Текст книги "Горизонты (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 84 страниц)

«Вот же срань. Ты можешь хотя бы перенацелить Горизонты, чтобы они не попали по Ядру?»

«Нет. Для чего-то подобного тебе потребуется использовать мозговой интерфейс трона. Конечно, в ту же секунду, как ты это сделаешь, нацеливающие П.Р.И.З.М.А-поля отключатся и ты окажешься в ловушке внутри пылающей трубы». – Жеребец стиснул зубы и ввёл новые команды. Внизу раздалась странная печальная нота и Флюкс стал ещё чуть более радужным. – «И кто-то ещё в системе уже вносит свои коррективы, что ни чуть не облегчает работу. Они продолжают попытки перенастроить П.Р.И.З.М.А-поля для удара по Ядру. Если ты их остановишь, я смог бы выиграть нам ещё несколько минут. Если бы мы смогли просто задержать запуск ещё примерно на час, Горизонты уже не удалось бы корректно нацелить и они просто упали бы где-нибудь восточнее Ядра».

Кто-то… чёрт.

«Я найду его. Вы вдвоём продолжайте выигрывать нам время и поглядите, может сможете найти какой-нибудь способ не дать этой хреновине взорвать мир. Может если опустить поля. Будьте изобретательнее. Потопчемся на месте, чтобы спасти мир… что ж… лишь бы сработало».

Тут П-21 содрогнулся и между его плеч взорвался фонтан крови. Выпучив глаза, пони рухнул на колени, по-прежнему не отводя взгляда от терминала.

– Нет! – завопила я, разворачивая Секси на балки над нами, переключаясь на разрывные патроны и открывая огонь, не переставая при этом мысленно орать Скотч Тейп:

«Зельезельезельебыстробыстробыстро! Я не могу его потерять. Только не его! Только не сейчас! Никогда!» – Секси визжала вместе со мной, заливая свинцом переплетение балок откуда, как я полагала, снайпер произвёл свой выстрел.

Онетонетонет! – долетели до меня мысли Скотч Тейп. Путаясь в копытах, кобылка торопливо влила в рот отцу сначала одно зелье, затем сразу же следующее. Он слабо сглотнул, и я ощутила нестерпимое желание, чтобы здесь была Глори. Она-то знала, что делать с огнестрельными ранениями! Я же умела только эти ранения причинять.

– Пей, папочка! Давай! – умоляла Скотч, поднося к его губам уже четвёртую бутылочку.

Наконец, он пошевелился, приподнялся, опустил голову и его вырвало месивом из крови и лечащего зелья.

«Нужно обновить…» – подумал он, затем потянулся обратно к компьютеру и ввёл серию новых команд. Снова раздалось гудение и жеребец опять закашлялся, разбрызгивая капли крови.

– Думаю, пуля всё ещё внутри, – прохрипел он, поморщившись. – Чувство такое, будто меня проткнули железным прутом.

– Держись. Я найду его. Может у него есть администраторский доступ. Тогда мы обо всём позаботимся, – порывисто заверила я и мысленно добавила: – «Я люблю тебя».

Было видно, что он мучается от боли, но он поднял на меня взгляд и улыбнулся.

«Я тоже люблю тебя», – улыбка П-21 стала чуть шире. – «Если бы ты только была жеребцом, Блекджек». – его улыбка угасла. – «Позаботься о Скотч Тейп, несмотря ни на что».

«Позабочусь. Обещаю». – ответила я, затем подалась вперёд и крепко его поцеловала. – «Осталось немного. Мы выберемся отсюда и тогда будут солнце и радуги. Обещаю».

Тут Скотч Тейп пальнула из своей дизентегрирующей винтовки в переплетение балок вверху.

– Может вы двое перестанете мысленно трепаться и мы начнём работать? Я думаю, снайпер всё ещё там! – Она выстрелила снова и подумала: – «Хии! Блекджек и папочка на луне сидели. Он ей сделал… эм… чёрт возьми». – И она снова со злостью пальнула вверх.

Я окинула взглядом окрестности. Здесь были мои друзья. Та, медленно движущаяся жёлтая метка наверху, видимо была Рампейдж. Оставалась ещё одна жёлтая метка по другую сторону того большого… огромного… сияющего…

О. Должно быть, это и есть Том.

Трудно было не заметить небольшую гору, зависшую в центре шахты, но она была настолько огромной, что я в замешательстве просто пропустила её. Лунный камень имел форму многогранной слезы, опутанной талисманами. По кругу его опоясывал кольцеобразный мостик. Единственное, с чем я могла сравнить его размеры, был линкор «Селестия». Камень размеренно пульсировал тёплым светом. Когда я всмотрелась, мне показалось, что внутри него что-то вертится, но я не могла сказать наверняка, было ли это игрой света, или нет.

Я направилась вокруг Тома, продолжая высматривать снайпера или свою цель. Звуки боя надо мной постепенно становились тише. В любую секунду Когнитум лично могла явиться сюда. Мне нужно было найти его… и он не собирался усложнять мне задачу. Пробежав немного по кривой вокруг гигантского лунного камня, я заметила жёлтого жеребца, сидящего перед терминалом. Сосредоточенно глядя в экран, он стучал по клавишам, и я направилась прямо к нему.

– Здравствуй, Блекджек, – произнёс он, не отрываясь от терминала.

– Привет, Крупье, – отозвалась я, присаживаясь рядом. – Как оно? Всё в делах?

– Вообще-то ни у кого из нас сейчас нет времени на болтовню. Если ты не глупая, ты уберёшься отсюда, запрыгнешь в свою ракету и направишься обратно на Эквус, – проворчал он, глядя в экран. – Или ты можешь просто убить меня.

– Это было бы подло. В конце концов, тебе ведь стольких трудов стоило вернуть обратно это тело. – Это заставило замереть его на секунду. – Ты можешь помочь мне остановить её, Эхо.

– А потом что? Навечно оставить Пустошь отравленной и загрязнённой? Надеяться, что шесть героев волшебным образом сделают всё лучше с помощью своей дружбы? – Он продолжил вводить команды быстрее, чем я могла уследить. Даже быстрее, чем П-21. Работай они вместе, возможно у них что-нибудь получилось бы. – Меняет ли Пустошь природу пони, Блекджек?

– Сейчас не подходящее время, Крупье, – отрезала я. – Я только что наблюдала, как едва не убили моего самого близкого друга. На носу хренов конец света. Ты знаешь, что Когнитум совсем ебанулась.

– Возможно. А может, она именно то, чего мы сейчас заслуживаем, – возразил он, продолжая напряжённо всматриваться в экран. – Две сотни лет жестокости и резни. Две сотни лет, а мы всё ещё продолжаем воевать. Я видел всю ту же резню, что и ты, Блекджек. Неужели судьба этого мира, это так и продолжать оставаться постапокалиптическим кошмаром?

– Конечно же нет. Мы делаем его лучше! – резко возразила я.

– Так же, как это делала Луна и Министерства? – спросил он, стуча по клавишам. Я могла бы отдёрнуть его, но если я это сделаю, это может перечеркнуть наш последний шанс на его помощь. – Двести лет, и всё, чего мы добились, это всё та же грязь, что была после падения бомб. Ты можешь думать, что Дарительница света вот-вот всё исправит, но точно так же думали все пони, когда были образованы Министерства. «О, Луна обо всём позаботится. Всё изменится!» И всё изменилось, только всё стало хуже!

– А что на счёт того, что пытаюсь делать я, Крупье? Я стараюсь сделать мир более хорошим местом. И если я остановлю Когнитум от исполнения её планов, это определённо стало бы большим плюсом в мою пользу, – закричала я, стараясь не думать, насколько это безнадёжная затея.

– Она – то, что мы заслужили! – рявкнул он и, отвернувшись от экрана, поглядел на меня. В его взгляде застыла тоска. – Мы облажались. Мы всё просрали! Мы заслужили, чтобы нами правило чудовище вроде неё. Чтобы она покарала нас за то, что прошло уже два столетия, а мы так ничего ни не исправили!

Я вздохнула и потёрла лицо. Похоже, Эхо слишком много времени провёл рядом с Голденбладом.

– Это не тебе решать. И не мне. Но никто не заслуживает жизни в дерьме. Ни я. Ни ты. Ни даже Когнитум, даже если она всё это заварила. Всем пони нужен шанс на лучшую жизнь, а если они упустят его, им нужно дать ещё шанс. Никто не заслуживает худшей жизни. Никогда.

Некоторое время он смотрел на меня и я не могла понять: удивление я у него вызываю, или жалость. Возможно и то, и другое.

– Как тебе это удаётся, Блекджек? Одновременно быть такой правильной и неправильной? – Он прекратил печатать и сел, закрыв глаза. – Я просто хотел жить, Блекджек. Я не хотел раствориться в небытии. Я чувствовал приближение этого ещё до того, как мы покинули Девяносто Девятое. Словно медленное смертельное кровотечение. – Он взглянул на меня и его лицо страдальчески дёрнулось. – И я знал, что ты простишь меня. От этого всё становилось намного проще, и намного хуже.

– Да уж, ну… я выжила. Я здесь. И сейчас у тебя есть очередной шанс поступить правильно, – ответила я, вглядываясь в его глаза, наполненные отчаянием. – Помоги мне остановить запуск Горизонтов.

– Я… – он запнулся.

К этому моменту у меня уже был немалый опыт по части посторонних вторжений в мою голову. Как это не пчельно, но я стала экспертом по внешним источникам, проникающим в мой разум. Начиная от неустанного давления Богини и машин, играющих с восприятием, и заканчивая сверхъестественными заморочками у меня в мозгу, у меня не было недостатка опыта в обращении со всем, что пыталось установить контакт с моей головой. Поэтому я оказалась не настолько потрясена, как должна была бы, когда раскатистый бас жеребца прогрохотал:

«НЕТ! ГОРИЗОНТАМ НАДЛЕЖИТ ВЫСТРЕЛИТЬ! ПОЖИРАТЕЛЬ ДУШ ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ!»

Это сбило меня с ног и достаточно было бросить один взгляд на Эхо, чтобы понять, что он тоже это слышал. Жеребец свернулся в позу эмбриона, а из его жёлтых ноздрей капала кровь.

– Слишком громко! – одновременно и подумала, и выкрикнула я.

«ОЙ. ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ. Я ПОПРОБУЮ ПОНИЗИТЬ ГРОМКОСТЬ» – извинился голос чуть менее гулко. «КАК СЕЙЧАС?»

Что ж, на этот раз моя голова не грозила лопнуть. Я решила, что с этим я как-нибудь справлюсь.

– Лучше. Так… ты кто такой? – озабоченно поинтересовалась я. Что-то в этом голосе казалось знакомым. – Я слышала тебя раньше.

«ДА, ПРИЯТНО НАКОНЕЦ-ТО ВСТРЕТИТЬСЯ С ТОБОЙ ЛИЦОМ К ЛИЦУ». – усмехнулся голос. Я обернулась, посмотрела налево и направо, а затем взглянула на нависший над нами огромный лунный камень. Только теперь огоньки, кружившиеся в глубине, собрались в гигантский светящийся пониобразный контур… контур аликорна. Что ж, это поднимало пару теологических вопросов, над которыми мне думать сейчас совсем не хотелось! Овалы глазниц гигантской фигуры полыхнули голубоватым светом. «ЗОВИ МЕНЯ – ТОМ».

Глава 12

Зов

«Должна найти я путь…

Обратно всё вернуть…

Одна оплошность всё смела…

Страданий столько принесла…»

Где-то в моей жизни, был определённый момент, когда реальность решительно разошлась с моими ожиданиями, чтобы больше уже никогда не воссоединиться вновь. Возможно, это произошло, когда я была заперта под землёй и наблюдала, как отпадает крыло моей подруги. Или, когда я проснулась, а в моём теле стало больше металла, чем должно быть в любой живой кобыле… любом живом существе, если уж на то пошло. Или, быть может, когда я выяснила, что прихожусь родственницей одной из самых известных Министерских Кобыл. Богиня, захватившая моё тело, чтобы убить мою подругу, тоже занимает в этом списке весьма высокую строчку, но мой разум, заточённый в машине, стоит всё же немного выше. И, разумеется, смерти – первая, вторая, или третья, их тоже можно взять в расчёт.

Поэтому, когда я подняла голову и уставилась на светящуюся фигуру, похожую очертаниями на аликорна, единственным, что я смогла произнести в качестве ответа, было нейтральное: «Хмм». Разумеется, по шкале странностеметра, это было-таки чертовски высоко, но не дотягивало даже до первой пятёрки. Ну, его звали Том… возможно, пятое место?

– Послушай, Том, мне очень не нравится тебе это говорить, но в данный момент мы немного заняты. Я пытаюсь спасти свой мир от гибели, причиной которой станет аннигиляция Пожирателя твоим лунным камнем. Прости. – Я повернулась к Эхо. – Итак, ты нам поможешь, или нет?

Его невидящий взгляд был обращён на огромный светящийся силуэт.

– А? – спросил он, похоже неспособный оторвать взгляд от него.

«ВЫ НЕ ПОНИМАЕТЕ. ПОЖИРАТЕЛЬ ДОЛЖЕН БЫТЬ УНИЧТОЖЕН», – прогрохотал голос, едва не вызвав инсульт.

– Ага, точно. К несчастью, я не хочу, чтобы все, кого я знаю, умерли, – произнесла я, свирепо посмотрев на него. – И у меня нет времени, чтобы спорить об этом.

«ОХ! ЭТО ЛЕГКО ПОПРАВИМО!» – Светящиеся голубые глаза ярко вспыхнули.

– Нет! Постой! – Я испуганно подняла копыта, но мир умчался прочь.

Когда мир вновь обрёл целостность, я обнаружила, что стою в атриуме Стойла Девяносто Девять, на меня надета моя старая броня охраны, а рядом нет ни души. В помещении, вне всяких сомнений, было чище, чем когда бы то ни было на моей памяти. Это ощущалось настолько неправильным – видеть его чистым и абсолютно пустым, что я села за один из стоящих в атриуме длинных обеденных столов.

– Здравствуй, Блекджек, – произнёс спокойный, принадлежащий жеребцу голос. Повернувшись, я посмотрела на странно знакомого единорога, который сидел, положив перед собой на стол прижатые друг к другу копыта. Хвала богиням, не Голденблад. Молочно-белый единорог с полосатой красно-белой гривой мне улыбнулся. – Так будет немного проще.

За столом появились П-21, Скотч Тейп, и Рампейдж. И они, одинаково недоумённо, принялись оглядываться по сторонам, пока их взгляды не остановились на странном жеребце.

– Чарити? – произнесла Скотч. – Что ты здесь делаешь?

– Чарити? – нахмурившись, спросила Рампейдж. – Это же Большой Папочка!

Вздохнув, я потёрла копытом лицо.

– Всё это происходит у нас в головах, – простонала я, после чего решительно посмотрела на Тома. Он казался слишком уж спокойным, проделав этот маленький фокус. – Все мы видим разных пони. Вот для меня, он выглядит как какой-то странный жеребец из моего Стойла.

– Единороги… единороги перевёртыши… Единороги, живущие своей странной едиинорожьей жизнью… – простонала Рампейдж, схватившись за голову.

– Так значит это не Капелла? – спросила Скотч Тейп, пристально оглядываясь по сторонам, широко открытыми от удивления глазами. – Но это место выглядит прямо как она! – Она слегка нахмурилась. – Правда, здесь слишком уж чисто. А ветряки мы ещё даже проектировать не начали!

– Это потому, что оно исходит из твоей головы, – произнесла я, а затем свирепо посмотрела на Тома. – Ты создал из наших воспоминаний то, что мы видим, ведь так? – Он кивнул, и я мрачно заворчала. Игры разума начали уже приедаться… но, помимо этого, он озаботился, чтобы стало сразу понятно – на самом деле, это не реальность, как в Хеппихорне. Я неохотно накинула Тому за это один бал. Он ожидал, терпеливо сложив на столе копыта и улыбаясь. Я взглянула на П-21, который казался слегка встревоженным. – А кого видишь ты?

Он посмотрел на Скотч Тейп, а затем на Тома.

– Кое-кого… кто мне помог…

Я пару мгновений пристально смотрела на Тома.

– Так значит, ты появляешься в виде пони, способных помочь, а не тех, которых мы любили. И готова поспорить, что время течёт здесь совершенно иначе, так? – спросила я, мысленно возвращаясь к тому периоду, когда была заперта в симуляции Хеппихорна. Он вновь тряхнул головой.

– Но почему здесь оказались мы? – спросила Скотч Тейп. – То есть, – продолжила он, указав на меня копытом, – когда с Блекджек случается что-нибудь странное, это нормально. Я бы с ума сошла, если бы с ней в течение месяца не случилось ничего странного.

– Хех, спасибо, – фыркнула я, закатив глаза. Однако, должна признать, мне тоже было любопытно.

Том улыбнулся и развёл передними ногами.

– Да кто его знает. Я намеривался устроить вечеринку на одного, но, судя по всему, лунный камень, в котором она извалялась, и её взаимосвязь со всеми вами затянула сюда и вас заодно. Я могу лишь предполагать, что неполадка в том прорицательном устройстве привела к этому обобщённому образу. – Изогнув бровь, он посмотрел на меня. – Или ты сделала это преднамеренно?

Рампейдж разразилась смехом и фырканьем.

– Блекджек, делающая что-то вроде этого?! Преднамеренно? Ха! – Мы втроём угрюмо уставились на неё, и её смех сошел на нет. – В чём дело? Я просто говорю, что обычно ты вытворяешь всякие крутые штуки непреднамеренно, и херишь всё если… – Она умокла, после чего с надутым видом произнесла: – Ну, мне показалось, что это было забавно.

Вздохнув, я закрыла глаза, желая, чтобы здесь была ещё одна пони, которая смогла бы разобраться в этом бардаке. Я могла представить себе Глори, сидящую рядом со мной и заставляющую меня быть достаточно умной, чтобы понять всё это. Поразмышляв об этом пару мгновений, я собралась с духом и посмотрела Тому в глаза.

– Ладно. Ты притащил нас сюда не просто так. – Я припомнила, что он мне прогрохотал. – Ты хочешь, чтобы мы позволили Горизонтам выстрелить, дабы ты мог уничтожить Пожирателя. – Он снова кивнул, и его взгляд стал благожелательным. – Даже не смотря на то, что это приведёт к гибели всего, что есть в Пустоши.

– Не всего, – ответил он, и окружающие меня стены были внезапно сметены колоссальным взрывом, принявшимся трепать мою гриву, и я подняла ноги, чтобы защитить глаза от слепящего света. Этот взрыв, разумеется, не был настоящим, и дымно-песчаная буря вскоре улеглась, оставляя стол непотревоженным, пока он плыл по воздуху над огромной бухтой, вода в которой была совершенно неподвижна. Небеса стали цвета флюкса, а горы выглядели так, будто их сдвинули и ошкурили громадными когтями. А вокруг нас, подобно ожившей, источающей свет вьюге, кружились миллионы крошечных, светящихся пылинок. Океаническая вода казалась более вязкой, по сравнению с обычной, как будто она была наполнена комками, сгущена, и застыла.

Мы двигались по воздуху над заливом Хуффингтон, в сторону расположенных на западе разрушенных гор. По крайней мере, мне казалось, что мы направлялись именно на запад. А в радужных небесах огромными шарами висели солнце и луна.

– Нет… – проскулила Скотч Тейп, и П-21 её обнял. Меня, кстати, тоже можно было бы обнять.

– И в чём смысл всего этого? – прорычала ему Рампейдж, обводя копытом разрушенную, опустошенную землю. Мне показалось, что я видела гору Спайка, представлявшую собой груду раздробленного камня. Под нами не было никаких руин, деревьев, и даже рек. Ничего. Это выглядело так, будто огромное копыто полностью выскоблило землю во всех направлениях, расплавляя и сжигая всё на своём пути. Вдали виднелись разрушенные до неузнаваемости, раскрошившиеся руины. В отдалении, я заметила огромную скорлупу ПОП, разбитую о склон горы как яйцо. А когда впереди замаячил другой берег, я увидела то, что, возможно, было Мейнхеттеном, выглядящим так, будто все его здания положили на бок и вдавили в землю. А небеса наполняли бесчисленные пылинки, парящие вокруг нас будто снег. – Показывания нам… этого?

Стол опустился на крупный валун, окруженный гравием и грязью.

– Вот это, – произнёс Том, смотря на грязь. Как только мы посмотрели вниз, гравий зашевелился, а затем начал скатываться вниз, когда наружу пробилось что-то зелёное. Это была самая низкая и слабая трава, которую я когда-либо видела, но она была живой.

– Вот это вот? – насмешливо произнесла Рампейдж. – И больше ничего?

– Подожди, – произнёс Том, и двигающие по небу солнце с луной ускорили свой бег, пока не превратились в сплошные, мерцающие обручи, один из которых был золотой, а другой серебряный. Светящиеся пылинки начали оседать на землю, исчезая в ней. Затем пошел дождь, омывший истерзанную землю, потом снег. Затем белые покрывала появлялись и исчезали, вновь и вновь, и с каждым их исчезновением, эти участки слабой зелёни становились темней и разрастались. Подобно пальцам, они медленно расползались вдоль трещин в валуне и вокруг краёв грязных луж. Казалось, они появляются благодаря магии. Трава становилась всё гуще и выше, засыхала и вновь прорастала, пока пред нашими глазами один за другим проносились годы. Вырос кустарник, а затем тонкие деревца. И проржавевшие насквозь остатки прежнего мира исчезли под зеленеющим живым ковром.

И это была не только лишь растительная жизнь. Средь побегов ползали насекомые. В чистых речушках плескалась рыба. По их берегам прыгали лягушки. В небесах вновь появились птицы. А затем и другие животные, одних я знала, а других нет. Сейчас количество пылинок в небесах сократилось с миллионов до всего лишь нескольких, и они исчезали в земле и деревьях ещё быстрей. Стол оторвался от земли, и я увидела, что жизнь была не только лишь в Эквестрии. Она была повсюду. Океаны стали глубже и ярко голубее, тускнея до зелёного ближе к побережью. Облака были чище. И не было больше виденных мною мегазаклинания, терзавших дальнюю оконечность мира, а оставленные ими шрамы, исчезали с течением времени.

Мы парили над столь преобразившимся Эквусом, что было невозможно вообразить себе, будто бы он когда-либо мог выглядеть иначе. И во тьме сияли огни. Хоть и маленькие, возможно, не более чем разбросанные тут и там бивачные костры… но огни. Первые мерцающие искры цивилизации.

– Это великолепно, – благоговейно произнесла Скотч Тейп, пока мы парили между планетой и луной.

– Вот именно поэтому Горизонты должны выстрелить, а Пожиратель умереть, – с печальной улыбкой, искренне произнёс Том, чьи копыта были по-прежнему прижаты друг к другу.

– И все мы, заодно, – подметила я, надеясь, что неприемлемость этого была очевидна из моей интонации. – ЛитлПип. Её друзья. Все те пони, которых я знаю, и которые борются за выживание. Им тоже придётся умереть?

– Да, – ответил Том, и я порадовалась, что он не улыбался, когда произносил это. – И не только им.

– Тогда можешь засунуть это себе в жопу! – рявкнула Рампейдж, поднимаясь и грохнув копытами по столу. – Это… это… прямо как Ангел. Единственный путь к миру лежит через смерть? Нет. Хрена с два! – Я готова была обнять её.

– Способ спасти больше жизней существовал, но, к сожалению, с ним покончили, – произнёс он, посмотрев на меня. Нестерпимый порыв нагрубить ему боролся во мне желанием пнуть себя за то, что вытащила Редут из Мира Теней.

– Смерть – это ещё не конец, – продолжил он. – Это переход. Материя из которой состоят наши тела всего лишь взята у вселенной взаймы. – Скотч Тейп изумлённо смотрела на Тома, медленно двигая челюстью, и морщась. – Мы одалживаем её на время, получая возможность изменить мир к лучшему. Мы берём из окружающего нас мира то, что необходимо нам для выживания, а когда умираем, всё взятое нами возвращается назад. А затем оно вновь собирается, но приобретает уже другой внешний вид. Находящийся сегодня в ваших телах углерод миллион лет назад мог быть деревом, а спустя десять миллионов лет он, возможно, станет алмазом. А вы, вновь освободившись от своих тел, продолжите песнь, начатую вами столь давно, что даже не способны этого вспомнить, и будете петь её в будущем настолько отдалённом, что не можете его себе даже вообразить. Песню, которую вы поёте даже сейчас, хоть и не способны всегда её слышать.

Затем мы услышали пение звёзд. Одна нота, затем две. Три. Дюжина. Сотня. Тысяча. Несчётное количество голосов и мелодий резонировало в окружающей нас вселенной. Моё сердце сжалось от их знакомости и красоты, а на глазах навернулись слёзы. Великолепные и безмятежные симфонии. Низкие и глубокие печальные голоса. Некоторые из песен были быстрыми, другие медленными, часть громкими, а иные тихими. Когда нас со всех сторон окружила гармония, наполняя мои уши, я смогла услышать волнение внутри себя. Эта песня была мне столь знакома, что ощущалась такой же естественной, как и дыхание, и я осмотрелась вокруг, пока из моих друзей тоже прорастали песни. И вместе с нами пел Эквус, чей голос был прекрасней и чудесней, чем когда-либо раньше. Ведь это был наш мир. Наша жизнь. Наша песня.

У всех нас в глазах стояли слёзы, но именно П-21 разрушил наши мечтания.

– А что если Горизонты не выстрелят? Или не сумеют уничтожить Пожирателя?

Том закрыл глаза, и прекрасная мелодия звезд внезапно стихла, и почти в абсолютной тишине стол низринулся в теперь уже отравленный мир под нами. Песнь Эквуса, отвратительная и диссонирующая, становилась всё тише и тише. Мы зависли над Ядром. Под нами не было борьбы, лишь неподвижность и тишина. Время вновь ускорило свой бег, но в этот раз земля была противоположностью тому бурному росту жизни, который мы наблюдали прежде. Та скудная растительность, что ещё оставалась в Пустоши почти исчезла, долина стала более серой и тихой. Мы вновь взмыли в воздух и увидели, что Пустошь пытается изо всех сил восстановиться. Даже с безоблачными небесами жизнь упорно боролась за существование, а вместе с ней и пони. Создавалось впечатление, будто сама жизнь была выпита из земли, которую они пытались сделать цветущей. Я не представляю себе, сколь прошло поколений, но вскоре весь мир погрузился в застой.

Под нами продолжала вращаться планета, и мы наблюдали, как моря стали цвета свинца, а земли, даже те, что лежали на самом краю мира, посерели и побурели, увядая. Моря, казалось, мелели, а воздух становился всё более разреженным. Планета увядала, почва высыхала и растрескивалась, а каньоны с ущельями разрастались. Луна и солнце всё ближе приближались к превратившейся в скалу планете, и первая с грохотом обрушилась на неё в скоротечном фейерверке из энергии и света, а затем окончательно потухла. И, наконец, в пылающем порыве неповиновения, на мир низринулось само солнце. И сама истощённая скала обратилась в пыль, а затем превратилась в ничто, а то, что осталось, было лишь сморщившейся оболочкой, которая подобно тёмному, замороженному камню, плыла в потускневшей, опустевшей вселенной.

– Это… – начала было я, но не смогла подобрать слов.

– Это просто пиздец, – пробормотала Рампейдж.

– Так ты заявляешь, что всё, совершенное Дарительницей Света, было бесполезно? – спросил П-21, сердито нахмурившись.

– Нет. Разумеется, нет! На самом деле, Дарительница Света подарила вашему миру время и надежду. Не помоги она, и эта погибель настала бы намного раньше и неуклонней. Дарительница Света нарушила медленное течение энтропии и угасания. Она вырвала из самоуспокоенности бессчетное количество пони. И даже если бы Красный Глаз выжил, а Анклав остался в небесах, они бы всё равно пали в течение одного поколения, не увидев при этом своего врага. Пожиратель – это паразит внутри вашего мира, убивающий любую жизнь, до которой способен дотянуться. К тому моменту, как он оправился от травмы, вызванной собственным падением, Эквус уже восстановился, и в течении последовавших затем эонов новая жизнь порождалась во много большем объёме, чем он мог поглотить. Но произошедший в вашем мире катаклизм, разрушил это. И теперь пожирается больше жизни, чем появляется, и эта разница с каждым годом всё растёт, в то время круговорот жизни лишь оскудевает. Истощение займёт века, возможно – тысячелетия… но оно неизбежно.

– Брехня, – резко произнесла Рампейдж. – А что если мы будем всего лишь, время от времени, кидать в Пожирателя маленькие кусочки лунного камня? Не настолько большие, чтобы уничтожить мир, просто, чтобы потихоньку испарить его.

Том внимательно на меня посмотрел, будто спрашивая, хочу ли я сама ответить на этот вопрос. Вздохнув, я именно это и сделала.

– Это не сработает. Пожиратель способен превратить лунный камень в звёздный метал прежде, чем произойдёт взрыв. В этом случае мы будем делать то, что хочет сделать Когнитум, вот только у нас на это уйдёт больше времени.

– Воистину так, – мрачно произнёс Том. – Он забирает находящуюся внутри камня духовную энергию и делает её своей собственной. Скорость и масса Горизонтов, вкупе с моим присутствием, необходимы для того, чтобы не дать Пожирателю просто взять, и преобразовать лунный камень в звёздный метал.

– Но почему Пожиратель не превратил в звёздный метал кулоны из лунного камня? – спросила Скотч Тейп.

– При достаточном количестве времени – превратит. Вам уже ведомо, что лунный камень защищает от ХМА, но вот чего вы не знаете, так это почему он так происходит, – ответил Том. – Находящиеся в камне души, важнее его самого. Прибытие Пожирателя на Эквус уничтожило бессчётное количество жизней, и эти жизни сконденсировались на луне. Души в кусочках лунного камня защищают души живущих.

– Так этот поющий шум – душа? – спросил П-21, посмотрев на далёкие звёзды.

– Да. Внутри лунного камня, душа защищена, хоть и не полностью, от вырывающего душу естества Пожирателя. Он стремится сделать всё подобным себе и уничтожает то, что смогло ему воспротивиться, – спокойно ответил Том. – Одна песня. Один голос. Одна нота.

– Так значит… он их поглощает? – в ужасе спросила Скотч Тейп.

В глазах Тома сверкнул гнев.

– Нет. Это было бы милосердно. Он постоянно их истязает, пока они не решают присоединиться к нему, чтобы петь ему хвалебные оды. – И воздух наполнился воплем, который я столь хорошо изучила, с того момента как покинула своё Стойло. Он был благословенно скоротечным, но у меня по спине по-прежнему бежали от него мурашки.

– Но, что если, слова Когнитум были правдивы, и она способна им управлять? Разве это не оставит всех в живых? – спросила Рампейдж, на лице которой отражалась душевная боль.

– Даже если она и сможет управлять Пожирателем как машиной, используя ЭП-1101, то даст живущим тела того единственного вида, который сможет противостоять воздействию Пожирателя, и сама, в свою очередь, попадёт под его влияние, – спокойно произнёс Том. Рассвет рассыпался на осколки, и вокруг нас возникло Ядро, живое и блестящее. Это было обещание, виденное мной пока я была заперта в городе. Тысячи, миллионы существ, живущих в огромном мегаполисе. Пони, зебры, грифоны, песчаные псы… даже драконы… все аугментированы и живут в согласии. Все индивидуальные особенности сообща размыты, а различия раздавлены объединённым давлением миллионов связанных разумов.

– Почему… почему все аугментированы? – спросила слегка нахмурившаяся Скотч Тейп, сторонясь взглядов аугментированных жеребчиков и кобылок, рысящих по улицам в идеальном согласии. – И… почему здесь так тихо?

– Они связаны друг с другом, – произнесла я, а затем, прищурившись, посмотрела на Тома, когда в моей голове возникла одна надоедливая мысль. – Это ведь не просто случайное стечение обстоятельств, да?

Том лучезарно улыбнулся, выказывая своё одобрение.

– Воистину так. Пожиратель поощряет технологии, ведущие к замене плоти машинерией, слиянию разумов, и все большим раздорам. – Сцена внезапно сменилась на странную, экзотическую землю, в которой стоял обветшалый город, потрескавшихся и залатанных минаретов, окруженный песчаной пустыней. Летящие, ряд за рядом, в аккуратной формации аугментированные аликорны и пегасы, обстреливали находящихся на стене, похожих на лошадей, защитников, а внизу, наступая с безжалостной мощью со всех сторон, стройными полками маршировали тёмные фаланги земнопони и адских гончих.

Мы летели над песками прочь, оставляя неизбежную бойню позади. Над столешницей появилось моё изображение. Сначала были заменены ноги. Затем они были «модернизированы». Потом тело. После чего были установлены крылья. И, наконец, изменения, внесённые Когнитум.