Текст книги "Горизонты (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 84 страниц)

Шея и туловище аликорна были перетянуты несколькими свежими бинтами.

– Нет. Я по-прежнему Блекджек. Я просто… другая. Она внутри меня, – возразила я. Показалось ли мне, или я только теперь решилась посмотреть ей в глаза? – Крампетс и Стронгхуф в порядке?

Едва заметный кивок.

Я указала на её грудь.

– А сама ты справишься со… всем этим?

– Да, ответила она, трогая бинты. – Это не так уж отличается от существования в Единстве, разве что, они словно сосуды, которые нужно промыть и заново наполнить.

Псалм взглянула на меня и улыбнулась.

– Как только один из них заполняется из внешнего источника, я теряю связь, но я ничуть не возражаю. Это помогает осознавать, что однажды все они обретут свободу. Лакуна хотела бы этого.

Она мечтательно вздохнула, вглядываясь в окружающий нас дождь.

– Иные просто… цепляются за меня, мерцая, словно свечи в темноте. Они стали причиной многих страданий, а Пустошь так просто не прощает.

Если бы я раньше не догадалась, что здесь именно она, сейчас бы я её не узнала. Со вздохом прикрыв глаза, я произнесла:

– Я прощаю тебя, Псалм.

– Прощаешь… меня? – недоумевающе переспросила аликорн.

Сбитая с толку, я открыла глаза и, натолкнувшись на её хмурый, задумчивый взгляд, удивлённо спросила:

– Разве ты не об этом хотела меня спросить? Чтобы я простила тебя за то, что ты делала во время войны?

Она даже улыбнулась.

– Нет. Больше нет. Я… хотела этого, потому что знала, что этого никогда не будет. Я позволяла себе проклинать саму себя. Теперь же… думаю, мне это не нужно. Не так, как я привыкла.

Она выглядела такой целеустремлённой. Такой… уверенной.

– Это, конечно, приятно слышать, но я хотела другого, – она снова прикрыла глаза. – Я хотела сказать, что… я прощаю тебя.

Мне будто пронзило от рога до кончика хвоста, и я попыталась усмехнуться.

– Прощаешь… что? За что?

– За войну. За то, что… не спасла нас тогда. И я знаю, остальные Мародёры хотели бы того же, – ровным голосом ответила Псалм. – И я хочу простить и тебя тоже, Блекджек. За П-21, и за Глори, и за Рампейдж. Потому что я знаю, каково это, нести в себе чувство вины.

На секунду у меня перехватило дыхание.

– Ты не знаешь, о чём говоришь, Псалм, – напряжённо выдавила я. – У тебя нет права прощать меня. Я не имею права быть прощённой.

– Не важно. Я прощаю тебя, – ответила кобылица с такой тревожной безмятежностью, что из моего горла вырвалось рычание. Ужель она и вправду возомнила, что мои грехи могут быть прощены… просто вот так вот?

– Ты хоть представляешь, что я сделала? Что ты… ты… у тебя нет никаких прав прощать всё причинённое мною зло. Все те жизни, что я разрушила!

Я повернулась к ней спиной.

– Да, представляю. Я помню, что делила с тобой Лакуна. Иногда она соединялась с твоим разумом. Я знаю, как много боли ты несёшь в себе, – она бережно развернула меня к себе лицом и заглянула в глаза. – Даже если больше никто не захочет… я прощаю тебя.

С колотящимся сердцем я смотрела на неё.

– Всё, что произошло… этому нет прощения! Я позволила им умереть! Всем им! – крикнула я так, что Бу отпрянула в испуге. – Как ты не понимаешь? Это всё из-за моей гордыни! Я отказалась отдавать ЭП-1101 и этим обрекла себя! Разрушила всё. Если бы я вышвырнула его в океан или что-то в этом роде, все они были бы до сих пор живы! И Луна была не лучше! – прорычала я под этим её жалостливым взглядом. – Ты так нихрена и не поняла этого? У неё была власть! Ей было плевать на Эквестрию! Она мечтала о своём тысячелетнем правлении, чтобы показать всем, что она не хуже Селестии! Мы заслужили испить каждую каплю вины! За все страдания, что мы причинили, мы должны умирать миллионы раз!

– Я в это не верю, и думаю, что сейчас ты не честна и не справедлива. После всего, что случилось, – ответила Псалм. – Чувство вины может подтолкнуть тебя поступать лучше, но я знаю, как оно съедает тебя изнутри. Ты хочешь расплатиться за всё, что произошло. Ты ненавидишь себя.

– Конечно же я ненавижу себя! Скай Страйкер был прав, – рявкнула я. – Я погубила Глори.

– Нет, Блекджек, ты этого не делала, – терпеливо возразила аликорн. – Если бы ты заставила Глори вернуться в Тандерхед, ты бы погибла, и никто бы не смог остановить Лайтзувса с его биологическим оружием. Гражданская война началась бы в любом случае. Глори любила тебя и пыталась отпустить, но иногда мы не можем отпустить пони, которые нам дороги. Даже когда мы говорим, что это не так, они всё равно остаются для нас значимыми. Мы по-прежнему любим. – Я открыла было рот, и но она перебила меня, продолжив: – То же самое касается и П-21, и Рампейдж, и Лакуны. Никто из них не хотел бы, чтобы ты поступала с собой так. Все они последовали за тобой по своей воле.

– Я подвела их! Всех подвела! Ты, особенно ты, не можешь прощать такое! – Но Псалм приблизилась и обняла меня. – Пусти! У меня нет на это времени! Это всё ничего не значащие… бессмысленные… жесты…

У меня встал ком в горле. Я могла бы вырваться из её объятий, но силы покинули меня.

– Как? Столь многие… из-за меня… погибли. Как ты можешь такое прощать? Мои друзья. Мой народ. Я должна была быть лучше. Более осторожной. Более… не знаю! – пробормотала я, сдерживая рыдания. Это были другие слёзы. Не как прежде. Горе, это не то же самое, что раскаяние. И отпущение грехов не то же самое, что расплата по счетам. С расплатой по счетам я могла мириться. Но когда мне говорили, что платить не нужно… с этим смириться было намного сложнее.

– Я не заслуживаю прощения, – пробормотала я, уткнувшись ей в шею.

Поглаживая меня по спине, Псалм вздохнула и ответила:

– Как и я. Но иногда то, что нам нужно, важнее того, что мы заслуживаем.

Наконец, я отстранилась, снова не в силах смотреть ей в глаза.

– Извини. Я пыталась. В самом деле пыталась.

– Я знаю. Но нельзя, чтобы сейчас тебя угнетало раскаяние. У тебя есть работа, которую нужно выполнить. А раскаяние сейчас – непозволительная роскошь.

Втроём мы продолжили спуск по склону. В Капелле царила неразбериха, но точно также, как и раньше, она оставалась жива. Вокруг суетились несколько сотен пони. Крестоносцы и Халфхартс, что остались её защищать, теперь смотрели на остальных с холодным презрением. Возле изрешечённой пулями церкви, перевязанная бинтами Чарити, с планшетом в копытах раздавала указания.

– Вот только попробуйте пропустить хоть одного из этих соплежуев. Они не стоят ни единой пули, что были потрачены ради их прикрытия. С них со всех нужно содрать по две тысячи процентов за трусость! – распекала контролёров кобылка.

– Две тысячи процентов? – переспросила я, подходя ближе.

Чарити скорчила кислую мину.

– Цифры я обдумаю позже. А сейчас я устала, мне плохо, и… – Она осеклась, внимательно вглядевшись в меня. – Святая Селестия… – пробормотала кобылка, роняя планшет в грязь. – Ты… ты на самом деле… ты… обалдеть… – В попытке надеть на себя привычную маску невозмутимости, Чарити рявкнула в сторону нескольких жеребцов, ковырявшихся в грязи неподалёку: – Две крышечки за пулю, одна – за четыре стреляных гильзы! Мне нужен каждый патрон, пригодный для стрельбы, на случай, если эти полосатые ублюдки выжили и по-прежнему жаждут крови!

– Отродья всё ещё докучают? – нахмурившись, спросила Псалм.

Чарити кивнула в сторону часовни, и мы вошли внутрь. Я с удивлением обнаружила, что всё там буквально заставлено вёдрами и металлическими ящиками, доверху наполненными патронами, гильзами и оружием. Мне подумалось, что это добро не совсем уместно в церкви, но, в конце концов, лишь здесь его можно было укрыть от дождя. Ещё я увидела двух кобыл: Крышечку и ещё одну… которая выглядела очень знакомой… ага! Ростовщица! Вот это поворот! Обе были чрезвычайно заняты инвентаризацией товара.

– Больше нет. Но я не удивлюсь, если они затеят ещё какую-нибудь пакость! – со злостью бросила Чарити. – И я хочу быть к этому готова. Им не взять Капеллу без боя!

– Уверена, ты выйдешь из этого боя победителем, – с улыбкой сказала я.

– Победителем? – Подойдя к двери, она указала на гигантское гнездо, высившееся на другой стороне реки. – Пока ты не разберёшься с этой неведомой хренью, мне победы не видать. – Она презрительно фыркнула, а затем внезапно покраснела. – Прости.

Я нахмурилась.

– Прошу прощения?

– Я… пф-ф! Ты ведь у нас теперь Принцесса! Ну там, струящаяся грива и прочее! С такою тобой совершенно невозможно иметь дело. – Шагнув в сторону, она схватила какое-то ведро, и, подпрыгнув, надела его мне на голову. – Вот. Совсем другое дело! – победоносно заявила она, а я застыла в неловкой позе – посудина оказалась не особо чистой. – Итак, Бакджек… То есть, Блекджек… Довожу до твоего сведения, что я провела тщательную ревизию твоих расчётов с Капеллой. Суммировала все штрафы, сборы, проценты, надбавки за нытьё, различные муниципальные налоги и всяческие милости, которыми я щедро одаривала тебя в процессе наших взаимоотношений. И, похоже, размер твоего долга превышает суммарный ВВП всей Пустоши! – Я начала было снимать ведро с головы, но она так сверкнула на меня глазами, что я оставила его в покое.

– Тем не менее, – торжественно продолжила кобылка, – я подсчитала, что этот долг может быть погашен одной простой услугой. Тебе всего лишь нужно отправиться в Ядро и остановить… то, что заварило всю эту кашу, чем бы оно там ни было. Сделаешь это – и мы в расчёте.

– В расчёте? – переспросила я с кривой ухмылкой.

– Долг будет полностью уплачен, – уверенно подтвердила Чарити.

Приподняв край ведра, я посмотрела на неё сверху вниз.

– Навсегда?

Она хмуро зыркнула в ответ, скрестив копыта.

– Не искушай судьбу, Блекджек.

Сняв ведро с головы, я отставила его в сторону и со всей искренностью произнесла:

– Я принимаю твои условия.

У Чарити на глазах навернулись слёзы, и она бросилась ко мне, крепко обняв копытами мою переднюю ногу. Я наклонилась к ней и обняла в ответ. Мне ведомо, какую власть имеют над нами слёзы, но я знала, что эта кобылка не станет плакать вечно. Вряд ли она потратит на это дело столько же времени, что и я. Уже через несколько минут её рыдания стихли, затем сменились редкими всхлипами, и, наконец, Чарити смахнула с глаз последние слёзы. Крышечка и Ростовщица всё время, что она приходила в себя, демонстративно отводили взгляд.

– Если кто-нибудь узнает, что я ревела, как маленький жеребёнок…

– Знаю-знаю. Ты пустишь меня по миру, – закончила я за неё фразу, давая кобылке время окончательно успокоится. Осмотрев залежи товаров, я грустно ухмыльнулась. – Знаешь, раз уж эта последняя работа спишет все мои долги, мне пригодилось бы кое-что из этого.

Закатив глаза, она тепло улыбнулась.

– Все хорошие вещие были направлены в туннель. Там ты сможешь выбирать. Всё, что может тебе понадобиться, – кобылка со стоном закрыла лицо копытом. – О, Богини, это произошло. Я знала, что рано или поздно так и будет.

– Что? – непонимающе переспросила я.

– Я оправдываю своё дурацкое имя! Тьфу! – Чарити принялась постукивать копытами себе по вискам. – Нет! Я должна сосредоточиться. Всему своё время. Вспомни книгу. «Пятьдесят способов стать неприлично богатой». Я могу списать это на налоги, если налогообложение когда-нибудь снова появится.

Заметив, что я едва сдерживаю улыбку, кобылка отчаянно покраснела.

– У тебя что, работы нет? Честное слово! Подписываешь тут пони на сделку на весь её долг, а она… ооох…

Кобылка упёрлась мне в грудь, пытаясь выпихнуть за дверь.

– Иди!

Я не сдвинулась ни на сантиметр. Вместо этого я наклонилась и поцеловала кобылку в лоб и, заглянув в её вытаращенные глаза, пробормотала:

– Спасибо, Чарити. Ты была хорошим другом. У тебя всегда находилось то, что мне нужно, когда я в этом нуждалась, и я всегда была уверена, что получу это. Даже если ты потребуешь за это безумно накрученные проценты.

Наконец, Чарити сдалась.

– Дурдом. Я просто думала, что если буду богата, то Пустошь меня не достанет. Если я сберегу всё, что моё, то всё будет хорошо.

Она немного насупилась, а затем снова хмуро глянула на меня.

– Возвращайся, пожалуйста, Блекджек. Ты иногда супер-раздражающая… ладно, ты всегда такая, но я хочу, чтобы ты делала здесь правильные вещи. Ладно?

– Сделаю всё, что смогу, – пообещала я, отстраняясь. Ростовщица изобразила рвотный позыв, но Крышечка тепло улыбнулась кобылке и помахала мне копытом.

– Береги себя, Охранница.

– Сдохни в огне, – буркнула мне в спину Ростовщица.

– Я всё слышу! – рявкнула на неё Чарити.

Решив, что я не могу быть хорошей для всех пони, я вышла к Псалм и Бу. Пара разговаривала с четырьмя безоружными Отродьями, которые во время беседы срывались с крика на плач и обратно. Заметив меня, они развернулись и метнулись в дождь.

– Они это… – спросила я, сама не зная, как закончить вопрос.

– Их мучают противоречия, – отозвалась Псалм, глядя, как те убегают. – Представь, если бы ты знала только убийство, а твоим единственным чувством была бы радость, которую это убийство доставляет, а затем ты вдруг узнаешь, что это не правильно, и на тебя обрушивается осознание с чувством стыда и вины… – аликорн покачала головой и грустно улыбнулась мне. – Боюсь, Легат был неотъемлемой их частью. Единственная моя надежда дать им покой – растворить это в себе, – и она со вздохом коснулась своей забинтованной груди.

– Блекджек! – долетел до меня крик Скотч Тейп. Кобылка как раз перевалилась через развалины Капеллы. Рядом с ней шёл Ублюдок, в его решительно сжатых губах по-прежнему торчала мокрая сигарета.

– Фу, какая грязища, – проворчала она, оглядевшись. Затем сердито посмотрела на меня. – Ты опять оставила меня позади.

– Если уж совсем честно, то меня унёс дракон, – возразила я.

Скотч обиженно похлопала по своему ПипБаку.

– Посыльные докладывают, что если ещё и остались Отродья, по-прежнему желающие сражаться, то буря их дожимает. Похоже, у этой самой ЛитлПип есть ПипБак с огромной зоной покрытия, чтобы прицеливаться именно по атакующим Отродьям. Хотела б я узнать, как она это провернула, – вздохнула кобылка и кашлянула. – Впрочем, не важно. ХМА распространяется по долине. Вероятно, через несколько часов она станет необитаемой. – Хмурясь, Скотч промотала сообщения дальше. – Кроме того, прежде чем связь оборвалась, поступили отчёты, что симптомы ХМА проявляются по всей Пустоши. В Новой Эпплузе. Тенпони. На той Узловой станции.

Я представила себе сотни или тысячи, если не миллионы серебряных колец, встроенных в коробочки «борьбы с насекомыми», погребённых в руинах и высасывающих души для Пожирателя.

– Значит это так и есть, – я взглянула в сторону переплетённых конструкций Ядра.

– Агась. Так что придётся тебе спасать мир. Повезло, – сухо заметил Ублюдок, стряхнув капельку воды с кончика сигареты. – Не проеби всё.

Говорить больше было не о чем, так что мы направились к зеву туннеля. Это было там, где мы впервые спустились на землю. Где нашли комплекс мегазаклинания. Где Глори потеряла крыло. И всё из-за того, что они следовали за мной…

Расправив крыло, Псалм прикрыла меня и слегка приобняла, ободряя нежной улыбкой, будто знала, что я чувствую. На сколько я знала, она это могла.

– Что стало с моей пустышкой? – поинтересовалась я у Скотч.

– Её будут держать в безопасности. Похоже, вылаканная бутылка Флюкса будет поддерживать её ещё немало времени. – Кобылка сморщила нос. – Монинстар влил в неё аж целых десять литров этой дряни, просто чтобы посмотреть, что получится.

Я попыталась не думать о том, где Монинстар раздобыл такое количество Флюкса.

– Пожалуйста, постарайся не давать всяким пони ставить надо мной эксперименты.

С меня уже и так хватило. Впереди показались палатки, вокруг которых работало множество пони. В темноте я заметила предательские отблески лунного камня. Перед устьем туннеля уже стояла железнодорожная платформа, и Скотч Тейп с Ублюдком немедленно направились к ней, чтобы всё проверить.

Возле палаток нас встретила Триаж.

– Летать на драконе – это для пташек, – заметила она, делая отметки в блокноте. – Ладно! Вот что у нас для тебя есть. – Пони подняла новёхонький помповый дробовик двенадцатого калибра. – Одна АФ-80. Ты, наверное, захочешь дать ему какое-нибудь имя. Восемь пуль с лунным камнем и усиленным пороховым зарядом для пробивания щитов. Они, наверное, вывели генераторы наружу, но если нет, у тебя есть твой меч.

Пули, соответственно, покоились в белых гильзах. Триаж указала на шесть подвесок с лунным камнем и дюжину бутылочек из-под Спаркл-Колы со сверкающим фиолетовым зельем.

– Шесть медальонов против ХМА для идущих с тобой. Двенадцать сверх-заряженных зелий восстановления с осколками лунного камня, чтобы подольше держать их свежими. Сварены полчаса назад.

– Идущих со мной? – нахмурилась я. Мои друзья умерли и пропали. Если не считать Скотч Тейп и Бу, кто ещё захотел бы отправиться со мной в поездку в один конец?

Триаж смерила меня взглядом, будто я задала на редкость тупой вопрос и жестом пригласила меня в палатку.

– Хранители любезно предоставили нам большой выбор огнестрельного оружия, взрывчатки, энергетического оружия и почти всего, что может тебе понадобиться.

Внутри палатки престарелый жёлтый жеребец тепло посмотрел на меня и с лёгким поклоном обвёл жестом изобильный бардак у себя за спиной.

– Как я узнаю, как туда добраться? Туннели, должно быть, ветвятся, – спросила я и добавила, – И кто со мной пойдёт?

Снова этот взгляд.

– Ровер предоставил карты красной ветки. По большей части, они до сих пор актуальны. Между тем, киберпсы, спрайтботы Наблюдателя, и некоторые подконтрольные Эпплботу протектопони используются как разведчики, так что мы смогли наметить маршрут, который должен провести тебя под это… – она запнулась, а затем просто указала на Ядро.

– Без дела вы не сидели, – заметила я под впечатлением.

– Ну, конец света и всё такое. Удивительно, как народ начинает шевелить задницами, когда дерьмо попадает на вентилятор, а вентилятор, оказывается, запитан от жар-бомбы. Плюс, многое из этого было несколько часов назад организовано Голденбладом.

Пони указала на терминал в глубине палатки. На верхушке терминала была установлена лучевая винтовка, встроенная в самодельную рамку антенны и направленная в сторону гор. Вся конструкция была подключена к паре спарк-батарей.

– Кроме того, кое-кто хочет с тобой пообщаться. Только ничего там не спихни.

Я хмуро взглянула на терминал и осторожно нажала клавишу. Кончик винтовочного ствола замерцал и терминал заработал. Померцав несколько секунд, монитор отобразил лицо единорожки. Единорожки, которой я не видела уже очень, очень давно.

– Эй, – слабо выдохнула она. – Прости, что опоздала на вечеринку.

– ЛитлПип, – пробормотала я, вяло улыбнувшись. – Как?

– Ты в зоне прямой видимости ретранслятора в горах. Только так можно пробиться через помехи, – ответила она, покачав копытом, затем кашлянула. – Надеюсь, сигнал ещё подержится, – выдавила она, борясь с кашлем и шмыгнула носом. – Мои друзья в порядке?

– Каламити лишился брата, но в остальном они в порядке. Они спасли множество жизней. Ты спасла множество жизней, – ответила я с улыбкой. – Спасибо.

Она смущённо улыбнулась.

– Рада помочь. Теперь потребуется вечность, чтобы загнать эту штуку обратно на место. И кстати… – Кобыла хмуро уставилась на меня, – Луняшины электрошокерные соски, Блекджек, ты хоть представляешь, как трудно было не шваркнуть молнией в тебя? Чем ты думала, когда взлетела на крышу и вцепилась в металлический шест, чтобы полюбоваться видами?

«Луняшины… электрошокерные… как она узнала?»

– Я не думала, я делала, – пробормотала я. – Я лишилась Глори.

На лице ЛитлПип отразилось всё её изумление и сопереживание.

– Я сожалею.

– Ну, она была не первой. П-21. Рампейдж. Лакуна… – отозвалась я, затем скривилась и всхлипнула.

– Я знаю. Знаю. Стилхувс… он… – кобылка шмыгнула носом и потёрла глаза. – Но ты должна держаться. Дойти до конца. Выстоять, – сказала ЛитлПип своим тонким голоском. Кто-то рядом с ней деликатно откашлялся, и я почувствовала, что молния всё-таки ударила в меня. – Держись.

– Луна? – спокойно обратилась Селестия через терминал, и место ЛитлПип заняло её оцифрованное лицо.

– Сестра, – разрыдалась я. – Как ты?

– Я… восстановлюсь… со временем… Эта мерзостное зло превосходит всё, что когда-либо выползало из темнейших глубин Тартара, – отозвалась Селестия, глядя на меня сквозь слёзы. – Луна. Луна, мне так жаль. Я оставила тебя…

– Я ведь вынудила тебя, помнишь? Один из нас должен был выжить… ради Эквестрии.

– Но я не выжила. – Белая принцесса закрыла глаза, не в силах скрыть терзающую её боль. – Я не справилась, Луна. Я подвела Эквестрию. А больше всех подвела тебя. Я допускала ошибки. Такие крохотные… такие катастрофически ужасные… ошибки. И я заставила тебя исправлять их. А затем… я не поверила в тебя, – она закрыла глаза. – Я… Я была не очень хорошей сестрой, Луна.

– Ты бывала немного более властной, чем нужно. Как и подобает солнцу, – ответила я. – Я прощаю тебя, Сестра. Не зависимо от того, что стало со мной… с нами… с Эквестрией… ни в чём этом я не виню тебя. В конце концов, это была моя оплошность. Я должна была всё исправить.

– О, Луна. Ты всегда была намного сильнее, чем кто-либо мог предположить. Мы снова будем вместе, Сестра. Мы это исправим.

– Я думаю, сестра, что время Принцесс прошло, – ответила я, покачав головой. – Думаю… думаю, нам следует доверить им исправление Эквестрии без нас.

– Оставить всё на простонародье? – ахнула Селестия в притворном ужасе. – Богини упаси! – Я рассмеялась сквозь слёзы.

– Возможно, ты права, – продолжила белый аликорн. – Может быть, наше время подошло к концу, но я всё ещё могу некоторое время присматривать за ними.

– Я люблю тебя, Тиа, – пробормотала я.

– И я люблю тебя, Лулу, – ответила она, поцеловала копыто и протянула вперёд, будто касаясь экрана. Не в силах сопротивляться, я повторила жест, и экран заволокло помехами статики. Похоже, Триаж не шутила на счёт того, что терминал лучше не шатать. Может она могла бы это исправить. Я обернулась к пони-медику и…

Та в изумлении и ужасе таращилась на Ублюдка. Жеребец же, выронив сигарету из отвисшей челюсти, точно так же смотрел на Триаж. Скотч Тейп обменялась со мной недоумённым взглядом, а пара одновременно ткнув друг в друга копытами, в унисон выпалили:

– Тебя же не должно быть в живых!

В той же идеальной синхронности они указали на себя и переспросили:

– Меня? Это тебя не должно быть в живых!

Оба замерли.

Мой взгляд метался от одного к другому. Шкурка немного отличалась, но одинаковый цвет глаз… рога… сложение… лица…

– Ух. Вы двое знаете друг друга? – тупо спросила я.

– Я… она… – бессвязно забормотал Ублюдок, в то время как со стороны Триаж послышалось: – Я… он…

Первой с собой справилась Триаж.

– Этот… этот гадский развратник… этот бандит…

– Эй! Я же заплатил за… – вклинился Ублюдок.

– Тем, что никогда не позволял мне забыть! – рявкнула в ответ Триаж. – Я тебя не просила, чтобы…

– О, но ведь не просила же взять биты назад, разве нет? – перебил жеребец, тыча в неё копытом.

– Я говорила, что собираюсь расплатиться с тобой! Я родила жеребёнка, не забыл?!

Триаж остановилась, и Ублюдок тоже затих.

– Я думала, что ты сдох, ублюдок ты этакий. Ты и должен был сдохнуть. Все умерли, ушли и оставили меня. Что с тобой случилось? Как так вышло, что ты до сих пор жив?

– Зебры, – буркнул он, пожав плечами. – А ты?

– Эксперимент Министерства Тайных Наук.

– Говорил ведь тебе, что работать на МТН было плохой идеей, – заметил жеребец.

– А ты работал на преступника! У тебя нет права… – Триаж замолчала, а затем невесело усмехнулась. – Чёрт… прошло двести лет, а мы всё грызёмся, – пробормотала она.

– Тебе две сотни лет? – изумлённо спросила я Ублюдка. Затем взглянула на Триаж. – Вам обоим?!

Пони-медик со вздохом закатила глаза.

– У нас сейчас совсем нет времени, чтобы во всё это вникать. Ро…

Взгляд из-под его очков обещал смерть.

– Только скажи это, и я останусь единственным ребёнком в семье.

Кобыла фыркнула, снова закатила глаза и поправилась:

– Ублюдок мой брат.

Чуть смягчившись, он кивнул.

– Ты тоже ублюдок. Или как это должно называться в кобыльем варианте.

– Нет никакого кобыльего варианта, тупорогий, – отрезала она, похоже, не совсем уверенная в своих словах.

Жеребец пожал плечами и взглянул на меня.

– Мы двуяйцовые близнецы. Мама была земной пони, а папа залётным пегасом.

– О, Богини, мама! – Воскликнула Триаж, схватив брата за плечи. – Пожалуйста, скажи, что мама по-прежнему мертва! – взмолилась кобыла, встревожено озираясь.

– Думаю, что так, – отозвался Ублюдок, несколько секунд озираясь, как и сестра. – Хотя, учитывая, что это за место, я мог бы увидеть её в виде какого-нибудь гуля, хрипящего о том, что мы никогда не звоним и какие мы оба неудачники…

– Тебя, по крайней мере, она не пыталась подсунуть под какого-нибудь сынка своих друзей. «Он водопроводчик. Хорошая партия. А этот юрист! Лучше и быть не может». Брррр. – Триаж передёрнула плечами. – И гулем она не станет. Она просто слишком вредная, чтобы умереть под взрывами жар-бомб.

Похоже, я была не единственной пони с непростой историей.

– Так и знала, что в тебе есть что-то особенное, – ухмыльнулась я Ублюдку.

– Нет. Нет. Нет. Я не особенный. Я просто наёмный убийца, который слишком долго спал, – отрезал он, отмахнувшись копытом, словно пытаясь отогнать какие-то мои злые чары.

– Ты просто притягиваешь странности, Блекджек, – возразила Триаж. И едва я открыла рот, добавила, – Даже и не спрашивай. Это всё не важно, и деталей тебе знать не нужно.

– Нуууу… – в унисон прохныкали я, Скотч Тейп и Бу.

– Тебе разве не нужно мир спасать? – прикрикнула на меня Триаж. – Остальные уже ждут у туннеля. Шевелись. – Немного смягчившись, пони добавила: – Я расскажу тебе позже, когда приду в себя и хорошенько выпью. Ладно?

– Нет, не расскажешь, – возразил Ублюдок. – Когда ты начинаешь трепаться, ничего хорошего не жди. – Жеребец указал на Ядро. – Не пора ли тебе спасать мир, или заняться ещё каким-нибудь дерьмом?

Ох, ну да. Вешайте на меня конец света…

– Ладно, но что за… – начала я, оборачиваясь к туннелю и увидев открывшуюся сцену, слабым голосом закончила: – остальные…

Все остальные.

Перед входом в туннель собралась толпа пони. Я сразу заметила стоящих в центре Каламити, Вельвет Ремеди, Хомэйдж, Ксенит и Паерлайт. Рядом с ними расположились Жнецы. Великолепный и лоснящийся Брут. Шторм Фронт, Даззл и Хаммерсмит. Рядом Виспер и Тенебра, а следом за ними шестеро Зодиаков, которых я едва могла узнать, и которых хотела бы знать лучше. Либра, Скорпио, Эйрис, Лео, Вирго и… я решила, что синяя единорожка была новыми Джемини?

По другую сторону от друзей ЛитлПип стоял Анклав. Твистер, Бумер, Даск и Скай Страйкер, все в силовой броне, а с ними киберпегас Серебро. Тут же был Стронгхуф, замотанный в бинты, но тем не менее твёрдо стоящий на ногах и искрящийся. Бок о бок с ним стояла Крампетс с выражением усталой решимости. Следом шли Лансер, Адама, Ксенит, Пифия и Кэррион. Гуль-грифон успел отремонтировать или заменить свою броню. Нэйлс, одинокий Предвестник. Позади маячили минотавр Пэйн Трейн, Ровер и Гнарр из Адских Гончих. Последние места в ряду заняли Эпплбот, Свити Бот и Скутаборг.

Были там и другие. Пони, Которых я никогда прежде не встречала, но пришедшие, потому что они были нужны здесь. Может я и потеряла друзей, но я была не одна. Псалм, стоя у меня за спиной, раскинула заклинание-зонтик над всем собранием, защищая их от непогоды. Не много радости в том, чтобы торчать под ветром и дождём.

– Я ведь не могу взять их всех, – пробормотала я.

– В дрезине хватит места примерно для шестерых, – отозвалась сбоку Скотч Тейп. – Нагрузи больше, и они попадают. Тебе придётся двигаться очень быстро, чтобы избежать того, что сейчас в туннелях, так что я бы не пыталась набирать в команду пегасов. Помимо этого, у нас хватит лунного камня, чтобы защитить лишь шестерых. – Кобылка окинула взглядом толпу. – Все согласились не спорить с твоим решением. – Она порысила к собравшимся, Псалм последовала за ней. Затем Скотч окрикнула Ублюдка, – Эй, шагай сюда! Ты знаешь, что тебе тоже это по силам!

Ворча под нос, жеребец поплёлся следом и уселся рядом со Скотч, скорчив самую не-выбери-меня-морду. Рядом со мной хихикнула Триаж и когда я на неё оглянулась, ответила мне с сардонической ухмылкой:

– На меня не смотри. Меня туда не заманишь.

Я снова оглянулась на собравшихся. Просто… выбрать?

– Я… как я могу выбирать? Это же… я не уверена, что оттуда вернётся хоть кто-нибудь. Я не могу просить вас идти со мной.

– Просить? Пфф! – Виспер закатила глаза. – Как бы не так! Это мы должны просить тебя идти с нами!

– Тебе не нужно просить нас, – спокойно улыбнулась Вельвет.

– Это ж не первое наше родео с будущим, где мы тягаем победу за хвост, – кивнул Каламити, а затем тихо добавил про себя: – Кроме того, он хотел бы оказаться здесь, если б мог.

– Моя дочь верила в тебя, – мрачно отозвался Скай Страйкер. – Может, ты и не нравишься мне. Может, я тебя просто ненавижу, но будь я проклят, если я останусь на месте и позволю, чтобы её смерть была напрасной! Я не хочу больше терять никого из своей семьи.

Пифия заглянула в свою карту.

– Эх. Сейчас в будущем сплошная неразбериха. Спасёшь мир. Обречёшь мир… – Зебра взглянула на меня и нагло ухмыльнулась. – Если ты собираешься прикончить запредельную жуткую мерзость, я хочу сидеть в первом ряду!

– Вы не понимаете! – воскликнула я. – Я не могу просить вас платить такую цену! Я не могу позволить вам умирать за это! Не могу! – упав на колени, я переводила взгляд с одного на другого и читала в их лицах всю гамму чувств, начиная от сострадания до смятения и неодобрения. – Лакуна. Рампейдж. П-21. Глори… Я больше не могу терять ради этого ещё кого-то!

Я опустила голову, желая, чтобы Псалм позволила дождю скрыть мои позорные слёзы.

– Блекджек, ты грёбаная дебилка!

Ахнув, я подняла голову и натолкнулась на презрительный взгляд Виспер. Ухватив меня за ворот, кобыла поставила меня на копыта.

– Ты думаешь, всё вертится вокруг тебя? Думаешь, у меня, или у этих вот засранцев, не осталось неоплаченных счетов? – Жестом крыла пони окинула собравшихся. – Каждый здесь готов заплатить любую грёбаную цену, лишь бы увидеть завтрашний день! Некоторым из нас уже пришлось отдать больше, чем ты можешь представить. У кого-то ещё остались долги, которые нужно было закрыть ещё давным-давно! Это уже не важно. Если хочешь, можешь оставаться здесь и хныкать в грязи. Сиди на жопе ровно. Мы пойдём сами и придумаем, как разгрести это дерьмо! – Пони перевела дыхание. – Но… как ни больно мне это признавать… там может оказаться больше задниц, чем я в состоянии отпинать, так что я бы предпочла, чтобы ты присоединилась. Если сумеешь не отстать.