Текст книги "Горизонты (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 84 страниц)

– Ох, етить меня под хвост, – обескуражено пробормотала Крампетс. – Я и не знала, что всё здесь настолько плохо! – Затем она поковыляла к старому единорогу медику. – Мне нужно лечение, немедленно!

– Им всем нужно лечение, юная мисс! Вам придётся подождать своей… – Крампетс прервала его, схватив за голову, и свирепо уставилась единорогу в глаза. – Эм… полагаю, я смогу выдавить из себя ещё немного исцеляющей магии, прежде чем мой рог выдохнется. Не двигайтесь.

Когда прохладная магия омыла раны Крампетс, Псалм прошлась среди раненных, собрав боеприпасы и кое-какое дополнительное оружие.

– Где Звёздный Паладин Стронг…? – начала было спрашивать Крампетс, как вдруг стена Мегамарта взорвалась и обрушилась, и раздавшиеся крики, перемежаемые, выстрелами возвестили о том, что Отродья начали пробиваться внутрь. – Да не важно.

– Отступаем! – разнёсся над неистовой схваткой знакомый голос. – Невинные уже эвакуированы. Отступаем к Арене! Я их задержу! – В образовавшемся в стене проломе поднялся огромный жеребец, раскидывающий Отродий сокрушительными ударами своих бронированных копыт.

Крампетс ринулась к Псалм.

– Снаряди меня! Быстро! – гаркнула она.

– Стой смирно, – дала указание аликорн, поднимая Крампетс магией, затем облачила её в боевую броню и надела на неё боевое седло с одной единственной, снабженной оптическим прицелом, винтовкой пони стрелка, которое пристегнула ремешками. – Надеюсь, это подойдёт. У меня не было возможности осведомиться о твоих предпочтениях.

– Да всё нормально. Давай поспешим, пока этого идиота не задавили массой! – Выхватив ранец с боеприпасами у одного из земнопони, Крампетс помчалась вслед за Псалм.

Как только началась эвакуация Мегамарта, эта парочка присоединилась к слабеющёй обороне. Любой пони, способный переносить вещи, занимался перетаскиванием раненых и припасов из магазина, а некоторых земнопони было практически не разглядеть под грудами коробок с боеприпасами и оружием. Четыре гуля, составлявших артиллерийский расчёт Пушки, раскидали пинками мешки с песком и опустили ствол, когда Отродья начали появляться на гребнях стен. Орудие взревело, и Отродья исчезли столь же быстро, как и появились, вместе с почти половиной оставшейся стены.

Мчась к пролому, кобылы убивали любую попавшуюся на глаза киберзебру, взобравшуюся на стену, или единорога Отродий, появившегося во вспышке рядом с ними. Двигаясь подобно балерине, Псалм нацеливала винтовку на очередное Отродье, и пули, входя через глазницы, пробивали насквозь их черепа, выходя из затылков. А если одной пули было не достаточно, то вторая довершала начатое, поражая другой глаз.

– Пожалуйста, прости за то, что трусила, – бормотала Псалм после каждого выстрела. – Пожалуйста, прости за то, что опоздала. Прости за кровь на моих копытах. Прости за то, что была собой.

– У тебя есть проблемы. Вы двое действительно созданы друг для друга, – пробормотала Крампетс, которая, ведя непрерывный огонь, двигалась следом за Псалм, защищая аликорну с боков, пока они мчались к огромному сверхмускулистому жеребцу. Его великолепное крепкое тело уже лишилась половины укрывавшей его брони, но, тем не менее, он продолжал упорно сражаться с полчищем Отродий. Топнув копытом, он подбросил высоко в воздух валун и пнул его с мощью гранаты, посылая прямо в скопление кибезебр. Единорог Отродий возник с занесенным бритвенно-острым ножом позади Стронгхуфа, готовый вырезать жеребцу позвоночник, но тот лишь топнул копытом, создавая ударную волну, которая изверглась под единорогом в виде копытообразного каменного шипа, пронзившего Отродье и воздевшего того в воздух. Затем жеребец обхватил шип передней ногой, выдернул его из земли, и метнул в морду другому, целившемуся в него, Отродью. Казалось, что его величественное тело, даже покрытое потом и кровью из десятков царапин, искрится посреди кровавой бойни.

Псалм ринулась к нему. Он заметил аликорну и уставился на неё, выпустив из вида своих противников. Его глаза расширились, а взгляд смягчился, когда на миг битва перестала для него существовать, и он протянул к ней ногу.

Затем его тело дёрнулось, когда в него попала полудюжина пуль. Застыв на месте, Псалм изумлённо наблюдала, как он зашатался и начал отступать под градом пуль, получая всё больше ранений, а затем рухнул. Его величественное тело больше не искрилось, когда он повалился на образовавшийся в бреши холм.

– Гадство! Гадство! От же ж гадство! – кричала Крампетс, мчась вперёд вместе с Псалм. Добежав до Стронгхуфа, они увидели сквозь пролом десятки… сотни… возможно тысячи Отродий, надвигающихся на эвакуирующееся здание.

Стронгхуф, чьи усы были запятнаны кровью, поднял взгляд на двух кобыл.

– Любовь… моя… – пробормотал он на фоне творящегося хаоса и обмяк.

Прошла, казалось вечность, в течение которой Псалм в изумлении смотрела на павшего Стронгхуфа, пока мимо них со свистом проносились пули, задевая её развивающуюся на ветру гриву и выдёргивая из крыльев перья, но чудесным образом не попадая в саму аликорну. А затем, повернувшись к пролому, она испустила вой, эхом пронёсшийся над всем полем боя.

– НЕЕЕЕТ!

Слева от неё зависло Покаяние, а справа скорострельный пулемёт одного из павших защитников. Вытряхнув из оружия цементную пыль и несколько камешков, которые с бряцаньем упали на землю, она нажала на спусковой курок. Мотор зажужжал и блок стволов некоторое время просто вращался, а затем оружие запело. Исторгнув из себя язык пламени, оно обрушило на приближающихся Отродий линию пылающего смертоносного металла, пока Покаяние производило выстрел за выстрелом. Одна единорог попробовала телепортироваться за спину Псалм, но та, схватив кобылу, нож, и всё остальное, выставила её перед собой. Пуля пробила кибер-единорожке череп, расплескав мозги, а в её тело попало несколько пуль, из обрушивающегося на Псалм свинцового ливня. Аликорн не предпринимала ни каких попыток, чтобы создать магический щит, и не обращала внимание на пули, пробивающие труп кибер-зебры. Когда боезапас пулемёта иссяк, она вытащила из своей коллекции ещё две винтовки и продолжила вести огонь. Её точность и сосредоточенность магии ошеломляли противников, в то время как сама она защищала себя изуродованным трупом, пока тот не истрепался настолько, что стал пригоден лишь на то, чтобы брызгать на неё кровью.

А Крампетс, тем временем, выхватывала из ранца бинты и туго бинтовала ими раны Стронгхуфа.

– Сумасшедшие. Причём оба. Гадские, хреновы, безмозглые, сумасшедшие! – прокричала она ему. – Вы идеально подходите друг другу!

Псалм, судя по всему не обратившая внимание на эти слова, схватила для своей защиты тело другого Отродья, и забрала его оружие в свою парящую коллекцию, а затем, когда отдельные усиленные трупы стали в качестве щитов бесполезны, принялась строить стену из останков. Единороги предприняли ещё одну попытку телепортации, на этот раз с четырьмя осколочными гранатами в придачу. Чеки были вытащены, но Псалм схватила Отродье ногами, собрала магией гранаты в один пучок, и бросила единорога вместе с гранатами в стену, за которой он прятался секунду назад. Взрыв осыпал её обрывками внутренностей и кусочками металла, но она лишь приостановилась, вновь принявшись расправляться с каждым, кто приближался к пролому. Аликорн, от кончика рога до венчиков копыт, была покрыта кровью своих врагов.

Закончив перевязывать раны Стронгхуфа, Крампетс влила в него исцеляющее зелье, и на этом медицинские запасы в ранце иссякли.

– Хорошо. Он стаби… – Её прервал копытодробящий грохот взорвавшейся Пушки. Отродья пытались пробиться не только сквозь этот пролом. Пока Псалм и Крампетс были заняты, Отродья проделали взрывами ещё три пролома в стенах Мегамарта, и около них не было аликорна, которая бы их защищала. – Нам нужно отсюда сваливать!

Псалм хранила молчание, а отвечало лишь её непрерывно стреляющее оружие. Покаяние несло точную смерть, пока аликорн срывала со своих противников всё больше оружия, а заодно использовала и их самих.

– Прости меня, Луна. Прости меня, Стронгхуф. Прости меня, Биг Макинтош, – в трансе, шептала она вновь и вновь. Её взгляд даже не фокусировался на стоящих перед ней противниках, когда она их убивала, а лицо было заплакано, пока она раз за разом повторяла эти слова. Сейчас пули обрушивались на неё с обеих сторон, поскольку проломившие стены Отродья копошились теперь позади неё.

Крампетс, в которую попала пара шальных пуль, проковыляла к Псалм и, встав перед аликорной, прокричала ей в лицо:

– Эвакуируемся! Нам нужно немедленно эвакуироваться! Немедленно, долбанная ты тупица! – Она снова ударила Псалм по лицу, на аликорн не прекратила сражаться. – Проклятье! Ты солдат или убийца?! Солдаты подчиняются приказам и отступают! – прокричала она в лицо Псалм.

А затем пуля попала прямо в позвоночник Крампетс. Её тело одеревенело, и она обмякла перед Псалм. Фиолетовая аликорн наконец-то опустила взгляд на двух пони у её ног, а затем уставилась на Покаяние.

– Я… Я… – пробормотала она, истекая кровью. А затем через сложенную аликорой стену из трупов перемахнуло Отродье, ведущее огонь из своего оружия в безумной попытке покончить с ней. Рог Псалм вспыхнул, когда она изо всех сил взмахнула винтовкой, обрушивая её на лицо Отродья. Изящные талисманы разлетелись в дребезги, когда разбились линзы оптического прицела, а ствол отломился у ствольной коробки. Веер из драгоценных камней, металла, и брызг крови казалось вечность висел в воздухе. А затем Псалм подняла обоих пони и обернула их в крыльями. Её рог вспыхнул…

А затем они втроём рухнули в кучу грязи.

– На помощь! – во весь голос прокричала Псалм. – Пожалуйста! Им нужна помощь! – В их сторону прогрохотали копыта. – Им нужна помощь. Пожалуйста… спасите их…

– Мы их ухватили. Отпусти их. Я не знаю, куда нам их поместить, но мы найдём где-нибудь для них место! А теперь отпусти их!

– Давно пора, вы, парочка восхитительных… больших… тупиц, – пробормотала Крампетс, погружаясь в темноту.

<=======ooO Ooo=======>

Этот омут не столько померк, сколько постепенно угас, когда я вышла из него. Я уже впадала в неистовство подобное тому, что охватило её, и вернулась. Я могла лишь надеяться, что когда вновь встречу Псалм, она уже примерится со своим решением. И ещё одно чудесное, уникальное, обладающее именем оружие уничтожено! Ну почему пони не способны позаботиться о… маленькая оранжевая кобыла в моей голове уныло посмотрела на меня. Ладно, может, я и уничтожила одно оружие, или два… три… четыре… ладно…

Псалм, конечно же, разбила свою винтовку с определённой целью, напомнила мне маленькая фиолетовая единорожка.

Глупые, самодовольные мозговые пони, тыкающие меня носом в мои же неудачи.

Гррр… Я внимательно посмотрела на оставшиеся светящиеся омуты. Их было, наверное, около двух десятков… минус тот, что померк прямо у меня на глазах. Мой разум с каждой секундой становился всё более тусклым…

Ладно, не помогает. Перейдя к следующему омуту, я погрузилась в него сознанием.

<=======ooO Ooo=======>

И практически возжелала выбраться обратно.

Капелла погибала. Снова.

Защитники бились не на жизнь, а на смерть с Отродьями, которые неумолимо подступали к забору. Более они не позволяли просто-напросто себя взрывать. Теперь они двигались перебежками: одна группа вела подавляющий огонь по обороняющимся, пока другая под прикрытием огня продвигалась вперед на пару десятков метров, находила укрытие и уже сама вела огонь, прикрывая прошлую группу, чтобы уже она могла продвинутся вперед, приближаясь все ближе к защитникам Капеллы, и всё повторялось заново. А у защитников дела были плохи: они группировались за теми участками баррикады из дерева и металлоконструкций, которые еще не были взорваны или подожжены. Те из обороняющихся, кто не стрелял, кричали о помощи, патронах. Или просто от боли.

Пламя охватило крыши величавых домов, которые были возведены совсем недавно, наполняя воздух едким дымом и пожирая все то, чего добилась Скотч Тейп. Туалеты, которыми она так гордилась, теперь горели словно свечки, медленно обваливаясь вовнутрь. С жутким стоном полыхающий почтамт наконец встретил свою судьбу, от которой он убегал уже на протяжение двухсот лет. Лагерь беженцев, на другой стороне реки, был похож на муравейник из объятых паникой пони, которым некуда было бежать, и поэтому, они бежали туда, кода могли побежать только настоящие безумцы – в ворота Ядра.

И посреди всего этого плакала Чарити. Плакала горькими слезами, которые текли медленнее всего. Она никогда не отдавала чего-либо безвозмездно, если иначе сделать было нельзя, и вот теперь она, стиснув зубы, фокусировалась на планшетах пред ней, когда подбегали жеребята.

– Мне нужно четыре лечилки и Икс! – крикнул один из них.

– Возьми по коробке того и другого со склада! И скажи, чтобы были экономнее! – сказала она, указывая на какие-то коробки. Жеребенок кивнул, каска, явно ему великоватая, покачалась на голове, и он рванул к коробкам, закинул их на спину и убежал прочь. Чарити взяла карандаш из-за уха, перевернула страницу на красном планшете и поставила две маленькие единички напротив иконок шприца Мед-Икса и фиолетового пузырька.

– Шестерым нужны триста-восьмые! – крикнула кобылка.

Чарити просмотрела планшеты.

– Возьми четыре коробки с зеленого штабеля! – крикнула она в ответ, делая еще одну отметку в другой накладной.

Серая пони рванула к ящикам и через минуту крикнула:

– Тут нет триста-восьмых!

Торговка посмотрела в накладную, затем на кобылку.

– Там должно быть как минимум двадцать!

– Ну, а их нет!

Она тут же оказалась у штабеля, сканируя его на наличие коробок с патронами, взяла одну из них, потрясла ее и кинула в сторону.

– Черт…

Еще пять.

– Черт!

Чарити кидала пустые коробки за плечо и ставя рядом те, что были с патронами. Как оказалось, большинство коробок были пустыми.

– Да какого черта?! Кто брал триста-восьмые? – выкрикнула она под звуки битвы. – Должна же быть блядская систематика!

– Ну а мне-то что делать? – спросила кобылка, выпучив глаза.

Чарити оглянулась на стеллажи, осматривая коробки с патронами, на которых были коряво выведены мелом цифры.

– Так у нас ведь еще остались патроны пять-пятьдесят-шесть, да? Возьми из козел шесть вармит-винтовок и две коробки патрон пять-пятьдесят-шесть и неси их бойцам!

– Вармит-винтовки? – переспросила кобылка, будто не расслышала сказанное.

– Именно! Либо можете Отродий дерьмом закидывать! Давай шевелись, пока я тебе надбавку за риск не урезала! – рявкнула Чарити, толкнув кобылку к коробкам с патронами, и делая тем временем заметку на планшете, который она левитировала перед собой, карандашом, который она держала в зубах.

Вдруг грянул громкий взрыв и планшет, мгновение назад паривший в воздухе, выгнулся вперед и полетел прямо в лицо кобылки. От удара она перекусила пополам карандаш и упала на землю спиной, держа свой кровоточащий нос и сжимая глаза от невыносимой боли.

Когда она открыла их, на месте ящиков с патронами и амуницией была воронка, покрытая щепками, а от кобылки, которая побежала к ним, осталась лишь кровавое месиво в паре метров от эпицентра взрыва. Остальные жеребята, которые пришли за припасами, побежали кто куда и исчезли в дыму.

Чарити всю трясло от вида тлеющей воронки. Всё её тело покалывало, будто через неё проходил разряд тока. Позади неё лицом вниз лежал планшет, из которого торчал большой кусок дымящейся шрапнели. Когда шок немного утих, она почувствовала, что её немного ранило шальными осколками, и эти раны медленно кровоточили, пока она пыталась выдавить из себя слова.

– Глупая… глупая… – сказала она дрожащим голосом и указала на кровавые ошметки. – За смерть полагается штраф, дура! Ты…

Она села на землю, голова поникла, а из глаз потекли слезы, стекая по окровавленным щекам. Во рту был привкус меди.

Всё рушилось. Оборона. Её дело. Её дом. Её будущие. Она была умной. Она была осторожной. Она заботилась о своих подчинённых: вкладывала инвестиции в город, хотела разнообразить ассортимент за счёт расширения сферы влияния. Через пять лет она бы стала единственным акционером искателей. Через десять она бы открыла собственную сеть оружейных магазинов, где жители пустошей могли бы покупать оружие, еду, лекарства, и отдыхать в безопасности!

– Да мне был пророчен чёртов успех! – крикнула она, а затем закашлялась и подавилась кровью.

И тут она упала лицом в грязь, когда ее оттолкнул жеребец и начал сметать припасы к себе в переметные сумки.

– Эй! Ты чего это, блядь, такое тво… – начала было она кричать, но жеребец лягнул её в лицо, и она упала на пол. Пока она лежала на боку, держась за голову, грабитель убежал, но он не был последним. Всё больше пони прибегало поживится тем, что осталось в магазине, а затем были таковы.

– Фто фы делаифе? – спрашивала Чарити дрожащим голосом, пока взрослые забирали все, что можно, лишь для того, чтобы её снова и снова пихали. Она достала свой мелкокалиберный пистолет, но до того, как она смогла выстрелить, её опять ударили по голове, а затем кто-то уволок и его.

– Фтой… я фдесь глафная… – слабо пробормотала она, повернувшись к стене. Но стена выглядела так, словно её больше никто и не обороняет. Дым в воздухе позволял различить лишь пару десятков жеребят, которые стреляли из всего, из чего было возможно, собирали патроны с павших и бегали друг к другу на помощь.

– О, Селестия, – прохрипела подбежавшая к ней зеленовато-голубая пегаска-гуль. – Так не пойдет. Я должна позвать королевскую стражу. Избиение кобылок! Да у них вообще есть стыд?

Харпика достала выцветший носовой платок и начала вытирать мордочку Чарити.

– Вот так, ага. Как только мы приведем тебя в порядок, нам надо будет встретиться с господином Вэнити. Он хороший пони, и проследит, чтобы твои родители обо всем узнали.

Чарити посмотрела на неё блестящими от слез глазами. Затем сжала зубы, подавляя желание ударить бедную сбитую столку пегаску-гуля. Позади пегаски, она видела, как пони бегут через мост к Ядру – единственному месту, которое могло предоставить защиту. Чарити опустила голову.

– Фам нуфно отвести фаших ферепят ф горы, Мисс Хафпика. Покафыте им фодоханелифе. Я уфеена, им это понрафится.

– Ох, я не могу, дорогая. Тебе нужна помощь, – сказала она в то время, как её затянутые дымкой глаза был обращены к наступающим Отродьям. – Знаешь, мне кажется, что эти господа задумали что-то нехорошее. Кто-то должен сказать им, что они ведут себя неприлично.

– Пофалуйста, Мисс Хафпика. Идите. Уфеена, фто страфа скоро пидет. Клянуфь, вашим феребятам понрафится маенькое путефествие к озеру, пофле того, как они фтоль долго сидели фзаперти, – сказала Чарити с натянутой улыбкой.

– Ну, если ты так считаешь, – она начала стучать копытом о землю. – Малыши! Ма… малыши…

Она обернулась на Чарити, сфокусировав на ней взгляд. На лице гуля зарождался ужас. – Нет… Это… это всё происходит на самом деле, да?

– Пфостите. Я пфосто хофела… фам нуфно ухотить… пофалуйста… – проговорила кобылка сквозь слезы, понурив голову. – Не фрафайтесь. Пфосто ухофите.

– Шшшш… – Харпика поцеловала лоб Чарити своими кожистыми губами. – Все хорошо. – Затем она выпрямилась и хмуро посмотрела на жеребят, которые бились за свой дом. – Хотела бы я, чтобы это было другое место, – сказал гуль, повернувшись к стене.

– Фто фы софираетесь фелать? – дрожащим голосом вопросила кобылка.

– То, что говорил мне делать Господин Ванити. То, что я всегда делаю, – нежно сказала она, почти что полностью заглушаемая шумом битвы. – Заботиться о пони.

С этими словами Харпика взлетела и направилась к солдатам Отродий.

– Фет… – пробормотал Чарити, в попытке, шатаясь, догнать ее. Но не пройдя и пары метров закашлялась, и из её носа текла липкая кровь. – Нет, – она побежала быстрее, прорываясь сквозь дым, что жег ей глаза и душил её. Слезы смешивались с сажей и кровью. – Нет! – выкрикнула она, следуя следам из перьев пегаски, направляющейся к стене, пока их, парящих в небе, не поглотил огонь. – Нет! Нет, нет, нет, нет! – продолжала кричать она, забежав по пандусу на верх стены, где десятки пони стреляли по наступающим Отродьям, стоя рядом с теми немногими взрослыми, кто не сбежал. Ну не все же в самом деле могли бросить детей на верную смерть. – Нет! – крикнула Чарити, вытянув в сторону гуля копыто. – Мне не по карману твоя жизнь!

Кобыла замерла и посмотрела вниз на юную торговку с нежной улыбкой.

– Уходи, – сказала она и полетела к Отродьям.

Харпика не была Реинбоу Деш. Она не врезалась в ряды Отродий, словно голубая молния, разрывая их на части голыми копытами, но тем не менее зебры по какой-то необъяснимой причине прекратили огонь. Все как один, они следили за полётом одинокой истощенной кобылы, пытаясь понять, что же она задумала.

– Чарити, – спросил жеребенок-гуль, который служил сошкой для другого, но уже живого жеребенка-стрелка, – что делает Мисс Харпика?

– Пытается выиграть нам время, чтобы мы не погибли все на этой стене, – ответила Чарити, стиснув зубы.

– Везет, – пробормотал одна из кобыл, с чьей винтовки свешивался талисман в виде разбитого сердца. – Тебе пора уходить. Позволь нам заплатить своими жизнями за вас. – Кроваво красная кобыла казалась чрезвычайно рада этой мысли.

– Что я тебе об этом говорила, Рипроар? – прохрипела другая пегаска-гуль. Она была болезненного зелено-желтого цвета, с едва сохранившейся красно-голубой гривой и хвостом. – Смерть придет в свое время. Незачем ее торопить.

Гуль посмотрела на забор, а затем снова на ретивую кобылу.

– Как думаешь, мы сможем продолжать здесь бой?

– Может еще минут пять. Надо отходить к городу, Хартшайн, – ответила она: ее рвение сменило согласие. – Мы можем убивать Отродий часами на том узком участке пути.

– Нет! – прервала их Чарити. – Блекджек сказала не входить в Ядро ни при каких условиях.

Она оглядела склон холма, но похоже было, что группировка Отродий отрезала любые пути отхода к Звездному дому. Десятку жеребят-гулей может и удалось бы пройти незаметно, но не сотни пони разных возрастов. Единственным не горящем зданием была сама капелла, чей шпиль возвышался над дымом.

– Туда. Укроемся там. Она должна выдержать.

– Ну это другое дело, – радостно сказала крепкая красная кобыла. – Теперь у нас целых десять минут. Ну, по крайней мере, нам не нужно будет тащиться до кладбища. При церквях же оно есть, да?

– Рипроар, – сказала гуль тихим укоризненным голосом, – тебе виднее.

– Ладно, ладно… – вздохнула та, а затем повернулась и крикнула: – Отходим к тому зданию с острой башней на крыше. Давай! Хватайте, что можете, и бегом, бегом!

Хертшайн кивнула и нажала кнопку на потрепанном ПипБаке.

– Халфхартс, отходим в капеллу. Береги малых. Время воссоединиться со вторыми половинками еще не пришло, – скомандовала она по рации, затем закинула чрезмерно большую энергомагическую винтовку на плечо. – Сражайтесь до последнего. Когда день подойдет к концу, тогда и сможем встретится с ушедшими.

Но Чарити не двигалась с места. Она смотрела на Харпику, которая летела над рядами Отродий делая маленькие пике вниз, что могло бы сойти за попытки сделать заход на бомбометание, имей пегаска хотя бы отдаленное понятие об этом деле и приказ сделать это не имея взрывчатки. Но вместо того, чтобы просто сбить её, зебры будто стреляли наугад то туда, то сюда, нанося незначительные ранения кобыле, снова и снова делающей заходы над ними. Может дело было в том, что все они были взаимосвязаны, или в том, что они просто не знали, как на подобное реагировать, а может где-то там Легат просто катался со смеху от подобного сумасшедшего абсурда, но все это было не важно, а важным было то, что эта заминка давала бесценные секунды Халфхертс и жеребятам на то, чтобы уйти со стены.

– Нам надо уходить, – послышался грубый голос какой-то кобылки из-за спины Чарити. Она уже открыла рот, чтобы возразить, но сильный полу-дракон Прелесть вынырнула из дыма, схватила торговку, закинула на спину и рванула к капелле.

– Нет! Чтоб вас! Вернитесь! Я не смогу ей отплатить, если она погибнет! – кричала кобылка, а дракониха тем временем обхватила длинным чешуйчатым хвостом шею Чарити, чтобы она не соскользнула. – Пусти! Я ненавижу быть в долгу!

И тут, видимо, Отродья заметили, что происходит на стене, потому что грянул громкий треск и Харпика просто исчезла. Обугленные клочья, частички костей и перьев еще продолжали витать в дыму, когда зебры бросились за отступающими защитниками.

Внезапно между капеллой и Прелестью возникли единороги, каждый вооруженные неизменными серебристыми ножами, в компании с тремя вооруженными до зубов Отродьями. Кобылка полу-дракон даже не сбавляя ходу открыла рот и выдохнула на них поток нефритового огня. Зазвенели пули, отскакивая от чешуи, однако одно из лезвий-таки нанесло неглубокий порез от плеча до крупа. Прелесть это не остановило: она неслась дальше, пуская еще одну волну пламени, держа своим хвостом Чарити позади себя на безопасном расстоянии. Но у полу-дракона был один и рот и торговка, которую надо было защищать, а единороги все продолжали телепортироваться к ней под бок. И тут пуля прострелила Прелести колено, и они с Чарити рухнули на землю, а вокруг них завихрялись клубы дыма.

Когда дым рассеялся, Чарити увидела Отродий, чьи автоматы были нацелены прямо на неё. Она смотрела на них, и несмотря на то, что они с Прелестью находились в смертельной опасности и то, что она ощущала себя до неприятного малорослой, её мысли вертелись вокруг того, сколько у неё было долгов перед кем-то и сколько долго у кого-то было перед ней, Доставая свой пистолет калибра 22LR, она понимала, что это конец. Но не могли же эти ублюдки рассчитывать на её смирение?

Вдруг воздух за Отродьями замерцал и появились силуэты четырехногих существ. Затем челюсти, материализовавшихся из тумана войны кибер-псов, захлопнулись на загривках зебр и вырвали усиленные позвоночники из плоти. Стая аугментированных псов использовала свою собственную ужасающе эффективную тактику: двое из них хватали зубами ноги кибер-зебры, обездвиживая её, а третья обезглавливала. Разобравшись с последним противником, псы замерцали, когда включились их маскировочные талисманы, и исчезли в дыму.

– Что проис… – начала Чарити, когда в дыму мелькнула тень и ей предстала крупная кибер-собака в черной броне. – …ходит?

Измазанная в крови псина нагнулась, чтобы обнюхать кобылку.

– Ладно. Пожалуйста, не ешь нас.

Тут Прелесть испустила протяжный угрожающий болезненный рык.

– Не надо, – предостерегла ее торговка. – Я думаю… они… эмм… на нашей стороне.

Огромный пес завилял хвостом и издал пыхтящий металлический звук.

– Ты сможешь её унести? – затем Чарити указала через удушливый дым на шпиль капеллы: – Отнесешь её туда?

Пес заскулил, но снова завилял хвостом.

– Я могу идти! – сказала Прелесть, попытавшись сделать шаг, но сразу же упав на землю. Кибер-пес подхватил полу-дракона также легко и аккуратно, как сама Прелесть Чарити. – Это просто смешно. Мы выигрываем себе минуты максимум. Могли с таким же успехом на стене умереть. Меньше беготни.

– Заткнись и дай ей тебя спасти. Я буду прямо за вами, – сказала Чарити, и собака убежала в сторону капеллы. Торговка выпрямилась и посмотрела в сторону дома, который она себе возвела, и который теперь пылал адским пламенем. Цифры в её мысленном гроссбухе заметно изменились. Она все еще была в убытке, но не столь сильном, как пару секунд назад. Если бы только она могла раздобыть немного того невероятного спасения в последнюю секунду, которое умудряется устроить Блекджек, когда её круп начинает поджариваться.

А затем из окружающего её дыма, уверенно шагая, появились Отродья.

Десятки. Сотни. Они маршировали среди горящих строений, словно легион теней. Прелесть была права. Мы лишь отсрочивали неизбежное, но а что еще она могла сделать? Харпика отдала жизнь за пару бесценных мгновений. Сколько времени могла выиграть одна кобылка, и сколь ценно оно будет для укрывшихся в капелле?

Может хоть это наконец-то принесёт ей прибыль?

– Эй вы! Все вы! – прорычала Чарити приближающимся Отродьям. – Вы должны Крестоносцам и жителям общины за причиненный вами материальный и моральный ущерб! И я отсужу у вас все до последнего битса!

Стрелять никто не стал, но на нее было нацелено достаточно оружия, чтобы в мгновение ока превратить её в красную лужицу.

– Именно так! Я вас так разорю, что вашим правнукам придется давать расписку, чтобы купить упаковку моющего средства!

Тут она несколько притихла и пробормотала:

– Блин, и почему в исполнении Блекджек это выглядит так просто?

Внезапно, все как один Отродья остановились, красное сияние их глаз хорошо сочеталось с видом горящей Капеллы. А затем они сделали нечто по-настоящему жуткое.

Они засмеялись.

Тысяча вооруженных зебр, смеющихся в идеальной синхронности.

– Помолчи, мелкая, – сказал одни из Отродий.

– Уноси ноги, – продолжил другой тем же тоном.

– Скажи остальным сделать тоже самое, – прошептал третий, когда все ухмыльнулись, смотря на нее.

– Пусть бегут в их крепость.

– Их святилище.

– Их последнюю надежду.

Чарити в удивлении открыла рот.

– Мы… мы нужны вам в Ядре?

– О, да, – в унисон ответило ещё несколько зебр. – Нам нужно больше детей. Дети всегда творят чудеса, когда мне нужно побудить могущественных глупцов к действиям.

– Как же это было сложно: не убить вас всех. Но время идет. Так что беги, – повелительно указала одна из них на город. – Скоро всё кончится.

Не отводя взгляда от противников, Чарити облизала губы, а земля под её копытами начала вибрировать.

– Я лучше умру.

Столь же синхронно как они говорили, исчезли и их улыбки.

– Да будет так, – произнесли они, и сотни винтовок немедленно нацелились на неё. А дрожь земли всё нарастала, сопровождаемая усиливающимся рокотом.

– Что за фигня тут творится? Что вы делаете? – испуганно спросила Чарити, пристально озираясь.

Но чем бы это ни было, они, судя по всему, тоже не имели об этом представления. Отродья оглядывали дымящееся поле брани, когда рокот и скрежет достигли апогея, а затем внезапно стихли. Из-за спины Чарити донеслись глухой удар и шипение воздуха, сдувшее прочь окружавший кобылку дым. Внезапно всё оружие оказалось нацеленным не на неё, а на что-то другое. Что-то большое. И, судя по ошарашенным выражениям их морд, что-то неприятное. Кобылка повернулась, ожидая увидеть гигантского дракона или ещё чего в этом роде.

И узрела два, начертанных ярко-красной краской, слова: МЕГА ДЕУС. На огромный чёрно-белый танк, в броне которого зияло множество дыр, вне всяких сомнений напало что-то ужасное. Неужели это что-то уничтожило удачным выстрелом его ремонтный талисман?