту, он уже выбегал из туннеля в вечный дождь Хуффингтона.

Находящиеся рядом с частоколом сады были защищены от ливня соединёнными между собой заслонками. Выращиваемые там растения, скорее всего, были не самыми здоровыми, но они были единственным источником пищи для тех переселенцев, которые так и не научились «не думать об этом». Возле ворот был другой прикрытый отрезок земли, защищавший торговцев и их браминов от ливня. Гром сотряс небеса, и молния ударила куда-то на юго-восток.

Возле ворот, отгородившись от дождя магическим пузырём, стояла Фарсайт и двое Стальных Рейнджеров. Её уши повернулись в сторону Стронгхуфа, как только они подошли.

– Быстро ты, – произнесла маслянно-желтая кобыла, смотря на ливень незрячими глазами. – Она опять вернулась, – продолжила слепая единорог, слегка нахмурившись.

– Пять минут назад я услышала звук её прибытия.

– Вы услышали её прибытие, Смотрительница? – недоверчиво спросила Крампетс.

– Её магия имеет крайне отчетливое звучание, – чопорно ответила единорог. – Она примерно в сотне ярдов к югу. И я пока что не слышала, чтобы она передвигалась в нашу сторону или телепортировалась отсюда прочь.

– Мы должны… Я должен… – голос Стронгхуфа дрожал от переполнявших его эмоций.

– Почему бы мне, и Рыцарю Крампетс, не сходить вниз и не поговорить с ней, пока она вновь не сбежала? – сказала слепая единорог, вытянув покрытое грязью копыто и трогая воздух, в конечном итоге она похлопала его по плечу, – Раз уж она вернулась сюда в третий раз, то этому должна быть причина.

Он шмыгнул носом и кивнул.

– Да. Да, это было бы… наилучшим вариантом.

А секунду спустя, сверкающая разветвленная молния проскочила по небу, преследуемая треском грома.

Крампетс копытом сняла свой шлем со спины, и одела на голову. С умением, которого можно было достичь только практикой, шланги были закреплены, и её визор активировался, запуская знакомый красный с жёлтым дисплей Л.У.М.-а. Она подвигалась, чтобы убедиться в том, что контроль движений работал. Два полуавтоматических охотничьих дробовика с двумя сотнями патронов должны позаботиться о любых неприятностях.

– Готова, – сказала она через свой респиратор.

Вместе, они вошли в сырой, мёртвый лес, следуя по пути, выложенному Дэусом, пока тот преследовал Блекджек. Крампетс позаботилась о том, чтобы убрать тернистую поросль с дороги, пока они шли. С каждым шагом Фарсайт, её ПипБак издавал щелчок.

– Вы можете ориентироваться здесь, Смотрительница? Во всём этом дожде? – Крампетс спросила, тихо, остерегаясь, что это может быть щекотливой темой для разговора.

– Достаточно, чтобы не врезаться в деревья, – просто сказала она.

Крампетс рассмотрела несколько красных и жёлтых полосок на её Л.У.М.-е, после чего, понизив голос, сказала:

– Вам не обязательно делать это самой, Смотрительница.

На мгновение, Фарсайт остановилась, потом тихо сказала:

– Нет, обязательно. – Потом она улыбнулась в сторону Крампетс.

– Я не против. На самом деле, я рада помочь Стронгхуфу. Если бы он был жеребцом другого рода, всё могло быть только сложнее для нас. Если честно, мне нравится быть снаружи. Если у меня нет обязанностей в Стойле, я, может, попробую погулять немного дальше от дома, – искренне сказала она.

– Пустошь – опасное место для любого пони, не говоря уже о… – затихла Крампетс.

– Не говоря уже о той, что не может видеть? – спросила она довольным тоном, и Крампетс издала утвердительный звук. – Я думаю, что могу восстановить зрение в Коллегии. Шикенери прихватил пару кибер-глаз для меня… но я никогда не использую что-то в этом роде.

Она, сжав губы, на мгновение закрыла глаза, а потом продолжила:

– Я считаю, что моё положение позволяет понимать мир лучше, чем когда я обладала зрением. И я не возражаю против компании зрячих пони, вроде тебя. – Её уши дёрнулись. – Дождь скоро усилится.

– Дождь идёт уже около трёх месяцев, без остановки, – вздохнула Крампетс.

– Хотелось бы знать, почему эта «Дарительница Света» не может дать нам передышку, – сказала она, посмотрев вверх, а по её визору барабанил дождь.

– Мне никогда не позволяют выходить под дождь без письменного разрешения и вооружённого эскорта, и, я думаю, ты найдёшь это вполне терпимым, – ответила Фарсайт. – Взрыв мог нанести неустраняемые повреждения башням П.О.П. в Хуффингтоне. Или, возможно, надо винить то, что вмешивается в радиопередачи. Хуффингтон всегда имел проблемы с дождём и грозами, даже до войны.

– Ну что тут скажешь, когда девяносто дней подряд идёт дождь, то я считаю, что хорошего должно быть в меру. И все эти молнии… они не сверкали вот так, раньше, пока Башня ещё не была взорвана. – И словно бы по сигналу, небеса озарились, подсвеченные ярким зелёновато-белым разрядом, что зазмеился по небу, за которым последовал очередной оглушительный раскат грома. – Жутко.

Они продолжали идти молча, пока дождь капал вокруг них. Затем Фарсайт махнула копытом, приказывая Крампетс отойти назад а сама сделала несколько шагов вперед.

– Привет. Ты можешь выйти. Мы тебя не обидим, – позвала слепая кобыла.

– Я очень надеюсь, что то же самое можно сказать и в отношении тебя, – пробубнила Крампетс внутри шлема, когда желтая метка пошевелилась.

Затем кусты расступились и из переплетения ветвей вышла вымокшая аликорн. Её, свалявшиеся и спутанные о колючки, темно-фиолетовые грива и хвост подобно гниющим верёвкам свисали с бедер и шеи. Исхудавшее тело прикрывали почерневшие обноски, а испуганные глаза посмотрели сначала на одну, а затем на другую пони. Её дыхание было тяжёлым и прерывистым. Аликорн оглянулась через плечо, словно бы ожидая, что там должен находиться кто-то ещё. Сквозь промокшие лохмотья, что, возможно, когда-то были платьем, можно было разглядеть изображение свечи, на её крупе.

– Это она, не так ли? – тихо пробормотала Фарсайт.

– Ммм, – Крампетс ответила так же тихо.

– Я… я… – аликорн сглотнула. – Я не должна быть здесь, – прошептала она.

– О, нет. Стальные Рейнджеры не хотели тебя напугать, во время двух твоих предыдущих визитов, – сказала Фарсайт, спокойным голосом. – Тебя ведь зовут Лакуна, да?

Аликорн яростно замотала головой.

– Нет! Нет… Я не она. Она была мной, но я не была ей, – она запнулась, потирая лицо промокшими крыльями. – Я не должна быть здесь. Я… я должна быть в плохом месте. Потому что я делала плохие вещи. Но… но сейчас я не там. Я здесь.

– А это место что, не считается плохим? – пробормотала Крампетс.

Бледная единорог, с непостижимой точностью, сильно пнула её по голени, говоря при этом нежным голосом:

– Как тебя зовут?

Она замерла, в её фиолетовых глазах на миг мелькнул испуг, а затем она прошептала, едва слышимо под дождем:

– Псалм. Меня зовут Псалм.

– Хорошее имя, Псалм, – ответила Фарсайт тем же спокойным, понимающим тоном. – Что ж, здесь очень сыро, а тебе, похоже, не мешает подкрепиться и обсохнуть. И я знаю, что паладин Стронгхуф хотел бы…

– Нет! – Снова выпалила она, после чего закусила губу и отпрянула. – Я… Нет. Пожалуйста. Я хочу его видеть… но я не заслуживаю того, чтобы увидеть его… но я… я…

Она уселась в грязь и склонила голову.

– Он подумает, что я – это она. И я хочу быть ей. Я помню… помню всё! Помню, как он танцевал с ней. Помню её друзей. Я… хотела бы быть той, кем была она. Но я не она!

– Кое у кого, похоже, маленько крыша протекла, – сказала Крампетс, а затем сместилась в сторону, чтобы избежать ещё одного удара по голени.

Это движение вызвало встревоженный взгляд в её сторону, прежде чем спокойствие восстановилось.

– Хорошо, Псалм. Это нормально. Идём с нами. Почистим тебя, высушим и накормим, и когда ты будешь готова, тогда сможешь поговорить с ним. Или я могу поговорить с ним за тебя, когда ты объяснишь мне всё получше. Хорошо?

– Я… мы… я… – она запнулась, затем склонила голову. – Очень хорошо… но… – Аликорн остановилась, пожевала нижнюю губу, а затем, бросив взгляд в сторону Ядра, спросила:

– Но… вы можете мне сказать, что случилось с Блекджек?

– Ты имеешь в виду Охранницу? – выпалила Крампетс, за что получила ещё один удар. Прикусив язык, она позволила Фарсайт ответить.

– Мне очень жаль, Псалм, но она мертва, – скорбно произнесла Фарсайт. – Она погибла в мегазаклинании.

– Мертва? – Аликорн прижала крылья к вискам и быстро покачала головой. – Нет, нет, нет. Она… Я… мы… если бы я была там, то мы бы не дали ей умереть. Она… Я…

– Осторожнее, Смотрительница, – предупредила Крампетс, когда Псалм внезапно встала, но аликорн уже взяла себя в копыта.

– Нет! Нет, мы в порядке. Я… мы…

Она снова покачала головой, затем собралась с силами.

– Блекджек не умерла, – сказала Псалм, посмотрев в сторону Ядра.

– Я боюсь, что это не так. Она была в Башне, когда воплотилось мегазаклинание. С той поры ни кому не удалось засечь её ПипБак-метку. Я боюсь, что она погибла, – ответила Фарсайт. – Это была, скорее всего, мгновенная смерть.

– Нет. Я имею в виду, я не верю, что она мертва, – сказала Псалм, её голос становился спокойнее. – Она нужна нам… так же, как принцесса Луна.

– Что ж… я не могу утверждать, что это было бы хорошо, если бы она была здесь, но если бы Блекджек как-то пережила то заклинание, то оказалась бы в Ядре, – тихо заметила Крампетс. – Там никто не может выжить. Только не три месяца. А если бы она выжила, то нашла бы способ дать нам о себе знать.

Псалм не ответила. Она просто смотрела в сторону далекого зеленого свечения.

– Она жива. Я верю в неё. Мы по-прежнему нуждаемся в ней Она не умрет, пока мы не закончим. Она не может. Не как Макинтош. Не как Луна.

Крампетс покачала головой.

– Я пойду и скажу Стронгхуфу и остальным отступить. Дайте ей немного личного пространства, пока она не помоется. – Крампетс зашагала вверх по покрытому жидкой грязью холму, возвращаясь обратно в Стойло, а Фарсайт с Псалм последовали за ней. – Черт возьми, Охранница. Почему ты должна была умереть?

* * *

Чёрные городские ущелья блестели от дождя, покрывающего их тонкой водяной плёнкой, сглаживающей поверхность зданий, превращая их в ничего не отражающие зеркала. Пустые улицы, растрескавшиеся и разбитые, ведущие из ниоткуда в никуда, змеились вокруг монолитов, что были подобны эбонитовым стрелам, пронзавшим небо и земную твердь. Не было такого ветра, что мог бы разметать мусор, покрывавший промокшие циновки, нанесенный блуждающими струями за два века. Просто не существовало. Кучи не распадались и не гнили. Если что-то не уносилось водой – оно оставалось здесь надолго.

Навсегда.

* * *

– Местные беспокоятся из-за того, что Охранница погибла, – произнёс Сплендид, любуясь своим новоприобретённым ПипБаком.

Ему потребуется абсолютно новый комплект одежды, который будет с ним сочетаться.

– Какая жалость, что нынче одежда оттенков синего такой дефицит, – пробормотал он, стоя вместе с Грэйс в комнате, которая раньше была рабочим кабинетом их отца. Сейчас он был превращён в кабинет управляющего, на стенах которого висели графики, показывающие количество выпущенной продукции, перечень вещей, которые должны быть выполнены в долгосрочной и краткосрочной перспективах, и крайне замысловатая схема, на которой были написаны имена, и нарисованы разноцветные стрелочки, указывающие на их взаимоотношения. Группы пони были помечены «контролировать», «поддержать», «избавиться».

– Кто именно из местных, братец? – произнесла Грейс, одаривая несколько бумаг критическим взглядом. Низкое ворчание прокатившегося снаружи раската грома, пробилось даже сквозь толстые стены загородного клуба. – Нытики, докучатели, или лентяи?

– Нытики, – презрительно фыркнув, ответил Сплендид. – Кэрроты принимают задумчивый вид, говоря, что, возможно, им следовало бы поддержать тот маленький переворот, который три месяца назад попыталась устроить Шарм. Всё это «платите крепостным»-дело выглядит таким плебейским. И ожидать, что дворяне и в самом деле сделают что-нибудь для них, поделившись с ними своими доходами, да это просто возмутительно. Именно в этом и заключается суть бытия аристократом: ты получаешь свой торт, ничего при этом не отдавая в замен, – хихикнул он. – К счастью, большинство оставшихся аристократов просто счастливы от того, что мы более чем утроили свою чистую прибыль, пусть даже основная часть увеличения достаётся не им.

– Дарительница Света возможно и начала расчищать небеса, но это не значит, что у большинства пони в Пустоши имеются посевной материал, удобрения, или навыки в сфере земледелия, – произнёс он, слегка улыбнувшись. – Я считаю, что если мы приложим ещё немного усилий, то у нас сложатся весьма неплохие партнёрские взаимоотношения с Детьми Собора. Мы обязаны это сделать, если хотим, чтобы в долгосрочной перспективе всё продолжало работать как надо. Однако же, учитывая то, что разрушение Башни утроило объём нашего местного рынка, мы, на данный момент, едва способны удовлетворить текущий спрос.

– Воистину так. Я считаю, что дворян злит то обстоятельство, что ты низвела всех нас до «рабочих». Богатые пони не работают на своё богатство, они и есть богатство. Именно поэтому они лучше рабочих, – хмыкнул Сплендид.

– Пегасы ни за что бы не стали терпеть старую систему, а без них мы бы никогда не смогли расшириться за пределы Хуфа, – сухо сказала она. – Все эти доходы появились лишь потому, что теперь мы можем продавать наши товары напрямую Новой Эпплузе и Мэйнхеттену в десятикратном объёме, нежели обычно. Просить Кэрротсов дважды в неделю запачкать свои копыта едва ли можно назвать кабалой.

– Даже если и так, ты возможно захочешь избавиться от них. Их высокомерие – заразно, – спокойно произнёс Сплендид, а когда Грейс посмотрела на него, воздев^[1] бровь, уточнил: – Я не имею в виду убийство, или даже изгнание. Возможно, они смогут работать в качестве связующего звена между Обществом и Тенпони. Просто убери их подальше от тех высокородных, кто думает будто «смерть „Доброй Королевы Охранницы“ – это к лучшему».

Грейс вздохнула и бросила бумаги обратно на стол.

– Какие-нибудь следы Шарм? Хоть где-нибудь?

Он попытался отмолчаться, затем вздохнул, и покачал головой.

– С тех пор, как она ушла с этим Стил Рейном из Предвестников – никаких. Если бы она была по-прежнему с ними, то уже давно довела бы это до всеобщего сведения. А мы ещё ни разу не услышали историю о том, как Охранница отняла у неё право на трон.

– Пусть и несносная, но она всё ещё наша сестра, – произнесла Грейс, откинувшись на спинку отцовского кресла. Она, по всей видимости, уже начала к нему привыкать. – Кстати о Предвестниках, они по-прежнему донимают рабочих?

– Пытаются. Эта их идея, «равенство для всех», могла стать весьма популярной, если бы ты не внесла свои изменения, – признал он, печально улыбнувшись. – Однако, учитывая то, что они у нас ничего не покупают, многих этой своей «Хуффингтон возродится» фигнёй им зацепить не удастся. Тот факт, что ты заставила аристократов заниматься настоящим трудом невероятно помог на этом направлении. Когда пони узрели, что даже регент участвует в перетаскивании собранного урожая, то это, вне всяких сомнений, стало для них настоящим откровением.

– Так же, как и для меня. Сомневаюсь, что, когда-либо до этого, мои ноги и спина болели настолько сильно, – произнесла она, улыбаясь. – Я не имею ни малейшего представления о том, как они это делают. Ну вот совсем. И этим я занималась всего лишь час.

Сплендид, пару секунд, хранил молчание.

– Я бы на это не пошел. Я бы нацепил взрывающиеся ошейники на любых несогласных с моей политикой пони, и заставил бы их работать, не зависимо от того, жаловались бы они на это или нет. Я бы просто нанял ещё больше пони-надсмоторщиков и охранников. – Он покачал головой. – Я всё гадаю, а не является ли это той самой причиной, почему Охранница выбрала именно тебя, а не меня.

Грейс наклонилась вперёд, уперев подбородок в согнутые передние ноги.

– Ты лучше, чем ты думаешь, Сплендид. Если бы вместо меня ты поддержал Шарм, когда она совсем ополоумела, то сейчас я бы здесь не сидела. В качестве моего правого копыта от тебя намного больше пользы, нежели в том варианте, где ты протираешь это кресло своим крупом. И мне кажется, что, заодно, ты стал счастливее.

Он фыркнул.

– Счастливее? Возможно. Полагаю, что скорее всего – да. Просто, обидно осознавать, что я был неподходящим для этой работы пони. – А затем он засмеялся, чуть закатив глаза. – Ну что ж, могло быть и хуже. Она могла бы выбрать Шарм. Я считаю, что она улаживала бы споры исходя из своих прихотей или игрой в дартс. Все принадлежавшие Отцу записи и шары памяти… все эти знания и секреты. Всё то, что так жаждала узнать Блекджек. Я ни на секунду не сомневался, что она выберет именно их. Ну да ладно… у меня нет сожалений по этому поводу.

Губы Грейс искривились в сочувственной улыбке.

– А что насчёт других сожалений? Возможно, связанных с Глори?

– Возможно, – пробормотал он.

– Неужели нет ни какой надежды? – спросила она с сочувственной улыбкой, сложив передние ноги на столе.

Улыбка Сплендида стала более мученической.

– Меня решительно, обоснованно, и недвусмысленно отвергли. Теперь я могу сделать лишь одно: смирится с этим, или стать для неё бременем.

Он помахал копытом в воздухе, словно бы пытаясь убедить мысли прийти к нему.

– Я… признаю… что моё первичное влечение было… скажем так… несерьёзным? Супружеские отношения с Министерской Кобылой были слишком уж заманчивой возможностью, чтобы не проявить к ним своего интереса. Но сейчас, когда я узнал её получше и увидел всё то, что она сделала… – вздохнул он, и сгорбился. – Вот если бы всё было по-другому. Тяжело слышать от неё, что она была просто сочетанием магической трансформации, гормонов, и праздного любопытства.

– О, Сплендид. Ты встретил первую кобылу, которая проскользнула в твоё стойло, – произнесла Грейс, качая головой и сочувственно улыбаясь.

– Первую, которая не безразлична мне. Ну да ладно. А что на счёт тебя, Грейс? А когда ты намереваешься выбрать себе жеребца? Домыслы и сплетни становятся всё безумней, – усмехнулся он.

– Неужели у кого-то есть время для подобных вещей? – спросила она, обводя кабинет копытом. – Попытки заставить Общество заниматься чем-то продуктивным, едва оставляют мне время на то, чтобы поесть, поспать или помыться!

– Я полностью подтверждаю последнее слово, – произнёс он, сморщив нос, и получил за это в свою морду кучу бумаг.

* * *

Квартиры в аренду. Дёшево. Финансируемое жилищное строительство. Первые три месяца бесплатно. Вывески болтаются снаружи над дверьми. Ложь. Кто-нибудь всегда платил. Они хвалились такими названиями, как Цитадель, Крепость Садов, Стэйбл Тауэр, Хранитель Рощи. Безопаснейшее жильё во всей Эквестрии. Оцените наши укреплённые жилища. Поселитесь в свою собственную крепость! В их вестибюлях лежат брошюры с изображениями жар-бомб, что отскакивают от щитов, будто резиновые мячики, и хвалебными речами в адрес мер безопасности, призванными не допускать проникновения внутрь опасных диверсантов. Ещё больше лжи. Из углов комнат паучьими глазками бесстрастно пялятся камеры. Тысячи. Миллионы. Для их мониторинга не хватило бы и целой армии пони.

Квартиры были чистыми. Безопасными. Почти неприступными. Можно было ходить по обставленным жилым помещениям, с магическими экранами, имитирующими окна, на которых можно было воспроизвести любые красоты, какие только пожелаешь. Всё это было обманом. И этажи, окрашенные в алый цвет были тому доказательством. Крошечные водостоки, спрятанные везде, были тому доказательством. Нигде не было безопасно. Ложь являлась единственной службой безопасности в этом месте.

* * *

Хуффингтонская арена ревела десятками сражений. Бои, проходящие на зелёном прямоугольнике, между пегасом и земным пони, земным пони и зеброй, зеброй и единорогом, единорогом и пегасом, были встречены рёвом, криками, топотом и свистом с трибун. Даже нескольких грифонов, минотавров, шестерых адских гончих, трио зелёных аликорнов и «буйвола» можно было увидеть в поединках и матчах за место в новой десятке лучших. Любой сильный и достаточно крепкий, мог принять участие в состязании. Большие пробоины в куполе были заделаны рифлёными листами или скрыты, чтобы не дать дождю снаружи попасть внутрь. Ещё сотня метров к югу, и ложи для очень важных зрителей были бы уничтожены, вместе с Большим Папочкой в придачу.

– Знаешь, как правило, Поджигатели не принимают участия в соревновании, – крикнул Кэндлвик, не отводя взгляда от своего оппонента и несясь рысью по периметру арены, огороженной по краям сплошными стенами. С каждым шагом, ярко оранжевые металлические копыта испускали щелчок, оставляя позади небольшие пятна расплавленного стекла. – Не так уж важно, когда желторотик закончит драться за себя, и половину зрителей. Поэтому, должен сказать, я действительно с нетерпением жду этого!

Вместо ответа, багряный дракон-подросток взревел и, через всю арену, выдохнул в покрытого шрамами жеребца поток желтого огня. Земной пони прыгнул вперёд и покатился, пламя заметалось по его ярко-красному плащу пожарного, но поджечь так и не смогло. Как только дракон выдохся, Кендлвик перекатился на ноги, и, высоко подпрыгнув, впечатал все четыре своих силовых копыта прямо в грудь своего противника. Прозвучало громкое «фууум», когда четыре, вырвавшихся из копыт, огненных струи ударили в чешую дракона. Кендлвик отскочил и покатился в противоположную от своего противника сторону, в то время как тот рычал и наносил удары когтями, наотмашь.

Единственным видимым результатом всех его усилий стали закопчённые отпечатки четырёх подков на груди дракона. Губы дракона искривились в широкой, клыкастой усмешке.

– Драконы – огнеупорны, чувак. Что у тебя там ещё есть? Потому что у меня всего в достатке! – Шипяще зарычав, он бросился на красного земного пони, а Кендлвик отступал, пятясь назад, и не рискуя отвести от своего противника взгляд.

Дракон, возможно, и был юн, но ни у кого не было сомнений в том, кого природа наделила большими возможностями. Толпа вокруг арены насмехалась и делала ставки на то, сколько времени понадобится дракону, пока Кендлвик не запросит пощады, или сгорит, как фитиль^[2]. Одной из тех немногих, кто не насмехался над Поджигателем была фиолетовая единорог, с заботой смотрящая на него. Это, на долю секунды, привлекло внимание Кендлвика, и, за то, что отвлёкся, он поплатился следом от трёх когтей поперёк лица. А когда потекла кровь, Поджигатель усмехнулся.

– Спасибки. На мой взгляд, ты сделал меня симпатичней.

– Чё? – моргнул дракон-подросток.

И в эту секунду, Кендлвик скользнул в З.П.С., наметил четыре идеально нацеленных удара, и запустил заклинание. Встав на дыбы, он начал впечатывать копыта в морду дракона, при этом каждый его удар сопровождался взрывом. Драконы, включая даже их глаза, возможно и были огнеупорными, но их по-прежнему можно было оглушить сильным ударом по голове. Дракон отпрянул, зажимая лапами лицо, и открываясь для удара.

Кендлвик перекатился вперёд, приземлившись на спину, у дракона между ног, и посмотрел на свою цель. Не переставая ухмыляться, он принялись молотить всеми своими четырьмя копытами по паху противника, и каждый его удар, подчёркивался потоком огня из-под его копыт. Пару секунд спустя, он замедлился, а дракон, с презрительной улыбкой, пристально посмотрел, сверху вниз, на покрытого шрамами жеребца.

– Чуууваак. Они находятся внутри тела, и ты не в моём вкусе.

– От дерьмо, – пробормотал Кендлвик.

Мда. А ведь обычно срабатывало…

Голова дракона опустилась пониже, и его зубастая пасть сомкнулась на левой передней ноге Кэндлвика. Клыки стиснули усиленный корпус ПипБака и верхнюю часть сверкающего силового копыта, отрывая Кэндлвика от земли. Когти дракона обрушились на его спину и задние ноги. Пальто пони-пожарника было разорвано с лёгкостью, как и кожа под ним.

– Отвали от него! – закричала лавандовая кобыла, заставив дракона усмехнуться.

Кендлвик сунул голову под полу́ истерзанного пальто и вытащил наружу что-то яркое, сверкающее, похожее формой на яблоко, держа это за черенок. Он повернул свой ПипБак, используя его в качестве рычага, и раскрыл челюсти дракона достаточно широко чтобы протолкнуть «яблоко» между его клыков.

– Скажи «ааа», – проворчал Кендлвик, когда метал начал со скрипом тереться об эмаль драконьих клыков.

Черенок отвалился, а находящееся во рту дракона перегретое силовое копыто взорвалось, проредив его зубы достаточно для того, чтобы Кендлвик сумел засунуть гранату в пасть своему противнику.

Назад к карточке книги "Горизонты (ЛП)"