Текст книги "Горизонты (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 84 страниц)

Кобылка бросилась к нему и крепко обняла за шею.

– Спасибо, папочка.

– Тем не менее, – заметил он, похлопывая её в ответ, – если ты надумаешь идти с нами, тебе стоило бы уделить немного времени посещению моих уроков. Немного узнать о том, как справляться с неожиданностями, никогда не помешает.

– Пап, – убеждённо ответила она, отстранившись, – я путешествовала с Блекджек. Мне не нужны уроки по борьбе с неожиданностями.

– Ну, раз ты так говоришь, – согласился он, чуть приобняв её, прежде чем обойти вокруг. – Я собираюсь обратно в дом. Увидимся там. – Попрощался он и вышел под дождь.

Скотч Тейп вздохнула и посмотрела в сторону Ядра. Вспышки молний резко вычерчивали зелёные силуэты башен. Казалось, будто небеса и сами воюют с мрачными зданиями.

– Давай же, Блекджек. Ты всегда выкарабкивалась…

Вздохнув, кобылка направилась прочь от беседки.

БИП! БИП! БИ… Пумф!

– Пааапкааа! – раздался негодующий вопль, слышимый по всей Капелле.

* * *

Когда-то это был город пони. Об этом легко было забыть. Легко было оказаться раздавленным тяжестью этих нависающих чёрных и зелёных башен. Здесь жили пони. Это было видно по оставшимся развалинам. Одежда, лежащая кучами и вдоль тротуаров. Магазины, выставляющие образцы последней моды Кантерлота. Даже вывески о распродажах. Кварталы. Улицы. Из забытого радио в пустой квартире всё ещё слабо доносятся звуки музыки. Автоматическая система оповещения бесконечно, бездумно, бездушно повторяет всем пони немедленно направляться в убежище Ядра. На тарелках посетителей кафе навсегда окаменели недоеденные блюда.

Пони пытались жить здесь, среди стекла и стали. Если достаточно расслабиться, чтобы перестать обращать внимание на запустение и разруху, картинка начинала проявляться, как старые пятна на ткани. Терминалы, встроенные в каждую столешницу, ПипБаки с их передатчиками, разбросанные по всему городу. Роботы, давно лишённые энергии и валяющиеся, словно заросшие позабытые игрушки, ждущие возвращения своих хозяев. И хотя большая часть города была посвящена технологии, для природы тоже оставалось место. Общественные парки, деревья вдоль дорог, комнатные дендрарии и даже магические домашние садики. Всё их содержимое умерло, но прекрасно сохранилось под властью ХМА.

Когда-то это было место обитания пони. Или, по крайней мере, оно было на это рассчитано. Замершие школьные игровые площадки, тихие художественные галереи, мрачные библиотеки… всё для тех, кто должен здесь жить. И некоторое время это было хорошо. Некоторое время. Но у всего этого был плохой фундамент, гнилые корни. Ничто, построенное на лжи, не может длиться вечно.

* * *

Хищники переполнены энергией, гул двигателей, шорох вентиляции, вибрация панелей и неуловимое давление ветра на корпус. Этот хищник скорее напоминал гробницу. Коридоры его были темны и единственными источниками света оставались лишь аварийное освещение и одинокий огонёк ПипБака. Неподвижный воздух напоминал остановившееся дыхание и давил невероятной массой. Бронелисты были сняты, обнажая трубы и проводку. В темноте тихо вздохнула кобыла, глядя на повреждения. Затем она прошла вперёд, к освещённому пятачку в конце коридора.

Кабинет Шторм Чайзер. По полу были разбросаны её скрупулёзные списки и файлы. На углу стола тускло светила одинокая лампа. Пожилая серая кобыла за столом, казалось, стала ещё старше и серее. Её грива, обычно собранная в тугой пучок, была распущена, скрывая лицо. На столе перед ней стояла открытая бутылка вина.

– Разрешите войти, мэм? – спросила показавшаяся в дверях Твистер.

– Тебе не нужно звать меня мэм. Я больше не генерал Анклава, – проворчала она немного невнятно. – И не только потому, что меня освободили от командования, ты ж понимаешь, но и потому, как-то так уж получилось, что Анклава больше нет.

– Это официально? – спросила Твистер.

– Официально то, что Айронфёзер взял последний функционирующий Циклон и десяток лояльных кораблей, и отбыл в неизвестном направлении, – ответила пегаска, неопределённо помахав копытом. – Кто-то говорит, что на север, кто-то, на юг. Все говорят, что его давно уже нет.

Она осторожно налила себе ещё стакан.

– Так что, если сложить эту потерю, абсолютную катастрофу на западе и повреждение объектов Ненйварро, плюс тот факт, что мы больше не можем контролировать небеса, ну и так, между прочим, что Башня Шэдоуболтов накрылась… я бы сказала, что официально мы Анклав совершенно точно… проебали.

Шторм Чайзер отхлебнула из стакана, проглотила и почмокала губами.

– Кстати, здесь внизу это вполне технический термин.

– Вроде это именно я вам так сказала, мэм, – заметила Твистер, усаживаясь напротив генерала. Подвыпившая кобыла наклонилась вперёд и подтолкнула к ней бутылку. Подняв её копытом, Твистер отхлебнула из горла то, что только с натяжкой можно было назвать «вино». – Редкостная дрянь, – выдохнула пегаска.

– А что у нас не дрянь? Ты разве не читала историю Дарительницы Света? – спросила она, одним копытом побалтывая стакан, а другим подняв толстую стопку бумаг. – Мы, и я здесь перефразирую, бездушные монстры, которые атакуют беззащитные поселения наземников и дизентегрируют маленьких жеребят, так что она собирала то, что от них осталось, в бутылки из под содовой, пока мы разрушали древние города Эквестрии, находясь при этом в сговоре с гигантской голубой богиней-аликорном, которая хотела поглотить всех пони. И это ещё не всё. Кроме того, это мы, тот пердёж, что несёт ответственность за всё то дерьмо, что творилось на поверхности последние двести лет, но вместо того, чтобы позволить нам исправить наши ошибки, она собирается сделать это за нас. Потому что нам, очевидно, этого доверять нельзя.

Пегаска швырнула бумаги в сторону.

– И именно ВОТ ТАКИМ история запомнит Великий Анклав Пегасов. Потому что историю пишут победители.

– Не совсем точно, я признаю, но, если быть честными, некоторые из наших солдат атаковали наземные поселения, дизентегрировали маленьких жеребят, уничтожали древние города и союзничали с Богиней, – ответила Твистер, заставив Шторм Чайзер скривиться.

– Нюансы! – прошипела серая кобыла. – Где нюансы? Указала ли она конкретных советников, кто должен понести ответственность? Нет. Упомянула ли капитанов, отказавшихся выполнять эти приказы? Едва ли. Сказала ли, как полковник Брайт пошёл под расстрел, но не стал молчать о недопустимости уничтожения Кантерлота? Нет! Может она схватила Отэм Лифа, чтобы он предстал перед судом за преступления против всех пони? Нет! – она грохнула копытом по столу. – Я знала сотни солдат в Анклаве, которые были хорошими, верными и честными! Да, у нас были проблемы, требующие разбирательства, это совершенно очевидно, но не все мы были военными преступниками! – рявкнула она, тыча копытом в Твистер, но затем сникла. – Некоторые из нас отдали жизнь за то, во что мы верили. Они заслуживают большего уважения, чем это.

Твистер вздохнула и сделала ещё глоток горького вина, прежде чем спросить:

– Есть что-нибудь от наших поселений? Как у них дела?

– Кое-что, всё и ничего. Большинство поселений получили независимость и сейчас сами за себя. С уничтожением Тандерхеда и Нейварро, центров не осталось. Большинство делают всё, что им нужно для выживания. Те, что едва держались, теперь эвакуируются. Более крупные поселения пытаются наладить контакт с поверхностью, но так как мы, оказывается, самые злобные ублюдки в небе, дело продвигается не очень. У меня больше надежды здесь. Может Тандерхед мы и потеряли, но мы устанавливаем прочные связи с группами на поверхности. – Она вздохнула и откинулась на спинку кресла, уставившись в потолок. – Я надеюсь… молюсь… что мы сможем достаточно быстро дать поселениям те товары, в которых они нуждаются. – Пегаска прикрыла глаза. – Последнее сообщение из твоего дома было о том, что они эвакуируются в Лас Пегасус.

Твистер вздохнула.

– У меня там тётя и дядя. Они должны быть в безопасности. Хотя то, что это ещё дальше на западе, не очень радует. – Пегаска взглянула на ПипБак у себя на ноге. – Я получила это от одного из тех пони из Стойла в обмен на лучевой пистолет. П-21 и его дочка настроили его для меня и всё такое. Он использует какое-то стойловское программирование. – Она неопределённо пожала плечами.

– Ну, значит ты теперь немножко более местная, чем большинство из нас. Нам нужны пони вроде тебя, – заметила Шторм Чайзер, крутя свой бокал и изучая его бледно-голубое содержимое.

Некоторое время Твистер молча смотрела на генерала, затем прянула ушами и огляделась вокруг.

– В Кастелянусе тихо. Где ремонтные бригады?

Серая пегаска, не открывая глаз, болезненно поморщилась.

– Я отослала их на Слит.

– Тогда когда же Кастелянус снова встанет в строй? – нахмурилась Твистер.

– Уже никогда.

Твистер в оцепенении смотрела, как кобыла делает ещё глоток.

– Мы провели оценку. Наши управляющие талисманы выдохлись. Талисманы Слита нетронуты. Наши системы вооружения либо уничтожены, либо нуждаются в таком ремонте и калибровке, что их проще выбросить. В Слите они не повреждены. У нас в корпусе три пробоины. У них одна.

Пегаска обвела взглядом молчаливые стены и на её глаза навернулись слёзы, но она, не обращая на них внимания, продолжила:

– Это было бы… слишком сентиментально, разделять и без того ограниченную ремонтную бригаду между двумя повреждёнными кораблями, вместо того, чтобы дать всё необходимое одному. – Пегаска протянула копыто к бутылке и налила себе ещё стакан. – Так что я решила, что упиться чем-то совершенно ужасным и алкогольным будет в самый раз.

– «Небесное вино»… да уж. Пойло, конечно, на любителя. Обычно мы использовали его как растворитель для жирных пятен.

Твистер вздрогнула, её лавандовые крылья чуть встопорщились. Затем она почесала подбородок маховым крылом.

– Итого, у нас остались «Слит», «Циклон» и «Рампейдж», – задумчиво пробормотала пегаска.

Шторм Чайзер злобно зарычала:

– Чего я не могу понять, как она получила поддержку экипажа. И никогда не узнаю, где она добыла столько красной краски.

– Радуйтесь, что это просто краска, – усмехнулась Твистер и серая кобыла насмешливо фыркнула. – И после их последнего капитана, думаю, маньячка с поверхности стала неплохим облегчением. Жаль, что она не хочет остаться. Я думаю, что когда Рампейдж поняла, что нет никаких небесных пиратов, с которыми можно подраться, а экипаж ради проверки купола ПОП на неуязвимость не желает разбивать корабль, она переключилась на другие вещи. Типа, как отыскать признаки Блекджек.

– Она погибла. Мы видели это мегазаклинание… Я раньше такой мощи и представить не могла. – Пегаска вздрогнула, а затем нахмурилась. – Я знала, что такая штука есть. Я даже видела видеозаписи. Но представить себе, что оно может засосать всё в радиусе пяти километров, включая башню Шэдоуболтов? Как бы она там могла выжить?

– Мммм… Это сомнительно, но если какая кобыла и могла там выжить, это Блекджек, – улыбнулась она. – Как бы то ни было, с «Рампейдж», патрулирующей границы, мы не видели ни «Вьюгу», ни «Сирокко». Я уверена, что когда Рампейдж вернётся, они примутся охотиться за остальными. Вы в курсе, что она набила матрас перьями Кроссвинда, прежде чем вышвырнуть его пинком в какой-то пруд? Это был первый раз за несколько недель, когда я услышала, как экипаж развеселился.

– Единственный корабль, совершенно не пострадавший в бою, и тот достался этой полосатой маньячке… – она снова тяжко вздохнула и посмотрела на стену. – Мелкая, желчная часть меня хотела вырвать с корнем все управляющие талисманы… но это было бы сплошным расточительством.

– И без управляющих талисманов корабль никогда не взлетит, – мрачно кивнула Твистер.

Шторм Чайзер горько усмехнулась.

– О, она бы взлетела. Её реактор и главная турбина в порядке. Ты просто не смогла бы её замедлить и рулевое управление стало бы минимальным. Возможно, она пролетела бы минуты три на максимальной скорости, прежде чем двигатели взорвались бы.

– Мне жаль такое слышать, – прохрипел голос кобылы, шагнувшей через порог. Обернувшаяся Твистер увидела бледную серовато-голубую шкуру Рейнбоу Дэш. От её полинявшей радужной гривы, печально известной на протяжении двух веков, теперь осталось лишь несколько хлипких прядей. Пегаска сменила костюм Кобылы-что-надо на простую накидку и сейчас капюшон был сброшен, а шляпа удерживалась завязками на шее. – Однако, похоже это была бы пара весёлых минут.

– Скройся с глаз, – с отвращением фыркнула Шторм Чайзер и, ухватив крыльями бутылку прижала её к груди. – У меня нет желания делиться своим вином с двухсотленей предательницей.

Затем она моргнула, заглянула в бутылку и, перевернув её вверх дном, слила в рот последние капли.

– Тем более, что делиться-то уже и нечем.

– Ничего, – успокоила её Рейнбоу Дэш, вытаскивая из под плаща точно такую же бутыль. – Я со своим.

– Куда дела свой крутой наряд? – спросила Твистер.

Рейнбоу вздохнула.

– Решила, что для дружеской попойки он не очень годится. Кроме того, Манкиренч всё ещё пытается починить его, после того как я протаранила в нём три крылатых ракеты.

Шторм Чайзер, казалось, некоторое время взвешивала, насколько оскорбительной будет такая позорная компания и перспективу выпить ещё и, наконец, указала на место рядом с Твистер.

– Ну что ж, вперёд. Должно быть ты хочешь отпраздновать свою победу, – протянула пегаска, вложив в свои слова максимум презрения. – Ты должна быть в восторге.

– Рада ли я, что с Анклавом покончено? Да, чёрт возьми, – Рейнбоу Дэш выдернула зубами пробку и сплюнула её на пол. Капитан поставила рядом с второй стакан с обколотым краем рядом со своим.

– Довольна ли я всеми теми проблемами и страданиями, случившимся из-за этого? Нет.

Она вздохнула и стала наполнять стаканы.

– Я хотела, чтобы пегасы помогали поверхности. И не хотела, чтобы хорошие пони страдали.

Наполнив оба стакана, она передала бутылку Твистер.

– Жизнь – это страдание, – проворчала Твистер. – Благодаря ему ты понимаешь, что всё ещё дышишь, и именно это заставляет тебя не останавливать свой полёт, даже когда из крыльев уже сыпятся перья.

Шторм Чайзер вздохнула, разглядывая Рейнбоу Дэш с нескрываемым отвращением.

– Ну, ты, по крайней мере, признаёшь, что некоторые из нас не плохие. Некоторые из нас были… очень хорошими, – пробормотала она, взглянув на фотографию с собой и розовым пегасом.

– Вы были близки? – поинтересовалась Рейнбоу Дэш.

Серая кобыла невесело улыбнулась и, казалась, хотела выдать едкий комментарий, но затем натянуто призналась:

– Он всегда оставался профессионалом. Никогда не отступал от этого. И всё же… в другой жизни… если бы я была кем-то ещё, или он был бы кем-то ещё… – Кобыла вздохнула и покачала головой. – Как знать, что вышло бы?

Рейнбоу отхлебнула.

– Жизнь гуля не что иное, как упущенные возможности. Множество лет помнятся смутно… но твои ошибки? Их ты видишь ясно как день. Если бы я в плотную взялась за Проект Одного Пегаса, вместо того, чтобы помогать Пинки Пай… если бы я не взяла с собой Пампкина… а особенно, если бы я не поддерживала глупую войну…

Радужногривая пегаска покачала головой.

– Ты встречаешь каких-то гулей и видишь, что они просто застряли в прошлом. Они не безумные, не одичавшие… просто… застрявшие. И теперь я должна задаться вопросом, что я собираюсь делать дальше.

– У тебя нет планов? – удивилась Твистер.

– Ну, присоединяться к Вондерболтам в таком виде было бы немножко неудобно, – сухо усмехнулась Рейнбоу. – Я рада, что они помогают на западе, но это было бы уж слишком странно. А играть Кобылу-что-надо… что ж… есть множество кобыл, жеребцов, зебр и грифонов, преуспевающих в этом деле и без маски. Я подумываю просто отдать костюм в копыта Манкиренч. Я поговорила со Спайком… обошлось без грубостей… и даже сказала пару слов Дарительнице Света. Мы обе согласились, что в учебниках по истории будет сказано, что я погибла. Зачем их исправлять? Так что теперь… я не знаю.

– Мы здесь по-прежнему нуждаемся в квалифицированных пони, – ответила Твистер. – Особенно в Небесном Порту.

– Да уж. Думаю, я покручусь тут вокруг, пока разрешится вся эта заморочка с Ядром.

Она сделала большой глоток, а затем приподняла бокал.

– Думаю, это небесное вино всё так же ужасно, как я его помню. Как ни крути, а на вкус как подмётка, – заявила она, вызвав лёгкую улыбку у серой кобылы. – Кстати о Ядре, ты в курсе, что этот город просто невозможен? – спросила она, указав копытом в его сторону.

– В каком смысле «невозможен»? – удивилась Твистер.

– Это заметили Твайлайт и Эпплджек. Цифры не сходились. Для того, чтобы возвести Ядро так быстро, как это было сделано, всего за три года, нужно было бы пять лет направлять на его строительство все военные материалы и вдвое больше понячьей силы со всей страны. Всё то время, что мы находились в состоянии войны, – пояснила она с улыбкой.

– Я уверена, что просто кто-то ошибся в расчётах. В конце концов, Ядро – вот оно, – буркнула Шторм Чайзер, неопределённо махнув копытом в сторону.

– Вот и Луна так же сказала. В конце концов, в первые годы было полно ошибок, возникавших во взаимодействии между министерствами. Для того и понадобился ДМД. Все пони сказали, что это просто из-за бухгалтерских ошибок и утраты документов. Менеджеры должны были импровизировать с экономией материалов. Рабочие вроде Алмазных Псов должны были копать ещё эффективнее.

Рейнбоу Дэш ухмыльнулась и наклонилась поближе.

– Что никто не понимал, так это что иногда рабочие возвращались на площадку утром и находили всю работу полностью выполненной. Туннели, которые только намечали, оказывались закончены раньше, чем планировалось. Некоторые полагали, что башни растут так быстро, потому что они внутри пустотелые, но каждая из них была заполнена всем, чем нужно. Взгляни на Башню Шэдоуболтов. Меня не волнует, насколько офигенной была Скуталу, никто не смог бы построить такое и за двадцать лет, не говоря уж о пяти. Никто точно не уверен, откуда и как всё это взялось. Оно просто есть.

– Так получается Ядро оно… живое что-ли? – спросила Твистер со скептической и немного нервной улыбкой.

– Никтооо не знааает, – жутким голосом протянула Рейнбоу Дэш, прежде чем закатить глаза. – Что я знаю, так это то, что за все предыдущие двести лет я никогда не видела его таким. Что-то там случилось.

Она откинулась назад и как бы между прочим спросила генерала:

– Итак, каков твой план, Шторми?

Генерал фыркнула, от чего вино брызнуло через ноздри.

– Не называй меня так! Мне почти пятьдесят. Меня так звали сорок с гаком лет назад.

– Ну, а я почти в пятеро старше тебя, Шторми. Так что вопрос прежний: что ты собираешься делать.

Шторм Чайзер вздохнула и поболтала стаканом.

– Если бы мой капитан был здесь, он бы попросил разрешения говорить свободно, а затем спросил бы меня, какого хрена я думаю, просиживая жопу здесь на мёртвом корабле, когда есть работа, которую нужно сделать.

Пегаска прикрыла глаза и вздохнула.

– Просто я никогда и мечтать не могла, что увижу падение Анклава в своей жизни.

– Как и все мы, – торжественно согласилась Твистер.

– Ха, я сомневалась, что увижу это и за три жизни, – криво ухмыльнулась Рейнбоу. Её потрёпанные крылья ухватили бутылку и она снова наполнила стаканы.

– За что выпьем? – спросила она, возвращая бутылку Твистер.

– За пегасов! Пусть отныне они летают в ясном небе, – предложила Твистер.

Серая пегаска уставилась в стакан.

– За павших, – произнесла Шторм Чайзер более сдержанно. – Пусть их жертвы помнят и чтут.

Рейнбоу Дэш, как и генерал, опустила глаза.

– За друзей. Пусть они всегда возвращаются.

В тусклой корабельной каюте три стакана чокнулись вместе.

* * *

В этом городе было лишь одно направление: вниз. Это подтверждала каждая капля воды. Они бесконечно стекали по твёрдым поверхностям, просачивались в трещины чёрных стен, брызгали из водосточных труб, разбивались о лепнину и срывались с лестниц. Холодные водопады каскадами обрушивались по шахтам лифтов, и реки вырывались из дверей вестибюлей. Улицы служили дождю каналами, пока его потоки не исчезали среди растрескавшегося асфальта, ввинчиваясь в бездны ливневых стоков и срываясь в тоннели метро с вечным шумом тяжёлого вздоха. Поток никогда не заканчивался. Всё ниже. И ниже. Вниз.

Сбежать было невозможно. Искривлённые улицы вели только внутрь и даже самые согласованные попытки уйти будут остановлены при достижении мрачных стен, ярус за ярусом поднимающихся вокруг всего города. Монолитный барьер, удерживающий Пустошь от проникновения внутрь. Дорожные знаки на перекрёстках никогда не указывали в направлении, ведущем из города. Карты в придорожных киосках заканчивались у этих стен, будто Эквестрии за их пределами никогда и не существовало.

Пустошь была монстром холодным, допускающим, признающим возможность побега сегодня, ну, или завтра, или когда-нибудь, когда вам это потребуется. Это же место было другим. Оно жаждало. И каждая капля дождя стремилась в этом неизбежном и неумолимом направлении. Вниз.

* * *

Шорох дождя перемежался раскатами грома, избавляя от необходимости соблюдать скрытность и боязни, что их могут услышать те, кто расположился в лагере возле свалки магичских отходов. Красные и жёлтые метки на Л.У.М.-е могли бы сделать других самоуверенными, убедив их в том, что, в этом лесу, именно они являются охотниками, поскольку помогали обнаруживать вооружённых и облачённых в броню отродий Койотла, стоящих на страже. В дополнение ко всему, туман давал ощущение, что они, наблюдающие как грязные зебры и пони закатывают в повозки оранжевые и жёлтые бочки, находятся здесь в полной безопасности. Тем не менее, Лансер выказал удивительную сдержанность, когда ему под ухо упёрся кончик копья и голос с мягким эквестрийским акцентом произнёс:

– Я могла бы убить тебя прямо сейчас, предатель. Я должна убить тебя немедленно.

– Но ты не станешь, Адама, – так же тихо ответил Лансер. – Как и не станешь поднимать тревогу.

Он рискнул оглянуться на сильную кобылу-зебру с длинным зазубренным копьём в копытах. Её полоски были почти волнообразными, а на крупе, казалось, складывались в какое-то морское существо.

– Как ты меня услышала? – спросил он.

– Атоли могут выследить акулу на глубине трёх метров под поверхностью волнующегося моря, – самодовольно заявила зебра. – К тому же, твоё понячье устройство издаёт слабый писк, когда намокает.

– Я боялся, что ты это расслышишь. Тем не менее, с ним невероятно удобно ориентироваться, – признался жеребец.

Адама фыркнула.

– Ты в изгнании, Лансер, – сказала она, прищурив аквамариновые глаза. – Что ты здесь делаешь?

– Может мне просто захотелось снова тебя увидеть? – предположил он.

Взгляд зебры тут же стал сердитым.

– Наши отношения закончились с твоим изгнанием. Я должна убить тебя.

– Ты всегда так говоришь, – возразил он. – Ты знаешь, что творится что-то неладное, Адама.

– Всё неладно. Этот город проклят, не забыл? Мы прокляты уже потому, что находимся здесь, а ты проклят вдвойне, – угрюмо проговорила она.

– Это напомнило мне очень забавную историю, – произнесла кобыла, выходя из пелены дождя с длинным бамбуковым шестом, закинутым за плечи. Адама взволнованно вздохнула, но была недостаточно быстра. Разбрызгивая капли дождя, шест взметнулся и ударил её в горло, затем развернулся и отбил копьё от Лансера и, наконец, подсёк её ноги, сбивая её с копыт. Зебра рухнула в грязь как раз с раскатом грома, скрывшим шум от её падения. Затем шест перевернул её лицом вверх и Адама замерла, хрипя, кашляя и не сводя глаз с конца палки.

– Пожалуйста, не заставляй меня убивать тебя, прежде чем я её расскажу.

– Ты не единственный, кто не ходит в одиночку, – прохрипела Адама, затем взглянула в сторону, где двое жеребцов-зебр стояли, медленно покачиваясь под дождём. Пошатнувшись, оба они рухнули без сознания. Из спины каждого торчало по десятку оперённых игл. На пеньке позади них уселась маленькая кобылка-зебра и помахала перепачканной грязью кобыле духовой трубкой.

– Бетсвана, – пробормотала Адама и перевела взгляд на Лансера. – Что тебе нужно?

– Две вещи. Во-первых, я хочу знать, что задумал мой отец. Почему вы здесь? Почему вы заставляете своих же зебр работать как рабов?

– Не буду я отвечать на твои вопросы, предатель. Атоли верны своим клятвам Последнему Цезарю.

Сверху к тройке зебр и их пленнице медленно опустился небесный фургон, запряжённый вымокшей пегаской-гулем. Её крылья напоминали раскисшие метёлки из перьев и при виде неупокоенного пегаса Адама чуть попятилась.

– Я хочу домой. Я хочу заботиться о детишках. Здесь слишком много молний, чтобы безопасно летать. Господин Вэнити велел мне позаботиться о детях, – прохрипела она, замерев в оцепенении.

Маленькая зебра оттолкнулась от земли и приземлилась на крышу фургона.

– Вы заботитесь обо мне, мисс Хаприка, – пропищала она, погладив размокшую гриву пегаски.

Пегаска-гуль неуверенно улыбнулась.

– Да. Верно. Мы должны вернуться домой, пока ты не простудилась на смерть.

– Это напоминает мне о другой истор… – начала Секаши.

– Хватит! – прошипела Адама, в замешательстве переводя взгляд с одной зебры на другую. – Я не предательница. Заберите свою ложь с собой и убирайтесь.

– Я ведь ещё даже не начала рассказывать тебе мою историю, разве нет? – вздохнула Секаши и, встав рядом с Лансером, протянула свой шест. – У некоторых зебр нет времени на знания.

Адама осторожно поднялась из грязи, поглядела зебр, затем оглянулась на лагерь.

– Я не стану преда… – начала Адама, утираясь от грязи, а затем перед ней появилась кобылка, устроившаяся на конце вытянутого шеста. Балансируя на кончиках копыт, она разглядывала суровую зебру своими ярко-зелёными глазами и тепло улыбалась.

– Эм… привет?

– Здравствуй! – пропищала она. – Я – Маджина.

Секунду никто не двигался, от чего улыбка Секаши стала ещё шире. Затем Адама медленно проговорила:

– Да… хорошо… ты должна пойти и…

Однако, Маджину, похоже, больше интересовало оборонённое Адамой копьё и кобылка, указав на тяжёлое оружие, восторженно воскликнула:

– Ничего себе! Вот это я понимаю, действительно большое копьё! На кого ты с ним охотишься? На супер огромных мега кубва^[5] радтараканов?

– Это называется гарпун, – сварливо пробормотала Адама, глядя на оружие. – Моё племя, Атоли, пользуется ими для охоты на акул и… – зебра подняла взгляд на теперь опустевший конец шеста, – кальмаров?

Маджина уже вскарабкалась ей на спину.

– Кто такие акулы? И кальмары? И Атоли?

Подошедший Лансер снял кобылку со спину Адамы и пересадил на свою.

– Маджина, сначала ей нужно ответить на пару наших вопросов.

– Мои вопросы тоже важные, – возразила маленькая зебра и, насупившись, скрестила на груди передние ноги.

Адама переводила взгляд с юной кобылки на Лансера, затем взглянула за спину, на лагерь.

– Они пришли из места, которое называют Глифмарк. Твой отец зовёт их предателями, что не лучше пони, – тихо сказала Зебра. – Мы накапливаем это… зелье. Не знаю, зачем.

– Ах. Это напомнило мне кое-что. Забавно, неправда ли? – заметила Секаши. – Сначала он назвал предательницей меня. Затем мою дочь. Других, что бежали с нами. Всех, кто не пожелал присоединиться к Оставшимся. Как много предателей. – Она уставилась на Адаму. – Почему же ты не смеёшься? Ты не находишь это забавным? Остаётся только гадать, когда он скажет, что и ты предатель. Или камни. Или небеса. Сколько раз кому-то нужно сказать про других «предатель», прежде чем он поймёт, что его понятия о верности и измене довольно странные?

– Он Легат. Это наш долг… – начала Адама, отводя взгляд.

– Ваш долг собирать магические отходы? Вести свой народ по опасному пути? – резко спросил Лансер. – Из Грифмарка они, или откуда-то ещё, ни к кому из нашего народа нельзя так относиться. Это оскорбление для всех наших племён. Ты сама сказала, что не должна быть здесь. Атоли должны быть на твоих островах. Я думал, что знаю, зачем он привёл вас сюда, но теперь я не знаю ничего. Теперь все его помысли лишь об Отродьях.

– Я… я терзаюсь сомнениями, – призналась Адама. – Столь многое сделано. Когда появились Дети Койотла, они были сильны, но немногочисленны и легко управляемы. А теперь их так много. По десятку на каждого из нас. И новые прибывают каждый день! Они следуют лишь своим собственным странным порядкам, а мы остаёмся, чтобы собирать для них оружие, чтобы драться и собирать всё, что он велит, будто мы какие-нибудь собаки. А если кто-то приходит к нам из Эквестрийских поселений, таких сразу порабощают. Наших же зебр!

Лансер вздохнул.

– И что же, Адама, зебры собираются с что-нибудь с этим делать?

– А ты? – огрызнулась она. – Ты сбежал. Предал нас. Ты проклят!

– Это правда, – кивнул он. – Мы освободим пленных и Хаприка отвезёт нас в безопасное место.

– Я не очень хороший летун. Мне лучше удаётся быть няней. Я бы очень хотела вернуться к своей работе. Учить юных пони алфавиту. Математике. Гаммам.

– Ооо! Она будет учить меня петь! – пискнула Маджина и, вскочив на повозку, набрала в грудь воздуха.

Секаши прижала копыто к её губам, заставив замолчать.

– Тише, сердечко моё. Мне бы пока не хотелось, чтобы ты проверяла свои дротики на Детях Койотла.

Ничуть не испугавшись, Маджина принялась танцевать на повозке, беззвучно шевеля губами.

Адама ошалело таращилась на это представление.

– Вы все безумцы.

– В этом месте переизбыток безумия, – ответил Лансер. – Есть ли среди Оставшихся кто-нибудь достаточно храбрый, чтобы бросить вызов моему отцу?

Зебра отвела взгляд, постукивая копытами по древку гарпуна.

– Возможно. Может быть. Позже. После того, как будет разрушен город. Когда вернётся Дева… если она вернётся… в чём нас всё время уверяет Легат. Но нужно учитывать и Предвестников. Сотни хорошо вооружённых, сытых, организованных пони. Они стоят лагерем неподалёку и ждут. Наблюдают. Выбирают момент для атаки! Пока они там, мы не можем уйти. Только не сейчас, когда мы так близки к уничтожению этого нечестивого места.

– И по мере того, как растёт число Предвестников, прибывают и новые Дети Койотла, – заметил Лансер.

Кобыла поморщилась.

– Если б я могла, я взяла бы Тыкалку и покинула это место. Я так жажду снова слушать, как морские волны разбиваются о скалистые берега. Выслеживать акул вдоль рифов и отмелей. Этот дождь… этот нескончаемый шторм… это не правильно. Но если я попытаюсь сбежать…

Лансер провёл копытом по шрамам на своём лице.

– Я знаю.

– Ты зовёшь своё копьё «Тыкалка»? – с любопытством спросила Маджина и четыре пары глаз уставились на кобылку. Адама залилась краской и прижала гарпун поближе к себе. Маджина же ухмыльнулась и помахала духовой трубкой. – А это Мистер Засоня. Потому что он укладывает всех спать.