Текст книги "Горизонты (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 84 страниц)

Хаммерсмит и Даззл сражались плечом к плечу, держа оружие магией и телом. Никто, увидев этих двоих, никогда бы более не обвинил единорогов в слабости. Хаммерсмит подкинул одного из Отродий вверх, а затем обрушил на него свой колоссальный металлический молот, вбивая в землю, словно железнодорожный костыль. А Даззл, винтовка которой куда-то пропала, увернулась от удара ножом, который нанесла единорог-Отродье, и, прыгнув вперёд, схватила её за шею, а затем, прежде чем та успела телепортироваться, пробила насквозь её череп малиновым лучом. Вторая единорог появилась на спине у Хаммерсмита с поднятым ножом, нацеленным ему в основание черепа. Магия Даззл послала клинок первого кибер-единорога в полёт, отбив удар. Хаммерсмит даже не поднял взгляда, и огромный молот крутанулся над его головой словно стальной вихрь и послал Отродье в полёт. Ещё один малиновый луч превратил врага в разлетевшуюся по воздуху пыль.

А в воздухе вёл свой бой Шторм Фронт, который с невозмутимой сосредоточенностью летал перед дюжиной Отродий-летунов, а отлетев на расстояние достаточное для выстрела из своей снайперской винтовки, разворачивался и пробивал дыру в голове одного из них, после чего быстро пролетал сквозь образовавшуюся в их строю брешь. Он летал, проливая кровь и роняя латунь, но при этом улыбался, кружась в вышине.

И пред всеми стоял Брут. Гигантский аугментированный мутант-пустышка, который был в два раза больше Брута, ударил копытом размером с половину тела чёрного жеребца. Брут поднялся на дыбы и поймал падающее копыто гиганта своим, и его сильное тело напряглось под этим весом. Внезапно, он резко сместился в сторону, и гигант, неловко опустив ногу на землю, зашатался. Не медля ни секунды, Брут поставил передние копыта на землю и со всей силы лягнул колено гиганта. С громким хрустом, кости и провода вылетели из разломанной конечности, и та подогнулась. Брут, всё ещё стоявший в позиции для удара, развернулся и лягнул в другую ногу, которая ещё пыталась выдержать веса чудовища. Он ударил ногами в колено, и конечность вывернулась, когда сухожилия и провода сдались под чудовищным напряжением. Гигант упал перед ним, Брут встал на дыбы и начал обрушивать копыта на череп гиганта снова и снова, пока не раздался третий по счёту громкий треск, и кровь не заструилась из всех щелей.

Кендлвик выплеснул на Отродий поток полыхающей жёлтизны, пока те бежали по скату и телепортировались внутрь. Вперёд неслось так много Отродий, что они превращались в пылающую массу, которая горела медленнее, чем они умирали. Стена из горящих трупов едва сдерживала их на достаточное время, чтобы не дать им задавить остальных массой.

– Эти ребята выглядят очень разозлёнными! Что-то случилось? – крикнул он через плечо.

– Ага, до них допёрло, что им лучше бы послать против нас всех своих выебков! – ликующе проревел Тостер, а затем прыгнул на кучу Отродий и будто свинья начал кататься в груде горящих трупов.

– Возможно, это последнее оставшееся у них дерево, – прокричала Даззл, взмахнув ножами, и продолжила обрушивать на врагов магические лучи.

Кендлвик оглянулся на золотое дерево, в которое было закачано так много Флюкса, что магическое устройство гротескно раздулось. Процесс создания новых отродий ускорился на столько, что теперь они не столько вылуплялись, сколько вытекали, будто жидкий навоз, подхватываемые отродьями-единорогами. Аугментации засовывались в их тела с отвратительными фонтанами крови. Обычно времени хватало лишь на то, чтобы вонзить в основание черепа каждого Отродья похожий на штопор зазубренный штепсель; новые Отродья посылались против Жнецов сразу же, как обретали способность ходить. Прибывающее из вне подкрепление было намного эффективней этих частично жидких зебр.

Покрытый шрамами пони в шляпе пожарника повернулся к проталкивающимся сквозь горящую стену из трупов Отродьям и щелкнул по рычагу выброса на своём седле. Ёмкость с горючим выскочила, и он лягнул её, отправляя в пожар, где капающее радужное топливо загорелось, превращая канистру в дико подпрыгивающую, извергающую огонь ракету. Жеребец залез ногой под полу плаща и вытащил другую ёмкость, которая была помечена ярко-красной полоской.

– Что это такое? – спросила Даззл, пока в бою выпала передышка.

Он загнал канистру в гнездо у себя на боку и прокрутил там.

– Это особая смесь Тостера. В неё примешаны окислитель и магниевый порошок. – Он надвинул на глаза свою шляпу. – Если это последняя оставшаяся у них древо-херня, то она должна сгореть. – Затем вытащил из под плаща зелье Большого Папочки и, выдернув пробку из бутылки, посмотрел на светящийся белый осадок на дне. – Я понятия не имею, что это такое, но если оно позволило Большому Папочке разнести танк… – Он перевернул бутылку и проглотил остававшийся в ней горький осадок. – О да! – Его внутренности внезапно скрутило в узел, и он с трудом задышал, а затем проскулил: – Что-то я не уверен, что мне следовало это пить.

– Что ты делаешь? – спросила Даззл, глаза которой становились всё круглее. – Почему ты… дымишься?

– Понятия не имею, – хрипло произнёс Кендлвик, по внутренностям которого распространялось тепло, а из его рта и ноздрей тянулись струйки дыма. – Ненавижу это. Всё это, – произнёс он, отталкивая Даззл, и побрёл, пошатываясь, в сторону Брута, поднимающегося гиганта, и дерева за ними.

– Что с тхобой такое, паря! Нам нушно чтобы тхвой огонь защащал наши фланги! – прокричал мускулистый бородатый единорог, сокрушая своим огромным молотом очередного киборга, и посылая во все стороны кисочки мозга и осколки черепа.

– Ненавижу это. Ненавижу его. Ненавижу себя, – бормотал Кендлвик, продолжая брести вперёд. – Это мусор… Я мусор… Всё вокруг мусор… – Огнемёт закашлял, когда его кончик воспламенился, а затем из него вырвалась струя брызжущего искрами ярко-белого пламени. – И его нужно смыть.

– Кендл! – прокричала Даззл ему в след, но земнопони в красном пальто из шкуры дракона и шляпе пожарного ринулся вперёд, когда гигант собрал свой расколотый череп воедино. Покрытый шрамами жеребец вбил огнемёт в огромную ноздрю чудовища, и просторное помещение наполнилось громким свистом, когда изо рта и второй ноздри чудовища вырвались языки пламени, которые, пару секунд спустя, изверглись уже из его уродливого бока. Когда чудовище поднялось на дыбы, Кендлвик вцепился передними ногами в пылающие ноздри, и его дернуло вверх. Продолжив отступать от Жнецов, гигантское Отродье рухнуло на спину, и Кендлвик, будто комета, полетел над головами бесчисленных Отродий.

– Горите! Всё должно сгореть! – прокричал Кендлвик, пока падал. Его огнемёт изверг из себя пылающую струю, вынудившую Отродий отшатнуться от кольца шипящего, потрескивающего белого пламени. – Сжечь всё дотла! – проорал он, приземлившись в огненное озеро, и продолжил поливать всё огнём. Не став дожидаться пока пламя погаснет, Кендлвик ринулся вперёд. Пламя опаляло копыта и обжигало живот скачущего по горящей дороге жеребца, а его пальто пылало, пока он мчался прямо к дереву. Не смотря на бушующее вокруг пламя, что-то запрыгнуло ему на спину, но Кендлвик просто прокатился по горящему огнемётному топливу, избавившись таким образом от помехи.

Перед Кендлвиком возвышалось раздувшееся, перекрученное золотое дерево, которое было втрое выше его, и он вогнал сопло своего огнемёта прямо сочащееся влагой дупло. Рёв оборвался, когда все находящиеся вокруг него Отродья устремились вперёд, и хлынули в огонь, сгорая в нём дотла. Даззл выкрикивала его имя, в то время как Тостер вопил и подбадривал. Древесина золотого дерева вокруг отверстия, в которое Кендвик вогнал сопло, почернела.

Внезапно, наросты на поверхности дерева гротескно разбухли, ярко засияли, покраснев, а затем взорвались, будто пылающие гнойники, извергая из себя горящий гной, который пронесясь над спиной Кендлвика, попал в вопящую, корчащуюся массу Отродий. Светящийся зев огнемёта начал брызгать на него каплями расплавленного металла, в то время как пламя охватывало всё большую площадь. Он не испытывал боли, а чувствовал лишь тепло, которого становился тем больше, чем больше золотого дерева сгорало.

Огромное, раздувшееся, технологическое уродство внезапно лопнуло с противоположной стороны, и пылающая радужная кашица излилась из него огромными брызгами и каплями. Огонь казался сейчас живым существом, которое растекалось, пожирая всё на своём пути. Дерево Аугментации. Вооружение. Отродий. Но не Кендлвика. Пламя ласкало его будто любовник, и половина видимого им со стороны огнемёта мира исчезла. Тем не менее, он продолжал извергать огонь. Больше огня.

– Кендлвик! – завопила Даззл, оттаскивая его прочь, и закричала, тряся своими обожженными копытами, когда он оглянулся, и посмотрел на неё. – Остановись! Мы их уже победили!

– Ваши баки пхусты, дамощка! – крикнул Хаммерсмит.

– Нет. Должен сжечь всё дотла. Всё сжечь… – произнёс он, а у него внутри распространялось всё усиливающееся тепло. Скоро от него ничего не останется, и он уйдёт окутанный ореолом славы, как Большой Папочка.

Наклонившись вперёд, Даззл крепко его обняла, и в тот же миг завопила, когда её красивая белая шкура покраснела, как будто она прижимала к себе горячую сковородку.

– Пожалуйста. Возвращайся! Пожалуйста! – всхлипывала она, прижимая его к груди, а он чувствовал, как его тело обжигает её.

Кендлвик стонал и вздрагивал. Сотрясаясь всем телом, он изо всех сил пытался отодвинуться от Даззл прежде, чем она тоже обгорит, но единорожка отказывалась его отпускать. Её слёзы шипели, падая на его лицо. Он дрожал, но постепенно, подобно огню, пожравшему всё, что способно гореть, тепло начало убывать. Кто-то обливал его водой, но сейчас для него существовали только лишь обнимающая его Даззл и ужасная вонь горящей понячьей плоти.

– Прости, – хрипло произнёс он, когда тепло сменилось болью. Так много боли. Он зашатался и повалился на бок, а его единственная оставшаяся канистра с особой топливной смесью выскользнула из своего чехла и покатилась рядом с ним. Кто-то вливал в него исцеляющие зелья, но от этого боль лишь усилилась.

– Шшш… – нежно произнесла Даззл, со вздохом поглаживая обожженным копытом его щёку. – Не говори. Не извиняйся. Ты это сделал. Вскоре после того, как дерево сгорело, Отродья отступили. Мы лишили их новых подкреплений. Теперь нам нужно лишь продержаться. Мы выберемся наружу и пустим сигнальную ракету, давая аликорнам знать, что нас пора забрать. Затем доставим тебя в Коллегию, и будем лягать этих яйцеголовых до тех пор, пока они не замагичат тебя до полного выздоровления. – Шторм Фронт, Хаммерсмит, и Брут подошли совсем близко, озабоченно за ними наблюдая. Пегас был вынужден передвигаться по земле, поскольку кончики его перьев были обожжены.

Но Кендлвик смотрел мимо них на стоявшего в отдалении Тостера, который, расплывшись в мерзкой улыбке, наблюдал за собранием. У Кендлвика зрячим остался лишь один глаз, но всё же он свирепо посмотрел прямо на опалённого и избитого жеребца.

– Нет, – громко прохрипел он, ощущая во рту привкус крови. – Не смей это проворачивать, Тостер! – Глаза покрытого шрамами жеребца округлились, когда Брут и Хаммерсмит резко повернулись к нему.

– Что проворачивать? – спросил Брут, пристально смотря на Тостера. Глаза увешанного бытовыми приборами жеребца выпучились, когда все внимательно посмотрели на него.

– Да ни чего такого! – произнёс он, с ухмылкой глядя на Кендвика и стараясь изо всех сил не зарычать. – Он же совсем ебанулся после той дури, ведь так?

– Он планировал прикончить вас всех и захватить…

– Ну ты и долбоёб! – внезапно прокричал Тостер. – Братан, мы ведь могли бы заполучить всё!

– Чушь понячья! – зло произнёс Кендлвик, обращаясь к Тостеру. – Это ты мог бы заполучить всё. Это единственное, что тебя заботило. Единственное, что тебя вообще когда-либо заботило. И когда всё это закончится, я позабочусь, чтобы об этом узнал каждый чёртов Поджигатель. – Он привалился к Даззл. – Из тебя получился дерьмовый вожак, Тостер.

– Пошел прочь отсюда, – с угрозой пророкотал Брут второму земнопони.

– За тобой больше ни кто не последует, после того, как все услышат, что ты хотел здесь устроить, – добавил Шторм Фронт.

Зрачки Тостера сжались до размера булавочной головки.

– Нет. Иди нахуй. Идите нахуй все вы! – Он ударил по талисману на груди, и тостеры начали испускать струи пламени. – Истребить! Испепелить! Уничтожить! – Время, казалось, замедлило свой бег, когда он помчался вперёд, а его тостеры, загораясь один за другим, создавали светящийся ореол в котором погибнет как минимум один из них прежде, чем его убьют. Его копыто молотилось рядом с ним, пока Тостер сокращал дистанцию, мчась, будто пылающий метеор, прямо на лежащего ничком Кендлвика и Даззл. Единорожка попыталась остановить его магией, но обезумевший Тостер просто проигнорировал полученную травму.

Хаммерсмит нанёс вертикальный удар молотом, но обвешанный пылающими тостерами Тостер, наклонившись в сторону, избежал удара и, заключив единорога в объятья, впечатал свою бронированную голову в его незащищённый бронёй рог. Хаммерсмит взревел от нестерпимой боли, когда прямо по основанию рога пробежала трещина, а каждый, не защищённый латами, миллиметр его тела, загорелся. Брут подкрался к Тостеру сзади, и покрытый шрамами жеребец тут же лягнул его пылающими копытами в лицо, оглушая чёрного жеребца на время, достаточное для того, чтобы, отпустив Хаммерсмита, поднять Брута в воздух и бросить на землю. А Шторм Фронт в это время лихорадочно копался в обгоревших обломках, выискивая боеприпасы.

Отбросив Брута в сторону, Тостер прыгнул прямо на Даззл. Лежащий ничком Кендлвик схватил передними ногами валяющуюся около него канистру и шарахнул её краем о помост меж своих задних ног. Дав радужному топливу возможность вытекать наружу, он метнул ёмкость прямо в морду Тостера.

Особая смесь Тостера взорвалась, будто завод по производству фейерверков, сжигая дотла глаза огромного земнопони, отчего тот отклонился от своего первоначального курса и умчался в сторону. Вопя, а возможно смеясь, объятый пламенем Тостер метался по комнате, обрушиваясь всей своей массой на любую поверхность с которой встречался, включая пол.

– Истребить! Уничтожить! Испепелить! – дико завопил он, буйствуя, когда его грива полностью сгорела, а затем эта же судьба постигла остатки его перегруженной брони из тостеров.

– Запихать… в… испускатель… ветров… – Пламя потухло, и Тостер умолк. Почерневшее тело, сквозь обуглившиеся мускулы которого проглядывали кости, сделало еще несколько неуверенных шагов.

– Блядь… – проскрипел он, и закашлялся, выплёвывая дым. – Братан… почему…? – выдавил Тостер, после чего наконец-то рухнул.

– Прощай, братан – пробормотал Кендлвик.

– Поедёмте. Давайте отсюда выбираться, – пророкотал Брут, и Хаммерсмит, даже не поморщившись от трещины в роге, понял левитацией Кендлвика, и аккуратно опустил его на спину чёрного жеребца.

– Денёк ну просто зашибись, – пробормотал Шторм Фронт.

– Этхо еще не закхончилось, дамощки, – ответил Хаммерсмит, подходя к тлеющему телу. – А этхо тебе за тхо, что не расплатился по своим блядсхим счетам, мезкхая ты шлюха. – Стальной молот рухнул вниз, распыляя обгоревшие останки Тостера. Внезапно, дымящийся труп взорвался, осыпая бородатого пони градом из источающих пар кусочков плоти и осколков костей. Хаммерсмит моргнул, а затем втащил из своей бороды изогнутый осколок черепа. – Ах ты злоебучий пхылающий выблядок, – произнёс он, соскабливая с лица запёкшуюся кровь. – Ты пхросто был обязан взорваться ещё один, самый пхоследний, блядсхий раз, ведь так? – Жнецы все вместе вышли из дымящегося склепа.

<=======ooO Ooo=======>

– Он жив. Они живы, – произнесла я, вынырнув из разума своего пустышкового тела. Ублюдок глянул на меня слегка озадаченно, а вот Скотч Тейп резко повернулась ко мне, и её глаза были полны дикой надежды. Я тут же уставилась на неё и моя улыбка увяла, и я увидела как от этого она вновь съеживается. – Не… – Она сгорбилась, и свет в её синих глазах угас. – Прости, Скотч.

– Я просто подумала… так как ты и Глори выживали столько раз… может быть… – тихо пробормотала Скотч.

Я осторожно переместилась к её дивану и укрыла её крылом.

– Прости, – повторила я, не зная, что ещё сказать. – Я имела в виду других пони. Они уничтожили все три бункера… но… мне показалось… – я покачала головой. – Я не подумала.

Молодая кобыла отвернулась от меня.

– Это просто… это снова как с мамой. Меня там не было, когда она умерла. Смотрительница приказала переработать её прежде, чем мне сказали что она умерла. Я только… Я только пришла домой, а там уже была Риветс, которая сказала мне, что я теперь включена в смену «В». Создавалось такое ощущение, будто она вообще никогда не существовала!

– Она существовала, Скотч. И я знаю, что она гордилась бы тобой. П-21 гордился, – произнесла я, слегка обнимая её своим крылом.

– Как бы мне хотелось, чтобы это причиняло боль. Я ничего не чувствую. Словно чувствительная часть меня сломалась, или что-то в этом роде, – сказала она, прижавшись щекой к иллюминатору за её диваном. – Это не честно. Ты возвращалась дважды… трижды?

– Я, вроде как, уже со счета сбилась, – ответила я с печальной улыбкой, – Хотела бы я, чтобы все они могли проделывать это.

– Он должен хотя бы раз вернуться, – произнесла она, а затем молодая кобыла перегнулась через подлокотник и прижалась лицом к моему плечу. – Я хочу, чтобы он вернулся, – она громко всхлипывала, пока я держала её в копытах. Я потёрлась носом о её макушку, изо всех сил держа себя в копытах.

«Я должна держать себя в копытах. Я не могу расклеиться сейчас, не могу позволить себе упасть на тот матрас и упиваться своим горем». – Быть может, это была Луна, или, возможно, я, но я позволила лишь нескольким слезинкам скользнуть по щекам и шмыгнуть носом, прежде чем загнать обратно вглубь себя этот ужасный поток эмоций. Но Скотч, по крайней мере, могла рыдать. Я завидовала ей в этом.

Я угрожающе посмотрела на Ублюдка, пусть только попробует презрительно фыркнуть или фальшиво ухмыльнуться. Но он лишь испустил клуб дыма и отвернулся от нас к окну, из которого была видна приближающаяся планета.

Когда Скотч успокоилась, она потёрла свой сопливый нос и покрасневшие глаза, и задумчиво высморкалась в моё крыло. В расфуфыренной ракете Когнитум, в отличие от той, на которой прилетели мы, имелась гравитация, не позволяющая соплетеорам плавать по всему салону. У меня грива встала дыбом… но что поделать, я могу прожить и слегка обсопливленной.

– Прости, – произнесла Скотч, вытирая мордочку тыльной стороной ноги.

– Да всё нормально, – беспечно ответила я. – я это заслужила, – Вытирая крыло о вельветовую обивку, я старалась всеми силами не показать своего отвращения.

«Фуууу! Оно не отлипает! У неё что, не мордочка, а завод по производству клея?» – В конечном итоге, я сумела оттереть крыло от соплей, но при этом оставила на сидении около полудюжины прилипших к ней маленький белых перьев. Скотч Тейп слегка улыбнулась, но эта улыбка даже рядом не стояла с весельем в её глазах. А Ублюдок лишь неодобрительно покачал головой, не проронив ни слова.

– Что! Они липкие! Не представляю себе как Глор… – Я замолчала, когда шестерёнки в моей голове лязгнули.

Скотч Тейп немедленно пришла мне на помощь, спросив:

– Ты, кажется, сказала, что они уничтожили бункеры? Это хорошо? – В её глазах по-прежнему стояли слёзы, но она вне всяких сомнений старалась вести себя мужественно.

Я мысленно поблагодарила свою подругу по клубу «Не Думай Об Этом».

– Это… это значит, что подкреплений больше не будет. У него по-прежнему имеются тысячи солдат, но теперь это всё, что у него есть. – Но их всё ещё больше, чем обороняющихся. Намного больше. – А ещё у него есть эта огромадная, выглядящая как смерч с лицом, урогановая фиговина над Небесным Портом.

– «Буря»? – испуганно выпалил Ублюдок. – Где он, блять, сумел достать одну из них? – Скотч Тейп и я переглянулись, а затем одновременно повернулись к нему, похоже воздев брови. Он слегка покраснел. – В своё время, я относительно регулярно трахал одну зебру. А теперь отстаньте от меня.

Мы снова переглянулись и покачали головами.

– А расскажи-ка нам об этом побольше, – немедленно попросила я. – Что это такое?

– Зебринский фетиш для управления погодой с заключённым в нём воздушным элементалем, у которого обычно плохое настроение. Они должны были стать следующим шагом в развитии супероружия. Поместите их на ракету и спустите с привязи на землях пони, и они будут буйствовать будто мега-заклинания. Вы только вдумайтесь – преданная, разумная жар-бомба.

Я бы с превеликой радостью подумала о чём-нибудь другом, почти о чём угодно. Мне уже довелось увидеть две жар-бомбы, которые взорвались слишком уж близко, чтобы я чувствовала себя комфортно. А ещё, это было не тем, что я имела в виду.

– Как мне победить эту штуку?

– Превозмоги. Я понятия не имею как, честно. Ксулу знала об этом лишь потому, что была шаманкой, и узнала об этом лишь потому, что духи были в неописуемом ужасе от того, что происходило во время войны, – ответил он, пожав плечами, а затем тыкнул в меня копытом. – И на этом всё. Не спрашивайте меня больше об этом. Я скучный и обыкновенный. Просто наёмный убийца, которому платят за увеличение количества свинца в чужих организмах. Усекли? – Он, с ноткой беспокойства в голосе, тыкнул в меня зажженным концом сигареты. – Я не герой. Не особенный. Не интересный. Вам всё понятно?

А вот теперь у меня появилось кое-что, отвлекающее меня.

– Ну, не знаю. Теперь у меня в голове роятся всевозможные вопросы о том, как сошлись шаманка и наёмный убийца. – Я взглянула на своё пустышковое тело. Было так много всего, что мне нужно было проверить, но и в этом я тоже нуждалась. Что если я впрыгну и увижу, как умирает Хомейдж? Или Чарити? После того, как я прочувствовала обожженное тело Кендлвика, даже мне требуется небольшая передышка.

Сжав челюсти, он поднял очки и посмотрел в окно.

– Ну расскажи. Пожалуйста? – попросила Скотч Тейп.

– Нет, – резко ответил он, сердито взглянув на юную кобылу. – Послушай, удивительная длинная история за плечами есть далеко не у каждого. Так что, просто смиритесь с этим, поскольку больше я ничего не скажу.

Я потёрла нос.

– Ну не знаю. Зная свой талант к притягиванию странных личностей, ты, вполне возможно, двухсотлетний пони, сбежавший из заклинания стазиса МинМорали в которое тебя поместили после того, как поймали, когда ты пытался убить Твайлайт Спаркл для ДМД. – Он несколько секунд пристально смотрел на меня, и я ухмыльнулась. – Что-то из этого всё-таки правда, ведь так?

– Нет. Просто ты, должно быть, знакома с парой весьма странных личностей. – Его ответ стёр усмешку с моего лица.

Я знала множество выдающихся личностей, но и кучу ординарных тоже. И парочку таких, которые, быть может, и казались не-такми-уж-и-выдающимися, но в действительности были просто невероятными.

– Полагаю, что это так, – пробормотала я, и мой кратковременный восторг разбился в дребезги, возвращая меня к реальности.

– И многим из них предстоит погибнуть, – решительно продолжил он, вынуждая меня отвернуться, пока я, стиснув зубы, прилагала все силы, чтобы держать себя в копытах. – Нет уж, спасибо. Я счастлив, что жив, но не хочу шляться за тобой по пятам. Это просто… слишком опасно. – Он отвернулся, не вставая со своего места.

– Ублюдок, вот уж точно, – пробормотала Скотч Тейп, свирепо смотря ему в спину, а затем подняла взгляд на меня. Я всё ещё пыталась оставаться сосредоточенной, но мой разум продолжал наполняться мыслями и воспоминаниями.

«П-21. Рампейдж. Дискорд… вроде как. Столько разумных существ страдали и погибали, чтобы помочь мне, получали пули, которые должны были меня убить. Скудл была лишь первой. Сколько ещё было тех, кто погиб, или умирает, по моей вине?»

– Блекджек? – взволнованно спросила Скотч Тейп.

«Дасти Треилс. Большой папочка. Шарм не погибла, но была к этому очень близка. Сильвер Спун. Если бы я её не использовала, то она бы по-прежнему жила на кладбище… это была моя вина. Во всём этом была виновата я». – Глаза Скотч Тейп округлились, когда окружающий меня мир начала заволакивать тьма.

– Блекджек! – прокричала она.

«Крупье… он умер настолько быстро, что я это едва заметила и не думала об этом до сего момента! Убитые в Фоллен Арк рабы. Убитые Рейнджерами Жнецы. Убитые Жнецами Рейнджеры. Моя сестра! Моё Стойло! Я не смогла это предотвратить! Не смогла предотвратить! Предотвратить! Предотвратить! Предотвратить! Предотвратить!»

– Дыши! – прокричала Скотч Тейп мне в лицо. Слова звучали так, будто исходят из под воды, а салон ракеты погружался во тьму.

«Это всё, наконец-то, прекратилось».

* * *

Когда я очнулась, то по-прежнему находилась в ракете, моя голова пульсировала, и я ощущала себя… на матрасе. Я слышала, как вдалеке спорят Скотч Тейп и Ублюдок, а рядом со мной лежало моё пустышковое тело. Крепко зажмурившись, я вжалась лицом в обивку дивана. Мне хотелось вернуть себе свою старую ракету, с её не приятным запахом и всем таким прочим. Я хотела вернуться со своими друзьями в Звёздный Дом. В Девяносто Девятое! В Кантерлот!

Мне не хотелось размышлять о том, что произошло. В последний раз подобный приступ был у меня много лет назад, и как только я подумала об этом, чувство вины зарычало мне, чтобы я подобрала сопли и справилась с этим. От этого зависело слишком многое! Слишком многие всё ещё рассчитывали на меня! Слишком многие погибли ради меня! Так какой же мразью я была, раз лежала здесь в такой позе, чувствуя себя подавленной, и желая лишь сбежать в те времена, когда моя жизнь была полноценной и простой, и невзгодам было намного проще противостоять? Я впихнула себя в этот матрас и навалила поверх себя ещё больше матрасов, желая быть раздавленной и отправленной в небытие.

Пролевитировав к себе своё пустышковое тело и крепко его обняв, я прижалась рогом к его лбу. Мне нужно было спрятаться. Сменить обличье. Уйти до тех пор, пока не стану безопасной для окружающих и не смогу контролировать себя, чтобы делать то, что от меня все требуют. В данный момент, я не могла стоять во главе Эквестрии. Сейчас я не могла спасать Пустошь. Я просто не хотела этого. Чего угодно, но только не этого. Поэтому я прикоснулась к своему рогу, позволив окружающему меня миру умчаться прочь, и, выбрав омут, исчезла в его глубинах.

<=======ooO Ooo=======>

Защита была изрядно потрёпана, но всё ещё держалась. Небесный порт Реинбоу Деш превратился в жаркое поле боя. Орды Отродий накатывали на него по земле, а ветра нещадно хлестали защитников на укреплённых стенах. Высоко над головой протяжно ревела Буря, вокруг которой отчаянно маневрировали три Хищника. Они изо всех сил старались избежать контакта с двумя меньшими вихрями, которые Буря протягивала к ним, словно лапы с когтями-молниями, и против которых плазменные пушки кораблей, похоже, были крайне неэффективны. Один из трёх кораблей был уже сильно повреждён и, извергая густой дым, медленно ковылял прочь, оставляя другие два наедине с кружащимся и завывающим смерчем.

– Ого. Как в старые добрые времена, – проскрежетала Реинбоу Деш, приземляясь в самом центре Небесного порта. Безмолвным призраком она скользнула внутрь, направляясь к командному центру… но от того остались лишь искорёженные обломки. Что-то взорвало его изнутри, и я невольно представила себе вражеского единорога, телепортировавшегося внутрь помещения с бомбой наперевес и тут же ретировавшегося, прихватив с собой Голденблада. Реинбоу бросилась наружу, где бригады безоружных пони сгруппировались вокруг главного терминала и, вцепившись во что только можно, яростно хлопали крыльями.

– Не снижайте темпа! – рявкнул на них какой-то солдафон. – Мы должны поддерживать вращение против часовой стрелки, иначе эта штуковина сорвёт нахрен крышу со здания!

Реинбоу Деш направилась прямиком к облачённому в броню пегасу.

– Где генерал Шторм Чайзер?

– Это что ещё, блядь, за конь в пальто? – переспросил солдат, с изумлением глядя на неё. Разумеется, он мог не узнать эту фиолетовую силовую броню с развевающимся плащом.

– Где генерал Шторм Чайзер, рядовой? – рявкнула Реинбоу Деш командным тоном, заставившим синего жеребца вытянуться в струнку. – Доложить по форме!

Тот немедленно взял под козырёк.

– Мэм, когда был уничтожен наш командный центр, она передислоцировалась в радиорубку Кастелянуса. Командная цепочка оказалась разорвана по всей долине, и мы просто стараемся держать здесь всё под контролем, насколько это возможно. По какой-то причине Отродья атакуют большими силами последние десять минут, а Буря парализует наши воздушные силы! Мы прижаты к земле почти на половине территории долины.

Реинбоу окинула взглядом три корабля над головой.

– Я вижу Циклон, Слит и Рампейдж. Где Вьюга и Сирокко?

– Без понятия, Мэм. Возможно, утеряны. У меня приказ – делать всё возможное, чтобы нейтрализовать этот ветер, но мы его лишь едва ослабляем, – ответил солдат сквозь завывания шторма.

– Не удивительно: Буря способна выдавать десять тысяч крылосил, даже не вспотев при этом. Чёртов мегафетиш, – пробурчала Реинбоу Деш, разворачиваясь и устремляясь к припаркованному возле терминала Хищнику. – Иногда, Флаттершай, я искренне жалею, что ты не посоветовалась с нами, прежде чем создать свою проклятую матрицу мегазаклинания. Грёбаный Голденблад… – пробурчала она под нос, приближаясь к воздушному судну. Лопасти его верхних винтов вращались всё быстрее и быстрее. – Она же должна понимать, что сейчас совсем не время поднимать эту штуковину в воздух. Это корыто не удержалось бы наверху даже в штиль!

Должно быть, на Реинбоу был плащ-невидимка, поскольку она проскользнула прямо под носом у часовых, охраняющих вход. Кастелянус ожил вновь; его внутренности то тут, то там освещались мерцающими огоньками, а палуба стонала и раскачивалась под ногами. Пегасы-ремонтники суетились возле механизмов, спешно приводя их в порядок, пока остальные были заняты установкой и демонтажем различных блоков. Несколько раз охранники и рабочие замирали, пристально вглядываясь в полумрак, словно пытались разглядеть там увиденную краем глаза размытую тень с развевающимся плащом, но быстро возвращались к работе, слишком занятые, чтобы гоняться за призраками.

– Нужно запустить эти насосы! – прокричал знакомый голос. Шикенери в измятом костюме, который выглядел так, словно его не стирали неделями, и в не по размеру большом шлеме стоял возле отверстия в настиле палубы. – Нет-нет! Если прерыватель неисправен, значит, несправен. Смотри, чтобы не долбануло током, когда будешь пытаться вставить его.